CC BY
18
Г.А. Колобова
Колобова Гузель Анисовна — заведующая кафедрой гражданского права Башкирской академии государственной
службы и управления при Президенте Республики Башкортостан, председатель Третейского суда при Торгово-промышленной палате Республики Башкортостан, кандидат юридических наук, доцент
E-mail: guzel_kolobova@mail.ru
Особенности политико-правовой практики регулирования переходной экономики в отдельных посткоммунистических странах
В статье автором предпринята попытка обобщения и сравнения политико-правового опыта отдельных переходных стран в построении демократического общества с рыночной экономикой. Анализ показывает, что политико-правовой опыт строительства рыночных отношений в посткоммунистических странах имеет для России большую ценность, чем существующая практика экономически развитых стран; политическая деятельность российского государства не обеспечила реализацию декларированных задач в переходной экономике; возможность проведения политико-правовых реформ и их эффективность обусловливаются не только стартовыми условиями, целями, мотивами поведения отдельных социальных групп, но и способностью государства реализовать соответствующую политику реформ.
Features of politiko-legal practice of regulation of transitive economy in the separate postcommunist countries
In article the author undertakes attempt of generalisation and comparison of politiko-legal experience of the separate transitive countries in construction of a democratic society with market economy. The analysis shows that: politiko-legal experience of building of market relations in the postcommunist countries existing practice of economically developed countries has for Russia a great value, than; that political activity of the Russian state has not provided realisation of the declared problems in transitive economy; possibility of carrying out of politiko-legal reforms and their efficiency are caused not only starting conditions, the purposes, motives of behaviour of separate social groups, but also ability of the state to realise the corresponding policy of reforms.
Ликвидация коммунистической системы в переходных странах осуществлялась под лозунгами демократии и свободного рынка, траектория политико-правовой трансформации подавляющего большинства посткоммунистических стран была единой. Однако ни на Западе, ни на Востоке на этапе реального социализма не существовало каких-либо научных гипотез о переходных этапах к капитализму и отсутствовала теоретическая база рассматриваемой трансформации. Поэтому практика транзитных стран свидетельствует, прежде всего, о заимствовании ими существующих в странах с развитой рыночной экономикой политических, правовых и экономических институтов, необходимых для построения демократического государства с рыночной экономикой1.
В начале переходного периода тотальное огосударствление экономики быстро сменилось свободой рынка и разгосударствлением собственности. Соблюсти оптимальный баланс между рыночными и государственными механизмами не удалось практически ни в одной из транзитных стран. По мнению некоторых ученых, этого и нельзя было избежать на этапе приоритетной либерализации и первоначального накопления капитала, «когда исторический маятник качнулся в другую от всеобщей заорганизованности сторону и по инерции перешел оптимально допустимую границу» 2.
Однако ситуация изменилась через некоторое время преобразований, когда стало очевидно, что накопившиеся проблемы в экономике и социальной сфере не могут быть решены без усиления государственно-правового воздействия, осуществляемого на рыночной основе. Первыми это почувствовали постсоциалистические страны — кандидаты на вступление в Европейский союз.
П.П. Логинов отмечает, что реальное (эффективное) заимствование институтов рыночной экономики характеризует трансформацию постсоциалистических стран Центрально-Восточной Европы, ориентированных на присоединение к Евросоюзу. В большинстве этих стран активное заимствование политико-правовых институтов рынка и демократии проходило под жестким контролем Европейского Союза, перспектива членства в котором стала мотором развернувшихся преобразований. Европейский Союз оказал странам материальную помощь, предоставил финансовые ресурсы, открыл рынок для товаров этих стран, разработал и принял в 1993 году на заседании Европейского совета в Копенгагене критерии членства в ЕС для стран ЦВЕ, желающих присоединиться, разработал индивидуальные стратегии присоединения для каждой страны-кандидата, в которых обозначил приоритеты, конкретные действия и сроки их осуществления. В программу подготовки Венгрии было включено 88 задач, Че-
хии — 90, Словакии — 98, других стран — более 1003. Подготовка к вступлению в ЕС стимулировала и обеспечивала реформирование политической, правовой и экономической систем стран ЦВЕ, снизила вероятность значительных экономических негативных последствий переходного периода.
