CC BY
44
ком отношении к политике городских властей свидетельствуют негативные оценки других аспектов деятельности администрации, полученные в ходе опроса. Относительно благоприятные оценки деятельности администрации в связи с муниципализацией социальных объектов, включая также ее нормативное обеспечение, на наш взгляд, объясняются тем, что директора рассматривают эту проблему прежде всего как сферу ответственности федеральных или региональных властей. В ответах на вопрос о мерах, необходимых для повышения эффективности процесса муниципализации объектов социальной сферы, респонденты проявили редкое единодушие. Практически все они видят выход в увеличении объема его финансового обеспечения, прежде всего за счет средств федерального бюджета. Лишь один из респондентов наряду с необходимостью решения проблем финансирования отметил необходимость разработки и реализации четкой программы действий.
Близкие к рыбинским мнения высказаны руководством предприятий в Туле. Однако здесь отказы со стороны администрации города принять социальные объекты предприятий относительно редкое явление. С этим столкнулись только 27% предприятий, передававших жилье, 13% передававших общежития и 8% — детские учреждения. Сравнительно высокая оценка правового и организационного обеспечения процесса муниципализации со стороны руководителей предприятий смыкается с благоприятными оценками деятельности городской администрации в целом.
Приведенные данные по отдельным городам, разумеется, свидетельствуют о наличии в рамках существующей организационно-правовой структуры некоторых степеней свободы, возможностей более или менее эффективной организации процесса муниципализации социальной сферы. Однако не следует переоценивать эти возможности. Вес отрицательных оценок по тем или иным позициям довольно ощутим и в относительно благополучных точках опроса. А это, в свою очередь, говорит о правоте тех специалистов, которые указывают на необходимость дополнительных мер по активизации процесса муниципализации социальной инфраструктуры предприятий, поскольку, как они полагают, на существующей организационноправовой основе его завершить невозможно.
Политика передачи социальных объектов предприятий в ведение и затем в собственность муниципалитетов, начатая несколько лет назад, преследовала по крайней мере две цели. Во-первых, она была направлена на преодоление ведомственных, статусных принципов доступа населения к социальным благам, многократно подвергавшихся справедливой критике. Во-вторых, считалось, что освобождение предприятий от несвойственных им в рыночной экономике функций улучшит их финансовое положение и условия хозяйственной деятельности. При этом подразумевалось, что предприятия будут заинтересованы в скорейшем завершении этого процесса.
Обобщая результаты опроса, можно заключить, что первая из указанных задач в той или иной степени решается. Другая же цель во многих случаях не достигается. Как считают респонденты, применительно к большей части передаваемых объектов экономический выигрыш, получаемый значительней частью предприятий, настолько мал, что часто не компенсирует социальных потерь и утраты ими престижа, связанного с наличием на предприятии более или менее разветвленной системы социального обслуживания работников. Поэтому позиция многих предприятий з отношении завершения процесса муниципализации определена скорее действием отрицательных стимулов: они более не заинтересованы вкладывать финансовые сред-
ства в поддержание объектов, которые заведомо не будут им принадлежать.
Как бы не различались мнения и оценки директоров отдельных предприятий в тех или иных городах, общая критическая тональность высказываний об организационно-правовом обеспечении процесса муниципализации объясняется прежде всего несогласием руководства предприятий нести бесперспективные затраты, протестом против консервации ситуации в положении, не приемлемом для предприятий. Негативное отношение к политике муниципализации в ее существующем виде не означает, однако, что большинство предприятий в принципе отрицают возможность и целесообразность содержания объектов социальной сферы. В то же время результаты опроса не подтверждают и распространенного мнения о сохранении традиционных претензий руководителей предприятии на ведущую роль в социальной сфере. Анализ их| суждений о возможных и желательных перспективах социальной инфраструктуры будет представлен в следующей публикации.
Владимир АРХАНГЕЛЬСКИЙ Валентина БОДРОВА Елена БОДРОВА
Социальные гарантии семьи: существуют ли они в России?
В основе статьи лежат данные социологического опроса* семей и их членов в возрасте 16 лет и старше, который проходил в феврале—марте 1997 г. в Башкортостане. Выборочная совокупность семей (N=1000 человек) и членов семей (N=1000 человек) является репрезентативной для семейной структуры и населения Башкортостана и контролировалась по полу, возрасту, уровню образования, типу населенного пункта (где проживают респонденты) и региону проживания. Максимальное отклонение от данных государственных статистических органов не более 3%.
