CC BY
159
ПОСТКО ММУНИСТИЧЕСКАЯ
ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА
Р.Н.Евстигнеев
ДЕСЯТЬ ЛЕТ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
Евстигнеев Рубен Николаевич -доктор экономических наук, зав. центром ИМЭПИ РАН.
Стартовые условия экономических реформ в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) оказались весьма близкими к российским. В самом общем виде их можно сформулировать как достижение такого уровня промышленного развития, который в рамках сложившейся социально-экономической системы уже не мог далее повышаться. Затухание темпов развития, начавшееся задолго до реформ, было связано с перенакоплением, т.е. с тем, что при нарастании доли инвестиций в ВВП темпы роста капиталоотдачи стали резко снижаться. Такое состояние Кейнс обозначил как «квазистационарное».
Многолетние эксперименты с различными вариантами внутрисистемных изменений (государственным, самоуправленческим и смешанным «рыночным социализмом») в этих странах, в отличие от не дозревших еще до «квазистационарного» состояния Китая и Вьетнама, не приостановили тенденцию затухания темпов экономического роста. Напротив, они лишь обострили болезнь. Но нельзя сказать, что проводившиеся попытки децентрализации управления социалистической экономикой вообще прошли даром: они привели к всеобщему осознанию необходимости системного преобразования социализма, а в Венгрии к тому же, в силу ряда благоприятных обстоятельств, способствовали еще и накоплению важных рыночных элементов (свободные государственные закупки сельхозпродукции, косвенные регуляторы управления, свободная, в основном, торговля средствами производства, реальное обобществление в кооперативах), облегчивших впоследствии вхождение в период капиталистической трансформации.
Для понимания того, что означал для стран ЦВЕ и России переход к системным изменениям, надо сказать хотя бы несколько слов о правиле маятника (циклов, волнообразного движения) в общественном развитии. Это правило универсально, но в разных условиях проявляется по-разному.
Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант № 01-02-00476а.
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европы
В социалистический период, когда совершались неоднократные эксперименты по либерализации экономики и общественной жизни, они каждый раз завершались откатами назад, поскольку ставили под угрозу существование самой системы. Незавершенность преобразований, естественно, приводила к потере управляемости экономикой, что служило дополнительным поводом для свертывания едва начинавшихся реформ.
В развитых западных странах маятник тоже постоянно раскачивается между либеральным и социалистическим полюсами, что ярко проявляется в чередовании ведущих политических партий у власти. Но в рамках современного либерально-демократического общества такая пульсация является движущей силой развития. Амплитуда колебаний там с годами постепенно сокращается, хотя сомнительно, чтобы она когда-нибудь привела к симбиозу неоконсерватизма и социал-демократизма (голубая мечта наших центристов).
Промежуточный период между социализмом и капитализмом не является исключением из этого общего правила, характеризуясь маятниковыми колебани-ями1, которые несут в себе черты обеих приведенных выше пульсаций: системная трансформация формирует необходимые условия для дальнейшего поступательного развития, оставаясь при этом под постоянной угрозой реставрации. Возможность окончательного преодоления этой опасности зависит от конкретных условий страны и от управленческого искусства ее политических лидеров.
М.Домбровский, один из авторов и дирижеров польской реформы, набросал довольно полный перечень условий, повлиявших на ход реформ в постсоциалистических странах2: уровень экономического развития; длительность существования командной системы в экономике и коммунистического режима; доля частного сектора в национальной экономике; масштабы структурных диспропорций, а также уровень милитаризации; открытость экономики и общества по отношению к капиталистическим странам; наличие природных ресурсов, пригодных для экспорта; уровень внутреннего и внешнего макроэкономического равновесия; наличие или отсутствие опыта проведения рыночных реформ в социалистической экономике и их результаты; уровень политической либерализации и демократизации до падения коммунистической системы; сила антикоммунистических движений и движений за независимость в прошлом; этническая однородность или неоднородность; качество государственного управления и законодательной системы; наличие сильных профессиональных союзов.
1. См.: Евстигнеев Р.Н. Цикличность переходного периода // «Вопросы философии». - М, 1993. - № 11.
2. Домбровский М. Уроки реформ. Различные стратегии перехода к рыночной экономике: как они осуществляются на практике? / Экспертный институт. - М., декабрь 1996. - С. 43.
десять лет экономических реформ в странах центральной
и восточной европы ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА
Даже самое поверхностное сравнение перечисленных условий в странах ЦВЕ и России показывает, что более благоприятными они были в первых странах. Только уровень экономического развития, казалось бы, выгодно отличал вначале Россию от этих стран. Но в ходе реформ, зависевших на начальном этапе прежде всего от стартовых условий, мы быстро утратили и это «преимущество», отстав по показателю душевого производства ВВП от всех них, кроме Болгарии и Румынии.
Наличие топлива и сырья, пригодных для экспорта, можно считать сомнительным преимуществом России, ибо весь мировой опыт показывает, что этот фактор, как правило, не ускоряет, а, наоборот, сдерживает экономический рост.
