CC BY
301
УДК 316.343-058.14
В. Э. СМИРНОВ,
кандидат социологических наук,
Институт социологии НАН Беларуси, г. Минск
ЕЩЕ РАЗ О КЛАССАХ: МАРКСИСТСКИЙ ПОДХОД СЕГОДНЯ
В статье осуществляется критический анализ неомарксистских теорий классов и классовой структуры общества. Показаны достоинства и проблемные места современных интерпретаций марксистской теории. Предлагается подход, в рамках которого акцент в определении классов ставится на «положение индивидов и социальных коллективов в системе общественного разделения труда», причем собственность рассматривается не как основной, а как дополнительный признак, как один из возможных инструментов, с помощью которого организуется система общественного разделения труда.
Ключевые слова: классы, марксистская теория классов, социальная структура общества, неомарксистские теории классов, классовая самоидентификация, социальная группа, рабочий класс, наемные работники, критерии классообразования.
Понятие классов, возникшее задолго до появления марксизма, именно в марксизме сделалось важнейшим инструментом анализа общества. Однако очень скоро обнаружились сложность и неоднозначность содержания этого понятия, и не удивительно, что К. Маркс, постоянно пользуясь им, в своих трудах так и не дал формального определения классов. В результате каноническим марксистским определением стало определение В. И. Ленина [1, с. 15]. Впрочем, и определение Ленина было в большой степени «стерилизовано» в рамках официальной доктрины, что привело к тому, что определение классов было сведено к отношениям собственности на средства производства. Сегодня же, когда постсоветские социологи «договорились» о том, что ссылаться на Ленина неприлично, за марксистское определение классов, как правило, выдают определение Э. Гидденса, которое гласит: «Классы образуются на основе отношения групп индивидов к обладанию частной собственности на средства производства» (цит. по: [2, с. 219]).
Однако нужно заметить, что сам Маркс был куда более гибок в использовании понятия класса. В его теории обозначились те тенденции, которые в дальнейшем разовьются в самостоятельные теоретические представления [3, т. 4, с. 424]. Наличие этих тенденций вызвано гносеологическими и онтологическими проблемами, стоявшими перед автором классовой теории. Во-первых, это проблема объективности классов, во многом связанная с давней дискуссией номинализма и реализма [3, т. 8, с. 208]. Маркс ее решал в пользу объективности классов, хотя, рассуждая о классах для себя, утверждал важ-
98
В. Э. Смирнов
ность субъективного момента, поскольку именно классовое самосознание, по его мнению, придавало классам полноценный характер [3, т. 8, с. 208]. В контексте этой проблематики в западной социологии развилось так называемое «немарксистское» направление, связанное с отрицанием объективного характера классов. Например, Л. Уорнер, представитель этого направления, определил классы как социальные группы, в существование которых верят члены общества [4].
Во-вторых, это проблема неоднозначности в сфере классовой идентификации и самоидентификации, требующая обращения внимания и на различия в образе жизни, образовании и т. п. В дальнейшем эта проблематика, которую можно назвать социологической, была глубоко осмыслена М. Вебером и получила развитие в так называемых веберианских концепциях классов.
В-третьих, это проблема разнообразия социальных групп, имеющих разное положение в общественной иерархии, несводимое к строгой дихотомно-сти. Маркс разрешал ее, полагая, что состояние, когда существуют остатки классовых пар предыдущих способов производства и общество развивается в направлении строгой дихотомности, когда останутся лишь два класса - буржуазия и пролетариат, временное.
Однако эта проблема приобрела новое звучание и актуальность во второй половине XX в., когда возникли и начали расти новые классы, которые было невозможно определить как обломки тех или иных старых классов. Вследствие этого современные неомарксистские теории предложили четыре стратегии решения данной проблемы, продемонстрированные Э. Райтом. Согласно первой стратегии, практически все работники, получающие заработную плату, помещаются в разряд «пролетариата», за исключением сравнительно немногочисленной мелкой буржуазии - собственников, производителей и высших менеджеров, получающих основной доход уже не в виде заработной платы, а за счет владения существенными пакетами акций управляемых предприятий. Таким образом, рабочий класс составляет большинство населения.