Задачи исследования:
1) определение значимости различных видов социальной поддержки для семей с разным демографическим сот ставом и для разных категорий населения;
2) выявление групп населения, наиболее нуждающихся в социальной поддержке государства.
Необходимо отметить ряд особенностей методологи-! ческого и методического характера данного исследования.
1. Опрос осуществлялся по двум анкетам: для опрос глав или приравненных к ним членов семей и для опроса отдельных членов семей. Поэтому одна часть ИН: формации касается всей семьи в целом, а другая — чле нов семьи;
2. В тексте статьи, как правило, употребляется понятие "семья", а не "домохозяйство". В текстах анкет использует^ ся только понятие "семья", поскольку в обыденном язьщ на котором составляются вопросники, понятие "семья" наиболее употребительно. Авторы статьи иногда использую термин "домохозяйство" в качестве синонима понятия "семья", хотя в международной практике эти понятия различаются между собой и используются самостоятель Число семей отличается от домохозяйств на величину од ночек и тех, кто живет вместе, ведя общее хозяйство, а состоя в родственных связях. Если вместе проживает не
* Работа выполнена по заказу и при финансовой поддер ТАСИСиКонсорциумаББИ-ГВГ-Адекри,приучастииМинис-терстватрудаисоциальногоразвитияРоссийскойФедер
возраста, ищущими работу. Они составляют 14%. Причем в 1,4% домохозяйств таких людей двое и более.
В примерно 40% домохозяйств есть пенсионеры (на селе доля таких домохозяйств превышает 50%).
Число работающих лиц трудоспособного возраста и работающих пенсионеров суммарно в среднем на одно домохозяйство составляет 1,11 человек (Уфа — 1,18, малые города — 1,14, сельская местность — 1,01). Если вычесть эти показатели из приведенных выше средних размеров домохозяйства, то получится, что среднее число неработающих в домохозяйстве составляет в целом по республике 1,73 человек (Уфа — 1,73, малые города — 1,76, сельская местность — 1,70). Таким образом, в городских поселениях Башкортостана число неработающих членов домохозяйства превышает число работающих в 1,5 раза, а в селах — в 1,7 раза.
Социальная помощь и пособия. Менее 1/3 всех семей (31%), попавших в выборочную совокупность, получали в начале 1997 г. какие-либо пособия, компенсации. При этом в малых городах республики доля таких семей несколько выше (35%), чем в Уфе (31%) и на селе (32%). Пособия и компенсации получало большинство семей с двумя и более взрослыми и несколькими детьми (77%). Естественно предположить, что этот показатель должен был быть выше в семьях, состоящих из одного взрослого с детьми, однако он оказался существенно ниже (67%). Семьи, состоящие из обоих родителей и одного ребенка, получали пособия и компенсации в 64% случаев.
Средний размер пособий, полученных в январе 1997 г., составил 203,9 тыс. руб. Наибольшая сумма пособий (263,9 тыс. руб.) приходится на семьи с двумя и более взрослыми и одним ребенком. При этом, если группа семей, получавших пособия наименьшего размера (62 тыс. руб.), составила 95% (доля от всех семей, состоящих из двух и более взрослых и нескольких детей), то среди другого типа семей, состоящих из двух и более взрослых с одним ребенком, эта доля была в 3 раза меньше и составила 31%.
Наблюдается заметная дифференциация в размере получаемых пособий и компенсаций. Почти 1/4 семей (24%), из числа имевших этот источник дохода получили по нему в январе 1997 г. свыше 160 тыс. руб. В то же время у 7% семей доход из этого источника не превысил 53 тыс. руб. При этом каждая десятая семья, состоящая из двух и более взрослых с одним ребенком, получала пособия и компенсации меньше этой суммы.
Чтобы определить долю социальной помощи в общей сумме доходов семьи, был произведен перерасчет среднего размера социальной помощи на все семьи, независимо от того, получали ли они какие-либо компенсации и пособия или нет. В результате расчета средняя сумма полученных пособий и компенсаций в январе 1997 г. составила 72,2 тыс. руб. Средняя же величина постоянных доходов семьи в этом месяце составила 987,5 тыс. руб. Следовательно, доля различного вида пособий и компенсаций в постоянном доходе равнялась 7% в среднем по всей совокупности семей.
