CC BY
64
16. Фролов Ю.В. Интеллектуальные системы и управленческие решения.- М., 2000.
17. Fletcher C.D.M. Diagnostic histopathology of tumors. Churchill Livingstone Elsevier, 3d ed.- 2007.- P. 327-416.
УДК 616.3
ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-СРЕДОВЫХ КОМПОНЕНТОВ КОМП-
ЛАЙНСА У ПОДРОСТКОВ С БРОНХИАЛЬНОЙ АСТМОЙ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Е.Ю. ЛЕОНОВА, Ю.А. АЛЕКСЕЕВА, С.В. ЖУКОВ, Е.Г. КОРОЛЮК*
Бронхиальная астма (БА) является ведущей патологией среди аллергических заболеваний. По данным эпидемиологических исследований, этим заболеванием страдает от 2 до 13% детского населения [1—5]. Причем удельный вес подростков, страдающих БА, составляет от 36 до 40% всех детей с этим заболеванием [6]. Длительный контроль за БА: ступенчатый подход к образованию родителей и больных детей. Сотрудничество (комп-лайнс) - один из главных аспектов успешного контроля астмы [4]. С целью изучения особенностей социально-средовых компонентов комплайнса у подростков с БА в современных условиях с учетом микросоциального окружения и индивидуальных особенностей личности мы обследовали 433 подростка в возрасте 11-16 лет. В основную группу вошли 165 подростков с БА (Ш-1У групп здоровья) в период ремиссии; 268 подростков составили контрольную группу (1-11 групп здоровья). Сбор информации осуществлялся с помощью социологического анкетирования, психодиагностического тестирования и индивидуального интервьюирования подростков [7, 8, 9]. На основе данных клинико-анамнестического, социально-средового и психологического обследования была проведена оценка информативности и диагностической ценности 82 факторов.
К компонентам комплайнса, встречающимся в научной литературе, мы добавили ряд составляющих, являющихся актуальными для подростков с БА. И проанализировали частоту встречаемости данных компонентов. Мы относили в группу с нарушением комплайнса подростков при наличии более чем 30 % отрицательных показателей от всех изучаемых нами компонентов.
Наиболее часто нарушение комплайнса у подростков с БА отмечалось по следующим компонентам: недостаточная социальная адаптация, склонность к лечению нетрадиционными способами, недостаточная медико-социальная коммуникабельность, отсутствие готовности поделиться своими проблемами по заболеванию с кем-либо. Однако нами была отмечена парадоксальная взаимосвязь между такими нарушениями комплайнса как приверженность к нетрадиционным способам лечения и склонность к медико-социальной изоляции на фоне высокой медико-социальной информированности и доверия к тактике и стратегии лечащего врача. Несколько реже у подростков с БА были выявлены такие нарушения комплайнса, как готовность оплачивать и проводить свое лечение. Снижение финансовой готовности оплачивать лечение можно объяснить с одной стороны дороговизной препаратов (ингаляторов), а с другой стороны - нежеланием лечиться, что подтверждается снижением частоты встречаемости среди подростков с БА такого компонента комплайнса как готовность проводить лечение. Может быть это связано с тем, что мотивацию лечения как «доминанту» современному подростку с БА навязывают его родители, а ритм современного общества эту «доминанту» не признает. А сам подросток, страдающий БА, осознанно не пришел к лечению своей болезни. В связи с этим нарушается оптимальное сотрудничество (комплайнс) с врачом, с родителями, с обществом, то есть с микросоциумом.
У обследованных нами подростков с БА наиболее часто встречались такие компоненты комплайнса, как доверие к медперсоналу и достаточная эффективность ранее проводимого лечения. При этом реже были выявлены удовлетворенность от назначенного лечения и психологическая совместимость с медперсоналом. Получаются «ножницы».
Может быть «ложное» (неосознанное) доверие к медперсоналу, а так же доверие к тактике и стратегии лечащего врача скрывают за собой какие-либо личностные не до конца решенные
проблемы современного подростка с БА. Что в дальнейшем может вести к психологической несовместимости с медперсоналом и к недостаточной удовлетворенности от лечения. Хотя подростки с БА в большинстве случаев старались использовать современные препараты, но при этом пользовались ими не регулярно и не всегда своевременно обращались за помощью к медперсоналу. Может, это связано с отношением (противопоставлением) своего «я» к болезни, отсутствием оптимального сотрудничества с микросоциумом. Что подтверждалось снижением готовности поделиться своими проблемами по заболеванию с кем-либо.