Другое направление помещает всех тех наемных работников, которые не входят достаточно явно и непосредственно в рабочий класс, в группу мелкой буржуазии. Другое дело, что выделяется «старая» мелкая буржуазия -т. е. мелкие производители, торговцы и т. п. и «новая», пока однозначного определения не имеющая, но в последнее время зачастую определяемая как «креативный класс». Своеобразным капиталом, мелкой собственностью, которая и делает эти группы буржуазными, в данном направлении признается образование, особенно подтвержденное дипломами. Капиталистов в таком разделении совсем немного.
Третий вариант классификации предлагает выделять тех наемных работников, которые выпадают из рабочего класса не частью мелкой буржуазии, а новым классом специалистов и управленцев (PMC - от Professional and Managerial Class).
И последняя, четвертая стратегия, на которую наложил отпечаток микросоциологический подход, говорит о коллективах и индивидах, имеющих так
Еще раз о классах: марксистский подход сегодня
99
называемые противоречивые классовые позиции. Имеются в виду группы и индивиды, которые в разных социальных ситуациях выступают то как эксплуатируемый класс наемных работников, то как представители управляющего класса с соответствующим образованием и образом жизни [4].
Необходимо заметить, что названные подходы к определению классовой структуры общества подвергаются справедливой и часто взаимной критике. Так, определяя рабочий класс только через отношения найма и относя к нему 80-90 % населения, представители данного направления игнорируют такие вещи, как отчуждение в процессе трудовой деятельности, где рабочий в полном смысле не может контролировать условий своего труда, что решительно отличает его даже от самого мелкого менеджера. Важнейшей их особенностью являются отличия в социальных интересах менеджера и рабочего, что никак не позволяет свести эти группы в один класс, основываясь на критерии наемного труда.
Подход, сводящий к мелкобуржуазному статусу те группы, которые невозможно прямо отнести к пролетариату и капиталистам, также не удовлетворителен. В том числе и в принципиальной части, определяющей образование и дипломы как ту собственность, которая и позволяет отнести эти группы к буржуазии. Во-первых, образование имеет специфический характер - оно не может быть отчуждено, как могут быть отчуждаемы средства производства, принадлежащие капиталисту. Полученное образование делается неотчуждаемым ресурсом, оно никак не может быть утрачено, продано или обменяно. В общем, к представителям этого подхода в полной мере приложима вся та критика, которой подверглась теория форм капитала П. Бурдьё [5]. Кроме того, нужно заметить, что определенный уровень специального образования, курсы и соответствующие дипломы еще с конца XIX в. были присущи не только буржуазии, но и квалифицированным индустриальным рабочим, и их-то никому не приходит в голову на основании владения дипломом об образовании относить к мелкой буржуазии. Похоже, что в данном случае на оценку оказывает влияние, скорее, способ жизни - эстетические различия заставляют одних относить к буржуазии, а других однозначно определять как рабочих, и одновременно признавать принадлежность к мелкой буржуазии таких разных групп, как, например, мелкие производители-индивидуалы или юристы или рекламные специалисты.
Таким образом, основная проблема, стоящая перед марксистским классовым анализом, заключается в вопросе, как, к каким классам, и по каким критериям можно идентифицировать новые социальные группы, удельный рост которых в обществе вырос настолько, что решительно поставил под сомнение дихотомную марксистскую модель классов.
В ленинскую эпоху и вплоть до сегодняшнего дня основным полагался такой признак, как отношение к средствам производства. Однако, если для начала XX в. выбор такого критерия в качестве основного был, безусловно, верен, то для конца XX и начала XXI столетия критерий собственности на средства
100
В. Э. Смирнов
производства сделался уже сомнительным, и то, что марксисты продолжают ставить на нем акцент, есть, скорее, следствие его кажущейся простоты и относительной очевидности, нежели догматизма.
Дело в том, что уже во второй половине XX в. перед классовым анализом в соответствии с этим критерием встали проблемы, связанные с тем, что право собственности стало терять явную привязку к конкретным лицам - капиталистам, скорее превращаясь в сложную и запутанную систему контроля и взаимных обязательств собственников и управленцев [6].
