CC BY
83
СУДЕБНАЯ И ПРАВООХРАНИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Правовая природа принципов уголовного процесса
Асанов Владимир Валерьевич,
кандидат юридических наук, преподаватель кафедры уголовного процесса, Военный университет Министерства обороны Российской Федерации E-mail: wladimir.asanov@yandex.ru
Статья посвящена исследованию природы принципов уголовного процесса. Автором статьи предпринимается попытка анализа природы изучаемого феномена. Рассматривается не только его природа как формального правового предписания, но и посредством анализа некоторых механизмов воздействия принципов права как на правоотношения, так и на индивидов, участвующих в них, а равно и восприятия принципов права в качестве норм, апеллирующих к наиболее важным и социально значимым интересам, исследуются иные аспекты существования принципов права, раскрывающих их природу. Автор обращает внимание на потенциальную возможность более широкого воздействия принципов права на отношения в обществе, помимо собственно нормативного их регулирования. Отмечается особое значение принципов права по сравнению с прочими правовыми нормами, что связано с природой принципов.
Ключевые слова: принципы уголовного процесса, принципы права, уголовный процесс, теория права, верховенство права.
Принципы уголовного процесса занимают одно из важнейших мест среди норм, регулирующих правоотношения в сфере уголовного судопроизводства. Вместе с тем, вопросы относящиеся к области принципов остаются дискуссионных. Несмотря на то, что, как справедливо отмечает С.С. Безруков «процессуалисты практически единодушны в том, что к принципам уголовного процесса относятся наиболее общие (предельно общие, максимально общие) руководящие положения (идеи) на которых строится уголовный процесс» [1, с. 137], едва ли можно говорить о том, что мы осознаём природу такого феномена. Более того, хотя в теории права в целом традиционно много уделяется внимание исследованию феномена принципов права, едва ли можно утверждать, что нам удалось в полной мере раскрыть его природу. Мы привыкли видеть в принципах права некие руководящие нормы, содержание и направление правового регулирования, а сами принципы подразделять на общеправовые (или общие), отраслевые и межотраслевые [2, с. 237].
При этом общие принципы права мы можем рассматривать, например, как «руководящие, принципиальные положения, исходные начала всего права в целом либо определённой его отрасли» [3, с. 408].
Отраслевые принципы близки по своему смыслу с общими принципами права, но лишь только в рамках той области, в которой они сложились. Так, принципы уголовного процесса определяются, например, как «основные начала организации суда и его вспомогательных органов (судоустройства), а также уголовно-процессуальной деятельности (судопроизводства) в конкретный исторический период» [4, с. 262].
Вместе с тем нельзя не обратить внимание на разницу в восприятии природы принципов права.
Например, они могут рассматриваться как «руководящие идеи, характеризующие содержание права, его сущность и назначение в обществе» [2, с. 237].
Изучая общие принципы права, С.П. Погреб-няк, на основе анализа работ ряда авторов высказывает суждение, что «при характеристике общих принципов права доктрина обычно обращает внимание на то, что они охватывают в целом правовые основы, поскольку распространяются на формирование самих правовых начал, а также на все сферы воздействия таких основ, способствуют
5 -о
сз
<
единству и стабильности формируемой правовыми основами системы законодательства, определяют качественные особенности всех правовых норм национальной правовой системы независимо от специфики регулируемых ими общественных отношений» [5, с. 80].
Н.Н. Вопленко и В.А. Рудковской анализируя феномен принципов права отмечают, что объективное их существование обосновывается не столько неразрывной связью принципов с закономерностями экономической и политико-правовой жизни, сколько ценностным прогрессом в развитии правовой системы, выработки более прогрессивной системы ценностей, что позволяет авторам заключить, что принципы права есть ценностные ориентиры его создания и реализации [6, с. 7].
Предположим, что принципы права действительно являются ценностными ориентирами, феноменом, отображающим в праве набор неких социально значимых императивов, которым придан характер юридических норм.
В таком случае, подобные ориентиры должны отображать те обязательные правила, которые представляются важными для тех, кто способен придать им характер общеобязательный социальной нормы и обеспечивать стремление к их выполнению всеми в обществе, в том числе при помощи методов государственного принуждения.
