CC BY
191
УДК 159.922
Паремузов Артем Николаевич
Paremuzov Artem Nikolaevich
соискатель кафедры социологии,
политологии и права
Института по переподготовке
и повышению квалификации
преподавателей гуманитарных и социальных наук
Южного федерального университета (ИППК ЮФУ)
тел.: (863) 264-19-12
СОЦИАЛЬНЫЕ СТРАТЕГИИ ПРЕОДОЛЕНИЯ ПРАВОВОГО НИГИЛИЗМА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
PhD applicant of the Social, Political Sciences and Law Department, Institute for Continuing Education and Retraining of Southern Federal University tel.: (863) 264-19-12
SOCIAL STRATEGIES OF COPING WITH LEGAL NIHILISM IN THE MODERN RUSSIA
Аннотация:
В статье анализируются основные социальные стратегии преодоления сложившегося в России нигилистического отношения к праву и правопорядку. Автор рассматривает как государственные, так и общественные гражданские социальные программы и методы борьбы с правовым нигилизмом и формирования правовой культуры. Борьба с правовым нигилизмом невозможна без преодоления коррупционных и должностных преступных тенденций.
Ключевые слова:
демократия, гражданское общество, государство, правовой нигилизм, социальные стратегии.
Summary:
The article examines the social strategies of coping with the formed nihilistic regard towards the law and order in Russia. The author elaborates both state and non-governmental civil social programs and methods of overcoming legal nihilism and forming legal culture, emphasizing impossibility of control over legal nihilism without elimination of corrupt and crime of officials.
Keywords:
democracy, civil society, state, legal nihilism, social strategies.
Как единая социально-философская категория правовой нигилизм выполняет ряд функций, природа, характер и число которых определяется его социальным назначением, суть которого заключается в отказе от правового исполнения и дестимулировании реализации норм права в повседневном жизни.
Правовой нигилизм проявляется на различных уровнях правовой системы: федеральной, региональной и местной. Но, как правило, нигилистическое отношение к праву означает нигилизм ко всему правовому механизму, включая правовые отрасли и институты, даже если при этом индивид признает, что на определенном правовом уровне (например, Верховного суда или Европейского суда по правам человека) в принципе можно добиться.
Борьбу с правовым нигилизмом невозможно вести только с помощью воздействия на поведение людей такими средствами, как веление, запрет или дозволение. Необходима решительная реформа всего механизма правоприменения, чтобы принятые законы реально действовали в полном объеме. Здесь пока мало сделано, и не случайно объем коррупционных и должностных нарушений не уменьшается, а количество юридических коллизий возрастает. Поэтому нужно, чтобы реализация закона была первостепенной задачей всех граждан, всех государственных и муниципальных органов, коммерческих и общественных организаций. Для решения этой задачи в первую очередь необходимо предусмотреть вопросы персонификации ответственности органов государственной власти за несвоевременность и ненадлежащее качество законодательного обеспечения государственной политики, неисполнение законов, недобросовестное правоприменение.
Для преодоления правового нигилизма российских граждан необходим целый комплекс мониторинговых, контрольных и надзорных правовых средств, государственных мер, общественных усилий, среди которых нужно отметить:
1. Единую, последовательную правовую политику государства, необходимую для создания у граждан и должностных лиц определенного правового тонуса.
2. Повышение авторитета закона, который должен иметь надлежащее организационное и материальное обеспечение, отвечать международным стандартам, действовать стабильно.
3. Создание высококачественной системы правового обслуживания.
4. Обеспечение верховенства права, в частности, работоспособности всех механизмов защиты прав и свобод человека и гражданина.
5. Формирование непрерывной и стабильной системы правового образования и просвещения в области прав человека.
Как считают М.Е. Панкратова и Н.Д. Гомонов, основными факторами противодействия правовому нигилизму, прежде всего в деятельности правоохранительных органов и судов, должны быть:
1. Четкое определение и упорядочение социального и правового статуса работников юридических профессий.
2. Создание специальной государственной системы и фонда материального и морального поощрения юридических работников, не нарушающих законность.