Не повезло нам не только с объективными условиями развертывания реформ, но и с целенаправленной экономической политикой. Для перехода к системным изменениям нужно было, прежде всего, преодолеть партийно-административное сопротивление радикальным реформам. Это удалось сделать странам ЦВЕ после падения берлинской стены в конце 1989 г. и распада советской империи, т.е. практически почти синхронно с Россией.
Однако далее страны ЦВЕ стали опережать Россию - и не только благодаря перечисленным выше объективным обстоятельствам, но и из-за проблем в методах проведения реформ. Надо напомнить, что в центре внимания в тот период оказалась проблема «градуализм versus шоковая терапия». Сегодня споры между градуалистами и шокотерапевтами, казалось бы, отошли на задний план. Но резонанс от этой дискуссии громко звучит и по сей день. Почему?
Еще на заре системных преобразований Гжегож Колодко предельно четко сформулировал суть спора: «проблема "шоковая терапия - градуализм" имеет смысл только в отношении стабилизации и совершенно бессмысленна в отношении системных изменений»3. Тогда никто и не сомневался, что сначала надо было как можно скорее провести финансовую стабилизацию, восстановить роль денег во всех их функциях (там, где в этом была потребность), а затем уже на этом фоне постепенно - ибо все признавали невозможность немедленной перекройки институтов - заняться системными изменениями.
Конечно, это была лишь голая схема. Дело в том, что для осуществления стабилизации нужно было прежде всего обнажить рыночные отношения: отказаться от централизованного установления цен (чтобы вывести инфляцию из латентного состояния в открытое), либерализовать внутреннюю и внешнюю торговлю. Иными словами, приступить к таким первоочередным институциональным изменениям, без которых ни о какой стабилизации не могло быть и речи4. Поставить
3. Systemic Change and Stabilization in Eastern Europe. - L., 1991.
4. Характер этих начальных институциональных изменений четко определен в вышедшем недавно капитальном труде о российской реформе: См.: Либерализация цен: шоковая мера в системе градуалистских реформ - «Экономика переходного периода.
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европый
же вообще телегу впереди лошади, сосредоточившись сначала только на системных изменениях - приватизации, демонополизации и рыночной инфраструктуре, - призывали тогда лишь немногие экономисты (в России, например, Г.Явлинский), наивно допускавшие, что все это можно проделать и при полном отсутствии в экономике реальных рыночных оценок.
По пути финансовой стабилизации, сочетавшейся с указанными выше первичными институциональными преобразованиями, пошли в ногу с Россией все страны ЦВЕ. Но тут первооткрывателей путей перехода от социализма к капитализму поджидал узел противоречий, который еще не всем удалось развязать до конца. Эти противоречия глубоко проанализированы в монографии венгерского экономиста Л.Чабы «Капиталистическая революция в Восточной Европе. Проблемы экономической теории системных изменений». В книге, в частности, исследованы потенциальные противоречия между жесткими правительственными мерами по стабилизации - и плюрализмом, имманентным рыночной экономике; между сокращением бюджетных расходов - и необходимостью инвестиций для экономического роста; между ограничением социальных расходов - и предполагаемым повышением социально-экономической активности населения5.
Названные и многие другие противоречия живы и сегодня. Но в большинстве стран ЦВЕ они уже не так глубоки, как в России и других странах постсоветского пространства. Вопрос с самого начала состоял в том, в какой мере присутствовали в странах и как сочетались друг с другом возможности стабилизации и либерализации. Наибольший запас прочности в этом отношении имела Венгрия, наименьший (из стран ЦВЕ) был накоплен Болгарией и Румынией.
В Венгрии более мягкий, чем в других восточноевропейских странах, переход к системным изменениям объяснялся не сознательной изначальной ориентацией на градуалистские методы, а тем, что там просто не было необходимости в шоковых методах, поскольку уже накануне реформ в стране была достигнута достаточная внутренняя финансовая сбалансированность. О вполне крепких ростках рыночных институтов уже упоминалось выше.
В Чехословакии финансовая сбалансированность (внутренняя и внешняя) тоже оказалась вполне удовлетворительной, что позволило самортизировать ли-
Продолжение сноски 4 со с. 70. Очерки экономической политики посткоммунистической России: 1991-1997». - М., 1998. - С. 117). В книге справедливо отмечена вынужденность этой меры: «выбор начальной стратегии рыночных реформ в посткоммунистической России формулировался не в терминах градуализма или "шоковой терапии", а в смысле элементарного выживания экономики и населения» (там же, с. 139).
5. См. Csaba L. «The саргЬаИвЬ revolution in Eastern Europe. A contribution to the economic theory of systemic change» (1995), особенно главу 2.4.: «Stabilization and transformation: a strange couple» (p. 76- 95).
десять лет экономических реформ в странах центральной
и восточной европы ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА ^
берализацию цен на старте реформ. Однако в целом институциональная структура была достаточно закосневшей, что явилось следствием известных событий августа 1968 г. Эти еще далекие от требований рынка институты (особенно банковская система и фондовый рынок) и затормозили системные преобразования в дальнейшем. То есть причиной замедления реформ стал, на мой взгляд, вовсе не некий тщательно маскируемый социал-демократизм или, по другим версиям, популизм либерала Вацлава Клауса, как пытаются доказать некоторые авторы, а названные объективные препятствия. Но об этом речь впереди.
