CC BY
194
А.С. Мордовец
Мордовец Александр Сергеевич — доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Поволжского юридического института (филиала) Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации (г. Саратов)
Социально-юридическая конструкция человеческого измерения прав человека
Концепция человеческого измерения весьма объемна и проблемна. В любом случае она подчинена социальной практике. Основу человеческого измерения составляют идеи о правах человека, демократии, уважении, свободе, равенстве, личной неприкосновенности, качестве жизни и др. В терминологии ОБСЕ понятие человеческого измерения ныне трактуется в различных аспектах. Во-первых, в аспекте значения прав человека в современном мире; во-вторых, в качестве процесса, включающего элементы нормотворчества в области прав человека; в-третьих, в плане отлаженной консенсуальной процедуры принятия документов; в-четвертых, в смысле сохранения юридической силы ранее принятого документа в связи с принятием нового; в-пятых, с позиции механизмов контроля за исполнением обязательств в сфере прав человека. Весьма важной является и роль ОБСЕ во всемерном содействии развитию правового государства, созданию демократических институтов. Не случайно эту авторитетную организацию называют общеевропейским порядком, который базируется на «общности ценностей»1.
Человеческое измерение — это объективная и разумная оценка человеческого бытия. Универсальным критерием человеческого измерения служат права человека. Они имеют особое значение для «измерения» цивилизации, поскольку определяют положение личности в обществе и, в конечном счете, как пишет Е.А. Лукашева, «раскрывают характер цивилизации, ее системоцентристскую или персоналистскую направленность, отвечая на главный вопрос: человек для системы или система для человека?»2. Аналогичную мысль высказывает А.П. Плешаков, справедливо утверждая, что «положение с правами человека является показателем уровня развития общества» 3.
Сущность человеческого измерения заключается в возможности и способности субъекта оценить состояние социального явления. Определение сути человеческого измерения представляется очень важной стороной познания. От этого во многом зависят правильность оценочных суждений и варианты, модели принятия жизненно важных решений, включая принятие законов, определяющих правовой статус личности.
Человеческое измерение характеризуют следующие признаки: набор норм, принципов, стандартов и видов деятельности, связанных с правами человека; важная роль институтов гражданского общества; правовое государство, рассматриваемое как управленческий орган, призванный соблюдать права граждан с помощью правовых механизмов и легальных процедур защиты прав человека; взаимная толерантность личности и общества; пропаганда ценностей политики человеческого измерения4.
Человеческое измерение — явление сложное, многоплановое, требующее многоаспектного подхода. В качестве наиболее значимых можно выделить три аспекта: человеческое измерение как нормативно-ценностное свойство; человеческое измерение как социально-юридическая конструкция; человеческое измерение как оценочный критерий, некий стандарт модернизации сфер общества.
Подробно остановимся на аспекте человеческого измерения как социально-юридической конструкции.
Человеческое измерение как социальная конструкция — это, прежде всего, система научных представлений о правах человека, развитии плюралистической демократии, верховенстве закона, механизмах социальной защищенности личности. Документы ОБСЕ содержат все компоненты, относящиеся к названным аспектам человеческого измерения5. Оценка человеческого измерения нали-
1 См.: Обязательства ОБСЕ в области человеческого измерения // www.osce.org/ru/odihr/elections/16363
2Лукашева Е.А. Человек, право, цивилизации: нормативно-ценностное измерение. — М., 2009. — С. 35.
3 Проблемы совершенствования деятельности органов внутренних дел в условиях становления социальноправового государства в Российской Федерации / Под ред. А.П. Плешакова. — Саратов, 2010. — С. 16.
4 Подробнее об этом см.: Кутузова Н.А. Политика, «человеческое измерение» и обеспечение совести и вероисповедания // www.sobor.by/center.php?n=freebel
5 См.: Обязательства ОБСЕ в области человеческого измерения // www.osce.org/ru/odihr/elections/16363
чествует уже в момент получения личностью прав или, точнее, со времени возникновения «права знать свое право», а ставится в результате реализации социально-правовой защищенности личности.
Тем самым в структурном плане социальная конструкция включает, по меньшей мере, три элемента: возникновение права, реализацию права и контроль за обеспечением прав и свобод. Следовательно, ее строение предполагает статические и динамические начала. Задача же исследователей состоит в том, чтобы статическая и динамическая стороны социальной конструкции человеческого измерения были научно обоснованными, а на практике ее структура была «работающей», полезной и максимально эффективной.
Категории «социальная конструкция» и ее разновидность «юридическая конструкция» не остаются без внимания гуманитарной науки1. Вероятно, потому, что категории «конструирование», «конструкция» давно и успешно применяются отечественной и зарубежной наукой и практикой. Другое дело, что роль и социальное назначение конструкций, включая юридические конструкции, учеными оцениваются неоднозначно. К тому же мнения ученых относительно служебной роли конструкций не совпадают.
Некоторыми исследователями юридическая конструкция воспринимается как второстепенный элемент законодательной техники. Причем такой элемент техники, который через законы привносится искусными правоведами как самостоятельный и своеобразный феномен человеческой цивилизации, имеющей свое особое содержание. Однако реальности бытия, государственно-правовой действительности как следствие юридической логики объективно приводят к появлению новых юридических конструкций. Поэтому принципы конструирования остаются прежними: логическая непротиворечивость, доказательность, содержательная глубина знаний, обладающая при этом объясняющей, организующей и предсказательной силой.