Можно предположить и то, что принципы права либо отображают содержание некого мифа, свойственного обществу или значимого для него, либо же мифа, важного для тех, кто будучи способен влиять на поведение общества придаёт такому мифу характер всеобщего правила. В первом случае, придание созданного на основе мифа правилу особого характера защиты по сравнению с прочими социальными нормами способствует как собственно правовому закреплению обязательного для всех правила поведения, так и его дополнительному, помимо отображения его в комплексе основополагающих для данного общества взглядов и представлений, проникновению в базовую модель отношений, а через них и в саму суть общества, его культурную парадигму, вследствие чего такие мировоззренческие и ценностные категории не только отображаются в общественных императивах, но сами такие императивы рассматриваются как юридические установления, определяющие правовой порядок и суть правопорядка данного общества и государства, как особого состояния общества, что не только усиливает ре-путационные потери в случае нарушения таких правил, но и порождает более суровое наказание и особый порядок реинтеграции нарушителя в общество. Во втором, такой набор правил, отображает то, что по каким-то причинам важно для тех, ^ кто способен установить нормативный характер 2 таких правил и, что не менее важно, определить й порядок их исполнения. В таком случае такие пра-еЗ вила либо должны стать нормой, привычной для Ц общества, либо, поскольку внешнее содержание
правил может в той или иной мере корректироваться устанавливаемой процедурой и фактической практикой, сами нормы могут оставаться, в лучшем случае, декларативными, в то время как включение подобных предписаний в систему правил достигает понятную для законодателя цель.
Таким образом, едва ли можно утверждать, что при формировании принципов права как нормативно-правовых императивов отображается ценностное содержание общества, как и ценностная (идеологическая) основа институтов государства. Вместе с тем, в силу специфики правовых норм, принципы права в любом случае становятся потенциально обязательными правилами, способными по самой своей природе особым образом влиять на правоотношения, в основу которых они положены. Причём подобная вероятность существует уже хотя бы в силу присутствия в праве таких норм, а значит и особого их положения среди прочих социальных норм. Гипотетически следование таким правилам должно демонстрировать как добропорядочность, так и правопослушность лица, а значит и свидетельствовать о его репутации в глазах окружающих.
Но приобретают ли вследствие этого принципы права именно состояние ценностного ориентира? Пожалуй, если мы будем утверждать подобное, едва ли мы будем точны в своём суждении. Принципы права остаются ровно тем, чем делает их законодатель и мы сами, когда создаём и применяем подобные нормы. Разумеется, любой из рассматриваемых принципов способен одновременно играть роль и ориентира, определяя значимую цель, устанавливать модель нормальных отношений и создавать идеал, к которому необходимо стремиться. Но с таким же успехом принципы могут оставаться формальной нормой и не находить подлинного воплощения в практике, проявляя себя в праве, в лучшем случае, лишь в качестве симуляции намерений, не имея для иного, что обеспечило обязательное их выполнение лицом, должным применить такую норму, но игнорирующим или же даже нарушающим её, ни значимого общественного порицания, ни реальных и неотвратимых правовых последствий.
Выделяя какие-либо принципы права, мы наблюдаем не только описание некой модели поведения, не только ожидаемый результат, но и предполагаем модель стратегии поведения, нарушение которой должно быть не выгодно для лица, обязанного соблюдать такую норму. И если это так, то декларирование в праве некого принципа, не порождающего модель поведения, которой необходимо неуклонно следовать, а лишь демонстрирующую отражение идеального в нашем несовершенном мире, едва ли придаёт принципам права какое-либо значение. Более того, нам будет важно не только то, что содержится в самой норме-принципе, но и то, как описывается предлагаемая модель поведения и как её описание соотносится с реальным её воплощением и будут ли отношения достигать того результата, который
предполагается такой моделью, определяемой таким принципом. В этом принцип права едва ли отличается от любой иной социальной нормы и, тем более, от норм права.