Польша, в отличие от Чехословакии, испытывала накануне реформ серьезную финансовую нестабильность. Но зато там исторически сложился значительный институциональный задел реформирования: свободные и договорные цены, составившие в августе 1989 г. свыше 70%, и частный сектор (наиболее развитый в сельском хозяйстве), который обеспечил накануне реформ 28% ВВП. В значительной мере благодаря этому стране удалась внезапная стабилизация, начавшаяся 1 января 1990 г. (план Л.Бальцеровича) и не оставившая производителям возможности лоббирования своих интересов. Применение этого метода вполне оправдалось в польских условиях, поэтому Польша и рассматривается во всем мире как эталон осуществления «шоковой терапии».
По ходячим до сих пор представлениям, «шоковая терапия» была осуществлена и в России. Однако это глубокое заблуждение. Ни финансовой сбалансированности, ни институционального задела на старте реформ у нас в стране не было, что во многом способствовало тому, что наша реформа захлебнулась через пару месяцев после ее начала. Недостаточной оказалась и «техническая» проработка первых шагов реформы: в Польше, в отличие от нас, «шоковая терапия» была подстрахована использованием двух неортодоксальных методов, так называемых «номинальных якорей», - регулированием личных доходов и фиксированным валютным курсом. Но главную негативную роль сыграло у нас, пожалуй, массированное сопротивление левых сил, помешавшее быстро реализовать намеченный план реформ, протекавших в силу названных выше причин, более болезненно, чем в других странах.
Болгария и Румыния вступили на путь системных изменений, тоже не имея за плечами ни финансовой сбалансированности, ни сколько-нибудь развитой рыночной инфраструктуры. Либеральным правительствам, пришедшим к власти соответственно в 1996 и 1997 гг., пришлось столкнуться с немалыми трудностями при восстановлении курса на макроэкономическую стабилизацию (Болгарии даже пришлось ввести механизм валютного управления - currency board). Ситуация в этих странах во многом оказалась схожей с той, которая сложилась в России и большинстве других стран СНГ.
В результате на огромном постсоциалистическом пространстве отчетливо выделились две группы стран, различающиеся по тому, насколько далеко они про-
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европый
двинулись в сторону рыночной экономики. Об этих странах Ю.И.Игрицкий пишет следующее: «Системная трансформация посткоммунистических стран сопровождается изменениями не только ценностных, но и геополитических ориента-ций, которые находят выражение даже в терминах географии. Регион, в течение десятилетий именовавшийся Восточной Европой, сейчас самими его жителями квалифицируется, в зависимости от местоположения этих стран, либо Центральной Европой, либо Юго-Восточной Европой. Похоже, никому из них не хочется жить в Восточной Европе. Мотивы достаточно понятны: уход из Восточной Европы - это уход от советизированного прошлого, уход из России»6. Безусловно, указанные мотивы здесь присутствуют. Однако новые наименования можно прочесть и как дифференциацию стран по степени продвинутости реформ. Остановимся на этой дифференциации подробнее.
В Венгрии, Польше, Чешской Республике, Словацкой Республике, Словении и Хорватии с первых же шагов по пути реформ просматривался четкий алгоритм: все они поставили во главу угла преодоление прежде всего внешнеэкономической несбалансированности (обслуживание внешнего долга, пополнение валютных резервов и т.п.) и вскоре весьма преуспели в этом. Важным фактором при этом явилось их сотрудничество с МВФ. Венгрия, Польша и (по политическим мотивам) Румыния были приняты в эту организацию еще задолго до 1989 г., а остальные подали заявку на вступление сразу же после «бархатных революций». Что им это дало?
Во-первых, МВФ предоставил им значительные кредиты для того, чтобы сделать по возможности менее болезненным процесс преодоления внешней несбалансированности (первая волна кредитов была предоставлена в 1991 г. сначала только странам Центральной и Восточной Европы, прежде всего, Венгрии, Румынии и Чехословакии). Далее кредитование распространилось на все остальные трансформирующиеся страны, составив за 1989-1997 гг. в общей сложности около 27 млрд. долл.7. К концу этого периода оказалось возможным свести долю стран ЦВЕ в кредитовании практически к нулю, а их местами почти целиком завладели Россия и другие постсоветские государства.
Во-вторых, достижение странами ЦВЕ с помощью официальных займов МВФ внешнеэкономической сбалансированности открыло им доступ на рынок частных заимствований (международные облигации, синдицированные кредиты, прямые иностранные инвестиции и заграничные инвестиции в форме покупки внутренних долговых обязательств).
6. «Россия и современный мир», № 2, 1997 г., с. 43. Подробный анализ этой проблемы содержится в статье Л.Шишелиной «Центральная Европа: миф или реальность?» («Международный диалог». -М., 1999. - № 1. - С. 100-116).
