CC BY
3
определить основные направления работы по совершенствованию муниципального управления.
Сабирова В.К.
Ошский Государственный университет
Россия, г. Ош
СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЕ ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ
ЛИТЕРАТУРЫ В ДИАСПОРЕ
В статье говорится о том, что любая нация имеет общий язык, свое наименование, традиции и обычаи, этим определяя свою идентичность. Но полна ли картина идентичности, если в традиционном смысле понимание общества воспринимаемо как национальное государство? Если учесть, что в хронологических рамках ХХ века имеется такое типичное явление на посттветском пространстве как национальные диаспоры. Предпосылки появления этого феномена политического характера связаны с проникновением русской культуры на рубеже ХХ-ХХ веков в культуры народов Центральной Азии, с советизацией после революции 1917 года.
Однако культурная идентичность этнической группы в условиях замкнутого пространства внутри другой национальной культуры, характерной для титула сопредельного государства, остается нетронутой. Она не сливается и не растворяется в инонациональной среде, поскольку носители ее, находясь в особом психологическом климате с характерным ностальгическим отношением к покинутой Родине, всеми силами стараются сохранять свою принадлежность к культуре метрополии. Полиэтнические браки второго поколения эмигрантов ослабляют стоическую патриотичность первого поколения, но последующие их поколения неизбежно начинают искать свои истоки, корни идентичности. Это проявление генетической памяти и как следствие - стремление обособиться и выделиться из окружающей среды.
Необходимо изучить литературные памятники, творчество акынов -носителей традиций сказительства, как части кыргызской литературы, сформировавшейся за пределами Кыргызстана. Это обозначит полный контекст кыргызской культуры.
Интересная картина складывается при рассмотрении вопросов национальной идентичности в аспекте отношений метрополии и диаспоры. В коммунистический период истории ХХ в. эмигранты из Восточной Европы (в первую очередь, из Советского Союза) в большинстве случаев находились в оппозиции как к метрополии, так и к стране своего проживания. В то же время национальная надсоциальная идентичность превалировала над идентичностью страны обитания, что нашло отражение в искусстве и литературе. С распадом Советского Союза не только общность "советский народ" прекратила свое существование, но и идентичность эмигрантов
претерпела изменения в связи с установлением новых отношений между метрополией и диаспорой. Существенные перемены произошли и в эмигрантской литературе, в первую очередь, в литературе, создаваемой писателями, оказавшимися в эмиграции в период всего ХХ века [1, 76], то можно проследить динамику ментального ландшафта русской эмиграции в ХХ веке.
Оппозиция высокое - низкое предстает скорее не как пространственная, а как временная оппозиция и определяет отношения не метрополии и диаспоры, а диаспоры современного момента и диаспоры прошлого, т.е. диаспоры 1990-х гг. и эмиграции первой волны. Статус высокого при этом однозначно закрепляется за последней.
В оппозиции центр - периферия в литературе русской эмиграции первой трети ХХ века "понятие "центра" в ряде случаев оказывается вынесенным за пределы метрополии и приложимым к эмигрантской литературе" [1, 78]. В 1920-е гг. Берлин - издательский центр русской эмиграции, а в 1930-е гг. эмиграция становится центром стилистических исканий по отношению к литературе метрополии. В литературе эмигрантов 1990-х есть обратное соотношение: большинство произведений издаются в России: в журнале "Место печати", издательстве "Алетейя".
Если в литературе русской эмиграции первой трети ХХ в. наблюдается единство языка и национально-культурной принадлежности при резком размежевании по общественно-политической линии, то в литературе эмигрантов 1990-х нет "резкого размежевания" в сфере общественной жизни с метрополией. По наблюдениям Андрея Лебедева, само слово "эмиграция" исчезает из словаря молодых авторов французской диаспоры, вытесненное термином "диаспора": "Ведь "эмигрируют", "изгоняются" из, но не в общество. Подобно "эмиграции" и "изгнанию", "иммиграция" есть перемещение в пространстве. Однако люди иммигрируют в, а не из, с мыслью об устройстве в новой стране. "Диаспора" ("рассеяние") подразумевает не движение, не переезд, а жизнь на месте - именно нормальную жизнь, а не мученическое житие" [2, 307].
