CC BY
139
Социология и социальная работа Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки, 2014, № 1 (33), с. 78-86
УДК 316.1
КЛАССОВАЯ СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА И РАБОЧИЙ КЛАСС: ДОВОДЫ В ЗАЩИТУ И ПРОТИВ
© 2014 г. Е.В. Митягина
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
mityagina2004@yandex.ru
Поступила в редакцию 10.10.2013
Рассматриваются основные подходы к исследованию социальной структуры современных обществ. Классовая схема применима к анализу российского общества, и «класс», наряду с другими элементами социальной системы, является одним из основных при описании стратификационных процессов. Однако необходимы альтернативные традиционным подходы к интерпретации и классификации классов. Рабочий класс, который на протяжении длительного исторического периода советской действительности считался основным в структуре общества, не может быть в современных условиях рассмотрен именно в качестве самостоятельного класса.
Ключевые слова: социальная структура, социальный класс, рабочий класс.
Несмотря на высокую подвижность социального пространства современных обществ, дискурс «класса» остается одним из ключевых концептов в понимании стратификационных процессов и внутренней динамики социума.
В истории социологической мысли категория «класс» находит свое отражение в теориях различной направленности. Наиболее активно её использовали К. Маркс [1; 2] и его последователи с ориентацией на экономический детерминизм (Э. Балибар и И. Валлерстайн [3], Р. Дарендорф [4], Э. Райт [5], Е. Томпсон [6]), М. Вебер и представители веберовской школы [7; 8] (Ф. Паркин [9], Дж. Голдторп, Т. Чан [10; 11]). У Маркса классы определяются через призму социальных отношений как сложные образования, обладающие двойной характеристикой.
Э.О. Райт [5] считает, что есть три основные отличительные черты всех марксистских определений класса. Во-первых, классы определяются скорее через отношения, а не через градацию. Классы понимаются не просто как существующие «над» или «под» другими классами; они скорее всегда рассматриваются с точки зрения их социального отношения к другим классам. Во-вторых, социальные отношения, характеризующие класс, всегда анализируются прежде всего с точки зрения социальной, а не технической организации экономических отношений. Классовые отношения основываются не просто на формах технологии, уровне индустриализации или техническом разделении труда. Они
неизбежно социальны, и, следовательно, их изучение требует систематичного анализа форм социальной организации экономических отношений. Решение этой задачи осуществляется на основе марксистского понятия «способ производства». В-третьих, в рамках социальной организации экономических отношений классовые отношения выявляются прежде всего социальными отношениями в процессе производства, а не социальными отношениями в процессе обмена.
Переход к постиндустриализму потребовал внести коррективы в марксистское и веберов-ское понимание классовой структуры. У. Бек [12] в 1992 г. писал, что теории классового анализа, отражавшие эмпирическую действительность «современного» общества, перестали играть полезную роль в осмыслении ныне существующих обществ. Н. Кларк и С. Липсет выдвинули предположение, что «класс является старомодным концептом, хотя порой он и соответствует более ранним историческим периодам» [13, с. 397]. Разгорелись обширные научные дискуссии вокруг общепризнанных классовых схем. Н.А. Аитов [14], критикуя марксистскую теорию, выделяет в ней целый ряд недостатков. Во-первых, социальная структура сводится только к классовой. Вне поля зрения оказываются такие неклассовые элементы, как касты, кланы, сословия. Во-вторых, классовая борьба провозглашается движущей силой любого социально-дифференцированного общества. В-третьих, обращается мало внимания на
Таблица 1
Категории классовой схемы и формы регулирования занятости по Дж. Голдторпу
№ Класс Форма регулирования занятости
I Высоко дипломированные профессионалы, администраторы и менеджеры в крупных учреждениях Служебные отношения
II Дипломированные профессионалы, администраторы и менеджеры в некрупных промышленных предприятиях, высококвалифицированные технические работники Служебные отношения
III а Высокообразованные работники рутинного неручного труда Смешанная
III Ь Малообразованные работники рутинного неручного труда Трудовой контракт (модификация1)
IV ас Мелкие собственники и работодатели (включая фермеров) -
IV Ь Самозанятые работники -
V Малообразованные технические работники, а также руководители низшего звена среди занятых физическим трудом наемных работников (бригадиры, мастера и пр.) Смешанная
VI Квалифицированные рабочие физического труда Трудовой контракт (модификация)
VII Неквалифицированные рабочие физического труда Трудовой контракт
производные признаки классов (власть, образование и др.). В основе каждой формации, по его мнению, есть своя основа социального деления.
Дебаты вокруг категории «класс» не стихают и сегодня. Однако проблема, как нам представляется, заключается не в том, что нужно оправдать или опровергнуть существование классов, а в том, как их интерпретировать и какие ещё элементы должны быть включены в структуру современных обществ.