7. Finance and Development, September 1998. - Р. 23.
десять лет экономических реформ в странах центральной
и восточной европы ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА ^
К сказанному можно добавить, что большинство стран ЦВЕ получили рейтинги инвестиционного уровня таких ведущих международных рейтинговых агентств, как «Moody's», «Standard and Poor's», «Fitch», что позволило им перейти на более выгодные условия финансирования (включая более низкую процентную маржу и более длительные сроки погашения кредита).
Все это подготовило благодатную почву для интегрирования наиболее продвинутых восточноевропейских стран в мировую экономику. В этих странах был введен свободный экспорт, устранено большинство ограничений на импорт, либерализованы валютный и платежный режимы, начато движение к полной конвертируемости национальных валют. Страны Вышеградской группы (Польша, Венгрия, Чешская Республика, Словакия) и Словения создали зону свободной торговли (CEFTA), вступили во Всемирную торговую организацию. Венгрия, Польша и Чешская Республика стали членами ОЭСР.
Иначе выглядят сегодня страны Юго-Восточной Европы, которые из-за своих внутренних трудностей еще не сумели по-настоящему выйти на мировые финансовые рынки, имеют невысокий инвестиционный рейтинг и потому практически лишены прямых иностранных вложений. Хотя, конечно, они уже сейчас стоят ближе к Западу, чем Россия: почти 70% совокупного внешнеторгового оборота всех восточноевропейских стран приходится на страны Европейского союза. Их тяга к Западу выражается и в политических акциях - намерениях вступить в ЕС, присоединиться к НАТО.
Во всех странах Центральной и Юго-Восточной Европы ставилась задача обеспечить как можно скорее также внутреннюю макроэкономическую стабильность, опираясь при этом на имевшуюся вначале широкую поддержку населения. И им удалось сделать важный шаг в этом направлении, сведя вскоре очень высокую инфляцию до весьма умеренной.
Однако если Венгрия, Польша, Чешская Республика и Словакия сумели относительно прочно закрепить этот результат, то Болгария и Румыния, подобно России, не смогли избавиться от периодических всплесков инфляции, оказывающих крайне негативное воздействие на всю финансово-денежную политику. Для второй группы стран характерна поэтому высокая степень долларизации экономики. Денежный мультипликатор (показатель корреляции между денежной базой и денежной массой) в этих странах чрезвычайно низок из-за того, что население не доверяет банковской системе и предпочитает хранить свои сбережения наличными. Но, не умея эффективно мобилизовать сбережения населения, банки не в состоянии финансировать новые капитальные вложения. Образуется замкнутый круг.
Некоторые страны ЦВЕ стремятся повысить доверие к своей национальной валюте, жестко привязывая ее к доллару. Западные эксперты, видя это, предупреждают, что в современном мире высокой мобильности капиталов валюта с фик-
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европы
сированным курсом становится весьма уязвимой для спекулятивных махинаций. Не случайно первоочередной задачей правительств стран ЦВЕ является сейчас восстановление жизнеспособности банковской системы и других рыночных институтов.
К начальному этапу реформ следует отнести и приватизацию как важнейший институциональный шаг на пути к рыночной экономике. Так называемая малая приватизация была осуществлена во всех странах достаточно быстро. Проблемы стали возникать из-за различных методов проведения с большой приватизацией. Эти методы весьма заметно отличались друг от друга в разных странах.
Ваучерная схема приватизации, как и в России, была принята в Чешской Республике, Словакии, Словении, Хорватии, Болгарии, Румынии. В форме «компенсационных бонов» (за нанесенный гражданам в годы социализма материальный и моральный ущерб) эта форма частично использовалась в 1993-1994 гг. в Венгрии, а с конца 1995 г. стала применяться и в Польше. Правда, если в России массовая приватизация привела к тому, что большая часть ваучеров попала в руки менеджеров и трудовых коллективов (так называемых инсайдеров), то в Чешской Республике, например, чеки (синоним наших ваучеров) были равномерно распределены среди всего населения - либо непосредственно, либо через почти 400 инвестиционных фондов. Их дальнейшее перераспределение, чреватое нарушением социальной справедливости, сдерживалось тем, что они, в отличие от наших анонимных ваучеров, были именными. Минусы инсайдерской формы сегодня общеизвестны: это и поляризация доходов между дирекцией и коллективом (негативный социальный аспект), и противодействие директоров привлечению внешних инвесторов, что сдерживает реструктуризацию предприятий и начало роста на рыночной основе (негативный экономический аспект)8.
В других странах (бывшей ГДР, Венгрии, а из постсоветских стран - Эстонии) превалировала другая - денежная - схема приватизации, заключавшаяся в прямой продаже государственной собственности стратегическим инвесторам. Поскольку в то время ни у физических, ни у юридических лиц необходимых средств практически не было, государственное имущество продавалось преимущественно иностранцам. В Венгрии, в частности, это привело к качественному улучшению менеджмента, быстрой реконструкции целых отраслей, особенно наукоемких, машиностроения, т.е. к тому, что обычно отождествляется с появлением эффективного собственника. Конечно, все здания и сооружения остались при этом на территории страны. На предприятиях продолжают работать, заметно по-
8. Некоторые исследователи ставят в один ряд с инсайдерами, тормозящими экономический рост, олигархов. Мы считаем такой подход односторонним, поскольку крупный бизнес, включающий в том числе олигархов, представляет собой, в принципе, каркас современного рынка.