3. Разработка и реализация государственной целевой комплексной программы воспитания работников правоохранительных и правоприменительных органов средствами позитивных правовых ценностных ориентаций и установок, развития профессионального чувства законности, осознанного стремления к правовому образу жизни и профессиональной деятельности.
4. Успешная правовая социализация и воспитание новых поколений работников правоохранительной системы в соответствии с идеалами и принципами правового государства.
5. Изменение оснований и порядка юридической ответственности работников правоохранительных органов и судов за допущенные нарушения законности. В частности, путем расширения объема дисциплинарной и административной ответственности за нарушения законности, не влекущие за собой уголовной ответственности, четкой регламентации компенсации морального вреда, причиненного неправомерными действиями.
6. Целенаправленное и системное искоренение волюнтаристического стиля управления и правоприменения [1, с. 170].
Социальные стратегии должны учитывать существующую дихотомию правового нигилизма, его институциональную и неинституциональную формы. Первая существует в виде организаций анархистского толка, гражданских инициатив прямого действия (наподобие американского движения «Захвати Уолл-стрит» или российского движения за честные выборы «Белая лента»), соответствующих документов и работ, отрицающих как изначальную ценность права, так и подчеркивающих структурные и не исправимые недостатки конкретной правовой системы. Вторая форма правового нигилизма отражается в мышлении, воли и чувствах людей в непредметном виде. Нигилистическое неинституционализированное отношение к праву может также фиксироваться в художественной литературе, фильмах, живом журнале, личных документах и электронных письмах. На этом уровне человек просто отрицает ценность права, но он не концептуализирует свое отрицание в виде взаимосвязанной системы взглядов. Правовая государственная политика должна учитывать двойственную сущность правового нигилизма.
Государственные интересы закреплены в нормах права. Правовой нигилизм одновременно означает нигилизм и пренебрежительное отношение по отношению к интересам государства в большинстве случаев. Но нигилистическое отрицание значимости права не есть также отрицание государства. Напротив, в российских социокультурных условиях правовой нигилизм часто сопровождается патерналистскими ожиданиями внеправовой помощи со стороны высших органов государства.
Обычно государство реагирует тем, что использует весь арсенал защитных правовых, административных и политических средств, имеющихся у него в распоряжении, для борьбы с правовым нигилизмом. Политика, не обеспеченная силой государственной власти, теряет качества правовой, поскольку ослабевает механизм, способный принуждать к соблюдению норм права. Наполнение государственного принуждения правовым содержанием сообщает ему правовые ценности. В этом смысле «правовая политика категориально представляет собой стратегию государственно-правового развития в соответствии с определенной иерархией ценностей» [2, с. 7]. При этом, как подчеркивают современные российские философы, центральным элементом правовой политики выступает не слово, теория и даже убежденность как таковые, а практика их реализации [3].
Однако государственное принуждение может реализоваться только путем авторитарного правового насилия, за которым часто скрывается не общественно значимая цель, а произвол правящих элит. Данная проблема была в поле зрения Г.П. Федотова, который, признавая значимость права, акцентировал внимание на обеспечении им политической цели - «народной воли», которая так желанна русскому народу. Для этого необходимо «свободное» право избираться и быть избранным для представительства народа, заменить обязанностью, выполнять такое представительство. Отбор лучших для исполнения властных полномочий, при этом служит не делу «выражения интересов», а делу творчества. И, наконец, политическая «власть есть водительство народа, а не служба приказчика, выполняющего хозяйские указания» [4, с. 722].
Имитационные программы создания правового государства сопровождаются усиливающейся криминализацией государственных структур и самих правоохранительных органов. Ориентиры профессиональной деятельности власти, несмотря на лицемерные «демонстрации» интереса к проблемам нации, повышение благосостояния граждан, превращения России в демократическую систему и т.д. остаются теми же, что и в советское время - укрепление или расширение завоеванной власти и личное обогащение.
Деформациям правового сознания, которые породили к настоящему моменту ряд критических правовых антиномий между декларируемыми правовыми ценностями и их реальным обеспечением в социально-правовой практике, служит неофеодальная система существующих должностных привилегий как заключительная и узаконенная форма растраты федеральных средств, выступающих в виде льгот, надбавок, премий, пособий государственных чиновникам, депутатам, сотрудникам правоохранительных структур. Замена всякого рода льгот и доплат транспарентным увеличением должностного оклада, если тому соответствует сложность выполняемого труда, поставила бы определенный заслон российской коррупции.
