CC BY
14
Социально-экономическая политика институциональных и региональных преобразований в контексте европейского опыта транзитивной модернизации
Аннотация: В статье исследуется опыт трансформаций государств, которые осуществляют институциональные, политические и экономические реформы в условиях интеграционных процессов. Использование этого опыта с учетом специфических условий стран прежнего СССР позволит избежать многих ошибок, ускорить продвижение по пути формирования эффективно функционирующего хозяйства рыночного типа. Отмечается, что современная развитая социальная система требует стабильного макроэкономического роста, сочетания свободного предпринимательства с государственным регулированием, формирования публичной власти и развитого гражданского общества. Ключевые слова: интеграция, политика трансформации, институты общества, рыночная экономика, либерализация, государственное регулирование, модернизация.
Zinchenko VV. Socio-economic policy and regional institutional reforms in the context of the european experience of transitive modernization
Abstract: Experience of transformations of the states which carry out institutional, political and economic reforms in the conditions of integration processes is probed in the article. The use of this experience taking into account the specific terms of countries of the former USSR will allow to avoid many errors, accelerate advancement on the way of forming of effectively functioning economy of market type.
It is marked that the modern developed frame of society requires stable macroeconomic growth, combination of free enterprise with government control, formings of public power and developed civil society.
Key words: integration, policy of transformation, institutes of society, market economy, liberalization, government control, modernization.
Процессы реформ в экономике, государстве и обществе в последние годы охватили все постсоветские страны. Ранее, в государствах Восточной и Центральной Европы, новые политические силы, которые получили власть в конце 1980-1990-х годов, за короткий период перешли от общей постановки вопроса о необходимости слома командно-административной системы к выработке конкретных программ реально функционирующего рынка, а затем и практического воплощения их в жизнь. Такой радикальный переход к созданию качественно другой, чем за все послевоенные десятилетия, модели экономического развития связан не только с сугубо идеологическими и политическими факторами - провал директивной системы руководства народным хозяйством требовал быстрейшего построения более эффективного экономического механизма. Восточно- и центральноевропейские государства были вынуждены разрешать проблему формирования рыночных структур в сжатые сроки путем кардинального слома антирыночной экономической системы. Отсутствие практики неминуемо приводило к ошибкам в осуществлении этого процесса, трудностей в реализации разных концепций становления рыночной экономики.
Первичный опыт рыночных реформ позволяет сделать некоторые выводы, которые имеют значение для проведения аналогичных трансформаций в постсоветских странах. Прежде всего, речь идет о последовательности осуществления трансформаций. Одним из основных недостатков всех моделей реформирования хозяйственного механизма в восточноевропейских странах является эклектическое сочетание мероприятий, которые стоило бы внедрять на разных этапах введения рыночных структур. Например, еще не обеспечив достаточно высокий уровень разгосударствления экономики, большинство отмеченных стран стали использовать режим финансово-кредитных рычагов, который может эффективно функционировать только в условиях полной хозяйственно-оперативной самостоятельности предприятий и высокого уровня производства.
В то же время, быстрое распространение рыночных стимулов в деятельности товаропроизводителей при сохранении глобальной и структурной несбалансированности между платежеспособным спросом и товарными ресурсами приводит к усилению инфляционных тенденций. Они прояв-
Зинченко Виктор Викторович
Д.ф.н., проф., гл.н.с. Институт высшего образования НАПН Украины г. Киев, Украина viktor-
ляются главным образом в избыточном росте денежной массы сравнительно с реальной динамикой экономической деятельности. В непредсказуемых, в значительной мере неоправданных, с точки зрения критериев эффективности, изменениях ценовых пропорций и структуры доходов, которая предопределяет потерю действенных мотиваций производственных звеньев и их работников к рациональному ведению хозяйства.
Или же другой, еще более острый пример: рыночное ценообразование или существенная его либерализация в России и Украине были внедрены до устранения монополии производителей, которая досталась этим странам в наследство от прежней командно-административной системы. Недостаточно подготовленными оказались и мероприятия по либерализации внешнеэкономического блока, в результате чего они не оказали предусмотренного во всех концепциях позитивного влияния на народное хозяйство большинства восточноевропейских государств.