Человеческое измерение — это измерение качества жизни, состояния прав и свобод человека и гражданина. Социальная конструкция человеческого измерения прав и свобод индивидов — разновидность социальной конструкции, например, власти, политики, экономики, интересов и т. д. Наивысшая планка и оценочный критерий прав человека и, как следствие, всеобъемлющий и универсальный стандарт их измерения выражен в формуле подхода мирового сообщества к личности: человек, его права и свободы — высшая ценность. В этой формуле абсолютно четко по содержанию и по форме сформулированы новые гуманистические отношения государства и гражданина: не человек создан для государства, а государство — для человека. Универсальность подхода мирового сообщества к человеку как высшей ценности базируется на всеобщем понимании прав и свобод, их уважении, признании достоинства личности, присущего всем членам человеческой семьи2.
Основу социальной конструкции человеческого измерения прав человека составляют, на наш взгляд, следующие элементы: естественный характер происхождения и неотчуждаемый характер прав человека; уважение основных прав человека; свобода и равенство прав человека и гражданина; нормативность; универсальность; обязанности и ответственность; меры защиты; историко-национальная предрасположенность.
Известно, что родоначальники естественной школы права Дж. Локк, Ш.Л. Монтескье, Д. Дидро, П.А. Гольбах, Ж.Ж. Руссо и другие утверждали, что человек рождается и существует с определенными правами и свободами, которые берут свое начало в самой природе человека, в его «естестве». Впервые свое закрепление эта «революционная» фундаментальная концепция получила во французской Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года. В документе права человека именуются как «естественные, неотчуждаемые и священные»3. Впоследствии это положение нашло свое выражение в разных словосочетаниях в международных и национальных источниках по правам человека. При этом, оставляя суть концепции неизменной, некоторые конституции демократических государств «усиливают» доктрину по содержанию. Так, Конституция Итальянской Республики признает и гарантирует неотъемлемые права не только отдельной личности, но и социальных образований, в которых проявляется эта личность (ст. 2)4. Конституция Японии еще до принятия Всеобщей декларации прав человека и гражданина от 10 декабря 1948 года идею естественных прав выразила в форме
1 См., например: Мкртулова И.В. Социальная конструкция девиации в различных социальных институтах. — Казань, 2005; Баранец Н.Г. философское сообщество: структура, нормативно-ценностные установки и дискурсивные особенности креативности (на примере материала университетской философии в России рубежа XIX—XX веков): Дис... д-ра филос. наук. — Ульяновск, 2003; Черданцев А.Ф. Юридические конструкции, их роль в науке и практике // Правоведение. — 1972. — № 2. — С. 12—19; Чевычелов В.В. Юридическая конструкция (проблемы теории и практики): Дис. канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2005; и др.
2 См.: Устав Организации Объединенных Наций от 26 июня 1945 года // Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 77—78. — Ч. 1; Всеобщая декларация прав и свобод человека от 10 декабря 1948 года // Там же. — С. 394—398.
3 См.: Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 80.
4 См.: Конституция Итальянской Республики // Маклаков В.В. Конституции зарубежных государств: Учебное пособие. — 5-е изд., перераб. и доп. — М., 2007. — С. 200.
вечных прав. Согласно положению Основного закона государства они предоставляются нынешнему и будущим поколениям (ст. 11)1.
Естественный и неотчуждаемый характер прав человека — это статический элемент социальной конструкции человеческого измерения, что вытекает из смысла самой концепции. Естественные права сохраняются за человеком даже тогда, когда он сам от них отказывается. Например, одним из основных принципов охраны здоровья в Российской Федерации согласно Федеральному закону от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» является недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (п. 7 ст. 4)2.
Уважение, свобода и равенство прав в модели человеческого измерения выступают в качестве «элементов принципов». В этом плане, исходя из документов ОБСЕ, уважение, свобода и равенство разумно сочетаются с идеей структурирования гражданского общества, правового государства. Правовое государство воспринимается в качестве такового в силу принципа ограничения своей воли реальными объективными отношениями, в основе которых, как известно, лежат уважение, свобода и равенство его участников.
По своей сущности уважение прав и свобод как универсальный принцип демократической цивилизации однозначно воспринимается и в странах Европы, и в Азии, и в Африке. Однако его оценки в системе принципов демократического развития общества в континентальном плане несколько различаются. В актах Европейского союза предпочтение отдается, как правило, принципам свободы, демократии, правового государства. Одновременно подчеркивается, что человеческая личность является для Союза той сердцевиной, на которую опирается его деятельность3. В документах стран Азии и Африки на первом месте стоит уважение в его весьма объемном содержании: уважение основных прав человека, уважение суверенитета всех народов и целостности их территорий, уважение права каждой страны на индивидуальную или коллективную оборону и т. д.4
Уважение прав человека как элемент социальной конструкции свою «детализацию» находит в нормах международного и отечественного права. При этом правовая норма, как известно, служит основой юридической конструкции, включая конструкцию человеческого измерения. Уважение относится к числу элементов социальной конструкции универсального характера. Одновременно уважение в качестве «самостоятельного» явления, закрепленного в законодательстве, представляет собой разновидность общей юридической конструкции5. Свое выражение в нормативных актах уважение находит опосредованно, в форме достоинства либо прямо, в форме конкретного субъективного права. Например, косвенно формулируется так: присущее человеческой личности достоинство. Исходя из того, что это право носит естественный и неотчуждаемый характер, в некоторых международных документах оно ассоциируется с понятием равенства и излагается следующим образом: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах»6.