Несмотря на разницу понимания «классов», все трактовки имеют схожие черты. Классами называются большие социальные группы с набором объективных характеристик: индивиды в структуре класса занимают одинаковое социальное положение, которое определяется набором объективных признаков (это могут быть отношения собственности, уровень квалификации и др.) и субъективных (индивиды имеют общие цели и интересы).
Описывая социальную структуру, Дж. Гол-дторп [11] предложил модель многомерной стратификации, ключевыми понятиями в которой наряду с классами являются статусы. Ученый считает, что класс и статус оказывают существенное влияние на различные аспекты общественной жизни, поэтому их нельзя считать эмпирически устаревшими либо концептуально излишними категориями. Под статусом он понимает воспринимаемую обществом структуру отношений, отражающую социальное превосходство, равенство или неполноценность какого-либо обобщенного вида, связанную не с качествами отдельных индивидов, а, скорее, с социальными позициями (профессия, квалификация, образование и т.д.), которые они занимают,
или предписанными признаками (рождение, этническая принадлежность и т.д.). В отличие от статусных позиций, классы, согласно точке зрения Дж. Голдторпа, во-первых, основываются только на экономических отношениях, рынке труда и производстве, во-вторых, не выстраиваются в иерархической последовательности. Социальные классы, количество которых у Дж. Голдторпа равно семи, определяются формами занятости (работодатели, самозанятые и служащие), а среди служащих (работников), видами трудового договора. Основными видами трудового договора ученый считает «служебные отношения» и «трудовой контракт». Первый несет в себе ожидание долгосрочной и непрерывной занятости, второй - больше похож на наем подрядчиков. Высокоресурсными классами, согласно этой классификации, оказываются дипломированные профессионалы, администраторы и менеджеры в крупных учреждениях, так как кроме дохода они имеют право на гарантированную занятость, на защиту пенсионных прав и карьерный рост. Слаборесурсными - рабочие, так как они заключают трудовые контракты и за свой труд получают лишь заработную плату (см. табл. 1).
Совместно с профессором Т. Чаном, проводя мониторинг британского общества в 1991 и 2002 гг., Дж. Голдторп [10] делает вывод, что статус более релевантен, чем класс, в объяснении моделей культурного потребления. Ученые приводят массу примеров, когда статус влияет на читательские предпочтения, выбор жанров музыки, кино, театра и т.д. Т. Чан и Дж. Голдторп признаются, что целый ряд статей они посвятили описанию приоритетной позиции статусов в со-
циальной структуре. Однако в последних работах они определяют, что различия между статусами практически незаметны, когда дело касается экономической сферы. Здесь на первый план выходят классы. Ученые эмпирически проверяют влияние классовой принадлежности на экономические интересы и экономическую безопасность. Например, экономические интересы проверяются учеными посредством голосования представителей различных классов за ту или иную партию. В Англии за власть борются две основные партии: лейбористы (англ. Labour Party - Рабочая партия, Партия труда) и консерваторы (англ. The Conservative and Unionist Party). Служащие (класс Ilia и III в) и рабочие (класс V, VI, VII), согласно данным исследований Т. Чана и Дж. Голдторпа, в большинстве случаев голосуют за лейбористскую партию, в отличие от мелкой буржуазии (класс IVас), которая чаще голосует за консерваторов.
Экономическая безопасность, второй эмпирически подтверждаемый показатель, рассматривается учеными как способность преодолевать текущую и длительную безработицу. Риск оказаться безработными в два раза выше в классе Ша, чем в классе I, и в четыре раза выше в классе VII, чем в классе II.
Общепринятые в среде отечественных ученых схемы социальной структуры российского общества в качестве основных её элементов включают как социальные классы (З.Т. Голен-кова, Е.Д. Игитханян [15], Н.Е. Тихонова [16]), так и социальные слои (Т.И. Заславская [17], О.И. Шкаратан, В.В. Радаев, В.И. Ильин, Г.А. Ястребов [18-20]). Н.Е. Голенкова и Е.Д. Игитханян говорят о двух классах в структуре современного российского общества - собственниках и наемных работниках, «последние в марте 2010 г. составляли 94% занятого населения» [15, с. 50]. Н.Е. Тихонова, которая в основу анализа закладывает ресурсный подход, выделяет «формирующийся низший и медианный классы, включающие 60% россиян, средний класс, насчитывающий около трети населения, и богатые слои населения (от просто обеспеченных до сверхбогатых, численность которых составляет в общей сложности 5-7% россиян), постепенно приобретающие характерные черты высшего класса» [16, с. 291].