И институты государства и само общество участвуют в воспроизводстве такого установления, раз за разом повторяя предлагаемое правило поведения или игнорируя его, одновременно порождая некоторый результат и испытывая на себе определённый набор последствий избранного варианта поведения. Причём как институт государства, так и общество, если кто-либо из них будет заинтересован в воспроизводстве данного правила, будут всеми способами стремиться показать, что такие правила составляют саму их суть, а следование этим правилам необходимо рассматривать в качестве нормальной стратегии поведения. Подобное поведение, если оно необходимо, позволяет демонстрировать во вне свою «добродетельность», «надлежащую репутацию», с тем, что бы поведение лица могло быть воспринято окружающими как «просоциальное» или каким-либо иным одобряемым образом в зависимости от того, какой вариант рассматривается в качестве блага.
Институты государства при этом всегда являются теми инструментами, которые имеют важное полезное свойство - они потенциально способны обеспечить правилу характер обязательной модели поведения и со своей стороны создать необходимые условия для соблюдение такого правила всеми участниками отношений, например, убеждая в предпочтительности предложенного варианта поведения или же принуждая к нему всякое лицо, принадлежащее к данной общности или находящееся на территории, которую данное государство считает своим. С другой стороны, общество, имеющее влияние на институты государства и заинтересованное в соблюдении определённых установлений, способно заставить их следовать необходимым правилам, например, под угрозой утраты поддержки их обществом, если, разумеется, государство нуждается в такой поддержке.
Это применимо и к принципам права. Однако следует учитывать особенность. Принципы права не только содержат базовые правила, но и выступают порой моральными, ценностными императивами, пронизывающими право в целом или отдельную её отрасль. В то же время, не всё постулируемое в качестве принципов права имеет характер очевидных для всех ценностей и, тем более, моральных установлений. Не все принципы права возникают и действуют именно как всеобщие ценностные императивы, нашедшие отражение в праве. Особенно когда в отношения привносят нечто отсутствующее в обычной практике общества или пока не свойственное ему в целом. Однако в силу специфики природы норм-принципов, оказывающих особое воздействие на участников правоотношений, последние обязаны не только придерживаться предлагаемым правилам, но и соотносить с ними иные действия, относящиеся к сфере регулирования таких норм-принципов. Можно пред-
положить, что в результате воздействия на правоотношения принцип права должен приобрести характер не только базового, основополагающего правила поведения, но и нормы особым образом воспринимаемой обществом, значимой для него и порождающей дополнительные и разнообразные, причём не только сугубо правовые, последствия в случае её нарушения.
Специфика рассматриваемых норм предполагает трудности в формальном их воспроизведении в праве. Это связано с тем, что их содержание должно порождать более единообразный смысловой и эмоциональный отклик, поскольку сама норма описывает не только правило, но и ценность. В свою очередь сложности в правовом воплощении и воспроизведении подобных норм затрудняют и единообразное их применение, поскольку без специальных усилий, начиная с общего для всех подхода к её научению, заканчивая маргинализацией каждого случая их нарушения, она едва ли не с трудом будет восприниматься в том же контексте, как её воспринимают те, кто инициировал её принятие в качестве принципа. Кроме того, как и любая социальная норма, соответствующий принцип права станет воспроизводиться таким образом, который будет наиболее предпочтителен для лица. В условиях, когда для индивида внешние и внутренние факторы будут порождать меньшие издержки от несоблюдения нормы или же от исполнения предписания нормы за пределами допустимого нормой минимума, чем выгода от следования её предписанию, едва ли можно надеяться, что стратегия поведения, основанная на соблюдении предписания, станет для такого индивида более предпочтительной. В свою очередь, успешность применения более выгодной стратегии поведения другими создаёт пример для подражания, а норма-принцип обесценивается и утрачивает значение, в том числе и как ценностный ориентир, порождая в лучшем случае симуляцию её применения. Нечто подобное можно, например, наблюдать рассматривая феномен так называемого рынка «лимонов» [7, с. 488-500]. Миф объясняющий и обосновывающий существование нормы-принципа способен оправдать в наших глазах её существование. Но едва ли само по себе существование мифа заставит индивида следовать предлагаемому правилу, стремиться к его воплощению. Особенно если применение такой стратегии поведения не выгодно ему, сопряжено с издержками большими, чем те, которые возникнут у него при нарушении установленного предписания, если описываемая в норме-принципе стратегия поведения индивида, действующего одновременно с другими лицами в условиях, когда отклонение от предлагаемой в норме-принципе р стратегии или её «оптимизация» будут выгодны, Д в то время как следование предлагаемой страте- Ч
т
гии не будет для индивида оптимальной реакцией К на стратегии, применяемыми другими участника- ё ми. Отмечу, что оценку подобных действий и от- у клонений следует проводить не в контексте отно- А
шений контрагентов, представляющих противоположные стороны в отношениях, как например, следователь-обвиняемый, а в контексте поведения индивидов, выполняющих сходные функции. Иными словами, оптимальность стратегии поведения определяется тем, насколько следование ей или отклонение от неё выгодно участникам правоотношений, выполняющих сходные функции, относящихся к одной социальной группе, но по факту конкурирующих между собой [8, с. 282].