Если к постоянным доходам семьи прибавить нерегулярные, полученные в январе 1997 г., то доля в них пособий и компенсаций уменьшится до 6%. Таким образом, в целом для всей совокупности семей пособия и компенсации не играют существенной роли в бюджете большинства семей. Однако анализ в зависимости от типа семьи и типа поселения дает иную картину: удельный вес пособий и компенсаций в доходе семей, состоящих из двух и более взрослых с несколькими детьми, составляет 13% от всех доходов семьи. Несколько выше по сравнению с Уфой и другими городскими поселениями доля пособий и компенсаций в доходах сельских семей. Здесь они состав-
ляют по 11% и от постоянных доходов, и от всех доходов. В малых городах республики эти показатели равны соответственно 5 и 4%, а в Уфе — 6 и 5%.
Пособия. Наиболее распространенным видом пособия в 1996 г. в Башкортостане было ежемесячное Пособие на ребенка до 16 лет. Его получали 39% семей. Пособия по безработице получали 3% семей. Почти столько же семей получали ежемесячные компенсации по уходу за ребенком в возрасте до 1,5 лет. Среди выборочной совокупности 0,5% семей получали пособие по беременности и родам и 0,8% — единовременное пособие при рождении ребенка. Столь небольшое число получателей пособий на маленьких детей и по беременности и родам является результатом снижения рождаемости.
Ежемесячное пособие на ребенка до 16 лет в Уфе получали в 43% семей, в малых городах — 39%, на селе — 35%. Пособие по безработице чаще получают в малых городах (5%) по сравнению с Уфой (3%); на селе таковых практически нет.
По типам семей получатели различных видов пособий распределились следующим образом:
ежемесячное пособие на ребенка до 16 лет получали в 1996 г. 95% семей;
среди семей, включающих двух и более взрослых с одним ребенком, это пособие получали 90%;
в семьях из одного взрослого с детьми этот показатель равнялся 97%.
Пособия на маленьких детей и по беременности и родам чаще других получали в 1996 г. семьи из двух и более взрослых с несколькими детьми (соответственно 4 и 7%). Доля получателей этих пособий среди семей, состоящих из двух и более взрослых с одним ребенком, колеблется от 4 до 5%.
Пособие по безработице получали в 1996 г. 6% семей, состоящих из двух и более взрослых с несколькими детьми. Среди семей, состоящих из двух и более взрослых с одним ребенком, доля получателей этого пособия составляла 1,4%, т.е. почти столько же, сколько среди семей без детей, состоящих из двоих и более взрослых (1,5%).
Задержки в выплате пособий. По всем видам пособий в 1996 г. были задержки их выплат. В отношении наиболее распространенного пособия — ежемесячного пособия на ребенка до 16 лет — на задержку выплаты указали 91% его получателей.
В Уфе их оказалось значительно больше (98%), чем в малых городах (89%) и в селах (84%). Среди почти 1/з семей (31%), которые получали это пособие с задержкой, срок задержки при его выплате составлял от одного до трех месяцев, а у 61% семей выплата пособия задерживалась на три и более месяца (в том числе в 33% семей срок задержки превысил полгода). Сроки задержки различаются в зависимости от типа поселений. Если в малых городах и в селах задержка выплаты пособия чаще всего (40%) составляла один-три месяца, то у 54% семей в малых городах и 52% сельских семей выплату пособия на ребенка до 16 лет задерживали на три и более месяца, а в Уфе этот срок задержки выплаты пособия коснулся 71% его получателей (в том числе в 46% семей выплата задерживалась на полгода и более), указавших на задержку выплаты пособия.
Выплата пособия по безработице задерживалась в 1996 г. 95% его получателей. Правда, сроки задержек выплаты пособия были меньше, чем по выплате ежемесячных пособий на ребенка до 16 лет.
Среди других видов пособий, число получателей которых невелико, на задержку выплаты чаще указывали получатели ежемесячного пособия по уходу за ребенком до
1,5 лет (69%) и ежемесячной компенсации по уходу за ре-
бенком до трех лет (89%). По первому из двух видов пособий чаще других срок задержки выплаты составлял от трех до шести месяцев (31%). Задержка выплаты ежемесячной компенсации по уходу за ребенком до трех лет составила более полугода (53%) и в 33% случаев — от одного до трех месяцев.