О.И. Шкаратан, который также в качестве основы социального неравенства видит обладание ресурсами/благами (среди которых профессиональная позиция, уровень образования, отношения собственности и власти), выделяет четырнадцать слоев занятого российского населения: предприниматели; управляющие высше-
го звена и чиновники; управляющие среднего звена; руководители низового уровня (супер-вайзеры); высококвалифицированные профессионалы; профессионалы с высшим образованием; работники со средним специальным образованием; работники нефизического труда (в торговле, обслуживании); высококвалифицированные рабочие; квалифицированные рабочие; неквалифицированные и полуквалифицированные рабочие; работники квалифицированного труда в сельском хозяйстве; работники малоквалифицированного труда в сельском хозяйстве, самозанятые [18, с. 128; 19, с. 30]. Т.И. Заславская [18, с. 10-11] выделяет верхний слой (экономическая и политическая элита, а также силовая элита, то есть генералы вооруженных сил, министерств внутренних дел, безопасности); верхний средний слой (средние и крупные предприниматели); средний слой (мелкие предприниматели, менеджеры производственной сферы, руководители непроизводственной сферы, высшая интеллигенция, рабочая элита и кадровые военные); базовый слой (массовая интеллигенция, полуинтеллигенция, рабочие индустриального типа, крестьяне, работники массовых профессий в торговле и сервисе); нижний слой (работники без профессий и длительно безработные); «социальное дно» (люмпены, бездомные, освобожденные из мест заключения, алкоголики, наркоманы).
Таким образом, понятие «класса» может быть положено в основу современного деления обществ. Проблема заключается в том, какие классы существуют сегодня в российском обществе и какие ещё элементы, наряду с классами, присутствуют в его многомерной стратификации. Ни у кого не вызывает сомнения, что классовая «трехчленка» советского общества неприменима к российской действительности. Для примера возьмем рабочий класс, который в недавнем прошлом считался основным классом в структуре общества. Сегодня, как было показано выше, ни одна общепризнанная схема стратификации не признает рабочих в качестве самостоятельного класса.
В отечественной социологии после распада СССР рабочие на какое-то время оказались в тени исследовательского интереса. Произошедшие в социальной структуре кардинальные изменения подвергли рабочих «почти в полном составе ... нисходящей социальной мобильности» [20, с. 129], что вызвало многочисленные дискуссии об уходе рабочего класса в прошлое. Этой точки зрения, в частности, придерживались О.И. Шкаратан и В.В. Радаев [21, с. 197198], предпочитающие термину «рабочий
класс» термин «работники различной степени квалификации физического и умственного труда». Доводы ученых в защиту рабочего класса в начале нынешнего столетия строились на статистическом подтверждении значительного их количества в структуре российской экономики (В.Х. Беленький [22-23], С.Г. Кара-Мурза [2425], Б.И. Максимов [26], А.Л. Темницкий [27], В.В. Трушков [28]). По мнению этих ученых, нельзя забывать, что «десятки миллионов рабочих - группа людей, находящихся в относительно тождественном социально-экономическом положении и отличающихся от других групп людей по своему социально-экономическому положению. Это и есть класс как объективная общность» [23, с. 2].
О рабочих в конце прошлого столетия чаще говорили как о «новом» маргинальном слое, рожденном феноменом отсутствия социальной самоидентификации (З.Т. Голенкова, Е.Д. Игит-ханян, И.В. Казаринова [29], И.П. Попова [30]). «Новыми» маргиналами называли «лиц, объективно являющихся представителями того или иного трудового слоя - рабочие, служащие, специалисты, однако на уровне самоидентификации не относящих себя ни к одной из социальных групп» [29, с. 13]. Источником пополнения «новых» маргиналов являлось на рубеже веков нисходящее социальное перемещение групп, ещё не отторгнутых от общества, но постепенно теряющих прежние социальные позиции, статус, престиж и условия жизни. Если на Западе подавляющее число маргиналов - это высокообразованные люди с высоким уровнем социальных ожиданий, развитыми потребностями, политически активные, то подавляющим большинством в российском маргинальном слое оказались представители рабочих профессий как высокой, так и низкой квалификации.
Т. Шитубани подчеркивал различные способы выхода из ситуации маргинальности. Их крайними проявлениями являются - «суицид или высокая творческая активность» [31, с. 475]. В случае с рабочими на рубеже веков это означало либо смерть класса, либо его возрождение в новых реалиях экономической действительности. Пока что не произошло ни первого, ни второго. С этой точки зрения, можно вслед за У. Беком, а позднее за З. Бауманом, определить рабочий класс при помощи «категории-зомби»: его представители «мертвы, но всё ещё живы» [32, с. 14].
Понятие «рабочий класс» в социологии вне его идеологического значения рассматривают одновременно с двух основных позиций: «как объективную социальную общность людей со
схожими жизненными и профессиональными позициями, связанными с продажей своей рабочей силы на рынке труда, и как общность, субъективно осмысливающую своё социальное положение в обществе (осознание общности интересов и готовности к их солидарной защите)» [33, с. 261]. В современной российской экономике за годы реформ произошли процессы разложения как объективных, так и субъективных составляющих рабочего класса. К объективным характеристикам можно отнести снижение численности рабочего класса, размывание его границ и внутреннюю дифференциацию. К субъективным причинам, рождающим трудности определения рабочих как класса, причисляются утрата классового сознания, самоидентификации и снижение протестной активности.