У 26,7% обследованных с БА комплайнс был нарушен по следующим компонентам: нерегулярное проведение базисной терапии пролонгированными ингаляторами; склонность к лечению нетрадиционными способами; недостаточная медико-социальная коммуникабельность; приверженность к медико-социальной изоляции; недостаточная финансовая готовность оплачивать лечение; отсутствие решимостти лечиться; отсутствие удовлетворенности от лечения; не всегда своевременное обращение за медицинской помощью к медперсоналу; отсутствие готовности поделиться своими проблемами по заболеванию.
У подростков (28 респондентов), у которых ряд критериев тяжести БА соответствовал более тяжелому течению заболевания по классификации на фоне базисной терапии современными препаратами в 85,7% случаев было выявлено нарушение соци-ально-средовых компонентов комплайнса, в то время, как у подростков (73 респондентов) у которых все выявленные критерии тяжести БА полностью соответствовали уровню тяжести по классификации комплайнс был нарушен лишь в 16,4 % случаев.
Полученные данные говорят о наличии у подростков, страдающих БА, ряда особенностей которые в дальнейшем могут способствовать нарушению комплайнса и вести к снижению уровня здоровья и качества жизни. Проводя лечение и реабилитацию подростков с БА, не надо забывать о необходимости коррекции социально-средовых аспектов комплайнса.
Литература
1.Астафьева Н. и др// Интерастма.- М.,1998.- №30.- С 1-2.
2.Балаболкин И.И. и др. // Мат-лы научно-практ. конф. педиатров России «Фармакотерапия в педиатрии».- М., 2005.-С. 42-43.
3.ГеппеН.А. и др. // М.: ММА.- 1993.- С. 54--55.
4.Глобальная стратегия лечения и профилактика бронхиальной астмы. Национальные институты США. Национальный институт сердца, легких и крови. / Под ред. А.Г. Чучалина.- М., 2002.- 160 с.
5.Rieger C.et al. Paediatrische Pneumologie, Berlin, Springer, 1999.- 1157s.
бЮхтина Н.В. и др. // Пульмонология детского возраста: проблемы и решения. М/ - Иваново, 2003.- Вып.3.- С. 109-111.
7.Дербенев Д. П. Автореф. дисс. ... д.м.н.- М, 1998.- 45 с.
8Жуков С.В. Сб. мат-лов Всерос. университетской научно-практ. конф. по медицине.- Тула, 2002.- С. 72.
9.Леонова Е.Ю., С.В. Жуков // Мат-лы 5 Рос. конгр. «Современные технологии в педиатрии и детской хирургии».- М., 2006.- С. 279.
УДК 616.127 - 005.8
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ БОЛЬНЫХ, ПРЕДШЕСТВУЮЩИЕ РАЗВИТИЮ ИНФАРКТА МИОКАРДА
Ю.В. ЖЕНЧЕВСКАЯ., В.И. ШАРОБАРО*
В России ~70% населения находится в условиях длительного хронического психосоциального стресса высокого и среднего уровня, являющимся независимым фактором риска развития инфаркта миокарда (ИМ); высокий уровень стресса способствует росту числа депрессивных и тревожных расстройств [1-4]. В ряде исследований выявлена четкая взаимосвязь между хроническим или выраженным беспокойством и депрессией и развитием ише-мической болезни сердца (ИБС), в том числе ИМ; эта ассоциация не зависит от социально - экономического статуса [5, 8, 9-11].
* Тверская ГМА
* Смоленская ГМА, кафедра госпитальной терапии
Выраженность стрессорной реакции и ее последствия для здоровья определяются: 1) характером стресса и, возможно, кумулятивным эффектом перенесенных стрессов, 2) психологическими и генетическими особенностями человека, определяющими его устойчивость к стрессорным воздействиям [2, 15].
Психологические факторы (эмоциональные триггеры и хроническое напряжение) также влияют на течение сердечнососудистых заболеваний, ускоряют развитие атеросклероза и увеличивают частоту осложнений ИБС, включая ИМ [12-14].
