CC BY
211
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛьНОй ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ
белорусского общества
УДК 316.4:316.44
Р. А. СМИРНОВА,
доктор философских наук, доцент, Институт социологии НАН Беларуси, г. Минск
СОЦИАЛЬНО-КЛАССОВАЯ СТРУКТУРА БЕЛОРУССКОГО ОБЩЕСТВА: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Предлагается авторская схема теоретико-методологического анализа социальной структуры современного общества, основанная на трех ключевых подходах: марксистском (естественно-историческом) и неовеберианском, позволяющим выявить экономическую и со-циетальную природу изменений в социальной структуре, а также культурно-символическом, составляющим идеальный контекст современных социально-экономических и социально-политических трансформаций.
Ключевые слова: классы, социальные группы, социодинамика социальной структуры, рабочий класс, крестьянство, собственники средств производства, социально-классовая самоидентификация, социальные интересы.
Социально-классовая структура в странах постсоветского пространства начинает меняться с середины 90-х гг. XX в. в связи с серьезными изменениями в сфере общественного производства, за которыми, в свою очередь, последовало перераспределение численности и влияние на общество крупнейших социальных групп. Незадолго до переписи населения в 1999 г. в основу социально-классовой структуры был взят признак «положение в занятии», то есть профессиональная деятельность. Изменения в социально-экономическом укладе привели к резкой дифференциации населения по имущественному признаку и по степени доходности. Становится явной разница в общности интересов различных слоев социальной структуры. На тот момент социальная структура представляла следующие группы: 1) работающие по найму на предприятиях, в организациях, учреждениях, крестьянских, фермерских хозяйствах, по обслуживанию домохозяйства, у отдельных граждан; 2) работающие не по найму: в собственном крестьянском, фермерском хозяйстве, на собственном предприятии, на индивидуальной основе, на семейном предприятии, в личном подсобном хозяйстве; 3) получающие государственное обеспечение: стипендии, пенсии, пособия, кроме пособия по безработице; пособие по безработице и др.; 4) имеющие доход от собственности; 5) находящиеся на иждивении; 6) имеющие иные источники. Российские и белорусские социологи опубликовали ряд монографий, фиксирующих динамику социальной структуры постсоветских обществ. Однако после этого внимание к анализу социальной структуры общества существенно уменьшилось. Тем не менее
периодически появляются исследования, свидетельствующие об актуальности данной темы. Предлагаются разные варианты видения социально-классовой структуры современного общества.
Так, некоторые российские социологи считают, что в современном российском обществе можно выделить основные группы классов: производственные классы, осуществляющие процесс материального производства; коммерческие классы, осуществляющие процесс обмена; государственно-распределительные классы, осуществляющие процесс распределения и перераспределения; обеспечивающие (обслуживающие) классы, осуществляющие обеспечение нормального протекания процессов производства, обмена и распределения; деклассированные элементы. Также выделяют отдельную социальную группу, это - служители религиозных культов (духовенство) [1].
При всей кажущейся полноте предложенной социально-классовой карты российского общества, ее эвристический потенциал не выходит за рамки жесткой схемы; она не позволяет видеть социокультурную динамику социальной структуры, смерть и рождение новых классов и социальных групп, живой социально-культурный процесс развития социума. Этим недостатком (не отношения, а жесткая градация) страдает и стратификационная теория, в соответствии с которой большинство социологов и политологов придерживаются мнения, что к настоящему времени происходит формирование трех основных классов или слоев - верхний (богатые), средний (зажиточные), нижний (бедные). Более того, вопрос о доле каждого класса в общей структуре общества, а также о количестве социальных слоев (страт), то есть конкретной стратификации, по-прежнему вызывает споры.
Для идентификации различных социальных слоев в вертикальной структуре постсоветского общества используют совокупность факторов, которые и определяют, по мнению авторов данных теорий, социальное расслоение. Среди иерархии факторов первые места как в зарубежных (начиная с М. Ве-бера), так и в отечественных исследованиях занимают власть, престиж, доход. По мнению сторонников данной теории, несформированность механизмов, которые способствуют «нормальной» дифференциации общества, лишь углубляет пропасть между богатыми и бедными слоями и, как следствие, приводит к уменьшению и «вымыванию» среднего класса. При этом правильно подчеркиваются размытость границ, отделяющих так называемый средний класс от рабочего класса, подвижность, ситуативность, отсутствие четких очертаний. Социологи заметили, что люди, находящиеся вблизи от этих границ, могут оказываться втянутыми в межклассовую социальную мобильность без особого напряжения. Занимая, например, одну и ту же позицию в фирме, имея один и тот же ресурс, они вдруг оказываются вовлеченными в новую рыночную ситуацию, которая радикально меняет их классовый статус.
