CC BY
137
зиций России в мировой экономике на основе эффективного участия в международном разделении труда и повышения глобальной конкурентоспособности ее национального хозяйства. Достижение этой цели предполагает, в том числе, создание интегрированного евразийского экономического пространства совместного развития, а именно:
— укрепление Союзного государства, формирование Таможенного союза и единого экономического пространства в рамках ЕврАзЭС, формирование общего энергетического рынка государств-членов ЕврАзЭС, создание совместных финансовых институтов развития;
— реализация системы проектов по формированию совместной транспортной и энергетической инфраструктуры, а также в области сельского хозяйства и других чувствительных для стран СНГ сферах;
— создание механизма содействия кооперации и взаимным инвестициям стран СНГ;
— формирование условий для свободного перемещения граждан в рамках единого экономического пространства, создание общего культурно-образовательного пространства со странами ЕврАзЭс и другими странами-соседями на евразийском пространстве (создание сети необходимых международных договоров).
Эти механизмы призваны содействовать дальнейшему социально-экономическому прогрессу страны, модернизации ведущих отраслей экономики и транспортной инфраструктуры, привлечения и использования мирового опыта хозяйствования — на уровнях предприятия, региона и всей страны.
России не следует пренебрегать и теми возможностями, которые дает финансовая интеграция как элемент механизма
взаимодействия в рамках блоков. Формирование действенного валютно-финансового института может и должно стать важнейшей задачей РФ уже в краткосрочной перспективе.
В условиях глобального кризиса возрастают возможности усиления регионального интеграционного сотрудничества на постсоветском пространстве, консолидации стран СНГ вокруг России. Россия, как обладательница значительных золотовалютных резервов, привлекательным источником безвозмездной финансовой помощи, стабилизационных кредитов, направленных на преодоление последствий кризиса и др. видов финансовой поддержки.
Оказание финансовой поддержки в сложившихся условиях дает России потенциальную возможность усилить свои позиции на постсоветском пространстве, несмотря на гибкую и разновекторную — в зависимости от собственных интересов
— политику лидеров стран СНГ При этом мы согласны с точкой зрения, что «кредитовать другие государства можно и нужно, но только тогда, когда четко прописаны правила игры и понятно, какие именно экономические или политические выгоды, причем в самое ближайшее время, а не в туманном будущем, получит взамен Россия». [8]
Наконец, необходима более последовательная и настойчивая работа — на всех уровнях, во всех направлениях — по реализации разработанных концепций и более целенаправленное отстаивание интересов страны в рамках ее экономического интеграционного взаимодействия на международном уровне. Это позволит обеспечить экономическую безопасность РФ, реализацию интересов государственных и предпринимательских кругов, и в, конечном итоге, социально-экономический прогресс Российской Федерации.
Литература
1. Максимова М.М. Приемлем ли опыт Европейских сообществ для России и СНГ? — М., 2007.
2. Шишков Ю. В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. — М., 2001.
3. Шмелев Н. П. Экономическая составляющая российской внешней политики // Современная Европа. — 2001. — №2.
4. Шкваря Л.В. Экономическая интеграция в условиях глобализации мировой экономики: трансформация форм и теорий.
— М., 2006.
5. Пресс-релиз. — http://cisstat.com
6. UNCTAD Handbook of Statistics 2008.
7. Российская экономика в 2008 году. Тенденции и перспективы. (Вып.30). — М.: ИЭПП, 2007.
8. Трофимова Е.В России увидели дойную корову. // http://www.utro.ru/articles/2009/03/04
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ СОВРЕМЕННЫХ ТРАНЗИТИВНЫХ ОБЩЕСТВ ЕВРОПЫ
В.В. Зинченко,
профессор Центра Европейских исследований Киевского национального университета им. Т. Шевченко, кандидат экономических наук,
доктор философских наук
В статье исследуется опыт трансформаций государств, которые осуществляют институциональные, политические и экономические реформы в условиях интеграционных процессов. Использование этого опыта с учетом специфических условий стран прежнего СССР позволит избежать многих ошибок, ускорить продвижение по пути формирования эффективно функционирующего хозяйства рыночного типа.