Известно более 80 000 событий жизни, которые могут явиться триггерными факторами развития ИМ. Все они могут быть разделены на две общие категории: остро действующие эмоциональные раздражители и хронические стрессоры [12, 15]. К настоящему времени наиболее полно изучена такая разновидность хронического психоэмоционального стресса, как стресс, связанный с работой (job stress). По данным исследования Мошса II (2006 г.) наибольший риск развития сердечно-сосудистой патологии выявлен у предпринимателей и менеджеров - именно работа, предъявляющая высокие психологические требования, является предиктором последующего развития ИБС [15]. В исследовании INTERHEART изучено влияние психосоциологических и восьми наиболее распространенных и легкокоррегируемых факторов риска (ФР) возникновения и прогрессирования ИБС. Психосоциальное напряжение является не менее весомым фактором риска развития ИМ, чем остальные. Психосоциологический индекс является значимым предсказателем развития ИМ, независимым от географической или этнической принадлежности больных [1, 2, 17, 18]. В исследовании Ма1то Preventive Project, включившем в себя 13 609 (2741 женщина) лиц в среднем возрасте 45 лет, изучено влияние хронического напряжения на риск развития фатального и нефатального ИМ. Было сделано заключение, что хроническое напряжение - независимый фактор риска для развития и прогрессирования сердечно - сосудистых заболеваний, который увеличивает риск развития ИМ вдвое [15]. Однако в литературе недостаточно освещены личностные особенности пациентов до ИМ, оказывающие влияние на общую стрессо-устойчивость организма и определяющие возможность психогенной провокации данного заболевания.
Цель исследования — сравнение личностных особенностей (поведенческие паттерны, ценностные ориентации, социальные и политические позиции, социальные функционирование и адаптацию), предшествующих развитию ИМ, у пациентов с различными социальным положением и триггерными факторами (психоэмоциональный стресс или чрезмерная физическая нагрузка).
Материалы и методы. 50 мужчин, госпитализированных по поводу ИМ, в возрасте 51,4±6,47 лет и 10 лиц контрольной группы, сопоставимых по полу, возрасту и образованию, с отсутствием жалоб со стороны сердечно-сосудистой системы и ише-мических изменений сегмента ST во время проведения нагрузочного теста. Диагноз ИМ подтверждался клинико-ЭКГ-лабораторным динамическим наблюдением. Больным ИМ на 1014 день пребывания в стационаре и лицам группы сравнения проведено тестирование по опросникам Холмса - Раге для определения стрессоустойчивости и социальной адаптации индивидуума (2001 г.), SF 36 (2002 г.), «Смысл жизненных ориентаций» (2006 г.), самоактуализационному тесту Л.Я. Гозмана (1995 г.), МИРП (методика исследования ролевых паттернов (2001 г.), тесту Г. Айзенка для изучения социальных и политических позиций (2000 г.), методике С.С. Бубновой по изучению ценностных ориентаций (1998 г.). Ответы пациентов были направлены на отрезок времени последних нескольких лет, предшествующих развитию заболевания. Особое внимание мы уделяли уточнению триггерного фактора, который, по мнению больного, спровоцировал ангинозный статус как начало ИМ. Математическую обработку результатов тестирования осуществили при помощи программного приложения Statistica 6,0 for Windows 2003.
Результаты. 40 из 50 пациентов (80%) назвали наиболее вероятной причиной развития ИМ у себя острый (n=5, 12,5%) или хронический (n=35, 87,5%) психоэмоциональный стресс. 11 (20%) больных указали на длительный хронический стресс в семье (8 человек (72,7%) - проблемы со здоровьем близких родственников), 25 пациентов (62,5%) - на длительный хронический стресс, связанный с высоким психоэмоциональным напряжением на работе, пятеро из них подверглись действию дополнительного острого стресса на рабочем месте. 10 человек связало начало ИМ с чрезмерной физической нагрузкой и исключило роль психо-
эмоционального стресса в развитии своего заболевания. Из 50 больных 30 (60%) были подвержены высоким умственным нагрузкам на рабочем месте, 29 пациентов (57,5%) имели высшее образование, 25 больных с ИМ, спровоцированным психоэмоциональным стрессом (52,5%), занимались руководящим трудом. У 18-ти (45%) больных с ИМ на фоне психоэмоционального стресса одновременно имелись все перечисленные особенности.