Прямое закрепление принципа уважения прав человека имеет место в его видовой интерпретации. Так, в Хартии Европейского союза об основных правах речь идет об уважении частной и семейной жизни, уважении права пожилых людей вести достойную и независимую жизнь и участвовать в социальной и культурной жизни и т. д. Одновременно и косвенное, и прямое изложение уважения мы находим в статье 1 главы первой названного документа: «Человеческое достоинство неприкосновенно. Оно должно уважаться и защищаться»7.
В названной норме, кстати, довольно отчетливо просматриваются практически все элементы социальной конструкции человеческого измерения прав человека: естественный, неотчуждаемый характер прав, уважение, свобода, обязанности, ответственность, защита. С учетом общности интересов Союза можно вести речь также о национальной идентичности и универсальности. Высказанное соображение основывается на преамбуле Хартии Европейского союза, где подчеркивается, что народы Европы, сознавая свое духовное и нравственное состояние, основываются «на нераздельных и универсальных ценностях, включающих человеческое достоинство, свободу, равенство и солидар-
1 См.: Конституция Японии // Маклаков В.В. Конституции зарубежных государств: Учебное пособие. — 5-е изд. перераб. и доп. — М., 2007. — С. 397.
2 Собрание законодательства РФ. — 2011. — № 48. — Ст. 6724.
3 См.: Акты Европейского Союза // Маклаков В.В. Конституции зарубежных государств: Учебное пособие. — 5-е изд. перераб. и доп. — М., 2007. — С. 253—333.
4 См. например: Декларация Конференции солидарности стран Азии и Африки от 1 января 1958 года // Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 88.
5 О классификации юридических конструкций см., например: Кашанина Т.В. Юридическая техника: Учебник. — М., 2008. — С. 181.
6 См., например: Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 26 декабря 1965 года // Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 431.
7 Хартия Европейского Союза об основных правах // Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 323—333.
ность»1. Юридическая же конструкция названной нормы самобытна, определенна и требует специального толкования.
Еще одним элементом социальной конструкции человеческого измерения является нормативность. Нормативность — это, прежде всего регулирование отношений и действий людей. Суть этих отношений и действий в их типичности, повторяемости, всеобщности. Нормативность актов, носящих и общеобязательный, и рекомендательный характер, своим целевым назначением имеет утверждение прав человека и реализует себя в субъективных правах личности. Иными словами, права человека — это часть его субъективного права, которая заключается в возможности пользоваться материальными и социальными благами, удовлетворять свои индивидуальные интересы. Сложившиеся на протяжении многих лет обычаи и традиции во многом отражали именно названную историческую, политическую, духовную, религиозную стороны развития цивилизации. Закономерно, что специфика источниковедческой базы, иные факторы (например, географические) позволили ученым выделить несколько цивилизационных моделей прав человека, в их числе западная, исламская, китайская, индуистская цивилизации, а также охарактеризовать их особенности в плане политико- правовых и религиозных различий2.
Нормативность — явление ценностное и весьма значимое в мировоззренческом и прагматическом плане. Достаточно сказать, что лишь недавно начали утихать споры между учеными, считающими, что права человека существуют вне зависимости от их признания государством, и теми, кто настаивает на том, что эти права — лишь законодательная формализация прав человека, которая открывает путь к реальному пользованию ими3. Эти споры велись несмотря на то, что международные документы и отечественное законодательство однозначно ориентируют правительства на юридическое признание естественных и неотчуждаемых прав и обязанности государства в вопросах их соблюдения и защиты. Так, в исторической проекции названное требование весьма четко просматривается в нормах французской Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года. В частности, в статье 2 Декларации записано, что «цель всякого политического Союза — обеспечение естественных и неотчуждаемых прав человека. Этими правами являются свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению»4. В Уставе Организации Объединенных Наций названная идея выражена в части 3 статьи 1, части 2 статьи 2 и других его положениях5. В части 1 статьи 45 Конституции России высказанная выше мысль формулируется в форме гарантии защиты прав и свобод человека и гражданина, что де факто и де юре является общим правилом, закрепляющим обязанность государства различными правовыми средствами обеспечивать охрану прав и свобод, осуществлять их регулирование.
Социальная конструкция и ее разновидность — юридическая конструкция характеризуют, вероятно, два взаимосвязанных начала: мыслительную деятельность; результат мыслительной деятельности. И нормативность как элемент социальной конструкции человеческого измерения достаточно наглядно выражает названную двуединую связь.
