CC BY
163
2012
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 12
Вып. 1
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ
УДК 316.454 А. М. Илле
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ЭВОЛЮЦИИ ФАНАТСКИХ ДВИЖЕНИЙ В РОССИИ И ЕВРОПЕ
Тема футбольного фанатизма в последнее время приобрела неожиданную остроту. После массовых акций протеста на Манежной площади в Москве политическое руководство России осознало, что не заметило, как появились массовые молодежные движения, организованные и готовые отстаивать свои интересы (которые, правда, пока лежат вне сферы политики). Причем информации об этих новых социальных структурах крайне мало. Цель этой статьи представить авторский взгляд на то, кто такие футбольные фанаты и какие факторы влияли и влияют на развитие фан-движений в России и Европе.
Фанаты и болельщики. Критерии различия
В последнее время в среде исследователей фанатского движения наметился консенсус в отношении критериев, проводящих грань между обычными болельщиками и фанатами — это регулярность коллективных практик и отношение к насилию.
Первый критерий наиболее очевиден — обычный болельщик может ходить на стадион время от времени (или вообще туда не ходить), он может купить что-то из атрибутики (а может и не покупать), участвовать в каких-либо коллективных практиках (исполнение гимна, речевки, шествия и т. д.), а может игнорировать их. У футбольного фаната, если он, конечно, хочет считаться таковым, обязательства гораздо более жесткие: тут и обязательное посещение большей части домашних матчей, выезды с командой в другие города, ношение атрибутики, участие в коллективных практиках и т. д.
Второй критерий — гораздо более существенный, дискуссионный и важный. На мой взгляд, именно отношение к насилию проводит еще более четкую грань, разделяя обычных болельщиков и фанатов. В этом со мной солидарны некоторые другие исследователи. Вот, например, цитата из статьи Л. Е. Козлова: «В двух словах суть фанатской культуры можно описать как "агрессия и движение". Два кита, на которых всегда покоится авторитет фаната в своей среде, — путешествия за командой на выездные игры и готовность поддержать ее престиж своими кулаками. Второй элемент в фанатской субкультуре Москвы выражен на общероссийском фоне особенно ярко. Агрессия по
© А. М. Илле, 2012
отношению к враждебным фан-группировкам и правоохранительным органам постоянно культивируется на страницах фанзинов1 и фанатских интернет-сайтах и зачастую уже никак не соотнесена с самими футбольными матчами» [1].
Насилие, как важнейший элемент культуры футбольных фанатов, отмечают и публицисты (в основном английские), пишущие о фанатах: Д. и Э. Бримсоны, Н. Хорнби, Дж. Кинг, Б. Буфорд и др. В той или иной степени (в переводе или на языке оригинала, в печатной или электронной версиях) они доступны заинтересованному российскому читателю.
Важным для понимания фактором является то, что фанаты не видят в футбольном насилии криминального акта. Они не бандиты, и в своей повседневной жизни не совершают (по крайней мере, по большей части) серьезных правонарушений, в то же время на футболе они постоянно готовы к этому. Причем большая часть актов насилия происходит вне стадиона2.
Насилие начинается задолго до футбола, когда в городе происходят стычки (не обязательно такое случается каждый раз, но каждый раз оно возможно) между приезжими и местными фанатами. Оно продолжается на стадионе, причем в него вовлекается новый игрок — полиция. Фанат и сотрудник органов правопорядка — враги и никакие встречи друг с другом в неформальной обстановке этого не изменят. Любой контакт с сотрудником полиции — табу для фаната. Даже сильно пострадавший в стычке с вражеской группировкой фанат не будет сотрудничать с полицией. Так, в ходе недавнего столкновения между фан-группировками петербургского «Зенита» и хорватского «Хайдука» в преддверии матча Лиги Европы несколько хорватских болельщиков попали в больницу с повреждениями различной (в основной малой) степени тяжести. Однако никаких претензий «принимающей» стороне, в виде заявления в милицию, делать не стали и, после оказания медицинской помощи, отправились на футбол.
Процедуры личного досмотра, организация входа/выхода с фанатских секторов стадиона (особенно в России), как правило, унизительны и вполне могут рассматриваться как насилие над личностью. Акты насилия регулярно происходят на фанатских секторах и во время матчей, причем как по линии фанаты-фанаты, так и по линии фанаты-полиция.
