CC BY
9
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОГО ПРАВОТВОРЧЕСТВА
Социально- коммуникативные модели отношений, основанные на принципах права
Асанов Владимир Валерьевич,
кандидат юридических наук, преподаватель кафедры уголовного процесса, Военный университет Министерства обороны Российской Федерации E-mail: wladimir.asanov@yandex.ru
Статья посвящена исследованию правовых и социально коммуникативных моделей отношений, порождаемых принципами права. Автором статьи осуществляется анализ природы изучаемого феномена через индивидуальное восприятие принципов права и избрания норм, лежащих в основе таких норм в качестве модели поведения. Прослеживается общее и различное между механизмом воздействия на индивида и группу норм морали и принципов права, которые, по мнению автора, имеют общие черты, хотя и не тождественны друг другу. Автор обращает внимание на возможные механизмы применения принципов права, условия эффективности их воздействия на индивидов и некоторые из закономерностей избрания лицом варианта поведения основанного на принципах права. Отмечается особое значение принципов права по сравнению с прочими правовыми нормами, что связано с природой принципов.
Ключевые слова: принципы права, мораль, социальные нормы, правоотношения, теория права, верховенство права.
сч см
Мы оцениваем в категориях нравственности моральность поступков и их соответствия должному и достойному. Этот же критерий иногда можно применить и в рассуждениях о принципах права. Именно нравственные начала, положенные в основу норм, содержащихся в принципах права, придают нравственный авторитет праву [1. с. 526] и наделяют смыслом модель поведения субъектов правоотношений. Принципы права тогда выступают не только императивным правовым предписанием, устанавливающим базовые начала правоотношений, но и правилами, участвующими в формировании моральной интуиции лица, истолковывающего и применяющего правовые нормы. В определённом смысле можно допустить схожесть в механизме формирования и воздействия на поведение между принципами права и нормами морали.
Однако мораль, как отмечает Франс де Ва-аль, вовсе не изобретение человечества [2. с. 10]. Феномен морали вероятно не в последнюю очередь связан с механизмом эмпатии и, в некоторых случаях, предполагает проявление альтруизма, как способности особей затрачивать свое время и энергию на заботу о сородичах [3. с. 365]. Стратегия каждой особи направлена на достижение собственной выгоды, даже в случаях демонстрации ею поведения, преимущество от которого получает другая особь. Личная выгода в данном случае не тождественна эгоизму в привычном для многих значении. Речь идёт о «выборе» наиболее предпочтительной стратегии поведения, позволяющей достичь желаемый результат.
Выбор не предрешен «человеческой природой». Как подчёркивает Р. Докинз, не существует никаких причин, чтобы влияние генов нельзя было повернуть в противоположную сторону с помощью других воздействий [4. с. 398-399]. Такое воздействие в обществе призваны оказывать среди прочего социальные нормы и, в том числе, нормы морали. Отношения, основанные на праве, не исключают воздействия на индивидов иных социальных норм, хотя право и рассматривается в качестве основного источника регулирования правоотношений. И если нормы морали, выступая набором неких социально значимых правил и участвуя в формировании представлений индивида о хорошем и плохом, влияют тем самым на избираемую им модель социально допустимого поведения, прин-
ципы права, подобно моральным императивам, более узко участвуют в формировании сходных базовых представлений о правомерном поведении.
Анализируя механизмы влияния норм морали и принципов права на индивидов и отношения между ними можно заметить много общего. Мораль, будучи социальной нормой, фиксирует стратегии поведения, дающие в результате их применения возможность предсказуемого взаимодействия внутри группы, при соблюдении баланса интересов внутри группы и поддержания репутации лица, следующего нормам морали. Подобное наблюдается и в случае с принципами права.
И нормы морали и принципы права требуют придерживаться той социально значимой модели поведения, которая предполагает отказ от стратегии поведения, приводящую к исключительной выгоде наиболее сильного участника отношений. В то же время моральная сомнительность эгоизма не означает невозможность действий к собственной выгоде. Действие же к выгоде других не предполагает отсутствие собственного интереса в таком поведении. Мы, как и другие животные, избираем ту модель поведения, которую воспринимаем в конкретной ситуации как предпочтительную. И мораль и принципы права должны позволять нам сделать тот выбор, который мы воспримем как справедливый.