Авторский подход заключается в том, что социально-классовая структура рассматривается как атрибут капиталистического общества, результат конвертирования экономических процессов воспроизводства капитала в социальные процессы его неравного распределения. Если в Беларуси есть част-
ная собственность на средства производства, есть свободный рынок труда и капиталов, то есть и классовая структура, хотя можно спорить о степени ее зрелости и национальных особенностях. Если же есть такая структура, то необходим и классовый анализ как теоретический инструмент ее интерпретации, хотя есть и другие типы социальных структур (гендерная, возрастная, профессиональная, отраслевая, этническая и т. д.). Классовая - одна из них. В одних случаях она выходит на первый план, в других - отодвигается в тень, но она не исчезает совсем. При этом необходимо понимать, что классовый подход и теория классов есть, прежде всего, инструмент познания, так же, как и стратификационная теория, и теория Бурдьё, пытающаяся объяснить социальное расслоение общества через обладание разного вида социальными ресурсами (символический, культурный и экономический капиталы) и многие другие, что говорит о недопустимости их онтологизации. Каждая из этих теорий пытается по-своему объяснить объективно происходящие социальные сдвиги, и в зависимости от целей исследования способна не только описывать те или иные явления социальной жизни, но и открывать новые, неизвестные грани этих явлений, новые типы отношений и даже новые социальные группы, восходящие на историческую арену. При устоявшемся социальном порядке и для определенных целей успешно может описывать социальную структуру стратификационная теория; в условиях резкого противостояния классов и смены общественного уклада - классовая теория К. Маркса; в периоды не устоявшихся социоструктурных изменений, зарождения новых и упадка некоторых прежних классов, обусловленных сменой общественного уклада, могут использоваться социологами новые социально-классовые теории или комбинированные из уже известных.
В данной статье предлагается осуществлять социологический анализ социальной структуры белорусского общества на основе учета трех методологических подходов: марксистского (естественно-исторического) и неове-берианского, позволяющих выявить экономическую и социальную природу социодинамики социальной структуры, а также культурно-символического, составляющего идеальный контекст современных социально-экономических и социально-политических трансформаций. С помощью естественно-исторического подхода появляется возможность показать причину социально-классовой динамики в изменениях в материальной жизни общества (советской индустриализации, урбанизации, трудовой мобильности, перехода на рыночную экономику и т. п.) в Беларуси, объяснить появление новых социальных групп (собственников, наемных работников и новой бюрократии) сменой прежнего социально-экономического уклада на рыночно-капиталистический. Неовебе-рианский подход позволяет раскрыть специфическую социальную сторону белорусской траектории социально-структурных изменений по сравнению с изменениями в других постсоветских странах, обусловленную не только наличием человеческих и других материальных ресурсов, сложившимися в обществе политическими отношениями, межпоколенческими связями,
социальными отношениями, менталитетом, традициями, политической активностью, доверием и отношением к власти, но и способностью власти сохранять и распространять свое влияние путем идеологического воздействия на массы с помощью социального конструирования обществоведами и политиками социально-классовой структуры общества как реальной и отвечающей общественному благу. Культурно-символический подход акцентирует формы и способы самоидентификации индивидов, групп и классов, выраженные в ценностно-мировоззренческой системе этих социальных коллективов. Многоаспектный подход к изучению социодинамики социальной структуры общества помогает выявить противоречивый, неоднозначный характер проявления классово-дифференцирующих признаков в социальном положении их носителей, а также появления промежуточных социальных групп, и тем самым определить точки роста новых социальных общностей. В этой связи предлагается социологическое определение классов (рабочее) через следующие критерии классообразования: 1) типичные (иституциональные) формы и способы взаимодействий индивидов или групп людей по поводу производства и распределения; 2) специфические для них социальные взаимоотношения и ресурсы; а также 3) ценностно-мировоззренческие системы и связанные с ними формы самоидентификации. То есть можно сказать, что классы - это большие группы людей, отличающиеся типичными формами взаимодействия индивидов в отношении производства и распределения, специфическими способами межгрупповых и социальных взаимоотношений, обладающие особой ценностно-мировоззренческой системой, являющейся основным способом и формой их самоидентификации.