Итак, первая характеристика - снижение численности рабочего класса. Действительно, произошло сокращение численности российских рабочих с 58.2% в 2001 г. до 40.3% в 2010 г. (см. табл. 2).
Таблица 2
Динамика удельного веса рабочих в структуре занятого населения [35]
2001 2003 2007 2008 2010
58.2 46.9 41.7 41.1 40.3
Однако проблема, как нам кажется, кроется не в уменьшении числа рабочих, так как они продолжают оставаться наиболее массовой социальной категорией в социальной структуре общества. Положение осложняется тем, что если снижение количества рабочих на западных предприятиях является следствием технологической модернизации, автоматизации производства, введения высокотехнологичного оборудования, освобождающего множество занятых в производстве, то в нашей стране те же самые процессы происходят на фоне сокращения объемов и размеров производства, отсталости индустриальной базы промышленности и незавершенности технологической модернизации.
Рабочие и дальше будут существовать в структуре общества, но они будут качественно трансформироваться, поэтому куда более важными оказываются не количественные, а качественные показатели утраты рабочими характеристик класса: размывание границ и внутренняя дифференциация рабочего класса. В традиционных трактовках границы понятия «рабочий» очень четко определены наёмной и физической составляющей труда. В 1970 г. при исследовании ленинградских машиностроителей О.И. Шка-ратан [35, с. 112] определял границы рабочего
Таблица 3
Среднемесячная заработная плата рабочих СССР по отраслям промышленности, рублей
Отрасль промышленности (средний разряд рабочего) 1950 1960 1970 1975 1980 1985 1986 1987
Нефтедобывающая (3.8) 81.0 101.1 132.9 170.1 213.3 271.8 281.7 313.5
Угольная (3.9) 117.2 165.2 216.4 271.0 294.4 335.9 340.2 346.2
Газовая (3.6) 70.4 92.9 124.8 174.4 228.3 287.0 288.5 318.8
Нефтеперерабатывающая (4.2) 75.8 97.9 138.6 169.7 185.4 196.2 201.8 204.7
Химическая и нефтехимическая (3.9) 70.0 90.7 128.8 158.3 178.9 200.4 204.7 210.1
Электроэнергетика (4.4) 68.3 80.9 122.8 152.1 174.5 196.7 203.1 211.0
класса как «исторически подвижные» и впервые включил в его состав часть работников нефизического труда, в том числе техническую интеллигенцию. Новый виток в развитии постиндустриального общества, начавшийся в 70-е гг. прошлого века и связанный с использованием высоких технологий, робототехники, оборонной, космической промышленности, подтвердил подвижность границ рабочего класса и обосновал необходимость появления нового рабочего, умственная составляющая в труде которого зачастую преобладает. Современность и технологическая модернизация производств всё чаще вытесняют физическую составляющую из труда рабочего.
Наёмная составляющая его труда также может быть поставлена под сомнение. Беря за основу наемный труд, мы рискуем включить в состав рабочих очень большое количество профессиональных групп и при этом отделить от них так называемых самозанятых работников физического труда, не являющихся собственниками, которые работают в условиях индивидуальной трудовой деятельности без привлечения наемного труда (строители, ремонтники, мастера народных промыслов, ремесленники и др.). С этой точки зрения, мы согласны с Дж. Голдтор-пом, который определяет социальные классы с помощью форм занятости: работодатели, служащие (работники) и самозанятые.
Можно сделать промежуточный вывод, что в современной социологии рабочий - это работник, нанятый на исполнительскую работу с достаточно высокой долей физической нагрузки и с высокой степенью подчиненности организаторам труда и работодателю.
Размывание границ рабочего класса рождает усиление его внутренней дифференциации. В 80-е гг. ХХ в. Л.А. Гордон и А.К. Назимова [36], изучая статистические данные, обнаружили, что внутри рабочего класса происходят существенные изменения, связанные с различием в харак-
тере труда. Эти трансформации имеют место главным образом вследствие технико-техно-логического прогресса, появления значительного количества профессий умственного труда и изменений в стратификационной структуре общества.
В современной структуре меняются основания для дифференциации. Распад СССР привел к ещё большей внутренней дифференциации, которая зависит не только от характера труда. Она определяется целым рядом факторов: формой собственности предприятия, сферой хозяйственной деятельности, спецификой региона. Мы назвали это производственным ресурсом (название дискуссионное и обсуждаемое).