Нормативность — динамический элемент социальной конструкции человеческого измерения. Новые общественные отношения требуют социального регулирования. Это хрестоматийное утверждение не требует особых доказательств. Применительно к идее прав человека эта мысль выражается в том, что они, будучи нормативно структурированными, не остаются неизменными, и по мере развития общества изменяются содержание и объем человеческих прав.
Следующий элемент социальной конструкции человеческого измерения прав человека — универсальность.
Универсальность прав человека, на первый взгляд, явление очевидное. Это вытекает из анализа многих международных документов, в том числе и тех, что упоминались в настоящей работе. Однако с точки зрения мировоззренческой, религиозной, политической, а проще говоря, с позиции цивилизационного подхода, а также гуманитарной интервенции Запада, США тема универсальности выглядит не такой уж «безоблачной». Это вызывает обоснованное беспокойство ученых6.
1 Хартия Европейского союза об основных правах // Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 323.
2 См.: Глухарева Л.И. Права человека в современном мире. — М., 2003. — С. 188—216; Анохин Ю.В. Общие подходы к понятию прав человека // Обеспечение прав человека в деятельности органов внутренних дел: Учебник. — М., 2010. — С. 26—33.
3 Подробнее об этом см.: Европейское право. Право Европейского союза и правовое обеспечение защиты прав человека / Руководитель авт. колл. и отв. ред. Л. М. Энтин. — 3-е изд., перераб. и доп. — М., 2011. — С. 288—289.
4 Маклаков В.В. Конституции зарубежных государств: Учебное пособие. — 5-е изд., перераб. и доп. — М., 2007. — С. 80.
5 См.: Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 77—78.
6 См.: Честнов И.Л. Универсальны ли права человека? (Полемические размышления по поводу 50-летия Всеобщей
декларации прав человека) // Правоведение. — 1999. — № 1. — С. 82; Лукашева Е.А. Права человека: конфликт культур // Наш трудный путь к праву: Материалы философско-правовых чтений памяти академика
В.С. Нерсесянца. — М., 2006. — С. 241—255; и др.
Не вдаваясь, тем не менее, в полемику относительно роли и социального назначения понятия «универсальность прав человека», мы поддерживаем тех ученых, которые, во-первых, не отрицают существование этого явления, во-вторых, предлагают конструктивные идеи по практической реализации категории «универсальность прав человека» на международном и национальном уровнях. Речь идет о том, что условия глобализации обусловливают процесс универсализации прав человека. Этот процесс необратим и носит объективный характер. Задача политиков — умело управлять позитивными процессами глобализации, а задача гуманитарной науки — своевременно прогнозировать ее развитие и последствия для национально-государственного строительства и защиты прав человека. Е.А. Лукашева в предисловии к книге «Права человека и процессы глобализации современного мира» правильно утверждает, что «права человека — человеческое измерение общественных отношений в стране и мире»1. Далее, развивая свою мысль в этом направлении, она пишет, что и сама глобализация есть принцип человеческого измерения. Инструментом такого измерения являются права человека и права народов. Поэтому если в мире какие-либо аспекты не выдерживают «проверки» правами человека, то следует однозначно признать их антигуманными2.
Исследование универсальности прав человека в социальной конструкции человеческого измерения будет более «теоретически и практически состоятельным» при условии ее рассмотрения в увязке с таким элементом исследуемой конструкции, как историко-национальная предрасположенность прав человека. Важно лишь не идеологизировать проблему, не противопоставлять признанные и уважаемые народом ценности одной цивилизации ценностям другой цивилизации. Немалую роль в этом вопросе играет тесное взаимодействие государства и церкви. Типичная связь государства и церкви проявляется в признании семьи основной ячейкой общества, сохранении национальных, духовных устоев общества, воспитании чувства ответственности у граждан и т. д. Универсальность и одновременно национальную идентичность как элементы социально-юридической конструкции человеческого измерения прав человека можно проследить на примере института семьи.
Для этого подвергнем научному анализу положения Всеобщей декларации прав человека и Африканской хартии прав человека. С одной стороны, Африканская хартия прав человека в части 1 статьи 18 во многом воспроизводит содержание части 3 статьи 16 Всеобщей декларации прав человека, касающееся отношения общества и государства к семье. Оно сформулировано так: «Семья является естественной ячейкой и основой общества». Во Всеобщей декларации используется термин не «основой», а «основной» ячейкой3. Вероятно, эти различия связаны с техническими моментами: трудностями перевода. С другой стороны, согласно Африканской хартии охрана семьи является обязанностью государства. Согласно Всеобщей декларации защита семьи формулируется не в качестве императива, адресованного к государству, а в качестве рекомендации к институтам и общества, и государства. Дословно это звучит так: «Имеет право на защиту со стороны общества и государства». Конечно, составители Декларации прекрасно осознавали, что семья всегда будет под охраной государства, но «навязывать» свою позицию в этом вопросе (как и во многих других) не стали. И это, как нам кажется, дало возможность государствам проявить свой национальный колорит в сфере прав человека, включая права семьи. Так, в Африканской хартии значительное внимание уделено пожилым и нетрудоспособным лицам, которые имеют право на особые меры защиты в соответствии с их физическими или моральными качествами (ч. 4 ст. 18). В документе основательно проводятся и иные идеи, характеризующие национальную специфику. В частности, о развитии и охране моральных и традиционных ценностей, признанных обществом. Причем их обеспечение является обязанностью государства (ч. 3 ст.17) 4.