Двойственность в поведении человека, основанная на влиянии двух взаимосвязанных и взаимозависимых факторов - биологического и культурного, позволяет заметить, что чем чаще норма обращается к потребностям, воспринимаемым индивидами как значимые, чем выше в обществе реальная нетерпимость к любому несоблюдению такой нормы и чем эффективнее и неотвратимее реакция, пресекающая и маргинализирующая любой факт несоблюдения нормы, тем с большей вероятностью можно прогнозировать что и для общества и для индивидов подобные нормы приобретут характер общеобязательного правила и средства обеспечения исполнения прочих правовых норм, вытекающих из такого правила, тем скорее такие нормы станут неотъемлемой частью правосознания. Более простые для восприятия принципы права, в которых отображаются интересы индивидуумов, способны стать основой для правомерного и просоциального поведения.
Особенность принципов права, как правовых норм, обращающихся к эмоциям и базовым потребностям индивидов, порождает и дополнительную выгоду от их существования. Конкретная норма не всегда способна точно передать поведенческие ожидания законодателя при описании им некоторого варианта поведения. Большинство норм содержат, как правило, лишь алгоритмы, эталонные варианты поведения. Однако принципы права стараются непосредственно апеллировать и к базовым интересам и потребностям лица. Особенно это становится заметным, когда такие нормы воспринимаются как неотъемлемое условие нормального порядка. Принципы права, если они реальны, действенны, а не выступают описанием неких иллюзорных ожиданий, или декорациями, имитирующих некую «нормальность», способны создать условия для восприятия отношений, построенных с их учётом, как справедливых, а самой конструкции правоотношений как приемлемых.
К сожалению, конструкции большинства правовых норм нередко сложны для восприятия. В противоположность большинству норм принципы права просты и не только создают рациональные конструкции модели поведения, но и апеллируют к эмоциям тех, чьи интересы такие нормы затрагивают. Это предполагает и иной характер их воз-^ действия, как и иную реакцию на такие нормы. 2 Эллиот Аронсон выделяет три различных ти-й па реакции на социальное влияние: 1) подчинение еЗ т.е. такой тип поведения человека, мотивацией ко-Ц торого является желание получить поощрение или
избежать наказания, 2) идентификацию, состоящую в реакции индивида, вызванной желанием походить на человека, оказывающего социальное влияние и 3) интернализация в основе которой лежит восприятие неких ценностей или убеждения от человека, который вызывает доверие, а его суждения кажущимся разумными, включение таких идей и ценностей в собственную внутреннюю систему и превращение таких ценностей и идей в часть собственной системы ценностей, независимой от источника своего происхождения. При этом он подчёркивал, что подчинение наименее эффективно, поскольку воздействие от него быстро прекращается [9].