Сегодня, когда совокупный класс капиталистов-предпринимателей прошлого превратился в «обезличенный капитал как поле или совокупность полей экономико-символических отношений», определять классовую принадлежность через отношения собственности сделалось затруднительно [7, с. 44]. Ведь высшие менеджеры чисто феноменологически принадлежат к господствующему классу, и отрицать это значит отрицать очевидное, при том что менеджеры низшего звена по размерам дохода и стилю жизни близки к массе рабочих и служащих. Где же обнаружить грань, отделяющую менеджеров как представителей господствующего класса от менеджеров наемного труда?
Зачастую социологи пытаются найти ее в том же критерии размера и способа получения доли общественного богатства, указывая на то, что высшие менеджеры основную долю дохода получают от собственности, которая передается в их владение фактическими собственниками предприятий, в то время как мелкие менеджеры основной свой доход имеют от заработной платы [4]. Этот подход тут же встречается с определенными сложностями, а именно с тем, что на самом деле наблюдается единство классового интереса мелких и высших менеджеров и, одновременно, решительное отличие такого интереса менеджеров любого звена от классового интереса рабочих. Ведь жизненные шансы, образование, карьерные ожидания (Ф. Ферраротти) скорее связывают управленцев в единую социальную группу, и разделять их по доходам, относить к разным классам есть, примерно, то же самое, что относить лейтенантов к иной группе, чем полковников, хотя на самом деле и те и другие - офицеры.
Кроме того, нужно заметить, что и само понимание частной собственности в марксистской интерпретации как принадлежности некоего имущества (средств производства) одному человеку или группе лиц страдает явной неполнотой. К. Маркс говорил о частной собственности в двух смыслах: юридическом, как о принадлежности имущества частному лицу, и экономическом, где речь шла о способе присвоения, связанном с разделением труда. По мнению Маркса, частная собственность появляется с разделением труда как обратная сторона этого разделения, как специализация умений и навыков человека, связанных с разделением труда, обусловливающая отношения обмена, и уже как следствие, возможность присвоения чужого труда и распоряжения им [3, т. 3, с. 67].
Поэтому, когда мы говорим о собственности во втором, экономическом, смысле, мы говорим об общественном разделении труда, или, словами Маркса:
Еще раз о классах: марксистский подход сегодня
101
«разделение труда и частная собственность, это тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом - по отношению к продукту деятельности» [3, т. 3, с. 31]. Соответственно, и по вопросу классовой структуры общества необходимо ставить акцент не на юридическом аспекте собственности, а на двух других признаках ленинского определения. Речь идет о различии классов «по их месту в исторически определенной системе общественного производства», и «по их роли в общественной организации труда». В ранние годы Маркс писал о том, что целью социализма является ликвидация труда (arbeit) как такового, и только позже поставил вопрос несколько иначе, рассуждая о свободном и неотчужденном труде, и соответственно, освобождении труда (Befreiungder Arbeit) [8]. В данном случае мы обратим внимание на «arbeit» - работу, или на отчужденный, несвободный труд. Как ни удивительно, эта форма труда, которая, по мнению Маркса, является источником отчуждения, порабощения человека и частной собственности (как институционального оформления такого порабощения и закабаления), выросла из способности человека производить не только для себя, но и для других. Речь идет не только о принципиальной способности как имманентном свойстве человеческого труда, но и о технической способности, сделавшейся следствием развития производительных сил. Применительно к процессу труда это означает, что в общественном производстве все большее место занимает труд, лишенный смысла и цели, и трудовые операции, получающие смысл только вместе с трудовыми операциями, совершаемыми другими людьми во все более сложном их объединении. Для трудящегося же весь смысл таких трудовых действий заключается в вознаграждении - за почасовые или сдельные затраты труда.
Впрочем, Маркс немного поторопился, рассуждая о рабочем как придатке к машине в середине и конце XIX в. На самом деле такой этап в развитии общественного производства начался лишь в конце XX в. и связан с автоматизацией производства, позволяющей обойтись без особых индивидуальных навыков рабочего.