Насилие может продолжаться и после матча, на фаната могут напасть по дороге домой (атаки на «фанатские» поезда на промежуточных станциях по направлению Москва-Петербург — обычное дело).
Таким образом, стопроцентным фанатом следует считать того болельщика, кто регулярно воспроизводит специфические практики, связанные с поддержкой любимой команды, и лоялен по отношению к насилию. Разумеется, это своего рода «идеальный тип» по Веберу. В реальности, имеет смысл говорить о некой иерархической пирамиде, выстроенной по принципу убывания силы действия разделяющего признака. На вершине этой пирамиды находятся так называемые «хулиганы» или ультрас — это своего рода «боевики». Они сами ищут и провоцируют конфликтные ситуации, ведущие к насилию, определяют с кем из фанатских группировок других клубов в данный момент
1 Периодические журналы фанатских движений (Прим. автора).
2 На то, чтобы минимизировать футбольное насилие непосредственно на стадионе и ближайших подступах к нему, были направлены существенные усилия футбольных властей, заинтересованных в высокой посещаемости стадионов (а для этого необходимо ощущение безопасности) (Прим. автора).
идет война, а с кем заключается мир. Таким образом, они организуют и направляют футбольное насилие фан-групп, поддерживающих тот же клуб, что и они. Далее следуют «территориальные» фанатские группировки (фанаты зачастую объединяются по месту жительства, работы или учебы). Они следуют в фарватере «хулиганов», иногда могут и сами организовывать акты насилия, но, как правило, ограничиваются участием в них. Далее — «кузьмичи» (в России так называют промежуточное звено между фанатами и болельщиками). Они активны в воспроизведении практик, но не очень склонны к актам насилия. И в самом низу пирамиды находятся простые болельщики (фактически это антиподы фанатам, которые всячески стараются поддерживать дистанцию между ними). Они могут участвовать в тех или иных практиках фанатов, как правило, не связанных с насилием, но непосредственно в фан-движение не входят.
Социальный портрет фаната
Родиной футбольных фанатов (как и самого футбола) по праву может считаться Великобритания. Футбольные фанаты, в том виде какими мы их сейчас представляем, появились там в 60-х годах XX века. В дальнейшем процесс развивался стремительно. Мощные фанатские движения появились в Испании и Италии, в некоторых странах Восточной Европы и на Балканах. Почему это произошло, каковы социально-политические факторы, повлиявшие на развитие фан-движений?
В среде исследователей фанатов (социологов и антропологов) основной концепцией, объясняющей природу футбольного фанатизма, была и остается теория «социального лишения» [2]. Согласно ей в конце XIX — начале XX века футбольное насилие было редкостью, футбол развивался и распространялся как игра для образованных людей, так как футбол по странам Европы и Америки развозили английские инженеры и рабочие, а обе эти профессии требовали в начале XX века довольно высокой квалификации.
Впрочем, и тогда футбольное насилие существовало, однако, дабы не выходить за рамки своих концептуальных построений, сторонники теории «социального лишения» локализуют их сельской местностью и описывают категориями классических деревенских драк «стенка на стенку».
Изменения начались в 60-е годы, когда массовые фанатские драки стали весьма частым явлением. Социальные причины исследователи видят в том, что в то время Великобританию потряс мощный финансовый кризис, одним из следствий которого стал высокий уровень безработицы, особенно в среде рабочей молодежи. В этих условиях молодежь, которой к тому же в силу послевоенного демографического бума было очень много, ищущая выход своей агрессии и приложение своему невостребованному времени, нашла его в агрессивном футбольном «фанатизме». Таким образом, в глазах сторонников теории «социального лишения» футбольные фанаты — это невостребованная молодежь, которой не хватило ума на политические акции и которая отводит душу, устраивая беспорядки на футбольных матчах.
Стоит сразу же отметить, что сами фанаты и, кстати, публицисты, пишущие о фанатах (как правило, все книги о фанатах написаны либо бывшими фанатами, либо строятся на серьезном фактологическом материале, а потому заслуживают внимания), эту теорию категорически отвергают.
«Чего "интеллектуалы" не могут понять, или не хотят принять, так это того, что футбольные хулиганы происходят из всех слоев общества; футбол помогает спастись
от постоянного пресса работы и домашних проблем. (...) В свое время я был знаком со многими людьми, получившими высшее образование и получавшими большие деньги, которые активно занимались как организацией, так и непосредственно участием в футбольном насилии, и они отнюдь не исключения. В наши дни редко встретишь на футболе безработного, потому что билеты слишком дороги, особенно с тех пор, как клубы отказались от многих концессий, которые использовали для своей популяризации, когда вместимость трибун была больше, а посещаемость меньше» [3].