Отмечается, что современная развитая социальная система требует стабильного макроэкономического роста, сочетания свободного предпринимательства с государственным регулированием, формирования публичной власти и развитого гражданского общества.
Ключевые слова: интеграция, политика трансформации, институты общества, рыночная экономика, либерализация, государственное регулирование, модернизация.
Опыт стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), которые на несколько лет раньше от постсоветских государств приступили к модернизации экономико-политической системы и формированию рыночной экономики, заслуживает
пристального и глубокого изучения. Использование этого опыта позволит избежать многих ошибок, ускорить формирование эффективно функционирующего хозяйства рыночного типа.
Поскольку страны ЦВЕ, так же, как и Россия, Украина, имели общее наследие политического и экономического прошлого и социальной действительности, их выбор политики трансформации является достаточно важным. В настоящее время, после осуществления большей части мероприятий периода технократической стабилизации и либерализации, наступило удобное время для широких дебатов о том, какого типа общество хотят построить посткоммунистические страны в результате своего развития. В конечном итоге, от их сегодняшнего экономико-политического выбора зависит будущее данного региона.
Полная экономическая трансформация посткоммунисти-ческих и, в частности, постсоветских стран непосредственно связана с разного рода интеграцией в общее экономическое и политическое пространство. Большинство стран Центральной и Восточной Европы хотят полного членства в Европейском Союзе, который выступает центром данной интеграции. Расширение ЕС имеет целью построение Европы без политических или экономических границ. Параллельно проходят и локальные, региональные процессы интеграции как собственно европейского, так и евроазиатского типов на постсоветском и общеевропейском пространствах.
В то же время, общественная, экономическая и политическая трансформация, и интеграция не должны отбрасывать национальное разнообразие: географические, исторические, культурные и политические отличия стран. И мы уверены, что в меру последующей трансформации стран ЦВЕ национальная самобытность каждой из них будет расти. Ведь проблемы, потребности, которые появляются сегодня перед Чешской Республикой, Эстонией или Словенией, своим измерением, типом и уровнем резко отличаются от проблем Румынии, Украины и, конечно, России. Поэтому понятно, что предложить единственный для всех стран ЦВЕ проект реформ невозможно. Однако мы попробуем предложить такой подход к анализу переходного периода, который длится от второй половины 1990-х — начала 2000-х годов, благодаря которому можно было бы получить более точные социально-политические рецепты, актуальные для конкретных условий каждой страны ЦВЕ.
Наиболее существенный момент касается необходимости создания в государстве институтов как автократического, так демократического развития, с одновременным формированием развитого гражданского общества. Успешная политическая трансформация, сопровождаемая ростом благосостояния и социальной стабильности, высвобождение творческой энергии гражданского общества является обязательным условием прогрессивного экономического развития государства. Его начальный толчок зависит главным образом от государственной производственной, денежной, финансовой и внешнеторговой политики. Следующее продвижение возможно, если в развивающейся стране созданы условия для развития правовой, социальной и материальной инфраструктуры рыночной экономики. Для эффективного перехода к современной неокапита-листической экономике, способной конкурировать с экономиками ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития) и остального мира, такая страна должна обеспечить национальный трансформационный процесс необходимыми ресурсами: инвестиционными, человеческими, материальными. Для этого необходимо отказаться от политики «дезертирства государства» [1], то есть его устранения (и самоустранения) от влияния на общественные процессы, что характерно для пост-коммунистической эйфории.
Конечно, нужно принять во внимание наследие государственного провала прежней социально-экономической модели развития, а также характерные для многих трансформирующихся стран, реалии неадекватной и неэффективной системы общественного администрирования. Специфическая проблема, которая появилась перед переходными экономиками, — это демонтаж государственного аппарата и избыточных структур сверхиндустриализированных экономик с одновременным конструированием нового государства и новой экономической базы, конкурентоспособной на мировом рынке, а также поддержанием занятости и обеспечением стабильного улучшения уровня жизни для всех. Сложность и противоречия такого двойного задания заключаются у необходимости одновременного демонтажа и конструирования, заполнения системного вакуума — этого источника большинства экономических нарушений, от которых страдала Центральная и Восточная Европа в течение последних лет.