Нас в этом труде интересует один момент, а именно тот факт, что этот труд сам по себе невозможен. Он нуждается в инстанции, в которой преодолевается бессмысленность для самого трудящегося его труда, инстанции, в которой, пускай в превратной форме рыночного обмена, но преодолевается отчужденность трудящегося от продуктов такого отчужденного труда. Если сказать проще, миллионы рабочих, занимающиеся отчужденным трудом, не могут существовать без тех, кто этот труд организует, создает проект производства какого-либо товара, решает вопросы поставки ресурсов на производство, а также сбыта изготовленной продукции [3, т. 20, с. 293]. Таким образом, сам уровень развития общественного производства создает и воспроизводит два общественных класса: тех, кто занимается отчужденным трудом за вознаграждение, и тех, кто организует эти массы общественного труда. А частная собственность в конкретной юридической форме в данном контексте есть не
102
В. Э. Смирнов
более чем инструмент, с помощью которого происходит организация общественного производства.
Впрочем, вернемся к разделению труда и разделению общества на два класса. По нашему мнению, анализируя классовую структуру общества в ситуации, когда юридический критерий отнесения к частной собственности сделался недостаточно четким и однозначным, необходимо обращать внимание на место индивидов в институте частной собственности в ее экономическом аспекте. То есть на то, какую роль в рамках этого института выполняет индивидуум в принципе - предоставляет ли он свой труд в отчужденной форме (в качестве придатка к машине) или участвует в организации такого труда, и неважно на каком уровне иерархии. Если первое, то человек относится к рабочему, независимо от уровня оплаты, а если второе, то к буржуазному классу, как бы его юридическое положение и стиль жизни не отличались от классического представителя буржуазии.
До сих пор речь шла об основном производственном отношении и соответствующем ему классовом делении современной эпохи, а проблемы возникают с анализом групп, участвующих в основной форме общественного производства, а именно в индустриальном производстве лишь опосредованно, лишь плодами своей деятельности. Например, это ученые, предоставляющие плоды своей деятельности производству. Или это индивидуальные производители товаров или услуг, обслуживающие участников основного производственного отношения. К каким же классам отнести эти группы? Конечно, в экономике, которая всегда отличается многоукладностью, кроме основного производственного отношения, заключающегося сегодня в индустриальном производстве, присутствуют и остатки прошлых укладов. Однако есть и другие группы, доля которых растет.
Еще с 70-х гг. прошлого столетия стало заметно, что и в капиталистическом обществе на Западе, и в советском обществе появились новые социальные слои, которые на Западе связывались с появлением нового, информационного, постиндустриального, «знаниевого» общества, а в СССР обозначались таким универсальным термином, как «интеллигенция», понимаемая как особая прослойка, за которой, в контексте дискуссий физиков и лириков, будущее. Этот социальный слой был напрямую связан с новым качеством общественного производства, проявившимся во второй половине XX в., а именно, словами советского лозунга, с превращением науки в непосредственную производительную силу. Важнейшим же его качеством является то, что в сфере общественного производства этот социальный слой опирается на тип труда, решительным образом отличающийся от отчужденного труда (совместного -по Марксу), господствующего как в капиталистическую, так и в ранние эпохи экономической формации. Речь идет о всеобщем труде [3, т. 25, с. 116]. Эта форма труда имеет интереснейшую особенность. Если отчужденный труд рабочих масс, определяемый как совместный труд, не может обойтись без организатора этого труда, что предопределяет существование классовой пары,
Еще раз о классах: марксистский подход сегодня
103
классового общества, эксплуатации и классовой борьбы, то всеобщий труд в принципе, по самому своему существу, не требует такого разделения на классы. Следствием этого сделалось то, что новый социальный слой, существование которого базируется на том, что всеобщий труд впервые в истории делается основным, главным фактором общественного производства, не имеет классовой пары по своему существу, а общество, которое этот слой построит для себя и в своих интересах, будет бесклассовым обществом.