В таком случае, истинным будет предположение о том, что если подчинение правилу - это основной метод воздействия нормы, то едва ли она будет восприниматься как предпочтительный вариант поведения тогда, когда контроль над её выполнением перестанет быть непрерывным и тщательным, а последствия её несоблюдения не будут неизбежными или же когда поощрение от соблюдения правила перестанет иметь побуждающее значение. В условиях восприятия участниками отношений ситуации, порождаемой нормой, как конфликтной, например, когда стороны рассматривают друг друга в качестве противников или когда один из участников отношений способен навязать другому определённую модель поведения, воспринимаемую последним как не несущей ему очевидной выгоды или вовсе порождающую ущерб, возможность неисполнения нормы, обеспечиваемой лишь принуждением, так же возрастает. С другой стороны, если норма, описанная в качестве основополагающего правила, обращается к тому, что способно быть воспринято индивидом в качестве своих базовых потребностей и его ожиданий некого справедливого состояния, что подкрепляется авторитетным для индивидуума внешним суждением, скорее всего, соблюдение такой нормы станет более естественной для индивида стратегией поведения. Тем более, если такая норма воспринимается из источника, вызывающего доверие, а суждения о приемлемости и выгодности такой нормы кажутся разумными. И с ещё большей вероятностью, когда предлагаемая такой нормой стратегия поведения соотносятся с «ценностным» восприятием индивида или когда положения такой нормы сами становятся «ценностями» индивида. Тем самым принципы права, если они реальны, получают возможность влиять на всю модель правоотношений, а следование норме, порождаемой принципом права, становится не только «юридически верно», но и «морально». Тогда индивид, руководствующийся в правоотношениях принципами права, может воспринимать своё поведение не только как выгодное и правопослуш-ное, но и как просоциальное и значимое для подтверждения его репутации. Справедливости ради следует заметить, что аналогичной будет реакция на социальное влияние, которое побуждает индивида к неисполнению или ограниченному исполне-
нию нормы-принципа. Вопрос лишь в намерениях, целях, авторитете, правоприменительной практике и способности правовых и социальных механизмов противостоять альтернативным социальным нормам, возникающим, например, в рамках профессиональных групп, как и способность таких механизмов преодолеть стремление к самоидентификации индивида с носителями таких альтернативных норм.
Так или иначе, но природа принципов права делает из них не только собственно исходные начала, основополагающие идеи, положения, ценностные ориентиры. Принципы права способны сами по себе играть роль источника права. Такая роль принципов права характерна для романо-германской правовой семьи. Как отмечают Р. Давид и К. Жоффре-Спинози: «Сотрудничество юристов не только в применении, но и в выработке права проявляются в романо-германской правовой семье также в использовании некоторых «общих принципов», которые юристы могут иногда найти в самом законе, но которые они умеют в случае необходимости находить и вне закона. ... Эти принципы показывают подчинение права велениям справедливости в том виде, как последняя понимается в определенную эпоху и определенный момент.» [10, с. 108].
Вопрос придания принципам права характера источников права - это не столько констатация их наличия, фактического или юридического, сколько необходимость понимания их природы, механизма и последствий того воздействия, которое принципы права оказывают на право и общество. Например, принципы права это не только и не столько сложившиеся мнения, исходные положения, основные представления о праве и его институтах, зафиксированные в законе или вытекающие из его содержания, или определяемые каким-либо иным способом из источника, в отношении которого была достигнута договорённость.
Не менее важно понимать и то, что существование принципов права как самостоятельных источников права не предоставляет дополнительные привелегии сторонам правоотношений, которые позволили бы им приобрести возможность создавать новые, в том числе и обязательные для всех, правила поведения, имеющие характер нормативно-правового предписания. Если даже в описанном примере суд возможно и творит право, он, тем не менее, не создает новую норму права, хотя бы он и действует в условиях неточности или неполноты существующих норм. Нормы-принципы способны преодолевать пробелы в праве, но не создавая правило, а побуждая действовать в соответсвии с правилом, содержащимся в такой норме-принципе. И едва ли факт существование норм-принципов и специального статуса у некоторых лиц, применяющих такие нормы, порождает несомненное право таких лиц создавать новые, общеобязательные нормы. Статус и предполагаемая компетенция едва ли оправдывает подобное, если действия таких лиц
выражают лишь их волю, а не волю общества в целом, выраженную непосредственно или через своих представителей, или посредством иного одобрения такого правила.