десять лет экономических реформ в странах центральной
и восточной европы ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА ^
вышая свою квалификацию и заработки, местные кадры. Растут поступления в государственный бюджет. Но определенное беспокойство у населения вызывает увеличивающийся отток капитала по каналам транснациональных корпораций.
В третьих странах (Болгария, Румыния) процесс приватизации по разным причинам сдерживался. Приватизация средней и крупной промышленности в Болгарии, например, началась практически только в 1996 г., да и то довольно вяло. Правительство не желало выпускать из своих рук управление предприятиями. Выражались сомнения в точности оценок стоимости приватизируемых объектов. Высказывались опасения о социальных последствиях (возможная безработица и т.п.) продажи предприятий аутсайдерам.
Перечисленные подходы отразили, таким образом, учет самых разных экономических и политических соображений при проведении приватизации. Так, ваучерная схема внедрялась с целью обеспечить социальную справедливость и ускорить процесс разгосударствления (смены титула собственности), а также исходя из невозможности продаж ввиду чрезвычайно низкого уровня сбережений у населения.
Денежная же схема была рассчитана, в первую очередь, на получение помощи от внешних инвесторов в управлении и реструктуризации выбранных предприятий и на быстрое повышение доходов. Добавим, что этот метод оказался особенно эффективным в условиях, когда отсутствует надежное законодательство, охраняющее права акционеров и кредиторов. Поэтому в последнее время в Польше и некоторых других странах активизировалась распродажа ряда крупных объектов, обременяющих госбюджет. Стремясь присоединиться к Европейскому союзу, страны ЦВЕ занялись также поиском инвестиций, направленных на скорейшее приведение инфраструктуры и муниципальных услуг в соответствие со стандартами ЕС, что стимулировало дальнейшую приватизацию этой сферы.
Разумеется, рост частного сектора происходил и происходит не только в результате приватизации, но и вследствие возникновения изначально частного сектора, как правило, более эффективного, чем не только государственный, но и корпоративный сектор. В Польше, например, именно новый частный сектор продемонстрировал впечатляющие успехи, приведшие (в первой из стран ЦВЕ) к восстановлению позитивной динамики и устойчивому росту ВВП. На постсоветском пространстве, включая Россию, статистически уловить позитивные результаты деятельности изначально частного сектора нелегко, поскольку почти весь он укрыт в так называемом неформальном (сером, теневом) секторе экономики.
Если судить об успехах реформ по показателям макроэкономической сбалансированности и либерализации экономики, то можно констатировать, что многие страны ЦВЕ уже получили неплохие результаты, практически достигнув точки невозврата. В то же время, как отмечает В.Попов в обстоятельной статье «Шокотерапия против градуализма: конец дискуссии», «успех трансформации опреде-
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европый
ляется не темпами либерализации и не только "правильной" макроэкономической политикой, но и способностью государства обеспечить сильные институты, без которых рыночная экономика, сколь бы либеральной она ни была, не работа-ет»9. С этим утверждением можно в принципе согласиться с той оговоркой, что либерализация тоже относится к институциональным преобразованиям.
Дело, однако, не в том, что «институциональную составляющую "правильной" политики фактически просмотрели и шокотераписты, и градуалисты»10, а в том, что об этой составляющей еще рано было говорить во весь голос до создания тех необходимых предпосылок (либерализация+стабилизация), о которых говорилось выше. Кроме того, как уже отмечалось, все основные институциональные изменения, по определению, не могут быть проведены в одночасье. Сложность эволюции от социализма к капитализму, по крайней мере, в ее экономической части, в том и состоит, чтобы уметь накапливать критическую массу системных изменений, удерживаясь при этом от неоправданно глубокого спада производства (см. таблицу) и обострения социальной напряженности. Тесная взаимосвязь трансформационных процессов и положения в реальном секторе экономики, очевидно, не требует доказательств.
Таблица
ДИНАМИКА ВВП В СТРАНАХ ЦВЕ И РОССИИ (В % К ПРЕДЫДУЩЕМУ ГОДУ)*
/990 /9/ /РЛР /995 т? 200
Болгария -9,1 -11,7 -7,7 -2,4 1,4 2,1 -10,9 -6,6 3,5 2,4 5,8
Венгрия -3,3 -11,9 -3,1 -0,6 2,9 1,5 1,3 4,6 5,2 4,0 5,5
Польша -11,6 -7,6 2,6 3,8 5,2 7,0 6,0 6,8 4,8 4,1 4,0
Россия -12,8 -5,0 -14,5 -8,7 -12,6 -4,0 -5,0 0,8 -4,9 5,4 8,3
Румыния -5,6 -12,9 -8,8 1,5 4,0 7,2 3,9 -6,6 -5,5 3,9 2,0
Словакия -14,5 -6,5 -3,7 4,9 6,9 6,6 6,5 5,4 2,0 2,0
Чехия -1,2 -11,5 -3,3 -0,6 3,2 6,4 3,9 1,0 -2,6 -0,6 2,7
* Данные национальных статистик.