Различия между сферами хозяйственной деятельности и регионами были и в советское время. Взять, для примера, разницу в заработной плате между предприятиями обрабатывающей и добывающей промышленности. Согласно данным статистики [37, с. 189-195], рабочие добывающей промышленности в конце 80-хх гг. прошлого века получали в среднем 300 руб. в месяц, в то время как заработная плата рабочих обрабатывающей промышленности находилась на уровне 200 рублей. Например, заработная плата работников электроэнергетики (средний разряд рабочих в 80-е гг. составлял 4.4) увеличилась с 1950 г. по 1987 г. только в 3 раза и составила 211 рублей. В это же время в газовой промышленности (средний разряд рабочих - 3.6) размер заработной платы вырос в 4.5 раза и составил 318.8 рублей (см. табл. 3). Шахтеры были безусловными лидерами советской эпохи по уровню дохода: их заработная плата зависела от региона и колебалась в размере от 300 до 700 рублей в месяц. В.И. Ильин, рассматривая шахтерские движения г. Воркуты, приводит данные 1989 г., когда заработная плата рабочих угледобывающих предприятий составляла 643.2 рубля [38, с. 9]. В современных условиях этот разрыв усилился многократно. Различия в заработной
плате рабочих на предприятиях добывающей промышленности, транспорта и сельского хозяйства являются сегодня колоссальными. Если в советское время можно было говорить о том, что заработная плата рабочих добывающей промышленности выше в 2-3 раза, чем у рабочих обрабатывающей промышленности, то сейчас этот разрыв увеличился в десятки раз.
Однако гораздо более серьезная причина внутренней дифференциации рабочих, по нашему мнению, кроется в многообразии форм собственности предприятий, функционирующих на постсоветском пространстве. Предприятия советского времени в подавляющем большинстве являлись государственными. Теперь государственные предприятия в большинстве своем либо прекратили существование, либо оказались неконкурентоспособными. Им на смену пришли предприятия, финансируемые российскими и иностранными частными лицами и фирмами, которые предлагали более выгодные условия труда и более высокую заработную плату. Появились смешанные виды найма, новые формы собственности, при которых рабочие стали совладельцами (акционерами) предприятий. Работа по одной и той же профессии с одинаковым уровнем квалификации теперь может давать разные размеры материального стимулирования, разные условия труда, технологическую модернизацию производства. Рабочий класс оказался «разодранным» между этими видами предприятий и организаций, утратил единство, оказался «растащен» по разным формам собственности.
Объективных показателей для идентификации рабочих в качестве класса в структуре общества явно недостаточно. Социальная система -это совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих между собой элементов, процессы функционирования которой направлены на достижение общей цели. Наличие разных целей у значительных по объему частей системы чревато кризисом системы. Потому стабильность является залогом сохранения способности достижения единых целей. И наоборот, сплочение вокруг общей цели - путь к социальной стабильности. Рабочий класс в советское время - это не только значительная часть занятого населения (почти 70%), но в первую очередь «массовое классовое образование, солидарность и мощный фактор экономического и социального развития общества» [15, с. 51]. Модель формирования и реструктуризации классов под воздействием различных факторов П. Бурдье [39] показывает, что рабочие, несмотря на общие черты в их объективной ситуации, разъединены, применяют разные стратегии действий и защищают разные ин-
тересы. Понятие класса требует соответствующей идентификации и готовности к солидарным действиям. П. Бурдье подчеркивал, что классовая борьба, помимо всего прочего, есть борьба «за классификацию», за право использования самого понятия «рабочий класс». Речь идет о ментальных конструкциях - коллективном самоопределении в качестве класса. Если это отсутствует, из лексикона исчезает понятие «рабочий класс», и сам этот процесс препятствует его консолидации в качестве субъекта социальных действий.
Российские ученые одним из важнейших критериев определения границ рабочего класса считают субъективные оценки (Н.Е. Тихонова [16], Б.И. Максимов [26]). Б.И. Максимов относит к субъективным критериям социальную идентификацию, социальное дистанцирование, субъективный опыт, психологию группы, классовое сознание. Выделение субъективного критерия, как нам кажется, имеет в современном социуме особую значимость. Для трансформирующегося общества характерен кризис идентичности. Он связан с проблемой социальной идентификации субъекта. «В США и Великобритании численность «субъективного» рабочего класса превышает долю «объективного» рабочего класса. В Германии численное соотношение «субъективного» и «объективного» рабочего класса примерно одинаково. Обращает на себя внимание обстоятельство, что в США и Великобритании, где доля материального производства меньше, чем в Германии, степень идентификации опрошенных с рабочим классом выше, чем в Германии» [40, с. 40-41]. В России ситуация диаметрально противоположна. Если в советское время находиться в квалификационной сетке в разряде рабочих было выгодно, так как это обеспечивало целый ряд преимуществ, начиная с «тринадцатой заработной платы», организации отдыха детей и заканчивая возможностью получить жилье, то современное звание рабочего не дает подобных преференций. Исследования все чаще констатируют, что при оценке своего социального статуса рабочие не всегда однозначно готовы относить себя к данной социальной группе. У рабочих, особенно у молодых, отсутствуют планы на построение долгосрочной карьеры. Молодежь не хочет идти работать на рабочие специальности или идет в рабочие «транзитом». Это лишает рабочий класс внутренней консолидации и возможности для воспроизводства.