Уникальным является опыт объединения стран с принципиально разными политическими, правовыми и экономическими системами — ФРГ и ГДР. Бывшая ГДР, характеризовавшаяся административно-плановой экономической системой и неконкурентоспособным производством, была интегрирована в рыночное пространство ФРГ. Адаптация ГДР в ФРГ была трудной и дорогостоящей: промышленное производство в стране упало на 50%, уровень жизни снизился на 20%. Экономика ГДР, одной из самых благополучных стран социалистического лагеря, оказалась в глубоком кризисе4. Несмотря на то, что переход от плановой к рыночной экономике происходил на серьезной политической, правовой, экономической основе, этот процесс занял довольно значительное время. Данный опыт наглядно демонстрирует, что недостаточно иметь готовую политическую, правовую и экономическую модель. Государство должно создать эффективный инструментарий и необходимые условия для его результативности.
Другие постсоциалистические страны, включая Россию, самостоятельно ищут нужный баланс между свободным рынком и государственным воздействием.
Анализируя трансформационные процессы в посткоммунистических странах, П.П. Логинов констатирует, что для большинства государств постсоветского пространства (в том числе и для России) заимствование институтов рыночной экономики оказалось формальным5.
К этому выводу приходят и другие ученые. Так, например, оценивая экономическую политику Украины, И. Бураковский отмечает принципиальные противоречия между формально декларированной и реальной экономической политикой6. Автор раскрывает ряд негативных особенностей современной украинской экономики: концентрация собственности в руках менеджеров; противодействие реальной экономической политики становлению и развитию предпринимательской деятельности; сращивание бизнеса с государством; отсутствие процесса перераспределения ресурсов; кризисное состояние финансовой системы и др.
По пути политико-экономической модернизации развиваются и неевропейские постсоциалистические страны. Некоторые работы посвящены глубокому сравнительному анализу российской и китайской политико-экономической практики в переходный период7.
Надо отметить, что Китай, в отличие от большинства транзитных стран, не ставил целью переход к капитализму, он продолжает развивать социалистическое общество с элементами рыночной экономики. Разработка теории реформ в Китае прошла
ряд стадий: в 1984 году была выдвинута концепция «социалистического планового хозяйства», в 1987 году появился лозунг «государство контролирует рынок, рынок направляет деятельность предприятий», в 1992 году была поставлена задача создания социалистического рыночного хозяйства8.
Анализируя модели развития России и Китая в посткоммунистический период, П. Ратленд доказывает, что отход Китая от государственного социализма в целом принято считать успешным, а путь России — неудачным. Вместе с тем, китайские лидеры извлекли уроки из ошибок Москвы, а российские власти не предпринимали никаких серьезных усилий для анализа китайского успеха9.
Автор констатирует, что при коммунистической власти у этих государственных экономик было много общего, однако в 1990-е годы они двигались в разных направлениях: Россия — к интеграции с Западом и рыночной демократии, а Китай сохранил авторитарное правление, совмещая его с осторожным открытием страны для торговли и инвестиций. Россия прошла через быструю политическую и экономическую либерализацию, Китай пошел по пути управляемого перехода — поэтапного внедрения капиталистических элементов при сохранении монопольного положения коммунистической партии в политической сфере.
Оценивая экономические реформы, П. Ратленд отмечает значительные различия в стратегии их проведения и результатах. Наиболее значимых результатов достиг Китай. Для иллюстрации этого вывода можно привести следующие примеры: в период с 1978 по 2003 годы экономика росла на 9,4% ежегодно, доходы на душу населения увеличились со 150 долларов в 1978 году до 1700 долларов в 2005 году, государство сохранило контроль над банковской системой и в целом продемонстрировало взвешенный подход при реализации реформ.
Российский подход к проведению экономических реформ на начальном этапе, как уже отмечалось ранее, не привел к положительным экономическим результатам и формированию ценностей рыночного общества10. Вместе с тем, автор констатирует, что экономические системы обеих стран в значительно большей степени рыночно ориентированы и характеризуются большим плюрализмом, чем их политические системы. Наиболее интересным представляется вывод о том, что обе страны разными путями пришли к модели регулируемого рынка, в котором элементы рынка сочетаются с авторитарными институтами. В качестве элементов модели регулируемого рынка России и Китая автор отмечает следующие:
1) власти намерены сохранить целостность государственного суверенитета и национальной идентичности;
2) приоритетом властей является экономический рост;
3) рыночный механизм — наиболее эффективный инструмент для достижения экономического роста;
отраспЕВЫЕ проблемы юридической науки и практики
4) рынок имеет свои пределы, соблюдение которых должно контролировать государство;
5) либеральная демократия не является наиболее подходящим и необходимым политическим режимом;
6) средний класс служит социальной базой для режимов регулируемого рынка.