9. «Эксперт», М, 1998. 21 сентября, с. 19.
10. Там же.
десять лет экономических реформ в странах центральной
и восточной европы ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА ^
В вышеупомянутой статье В.Попов приводит расчеты по постсоциалистическим странам, которые убедительно доказывают, что «три показателя, характеризующие объективные условия, совокупные диспропорции в структуре экономики и во внешней торговле, уровень ВВП на душу населения и вовлеченность в военные конфликты объясняют 63% вариаций в динамике производства в 19891996 гг.: чем выше диспропорции и уровень развития, тем больше падение произ-водства»11. Россия в этом раскладе занимает гораздо худшее место (диспропорции составили 39% ВВП), чем страны ЦВЕ (в Венгрии, Чехии и Словакии, например, они были ниже 30%). Этим и объясняется в первую очередь тот факт, что Россия оказалась единственной из постсоциалистических стран, в которой экономический спад не прекращался до 1997 г., а краткая передышка вновь оборвалась с наступлением тяжелейшего финансового кризиса 1998 г. Резкое падение производства произошло после двух лет передышки в Болгарии (1996-1997) и после четырех лет - в Румынии (1997-1998).
В Болгарии предпосылки кризиса накапливались задолго до него. Имеются в виду приверженность социалистического правительства мягким бюджетным ограничениям и денежной эмиссии, постоянное проедание внешних кредитов, ограничение самостоятельности Болгарского народного банка (БНБ), введение регулируемых цен на основные продукты питания и энергоносители.
Толчком же к серьезной макроэкономической дестабилизации послужило преждевременное снижение процентных ставок Народным банком с целью сокращения издержек на обслуживание государственного долга. Результат этого шага оказался диаметрально противоположным ожидаемому. «Снижение процентных ставок, - пишет М.Домбровский в специальном анализе "Анатомия болгарского кризиса", - спровоцировало цепную реакцию: бегство от лева, утечку капитала (почти 1 млрд. долл. США в 1996 г.; резервы БНБ упали ниже стоимости месячного импорта), кризис на валютном рынке, обвальное падение курса болгарской валюты, инфляционный ценовой шок и еще более сильное падение спроса на лев. В момент пика кризиса (начало 1997 г.) курс национальной валюты упал до уровня 3000 левов за 1 долл. США (еще в апреле 1996 г. он составлял 74 лева за 1 долл.), а месячный показатель инфляции составил 243%. Параллельно происходил коллапс банковской системы»12.
Новый финансовый порядок, введенный в Болгарии с июля 1997 г. по договоренности с МВФ, предусматривал оздоровление банковской системы, ужесточение контроля за бюджетными расходами, упорядочение сбора налогов, ускоре-
11. «Эксперт», М., 1998. 21 сентября, с. 19.
12. «Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России: 1991-1997». Институт экономических проблем переходного периода, М., 1998. - С. 397-398.
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европый
ние приватизации, стабилизацию национальной валюты и т.п. Итогом принятых мер явилось подавление инфляции: по данным Национального статистического института, уже в феврале 1998 г. этот показатель составил 3,8% по отношению к декабрю 1997 г.. Одновременно стабилизировался валютный курс лева, существенно возросли валютные резервы страны. Ускорился процесс изменений в правах собственности: согласно программе Агентства по приватизации, к концу 1999 г. должно быть приватизировано 73% государственных активов.
Румыния пережила новый спад в 1997 г. Политические противоречия в коалиционном кабинете не позволили ему реализовать принятый в конце 1996 г., после шестилетнего топтания на месте социалистических правительств, так называемый «Контракт с Румынией», предусматривавший обуздание инфляции, сокращение налогов, быструю приватизацию крупных предприятий и банков, привлечение иностранного капитала. В 1998 г. рост инфляции и спад производства приостановить не удалось. Курс лея удерживался на нереально высоком уровне. Банковский сектор совершенно оторвался от реального. Государство продолжало играть господствующую роль в экономике. Над страной нависла угроза «болгаризации».
Выход в Румынии видят прежде всего в поиске политической силы, которая смогла бы выступить в роли спасителя экономики. «Нормальным было бы то, -пишет газета "Адевэрул", - чтобы после семилетнего правления посткоммунистических левых сил к власти пришла коалиция во главе с либералами, а не "цэ-рэнистами". Ведь реформа, в которой нуждается Румыния, - либеральная, а не христианско-демократическая с лево-популистским оттенком»13. Проблема, однако, состоит в том, что либеральное движение в Румынии, как и в России, чрезвычайно раздроблено, в стране существует несколько партий либерального толка, лидеры которых соперничают между собой, а все попытки объединиться до сих пор терпели провал.