Юридическая конструкция — разновидность социальной конструкции человеческого измерения прав человека. В научной литературе нет единства мнений относительно признаков, содержания научного определения, видов, целей юридических конструкций и т. д. И все же Т.В. Кашанина, характеризуя состояние теории юридической конструкции к концу первого десятилетия XXI века, пришла к выводу, что в настоящее время можно вести речь, по меньшей мере, о пяти ее признаках: 1) в конструкции предметом обобщения могут быть разнородные явления (в нашем случае — правовое государство, демократия, права человека и другие); 2) юридическая конструкция — это обобщение различных сложных явлений, элементов юридической деятельности не по признакам, а по их внутренней структуре или строению; 3) юридическая конструкция — обобщение более глубокое, нежели понятие или дефиниция какого-либо явления (например, это проявляется в наличии связей между элементами, скажем, между универсальностью и национальной идентичностью как элементами человеческого измерения прав человека); 4) в юридической конструкции находят отражение не любые связи, а лишь
1 Права человека и процессы глобализации современного мира» / Отв. ред. Е.А. Лукашева. — М., 2005. — С. 6.
2 См. там же. — С. 13.
3 См.: Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 396.
4 См. там же. — С. 540.
типичные, то есть всегда имеющие место (например, связанные с процедурой судебной защиты прав человека); 5) характер связей между элементами общественных отношений, явлениями носит всегда жесткий характер; отсутствие хотя бы одного элемента приводит к разрушению конструкции в целом (затруднительно реализовать субъективное право одного лица без обязанности и ответственности другого лица) 1.
Разумеется, помимо признаков правового характера юридической конструкции человеческого измерения прав человека присущи и общие признаки, характеризующие социальную конструкцию.
Юридическая конструкция человеческого измерения практически не подвергалась научному анализу. Поэтому выраженные в данном исследовании мысли, скорее, носят постановочный характер и не претендуют на завершенность. Прежде всего, относительно элементов предлагаемой модели человеческого измерения прав человека.
Вероятно, к ним можно отнести следующие: предметность; конституционность; приоритет международных договоров; территориальность действия; права; обязанности; юридическую ответственность; специфику процедур; особый характер ограничений; особый характер охраны и защиты; судебный характер обжалования.
Кратко рассмотрим каждый из названных элементов конструкции.
Предметность, как известно, характеризуют два качества: практическая и теоретическая деятельность человека. Тем самым этот элемент исследуемой конструкции представляет основу теоретической модели изучаемого явления. Не углубляясь в полемику по данному вопросу, отметим, что предметность человеческого измерения в широком смысле этого слова означает систему общественных отношений, связанных с познанием и деятельностью социума в сфере реализации общечеловеческих ценностей, в узком смысле — с познанием и деятельностью институтов общества и государства в сфере прав человека.
Предметность человеческого измерения в узком смысле слова — это практическая деятельность международного сообщества, национальных общественных и государственных организаций по развитию гуманитарного сотрудничества между народами, содействию социальному прогрессу и улучшению жизни при большей свободе, всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод, их защите2. Предметность детерминируется закономерностями развития цивилизации в гуманитарной сфере. В сфере прав человека это выражается в принятии государствами соответствующих документов универсального, регионального, национального характера, связанных с развитием, соблюдением и защитой прав определенной общности людей, например, женщин и детей3, лиц, подвергающихся геноциду4, находящихся в рабстве5, трудовых мигрантов и беженцев6 и других7.
Конституционность как элемент исследуемой конструкции — есть многоплановое, системное явление. Это и режим соблюдения Конституции, и необходимость выявлять конституционно-правовой смысл принципов и норм самой Конституции в практике Конституционных судов, и качественная характеристика законодательных и других правовых актов, и критерий правоотношений. В конструкции человеческого измерения прав человека конституционность проявляет себя и в качестве статического элемента, закрепляя и защищая основные права и свободы человека в конституционном и ином законодательстве, и в качестве динамичного явления, когда речь идет о реализации субъективного права в конкретном правоотношении. Сущность конституционности основательно выражена в частях 1—3 статьи 15 Основного закона России. Ее содержание просматривается, по меньшей мере, в семи моментах: высшей юридической силе конституционного закона; его прямом действии; всеобщности территориального действия; недопустимости противоречия принимаемых в Российской Федерации законов и иных правовых актов Конституции России; обязанности всех субъектов права соблюдать Конституцию России и ее законы; обязательном официальном опубликовании законов; запрете при-
1 См.: Кашанина Т.В. Юридическая техника: Учебник. — М., 2008. — С. 178—180.
2 См., например: Всеобщая декларация прав человека // Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 395.
3 См.: Конвенция о политических правах женщин от 31 марта 1952 года // Сборник международных документов. М., 1998. — С. 318—320; Декларация о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов от 15 декабря 1974 года // Там же. — С. 381 —384; и др.
4 См.: Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 года // Международное публичное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев. — М., 2006. — С. 398—400.