Все пациенты с ИМ имели более низкий показатель стрес-соустойчивости, чем лица группы контроля (рн<0,05), что означало наличие у них реальной угрозы развития психосоматического заболевания (тест Холмса - Раге). У 19 больных (38%) степень сопротивляемости стрессу была высокой, 12 пациентов (24%) имели пороговый уровень стрессоустойчивости, 8 человек (15%) были близки к фазе нервного истощения. Средние показатели психосоциальных шкал теста ЗБ 36 пациентов идентичны показателям группы сравнения (ЯЕ - оценка степени, в которой эмоциональное состояние мешает выполнению работы или другой деятельности, ЗБ - степень, в которой физическое или эмоциональное состояние ограничивает социальную активность (общение), УТ - ощущение себя полным сил и энергии или, наоборот, обессиленным, МН - характеризует настроение (наличие депрессии, тревоги, общий показатель положительных эмоций). Больные с высшим образованием (п=27) имели более низкие баллы I и
IV шкал теста (ОН, ЯЕ) по сравнению с лицами группы контроля, имеющими тот же образовательный уровень (п=6) (рн<0,05).
У лиц, занимающихся до ИМ умственным трудом (п=31), были выявлены более низкие показатели шкалы ЯЕ по сравнению с группой контроля (рн<0,05). Больные, выполняющие преимущественно физический труд (п=19), не имели статистически значимых различий величин психосоциальных шкал относительно лиц контрольной группы. У пациентов с ИМ, спровоцированным психоэмоциональным стрессом (п=40), оказались меньше средний показатель шкалы МН по сравнению с контрольной группой (рн<0,05) и балл шкалы ЯЕ по сравнению с аналогичной величиной у лиц с ИМ, развившимся на фоне чрезмерной физической нагрузки (р1<0,05). У больных с высокой степенью сопротивляемости стрессу (п=31) балл шкалы УТ был достоверно выше, чем у лиц с пороговой (п=12) и низкой (п=8) стрессоустойчивостью (р1<0,05). Величина IV шкалы теста СЖО («Я - хозяин жизни») пациентов с ИМ превышала тот же показатель группы сравнения (рн<0,05). Высокие баллы по этой шкале говорят, что пациентам до развития ИМ была характерна высокая целеустремленность, они воспринимали свою жизнь как эмоционально насыщенную, наполненную смыслом, положительно оценивали пройденный отрезок жизни и были убеждены в том, что сами могут контролировать свою жизнь и делать выбор. В зависимости от возраста пациентов различий шкальных величин не выявлено.
У больных с высшим образованием (ВО) (п=27) были повышены общий показатель осмысленности жизни и балл IV шкалы в сравнении с лицами контрольной группы с ВО (п=6) (рн<0,05). Пациенты, занимающиеся до госпитализации умственным трудом (п=31), имели более высокие средние баллы по всем шкалам теста по сравнению с группой сравнения (Ь«цели в жизни», П-«процесс жизни, эмоциональная насыщенность жизни», Ш-«результативность жизни или удовлетворенность самореализацией», У-«управляемость жизни», ОЖ - общий показатель осмысленности жизни) (рн<0,05) и ОЖ, I, III и V шкал в отличие от пациентов преимущественно физического труда (р1<0,05). У больных, занимающихся управленческим трудом (п=23), были выше общий показатель ОЖ, II, IV и V шкал в сравнении с группой контроля (рн<0,05) и балл ОЖ, III, IV и V шкал по сравнению с пациентами, не занимающими руководящие должности (п=21) (р1<0,05). У больных, состоящих в браке (п=42), были выявлены более высокие общий балл теста и IV шкалы по сравнению с контрольной группой (рн<0,05), и II шкалы относительно разведенных больных (неженатые, разведенные, вдовцы) (п=18) (р1<0,05). Пациенты, употребляющие алкоголь и не имеющие зависимости от него (п=36), имели более высокие величины общего показателя осмысленности жизни и IV шкалы (рн<0,05).
У больных с ИМ, спровоцированным психоэмоциональным стрессом (п=40), были выше показатели ОЖ, IV и V шкал в сравнении с контрольной группой (рн<0,05). У пациентов с ИМ, спровоцированным физической нагрузкой, средние значения I и
V шкал оказались достоверно ниже, чем у лиц группы контроля (рн<0,05). При сравнении групп больных ИМ между собой у лиц с психогенно спровоцированным ИМ выявлены более высокие
показатели по всем шкалам теста (pi<0,05). Как больные с высокой степенью стрессоустойчивости (n=28), так и лица с низким уровнем сопротивляемости стрессу (n=8) имели более высокие средние значения общего показателя осмысленности жизни, III, IV и V шкал по сравнению с группой контроля (рн<0,05). Средняя величина III шкалы была выше у лиц с высоким уровнем стресса в отличие от того же показателя у лиц с малой вероятностью психосоматического заболевания (р1<0,05).