По выплатам пособий по беременности и родам и при рождении ребенка задержки отмечались реже: в первом случае — 39% получателей, во втором — 36%. Следует иметь в виду, что эти пособия по своему характеру требуются получателю оперативно. Кроме того, на меньший срок задержки выплат, возможно, повлияло то обстоятельство, что работающим или учащимся женщинам они выплачиваются по месту работы или учебы, тогда как другие детские пособия выплачиваются через органы социального обеспечения.
Задержки компенсационных выплат по уходу за инвалидами I группы были у большинства получателей (70%) в основном от одного до трех месяцев. И даже пособие на погребение задерживали каждому третьему получателю (31%).
Льготы. Каждая третья семья или отдельный ее член, кроме прямых денежных выплат, чаще всего пользовались такими видами государственной помощи, как бесплатный проезд на городском общественном транспорте (34%) и льготы на оплату жилья и коммунальных услуг (33%). Каждый пятый респондент пользовался скидками при покупке лекарств (20%), каждый шестой — бесплатными или частично оплачиваемыми медицинскими услугами (16%), каждый восьмой — скидками на приобретение железнодорожных и авиабилетов (12%), каждый десятый — скидками на оплату телефона (10%) и 3% — бесплатными обедами.
Однако в основном этими видами государственной помощи пользовались городские жители. Так, бесплатный проезд на городском общественном транспорте отметили респонденты в 54% семей Уфы, в 34% семей малых городов республики и лишь в 12% сельских семей. По льготам на оплату жилья и коммунальных услуг дифференциация по типам поселений практически отсутствует. Приблизительно 1/3 семей пользовалась этими льготами как в Уфе (32%) и в малых городах (34%), так и в сельской местности (33%). Другая картина наблюдается в отношении скидок на оплату телефона: в Уфе — 16%, в малых городах — 12% и в сельских поселениях — 2%.
Все эти виды государственной социальной помощи по своему характеру ориентированы в первую очередь на городских жителей. Социальная помощь сельским жителям (помимо прямых денежных выплат) существенно меньше. Не случайно, отвечая на вопрос: "Какие виды государственной помощи, не считая прямых денежных выплат, получают члены Вашей семьи?" почти 1/2 сельских респондентов (47%) ответили "никакую государственную помощь не получаем". Для сравнения: в Уфе доля таких ответов составила 25%, в малых городах —
В Уфе в 2 раза чаще, чем в малых городах (22 и 10%) и сельской местности (13%), пользуются социальной помощью, связанной с медицинским обслуживанием. Скидками при покупке лекарств в селах пользуются несколько больше (24%), чем в Уфе (19%) и малых городах (17%). Но по единственному виду помощи села имеют безусловное преимущество (17%), по сравнению с малыми городами (1,2%) и Уфой (0,6%), это — помощь в заготовке топлива. Примерно в одинаковой степени распространены бесплатные обеды для нуждающихся как в Уфе (4%), так и в сельской местности (3%), в меньшей степени — в малых гордах (1%).
Очевидно, что меры социальной помощи (помимо прямых денежных выплат) в первую очередь рассчитаны на пожилых людей. Поэтому не случайно ими чаще пользуются в тех семьях, где основным кормильцем является пенсионер. Это видно из ответов респондентов. Например, бесплатный проезд на городском общественном транспорте отметили 31% опрошенных в семьях, где основным кормильцем является работник, а там, где основной кормилец пенсионер, — 36%.
По другим видам помощи эти показатели выглядят следующим образом: льготы на оплату жилья и коммунальных услуг — соответственно 22 и 52%, скидки при покупке лекарств — 9 и 41%, скидки на оплату телефона — 3 и 22%, бесплатное или частично платное получение медицинских услуг — 11 и 24%. На отсутствие какой-либо государственной социальной помощи (помимо прямых денежных выплат) указали в 47% семей, где основным кормильцем является работник, и в 2 раза меньше (24%), где основным кормильцем является пенсионер.