Очевидно, рыночные реформы нужно начинать из разгосударствления максимально возможного числа малых и средних предприятий в первую очередь тех отраслей экономики, которые обеспечивают общие потребности, - транспорт, связь, энергоснабжение и т.д. Параллельно с этим процессом необходимо принимать решительные меры по демонополизации производства, что практически было вне поля зрения во время проведения реформ во всех восточноевропейских и постсоветских странах. В большинстве из них значительная часть предприятий частного и государственного сектора ведет себя пассивно: снижает объемы производства и одновременно повышает цены. Перестройка мышления хозяйственников здесь возможна с созданием конкуренции на внутреннем рынке путем либерализации условий импорта.
Только реальное становление демонополизированной многоукладной экономики позволяет, как подтверждает практика стран ЦВЕ, обеспечить эффективное функционирование первичных по своей сути финансово-кредитных, налоговых, ценовых и других рычагов рыночной экономики. Последующие шаги по приватизации, национализации и обеспечении надлежащей роли частного и государственного секторов должны сопровождаться последовательным и поэтапным усилениям этих рычагов, превращением их в ведущий регулятор национального производства.
В этом контексте весьма важно правильно оценить разные, часто противоположные модели перехода к рыночной экономике. Польская модель „шоковой терапии" обеспечивает быстрый переход к рынку, но на фоне тяжелых социальных последствий для большинства населения, значительного спада производства. Не может быть однозначно оценена и чешская модель реформ, которая затягивает переход к рыночным отношениям, в результате чего также нарастают такие негативные явления, как нестабильность экономического равновесия, прогрессирующее ухудшение материального положения населения, утрата традиционных национальных секторов производства и тому подобное. Невозможно считать эталоном и модель реформ, внедренную в Венгрии, где рыночные структуры вызревали более чем три десятилетия.
Очевидно, что оптимальным является средний между двумя противоположными моделями путь - максимально быстрое осуществление подготовительных мероприятий (разгосударствление, приватизация и демонополизация) с постепенным введением все большего числа элементов рыночного механизма [5,35].
Особенного внимания заслуживает опыт стран ЦВЕ, в первую очередь, Венгрии, Чехии и Словакии, в использовании внешнеэкономических факторов формирования рыночной экономики. Он доказал, что без адаптации к параметрам мирового хозяйства невозможно создать эффективно функционирующий национальный рынок. К сожалению, на постсоветском пространстве практически отсутствует прогресс в такой важной отрасли, как модернизация внешнеэкономического механизма. Если в других сферах ведения хозяйства уже разработаны определенные концептуальные принципы, приняты некоторые законы и началось хотя и медленное, но все-таки продвижение к рыночным отношениям, то во внешнеэкономической деятельности дело пока еще ограничивается осуществлением разрозненных мероприятий, внедрением в экспериментальном порядке отдельных форм.
Экономики стран, которые трансформируются, испытывают беспрецедентные вызовы. Практически во всех исторических случаях развития современной экономики именно публичная социальная политика создавала институциональный каркас, способный обеспечить шкалу и структуру инвестирований, необходимых для появления современной высокоиндустриальной страны. Вместо этого, транзитивные страны начинают отдавать предпочтение исключительно рыночным сигналам, иногда воспринимая их как несомненный, единственно значимый механизм для определения того, что в
экономических делах является желаемым для общества, а что - нежелательным. Подобное обожание нерегулированного рынка как средства реконструирования экономики оставляет вне поля зрения три красноречивых факта.
Социально-экономическая политика трансформирующихся государств хотя и олицетворена разными политическими коалициями, но для поддержки социумом должна разделять и внедрять как ценности демократии, так и эволюционное повышение стабильного благосостояния широких слоев общества. Правительства этих стран берут на себя политическую ответственность за формирование институций экономического процветания и эффективную интеграцию в региональное и мировое пространство. Такой подход является актуальным для использования лидерами постсоветских стран.
Полная политико-экономическая трансформация посткоммунистических и, в частности, постсоветских стран непосредственно связана с разного рода интеграцией в общее экономическое и политическое пространство. Большинство стран Центральной и Восточной Европы хотят полного членства в Европейском Союзе, который выступает центром данной интеграции. Расширение ЕС имеет целью построение Европы без политических или экономических границ. Параллельно проходят и локальные, региональные процессы интеграции как собственно европейского, так и евроазиатского типов на постсоветском и общеевропейском пространствах.