5 См.: Конвенция относительно рабства от 25 сентября 1926 года с изм., внесенными Протоколом от 7 декабря 1953 года // Сборник международных документов. — М., 1998. — С. 176—179.
6 См.: Конвенция № 143 о злоупотреблениях в области миграции и об обеспечении трудящимся — мигрантам равенства возможностей и обращения от 24 июня 1975 года // Сборник международных документов. — М., 1998. — С. 169—176.
7 См.: Конвенция о неприменении срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 года // Сборник международных документов. — М., 1998. — С. 585—589.
менения нормативных правовых актов в сфере прав человека, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.
Конституционность как элемент социальной конструкции человеческого измерения и конструкция конституционной нормы, как видим, не совпадают. Если в первом случае просматривается некая самостоятельная модель, имеющая важное, но все же вспомогательное значение в общей конструкции человеческого измерения, то конкретная конституционная норма, являясь результатом научного моделирования и сложившейся практики, вполне претендует на самостоятельную роль юридической конструкции.
Приоритет международных договоров в сфере прав человека над национальным законодательством находит свое выражение в демократических конституциях. Доказательством тому являются статья 10 Конституции Азербайджанской Республики, части 3 и 4 статьи 3 Конституции Княжества Андорры, части 4 и 5 статьи 6 Конституции Республики Армения, часть 1 статьи 8 Конституции Республики Беларусь1, статья 13 Конституции Литовской Республики, статья 8 Конституции Республики Молдова2, часть 4 статьи 15 Конституции России и др. Суть обозначенной конституционной идеи сводится к следующему: международные договоры — источник конституционного права. В случае расхождения закона с международным договором, в котором участвует страна, или даже с нормами и принципами международного права применяются правила, установленные этими международными нормами или международным договором. По этой причине, на основании Конституции и международных правовых норм каждый гражданин, например, Европы и России может обращаться в межгосударственные органы за защитой своих нарушенных прав и свобод, но только тогда, когда исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты3. Фактически данный элемент конструкции человеческого измерения служит одной из правовых основ и связывающих начал с таким его динамичным элементом, как возможности судебной защиты.
Территориальность действия прав человека в юридической структуре человеческого измерения является если не центральным, то, по меньшей мере, одним из важнейших элементов. Территориальность действия прав человека обусловлена суверенитетом государства, международными документами и договорами, чрезвычайными и другими обстоятельствами. От правильного толкования значения этого понятия в немалой степени зависит характер реализации субъективных прав, возможности их защиты.
Территориальность прав человека в своей основе — есть действие международного договора или национального законодательства в пространстве. Оно тесно связано с действием нормативного акта во времени и по кругу лиц. Разумеется, с учетом планетарного масштаба действия, субъектного состава, а также политической, национальной и иной составляющей прав человека в эпоху глобализации4. В связи с этим нельзя не подчеркнуть, что проблема действия прав человека в пространстве и по кругу лиц имеет исключительно важное теоретическое и практическое значение, поэтому требует весьма взвешенного, осторожного и тщательного научного подхода.
Мы ограничимся лишь осознанием этого факта и словами о том, что под «флагом» прав человека недопустимо навязывать демократию и свободы и попирать государственный суверенитет, как это имеет место в современном мире. В то же время в системе процессов глобализации, как правильно пишет Е.А. Лукашева, необходимо учитывать и «универсализацию прав человека, определенное сужение суверенитета национальных государств как условие глобального действия стандартов, выработанных международным сообществом, эффективности контрольных механизмов их защиты» 5.
Права, обязанности, ответственность — ядро теоретической модели любого нормативного акта, посвященного правам человека. Без этих элементов модель не может быть работающей. В свою очередь право, обязанность, ответственность, содержащиеся в конкретной норме, могут рассматриваться в качестве самостоятельной социально-юридической конструкции, подлежать самостоятельному теоретическому анализу и иметь практический результат.
В международных документах, посвященных правам человека, как правило, структурно выделяются права, обязанности, ответственность и государства, и индивидов. Методы составления документа в обозначенном ракурсе просматриваются уже на уровне преамбулы. Так, в преамбуле Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 19 декабря 1966 года, с одной стороны, речь идет о том, что «по Уставу Организации Объединенных Наций государства обязаны по-
1 См.: Конституции государств Европы: В 3 т. — М., 2001. — Т. 1.
2 См. там же.
3 См., например: Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. С.А. Комарова. — СПб., 2008. —
С. 48.
4 Так, создание Европейского суда по правам человека бы1ло в значительной мере результатом компромисса. В годы1 его создания члены Совета Европы не бы1ли готовы к отказу от своих суверенные прав, переводу наднациональной защиты на более высокий уровень и предоставление индивиду права на прямой доступ в суд. См.: Права человека и народов: Учебное пособие / Под ред. О.О. Миронова. — М., 2006. — С. 25.
5 Права человека и процессы глобализации современного мира / Отв. ред. Е.А. Лукашева. — М., 2005. — С. 18.