Немаловажной проблемой для стран данного региона был выбор модели смешанной экономики. В политических дебатах доминировало разногласие в мыслях как относительно относительных приоритетов, с одной стороны, «шоковой терапии» для обеспечения макроэкономической стабильности, так и, с другой стороны — постепенного, градуального варианта трансформации, при котором шок является умеренным, а демонтаж происходит медленнее. Подобные специфические дебаты теперь уже отошли в историю трансформаций экономки и общества стран ЦВЕ и рассматриваются лишь как составляющая процесса, который привел их транзитивные экономики к нынешнему состоянию. Быстро или постепенно, но там состоялся переход к доминированию ценовых сигналов, рыночного разделения труда, частной собственности, децентрализации принятия экономических решений, макроэкономической дисциплины и суровых бюджетных ограничений.
Следует отметить, что этот процесс трансформаций не был безболезненным. Во всех посткоммунистических странах он сопровождался значительным падением промышленного производства, ВВП и занятости, существенным снижением уровня жизни населения. Масштаб экономических потрясений переходного периода можно сравнить с Большим кризисом начала 1930-х годов. И хотя впоследствии начался рост общих экономических показателей, особенно в Польше, Чешской Республике, Словении, Венгрии и даже в Албании и других подобных странах, в частности в России и Украине, но на конец 2008 г. падение производства все еще происходило в подавляющем большинстве стран ЦВЕ. Кроме того, в некоторых из них средний жизненный стандарт, измеренный условно, до сих пор не вернулся на уровень до 1989 г. При таких условиях неравенство, недовольство, этнические конфликты способны выступить серьезной угрозой двуединому процессу политических и экономических реформ. Серая, неэффективная стабильность начала 1980-х для некоторых, возможно, выглядит привлекательной, если смотреть на нее изнутри бурных и нестабильных 1990-х и 2000-х годов. Очевидная и неотложная опасность кроется не только в конфликтах, порождающихся бедностью и замедленным развитием, но и в том, что ресурсы, крайне необходимые для экономических и социальных инвестирований, снова и снова поглощаются социальным сектором, сферой национальной безопасности и обороны, мировыми и локальными кризисами современного глобального общества.
В этот период изменений наиболее важным и эффективным является формирование эффективного государственного управления, развитие зрелого гражданского общества, построение социально ориентированной рыночной экономики, нуждающейся в разработке новых соответствующих институтов, которые должны способствовать накоплению и закреплению проведенных трансформаций. При этом, государственное регулирование, общественный контроль и публичность власти, конкуренция и рыночный выбор являются непременными и важными составляющими изменений, хотя собственно рыночные силы обычно усиливают дезинтеграцию, порожденную такими реформами, и часто к таким масштабам, что реконструкция в опасной степени разлаживается и осложняется.
Достижение изменений с минимумом социального разрушения обеспечивается благодаря влиянию на рынок социальной власти. Например, восстановление Западной Европы после Второй мировой войны было проведено на фоне суровых принудительных мероприятий, которые направляли рынок к четко определенным экономическим и социальным целям.
Поэтому важным заданием является возобновление публичной ответственности и построение эффективного государства, способного обеспечить трансформацию, используя динамизм рынка. В этой связи естественно, что формирование модели модернизации начинается из создания эффективной структуры публичных институций и общественной администрации. При обсуждении экономической политики в странах, которые принадлежат к ОЭСР, обычно принимается как должное, что уже существует эффективный административный аппарат, готовый и способный воплотить в жизнь широкий спектр экономико-социальных программ. Такое предположение, иногда безосновательное даже для экономик ОЭСР, является полностью безосновательным и ничем не оправданным для трансформирующихся экономик. Постсоветские страны ЦВЕ унаследовали систему общественного администрирования, абсолютно непригодную для рыночной экономики. Соответственно, существенная со-
ставляющая процесса трансформации должна быть направлена на перестройку публичных институций для превращения их в эффективный инструмент политики в гражданском обществе и рыночной экономике. Среди предложений — внедрение более эффективной производственной, налоговой и таможенной системы, жесткой политики против коррупции, возрождения местного самоуправления и вмешательства государства в права собственности.