Опыт стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), которые на несколько лет раньше от постсоветских государств приступили к модернизации экономико-политической системы и формированию рыночной экономики, заслуживает на пристальное и глубокое изучение. Использование этого опыта с учетом специфических условий нашей страны позволит избежать многих ошибок, ускорить формирование эффективно функционирующего хозяйства рыночного типа.
Поскольку страны ЦВЕ, так же, как и Россия, Украина, имели общее наследие политического и экономического прошлого и социальной действительности, их выбор политики трансформации является достаточно важным. В настоящее время, после осуществления большей части мероприятий периода технократической стабилизации и либерализации, наступило удобное время для широких дебатов о том, какого типа общества хотят построить посткоммунистические страны в результате своего развития. В конечном итоге, от их сегодняшнего экономико-политического выбора зависит будущее данного региона.
В то же время, общественная, экономическая и политическая трансформация, и интеграция не должны отбрасывать национальное разнообразие: географические, исторические, культурные и политические отличия стран. И мы уверены, что в меру последующей трансформации стран ЦВЕ национальная самобытность каждой из них будет расти. Ведь проблемы, потребности, которые появляются сегодня перед Чешской Республикой, Эстонией или Словенией, своим измерением, типом и уровнем резко отличаются от проблем Румынии, Украины и, конечно, России. Поэтому понятно, что предложить единственный для всех стран ЦВЕ проект реформ невозможно. Однако мы попробуем предложить такой подход к анализу переходного периода, который длится от второй половины 1990-х -начала 2000-х годов, благодаря которому можно было бы получить более точные социально-политические рецепты, актуальные для конкретных условий каждой страны ЦВЕ.
Наиболее существенный момент касается необходимости создания в государстве институтов как автократического, так демократического развития, с одновременным формированием развитого гражданского общества. Успешная политическая трансформация, сопровождаемая ростом благосостояния и социальной стабильности, высвобождение творческой энергии гражданского общества является обязательным условием прогрессивного экономического развития государства. Его начальный толчок зависит главным образом от государственной производственной, денежной, финансовой и внешнеторговой политики. Следующее продвижение возможно, если в развивающейся стране созданы условия для развития правовой, социальной и материальной инфраструктуры рыночной экономики. Для эффективного перехода к современной неокапиталистической экономике, способной конкурировать с экономиками ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития) и остального мира, такая страна должна обеспечить национальный трансформационный процесс необходимыми ресурсами: инвестиционными, человеческими, материальными. Для этого необходимо отказаться от политики «дезертирства государства» [1,245], то есть его устранения (и самоустранения) от влияния на общественные процессы, что характерно для посткоммунистической эйфории.
Конечно, нужно принять во внимание наследие государственного провала прежней социально-экономической модели развития, а также характерные для многих трансформирующихся стран, реалии неадекватной и неэффективной системы общественного администрирования. Специфическая проблема, которая появилась перед переходными экономиками, - это демонтаж государственного аппарата и избыточных структур сверхиндустриализированных экономик с одновременным конструированием нового государства и новой экономической базы, конкурентоспособной на мировом рынке, а также поддержанием занятости и обеспечением стабильного улучшения уровня жизни для всех. Сложность и противоречия такого двойного задания заключаются у необходимости одновременного демонтажа и конструирования, заполнения системного вакуума - этого источника большинства экономических нарушений, от которых страдала Центральная и Восточная Европа в течение последних лет.
Немаловажной проблемой для стран данного региона был выбор модели смешанной экономики. В политических дебатах доминировало разногласие в мыслях как относительно относительных приоритетов, с одной стороны, «шоковой терапии» для обеспечения макроэкономической стабильности, так и, с другой стороны - постепенного, градуального варианта трансформации, при котором шок является умеренным, а демонтаж происходит медленнее. Подобные специфические дебаты теперь уже отошли в историю трансформаций экономки и общества стран ЦВЕ и рассматриваются лишь как составляющая процесса, который привел их транзитивные экономики к нынешнему состоянию. Быстро или постепенно, но там состоялся переход к доминированию ценовых сигналов, рыночного разделения труда, частной собственности, децентрализации принятия экономических решений, макроэкономической дисциплины и суровых бюджетных ограничений.