Социальное поведение достигло у человека большего развития, чем у любого другого вида, и выходит далеко за пределы создания супружеских пар и семейного образа жизни, вплоть до образования сообществ таких уровней, как объединения, племена, кланы и национальные государства. [5. с. 311] Мы можем наблюдать ситуации взаимопомощи среди неродственных особей у некоторых приматов. [2. с. 180] Подобное же поведение нередко характерно и для людей.
Как отмечает Мэтт Ридли «обществу важен сам факт хорошего отношения людей друг к другу, а вовсе не их мотивы». [6. с. 35] Так механизм обеспечения сотрудничества в группе приобретает ещё больший смысл, когда мы обнаружим, что рассматриваемое нами поведение предполагает вероятные ответные действия по отношению к тому, кто демонстрировал такое поведение. И это не обязательно сиюминутный обмен «услугами» или иная осознанная сделка со строго определёнными условиями. Та же благодарность и стремление к взаимности становится элементом справедливого обмена, частью практики меры за меру и удовлетворительной реакцией, «поощряющей» стремление к повторению подобных действий в будущем. Реакция будто провоцирует определённое поведение в будущем. Тем самым мы наблюдаем построение не столько индивидуального действия, сколько отношения, построенные на взаимной основе. Это не столько предумышленная «продажа услуг», предполагающая в ответ формально определённую, чаще всего материальную плату, сколько взаимный обмен значимыми благами, требующий до-
верия к тому, с кем производится подобный обмен. Доверия, в основе которого лежит ожидание взаимности и благодарности, доверия, становящегося частью культурной парадигмы для группы.
Если «благодарность» отсутствует, если «взаимность» не наблюдается, утрачивается и доверие, а значит и сама предсказуемость поведения. В подобной ситуации демонстрация ожидаемого просоциального поведения устраняется девальвацией его ценности как предпочтительной стратегии. Возможный объект воздействия стратегии, предполагающей взаимную выгоду с меньшей вероятностью изберёт тот вариант поведения, который выгоден и для вступающей с ним в отношения стороны.
Способность в рассматриваемой ситуации «помнить добро», оценивать полезность, значимость и своевременность сделанного, вести подсчёт сделанному, ожидать взаимности и т.п. естественна и едва ли является проявлением нерациональной оценки ситуации. Доверие и взаимность в отношениях между индивидами создают предпосылки как для встречного обмена, так и для доверия в группе в целом. По сути, они образуют условия необходимые для использования стратегий поведения, исход которых удовлетворял бы каждого из вступивших в такие отношения в условиях взаимодействия в группе. Набор таких стратегий, отраженных в социальных нормах, создаёт предпосылки как для использования таких норм, так и для исключения случаев их невыполнения, поскольку нарушитель, рискует потеряв репутацию не иметь возможности вступления в будущем в выгодный для него обмен.