Возможность и необходимость использования разных методологических подходов к одному объекту исследования обусловлена его многоаспект-ностью: социальная структура общества может рассматриваться, то есть быть предметом исследования, и как процесс изменения, процесс генезиса и смерти классов, и как устойчивая структура или иерархия, и с точки зрения групповой динамики, и с точки зрения индивидуального жизненного пути человека. Именно множественность предметов исследования данного объекта - социальной структуры общества, обусловливающая возможность применения разных методик и методологий, является необходимым и достаточным основанием для использования комплексного подхода в научном исследовании.
Нужно сказать, что изучение классовой структуры интересно само по себе. Кроме того, ее понимание - это ключ к пониманию поведения людей, включенных в нее. Классовая принадлежность в существенной мере формирует образ жизни людей, стили потребительского поведения, электоральный выбор. На Западе много исследований посвящается вопросам связи классовой принадлежности и электорального поведения. И она явно прослеживается. В Беларуси классовый статус пока слабо влияет на действия избирателей. И причина не в том, что нет классовой структуры, а в отсутствии, во-первых, четких представлений о классовых интересах и, во-вторых, реальных партий, способных эти интересы представлять и отстаивать не на словах, а на деле.
Есть и другой аспект анализа изменения классовой структуры. Он касается не только характера ставшей, сформированной структуры, но и ее генезиса и эволюции, на что в данной статье обращается особое внимание. Так, еще в СССР в 1970-е гг. распространился лозунг о науке, ставшей непосредственной производительной силой: роботизация и автоматизация приводят к ликвидации физического труда в существенных моментах производства, рабочий и колхозник все чаще превращается в оператора, а наиболее важным фактором производства становится научно-технический потенциал, знания и технологии. Однако последние социологические опросы показали, что вместо интеллектуализации труда произошли неожиданные метаморфозы: значительное снижение квалификации рабочих всех сфер производства (и индустриального, и аграрного), невостребованность образования в процессе труда в материальном производстве, превращение работников в «частичных» работников, в «винтиков» машинного производства, отчуждение труда, нежелание работать на рабочих профессиях и многое другое [2, с. 196].
Однако это не единственная проблема. Существенно снизился классово-групповой статус некогда основных классов - рабочих и крестьян. В общественном сознании населения Беларуси, России и других постсоветских стран, особенно в сравнении с советским периодом, данные социальные группы превратились в так называемые «непопулярные классы». Существенную роль в этом сыграл отказ от марксистской идеологии, в рамках которой рабочий класс рассматривался как исторически передовой. Однако процессу снижения статуса рабочих и крестьян способствовали не столько идеологические причины, сколько изменения в сфере материального производства и экономических отношений (рынок), что выразилось в нежелании людей работать на рабочих профессиях и на производстве в целом, в повышенной горизонтальной (текучесть кадров) и территориальной миграции (из села в город), падении среднего уровня квалификации рабочих в городе и селе, снижении социальной активности и классового самосознания. То есть постепенно проявились все признаки «смерти труда», связанные с тенденциями в изменении социально-классовой структуры, ранее выявленными социологами на Западе.
В сельской местности также произошли изменения, связанные с вхождением в рыночные отношения. Однако необходимо учитывать, что имущественное расслоение в белорусской деревне еще не получило широкого распространения, а если оно и существует, то не в таких масштабах и не так явно, как в других постсоветских странах. Тем не менее изменилась социальная структура работников сельского хозяйства, занимающихся физическим трудом, также качественно иными стали группы руководителей, специалистов и сельской интеллигенции, которые приобрели новые характеристики, обусловленные их включением в рыночную среду и отношения. Поэтому, наряду с отношением к собственности как критерием классообразования, продолжают выступать имущественный, профессиональный признаки, а также место в разделении труда, характер труда, образ жизни и способы самоидентификации сельских жителей.
Так случилось, что по мере углубления процессов индустриализации аграрного производства, урбанизации способов жизни и демократизации взаимоотношений на селе произошло постепенное разграничение сельских жителей, занимающихся физическим трудом, на три группы: работающих на производстве в городе и ведущих городской образ жизни, но живущих в сельской местности; работающих в индустриализованной аграрной сфере, но живущих по нормам сельской жизни; работающих на собственном подворье и ведущих товарное хозяйство при сохранении крестьянского жизненного уклада. В связи с этим появились более четкие признаки, позволяющие отличать в современном белорусском селе сельскохозяйственных рабочих и крестьян. На основании их к крестьянству как классу можно отнести лишь тех селян, которые используют собственность (технику, строительные сооружения, человеческий ресурс и др.) с целью получения прибавочного продукта и прибыли, характер труда которых, в отличие от сельскохозяйственных рабочих, во-первых, определяется нерегламентированными временными рамками, во-вторых, требует совмещения функций рабочего, руководителя, хозяина, собственника, распорядителя и продавца выращенной продукции, что делает труд крестьянина в меньшей степени отчужденным, нежели труд рабочего; в-третьих, осуществляется членами семьи или небольшим количеством наемных работников, работающих на партнерских началах; в-четвертых, выступает главным источником дохода семьи (даже если они формально работают в общественном производстве) и, в-пятых, связан с жизнью в сельской местности.