Таблица
Сравнительные особенности показателей теста СЖО больных с различным триггерным фактором развития заболевания (М±т)
Показатели теста СЖО Контроль ИМ на фоне психоэмоционального стресса ИМ на фоне физической нагрузки
Суммарный балл ОЖ 98,2± 6,1 111,6±10,2 рн<0,05 81,3±10,7 рн<0,05 р1<0,05
Цели в жизни 34,4 ±3,0 37,5± 4,74 29,3±3,57 рн<0,05 р1<0,05
Процесс жизни 29,2±3,05 32,1±5,42 26,8±3,69 р1<0,05
Результативность жизни 25,4±2,42 27,3±2,58 20,1±4,02 р1<0,05
Я - хозяин жизни 18,2±4,08 24,1±3,87 рн<0,05 22,1±4,56 р1<0,05
Управляемость жизни 28,6±5,04 32,8±5,68 рн<0,05 24,6±6,31 рн<0,05 р1<0,05
Примечание: рн - достоверность различий между показателями пациентов и лиц контрольной группы, р! - достоверность различий, полученная при сравнении показателей групп больных между собой
У больных ИМ показатель II шкалы теста (шкала поддержки) опросника Л.Я. Гозмана превышал аналогичную величину группы сравнения (рн<0,05). Человек, имеющий высокий балл по этой шкале, относительно независим в своих поступках, стремится руководствоваться в жизни своими собственными целями, убеждениями и принципами, что, однако, не означает враждебности к окружающим. Пациенты в возрасте 55 лет и старше (п=19) имели более высокие показатели II, III, VI, VIII, IX, XII, XIV шкал по сравнению с анализируемыми величинами контрольной группы (Ш-шкала ценностных ориентаций, VI-шкала спонтанности, VIII-шкала самоприятия, К-шкала представлений о природе человека, ХП-шкала контактности, Х№-шкала креативности) (рн<0,05) и средних значений I, VI, IX шкал группы больных моложе 55 лет (Ьшкала ориентации во времени) (п=31) (р1<0,05).
Лица с высшим образованием (п=25) имели более высокие баллы II, III, XIII шкал по сравнению с контролем с тем же уровнем образования (п=6) (рн<0,05), X и XII шкал в отличие от показателей больных ИМ без высшего образования (п=29) (р1<0,05). Лица, занимающиеся до заболевания управленческим трудом (п=23), имели более высокие величины II, III, IX и XII шкал, больные с менее напряженными условиями работы (п=27) - II шкалы в сравнении с группой контроля (рн<0,05).
Мужчины с ИМ, спровоцированным психоэмоциональным стрессом (п=40), имели более высокие значения II, III, VI, IX, XII, XIII и XIV шкал в сравнении с контрольной группой (рн<0,05). Средние показатели лиц с ИМ, спровоцированным физической нагрузкой, не отличались от таковых у лиц контроля. При сравнении групп пациентов между собой у лиц с психогенно спровоцированным ИМ были выявлены более высокие показатели по II, III, VII и IX шкалам теста (VII - шкала самоуважения) (р1<0,05). Больные с высокой стрессоустойчивостью (п=17) имели выше баллы II и V шкал (V - шкала сенситивности), со средней степенью сопротивляемости стрессу (п=11) - XII шкалы, с низким уровнем адаптации к стрессу - II, V и XII шкал по сравнению с контролем (рн<0,05). У лиц с ИМ средний балл V шкалы теста МИРП (V - отношение «хорошего семьянина» к партнеру по браку) превышал тот же показатель группы контроля (рн<0,05).
Больные в возрасте >55 лет (п=16) имели более высокие значения I, II, III и V шкал по сравнению с аналогичными величинами контроля (I - отношение к другому профессионала, II -невротические паттерны профессионального отношения к Другому, III - -отношение к ребенку опытного родителя») (рн<0,05) и I шкалы при сравнении с показателями больных моложе 55 лет (п=38) (р1<0,05). Средние количественные показатели опросника МИРП пациентов, занимающихся до госпитализации умственным трудом (п=33), были достоверно выше аналогичных показа-
телей группы сравнения по I, III и V шкалам (рн<0,05) и IV шкале в отличие от лиц физического труда (n=17) (р1<0,05).