Следует также отметить, что в переходном процессе государству выпадает миссия решения двух важных для населения проблем: распределение социального груза для обеспечения социальной безопасности и борьба с безработицей. Было бы крайне неразумным считать, что с началом перепроектирования социальной политики нужно ожидать того момента, когда «нарастающая волна разбросает все лодки» (Конфуций). Не стоит надеяться на то, что транзитивному государству дешево обойдется сохранение унаследованных от прошлого определенных социальных гарантий, особенно ввиду того, что, во-первых, они умножены на надежду существенного улучшения после начала осуществления реформ и так называемых «антитоталитарных революций». А во-вторых, цена этих социальных благ непременно будет расти в неблагоприятных экономических условиях трансформирующихся стран. Невзирая на снижение части ВВП, которая направляется на содержание сферы здравоохранения и образования, большинство стран, которые трансформируются, находятся в постоянном финансовом затруднении. Часть ВВП, которой распоряжается государство, не может быть обеспечена новым экономическим порядком, а усиление налогового давления ограничивает экономические стимулы и выступает потенциальным тормозом роста экономики.
Реформа социального обеспечения, которое в результате должно стать справедливым и общедоступным, является необходимой предпосылкой общественных и частных инвестиций. Решение об осуществлении таких трансформаций является достаточно тяжелым. В большинстве стран ЦВЕ пенсионный возраст или был, или должен быть повышен. Приоритет, очевидно, нужно предоставить помощи детям, инвалидам, обеспечению населения базовым объемом питания, здравоохранению.
В то же время резко растет безработица, которая является социальным и экономическим злом. Полная занятость должна определяться как фундаментальная цель социально-экономической политики [4]. В трансформирующихся странах, в частности постсоветских и ЦВЕ, возрастающая и стойкая безработица может серьезно взорвать переход к гражданскому обществу и функциональной рыночной экономике. Это — существенный источник роста обнищания и неравенства, а также расточение ресурсов. Определенный уровень безработицы был необходимым, учитывая разрушение производства, которое непременно сопровождает чрезвычайные экономические трансформации, — наподобие тех, что переживали переходные экономики стран ЦВЕ. Но масштаб теперешней безработицы не является неминуемым, и его можно избежать. Мероприятия, направленные на преодоление безработицы, — как оперативные, так и долгосрочные, — должны быть ключевыми элементами любых эффективных экономических программ. Для массовой безработицы сегодня нет фундаментальной внеэкономической причины. Поэтому, чтобы преодолеть безработицу, как показывает опыт успешных стран ЦВЕ, необходим пакет мероприятий — как макроэкономических, так и таких, которые непосредственно влияют на рынок труда.
В своих, в основном успешных, социально-экономических реформах, нынешние «старые» и «новые» страны ЕС посвящали большое внимание социальной политике и преодолению безработицы, решали практические вопросы производства и продажи в сельскохозяйственной отрасли, промышленности, сфере обслуживания, управления и международной торговли.
Сельское хозяйство — большой и важный сектор во всем регионе. Оно играет значительную роль в решении проблем продовольственного обеспечения населения, занятости, производительности экономики, использования земли, финансового баланса и внешней торговли. И эта роль в странах, которые трансформируются, является значительно большей, сравнительно с государствами Европейского Союза. Непременной составляющей процесса трансформации аграрного сектора должна быть кардинальная замена его институций. К тому же сельское хозяйство — весомый элемент торговли с Евросоюзом, азиатскими государствами, а, следовательно, ощутимая болевая
точка в кругу проблем, связанных с региональной интеграцией постсоветского и евроазиатского пространства, расширением ЕС путем вступления в него стран ЦВЕ.
Однако парадоксальным является то, что в торговле сельхозпродукцией с Евросоюзом большинство восточноевропейских стран превратились в чистых импортеров. Создание эффективного аграрного сектора требует капиталовложений и новых организационных форм, внедрение которых позволит повысить эффективность переходных экономик.