Заметим, что оценка действий другого, предполагающая подсчёт сделанному, в свою очередь, порождает множественность вариантов стратегий ответного поведения. При этом что стратегия «мера за меру» не является самой эффективной. Примером этого могут служить общества, где существовал или существует обычай кровной мести. Конфликты, основанные на этой социальной норме, длятся долго и они разрушительны для сотрудничества и взаимодействия внутри общества. С другой стороны, отмечается что стратегия поведения, предполагающая возможность время от времени, примерно с 30% вероятностью, прощение единичных ошибок, следует признать более эффективной. [6. с. 95-98] Так или иначе, особи, в условиях регулярно повторяющихся взаимоотношений, имеют меньше шансов на сотрудничество с другими особями, если не проявляют по отношению к ним взаимности и лишены их доверия. Таким образом, как минимум эмпатия, благодарность и доверие поощряют проявление альтруизма в группе и поддерживают определённое р состояние и обмен благами среди участников та- Д кой группы. Ч
т
Примечательно, что ни сам факт наличия ие- К рархии доминирования в группе, ни доминантное ё положение особи не порождает у приматов преи- у мущественной выгоды в ходе обмена или нерав- А
ного обмена ни в пользу доминанта, ни в пользу тех, кого он считает «своими», как и не порождает полного отказа от своих интересов ради интересов группы. Самые высокоранговые особи, как отмечает Ф. де Вааль, которым бояться было совершенно нечего, ведут себя наиболее просо-циально и, что интересно, без учёта своих социальных пристрастий, не отдавая кому-либо предпочтений. [2. с. 70-71, 179, 221] Тем самым такое поведение доминанта оказывает благоприятное воздействие и на группу в целом, поддерживая в ней нормальное состояние и не позволяя отношениям в группе скатиться к войне всех против всех. Что не менее важно, каждый член группы, вне зависимости от ранга в иерархии доминирования вынужден ограничивать своё поведение, придерживаясь определённой стратегии, в том числе, соответствующей его положению в иерархии. Это и не означает, что никто не пытается действовать в нарушение существующих «правил». Однако в таких случаях последствия от избрания иной стратегии поведения не должны уменьшать или исключать выгоду, приобретаемую другой стороной в результате соблюдения существующего порядка. Это, в свою очередь, предполагает необходимость проведения оценки ситуации, результаты которой будут положены в основу встречной стратегии поведения. Как отмечает Р. Докинз: «наше осознанное предвидение - наша способность моделировать в воображении будущее - может спасти нас от наихудших эгоистичных эксцессов».[4. с. 306] По мнению же Ф. де Вааля, решение помочь зависит не только от рациональной оценки ситуации, поскольку движущая сила здесь практически всегда - эмоциональный порыв. Если бы не эмпатия и отзывчивость, мы бы вряд ли вообще стали кому-то помогать. Но с другой стороны, одних эмоций недостаточно. Эмоции сочетаются с расчетами типа цена/выгода - и в результате рождается план действия или бездействие. Человеческая цель формируется в сочетании эмоциональных позывов и когнитивных фильтров. Такое же сочетание работает и у других животных. [2. с. 210-212] Однако для человеческих индивидов характерна ещё и рационализация своих действий. В ряде случаев оправдание определённого поведения становится частью культурной парадигмы. Важно не только то, что наиболее сильная в отношениях сторона настаивает на неравных отношениях. Но и то, что несправедливое неравенство отношений оправдывается и обосновывается без учёта оценки более отдалённых перспектив такой модели отношений. И мораль и принципы права призваны компенсировать такое неравенство, создав наиболее справедливую среду для взаимодействия индивидов.
Сами по себе эмоции не являются установлен— ными программами поведения в конкретных ситу-2 ациях, которые были заложены в нас от рождения й специально для таких ситуаций, вследствие че-° го и предопределяют наше поведение и реакцию ав в каждой данной ситуации и на внешние раздра-
жители вне зависимости от наших усилий. Впрочем, вероятно не следует отрицать ни роль индивидуальной предрасположенности к определённым реакциям как ни роль воздействия окружающая среды на реакции. Некоторым образом эмоции являются результатом выстраиваемых нашим мозгом вероятностей, предположений, догадок, возникающих на основе нашего опыта. Например, как отмечает С.Э. Мурик, ссылаясь на работу Г.Х. Шингарова, эмоции «это форма отражения живым организмом объективной реальности в виде её субъективного переживания. Иначе говоря, эмоции - это субъективное переживание раздражителей из внешней и внутренней среды организма». [7. с. 239]
Итак, на поведенческую модель влияют расчёт вероятности событий и реакции, влияющие на восприятие ситуации и одобрение выбора варианта поведения. Само поведение представляет собой направленные вовне действия организма в ответ на раздражители, возникающие в той или иной ситуации, которые определенным образом изменяют взаимоотношения организма с окружающей его средой и имеют адаптивное значение, т.е. способствуют сохранению вида. [3. с. 349] Как следует из результатов эксперимента Б. Либерта и последующих исследований, решения, которые мы принимаем, возникают до момента их осознания. [8. с. 47-57] Как отмечает К. Фрит: «Мы не осознаём, что собираемся совершить то или иное действие, пока мозг не произведёт неосознанный выбор, какое действие нам совершить. Но это действие определяется выбором, который мы сделали ранее, свободно и преднамеренно... Может быть, мы и не знаем точно, какое конкретно действие мы совершим в тот или иной момент. Но мы уже выбрали тот небольшой набор действий, из числа которых это конкретное действие будет выбрано». [9. с. 111] Особенно это важно в условиях проживания в группе и того воздействия, которое группа оказывает на особь. П. Штомпка отмечает: «Все люди живут по-разному, но в границах каждого общества существует определенный, свойственный членам данной группы способ жизни, формирующий те образцы действий и мыслей, которые становятся обязательными для всех». [10. с. 245] Едва ли кто-либо будет отрицать, что большинству из нас удобнее действовать в комфортной и предсказуемой среде. Вкупе со способностью поставить себя на место другого и возможностью построения предположения о возможном варианте его поведения вероятно мы захотим не только действовать в условиях ожидания естественной благодарности и взаимности, но и в условиях предсказуемости поведения тех, с кем мы вступаем в отношения.