Соответственно основными классовообразующими признаками (показателями) крестьянства выступают: ведение расширенного товарного производства сельхозпродукции, направленного на получение высокой доходности личного хозяйства, необременительность ненормированным рабочим днем, нежелание работать под чьим-то началом, самостоятельность в принятии решений, неотчужденный труд, участие в работе по хозяйству всей семьи или использование наемной силы на правах партнерства, а не найма по контракту, рыночное отношение к собственности на землю, средства и продукцию производства (желание приобрести больше земельных угодий, положительное отношение к частной собственности на землю и др.), низкая миграционная мобильность, крестьянские самоидентификация и образ жизни.
Основываясь на этих критериях, первые две группы сельских жителей квалифицировать как крестьян очень трудно, но можно отнести их к рабочим сельскохозяйственного или промышленного производства. Образ жизни и экономическое поведение последних радикально отличается от крестьянского: если рабочие и имеют подворье, на котором трудятся все члены семьи, получаемая продукция имеет исключительно потребительский характер (подобно дачному труду горожан), а основные доходы они получают с постоянного места работы в относительно крупном сельскохозяйственном производстве, где они выступают в роли наемных работников. Как правило, рабочие отличаются нерыночным отношением к собственности на землю (не хотят
приобретать землю для производства) и продукции с подворья (не продают ее с целью получения и увеличения дохода); отсутствием потребности в расширении земельных угодий, высокой миграционной мобильностью, стремлением жить по городским образцам, ориентацией детей на городские профессии и городской образ жизни, желанием работать строго по времени, оговоренном в контракте (с выходными, праздниками и заслуженным отпуском), способностью участвовать в сложной технологической системе производства, достаточно точно выполняя технологические регламенты, нормативы и указания со стороны начальства, классово-коллективистской солидарностью и относительной социальной субъектностью.
Наряду с рабочими и крестьянами появились новые социальные группы белорусского общества, в частности класс собственников, получающих доход от владения, распоряжения и управления собственностью (в марксовой терминологии - буржуазия). Речь идет о понятии собственности как средства производства, неважно, в материальной или идеальной форме, позволяющей за счет чужого или собственного труда (по Марксу - эксплуатации и самоэксплуатации) наращивать, получать новую стоимость, способствовать самовозрастанию стоимости. Средние и мелкие предприниматели стали составлять так называемый средний класс. Однако разрыв экономических связей, утрата рынков сбыта сколь-нибудь высокотехнологичных товаров и необычайно высокий уровень расслоения в современных постсоветских обществах сделали надежды на появление достаточно объемной социальной группы среднего класса весьма эфемерными. Более того, в литературе отмечается, что «те социальные группы, и в первую очередь в среде столичных жителей, которые с большой натяжкой можно было отнести к среднему классу, в постсоветских экономических реалиях получили крайне неустойчивый статус. Их материальное положение всегда балансировало "на грани", а амбиции, как правило, далеко превосходили возможности. Результатом этого стала парадоксальная ситуация, когда так называемый средний класс сделался не опорой стабильности и порядка, а основным агентом социальных конфликтов» [2, с. 255].
В то же время укрепляется социальная группа крупных собственников (новой буржуазии) - белорусских миллиардеров, получающих доход на основе концентрации в своих руках производственных, финансовых и интеллектуальных ресурсов страны. Сращиваясь с высшим уровнем бюрократии, она формирует национальный олигархат. В последнее десятилетие активно завоевывает место в социальной структуре белорусского общества социальная группа так называемой новой буржуазии, состоящей из профессионалов, как правило, работающих индивидуально или корпоративно, но использующих свой личный интеллектуальный потенциал и социальные сети в качестве средств получения доходов (специалисты и эксперты в сфере права и адвокатуры, консалтинговых услуг, рекламы, 1Т-технологий и т. п.). Их иногда называют креативным классом, способами деятельности и общения, социальными связями и образом жизни задающим идеалы и образцы жизни и поведения для простых обывателей.