ощрять всеобщее уважение и соблюдение прав и свобод человека», с другой стороны, подчеркивается, «что каждый отдельный человек, имея обязанности в отношении других людей и того коллектива, к которому он принадлежит, должен добиваться поощрения и соблюдения прав, признаваемых в настоящем Пакте»1. Аналогичные приемы построения преамбулы, а также внутренней структуры документов характерны и для других актов, включая национальное законодательство2. Так, структура второго раздела Конституции Азербайджанской Республики от 12 ноября 1995 года включает две главы: основные права и свободы человека и гражданина (гл. 3) и основные обязанности граждан (гл. 4).
Уже в преамбуле Конституции Азербайджанской Республики записано, что государство призвано «утвердить справедливость, свободу и безопасность, осознавая свою ответственность перед прошлым, нынешним и будущим поколениями...». В части 1 статьи 12 речь идет о том, что «обеспечение прав и свобод человека и гражданина — высшая цель государства», и одновременно провозглашается, что «права и свободы охватывают также ответственность и обязанности каждого перед обществом и другими лицами»3.
Особенностью Конституции Испании является то, что, во-первых, глава 2 Конституции структурно целостна (едина) и именуется «о правах и обязанностях», во-вторых, ответственность выражена в форме юридической гарантии (наряду с другими юридическими гарантиями (ст. 53), что не исключает наличия института ответственности в других положениях Основного закона Испании4.
Сложности осмысления понятий прав, обязанностей, ответственности в структуре юридической конструкции человеческого измерения прав человека обусловлены несколькими факторами: во-первых, спорностью взглядов ученых на названные категории, что, несомненно, не может не сказаться на их понимании; во-вторых, их известной «самостоятельностью» как правовых явлений, выполняющих свою служебную роль в исследуемой конструкции; в-третьих, несовпадением средств и методов измерения их эффективности. Сказанное еще раз свидетельствует о том, что названные элементы конструкции в научном плане имеют многоаспектный, объемный характер и предполагают самостоятельный и глубокий теоретический анализ.
Процедуры в юридической конструкции человеческого измерения прав человека относятся к ее динамичным элементам. Как и в социально-юридическом механизме обеспечения прав и свобод человека и гражданина, в названной конструкции процедуры играют и главную, и вспомогательную роль. Главная роль состоит в достижении политической и юридической цели установления демократического порядка, верховенства закона, обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Вспомогательная роль процедур в юридической конструкции человеческого измерения прав человека определяется мотивом отношения, которому она служит. Так, в 1970 году Экономический и Социальный Совет ООН утвердил «процедуру рассмотрения сообщений, касающихся нарушений прав и основных свобод». Эта процедура известна под названием «процедура 1503», по порядковому номеру резолюции Совета. Она касается не частных случаев как таковых, а ситуаций, которые затрагивают интересы большого числа людей на протяжении длительного времени. Возможность рассмотрения частных случаев появилась в 1976 году, когда вступил в силу факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах5.
Особый характер ограничений как самостоятельный элемент в конструкции человеческого измерения прав человека есть некая гарантия, защищающая людей от произвола власти. Их сущностной основой являются статьи 29—30 Всеобщей декларации прав человека, устанавливающие, что «при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения и свобод других, и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе» (ст. 29). Положения Декларации не могут быть истолкованы «как предоставление какому-либо государству, группе лиц или отдельным лицам права заниматься какой-либо деятельностью или совершать действия, направленные к уничтожению прав и свобод, изложенных в настоящей Декларации» (ст. 30)6.
Свою конкретизацию эта идея получила и в других международных документах, а также в национальном законодательстве. В частности, в Конституции Испании она выражена в форме приостановления прав и свобод (гл. 5). При этом статья 55 Основного закона страны определяет перечень конкретных прав и свобод, подлежащих приостановлению, обстоятельства, при которых возможно их приостановление, а также предусматривает меры уголовной ответственности за неоправданное использование и
1 Сборник международных документов. — М., 1998. — С. 17.
2 См.: Международный пакт о гражданских и политических правах от 19 декабря 1996 года // Сборник международных документов. — М., 1998. — С. 27—43.
3 См.: Конституции государств Европы. — М., 2001. — Т. 1.
4 См. там же. — Т. 2.
5 Подробнее об этом см.: МордовецА.С. Социально-юридический механизм обеспечения прав и свобод человека и гражданина. — Саратов, 1996. — С. 248—259.
6 Сборник международных документов. — М., 1998. — С. 17.
превышение полномочий, за нарушение признанных законами прав и свобод1. Аналогичные положения сформулированы в Конституции Республики Казахстан. Правда, в сравнении с Конституцией Испании, существенная отличительная особенность Основного закона Республики Казахстан состоит в том, что он не допускает ни в какой форме ограничение прав и свобод по политическим мотивам (ч. 3 ст. 39)2. Согласно части 3 статьи 55 Конституции России ограничения прав и свобод возможны только в случае, если это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обороны страны и безопасности государства3.
Особый характер охраны и защиты в юридической конструкции человеческого измерения прав человека заключается в обязанности государства охранять и защищать права и свободы граждан; во власти закона; в равенстве всех перед законом; в гласности; в возможности личности защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом; правозащитной деятельности неправительственных организаций. Фактически речь идет о социально-юридическом механизме обеспечения прав человека и гражданина4. Его структура и характер действия основываются на международных документах5 и национальном законодательстве. Основной принцип функционирования названного механизма — власть закона. В преамбуле Всеобщей декларации прав человека прямо записано: «Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона»6.