Именно в контексте описанной классовой модели имеет смысл оценивать классовую структуру современного общества. Но при этом нельзя не учитывать влияния ряда факторов, существенным образом затеняющих картину, и в первую очередь это противоречие между глобальным характером экономики и локальными экономиками, являющимися, как правило, объектом социологического анализа, ограничивающемся национальными рамками. Попытки провести анализ в масштабах всего человеческого сообщества, мировой социальной структуры, подобные, например, экспериментам М. Кастельса, по объективным причинам чрезвычайно сложны и крайне редки [9]. Тут дело осложняет и масштаб изучаемых явлений, и отсутствие методологий, подходящих для учета положения социальных групп, близких по генезису и локусу, разделенных, однако, национальными границами и национальными условиями. Поэтому, например, раздувшаяся сфера услуг, типичная для богатых метрополий, получающих доходы от эксплуатации периферии (в Англии в 1850 г. такой вид занятости, как «прислуга» был вторым по численности, уступая только сельским работникам и опережая промышленных рабочих), часто объявляется не следствием привилегированного положения западных стран в глобальной системе разделения труда, а имманентным свойством социальной структуры будущего. Сам новый класс, вне строгих представлений о сути разделения труда, в представлениях западных социологов имеет крайне нечеткие границы, куда относят и социальные группы - представителей укладов, уходящих в прошлое, и вышеназванный сектор услуг (который также не имеет строгих критериев, ибо к нему относят и парикмахера, и финансиста, предоставляющего «финансовые услуги», и специфические социальные коллективы, вызванные к жизни кризисным состоянием капиталистического мироустройства, как, например, так называемый креативный класс.
Впрочем, все это не удивительно, ибо нарождающийся класс (или, скорее, «не-класс», поскольку, не имея классовой пары, в строгом марксовом смысле классом он называться не может) объективно еще не имеет ни четких границ, ни устоявшейся структуры, ни единых и, тем более, осознанных интересов. Но именно поэтому изучение этой социальной группы сегодня является сложной, но благодарной и перспективной задачей.
Литература
1. Ленин, В. И. Великий почин / В. И. Ленин // Полн. собр. соч. / В. И. Ленин. - 5-е изд. -М. : Изд-во полит. лит., 1967. - Т. 39.
104
В. Э. Смирнов
2. Штомпка, П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. - М. : Аспект-Пресс, 1996. - 416 с.
3. Маркс, К., Энгельс, Ф. // Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. - 2-е изд. - М. : Госполитиздат, 1955-1981. - Т. 1-50.
4. Райт, Э. О. Марксистские концепции классовой структуры [Электронный ресурс] / Э. О. Райт // Скепсис. - Режим доступа: http://scepsis.net/library/id_608.html. - Дата доступа: 26.09.2014.
5. Бурдьё, П. Социология социального пространства / П. Бурдьё. - M. : Ин-т эксперим. социологии ; СПб. : Алетейя, 2007. - 288 с.
6. Perlo, V. Super Profits and Crises: Modern U.S. Capitalism / Victor Perlo. - New York : International Publishers, 1988. - 548 p.
7. Жвитиашвили, А. Ш. Рабочий класс в постиндустриальном обществе / А. Ш. Жвитиа-швили // Социол. исслед. - 2013. - № 2. - С. 33-41.
8. Фромм, Э. Марксова концепция человека [Электронный ресурс] // Скепсис. - Режим доступа: http://scepsis.net/library/id_642.html. - Дата доступа: 26.09.2014.
9. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / М. Кастельс. -М. : ГУ ВШЭ, 2000. - 608 с.
v. e. smirnov
ONCE AGAIN ABOUT CLASSES: MARXIST APPROACH TODAY
Summary
The critical analysis of neo-Marxist theory of classes and class structure of society is made in the article. The advantages and weak points of modern interpretations of Marxist theory are shown. An approach in which the classes definition emphasis is placed on «the situation of individuals and social groups in the social division of labor», the ownership is not seen as a major, but as an additional feature, as one of the possible tools, that organize the system of social division labor, is offered.
Keywords: classes, Marxist theory of classes, social structure, neo-Marxist theory of classes, class identity, social group, working class, employees, the criteria of class formation, social interests, the institution of private property, the division of labor, alienated labor, general labor.
Поступила 06.10.2014 г.