Потребность в предсказуемом поведении придаёт значение формальным правилам, устанавливающим эталон поведения, что, собственно, мы и наблюдаем в человеческих обществах на примере социальных норм, получающих одобрение в культурной парадигме. Современная эволюция
человека в большей степени основана на развитии культуры, чем на социальном поведении. [5. с. 311] Как отмечает Р. Докинз: «Мы способны даже намеренно культивировать и подпитывать чистый бескорыстный альтруизм - нечто, чему нет места в природе, чего никогда не существовало на свете за всю его историю». [4. с. 306] Нормы морали способны влиять на выбор просоциальной стратегии и отказ от такого варианта поведения, который бы ставил интересы индивида выше интересов группы, обеспечивая тем самым доверие и взаимодействие в группе. Принципы права, помимо прочего, способны установить такие правила взаимоотношений, которые бы обеспечивали интересы каждого лица, вовлеченного в правоотношения, уравнивали права и обязанности таких лиц и делали бы отношения справедливыми, а построение отношений на основе норм права - предпочтительными. Нравственный закон не насаждается сверху и не выводится из разумных логических принципов, и скорее можно сказать, что он вырастает из прочно укоренившихся ценностей, зародившихся еще в начале времен, а самый фундаментальный из них - эволюционное преимущество жизни в группе, в результате чего все сводится в конечном итоге к сдерживанию эмоций. [2. с. 324]
Итак, если в общем смысле эмоции - это реакция, зависящая от нашего опыта, то моральные или основанные на морали предписания могут выступать именно теми стратегиями, следование которым позволяло бы каждому участнику отношений демонстрировать оптимальную реакцию на действия других сохраняя для себя возможность пользоваться доверием в группе и иметь возможность сотрудничества в ней. Предположу, что подобное в полной мере относится и к принципам права. При этом, как отмечает М. Ридли, эгоизм не является рациональным решением, если игра повторяется неоднократно. [6. с. 76]
Отношения в группе варьируется от единичного сотрудничества до множественности повторяемых событий. Но и норма морали и принципы права описывают именно оптимальную стратегию, которая при многократном повторении предлагаемого нормой варианта поведения обеспечивает данному участнику отношений максимально возможную среднюю выгоду при оптимальных издержках.