Важно также, пожалуй, обратить внимание и на то, что факт существования принципов права, как самостоятельного источника права, несомненно требует их нормативного закрепления. Однако характер письменного закона, как основного источника права, отнюдь не всегда требует формальной фиксации принципов права в законе, как нормативном акте. В противном случае источником права остался бы закон и его норма, а принцип права следовало бы рассматривать в качестве общей нормы, базового условия, устанавливаемого законом. Тем не менее, принципы права, как самостоятельные и отличные от закона источники права, существуют и играют важную роль и для права и для общества в целом. Например, ч. 1 ст. 1 УПК РФ рассматривает общепризнанные принципы международного права в качестве составной части законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство. Тем самым закон не повторяет указанные принципы, а выделяет их в качестве самостоятельного источника норм, регулирующих уголовное судопроизводство, хотя и объявляет их частью законодательства об уголовном судопроизводстве.
Обращает на себя ещё одно обстоятельство. Мы говорим не о принципах закона или законодательства, но о принципах права. Вместе с тем право - это социальный феномен, далеко не тождественный закону. Право многим шире и сложнее закона или законодательства, как и в целом феномена «нормативного акта», как акта официального государственного органа, наделённого полномочиями принятия общеобязательного правила поведения. Особенно это очевидно, когда мы оцениваем право в качестве одной из разновидностей социальных норм. Отождествление права и нормативно-правового акта часто искажает природу права и его общественного значения, низводя его к атрибуту власти над обществом, к диктуемому доминантом правилу. Право многим шире закона и едва ли тождественно нормативно-правовому акту. Закон может воспроизводить принципы права и зачастую воспроизводит их, но его задача в отношении принципов видится шире, чем введение в оборот базовых норм-принципов. Так, если принцип права воспринимается именно в качестве значимой для общества ценности, исходящей от общества или предлагаемой обществу, выгодной обществу и принимаемой обществом в качестве допустимого правила поведения, формальная фиксация принципов права в законе не столько является материальным воплощением воли законодателя, проявления его власти как доминирующий силы в обществе, сколько отображает консолидированную волю общества. Закон, воспроизводя в себе принципы права, отображает лишь те представления о правильном и должном, которые были восприняты в обществе и сформу-
5 -о
сз
<
лированы им или его представителями в праве в качестве тех базовых установлений, на основе которых строится право (какая-либо его отрасль) и данный закон. Таким образом, важным является то, что и как воспринимается в обществе в качестве права и его источников, и каковы представления о праве и его месте в регулировании общественных отношений. Признание же собственно права, закона, равно как и каких-либо формально заявленных источников права, отличных от закона, воплощением воли государства, как доминирующей в обществе силы, подчиняющей себе общество и управляющей им, скорее дифференцирует источники и не по их возникновению, происхождению и способу влияния на право, а по тому, каким органом государства такая норма была принята, какие полномочия были делегированы такому органу фактическим или абстрактным доминантом в части создания общеобязательного правила поведения, в какую форму воплощается такая норма и каково место такой нормы в общей иерархии норм.
Принципы права способны также сократить число нормативных предписаний введя, общеобязательное правило и породив некоторое состояние, воспринимаемое «как есть» в условиях, когда отсутствует соответствующее предписание закона, позволяя толковать и применять существующий закон на основе положений самих принципов, преодолевая пробелы в законе и праве. Принципы права выступают здесь не только как общие нормы, но и как специальные императивные нормы. Например, принцип презумпции невиновности распространяется на все соответствующие отношения вне зависимости от того, какими будут связанные с этим правила поведения. Более того, в условиях совокупности норм, если какая-либо из норм прямо или косвенно вступит в противоречие с данным принципом, каждая из таких норм должна применяться только с учётом упомянутой презумпции, а при конкуренции между нормами принцип презумпции невиновности должен применяться как более специальная и императивная норма.
Указанное выше, полагаю, не отменяет важность закона и тщательного нормативного регулирования значимых отношений, но ставит под сомнение необходимость излишнего регулирования отношений там, где достаточно применения существующих правил на основе норм, вводимых тем или иным принципом права. Иными словами, при определённых условиях принципы права делают возможной ситуацию, при которой регулирование отношений при помощи закона должно касаться только тех сфер отношений, где такая регламентация необходима, в тех случаях, когда в интересах каждого важно установить чёткие правила, грани-^ цы необходимого и должного через воплощение 2 этих правил в законе. Благодаря действию принту ципов права не только защищаются права и сво-еЗ боды человека, но вводятся базовые правила по-Ц ведения, позволяющие установить чёткие границы
между «плохим» и «хорошим» и широкие пределы между ними, в которых вовлеченные в отношения лица вправе, там где это необходимо, самостоятельно определять варианты поведения имея при этом ограничения в виде чётких представлений о допустимом и должном. Подобная система способна быть потенциально более гибкой и адаптивной, с одной стороны и эффективной с другой, поскольку способна устранить необходимость существования излишне ситуативно ориентированной, а порой даже казуальной системы правил. При этом, будучи основанными на мировоззренческих представлениях, характерных для общества или принимаемых им, которые зафиксированные в базовых правилах, нормы права в целом имеют все возможности восприниматься также как справедливые, оправданные, вынужденные, но при этом выгодные по тем или иным причинам и общественно полезные модели поведения.