Охрана и защита относятся к самостоятельным средствам обеспечения прав и свобод индивидов. Не углубляясь в полемику по поводу различия этих понятий, отметим, что к «чисто» правовым возможностям относятся меры охраны и юридической ответственности, к социально-юридическим — меры защиты (например, деятельность правозащитных организаций). Первые касаются сферы действия государства, вторые — гарантий обеспечения субъективных прав индивидов.
Для российских граждан большое значение имеет статья 45 Основного закона страны, где защита прав и свобод человека и гражданина закрепляется, во-первых, в форме государственных гарантий (ч. 1 ст. 45), во-вторых, в форме возможностей выбора любых способов защиты, которые не запрещены законом (ч. 2 ст. 45). Государственные гарантии — это, прежде всего, юридические гарантии. Это означает, что все звенья государственного механизма наделены обязанностью охранять своих граждан, а также способствовать восстановлению нарушенных прав человека. Гарантом охраны прав и свобод человека и гражданина в России является Президент Российской Федерации (ч. 1 ст. 82 Конституции России).
Возможности выбора личностью способов защиты — тоже своего рода гарантия защиты ею своих прав и свобод, но только от произвола государства. Не секрет, что деятельность правоохранительных органов, суда не всегда отличается справедливостью. И закономерно, что даже международные способы защиты не основываются только на судебном подходе к вопросу обеспечения прав индивидов. Кроме того, в делах, возбуждаемых отдельными лицами, иногда могут обнаруживаться такие аспекты, что их лучше решать в процессе внесудебного разбирательства. Речь идет, например, о делах, имеющих политическую составляющую.
Возможности самостоятельной защиты своих прав налагают на граждан дополнительные моральные и юридические обязательства. Прежде всего, в силу того, что их действия не должны идти вразрез с законами, установленными в обществе. Так, согласно части 2 статьи 39 Конституции Республики Казахстан «признаются неконституционными любые действия, способные нарушить межнациональное согласие»7.
Обжалование судебных решений — важный элемент юридической конструкции человеческого измерения прав человека. В то же время оно является и неотъемлемым правом человека, активизирующим его действия по защите своих прав и свобод. Судебные решения, согласно национальному законодательству, могут быть обжалованы в вышестоящий суд (кассационная жалоба), в Конституционный Суд. При наличии соответствующего международного договора либо если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты, возможно обратиться в международные государственные органы8. Например, право на пересмотр дела, другие гарантии справедливого судопро-
1 См.: Конституции государств Европы. — М., 2001. — Т. 2. — С. 61.
2 См. там же. — С. 179.
3 См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. С.А. Комарова. — СПб., 2008 . — С. 154—155.
4 Подробнее об этом см.: Мордовец А.С. Социально-юридический механизм обеспечения прав и свобод человека и гражданина. — Саратов, 1996. — С. 81—100.
5 Фундаментальным документом международного уровня в плане механизма обеспечения прав и свобод личности является Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года и Протоколы к ней. См.: Европейский суд по правам человека: постановления по жалобам граждан Российской Федерации, затрагивающим компетенцию МВД России. — Саратов, 2010. — С. 35—68.
6 Сборник международных документов. — М., 1998. — С. 12.
7 Конституции государств Европы. — М., 2001. — Т. 2. — С. 173.
8 Подробнее об этом см.: Конституция Российской Федерации: Комментарий / Под общ. ред. Б.Н. Топорнина и др. — М., 1994. — С. 254—255.
изводства четко прописаны в статье 21 Конституции Финляндии1. Согласно статье 87 Конституции Чешской Республики Конституционный Суд страны принимает решения по конституционной жалобе на «действие органов публичной власти, нарушающее гарантированные Конституцией основные права и свободы», либо принимает меры, необходимые «для реализации решения Международного суда, которое обязательно для Чешской Республики, если оно не может быть реализовано иным способом»2. Конституция Республики Югославии право на обжалование сформулировала в общей форме, не называя публичные органы, действия которых обжалуются. К ним, согласно расширительному толкованию нормы, относится суд. В частности, в части 2 статьи 26 Конституции Югославии закреплялось, что «каждому гарантируется право на обжалование или иное правовое средство защиты от решения о его праве или законном интересе»3.
Подводя итоги сказанному, подчеркнем, что социально-юридическая конструкция человеческого измерения прав человека — это многоплановое, сложное, объемное явление, представляющее собой определенный научно-практический стандарт. На данном этапе научного анализа определение социально-юридической конструкции можно сформулировать так: это модель общественных отношений в масштабах цивилизации, которая основывается на системе нормативных предписаний международного и национального характера в области прав и свобод человека и гражданина, а также решениях государственных органов и неправительственных организаций на международном и национальном уровнях, содержащих оценку качества состояния прав и свобод индивидов на определенной территории.
1 Конституции государств Европы. — М., 2001. — Т. 3. — С. 375.
2 Там же. — С. 514—515.
3 Там же. — С. 762.