Известно, что сфера услуг обеспечивает солидную часть занятости и роста доходов. Действенность малой приватизации в этой отрасли была достаточно ощутимой в странах ЦВЕ. Важный экономический импульс был дан: развитием туризма — в Чешской Республике, Словакии, Венгрии, расширением финансового сектора — в Прибалтийских странах, сектором безопасности — в таких странах, как Россия. Однако нужно пройти еще долгий путь, чтобы преодолеть препятствия, порожденные очень низким уровнем сектора сервисных служб в коммунистический период.
Ключевым звеном перехода стран к стабильному прогрессирующему развитию является промышленность. Трансформирующиеся экономики унаследовали сверхиндустриальную и ресурсно-сырьевую структуру, в которой техника управления производством, финансами и объемом продаж абсолютно не отвечала требованиям рыночной экономики и потребностям общества. В прошлом основным ограничением в деятельности производителей обычно была проблема поставок, которые они пытались максимизировать, а вовсе не проблема сбыта, которая сдерживает их теперь. Нужно существенное инвестиционное усилие, чтобы приспособить, модернизировать и заменить определяющие компоненты производительности, воспитать новые кадры работников и предоставить им соответствующие квалификационные навыки в менеджменте, создать структуры, где процветали бы инновационные коммерческие поиски и исследования. Выдвинутое требование радикальных изменений и конкурентное давление со стороны экономик ОЭСР а также международное сотрудничество является, возможно, самым эффективным двигателем в некоторых отраслях индустрии. Но в основном модернизация должна быть «выращенной дома» [2], что предусматривает вложение внутренних ресурсов и формирование среды, в которой экономическая деятельность направляется коммерчески жизнеспособными конкурентными инвестициями.
Приватизация и структурная перестройка — это два ключевых компонента промышленной трансформации в странах постсоветского пространства, имеющие одинаковое приоритетное значение. В то же время, опыт стран ЦВЕ свидетельствует, что приватизация является успешным средством распространения экономической власти, но она заметно неудачна относительно роста капитала и создания системы менеджмента, очень необходимой для модернизации производства. Сверх того, проблемы в управлении корпорацией могут порождаться и собственно средствами, избранными для осуществления приватизации (в том числе и продажи предприятий иностранным компаниям).
Теперь существует необходимость:
1) создания таких корпоративных структур собственности и контроля, которые в наибольшей степени будут гарантировать то, что менеджеры будут заботиться об интересах владельцев, а не только о личных потребностях, которые не всегда совпадают с интересами владельцев и трудовых коллективов;
2) преодоления конфликтов, порожденных тем, что субъекты, способные контролировать процесс производства, одновременно являются владельцами доли капитала предприятия. Речь идет о менеджерах, наемных работниках, поставщиках, конкурентах, потребителях, местной власти и государстве — то есть обо всех, кто может извлечь выгоду даже невзирая на снижение экономической эффективности компании, а, следовательно, в ряде случаев могут быть незаинтересованными в максимизации прибылей. Особенный аспект этой проблемы связан со значительным распространением приватизированных предприятий, выгоды от деятельности которых не являются однозначными и безусловными для государства и социума.
Управление корпорациями обязательно нуждается в ответе на три вопроса, которые в контексте трансформации являются системными для ее осуществления и направления. Первый: как должны быть организованы компании, чтобы выстроить оптимальное взаимодействие между производственным и финансо-
30 1
вым секторами? Второй: какими должны быть в конечном итоге отношения между корпоративной структурой, национальной экономикой и социальными целями? Третий: является ли корпоративная структура благоприятной для эффективного накопления и наращивания конкурентоспособных производственных возможностей, способных обеспечить внутренний и внешний рынки, а также сформировать национальный акционерный капитал, который будет функционировать ради достижения и поддержания высокого жизненного уровня населения?