Таким образом, «для двух огромных бывших социалистических держав регулируемый рынок, видимо, представляет собой жизнеспособный организационный ответ на издержки жизни в мире "после холодной войны"»11. В унисон с этим выводом в научной литературе звучит предложение о том, что одним из условий современного развития России может являться возрождение политического и экономического союза с Китаем для восстановления традиций совместного преодоления внешнеполитической конфронтации со стороны недружественно настроенных стран. В.К. Нусратул-лин отмечает, что разница состоит «в том, что в настоящее время в этом союзе более сильным плечом выступит Китай вместо прежнего Советского Союза» 12.
Вьетнамский опыт также заставляет по-новому подойти к оценке уже осуществленных в России реформ. В Социалистической Республике Вьетнам началом реформ считается 1986 год. После государственного воссоединения Вьетнам представлял собой сочетание двух экономик — обобществленной на севере и с сохранением частнокапиталистического сектора на юге. Соответственно, южная часть страны была более подготовлена к рыночным отношениям, нежели северная13.
Став в конце 1980-х годов на путь постепенных экономических реформ, Социалистическая Республика Вьетнам стабильно увеличивала темпы экономического роста. Согласно материалам Всемирного экономического форума 2002 года по индексу макроэкономической стабильности Вьетнам вышел на 6 место в мире после Сингапура, Норвегии, Швейцарии, Финляндии и Китая. «Опыт Вьетнама, еще в большей степени, чем китайский, опровергает ложную посылку наших "младорефор-маторов", что "шоковая терапия" и форсированная приватизация максимального объема госсобственности любой ценой являются единственными способами преобразования тупиковой плановой экономики. Особенностью вьетнамских реформ является их мягкий, постепенный характер. В отличие от нашей страны эти реформы приносят выигрыш подавляющему большинству населения. А это способствует сохранению политической стабильности страны»14.
Политико-правовой опыт строительства рыночных отношений в посткоммунистических странах (как положительный, так и негативный) имеет для России, на наш взгляд, большую ценность, чем существующая практика экономически развитых стран, поскольку указанные государства решали сходные задачи, но каждое — своим путем и с разной эффективностью.
Взаимодействие политической и экономической систем в постсоветской России является весьма специфическим, поскольку в прошедшие два десятилетия Российская Федерация решала проблемы, которые в экономически развитых странах либо давно решены, либо не возникали вообще. Кардинальное преобразование экономической сферы России было предопределено новой политической программой, в рамках которой решались глобальные задачи: становление многоукладной экономики, определение места государства в хозяйственной жизни страны, формирование правового обеспечения рыночных преобразований, создание политических институтов и механизмов воздействия на экономические процессы и др.
Для любого государства переходный период является особым периодом в истории, представляет собой неординарное явление. Отечественная переходная эпоха, по мнению Я.А. Пляйса, является исключительной, так как не имеет ясного направления вектора развития. «Вектор, заложенный в середине 1980-х и заключавшийся в лозунге "строительство социализма с демократическим, человеческим лицом" не предполагавший ничего, кроме совершенствования социализма, был в начале 1990-х годов решительно отброшен и заменен лозунгом строительства капитализма по западному образцу. Но цивилизованного, культурного капитализма не получилось, и вместо него быстро вырос криминально-олигархический капитализм, который, разумеется, никому не мог понравиться, кроме тех, на кого пролился обильный золотой дождь. Кроме всего прочего, этот капитализм, вопреки ожиданиям, оказался поразительно неэффективным и быстро привел к тотальному банкротству почти всей экономики страны. Убедившись к концу 1990-х годов, что страна быстро катится к коллапсу, вектор трансформации пришлось снова разворачивать и чуть ли не на все 180 градусов. На сей раз в направлении укрепления роли государства. Может статься, что и это не последний разворот»15.
По мнению В.К. Нусратуллина, в нашей стране метаморфозы государственного строительства в итоге не только не приблизили нас к социально ориентированному обществу с социальной рыночной экономикой, а, наоборот, в еще большей мере отдалили от него по сравнению с существовавшим прежде социализмом. «В настоящее время у нас сложилось "олигархо-бюрократическое государство", которое функционирует в отрыве от нужд и чаяний народа, хотя в наших мечтах оно виделось именно "социально ориентированным рыночным государством"»16. Аналогичные выводы содержатся и в других работах ученых17.