Что касается отношений диаспора - метрополия, то прослеживается явная тенденция к сближению и снятию противопоставления. Что же тогда заставляет нас все же отделять диаспору от метрополии и выделять литературу современной диаспоры? В отношении к жизни/смерти писателей-эмигрантов 1990-х прослеживается некая общая тенденция, общий смысл которой сводится к аннулированности или неуспешности действия (путешествия, смерти и т.п.). Очевидно, что эта особенность ментального ландшафта эмиграции 1990-х имеет социальные корни.
Существование советского государства с тоталитарным режимом наделяло русскую диаспору символическим, а часто и финансовым капиталом. С утратой социального Другого эмигранты начали терять свою прежнюю национальную идентичность (национальное "Я"). Считается, что
"десятилетиями внедрявшиеся в сознание стереотипы продолжают играть значительную роль, даже действуя от противного"; "отрицание старых идеологических стереотипов влечет за собою неизбежное формирование новых, происходит резкое перемещение от абсолютного минуса в восприятии к абсолютному плюсу" [3, 5]. Впрочем, подобная смена ориентиров затрагивает в основном артефакты первой и третьей волн эмиграции, так как именно они подвергались остракизму со стороны советской идеологии. Литература эмигрантов 1990-х остается за пределами подобной ремифологизации. С одной стороны, происходит эстетизация эмиграции и эмигрантов первой волны, формируется миф о русской эмиграции. С другой, в отношении эмиграции 1990-х, более близкой по времени к сегодняшнему моменту и потому в меньшей степени иллюзорной, существующей в российском сознании в виде знаний и представлений, в реальном поле современной культуры механизмы мифологизации не срабатывают.
Для эмиграции 1990-х, как и для постмодернизма в целом, игра давно уже не способ, а прием; семиотическая напряженность текста не является самоцелью; акцент смещается на авторские стратегии успеха, воспринимаемые не только как борьба за успех, но и как борьба за существование. В основе модели успеха в эмиграции первой волны лежали претензии эмигрантских авторов на символическую, а не на социальную власть. Если рассматривать поэтику, т.е. систему эстетических средств, используемых для структурной организации текста, как одну из составляющих авторской стратегии в конкурентной борьбе за сохранение и увеличение уже имеющихся ценностей [4, 7], то тексты писателей-эмигрантов 1990-х включаются в определение престижных позиций и, тем самым, в борьбу за власть. Поле литературы становится полем борьбы за выживание системы, дошедшей в своем развитии до критической точки и стоящей перед выбором возможных путей развития (в данном случае: включения в литературу страны проживания писателя-эмигранта, включения в литературное поле метрополии, сохранение особого статуса - литературы диаспоры, исчезновения). Впрочем, очевидно, что литературе эмиграции 1990-х не удается или почти не удается создать властный дискурс ни в рамках поля метропольной литературы, ни в рамках эмигрантской литературы прошлого, ни тем более в мировой литературе. Метропольная литература (советская литература) долго находившаяся в состоянии борьбы с литературой диаспоры, стремится теперь к вытеснению авторов, уже уступивших властные позиции предыдущим поколениям эмигрантов.
Обращает на себя внимание то, что писатели-эмигранты 1990-х в конкурентной борьбе в поле литературы используют в своем творчестве позиции, характерные для того или иного меньшинства. Очевидно, что литература диаспоры 1990-х позиционирует себя, в первую очередь, как меньшинственная литература, используя стратегии сексуального, национального и других меньшинств.
Для эмигрантов из России после коллапса социалистической системы отношения диаспора/метрополия изменяют свое прежнее значение; актуальными становятся отношения меньшинства/большинства. При этом вопросы национальной идентичности авторов диаспоры не являются объектом рефлексии метропольной литературы. На этом фоне интересный пример решения вопросов национальной идентичности дает культура современной Польши.
Изучив литературные памятники, судьбы конкретных носителей литературных традиций, сказителей и акынов, иные проявления письменных и устных традиций как части кыргызской литературы, сформировавшейся за пределами Советского Кыргызстана, можно говорить об общей картине ментальности кыргызского народа. Доказав, что не в русификации, а советизации культур народов Центральной Азии, мы узнаем, в чем кроется корень причин сегодняшней этнической нестабильности.