Следует отметить, что этот процесс трансформаций не был безболезненным. Во всех посткоммунистических странах он сопровождался значительным падением промышленного производства, ВВП и занятости, существенным снижением уровня жизни населения. Масштаб экономических потрясений переходного периода можно сравнить с Большим кризисом начала 1930-х годов. Хотя впоследствии начался рост общих экономических показателей, особенно в Польше, Чешской Республике, Словении, Венгрии и даже в Албании и других подобных странах ЦВЕ. Однако, сверх того, в некоторых из них средний жизненный стандарт, измеренный условно, до сих пор не вернулся на уровень до 1989 г. При таких условиях неравенство, недовольство, этнические конфликты способны выступить серьезной угрозой двуединому процессу политических и экономических реформ. Серая, неэффективная стабильность начала 1980-х для некоторых, возможно, выглядит привлекательной, если смотреть на нее изнутри бурных и нестабильных 1990-х и 2000-х годов. Очевидная и неотложная опасность кроется не только в конфликтах, порождающихся бедностью и замедленным развитием, но и в том, что ресурсы, крайне необходимые для экономических и социальных инвестирований, снова и снова поглощаются социальным сектором, сферой национальной безопасности и обороны, мировыми и локальными кризисами современного глобального общества.
Невзирая на снижение части ВВП, которая направляется на содержание сферы здравоохранения и образования, большинство трансформирующихся стран, находятся в постоянном финансовом затруднении. Часть ВВП, которой распоряжается государство, не может быть обеспечена новым экономическим порядком, а усиление налогового давления ограничивает экономические стимулы и выступает потенциальным тормозом роста экономики.
В то же время резко растет безработица, которая является социальным и экономическим злом. Полная занятость должна определяться как фундаментальная цель социально-экономической политики [4,21]. В трансформирующихся странах, в частности постсоветских и ЦВЕ, возрастающая и стойкая безработица может серьезно взорвать переход к гражданскому обществу и функциональной рыночной экономике. Это - существенный источник роста обнищания и неравенства, а также расточение ресурсов. Определенный уровень безработицы был необходимым, учитывая разрушение производства, которое непременно сопровождает чрезвычайные экономические трансформации, - наподобие тех, что их переживали переходные экономики стран ЦВЕ. Но масштаб теперешней безработицы не является неминуемым, и его можно избежать. Мероприятия, направленные на преодоление безработицы, - как оперативные, так и долгосрочные, - должны быть ключевыми элементами любых эффективных экономических программ. Для массовой безработицы сегодня нет фундаментальной внеэкономической причины. Поэтому, чтобы преодолеть безработицу, как показывает опыт
успешных стран ЦВЕ, необходим пакет мероприятий - как макроэкономических, так и таких, которые непосредственно влияют на рынок труда.
Среди предложений - внедрение более эффективной производственной, налоговой и таможенной системы, жёсткой политики против коррупции, возрождения местного самоуправления и вмешательство государства в права собственности.
В своих, в основном успешных, социально-экономических реформах, нынешние «старые» и «новые» страны ЕС посвящали обстоятельное внимание социальной политике и преодолению безработицы, решали практические вопросы производства и продажи в сельскохозяйственной отрасли, промышленности, сфере обслуживания, управления и международной торговли.
Провал стабилизации не обязательно будет влиять на жизнеспособность и скорость трансформации - лишь на ее цену. В этой связи опыт некоторых прежних советских республик может рассматриваться как пример, с одной стороны, значительной стоимости многоразовых неудачных попыток макроэкономической стабилизации, а с другой - значительного прогресса, который трансформация способна достичь, невзирая на серьезную макроэкономическую нестабильность. Исключительный акцент на макроэкономической стабилизации и, соответственно, трудностях ее достижения может привести к инертности и контрреформам. Пространство для политического выбора в условиях макроэкономической стабилизации является достаточно узким. Оно становится шире в ходе трансформации, когда, как и во всех рыночных экономиках, более-менее налаживаются правила обмена и выбора, проверяется и настраивается экономический инструментарий [3,154].
Все вышеизложенное позволяет сформировать ряд аргументов в интересах комплексных эффективных трансформационных реформ. Институциональные и рассматриваемые микроэкономические реформы являются необходимыми для трансформации, а также выступают средством облегчения перехода к макроэкономической стабильности. Они охватывают институциональные и социальные основы современной социальной и регулируемой рыночной экономики - экономической модели, которая доказала свою мощь в качестве мотора для накопления материальных средств жизни и улучшения её уровня.