Взаимодействие в рамках отношений, подпадающих под действие любой социальной нормы, предполагает не простой разовый и не повторяющийся обмен между автономными индивидами существующими сами по себе и вступающими в отношение лишь по мере необходимости, это не разовый уникальный обмен, а, как минимум, повторяющаяся во времени множественность актов обмена. Никто не может знать каким будет ответ на оказываемую им услугу со стороны тех, кого он лично не знает, что затрудняет доверие к тому, кто относится к одному и тому же обществу, но обмен «услугами» с которым не осуществляет-
ся или весьма ограничен. Это проблема прогнозирования, восприятия и доверия лицам, с которыми осуществляется обмен. Если отсутствует возможность, даже в результате короткого общения, сформировать собственное мнение о лице, с которым предстоит вступить в отношения и характере предстоящего обмена, обмен информацией и получение информации из надёжных источников позволяет получить такое представление. В современных обществах, где существует и охраняется возможность свободного обмена информацией, люди часто обращаются к авторитетным суждениям, общественному мнению, к средствам массовой информации и другим доступным им источникам информации. В этом случае важна репутация такого источника. В подобных условиях обмен достоверной информацией позволяет воспринимать потенциального участника отношений в качестве «своего» или выступающего на стороне того, кто вступает с ним в отношения или же лица, которому можно доверять, поскольку такое лицо следует в базовой части предсказуемой модели поведения. А значит, при наличии у такого лица должной репутации, одновременно и распространить на такое лицо свои ожидания демонстрации им определённой модели поведения, соответствующей формальным императивным установкам, которым он будет следовать в силу значимости таких установок для него и обеспеченности таких императивов общим для участников отношений внешним регулятором и контролёром, в том числе и значимой для них обоих силой общественного мнения. Предположу, что такое сочетание позволит нам поступить должным образом в отношении того, с кем мы вступаем в отношения, но опыта общения с которым мы не имеем. С другой стороны, важно и то, что при определённых условиях, действуя, в рамках требований норм морали или права мы можем пренебречь общественным мнением и информацией, полученной нами о данном лице от других. Вопрос в том, что одобряемым такое поведение будет лишь в том случае, если такие правила норм, вне зависимости от сиюминутной оценки действий применяющего их лица, должны восприниматься в обществе или справедливыми или потенциально справедливыми. И даже если мнение общества не имеет значения для лица, применяющего норму и оно ориентируется в лучшем случае на оценку группы, которой принадлежит, оценка действий со стороны общества всё равно происходит и потенциально всё так же должна быть важна для индивида, чья деятельность оценивается. В самом же обществе формируется представление о поведении и оценивается возможность и целесообразность взаимодействия с такими лицами. Принципы права, как и нормы морали, создают условия как для взаимодействия, так и для оценки поведения на основе полученной информации.
Индивиды, имея опыт взаимодействия с друг с другом и испытывая на себе его последствия, могут не только стать источником информации
5 -о
сз
<
для тех, кто наблюдал такое взаимодействие, но и имеют возможность поделиться своим опытом с другими, что порождает переживания тех, кто получает информацию о таком взаимодействии в результате чего у «наблюдателей» и «слушателей», посредством научения, складывается личное отношение к подобным ситуациям. Это не только создаёт «знание» о ситуации и отношение к ней у индивида и в группе, но и возможно заставляет в будущем придерживаться определённого поведения в зависимости от принятия или непринятия такого варианта поведения и мотивации. В любом случае возникновение конфликтной ситуации порождает реакцию в группе, направленную на преодоление такого конфликта в группе в долгосрочной перспективе. В таком случае, важен не только обмен информацией, но и обмен достоверной информацией о ситуации, поскольку ошибочность в оценке поведения сторон в долгосрочной перспективе не выгодно для группы. Не могу утверждать, что это осознанный процесс. Пожалуй, он в большей степени соотносится с ситуацией подсчёта «услуг» и реакций при их обмене, о чём упоминалось выше. И это поведение соответствует модифицированной системе «мера за меру», допускающей возможность прощения отсутствия положительной взаимности в отношениях в условиях необходимости сотрудничества. Таким образом, обмен достоверной информацией внутри группы является важным условием для формирования и использования стратегий поведения, описываемых социальными нормами. Он же помогает группе выработать норму морали или принцип права как реакцию на реальные или возможные повторяющиеся события, как представление о правильном и должном во взаимоотношениях и как, в некотором смысле, модель сходных отношений в будущем.