Всё вышеперечисленное свидетельствует в пользу того, что классовая схема вполне применима для анализа социальной структуры современных обществ. Однако необходим пересмотр оснований для отнесения той или иной группы
к классу или слою в социуме. Традиционные классы, действовавшие в советское время, не могут рассматриваться в качестве основных в современном российском обществе. Понятие «рабочий класс», если и может быть употреблено в современной социологии, то лишь со значительными оговорками.
Мы придерживаемся точки зрения, что в России самым многочисленным является класс наёмных работников. В основе внутренней дифференциации группы наемных работников лежат самые разнообразные критерии, порожденные многообразием форм собственности (такие как положение в экономических секторах занятости, в системе властных и функциональных взаимосвязей, в социально-трудовой и профессиональной деятельности). «Социальные статусы ... фактически предстают субклассовыми социальными общностями, или социальными группами, социальными стратами, но не собственно классовыми образованиями» [15, с. 51]. К ним относится и такая массовая группа, включенная в состав наемных работников, как рабочие. Рабочими, с нашей точки зрения, в современных условиях является группа в составе наёмных работников с высокой долей физической нагрузки и высокой степенью подчиненности организаторам труда и работодателю, основным источником существования которой является заработная плата (по трудовому договору или контракту) и результатом деятельности которой в большинстве случаев является конкретный продукт.
Примечания
1. Модификация означает возможность смешанной формы занятости.
Список литературы
1. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Сочинения. 2-е изд. М.: Государственное издательство политической литературы, 1988. Т. 3. 574 с.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии. М.: Изд-во политической литературы, 1983. 64 с.
3. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс: двусмысленные идентичности / Общая ред. Д. Ско-пина, Б. Кагарлицкого. М.: Логос-Альтера, Ессе Homo, 2003. 272 с.
4. Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, CA: Stanford University Press, 1959. 372 р.
5. Райт Э.О. Марксистские концепции классовой структуры // Politics & Society. 1980. № 3. P. 324-325. - URL: http://socnet.narod.ru/library/authors/llyin/hrest/ wright.htm (дата обращения 21.09.2013).
6. Thompson E.P. The Making of the English Working Class. Penguin: Harmondsworth, Middlesex, 1978. 958 p.
7. Вебер М. История хозяйства. М.: Канон-пресс-Ц: Кучково поле, 2001. 574 с.
8. Вебер М. Основные понятия стратификации // Человек и общество. Хрестоматия / Под ред. С.А. Макеева. К.: Ин-т социологии НАН Украины, 1999. С. 85-106.
9. Parkin F. Marxism and Class Theory: A Bourgeois Critique. New York: Columbia Univer. Press, 1979. 537 р.
10. Goldthorpe J.H., Chan T.W. Class and Status: The Conceptual Distinction and its Empirical Relevance // American sociological review. 2007. № 72 (August). P. 512-532.
11. Голдторп Дж. Социальный класс и дифференциация контрактов занятости. 2000. - URL: http://www.sociology7kharkov.ua/socio/docs/problem (дата обращения: 29.01.2012).
12. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну / Пер. с нем. В. Седелькина, Н. Федоровой. М.: Прогресс-традиция, 2000. 381 с.
13. Clark T., Lipset S. Are Social Classes Dying? // International Sociology. 1991. № 6. P. 397-410.
14. Аитов Н.А. Понятие «социальная структура» в современной социологии // Социс. 1996. № 7. С. 36-38.
15. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Статусные характеристики рабочих России // Социс. 2012. № 12. С. 50-56.
16. Тихонова Н.Е. Социальная стратификация современной России: опыт эмпирического анализа. М.: Институт социологии РАН, 2007. 320 c.
17. Заславская Т.И. Социальная неравномерность переходного общества // Общественные науки и современность. 1996. № 4. С. 5-14.
18. Шкаратан О.И., Ильин В.И. Социальная стратификация современной России и Восточной Европы: сравнительный анализ. М.: ГУ-ВШЭ, 2006. 472 с.
19. Шкаратан О.И., Ястребов Г.А. Социально-профессиональная структура населения России. Теоретические предпосылки, методы и некоторые результаты повторных опросов 1994, 2002, 2006 гг. // Мир России. 2007. Т. XVI. № 3. С. 3-49.
20. Голенкова З.Т. Социальная стратификация российского общества. М.: Институт социологии РАН; Летний сад, 2003. 368 с.
21. Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация: Учебное пособие. М.: Наука, 1995. 237 с.
22. Беленький В.Х. К вопросу об идеологии рабочего класса // Социс. 2008. № 12. С. 72-79.
23. Беленький В.Х. Рабочий класс как объект социологического анализа // Социс. 2003. № 1. С. 29-36.
24. Кара-Мурза С.Г. Манипулирование сознанием. М.: Экспо, 2004. 832 с.