Пользование мерами социальной помощи во многом связано и с составом семьи. Одинокие (28%) и двое взрослых без детей (32%) реже, чем другие семьи, не получали никакую государственную помощь (кроме прямых денежных выплат). Среди семей с детьми государственную помощь (помимо денежных выплат) не получали: 39% семей, состоящих из двоих и более взрослых и нескольких детей; 45% семей с двумя и более взрослыми и одним ребенком и почти 1/2 (47%) семей, состоящих из одного взрослого и детей.
Респонденты всех типов семей приблизительно в равной степени пользовались правом на бесплатный проезд в городском общественном транспорте (от 31% до 37%).
Какую-либо социальную помощь от предприятий и организаций в 1996 г. получала каждая пятая семья. Наиболее распространенными видами помощи были дотация на питание (5%) и единовременные выплаты в связи с тяжелым материальным положением (4%). Среди семей различных типов чаще других (12%) дотацию на питание получали семьи с двумя и более взрослыми и одним ребенком; семьи, состоящие из одного взрослого с детьми, в 2 раза чаще (8%), чем в среднем все семьи, получали единовременное пособие в связи с тяжелым материальным положением. Доля выплат в связи с несчастным случаем на производстве (кроме предусмотренных законом) мала, и она приходилась только на семьи, состоящие из одного взрослого и детей.
Более 1/2 работающих респондентов (57%) ответили, что на их предприятии работникам предоставляется та или иная социальная поддержка: в первую очередь помощь, связанная с медицинским обслуживанием (21%); далее по убывающей: материальная помощь (20%); повышение квалификации, переобучение (18%); предоставление мест для детей в детском саду или яслях (15%); приобретение жилья или улучшение жилищных условий (14%); оплата (частичная или полная) туристических поездок, путевок в санатории, дома отдыха (12%); оплата (частичная или полная) путевок в детские лагеря (11%); оплата (полная или частичная) расходов на транспорт (10%). Среди видов помощи почти 6% респондентов назвали льготное питание и продажу продовольственных и непродовольственных товаров по ценам более низким, чем в торговых предприятиях. Женщины реже (53%), чем мужчины (60%), отмечали предоставление какой-либо социальной поддержки со стороны предприятия.
Что касается помощи предприятия в приобретении жилья или улучшении жилищных условий, то показатели по этому виду помощи для мужчин и женщин различаются более чем в 2,5 раза (20% — у мужчин и 8% — у женщин).
Существуют очень большие различия в социальной поддержке от предприятия среди получателей, имеющих различный уровень образования. Респонденты с уровнем образования ниже среднего (66%) отмечают отсутствие какой-либо социальной помощи предприятия в 3 раза чаще, чем респонденты, имеющие высокий уровень образования (2%).
В большей степени это относится к таким видам поддержки, как помощь в приобретении жилья или улучшении жилищных условий (соответственно 5 и 30%): респонденты с высшим образованием в 6,5 раз чаще, чем респонденты с низким уровнем образования, отмечали наличие такой помощи. Еще большие различия среди этих групп существуют в получении помощи по оплате путевок в детские лагеря (соответственно 2 и 24%), в получении мест для детей в детских дошкольных учреждениях (соответственно 3 и 22%). Респонденты с высшим образованием в 4 раза чаще отмечали получение материальной помощи, в 3 раза чаще — медицинского обслуживания и помощи в повышении квалификации и переобучении по сравнению с респондентами с низким уровнем образования.
В общей совокупности семей помощь от благотворительного фонда респондентов получила одна семья, основным кормильцем которой был пенсионер, проживающий в Уфе. Каждая третья-четвертая семья (28%) отмечала помощь родственников; каждая двенадцатая (8%) — помощь друзей или соседей. При этом первый из этих каналов помощи чаще наблюдается в Уфе (30%) и на селе (33%), чем в малых городах (18%). По нашим расчетам, доля денежной помощи родственников в общей сумме доходов в среднем на одну семью составила 1,5%.
Понятно, что в такой ситуации значительная часть семей (40%) рассчитывает только на самих себя и больше 1 /2 (53%) — на помощь родственников. Причем в сельской местности на помощь родственников рассчитывают 59% семей по сравнению с 54% в Уфе и 41% — в малых городах. Видимо, это является отражением сохранившихся более тесных родственных связей у сельских жителей.