Выработка рассматриваемой нормы не равнозначна созданию нормы. Скорее это одобрение правила через действие, свидетельствующее о принятии группой предлагаемой стратегии как удовлетворительной, присоединение к существующему правилу. И хотя предписание обеспечивается также и властью доминанта, а правило может быть выработано одним лицом, именно фактическое, а не формальное принятие правила членами группы и следование членов группы такому правилу делает норму правилом для группы в неизменном виде. Запоминание и последующее закрепление правила в группе можно сопоставить с процессом научения, как адаптивного изменения индивидуального поведения в результате предшествующего жизненного опыта. [3. с. 367]
Нельзя утверждать, что принятие поведенческого императива это исключительно добровольный шаг. Иерархия группы и организация груп-— пы заставляют следовать предписанию и демон-2 стрировать необходимое поведение под угрозой й санкций и/или потери репутации. По сути, как ° норма морали, так и принципы права, порожда-ав ют всё те же типы реакций на социальное влия-
ние. В основе влияния такой нормы лежит выгода от вынужденного подчинения доминированию индивида, группы или идеи. Отказ от следования принятому и обязательному для соблюдения правилу ставит индивида вне группы и может быть причиной утраты выгод, получаемых от существования в группе. Следование же правилу должно порождать удовлетворенность. Само правило должно восприниматься как естественное, необходимое или вынужденное, а результат, получаемый вследствие применения описанной правилом стратегии, не должен казаться меньшим, нежели сиюминутная и потенциальная выгода, получаемая от использования иной стратегии. Выгода от следования предписаниям нормы морали, как и принципам права, должна быть у каждого индивида, вступающего во взаимоотношения. Такое поведение индивидов должно быть потенциально выгодным и для группы в целом. Иными словами, поведение каждого участника отношений должно как минимум восприниматься как оптимальная реакция на стратегии, принятые другими участниками отношений, и отклонение от выбранной поведенческой модели (стратегии поведения) должно быть никому не выгодно. Отсутствие этого условия разрушает выгоду для каждого участника группы. Стратегии, применяемые за счёт других исключительно к собственной выгоде или к выгоде подгруппы или группы (нескольких групп) в условиях общества (эгоистичные стратегии), даже если такие стратегии объявлены и сиюминутно рассматриваются как допустимые или даже моральные, в конечном итоге разрушают группу, а лица, применяющие эгоистичные стратегии паразитируют на такой группе. Пусть это и покажется парадоксальным, но поведение индивидов, действующих к собственной выгоде, одновременно должно быть просоциальным, хотя бы в той его части, в которой оно не будет увеличивать конфликт в обществе.
Общественное мнение позволяет установить правило, например, посредством его признания. Более того, общество, непосредственно или незримо, становится ещё одним участником отношений, который блюдёт собственный общий интерес, формирует общественное мнение об определённом поведении и репутацию индивидов. Ато-мизированное общество не способно обеспечить подобное. Стратегии в таком обществе в меньшей степени предполагают сотрудничество за пределами групп. Напротив, общество, плотность которого высока, изрядно вмешивается в отношения, усложняя их. Это заставляет индивидов, не стремящихся покинуть группу, прибегать к стратегиям, которые позволили бы обойти контроль общества без потери репутации.
В многочисленных группах, контроль группы может быть номинально высок. Однако фактически он не столь эффективен как в группах малочисленных. То же касается и обществ с высокой и низкой плотностью. Более того, часть группы, имеющая возможность действовать вне контро-
ля группы и вовсе может создавать альтернативную мораль, пусть и внешне лояльную и сочетающуюся с моралью группы. Происходит симуляция лояльности правилам группы в целом при фактической автономности, а порой и параллельном существовании группы внутри группы. Такое часто происходит, например, в условиях определения правил и контроля за отношениями в группе не группой в целом, а части группы, пытающейся навязать группе в целом своё представление о должном и правильном. Возникновение «моральной автономии» в группе является реакцией части группы, которая не будучи в силах предложить или изменить предлагаемые им правила, создаёт для «своих» свои собственные правила, признавая такие правила в качестве нормы для себя и тех, кто готов этим правилам следовать. Таким образом мы наблюдаем не только обособление такой группы, но и обособление всей совокупности социальных норм, свойственной для группы. В то время как для всех сохраняются общие предписания, альтернативные нормы, в случае возможности их донесения до остальных и готовности остальных принять их в качестве оптимальной для себя стратегии во взаимоотношениях с друг с другом, становится уже не уделом некоторых, но группы в целом. И хотя приведённый пример описывает лишь частный случай, он как нельзя лучше подчёркивает важность для предписаний следующих условий: моральное правило, как и принцип права, должны быть сформулированы хотя бы в общем виде; такое правило должно быть принято группой; такое правило обеспечивается силой авторитета (как доминанта, так и общественного мнения); предлагаемая нормативным предписанием стратегия должна быть исполнима и эффективна.