Больные, занимающиеся управленческим трудом (n=29), имели более высокие показатели I, III,V шкал по сравнению с группой контроля (рн<0,05) и II, V шкал в сравнении с больными, не занимающие руководящие должности (n=27) (р1<0,05). У пациентов с высшим образованием (n=28) балл V шкалы был выше, чем у лиц контрольной группы (рн<0,05). У лиц, состоящих в браке (n=42) (первый брак у 34 человек (80,9%), были выявлены более высокие показатели II, III и V шкал по сравнению с контрольной группой (рн<0,05) и аналогичной величины V шкалы одиноких пациентов (неженатые, разведенные, вдовцы) (n=8) (р1<0,05). Средние количественные показатели опросника МИРП у больных, употребляющих алкоголь (n=35), превышали сравниваемые величины теста контроля по II, III и V шкалам (рн<0,05).
Пациенты с ИМ, спровоцированным психоэмоциональным стрессом (n=40), имели более высокие величины II, III и V шкал в сравнении с контрольной группой (рн<0,05). Невротические профессиональные паттерны были выявлены у 24 лиц с более высоким показателем шкалы «хороший семьянин» (n=33, 73,3%); из них 13 человек (59%) имели повышенные средние баллы обеих названных шкал и занимались до ИМ организацией производства и управленческим трудом. У большинства мужчин с наличием невротических профессиональных паттернов первый ИМ развился в возрасте до 55 лет (n=18, 75%), чаще в анамнезе присутствовала АГ (n=15, 62,5%). У пациентов с ИМ, спровоцированным физической нагрузкой (n=13) (средний возраст 54,7±6,58 года), различий ролевых паттернов с величинами группы контроля не выявлено. Средние количественные показатели I, II, III и V шкал у лиц с психогенно спровоцированным ИМ превышали сравниваемые величины больных, у которых триггерным фактором явилась чрезмерная физическая нагрузка (р1<0,05). Патологические
профессиональные паттерны были выше у пациентов с высокой степенью стрессоустойчивости по сравнению с аналогичными
Больные с ИМ имели (более высокий средний показатель шкалы «реакционность» теста Г. Айзенка по сравнению с контрольной группой (рн<0,05). Лица с ИМ, спровоцированным психоэмоциональным стрессом (п=40), отличались от группы контроля аналогичным образом (р1<0,05) (табл.). При сравнении групп больных с различным триггерным фактором развития заболевания у пациентов с психогенно индуцированным ИМ было выявлено более высокое значение V шкалы теста («либерализм») (р1<0,05). Лица с высокими величинами шкалы «реакционность» серьезно озабочены явлениями жизни, которые, по их мнению, представляют собой признаки морального разложения общества. Люди с высокими баллами по шкале «либерализм» придают большое значение личной свободе и выступают против любого вмешательства в их жизнь. Пациенты с низким уровнем стресса (п=19) имели более высокий средний показатель шкалы «религиозность» по сравнению с контрольной группой (рн<0,05).
Выводы. Выделены предшествующие развитию ИМ личностные особенности (поведенческие паттерны, смысложизнен-ные ориентации, самоактуализация личности, социальные и политические позиции, социальные функционирование и адаптация) у больных с различным социальным положением и триггер-ным фактором развития заболевания. Пациенты с психогенно спровоцированным ИМ представляли себя «хозяевами жизни», имели конкретные цели и были уверены в том, что могут управлять своей жизнью. Наличие у них высоких ценностных ориента-ций свидетельствует о том, что они были хорошими семьянинами и имели правильные понятия о нормах воспитания детей. Больным до ИМ были свойственны жесткость по отношению к противникам и активное преодоление их сопротивления в профессиональном плане; они были требовательны к другим, испытывали высокую личностную ответственность за благополучие подчиненных. Эмоциональное состояние оказывало у них выраженное влияние на ролевое функционирование до развития ИМ. Лица с психогенно спровоцированным заболеванием отличались от больных с ИМ, спровоцированным чрезмерной физической нагрузкой, повышенным либерализмом, придавая большое значение личной свободе. Своевременная диагностика личностных особенностей на амбулаторном этапе позволит выделить группы лиц, предрасположенных к ИМ, и применить меры профилактики его развития, в том числе методы психологической коррекции.
Литература
I.Rosengren A. et al. // Lancet.- 2004.- Vol. 364 (9438).-P. 953-962.
2.Оганов Р.Г. и др. // Кардиоваскул. тер. и профилактика.-
2005.- № 4 (6).- С. 82-88.
3.Смулевич А.Б. и др. // Кардиол.- 2004.- № 8.- С. 20-26.
4.Дробижев М.Ю. // Спр-к поликлинического врача.-
2006.- № 2.- С. 29-33.