25. Кара-Мурза С.Г. Кризисное обществоведение. Ч. 1. М.: Научный эксперт, 2009. 464 с. Ч. 2. М.: Научный эксперт, 2012. 384 с.
26. Максимов Б.И. Рабочие в реформируемой России, 1990-е - начало 2000-х годов. СПб.: Наука, 2004. 280 с.
27. Темницкий А.Л. Рабочие реформируемой России как объект социологических исследований // Мир России. 2006. № 2. С. 79-107.
28. Трушков В.В. Современный рабочий класс в зеркале статистики // Социс. 2002. № 2. С. 45-51.
29. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д., Казаринова И.В. Маргинальный слой: феномен социальной самоидентификации // Социс. 1996. № 8. С. 12-17.
30. Попова И.П. Новые маргинальные группы в российском обществе (теоретические аспекты исследования) // Социс. 1999. № 7. С. 62-71.
31. Шитубани Т. Социальная психология. М.: Прогресс, 1969. 534 с.
32. Бауман З. Текучая современность / Пер. с англ. Ю.В. Асочакова. СПб.: Питер, 2008. 240 с.
33. Клеман К. Рабочий класс // Социология труда. Теоретико-прикладной словарь / Отв. ред. В.А. Ядов. Спб.: Наука, 2006. С. 261-263.
34. Федеральная служба государственной статистики. Срочная информация по актуальным во-
просам: табл. 2.41. - URL: http://www.gks.ru/bgd/ free/B09_3/Mam.htm (дата обращения: 06.10.2013).
35. Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры рабочего класса СССР (историко-социоло-гическое исследование). М.: Мысль, 1970. 423 с.
36. Гордон Л.А., Назимова А.К. Рабочий класс СССР: тенденции и перспективы социально-экономического развития / Отв. ред. Э.В. Клопов. М.: Наука, 1985. 221 с.
37. Труд в СССР: статистический сборник. М.: Финансы и статистика, 1988. 530 с.
38. Ильин В.И. Власть и уголь: шахтерское движение Воркуты. М.: Институт гуманитарно -политических исследований, 1998. 270 с.
39. Бурдье П. Социальное пространство и генезис классов // Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. С. 53-97.
40. Жвитиашвили А.Ш. Рабочий класс в постиндустриальном обществе // Социс. 2013. № 2. С. 33-42.
THE CLASS STRUCTURE OF SOCIETY AND WORKING CLASS: THE ARGUMENTS FOR AND AGAINST
E. V. Mityagina
Analyzed the main approaches to the research of social structure of the modern societies. The class scheme is applicable for the analysis of the Russian society and «class» is one of the main elements of the social system along with others to describe stratification processes. However, alternative approaches to interpretation a classification of classes are necessary. The working class was considered the main one during a long historic period of the Soviet times, and cannot be considered the independent one in the society structure in the modern conditions.
Keywords: social structure, social class, working class.
References
1. Marks K., Engel's F. Nemeckaya ideologiya // So-chineniya. 2-e izd. M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoi literatury, 1988. T. 3. 574 s.
2. Marks K., Engel's F. Manifest kommunisti-cheskoi partii. M.: Izd-vo politicheskoi literatury, 1983. 64 s.
3. Balibar E., Vallerstain I. Rasa, naciya, klass: dvusmyslennye identichnosti / Obschaya red. D. Skopi-na, B. Kagarlickogo. M.: Logos-Al'tera, Esse Homo, 2003. 272 s.
4. Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, CA: Stanford University Press, 1959. 372 p.
5. Rait E.O. Marksistskie koncepcii klassovoi struktury // Politics & Society. 1980. № 3. P. 324-325. -URL: http://socnet.narod.ru/library/authors/llyin/hrest/ wright.htm (data obrascheniya 21.09.2013).
6. Thompson E.P. The Making of the English Working Class. Penguin: Harmondsworth, Middlesex, 1978. 958 p.
7. Veber M. Istoriya hozyaistva. M.: Kanon-press-C: Kuchkovo pole, 2001. 574 s.
8. Veber M. Osnovnye ponyatiya stratifikacii // Che-lovek i obschestvo. Hrestomatiya / Pod red. S.A. Makeeva. K.: In-t sociologii NAN Ukrainy, 1999. S. 85106.
9. Parkin F. Marxism and Class Theory: A Bourgeois Critique. New York: Columbia Univer. Press, 1979. 537 p.
10. Goldthorpe J.H., Chan T.W. Class and Status: The Conceptual Distinction and its Empirical Relevance // American sociological review. 2007. № 72 (August). P. 512-532.
11. Goldtorp Dj. Social'nyi klass i diffe-renciaciya kontraktov zanyatosti. 2000. - URL: http://www. sociology/kharkov.ua/socio/docs/problem (data obrascheniya: 29.01.2012).
12. Bek U. Obschestvo riska. Na puti k drugomu modernu / Per. s nem. V. Sedel'kina, N. Fedorovoi. M.: Progress-tradiciya, 2000. 381 s.