В противоположность этому, стремление к тотальной регламентации общественных отношений при помощи законов, не находящих положительного отклика в обществе, попытка установления императивных предписаний для широкого спектра отношений будет скорее восприниматься как индивидуальные стремления утвердить своё положение в обществе, утвердить иерархию подчинения, но не приглашать к сотрудничеству. Принципы права способны нивелировать такое восприятие права, но лишь в том случае, если спровоцируют реакцию на социальное воздействие состоящую не только в вынужденном подчинении. Важно не столько подчинение, сколько принятие правил поведения, восприятие их как справедливых требований, понимание их смысла и значения. Едва ли естественность иерархий доминирования станет причиной привычки слепо подчиняться и следовать предложенным стратегиям в ущерб своим интересам. Принципы права, как уже отмечалось, способны выполнять функции простых и общедоступных правил, являющихся в то же время нормами прямого действия. Но лишь в совокупности с прочими факторами, подтверждающими то, что предлагается в нормах-принципах и лишь при условии, что используя предложенную поведенческую модель, мы поступаем правильно для себя, даже если наш поступок совершается нами во имя интересов других.
Сами по себе заявленные принципы права не формируют ни правоотношений, ни обеспечивают надлежащее поведение лиц, участвующих в правоотношениях, к которым применимы соответствующие принципы права, ни создают у лиц цели следовать установленным принципам или рассматривать их в качестве ценностных ориентиров. Неразумно было бы ожидать, что нормативное закрепление какого-либо принципа заставит лицо, к которому такая норма обращена не просто исполнять его предписания, но и сделают их частью и правовой культуры и частью культуры общества. Как и ждать что закрепление принципа
права само по себе породит справедливые правоотношения или изменит отношение граждан к характеру правоотношений. Это неоправданные ожидания.
В самом общем виде принципы права, среди прочего, позволяют увидеть не отображение идеального мира, существующего за пределами нашего сознания, не суть идеальных правоотношений, но отголоски мифа об идеальной модели отношений, тех, кто способен предлагать модель поведения в рамках правоотношений. Законодатель, закрепляет его в виде обязательного правила, с тем или иным успехом оказывая влияние на общество в следовании правилам, содержащимся в таком мифе. Но апеллируя к интересам группы, принципы права лишь в идеале могут сами по себе порождать некое желаемое состояние общества и отношений в обществе, особенно если он не находит отклик в обществе.
По сути, конструкция нормы-принципа воспроизводит классическую модель любой правовой нормы, но сопряжена с особыми ожиданиями сторон от её выполнения. Предположу, что для реализации своего потенциала принципы права, будучи нормами, содержащими в себе описание базовых ценностей, должны получить такой же отклик в обществе, что и нормы морали и с той лишь разницей, что соблюдение принципов права должно обеспечиваться как минимум также, что и соблюдение иных правовых норм, а терпимость к нарушению принципов права, в отличие от норм морали, должна отсутствовать. Поэтому общество должно быть, вовлечено в защиту таких правил. Но этого не может произойти, если оно не воспримет такие правила важными для себя. Если мы нуждаемся в принципах права, мы должны понимать, что их действенность обеспечивается не только посредством закона и деятельности органов государственной власти, не только путём реализации принципа верховенства права и независимости лиц, участвующих в правоотношениях. Общество и общественное мнение, а не только власть государства, должны обеспечивать исполнение норм, содержащихся в принципах права.