Достижение изменений с минимумом социального разрушения обеспечивается благодаря влиянию на рынок социальной власти. Например, восстановление Западной Европы после Второй мировой войны было проведено на фоне суровых принудительных мероприятий, которые направляли рынок к четко определенным экономическим и социальным целям.
В этот период изменений наиболее важным и эффективным является формирование эффективного государственного управления, развитие зрелого гражданского общества, построение социально ориентированной рыночной экономики, нуждающейся в разработке новых соответствующих институтов, которые должны способствовать накоплению и закреплению проведенных трансформаций. При этом, государственное регулирование, общественный контроль и публичность власти, конкуренция и рыночный выбор являются непременными и важными составляющими изменений, хотя собственно рыночные силы обычно усиливают дезинтеграцию, порожденную такими реформами, и часто к таким масштабам, что реконструкция в опасной степени разлаживается и осложняется.
Следует также отметить, что в переходном процессе государству выпадает миссия решения двух важных для населения проблем: распределение социального груза для обеспечения социальной безопасности и борьба с безработицей. Было бы крайне неразумным считать, что с началом пе-репроэктирования социальной политики нужно ожидать того момента, когда «нарастающая волна разбросает все лодки» (Конфуций). Не стоит надеяться на то, что транзитивному государству дешево обойдется сохранение унаследованных от прошлого определенных социальных гарантий, особенно ввиду того, что, во-первых, они умножены на надежду существенного улучшения после начала осуществления реформ и так называемых «антитоталитарных революций».А во-вторых, цена этих социальных благ непременно будет расти в неблагоприятных экономических условиях трансформирующихся стран.
Поэтому важным заданием является возобновление публичной ответственности и построение эффективного государства, способного обеспечить трансформацию, используя динамизм рынка. В этой связи естественно, что формирование модели модернизации начинается из создания эффективной структуры публичных институций и общественной администрации. При обсуждении экономической политики в странах, которые принадлежат к ОЭСР, обычно принимается как должное, что уже существует эффективный административный аппарат, готовый и способный воплотить в жизнь
широкий спектр экономико-социальных программ. Такое предположение, иногда безосновательное даже для экономик ОЭСР, является полностью безосновательным и ничем не оправданным для трансформирующихся экономик. Постсоветские страны ЦВЕ унаследовали систему общественного администрирования, абсолютно непригодную для рыночной экономики. Соответственно, существенная составляющая процесса трансформации должна быть направлена на перестройку публичных институций для превращения их в эффективный инструмент политики в гражданском обществе и рыночной экономике.
Литература
1.Зинченко В.В. Дилемма специальных экономических зон: субсидиарный регионализм или системный дерегу-лированный трайбализм?//Проблемы современной экономики. Евразийский международный научно -аналитический журнал. - Санкт-Петербург, 2010. - № 4.- С.241-245.
2. Зинченко В.В. Регионализация, институциональные тенденции глобализации и модель восстановительного общественно-экономического развития// Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Экономика и управление - Воронежский государственный университет. - №1 2012. - Воронеж:Изд-во ВГУ,2012. -176 с. - С.9-17.
3. Gilbert N. The Enabling State: Modern Welfare Capitalism.- Hew York, 2004. - 241 р.
4. Sen A. Commodities and Capabilities. - Amsterdam-New York -London -North Holland, 2007. - 521 р.
5.Siehe W. Den Klassenkampf zementieren? Referat auf dem Wirtschaftstag. - Fr. a. M.: SurkampfVerlag, 2009.- 213 s.
6.Sintschenko V.V. Weltgesellschaft: postimperialismus und die aufteilung der welt//Aktualne problemy nowoczesnych nauk. - 2013. - Volume 15. - Przemysl: Nauka i stud ia. - S.63-71.
7.Tennenbaum J. Financial crisis: the end-phase of a 30 - year desease //Executive Intellegence Review.-2008, vol.25, no.21.
8.Wallis St.A New Set of Economic Principles - Five Principles for the New Economy by 2020.- NY:By ewart and Manfred Max-Neef,2010. - 119 р.