Как видим, задачи начального этапа реформ в отдельных странах ЦВЕ еще далеко не сняты с повестки дня. Особенно остро стоят они в России и других государствах постсоветского пространства. Тем не менее, во всех этих странах созрело понимание того, что уже невозможно откладывать в долгий ящик решение проблем следующего, завершающего этапа экономической трансформации. Авторы подготовленного Всемирным банком анализа десятилетнего опыта экономических реформ в постсоциалистических странах выделяют центральную, с их точки зрения, проблему завершения переходного периода. Такой проблемой является преодоление исторически сложившихся различий в уровнях производительности труда и капитала на старых, реконструированных и новых (под ними подразумеваются малые и средние) предприятиях. Основными средствами решения данной проблемы авторы называют введение жесткой рыночной дисципли-
13. Цит. по: Компас № 14, ИТАР-ТАСС 9.04.1998. - С. 30.
десять лет экономических реформ в странах центральной
и восточной европы ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА ^
ны в экономике и поддержку создания новых конкурентоспособных предприя-тий14.
Остановимся в связи с этим на формировании некоторых рыночных институтов, прежде всего, сильного финансового сектора. Как выразился один западный экономист, в пустом, институционально не оформленном пространстве рыночные сигналы заглушаются шумом и эхом.
Все постсоциалистические страны стремятся укрепить банковскую систему. Речь уже идет не о становлении двухуровневой банковской системы, а о приведении последней в соответствие с мировыми стандартами. Сложность этой задачи состоит в том, что она решается в условиях обострившихся трудностей и острых кризисов, которые захлестнули большинство стран во второй половине 90-х годов.
Правительствам приходится, с одной стороны, оказывать финансовую поддержку несостоятельным банкам, сменять их руководство или даже в отдельных случаях национализировать их. С другой стороны, предпринимаются энергичные усилия по разработке новой нормативной базы, прежде всего в отношении минимального уставного капитала, достаточного капитала, уровня обязательного резервирования и т.п. Учитывая чрезвычайно рискованную среду, в которой приходится действовать банкам постсоциалистических стран, специалисты Всемирного банка рекомендуют им, в частности, поднять свою «капитальную базу», не ограничиваясь 8%-ным минимумом, который рекомендован Базельским комитетом по банковскому надзору, а также увеличить банковские резервы на покрытие «плохих» долгов15.
Ставится задача свести к минимуму прямую финансовую поддержку банков со стороны государства, шире внедрять в практику банкротства банков, имея в виду их ликвидацию или слияние с другими банками. Вообще структура банковского сектора меняется во всех странах в сторону закрепления позиций немногих универсальных и - по масштабам стран ЦВЕ - крупных банков. Медленно, но все-таки (кроме Венгрии, где эта проблема уже решена) происходит увеличение доли частных банков. Правда, в 1998 г. до 2/3 финансовых активов все еще контролировалось в Чехии и Румынии четырьмя, Болгарии - пятью и в Польше шестью банками с высокой долей государственного участия16.
Один из выходов видится в допуске иностранного капитала на национальные финансовые рынки. Правда, рост числа иностранных банков в этих странах пока
14. Transition - The First Ten Years: Analysis and Lessons for Eastern Europe and the Former Soviet Union. The World Bank. Washington, D.C., 2002. Р. XIX, 23-29.
15. «Finance and Development», September 1998. - Р. 28.
16. «Реструктурирование банковских систем в странах Центральной и Восточной Европы», ИМЭПИРАН - М., 1998. - С. 128.
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европый
не порождает конкуренцию в банковском секторе (кроме сферы обслуживания экспорта), поскольку инобанки предлагают более низкий процент по депозитно-ссудным операциям, чем национальные банки. Однако по мере того как деятельность станет приобретать более цивилизованный характер и адаптироваться к правилам, действующим в Европейском союзе, их конкуренция с инобанками будет усиливаться. Этому будет способствовать и развертывающаяся экспансия самих иностранных банков на национальных финансовых рынках. Глубже всего инобанки проникли пока в денежную систему Венгрии, Польши и Чехии: в первой в руках не-резидентов находится свыше 50% банковского капитала, во второй - 25 и в третьей - 22%17.
Финансовые рынки в странах ЦВЕ развиваются медленнее, чем банковская система, несмотря на то, что во многих странах, особенно тех, где прошла ваучерная приватизация (и потому предпринимались попытки внедрить дисперсную, конкурентную американскую модель реструктуризации предприятий), они возникли уже на начальной стадии реформ. Тем не менее, регулирующие их механизмы остаются пока весьма неразвитыми, что приводит к низкой ликвидности, непрозрачности сделок, а также вынесению значительной части торгов на внебиржевой рынок ценных бумаг.