Вышесказанное позволяет сделать два сопутствующих вывода. Во-первых, политико-правовая и экономическая практика постсоветской России убедительно свидетельствует о том, что политическая деятельность государства не обеспечила
реализацию декларированных задач в экономической сфере. Во-вторых, сравнение трансформационного опыта посткоммунистических стран подтверждает вывод о том, что возможность проведения политико-правовых реформ и их эффективность обусловливаются не только стартовыми условиями, целями, мотивами поведения отдельных социальных групп, но и способностью государства реализовать соответствующую политику реформ18.
Примечания
1. Известный российский экономист В. Мау писал: «Экономической политике можно было бы придать больше ясности в отношении тех стратегических ориентиров, которые мы ставим перед собой... Их не надо придумывать, конструировать в лабораториях правительственных ведомств... Их дает нам объединенная Европа. В пользу такого подхода можно выдвинуть целый ряд аргументов. Прежде всего, чисто прагматический — зачем изобретать велосипед, когда есть институциональная система, близкая нам и географически, и культурно, и, главное, на практике доказавшая свою эффективность.». (Эксперт. — 2001. — № 4. — С. 50).
2. Князев Ю.К. Социальная рыночная экономика: теория и практика // Власть. — 2004. — № 7. — С. 29.
3. См.: Логинов П.П. Страны Центральной и Восточной Европы: трансформация через заимствование // Право и политика. — 2009. — № 6 (114). — С. 1253.
4. См.: Ночевкина Л.П. Будет ли в России «экономическое чудо»? Мировой опыт рыночных реформ. — М., 1999. — С. 20—21.
5. См.: Логинов П.П. Указ. соч. — С. 1252.
6. См.: Бураковский И. Экономическая политика Украины: формальные и реальные альтернативы развития // Полис. — 1999. — № 6. — С. 63.
7. См., например: Кубышина Г.А. Роль политических институтов России и Китая в организации и проведении современных реформ (сравнительный анализ): Дис... д-ра полит. наук. — М., 2008.
8. См.: Чан Минь Хоанг. Государственное регулирование в условиях переходной экономики: мировой опыт: Автореф. дис... канд. экон. наук. — М., 2000. — С. 16.
9. См.: Ратленд П. Россия и Китай: сага о двух переходах к рыночной экономике // Полис. — 2009. — № 3. — С. 162—175.
10. В качестве наиболее наглядных примеров отсутствия гарантий прав собственности П. Ратленд приводит проведенную государством экспроприацию компании ЮКОС в 2003—2005 годах и вынужденную продажу в декабре 2006 года компанией Shell мажоритарной доли в проекте «Сахалин-2».
11. Ратленд П. Указ. соч. — С. 174.
12. Нусратуллин В.К. О необходимости обновления экономики и экономической теории // Экономика и управление. — 2010. — № 2. — С. 40.
13. См.: Чан Минь Хоанг. Указ. соч. — С. 19.
14. Хейфец Б. Ускорение по-вьетнамски // Власть. — 2004. — № 2. — С. 71.
15. Пляйс Я.А. Политическая наука в современной России в контексте системной трансформации общества и государства: Автореф. дис... д-ра полит. наук. — М., 2009. — С. 4.
16. Нусратуллин В.К. Указ. соч. — С. 36.
17. Исследователи считают, что в России сложился «государственно-монополистический» или «феодальный» капитализм, «индустриальный феодализм». Цит. по: Бычкова О.В. Постсоветское рыночное реформирование: политэкономические концепции // Полис. — 2001. — № 6. — С. 164. Ю.К. Князев пишет, что «в России переход к капиталистическим принципам хозяйствования происходил по ряду причин в условиях большего, чем в большинстве других постсоциалистических стран, хаоса, бесконтрольности бизнеса, самоуправства и одновременно бессилия государственных органов, возникшее у нас переходное общество получило на Западе и в некоторых российских кругах название дикого, криминального и даже бандитского капитализма». Цит. по: Князев Ю.К. Социальная рыночная экономика: теория и практика // Власть. — 2004. — № 7. — С. 30. «Партия "Справедливая Россия" считает, что к концу 90-х годов в России сложился номенклатурно-олигархический капитализм, неспособный системно решить ни одной социальной задачи». Цит. по: Миронов С.М. Социалистическая идеология в современном мире. Социализм и Россия // Социология власти. — 2010. — № 3. — С. 6—17.
18. См.: Бычкова О.В. Постсоветское рыночное реформирование: политэкономические концепции // Полис. — 2001. — № 6. — С. 163.