Действительно, теория «социального лишения» не объясняет, почему футбольный фанатизм не пошел на убыль в «сытые» 90-е, когда большинство развитых стран находились, пожалуй, в высшей точке своего экономического и социального благополучия.
И все же попытки найти историко-социальную обусловленность в становлении и развитии футбольного фанатизма, на мой взгляд, вполне оправданны. Только корни здесь, наверное, стоит искать не в локальных экономических кризисах, а в потребности в насилии, как таковом.
Агрессия неизбежно сопровождает человека на протяжении всей истории и во всех культурно-исторических формах. Более того, совершение символического акта агрессии (насилия) часто рассматривалось как необходимое условие перехода от социального статуса «ребенок» к социальному статусу «мужчина» — когда-то необходимо было добыть охотничий трофей или скальп врага, до недавнего времени пойти в армию (этим самым подтверждалась хотя бы готовность к агрессии (насилию)). В той или иной степени потребность в совершении акта агрессии или насилия испытывают все люди (все мальчики играют в войну, дерутся друг с другом и т. д.). У некоторых склонность к насилию выше модальной.
Почти всегда уровень насилия в обществе был достаточно высок (войны, революции, этнические, религиозные и национальные конфликты). Однако после окончания Второй мировой войны Европа вступила в период «стерильного», политкорректного существования, агрессия (насилие) и радикализм оказались полностью маргинализи-рованы. Тем не менее, потребность и в том, и в другом никуда не исчезла.
Тогда стали появляться специфические социальные группы, воспроизводящие своими практиками определенный уровень насилия, например, скинхеды. Футбольные фанаты — такая же социальная группа, противопоставляющая себя большей части общества (в данном случае обычным футбольным болельщикам) через повышенный уровень практикуемого насилия.
Также стоит заметить, что всегда и, видимо, во всех странах у значительной части населения существует потребность разделения представителей окружающего мира на «своих» и «чужих». Для части из них, продолжая тему насилия, идеальный вариант это объединение «своих», чтобы бить «чужих». Самый простой способ найти «своих» — территориальный (одна улица, один район, одна деревня, один город). Тогда и чужой тоже будет выбран по территориальному признаку, причем, как правило, будет выбрано ближайшее территориальное образование (улица, район, деревня, город), чтобы увеличить количество стычек.
Футбольный фанатизм идеально удовлетворяет эти потребности. Причем имеет дополнительно один большой плюс — возможность добровольного входа/выхода. Фанат имеет возможность решать, когда вступить в конфликтную ситуацию (есть желание участвовать в акте насилия — нужно собраться и поехать в другой город, нет желания — можно остаться дома) и когда выйти из нее.
«Люди дерутся потому, что они любят драться. Футбол — это щит, который используется для трактовки насилия как защиты клуба, города и своей репутации. Они видят свою роль в том же, в чем и команда: разбить противника. Через СМИ клубы и истеблишмент клеймят траблмейкеров: мол, они не фанаты футбола, они фанаты насилия. Однако эти люди путешествуют по стране, чтобы, стоя под проливным дождем, продуваемые всеми ветрами, поддерживать свою команду; этого не дано понять обывателям и владельцам клубов. Что это, как не проявление любви к клубу, только более сильной, чем ваша? Футбольное насилие — как курение; если вы попробовали и вам не понравилось, вы никогда не будете делать этого во второй раз, но если понравилось, то оно войдет в вашу жизнь надолго. Бессмысленно спрашивать людей, почему они оправдывают этот вид насилия. Спросите игрока в карты, почему он играет, или любителя выпить, почему он пьет, они ответят вам просто: потому что им это нравится» [3].
В большинстве случаев потребность в насилии — возрастное явление (своего рода форма взросления). Как правило, путь в «фанаты» начинается в 16-20 лет (подростки становятся достаточно взрослыми, чтобы делать что-то без ведома или даже против воли родителей) и заканчивается в 25-30 (появляется семья, делается карьера). Хотя многие остаются в фан-движении и в более позднем возрасте. Как правило, это люди, для которых футбольный фанатизм становится еще и бизнесом (организация выездов остальных фанатов, организация контактов с клубом, другими экономическими или политическими агентами и получение на этом определенных дивидендов и т. д.).