Реальность принципов права для правоотношений достигается не столько за счёт понуждения к стремлению соблюдения или исполнению нормативно декларированной модели «идеальных отношений», отображающих взгляды неких индивидов. Она достигается через сложный механизм среди прочего обеспечивающий научение, восприятия таких норм, выработку у всех потенциальных участников правоотношений не только потребности в воспроизведении заложенных в таких нормах правил, но восприятия таких норм в качестве единственно допустимых и правильных, вплоть до отображения таких норм в культуре общества в целом и правовой культуре в частности. В силу своей особенности принципы права могут и должны приобретать черты не только собственно правовых норм, но и моральных императивов, позволяя тем самым участникам пра-
воотношений полагаться на моральную интуицию. Это в полной мере относится и к принципам уголовного процесса.
Литература
1. Безруков С.С. Принципы уголовного судопроизводства: сфера влияния. // Вестник Нижегородской академии МВД России, 2010, № 2 (13)
2. Теория государства и права. Учебник для юридических вузов и факультетов. Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова - М., 1998.
3. Теория государства и права: Учебник. Под ред. Пиголкина А.С. - М., 2006.
4. Курс уголовного процесса / Под ред.д.ю.н., проф. Л.В. Головко. - 2-е изд., испр. - М.: Статут, 2017.
5. Погребняк С. Общие принципы права в контексте совершенствования современной национальной правовой системы. // Право Украины, 2013 № 1.
6. Вопленко Н.Н., Рудковской В.А. Основные принципы права: понятие и классификация. Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 5, Юриспруд. 2013 № 1 (18)
7. George A. Akerlof. The Market for «Lemons»: Quality Uncertainty and the Market Mechanism // The Quarterly Journal of Economics, v.84, August 1970
8. Биология: в 3 т. Т. 3 / Д. Тейлор, Н. Грин, У. Стаут; под ред. Р. Сопера - М., 2016.
9. Аронсон Э. «Общественное животное: введение в социальную психологию». - СПб, 2006.
10. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. - М., 1999.
LEGAL NATURE OF THE PRINCIPLES OF CRIMINAL PROCEDURE
Asanov V.V.
Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation
The article is devoted to the study of the nature of the principles of the criminal process. The author of the article attempts to analyze the nature of the phenomenon under study. It is considered not only its nature as a formal legal prescription, but also through the analysis of some mechanisms of the impact of the principles of law both on legal relations and on the individuals participating in them, as well as the perception of the principles of law as norms that appeal to the most important and socially significant interests, other aspects of the existence of the principles of law, revealing their nature, are explored. The author draws attention to the potential for a wider impact of the principles of law on relations in society, in addition to their own normative regulation. The special importance of the principles of law in comparison with other legal norms is noted, which is connected with the nature of the principles.
Keywords: principles of criminal procedure, principles of law, criminal process, theory of law, rule of law.
References
о
1. Bezrukov S.S. Principles of criminal justice: sphere of influ- s ence. // Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Minis- И try of Internal Affairs of Russia, 2010, No. 2 (13) Е
2. Theory of State and Law. Textbook for law schools and facul- К ties. Ed. V.M. Korelsky and V.D. Perevalova - M., 1998. §
3. Theory of State and Law: Textbook. Ed. Pigolkin A. - M., 2006. а
4. The course of the criminal process / Ed. Doctor of Law, Prof. К L.V. Golovko. - 2nd ed., Rev. - M.: Statute, 2017. А
5. Pogrebnyak S. General principles of law in the context of improving the modern national legal system. Law of Ukraine, 2013 No. 1.
6. Voplenko N.N., Rudkovskoy V.A. Basic principles of law: concept and classification. Bulletin of the Volgograd State University. Ser. 5, Jurisprud. 2013 № 1 (18)
7. George A. Akerlof. The Market for "Lemons": Quality Uncertainty and the Market Mechanism // The Quarterly Journal of Economics, v.84, August 1970
8. Biology: in 3 volumes. V. 3 / D. Taylor, N. Green, W. Stout; ed. R. Sopera - M., 2016.
9. Elliot Aronson. "The Social Animal: An Introduction to Social Psychology". - St. Petersburg, 2006.
10. David R., Joffre-Spinosi K. The main legal systems of our time. -M., 1999.
2
CM