Среди других субъектов социальной помощи заслуживают внимания друзья или соседи, оказывающие помощь (10%). И лишь очень небольшая доля опрошенных рассчитывает на помощь предприятий, организаций (3%), на помощь государства и конкретно органов социальной защиты (3% семей).
Семьи, состоящие из одного взрослого с детьми, в большей мере, чем другие, рассчитывают только на самих себя (48%). Ориентацию на помощь родственников чаще всего проявляли семьи, состоящие из двух и более взрослых и одним ребенком, и семьи, состоящие из двух и более взрослых и нескольких детей. Можно предположить, что семьи с детьми, оказывающиеся сейчас, как правило, в более тяжелом материальном положении и чаще получающие государственную помощь (со всеми ее нынешними проблемами и ограниченными возможностями), лучше других понимают, что рассчитывать они могут только на самих себя.
В трудных жизненных ситуациях респонденты могут рассчитывать только на самих себя (так думают 69%). При этом заметна существенная дифференциация по возрасту: в большей степени эти установки характерны для зрелых респондентов в возрасте 30—49 лет (76%), меньше доля таких ответов среди респондентов в возрасте старше 50 лет (68%). Несколько неожиданно выглядит то, что только на самих себя рассчитывают лишь 55% респондентов в возрасте до 29 лет. Они больше других ориентированы на помощь родственников и друзей (80 против 60% в целом по совокупности)*. Только на свои силы чаще ориентируются
* Респонденты могли дать несколько ответов, поэтому их сумма превышает 100%.
респонденты с высшим и незаконченным высшим образованием (7% против 72% при среднем общем и среднем специальном образовании и 64% при уровне образования ниже среднего). Напротив, респонденты с более низким уровнем образования чаще рассчитывают на помощь родственников и друзей.
Еще одной неожиданностью является то, что 61% пенсионеров рассчитывают только на самих себя. Правда, при этом они не забывают указать и на помощь родственников, друзей (60%). На помощь предприятия, организации рассчитывают лишь 3% респондентов (среди работников — 5%).
Наконец, на помощь государства и конкретно органов социальной защиты рассчитывают лишь около 4% респондентов (при этом не оказалось различий в ответах работников и пенсионеров).
Преимущественную ориентацию на собственные усилия подтверждают и ответы на следующий вопрос: "Последние годы были для многих трудными в материальном отношении. Что Ваша семья предпринимала для сохранения привычного уровня жизни?" Чаще всего здесь встречались ответы "стали больше работать на своем участке, в подсобном хозяйстве, чтобы иметь больше продуктов для семьи" (42%) и "стали сами больше делать для себя, своей семьи" (30%). Стали в большем количестве продавать продукцию, произведенную на своем участке, в своем подсобном хозяйстве (7%). Понятно, что все, связанное с участком, подсобным хозяйством, больше распространено в сельской местности, хотя и у горожан первые два варианта ответа встречаются намного чаще остальных. В то же время жители Уфы чаще, чем селяне, устраивались на более высокооплачиваемую работу (в 1,5 раза) и находили дополнительную работу (в
3,5 раза).
Члены семей, состоящих из двух и более взрослых с несколькими детьми, чаще других отвечали, что стали больше работать на своем участке, в подсобном хозяйстве, чтобы иметь больше продуктов для семьи (51%); для сравнения: семьи из двух и более взрослых и одним ребенком — 45%, из одного взрослого с детьми — 42, из двух взрослых без детей — 44, одинокие — 25%. Кроме того, члены этих семей чаще устраивались на более высокооплачиваемую работу (17 против 9% в целом по республике). Таким образом, ориентации этих семей на преимущественное самообеспечение подкрепляются их реальным поведением.
Потребность в социальной помощи. Отвечая на вопрос о потребности в тех или иных видах помощи, респонденты чаще всего называли денежную помощь (53%).
При этом доли респондентов, указавшие этот вид помощи и проживающие в поселениях различного типа, отличаются минимально (в Уфе — 53%, в малых городах и в сельских поселениях — по 53%). Второе место в целом по всей совокупности (14%) и у горожан (Уфа — 21%, малые города — 18%) занимает помощь в поиске работы. Сельские же жители на второе место поставили помощь в ведении личного подсобного хозяйства — 23% (в целом по совокупности этот вид помощи отметили 10%), а помощь в поиске работы у них занимает лишь восьмое место (4,3%). Среди жителей Уфы высока потребность помощи в приобретении путевок в санатории, на курорт (19%), в поиске дополнительных приработков (17%), а также в устройстве на лечение (10%).