Общество, контроль которого достаточен и не излишен, может помочь адаптировать правило и заменить то, что не работает. Ни человек ни окружающий его мир не совершенны. Мораль позволяет нам если не преодолеть наш эгоизм и несовершенство окружающего нас мира, то хотя бы свести их к некоторому значению, делающему возможным взаимодействие в группе, удовлетворяющее нас настолько, чтобы следовать предписаниям моральных императивов. Мораль оказалась столь эффективна для общества, что получила отражение в культуре, в наших взглядах на самих себя, на окружающий нас мир и на наше место в нём. Она превратилась в культурный феномен, не только определяющий принадлежность и правила поведения со «своими», но и определяющий поступки человека в мире, который его окружает, став мерой, обоснованием и оправданием поступков каждого человека в той степени, которая позволяет каждому индивиду демонстрировать оптимальные реакции на действия, предпринятые другими участниками отношений не имея возможности без потерь для себя избегать вариант поведения, находящийся за пределами установленных моралью допущений. Такую же роль способны выполнять и принципы права.
Важно и то, с кем индивид устанавливает свою общность в конкретной ситуации и каким правилам готов следовать ради сохранения такой общности. Скорее всего, само по себе существование в группе абстрактной нормы, не предполагает воспроизведение описанной в ней стратегии поведения в любой ситуации в отношении любого, потенциально своего индивида. Значение имеет, например, восприятие своего места и своей роли в данных конкретных отношениях и оценка потенциального влияния ситуации на последующие события. Такие текущие оценки и прогнозы влияют на выбор стратегий поведения с учётом тех последствий, которые наступят для индивида в результате применения таких стратегий. Скорее всего, принцип «не поступай с другим так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой» в обществе действует там и тогда, когда индивидом в его отношениях с другим лицом, т.е. между условными «Я» и «Не Я», в рассматриваемой ситуации может быть прослежена если не общность или схожесть между ними, то некоторое условие, порождающее у индивида или желание действовать определённым образом в пользу другого лица или заставляющая одного индивида придерживаться определённой стратегии поведения в отношении другого, реализуя тем самым потенциальную способность к такому поведению. В свою очередь, способность к демонстрации этого поведения не означает, что потенциальные выгоды и издержки от демонстрации такого поведения в данных условиях и в рамках взаимодействия с данной совокупностью индивидов заставят любого индивида демонстрировать поведение, содержащееся в абстрактном императивном предписании, существующем в обществе, к которому принадлежат индивиды, если избрание описанной в норме стратегии не воспринимается необходимым в условиях конкуренции с другими правилами, следование которым представляется для индивида более целесообразным в данной ситуации.
Выбор варианта поведения сопряжен и с оценкой иных факторов. Например, на него может влиять и восприятие своего положения в иерархии, вследствие чего важными становятся последствия влияния предлагаемого варианта поведения на положение индивида (воспроизведение поведения неприемлемого для индивидов с определённым статусом потенциально угрожает их статусу), и отнесение себя к определённой группе, вследствие чего в ситуации взаимодействия с другими группами возникает конкуренция между предлагаемыми в группах правилами поведения (например, если речь идёт о конкуренции с нормами, действующими в профессиональной группе) и т.п.
Мораль, в отличие от принципов права, изначально скорее вариативна, чем универсальна. Например, ребёнку простительно то поведение, которое не простительно взрослому. Но если действует принцип права, любой субъект правоотношений обязан следовать установленному правилу. Однако как и в случае действия норм морали,
5 -о
сз
<
так и принципов права, игнорирование некоторых норм поведения может быть нормальным для лиц, исключенных из обязанности следовать таким нормам, при этом оставаясь аномальным для остальных.
Восприятие социальных норм как константы, за некоторым исключением, догмы едва ли справедливо. Человек часто не приемлет сейчас то, что становится для него нормальным завтра. Равно как может отрицать то, что ещё вчера было нормой. И мораль и принципы права адаптируются обществом в зависимости от изменения условий, опыта и наиболее распространённых в обществе взглядов. Это не превращает их в бесполезное явление. Напротив, адаптивность подобных норм позволяет корректировать отношения.