Необходимо изучить более глубокий уровень культурного взаимообмена - ментальный. Давняя традиция - помнить своих 7 колен отцов и праисток - племя и род, к которому принадлежит отец. Этот феномен определения генеалогического древа нации является санжыра. Исследование причин, предпосылок, факторов влияния и прогнозов на будущее такого проявления генетической памяти и стремления обособиться из окружающей среды составляет основу содержания исследования заявленной темы научного изучения.
Для создания полной социально-политической, историко-культурной и общественно-экономической идентичности любого национального государства необходимо собрать в едином контексте все ее составляющие дефиниции. На протяжении ХХ века было типичным явлением на и за пространством СССР - это национальные диаспоры [5]. Рассмотрев причины появления данного феномена, кроме предпосылок политического и экономического характера, связанных не с русификацией, а советизацией культур народов Центральной Азии, необходимо изучить более глубокий уровень культурного взаимообмена - ментальный.
Культурная идентичность диаспоры в инокультурной среде титульной нации сопредельного государства, остается нетронутой. Не растворяясь в инонациональной сфере, ее носители находятся в особом психологическом климате, для них характерно ностальгическое отношение к зачастую вынужденно покинутой Родине [6]. Они пытаются сохранять свою принадлежность к мегародине - культуре метрополии. У кыргызского народа есть давняя традиция - помнить 7 колен отцов и истоков, свои племя и род. Феномен определения генеалогического древа нации назвали санжыра.
Различные факторы влияют на умонастроения, а значит и ментальный уровень культуры поколений эмигрантов, ослабляя или усиливая процессы поиска своих истоков, индикаторов идентичности. Исследование причин, предпосылок, факторов влияния и прогнозов на будущее данного проявления
генетической памяти и стремления обособиться из окружающей среды -вкупе составляет основу содержания исследования заявленной темы исследования.
Таким образом, необходимо изучить литературные памятники, носителей литературных традиций, сказителей и акынов, иные проявления письменных и устных традиций как части кыргызской литературы, сформировавшейся за пределами Советского Кыргызстана. Диаспора имеются на территориях Уйгуро-Синцзяньского автономного округа Китая [7], севера Афганистана, Пакистана, Ирана, Турции, Туркменистана, Казахстана. Узбекистана и Таджикистана [8], в сибирской России [9] и таких отдаленных географически частях мира, как Австралия, Америка, Британия и др. Результаты исследования смогут помочь гуманитариям создать общую картину кыргызских диаспоры и метрополии в едином социально-культурном контексте.
Использованные источники:
1. Больд, Сегал, Флейшман. Динамика ментального ландшафта русской эмиграции в ХХ века. - П., 1978.
2. Лебедев А. "Диаспора" как жизнь на месте, а не мученическое житие". -М., 2000.
3. Демидова М. Этапы формирования нового восприятия. - С., 2001.
4. Берг М. Формы традиционной культуры и сознания. - СПб, 2000.
5. Сабирова В.К. Этническая идентификация человека как потребность в принадлежности к социальной группе на постсоветском этапе развития общества // Ученые записки РГСУ, №2, 2014, с. 46-50.
6. Сабирова В.К. Публицистичность фольклорной поэтики в кыргызской диаспоре. Вестник КРСУ. - Бишкек, 2014. - Т.14. - №9. - С. 182-187.
7. Сабирова В.К., Камбарова А.К. Содержание и форма публицистических очерков Ж.Муканбаева и сборника А.Токомбаевой о фольклоре кыргызов зарубежья. - Институт управления и социально-экономического развития. -Экономика и социум. № 4 (9), 2013. 11 с.
8. Сабирова В.К., Асанова Д.А., Мискичекова З.Я., Оморкулов Б., Шадиева М.С, Мотивы лирики кыргызских поэтов в Таджикистане и Узбекистане. Материалы Межд.заочной научно-практической конференции «Перспективы развития науки и образования». - Тамбов, 2014. - С. 16-18.
9. Сабирова В.К. Концептуальный аспект в публикациях фольклорных текстов этнических кыргызов. - Горно-Алтайский университет. - Горно-алтайск, 2014. - С. 235-240.
10.Сабирова В.К. Контент-анализ публицистики кыргызского зарубежья. "Филологические науки. Вопросы теории и практики".- Тамбов: Грамота, 2014. № 4 (34): в 3-х ч. Ч. I. С. 184-187.