Поучительный опыт в этом отношении накоплен в Чешской Республике. Начавшееся там с 1995 г. неуклонное падение темпов развития, которое приостановилось только в 1997-1998 гг. на отметке 1%, большинство экспертов внутри и вне страны связывают с недостатками, присущими массовой приватизации, которая сильно сдерживает реструктуризацию. Предприятия, приватизированные ваучерным методом, попали под управление либо инвестиционных фондов, жестко контролируемых государственными банками, либо инсайдеров. В первом случае это привело к множеству злоупотреблений в деятельности и фондов, и банков и, соответственно, к резкому падению эффективности компаний в машиностроении и обрабатывающей промышленности со всеми вытекающими отсюда последствиями.
На повестку дня в качестве первоочередных встали поэтому отделение государственных банков от инвестиционных фондов, приватизация банков и оживление работы Пражской фондовой биржи (валютные интервенции Национального банка, переход к плавающему курсу кроны и т.п.). Нормализации функционирования финансового рынка в долгосрочном пакете мер правительства было уделено особое внимание. Прибывший в Чешскую Республику представитель Всемирного банка Дж.Стиглиц заявил, оценивая проводившуюся политику отстранения государства от регулирования этого рынка: «Существует представление, что регулирование препятствует работе рынков капитала, на самом же деле оно помога-
17. «Банки в переходных экономиках», ИМЭПИ РАН, М., 1998 г. - С. 54.
десять лет экономических реформ в странах центральной
и восточной европы ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА ^
ет им функционировать нормально. Экономические потери от нерегулируемого рынка капитала огромны». По подсчетам некоторых чешских аналитиков, при нормальной работе финансового рынка ежегодный прирост ВВП в последние три года мог бы оказаться на два процентных пункта выше18.
Важным условием успешного развития рынков капитала в странах ЦВЕ является формирование таких регулирующих структур, как независимые комиссии по ценным бумагам, а также новых институтов, аккумулирующих инвестиционные ресурсы (прежде всего, страховых и пенсионных фондов). Заметные положительные результаты перехода от распределительной к накопительной пенсионной системе достигнуты в Венгрии и Польше.
К числу необходимых для нормального функционирования рынка институтов относится новая налоговая система. Особенность ее реформирования в странах ЦВЕ, как и в России, состоит в том, что после некоторых принципиальных изменений (замена налога с оборота на НДС, преобразование налога на зарплату в налог на личные доходы граждан и др.) наступил длительный период адаптации к новым условиям, сопровождающийся многочисленными (особенно в России) корректировками и дополнениями. В то же время ряд назревших проблем налоговой системы (снижение уровня налогообложения, упрощение расчетов налоговой базы, уменьшение дифференциации налоговых ставок, повышение собираемости налогов) решается очень медленно. Наиболее приближенными к мировым стандартам являются в настоящее время системы налогообложения в Польше, Венгрии, Чехии и Словакии. Наиболее разбалансированными - в Румынии и Болгарии. И такое положение вполне соотносится с экономическим положением в обеих группах стран.
В целом же в странах ЦВЕ исподволь складываются все более благоприятные условия для экономического роста на рыночной основе, хотя наблюдаемый рост трудно назвать устойчивым, поскольку в большинстве случаев он опирается не на обновление основных фондов или уверенно чувствующее себя в рыночных условиях мелкое частное производство, а на внешние кредиты. Как отмечает С.Глинкина, в ряде стран (например, Венгрии) многими представителями науки экономический рост не только не считается показателем успеха начатых преобразований, но и признается нежелательным, поскольку происходит на базе прежней, неадекватной новым рыночным условиям структуры экономики»19.
Неустойчивость экономической ситуации отражается на жизненном уровне населения. Ни в одной стране еще не достигнут, хотя и в разной степени, дореформенный средний уровень доходов, и при этом заметно возросла их дифферен-
18. «Financial Times» May 14, 1997.
19. «Россия и Центрально-Восточная Европа в первой половине 90-х годов», ИМЭПИ РАН, М, 1997. - С. 81.
десять лет экономических реформ в странах центральной
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА и восточной европый
циация, что сделало чрезвычайно актуальной проблему борьбы с бедностью. Впервые страны ЦВЕ захлестнула открытая безработица, составившая в 1996 г. по отношению к численности экономически активного населения (по методике МОТ): в Болгарии - 17%, Венгрии - 10, Польше - 13,6, Румынии - 6,3, Словакии - 12,5 и Чехии - 3,5%20. Все это повлекло за собой снижение уровня жизни, болезни, сокращение прироста населения и многие другие тяготы. Такой высокой оказалась социальная цена реформ, которая стала одновременно одним из их серьезных ограничителей, фактором, сдерживающим структурные преобразования и экономический рост. Поэтому в последние годы большое внимание уделяется в этих странах приватизации социальной сферы.
Тем не менее, если окинуть взглядом всю совокупность социально-экономических процессов в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, то можно будет сделать вывод о существенных переменах в последнее десятилетие. Страны ЦВЕ не только бесповоротно порвали с социалистическим прошлым, но и во многом опередили страны СНГ в своем движении к рыночной экономике, к интеграции в мировое сообщество.
20. «От кризиса к росту. Опыт стран с переходной экономикой». Коллектив авторов ИМЭПИ РАН, Эдиториал УРСС, М., 1998. - С. 84.