Мораль часто не формализована и не кодифицирована как закон, хотя нормы морали по-воз-можности чётко сформулированы и абстрактно-определены. Но и нормы морали и нормы права в идеале должны восприниматься как правила повседневной жизни, поскольку обеспечивают предсказуемость и доверительность отношений между индивидами. Поэтому зачастую они выражены в виде суждений, воззрений или же как правильных реакций на происходящее. Опыт, чувства и эмоции способны влиять на оценку ситуации, и формировать суждения, трактовать поступки в зависимости от условий. И мораль и принципы права призваны помогать избрать ту стратегию поведения, которая сохранит равновесие в группе. Одновременно предлагаемая стратегия должна восприниматься в группе как естественная и справедливая, а получаемый вследствие её применения результат удовлетворительным, оправдывающим необходимость следования такой стратегии. Правило, не дающее справедливого результата, не объясняющее должным образом причину предлагаемой стратегии поведения, исходящее из источника, не заслуживающего доверия, не обеспечиваемое авторитетом доминирующего лица, группы и идеи, сложное к выполнению и противоестественное в условиях повседневной жизни, едва ли образует норму для группы.
Литература
1. Новгородцев П.И. Идея права в философии Вл.С. Соловьева // Об общественном идеале. -М., 1991.
2. Ф. де Вааль. Истоки морали: В поисках человеческого у приматов. - М., 2016.
3. Биология: в 3 т. Т. 2. / Д. Тейлор, Н. Грин, У. Стаут; под ред. Р. Сопера - М. 2016.
сч см о см
<3
4. Ричард Докинз. Эгоистичный ген. - М., 2013.
5. Биология: в 3 т. Т. 3. / Д. Тейлор, Н. Грин, У. Стаут; под ред. Р. Сопера - М. 2016.
6. Ридли М. Происхождение альтруизма и добродетели: от инстинктов к сотрудничеству. - М., 2013
7. Мурик С.Э. Общие нейрональные механизмы мотиваций и эмоций. -Иркутск: Изд-во Иркутского государственного университета, 2006
8. Benjamin Libet. Do We Have Free Will? Journal of Consciousness Studies, 6, No. 8-9, 1999
9. Фирт К. Мозг и душа: Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир. - М., 2012.
10. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. - М., 2005.
SOCIO-COMMUNICATIVE MODELS OF RELATIONS BASED ON THE PRINCIPLES OF LAW
Asanov V.V.
Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation
The article is devoted to the study of legal and socially communicative models of relations generated by the principles of law. The author of the article analyzes the nature of the phenomenon under study through individual perception of the principles of law and the choice of the norms underlying such norms as a model of behavior. There is a common and different between the mechanism of influencing the individual and the group of moral norms and principles of law, which, in the author's opinion, have common features, although not identical to each other. The author draws attention to the possible mechanisms for applying the principles of law, the conditions for the effectiveness of their impact on individuals and some of the regularities of a person's choice of a variant of conduct based on the principles of law. There is a special importance of the principles of law compared to other legal norms, which is related to the nature of the principles.
Keywords: principles of law, morality, social norms, legal relations, theory of law, rule of law.
References
1. Novgorodtsev P.I. The idea of law in the philosophy of Vl. Village Solovyova // About the social ideal. - Moscow, 1991.
2. de Waal F. Origins of morality: In search of human primates. -Moscow, 2016.
3. Biology: in 3 volumes. Vol. 2. / D. Taylor, N. Green, W. Stout; ed. R. Sopera - M. 2016.
4. Dawkins R. Selfish gene. - Moscow, 2013.
5. Biology: in 3 volumes. Vol. 3. / D. Taylor, N. Green, W. Stout; ed. R. Sopera - M. 2016.
6. Ridley M. The origin of altruism and virtue: from instincts to cooperation. - Moscow, 2013
7. Murik S.E. General neuronal mechanisms of motivations and emotions. -Irkutsk: Irkutsk State University Publishing House, 2006
8. Libet B. Do We Have Free Will? Journal of Consciousness Studies, 6, No. 8-9, 1999
9. Firth C. Brain and soul: How nervous activity shapes our inner world. - Moscow, 2012.
10. Sztompka P. Sociology. Analysis of modern society. - Moscow, 2005.