5Allonier C. et al. // Int. J. Epidemiol.- 2004.- Vol. 8.- P. 779.
6.Белялов Ф.И. // Кардиология.- 2002.- № 8.- С. 63-67.
7.Frasure-Smith N., Lesperance F. // Psychosom. Med.- 2005.-Vol. 65.- P. 19-25.
8.Strike P. C, Steptoe A. // Biol. Psychiatry.- 2006.- Vol. 60
(8).- P. 837-842.
9.Nettersterm B. et al. // Eur J Cardiovasc prev Rehabil.- 2006.-№ 13.- С. 414-20.
10.Грацианский Н.А. // Кардиол..- 2004.- № 10.- С. 79-82.
II.Rozanski A. et al. //Am. Coll. Car.- 2005.- Vol. 5.- P. 637. 12.Ohlin B. et al. // Psychosom Med.- 2004.- Vol. 10.- P. 414. 13.Kwasniewska M., Drygas W. // Przegl Lek.- 2005.- №62
(9).- С. 863-70.
14.Ottolini F, Rigatelli М. // Psychother Psychosom.- 2005.-№ 74 (5).- С. 323-7.
15.Оганов Р.Г., Погосова Г.В. // Рациональная фармакотерапия в кардиологиии.- 2007.- № 3.- С. 60-67.
УДК 616-08.66:577
ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ КОРРЕКЦИИ СОСТАВА ФОСФОЛИПИДОВ И ЖИРНЫХ КИСЛОТ ЭРИТРОЦИТОВ У БОЛЬНЫХ С СОЧЕТАННОЙ ПАТОЛОГИЕЙ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ В ФАЗЕ РЕМИССИИ
Е.Ю ШЕСТОПАЛОВ*, Т.П. НОВГОРОДЦЕВА**, М.В. АНТОНЮК*, Ю.К. КАРАМАН**, Н.В. ЖУКОВА***
Нарушение метаболизма липидов занимает важное место в развитии и хронизации многих заболеваний внутренних органов [1]. С одной стороны, целый ряд распространенных неинфекционных заболеваний (ожирение, сахарный диабет, гипотиреоз и др.) индуцирует развитие дислипопротеидемий (ДЛП), с другой -ДЛП являются патогенетическим звеном таких заболеваний как атеросклероз, хронический бронхит, желчнокаменная болезнь и др. [2]. Результаты ранее проведенных исследований свидетельствуют о том, что дефекты липидного метаболизма при заболеваниях внутренних органов проявляются комплексом изменений как в содержании сывороточных липидов, так и в структурном перераспределении липидного матрикса клетки [3-5]. Данные, полученные с использованием эритроцитов как типичной модели клетки, обладающей плазматической мембраной, свидетельствуют о наличии мембранодеструкции, нарушении мембранопрони-цаемости и процессов активного переноса веществ при заболеваниях внутренних органов в фазе ремиссии [3,6]. Накопленные знания о характере изменений липидов эритроцитарных мембран обуславливают целесообразность мембранотропной терапии в восстановительном лечении терапевтических заболеваний.
К препаратам, обладающим мембранотропным действием, относятся эссенциальные фосфолипиды (ЭФЛ). Наиболее известен их гепатопротективный эффект [7]. Благодаря способности встраиваться в поврежденные клеточные мембраны гепатоцитов, ЭФЛ способствуют восстановлению и сохранению клеточной структуры печени и ее фосфолипидзависимых энзиматических систем; уменьшению уровня ее энергозатрат; нормализации функции печени и ферментной активности гепатоцитов; улучшению (нормализации) метаболизма нейтральных жиров и холестерина, обмена белков, детоксикационной функции печени; стабилизации физико-химических свойств желчи; замедлению формирования соединительной ткани в печени [8]. В последние годы показания к применению ЭФЛ значительно расширились [7]. В клинических исследованиях у больных сахарным диабетом, ише-мической болезнью сердца установлен липидкорригирующий эффект препарата «Эссенциале форте» [8]. Фосфатидилхолин
Лаборатория восстановительного лечения
Лаборатория биомедицинских исследований НИИ медицинской климатологии и восстановительного лечения - Владивостокского филиала ГУ Дальневосточный научный центр физиологии и патологии дыхания СО РАМН,*690105, Владивосток, ул. Русская, 73-г
*** Лаборатория сравнительной биохимии Института биологии моря им. А.В. Жирмунского ДВО РАН, Владивосток
(ФХ), являющийся действующим началом препарата, активизирует эстеразу, другие липолитические ферменты, лецитин-холестерин-ацилтрансферазу, препятствуя накоплению холестерина в сосудистой стенке [9]. Актуально изучение эффективности мембранотропной терапии и коррекции липидного матрикса клеточных мембран у больных с низким коронарным риском.