13. Clark T., Lipset S. Are Social Classes Dying? // International Sociology. 1991. № 6. P. 397-410.
14. Aitov N.A. Ponyatie «social'naya struktura» v sovremennoi sociologii // Socis. 1996. № 7. S. 36-38.
15. Golenkova Z.T., Igithanyan E.D. Statusnye harakteristiki rabochih Rossii // Socis. 2012. № 12. S. 50-56.
16. Tihonova N.E. Social'naya stratifikaciya sov-remennoi Rossii: opyt empiricheskogo analiza. M.: Institut sociologii RAN, 2007. 320 s.
17. Zaslavskaya T.I. Social'naya neravnomernost' perehodnogo obschestva // Obschestvennye nauki i sov-remennost'. 1996. № 4. S. 5-14.
18. Shkaratan O.I., Il'in V.I. Social'naya stratifikaciya sovremennoi Rossii i Vostochnoi Evropy: sravnitel'nyi analiz. M.: GU-VShE, 2006. 472 s.
19. Shkaratan O.I., Yastrebov G.A. Social'no-professional'naya struktura naseleniya Rossii. Teoretich-eskie predposylki, metody i nekotorye rezul'taty pov-tornyh oprosov 1994, 2002, 2006 gg. // Mir Rossii. 2007. T. XVI. № 3. S. 3-49.
20. Golenkova Z.T. Social'naya stratifikaciya rossiis-kogo obschestva. M.: Institut sociologii RAN; Letnii sad, 2003. 368 s.
21. Radaev V.V., Shkaratan O.I. Social'naya stratifikaciya: Uchebnoe posobie. M.: Nauka, 1995. 237 s.
22. Belen'kii V.H. K voprosu ob ideologii rabochego klassa // Socis. 2008. № 12. S. 72-79.
23. Belen'kii V.H. Rabochii klass kak ob'ekt socio-logicheskogo analiza // Socis. 2003. № 1. S. 29-36.
24. Kara-Murza S.G. Manipulirovanie soznaniem. M.: Ekspo, 2004. 832 s.
25. Kara-Murza S.G. Krizisnoe obschestvovedenie. Ch. 1. M.: Nauchnyi ekspert, 2009. 464 s. Ch. 2. M.: Nauchnyi ekspert, 2012. 384 s.
26. Maksimov B.I. Rabochie v reformiruemoi Rossii, 1990-e - nachalo 2000-h godov. SPb.: Nauka, 2004. 280 s.
27. Temnickii A.L. Rabochie reformiruemoi Rossii kak ob'ekt sociologicheskih issledovanii // Mir Rossii. 2006. № 2. S. 79-107.
28. Trushkov V.V. Sovremennyi rabochii klass v zerkale statistiki // Socis. 2002. № 2. S. 45-51.
29. Golenkova Z.T., Igithanyan E.D., Kazarinova I.V. Marginal'nyi sloi: fenomen social'noi samoidentif-ikacii // Socis. 1996. № 8. S. 12-17.
30. Popova I.P. Novye marginal'nye gruppy v rossi-iskom obschestve (teoreticheskie aspekty issledovaniya) // Socis. 1999. № 7. S. 62-71.
31. Shitubani T. Social'naya psihologiya. M.: Progress, 1969. 534 s.
32. Bauman Z. Tekuchaya sovremennost' / Per. s angl. Yu.V. Asochakova. SPb.: Piter, 2008. 240 s.
33. Kleman K. Rabochii klass // Sociologiya truda. Teoretiko-prikladnoi slovar' / Otv. red. V.A. Yadov. Spb.: Nauka, 2006. S. 261-263.
34. Federal'naya slujba gosudarstvennoi sta-tistiki. Srochnaya informaciya po aktual'nym voprosam: tabl. 2.41. - URL: http://www.gks.ru/bgd/free/B09_3/ Main.htm (data obrascheniya: 06.10.2013).
35. Shkaratan O.I. Problemy social'noi struktury rabochego klassa SSSR (istoriko-sociologicheskoe issle-dovanie). M.: Mysl', 1970. 423 s.
36. Gordon L.A., Nazimova A.K. Rabochii klass SSSR: tendencii i perspektivy social'no-ekonomicheskogo razvitiya / Otv. red. E.V. Klopov. M.: Nauka, 1985. 221 s.
37. Trud v SSSR: statisticheskii sbornik. M.: Finansy i statistika, 1988. 530 s.
38. Il'in V.I. Vlast' i ugol': shahterskoe dvijenie Vorkuty. M.: Institut gumanitarno-politicheskih issledo-vanii, 1998. 270 s.
39. Burd'e P. Social'noe prostranstvo i genezis klassov // Sociologiya politiki. M.: Socio-Logos, 1993. S. 53-97.
40. Jvitiashvili A.Sh. Rabochii klass v postindus-trial'nom obschestve // Socis. 2013. № 2. S. 33-42.