Таким образом, для горожан самой значимой является денежная помощь и помощь в поиске работы и приработков, а для сельских жителей — денежная помощь и помощь в ведении личного подсобного хозяйства.
На желательность денежной помощи чаще указывали в семьях из одного взрослого с детьми (69%) и в семьях
из двух и более взрослых с несколькими детьми (67%). В то же время, например, в семьях без детей этот ответ выбрали лишь 43%. Потребность в помощи при поиске работы отметили 14% респондентов из семей с двумя и более взрослыми и несколькими детьми. Та же ситуация в этом типе семей и по помощи в поиске дополнительных приработков (18 против 12% в целом по совокупности и 20% в семьях с двумя и более взрослыми и одним ребенком). Это показывает большую склонность семей с двумя и более детьми не только и не столько к получению денежной помощи, но и к активности в поиске заработка.
Ориентацию на помощь в ведении личного подсобного хозяйства, наоборот, чаще проявляли респонденты-одиночки или семьи, состоящие из двух взрослых (17 и 16% против 10% в целом по совокупности).
Другие возможные виды помощи семье отмечали редко, прежде всего потому, что люди не представляют себе их реальной пользы. Это объясняется неразвитостью многих форм помощи в России. К ним относятся "моральная, психологическая поддержка, консультации психолога по вопросам семьи и брака" (в целом по совокупности этот вариант ответа выбрали 5% респондентов), "помощь в организации бизнеса" (3%), "юридические консультации по вопросам семьи" (4%), "консультации специалистов по воспитанию детей" (3%). Потребность в этих видах помощи относительно чаще проявляли респонденты из семей, состоящих из двух и более взрослых с несколькими детьми ("моральная, психологическая поддержка, консультации психолога по вопросам семьи и брака" (9%), "помощь в организации бизнеса" (4%), "консультации специалистов по воспитанию детей" (5%)).
Только в 11% семей отметили, что никакая помощь им не нужна. На селе их оказалось несколько больше, чем в городе (15 против 8% в Уфе и 11% в малых городах). В семьях разного типа такой ответ дали: одинокий взрослый — 20%, два и более взрослых без детей — 12, один взрослый с детьми — 6, два и более взрослых с одним ребенком — 10, два и более взрослых с несколькими детьми — 4%.
Отношение к социальной работе. В последние годы в России большое внимание уделяется развитию сети различного рода учреждений социального обслуживания. Почти 1/2 респондентов (49%) ответили, что ничего не слышали о таких учреждениях. Еще 24% указали, что таких учреждений у них нет. Каждый четвертый респондент (25%) не видит для себя необходимости обращаться в такие учреждения. Подобное отношение к этим учреждениям в равной мере характерно и для мужчин, и для женщин; для людей с высшим и незаконченным высшим образованием (46 против 27% при среднем общем и среднем специальном образовании и 18% при образовании ниже среднего) и для работников (33 против 35% у пенсионеров). Лишь 2% респондентов обращались в учреждения социального обслуживания (среди работающих — 1,6, среди пенсионеров — 1%).
Примерно стольким же (3%) респондентам приходилось пользоваться когда-либо помощью социальных работников. Чаще это делали пенсионеры (5 против 3% среди работников).
17% респондентов из числа пользовавшихся помощью социальных работников этой помощи было достаточно. Подавляющее большинство хотело бы большего участия социального работника в решении своих проблем.
На вопрос: "Какую помощь социального работника Вы (Ваша семья) хотели бы получить в первую очередь?" отвечали уже все респонденты, независимо от наличия опыта общения с социальным работником (можно было выбрать несколько вариантов ответа, и поэтому их сумма
превышала 100%). 32% респондентов ответили, что никакая помощь социальных работников им не требуется. Такой ответ несколько чаще встречался у респондентов в возрасте до 29 лет (38 против 24% в возрастной группе 30—49 лет). В возрастной группе 50 лет и старше так же, как и среди молодежи (38%), считают, что им помощь социальных работников не требуется. Нет существенных различий в ответах респондентов разного уровня образования и политических ориентации.