Вышеперечисленные социальные группы являются основными, структурообразующими звеньями общества, при этом каждая из них, выступая в качестве ядра, окружена своей периферией, имеющей нестабильный, маргинальный, текучий характер, представители которой могут переходить из одной группы или слоя в другой, повышая или снижая свой социальный статус в зависимости от материального положения и степени обладания властными ресурсами. Например, ядром наемных работников (работников, не обладающих, не распоряжающихся и не управляющих собственностью средств производства) выступают рабочие — работники высокотехнологичных крупных предприятий. Периферией - рабочие средних и мелких предприятий, заводов, фабрик (независимо от формы собственности), рабочие сельского хозяйства, работники сферы услуг и т. п.
В качестве ядра класса собственников средств производства - отечественной буржуазии выступают крупные собственники предприятий и организаций, ранее принадлежащих государству, банков и других финансовых структур, крупных собственников фирм в сфере услуг (туризма, страхования, сети торговых организаций и т. п.). Периферия данного социального слоя включает разного рода представителей малого и среднего бизнеса, фермеров, держателей агроусадеб, владельцев крестьянских хозяйств, индивидуальных предпринимателей и других частных собственников.
Это далеко не весь перечень новых социальных групп, слоев и классов, формирующихся в странах постсоветского пространства и, в частности, в Беларуси. Проблема заключается в том, что социально-классовая структура постсоветских обществ представляется пока чисто феноменологически, то есть на уровне здравого смысла в виде жестких схем, не раскрывающих социальный механизм зарождения и упадка некоторых социальных групп. Научного обоснования существующего социально-классового расслоения, генезиса новых классов, критериев классобразования, социально-классовой самоидентификации и социально-политического потенциала возникающих социальных групп пока не существует.
Ситуация усугубляется тем, что место этих социальных групп в условиях нестабильности экономики и несформированности социальной структуры белорусского общества чрезвычайно неустойчиво. Многие их представители, особенно из периферии ядра каждого из основных классов (крупные собственники ресурсов и капиталов, наемные работники и высшая бюрократия), дрейфуют из одной социальной группы в другую, то повышая свой социальный статус, то понижая его. Более того, говорить о сформированности классов как относительно устойчивых группах, осознающих свои интересы и способы их отстаивания, обладающих четким классовым самосознанием, пока сложно. Определить это социологическими методами и теоретической рефлексией -задача обществоведов.
Таким образом, современное белорусское общество является обществом с быстро изменяющейся и до сих пор нестабильной социально-классовой
структурой, при анализе которой надо учитывать дополнительные факторы. Для такого общества характерен:
массовый переход людей из одного класса или социальной группы в другой класс или социальную группу;
быстрое изменение отношений собственности;
отсутствие устоявшегося классового сознания;
отсутствие устоявшихся механизмов воспроизводства социально-классовой структуры;
наличие ряда переходных социальных групп.
Социологический анализ представленного перечня социальных групп -основных и промежуточных - позволяет не только показать социально-классовую карту белорусского общества, но и выявить те социальные группы, которые, выступая точками роста и качественного изменения, могут «переформатироваться» в новые социальные силы, способные стать в авангарде социального прогресса белорусского общества. Ситуация усложняется невозможностью коренных социально-экономических преобразований, крупных национальных проектов и даже текущих социальных программ без знания социально-структурной карты Беларуси, определения той социальной базы, на которую можно опираться при их реализации. Кроме того, актуальность изучения социодинамики социальной структуры белорусского общества обусловлена необходимостью выяснения политического и протестного потенциала разных социальных групп, а также масштабов влияния на общество социальных сил, заинтересованных в сохранении сложившегося социального порядка в стране.
Список использованных источников
1. Голенкова, З. Т. Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества / З. Т. Голенкова, Ю. В. Гридчин, Е. Д. Игитханян ; Ин-т социологии РАН. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Изд-во Ин-та социологии РАН, 1998. - 481 с.
2. Смирнов, В. Э. Социальные механизмы общественного развития: социологическая и историко-культурная реконструкция / В. Э. Смирнов. - Минск : Беларус. навука, 2016. - 293 с.
R. A. SMIRNOVA
SOCIAL-CLASS STRUCTURE OF THE BELARUSIAN SOCIETY: THEORETICAL AND METHODOLOGICAL ANALYSIS
Summary
The author suggests a scheme of theoretical and methodological analysis of social structure of modern society based on three key approaches: Marxist (natural history), Neo-Weberian allowing to identify economic and societal nature of the changes in the social structure as well as cultural and symbolic which constitutes an ideal context of contemporary socio-economic and socio-political transformations.
Keywords: classes, social groups, socio-dynamics of the social structure, working class, peasantry, the owners of the means of production, social and class identity, social interests.
Поступила 10.11.2016 г.