Международная торговля и финансовая политика играют и еще долго будут играть центральную роль в переходном процессе экономик транзитивных государств. На микроэкономическом уровне международные рынки — когда они предлагают открытый доступ — обеспечивают уже готовую ценовую систему. Она может быть стандартом для принятия экономических решений и формирования структуры стимулов, которая выступает средством поддержания конкурентоспособности, отличающимся от того, что присущ высокомонополизированным экономикам.
Внешняя торговля и иностранные инвестиции — важные каналы приобретения навыков модернизированного менеджмента и освоения современных технологий, которые обеспечивают прямой контакт с институциями передовых экономик относительно структур, организации, юридических принципов рынка и прав собственности, особенно в сфере контрактного и международного права. Однако справедливым является также и то, что преждевременные отношения структурно уродливых экономик с суровым миром международной конкуренции могут повлечь гибель прибыльных и конкурентоспособных предприятий, падения их инвестиционной активности. Торговая политика везде и во все времена была фундаментальным компонентом экономической политики. Много аспектов трансформации непосредственно предопределены торговыми отношениями транзитивных экономик с Западом.
Торговая и финансовая политика — существенные детерминанты общей ориентации макроэкономической политики и содержания макроэкономических результатов и показателей. Доступ к рынкам развитых стран — это жизненно важный источник распространения на трансформирующиеся экономики современных требований эффективности. Выход на международные рынки капитала может помочь финансировать дефицит текущих статей платежного баланса и привлекать новые инвестиции. Однако потеря рынков внутри страны и за рубежом, вызванная большим дефицитом текущих статей платежного баланса, который сопровождается накоплением задолженности, способна привести как к краткосрочной нестабильности, так и к более длительным трудностям. Политика валютного курсо-образования, которая имеет непосредственную связь с уровнем инфляции, и, конечно, реальный валютный курс являются ключевыми факторами обеспечения конкурентоспособного экономического роста.
Влияние внешней торговли, как на процесс модернизации, так и на задолженность регионов (и действительную, и потенциальную) оказалось намного большим с точки зрения трансформации, чем можно было ожидать. Торговля и международная финансовая политика сыграли значительную роль во всех известных в истории случаях перехода к современной индустриальной экономике (учитывая и первый, поразительный, исторический пример — промышленную революцию в Великобритании). Ход трансформации в Центральной и Восточной Европе не является исключением.
Другой весомый аспект модернизации касается проблем макроэкономического баланса и побудительных макроэкономических причин трансформации. Макроэкономическая стабильность — это предпосылка не столько реформ и трансформации, сколько их упорядоченного, эффективного и недорогого проведения. Это должно было быть первым требованием даже в старой системе, упадок которой тесно связан с несостоятельностью в стабилизации экономики.
Провал стабилизации не обязательно будет влиять на жизнеспособность и скорость трансформации — лишь на ее цену. В этой связи опыт некоторых прежних советских республик может рассматриваться как пример, с одной стороны, значительной стоимости многоразовых неудачных попыток макроэкономической стабилизации, а с другой — значительного прогресса, который трансформация способна достичь, невзирая на серьезную макроэкономическую нестабильность. Исключительный акцент на макроэкономической стабилизации и, соответственно,
трудностях ее достижения может привести к инертности и контрреформам. Пространство для политического выбора в условиях макроэкономической стабилизации является достаточно узким. Оно становится шире в ходе трансформации, когда, как и во всех рыночных экономиках, более-менее налаживаются правила обмена и выбора, проверяется и настраивается экономический инструментарий [3].
Все вышеизложенное позволяет сформировать ряд аргументов в интересах комплексных эффективных трансформационных реформ. Институциональные и рассматриваемые микроэкономические реформы являются необходимыми для трансформации, а также выступают средством облегчения перехода к макроэкономической стабильности. Они охватывают институциональные и социальные основы современной рыночной экономики — экономической модели, которая довела свою мощь в качестве мотора для накопления материальных средств жизни и улучшения ее уровня.