Цель работы - изучение характера модификации эритро-цитарных липидов при использовании ЭФЛ у больных с заболеваниями внутренних органов; обоснование необходимости липо-тропной терапии в фазе ремиссии.
Методика. В исследовании на сновании добровольного информированного согласия участвовали 59 больных с различными терапевтическими заболеваниями в фазе ремиссии. Среди обследованного контингента 20 мужчин (33,9%) и 39 женщин (66,1%). Средний возраст больных 45,9±0,15 лет. Критериями включения в исследование явились низкий коронарный риск (по шкале 8СОЯ), нормальный липидный спектр сыворотки крови или наличие гипобеталипопротеидемии, гиперхолестеринемии (ГХС) легкой степени. Структура заболеваний обследованных представлена в табл. 1. Анализ патологии показал, что у всех обследованных имело место сочетание двух или трех заболеваний. Сформировано три группы: 1-я группа - 25 пациентов с нормальной концентрацией липидов в сыворотке крови, 2-я группа - 19 пациентов, имеющих гипобеталипопротеидемию, 3-я группа - 15 пациентов с выявленной ГХС легкой степени. Группу сравнения составили 40 практически здоровых лиц.
Таблица 1
Характеристика обследованных больных по терапевтическим заболеваниям
Всего
Заболевание (n= 59)
абс. %
Заболевания мочевыделительной системы: Мочекаменная болезнь 16 27,1
Хронический пиелонефрит 22 37,3
Дисметаболические нефропатии 16 27,1
Заболевания желудочно-кишечного тракта: Хронический гастрит 25 42,4
Язвенная болезнь 8 13,6
Желчнокаменная болезнь 4 6,8
Хронический некалькулезный холецистит 14 23,7
Хронический панкреатит 9 15,3
Заболевания органов дыхания: Хронический бронхит 15 25,4
Бронхиальная астма 10 16,9
Материалом исследований явились данные комплексного клинико-лабораторного и функционального обследования, анкеты больных, сыворотка и эритроциты крови обследуемых. На основании этих данных судили о диагнозе, функциональном состоянии органов и систем. Диагноз выставляли в соответствии с Международной статистической классификацией болезней, травм и причин смерти 10-го пересмотра ВОЗ. В сыворотке крови обследованных пациентов определяли содержание общего холестерина (ОХС), триглицеридов (ТГ) и холестерина липопротеи-дов высокой плотности (ХС ЛПВП) в супернатанте после преципитации холестерина липопротеидов низкой и очень низкой плотности (ХС ЛПНП и ХС ЛПОНП) (наборы «Ольвикс»). Концентрацию ХС ЛПНП и ХС ЛПОНП рассчитывали по формуле Фридвальда: ХС ЛПНП = ОХС - (ХС ЛПВП + ХС ЛПОНП), ХС ЛПОНП = ТГ/2,2; результаты выражали в ммоль/л. Индекс атеро-генности (ИА) рассчитывали по формуле: ИА = (ОХС - ХС ЛПВП) / ХС ЛПВП [10]. Показатели липидного спектра сыворотки крови оценивали по рекомендациям Комитета ВНОК [11].
Для характеристики мембранных липидов анализировали содержание фосфолипидов (ФЛ) и входящих в их состав жирных кислот (ЖК), в качестве модели мембраны использовали эритроцит. Экстракцию липидов из эритроцитов производили модифицированным методом Блайя и Дайера [12]. Разделение ФЛ по классам вели методом двумерной микротонкослойной хроматографии на силикагеле. Количественный анализ отдельных классов ФЛ проводили по методу В.Е. Васьковского и соавт. [13]. Содержание каждого компонента представляли в % от общей суммы ФЛ эритроцитов. Для анализа состава ЖК в липи-дах эритроцитов получали их метиловые эфиры по методу Карро и Дюбак [14]. Анализировали метиловые эфиры ЖК на газожидкостном хроматографе «Shimadzu - 9А» (Япония) с пламенно-ионизационным детектором и системой обработки данных СЬота1орак - СЯ3А. Идентификацию пиков вели с использованием стандартных смесей ЖК и по значениям