Социально-политические факторы, оказавшие влияние на развитие фан-движений
Поскольку футбольные фанаты не только постоянно готовы к акту насилия, но и придерживаются радикальных взглядов на мир, они оказались очень перспективными «клиентами» для многих радикальных политических сил. В силу своего происхождения (средний или нижний средний класс), склонности к насилию (толерантность не в почете), цвету кожи (не-европейцы слабо представлены в фанатском движении), сексуальной ориентации (гетеро) футбольные фанаты естественно тяготеют к правым партиям.
Смещению фанатов в правую часть политического спектра способствовали и социально-экономические факторы. Традиционно считается, что миграционные процессы, охватившие Европу в последней четверти XX века, подорвали социальное благополучие тех страт общества, которые были базой для формирования фанатских группировок. Насколько этот факт реален с исторической точки зрения не так важно, главное, что подобная идея, прочно укоренилась в сознании.
Таким образом, массовая миграция на Британские острова пакистанцев и индусов, покинувших родные страны из-за индо-пакистанского конфликта 1971 года, поддержка правительством Франции политики ассимиляции мигрантов, восточноевропейские и турецкие мигранты в Германии привели к укоренению в фанатской среде расистских и националистических/фашистских настроений.
Правда стоит отметить, что некоторые фанатские группировки поддерживают радикально левую и антифашистскую идеологию. Так, например, радикальная фанатская группировка клуба «Райо Вальекано» (представляет рабочий район Мадрида)
«Буканерос» («Пираты») знаменита своими антифашистскими традициями и, как следствие, злейший враг фанатских фирм «Реала» и «Атлетико» (тоже базируются в Мадриде). Тем не менее, это редкий случай, к тому же достоверно неизвестно, не является ли это попыткой руководства клуба «Райо Вальекано» разыграть антифашистскую карту (некоторые фанатские группировки создаются/поддерживаются «сверху» для реализации определенных целей).
Помимо проблем, связанных с мигрантами и их ассимиляцией и вызывающих противостояние по линии национализм-мультикультурализм, фашизм-антифашизм и т. д., футбольных фанатов в поле политики активно вовлекают проблемы сепаратизма.
На ключевое противостояние Испании «Барселона»—«Реал» (самые популярные команды традиционно имеют и самые мощные фан-группы) существенный отпечаток наложила проблема каталонского сепаратизма. На южной трибуне барселонского стадиона «Ноу Камп» (там располагается крупнейшее объединение фанатов «Барселоны» «Бойхос Нойс») наряду с флагами клуба развеваются каталонские знамена и звучат сепаратистские лозунги.
В то же время их злейшие враги «Ультрас Сур» и «Френте Атлетико» (соответственно, фанаты мадридских клубов «Реал» и «Атлетико»), являются сторонниками крайнего испанского национализма. Их политические симпатии вызывает национальная политика Франко, направленная на объединение страны (если понадобится, то и силовыми методами) вокруг правых политических групп и движения за чистоту испанского кастильского языка. Следовательно, их враги — не только каталонские, но и другие региональные фанатские группировки (баскские, галисийские и др.).
Сепаратистские настроения среди фанатов особенно значимы в Испании, но иногда актуальны и в других европейских странах, например, фанаты футбольного клуба «Ренн», выступают за независимость Бретани.
Российские фан-движения
В России фанатизм зародился в 90-е (то, что было ранее нельзя назвать полноценным фан-движением) как культурная инсценировка [4]. Российские фан-движения поначалу полностью копировали западную культуру (даже названия всех старых фан-групп английские), благо уровень развития средств массовой информации позволял быть в курсе всех актуальных событий.
Однако постепенно фан-движение в России перестает быть игрой и обрастает своими интересами, традициями, конфликтами. Российские фанаты постепенно втягиваются в игру на политическом поле. Из наиболее заметных действий конца 90-х можно отметить акции против начала бомбардировки силами НАТО Югославии. Несколько сотен фанатов московских ЦСКА и «Спартака» прошли маршем от метро «Баррикадная» до посольства США. Скандирование довольно быстро переросло в забрасывание здания посольства бутылками и стычку с ОМОНом, который после короткого столкновения оттеснил их обратно к метро. После этого беспорядки продолжились в городе: был разгромлен ресторан сети «Макдоналдс» и один из британских пабов. В той или иной степени поддержку этой акции оказали все российские фан-группы. Это особенно примечательно, учитывая, что отношения между основными фан-группами России напряженные, а фанаты ЦСКА и «Спартака» — главные враги.