Процессы реформ в рыночной экономике в последние годы охватили все страны Восточной и Центральной Европы. Новые политические силы, которые получили власть в конце 19801990-х годов, за короткий период перешли от общей постановки вопроса о необходимости слома командно-административной системы к выработке конкретных программ реально функционирующего рынка, а затем и практического воплощения их в жизнь. Такой радикальный переход к созданию качественно другой, чем за все послевоенные десятилетия, модели экономического развития связан не только с сугубо идеологическими и политическими факторами — провал директивной системы руководства народным хозяйством требовал быстрейшего построения более эффективного экономического механизма. Восточно- и центральноевропейские государства были вынуждены разрешать проблему формирования рыночных структур в сжатые сроки путем кардинального слома антирыночной экономической системы. Отсутствие практики неминуемо приводило к ошибкам в осуществлении этого процесса, трудностей в реализации разных концепций становления рыночной экономики.
Первичный опыт рыночных реформ позволяет сделать некоторые выводы, которые имеют значение для проведения аналогичных трансформаций в постсоветских странах. Прежде всего, речь идет о последовательности осуществления трансформаций. Одним из основных недостатков всех моделей реформирования хозяйственного механизма в восточноевропейских странах является эклектическое сочетание мероприятий, которые стоило бы внедрять на разных этапах введения рыночных структур. Например, еще не обеспечив достаточно высокий уровень разгосударствления экономики, большинство отмеченных стран стали использовать режим финансово-кредитных рычагов, который может эффективно функционировать только в условиях полной хозяйственно-оперативной самостоятельности предприятий и высокого уровня производства.
В то же время, быстрое распространение рыночных стимулов в деятельности товаропроизводителей при сохранении глобальной и структурной несбалансированности между платежеспособным спросом и товарными ресурсами приводит к усилению инфляционных тенденций. Они проявляются главным образом в избыточном росте денежной массы сравнительно с реальной динамикой экономической деятельности, в непредсказуемых, в значительной мере неоправданных, с точки зрения критериев эффективности, изменениях ценовых пропорций и структуры доходов, которая предопределяет потерю действенных мотиваций производственных звеньев и их работников к рациональному ведению хозяйства.
Или же другой, еще более острый пример: рыночное ценообразование или существенная его либерализация в России и Украине были внедрены до устранения монополии производителей, которая досталась этим странам в наследство от прежней командно-административной системы. Недостаточно подготовленными оказались и мероприятия по либерализации внешнеэкономического блока, в результате чего они не оказали предусмотренного во всех концепциях позитивного влияния на народное хозяйство большинства восточноевропейских государств.
Очевидно, рыночные реформы нужно начинать из разгосударствления максимально возможного числа малых и средних предприятий в первую очередь тех отраслей экономики, которые обеспечивают общие потребности, — транспорт, связь, энергоснабжение и т.д. Параллельно с этим процессом необходимо
принимать решительные меры по демонополизации производства, что практически было вне поля зрения во время проведения реформ во всех восточноевропейских и постсоветских странах. В большинстве из них значительная часть предприятий частного и государственного сектора ведет себя пассивно: снижает объемы производства и одновременно повышает цены. Перестройка мышления хозяйственников здесь возможна с созданием конкуренции на внутреннем рынке путем либерализации условий импорта.
Только реальное становление демонополизированной многоукладной экономики позволяет, как подтверждает практика стран ЦВЕ, обеспечить эффективное функционирование первичных по своей сути финансово-кредитных, налоговых, ценовых и других рычагов рыночной экономики. Последующие шаги по приватизации, национализации и обеспечению надлежащей роли частного и государственного секторов должны сопровождаться последовательным и поэтапным усилениям этих рычагов, превращением их в ведущий регулятор национального производства.
В этом контексте весьма важно правильно оценить разные, часто противоположные модели перехода к рыночной экономике. Польская модель «шоковой терапии» обеспечивает быстрый переход к рынку, но на фоне тяжелых социальных последствий для большинства населения, значительного спада производства. Не может быть однозначно оценена и чешская модель реформ, которая затягивает переход к рыночным отношениям, в результате чего также нарастают такие негативные явления, как нестабильность экономического равновесия, прогрессирующее ухудшение материального положения населения, утрата традиционных национальных секторов производства и тому подобное. Невозможно считать эталоном и модель реформ, внедренную в Венгрии, где рыночные структуры вызревали более чем три десятилетия.