Другим социальным инструментом является судебная реформа, поскольку современный правовой нигилизм связан с неверием российских граждан в независимость, беспристрастность и объективность судебной власти. Еще одной причиной является нежелание людей обращаться в суд в связи с нарушениями избирательных, трудовых и социальных прав, да и сами суды не вполне адекватно готовы отвечать на правовые вызовы. Сама судебная процедура является чересчур затянутой, выносимые в результате судебные решения часто не являются правовыми, а компенсации за нарушения государственными органами прав человека являются неадекватными.
Суды не рассматриваются общественным сознанием как действенные и надежные защитники интересов и требований «простых граждан». Гораздо чаще суды становятся на защиту чиновников и сотрудников правоохранительных органов. Надо сказать, что такое восприятие можно назвать вполне адекватным, если учесть привилегированную касту «неприкасаемых» чиновников и сотрудников правоохранительных органов, которые практически неподсудны, если только нет политического решения высших органов власти на показательное уголовное преследование того или иного чиновника. Поэтому граждане до сих пор не осознает всей законности своих требований к судебным органам с вытекающими из этого обязанностями государственных органов по созданию независимой судебной власти.
Кроме мер государственного принуждения, носящих карательно-воспитательный характер и обращенных непосредственно к правонарушителю, другим важным инструментом борьбы с правовым нигилизмом является общественное осуждение поведения правонарушителя. Большую положительную роль тут могут сыграть такие институты гражданского общества, как фундаментальные духовные и религиозные структуры, что особенно важно в условиях много-конфессиональности российской действительности и многообразия религиозных верований.
Гражданское общество выполняет не только карательные, но и воспитательные и предупредительные функции по борьбе с правовым нигилизмом. К правовому поведению нельзя принудить помимо воли исполнителя. Против воли индивида можно взять его под стражу, произвести у него обыск, применить к нему взыскание, истребовать имущество, которым он незаконно владел и т.д. Однако его невозможно физически принудить к правомерному поведению.
Опосредованным принуждением могут стать социальные ожидания и давление гражданского общества. Только гражданское общество может создать институциональную ситуацию добровольного соблюдения индивидом правовых предписаний, стимулируя правовое поведение различными мерами морального и материального поощрения.
И, наоборот, если государство и политический режим рассматриваются основными институтами гражданского общества как лидерами общественного мнения, включая профсоюзы, правозащитные сети (в России около тысячи общественных правозащитных организаций), электронные СМИ, организации экологов и прочее как «неправовые», если гражданские институты поддерживают общественный и политический экстремизм, это укрепляет существующие в обществе нигилистические тенденции и затрудняет прогрессивное правовое развитие российского общества.
Ссылки:
References (transliterated):
1. Панкратова М.Е., Гомонов Н.Д. Проблемы проти- 1.
водействия правовому нигилизму // Вестник МГТУ.
2006. Т. 9. № 1.
2. Дугина Е.В. Конфликтогенный потенциал россий- 2.
ской либеральной правовой политики: автореф.
дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2005.
3. Нерсесянц В.С. Государство и право на рубеже 3.
веков. Проблемы истории и теории. М., 2001.
4. Федотов Г.П. Тяжба о России // Малахов В.П. Пра- 4.
вовая мысль. Антология. М., 2003.
Pankratova M.E., Gomonov N.D. Problemy pro-tivodeystviya pravovomu nigilizmu // Vestnik MGTU. 2006. Vol. 9. № 1.
Dugina E.V. Konfliktogenniy potentsial rossiyskoy liberal'noy pravovoy politiki: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. Rostov-na-Donu, 2005.
Nersesyants V.S. Gosudarstvo i pravo na rubezhe vekov. Problemy istorii i teorii. M., 2001.
Fedotov G.P. Tyazhba o Rossii // Malakhov V.P. Pravovaya mysl'. Antologiya. M., 2003.