Реально фанатское движение в России пока развито только в Москве (фанаты, поддерживающие «Спартак», ЦСКА, «Динамо», «Локомотив») и Санкт-Петербурге («Зенит»). В провинции, сколько-нибудь заметные группировки есть в Перми, Казани и еще нескольких городах. Соответственно, пока все конфликты между фан-движениями сосредоточены либо в Москве, либо по линии Москва—Санкт-Петербург. Однако в свете последних событий появился новый вектор конфликта — националистический.
Учитывая, что главной болевой точкой национального вопроса в России является Кавказ, то не вызывает удивления тот факт, что национализация фан-движений в России началась с Кавказа.
Убийство одного из лидеров фан-движения московского «Спартака», совершенное, предположительно выходцами из кавказских республик вылилось в столкновение на Манежной площади. Зашкаливающая агрессия на матчах с кавказскими командами привела к бойкоту кавказских выездов московскими клубами. А после матча «Анжи»— «Зенит» (31 июля 2011 года) и немотивированной жестокости местного ОМОНа (фанаты «Зенита» приняли решение обратиться по этому поводу в прокуратуру) к этому бойкоту, вполне вероятно, присоединятся и петербургские фан-движения. Поскольку на Кавказе фан-движения пока недостаточно развиты, проблема носит латентный характер. Но вполне вероятно, что уже в ближайшее время фан-движения на Кавказе наберут силу (особенно близки к этому фанаты футбольного клуба «Анжи» (Махачкала)), и тогда следует ждать новых столкновений.
Актуальна также проблема расизма и ксенофобии. Самыми ярыми расистами считают болельщиков «Зенита». Ни разу в составе «Зенита» на поле не выходил темнокожий футболист. Одно из объяснений этого — фан-движение Петербурга не примет его (в фан-движении есть такой популярный слоган: «В цветах "Зенита" нет черного»).
Проблема расизма в последнее время постоянно всплывает в СМИ. Ультрас «Спартака» вывесили баннер в адрес игрока своей команды, темнокожего бразильца Веллитона, с надписью «Манки, гоу-хоум!»; фанаты «Локомотива», «прощаясь» с уезжающим из клуба темнокожим россиянином Питером Одемвингие, отметились бан-нером с бананом; во время матча с «Марселем» на зенитовском фан-секторе появились люди в колпаках в стиле Ку-клукс-клана.
Однако утверждать, что все фанаты — расисты, явное преувеличение. Возможно, их процент и больше, чем среднестатистический по стране в целом, однако явно находится в достаточно локальных рамках. Опять же надо понимать, что подобные действия — это часть стратегии эпатажа, активно практикующейся фан-сообществом.
Очевидно, что пока в обществе в целом, у представителей власти и различных социальных групп, в частности, очень мало понимания того, что такое футбольные фанаты и что с ними делать. Диапазон мнений от «пусть делают, что хотят», до «разогнать и запретить».
«Мы имеем, с одной стороны, людей, очень хорошо знакомых со спортом на практике, но не умеющих говорить о нем, а с другой — людей, очень плохо знакомых со спортом практически, которые могут говорить о нем, но пренебрегают им заниматься или делают это кое-как» [5, с. 258] — писал П. Бурдье о проблемах социологии спорта. В случае с фанатами ситуация точно такая же.
Литература
1. Козлов Л. Е. Косовский кризис и московские футбольные фанаты: субкультура между национализмом и глобализацией // Российская молодежь и глобализация: Сб. статей научно-практической конференции 3-6 октября 2002 г. / отв. ред. Агеев А. И., Кудинов В. А. М.; Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2002. С. 25-31.
2. Здравомыслова Е. А. Парадигмы западной социологии общественных движений. Л.: Наука, 1993. 348 с.
3. Бримсон Д., Бримсон Э. Куда бы мы ни ехали. За кулисами футбольного безумия. М.: Амфора, 2006. 352 с.
4. Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга (социологический и антропологический анализ) / под ред. В. В. Костюшева. СПб: «Норма», 1999. 304 с.
5. Бурдье П. Начала / пер. с фр. Н. А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1994. 288 с.
Статья поступила в редакцию 29 сентября 2011 г.