Очевидно, что оптимальным является средний между двумя противоположными моделями путь — максимально быстрое осуществление подготовительных мероприятий (разгосударствление, приватизация и демонополизация) с постепенным введением все большего числа элементов рыночного механизма [5].
Особенного внимания заслуживает опыт стран ЦВЕ, в первую очередь, Венгрии, Чехии и Словакии, в использовании внешнеэкономических факторов формирования рыночной экономики. Он доказал, что без адаптации к параметрам мирового хозяйства невозможно создать эффективно функционирующий национальный рынок. К сожалению, на постсоветском пространстве практически отсутствует прогресс в такой важной отрасли, как модернизация внешнеэкономического механизма. Если в других сферах ведения хозяйства уже разработаны определенные концептуальные принципы, приняты некоторые законы и началось хотя и медленное, но все-таки продвижение к рыночным отношениям, то во внешнеэкономической
деятельности дело пока еще ограничивается осуществлением разрозненных мероприятий, внедрением в экспериментальном порядке отдельных форм.
Экономики стран, которые трансформируются, испытывают беспрецедентные вызовы. Практически во всех исторических случаях развития современной экономики именно публичная социальная политика создавала институциональный каркас, способный обеспечить шкалу и структуру инвестирований, необходимых для появления современной высокоиндустриальной страны. Вместо этого, транзитивные страны начинают отдавать предпочтение исключительно рыночным сигналам, иногда воспринимая их как несомненный, единственно значимый механизм для определения того, что в экономических делах является желаемым для общества, а что — нежелательным. Подобное обожание нерегулируемого рынка как средства реконструирования экономики оставляет вне поля зрения три красноречивых факта.
Факт первый. История не знает примеров, чтобы какая-нибудь страна достигла успешной модернизации, стремительно двигаясь к высокому доходу на душу населения в условиях неослабеваемого индустриального роста, без сочетания свободного предпринимательства с государственной регуляцией, без (типично, но не непременно) государственной регуляции внешней торговли, финансовых институций, инфраструктурных инвестиций, корпоративных организаций и осуществления корпоративных решений.
Факт второй. Существует много разновидностей «рыночной экономики». Институциональные структуры Франции, Германии, Испании, Великобритании, Скандинавских и других стран очень отличаются друг от друга. Их финансовые системы, структуры корпоративной организации, роль государства — разные. Нет какого-то уникального, единственно возможного набора рыночных показателей, которые могут направить эффективный переход к рыночной экономике, равно как и нет уникальной, единственно возможной модели рыночной экономики.
Факт третий. Рыночная экономика как комплексная сеть социально-экономических отношений нуждается в значительном уровне не только самоорганизации и регулирования для их поддержания, но и наращивания их непрерывного институционального развития.
Социально-экономическая политика трансформирующихся государств хотя и олицетворена разными политическими коалициями, но для поддержки социумом должна разделять и внедрять как ценности демократии, так и эволюционное повышение стабильного благосостояния широких слоев общества. Правительства этих стран берут на себя политическую ответственность за формирование институций экономического процветания и эффективную интеграцию в региональное и мировое пространство. Такой подход является актуальным для использования лидерами постсоветских стран.
Литература
1. Abel I.& Вопип J. State desertion and convertibility. — Dublin, 2008. — 270 р. — P. 25.
2. Gilbert N. The Enabling State: Modern Welfare Capitalism.- Hew York, 2004. — 241 p. — P. 154.
3. Gleitze B. Produktivvermogen ist das Kapital der gewerblichen Unternehmen.- Bonn: Taschenbuch-Verlag, 2007. — 325 s. — S. 170.
4. Sen A. Commodities and Capabilities. — Amsterdam-New York — London — North Holland, 2007. — 521 p. — P. 5, 21, 16.
5. Siehe W. Den Klassenkampf zementieren? Referat auf dem Wirtschaftstag. — Fr. a. M.: SurkampfVerlag, 2009. — 213 s. — S. 35.