Остальные же чаще всего хотели бы получить от социального работника информацию о положенных им и их семьям мерах социальной помощи (26%); о помощи в организации консультаций у различных специалистов (15%); о помощи при ходатайстве в государственные и общественные организации по поводу положенных льгот, дотаций и т.п. (25%); о психологической поддержке (9%); о консультации по различным вопросам семейной жизни (5%); о помощи в организации быта (9%).
Для респондентов в возрасте до 29 лет самой значимой помощью социального работника была бы организация консультаций у специалистов (26%). Менее значимы для них — информирование о мерах социальных помощи (21%) и ходатайство в те или иные организации по поводу положенных льгот (17%). Респонденты в возрасте 30— 49 лет чаще отмечали необходимость информирования о мерах социальной помощи (29%), ходатайство по поводу положенных льгот (25%). Наиболее важна была бы помощь социального работника для респондентов в возрасте 50 лет и старше (30%), а также помощь в организации быта (20%). Как и другие, респонденты в этом возрасте считают необходимым помощь социального работника в информировании о мерах социальной помощи (24%).
Для имеющих высшее и незаконченное высшее образование помощь социального работника важнее всего в информировании о мерах социальной помощи и ходатайство в государственных и общественных организациях (29%). Им важно также получение консультации у специалистов (17%), психологическая поддержка (20%), консультации по вопросам воспитания детей (12%).
Люди с уровнем образования ниже среднего придают различного рода консультациям меньшее значение. Им нужнее помощь социального работника в организации быта (16%), что вызвано тем, что эти респонденты, как правило, люди пожилого возраста.
Работающие в качестве наиболее значимых для них форм помощи социального работника называли: информирование о мерах социальной помощи (25%), организация консультаций у специалистов (20%), ходатайство по поводу положенных льгот (23%), психологическая поддержка (10%) и консультации по различным вопросам семейной жизни (7%), а для вторых — ходатайство по поводу положенных льгот (32%), информирование о мерах социальной помощи (26%) и помощь в организации быта (22%).
Те, кто считает себя проигравшим от происходящих в стране перемен, в первую очередь ориентированы на помощь в информировании о мерах помощи (27%), ходатайстве по поводу льгот (28%), организации консультаций у специалистов (11%), а также на помощь в организации быта (10%).
Более 1/2 респондентов (57%) ответили, что им нужна информация о существующих мерах государственной помощи семьям и отдельным категориям граждан. Более 1/з из них считают, что у них такой информации вообще нет.
Категории населения и типы семей, в наибольшей степени нуждающиеся в поддержке. 93% респондентов считают, что государство должно выплачивать малообеспе-
ченным семьям пособие по бедности, даже если в стране сложное экономическое положение.
По мнению опрошенных, в самом бедственном положении (соответственно, более всех нуждается в поддержке государства) находятся одинокие старики (49%). Следом за ними назывались дети в детских домах и домах ребенка (38%). На третьем месте оказались пенсионеры (35%). Их бедственное положение выделяли в первую очередь респонденты в возрасте 50 лет и старше (55%), имеющие низкий уровень образования (43%), и сами пенсионеры (51%) и проигравшие от реформ (41%). Четвертую позицию в этом списке занимают инвалиды (34%). Затем идут матери-одиночки (31%) и семьи с детьми (30%).
Наконец, еще одна сравнительно часто отмечавшаяся категория населения — пострадавшие от стихийных бедствий, вооруженных конфликтов, войн (15%). Их чаще отме-
чали молодые респонденты в возрасте до 29 лет (19%) и имеющие высшее образование (21%). Менее 14% респондентов к числу наиболее бедствующих отнесли следующие категории населения: студентов (около 14%), инвалидов войны в Афганистане, Чечне, других вооруженных конфликтов (12), беженцев (11), ветеранов Великой Отечественной войны (7), пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС (3%).
Отметим также, что 72% респондентов полагают, что размер выплачиваемого государством пособия на детей должен зависеть от дохода семьи.
Противоположного мнения ("...всем семьям нужно выплачивать одинаковое пособие на ребенка") чаще придерживались мужчины (24 против 19% у женщин), респонденты в возрасте 30—49 лет (24%), имеющие образование среднее и ниже (22%), пенсионеры (22%).
