CC BY
44
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ИНТЕГРАЦИИ ВОЕННЫХ ИНВАЛИДОВ В ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО В XIX В.1
Ю. В. ЩЕРБИНИНА, П. П. ЩЕРБИНИН
В статье рассмотрено воздействие интеграционных процессов возвращения военных инвалидов из армии и включение их в экономические связи в гражданском обществе в императорской России в XIX в. Проанализированы экономические последствия данного явления как в городских, так и в сельских поселениях.
Ключевые слова: социально-экономические процессы, экономическая адаптация, военное сословие, военные инвалиды.
Военный фактор (военная экономика, мобилизации, военно-конская, повозная, постойная повинности) оказывал серьезное влияние на социально-экономические процессы и социальное развитие Российской империи в XIX в. [10-13]. Вполне очевидно, что военные ветераны, вернувшись из русской армии, также воздействовали на региональное хозяйство и социальные структуры в провинциальной России. В статье предпринята попытка рассмотрения интеграционных процессов, которые происходили при участии увечных воинов в экономике социальной сферы и экономическом развитии тыловых регионов в XIX в.
Заметим, что увечными воинами или военными инвалидами именовались военнослужащие, неспособные к службе из-за ран, болезней или по возрасту. После возвращения со службы домой большинство таких военных инвалидов не могли не только содержать семью, но часто и заботиться о себе. Эти военные ветераны нередко оказывались предоставлены сами себе, не получали поддержки государства и общества, самостоятельно выстраивали тактику социально-экономической адаптации и вырабатывали свою стратегию выживания.
Изучая положение военных инвалидов в XIX в., необходимо оценить исторические традиции призрения отставных военных чинов в русском государстве в предшествующий период. Заметим, что в допетровской России преобладали два главных принципа: 1) правительство давало военным
только обеспечение после службы, причем лишь средства, необходимые для удовлетворения самих
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 11-31 -00362а2.
жизненных потребностей; 2) отставные военные вознаграждались или за долговременную службу, или за особенные заслуги: увечья, военные подвиги и т. п.
По мнению американского историка Э. К. Вирт-шафтер, раненые солдаты в России имели преимущества при назначении на государственные должности. Так как военная служба была только временным занятием, возвращение к прежней жизни для части военнослужащих было относительно легким делом [14]. Это предположение американского историка нуждается в уточнении. Речь, вероятно, идет о представителях офицерского корпуса и дворянства, так как податные сословия имели проблемы для интеграции в гражданские структуры после завершения службы.
Заметим, что в российском законодательстве до XIX в. почти не встречается конкретных норм регулирования призрения военных инвалидов, а во всех указах обозначена общая формула - «отставных за старостью, дряхлостью, за ранами и увечьем офицеров и рядовых». Очевидно, что покровительство во всех существовавших тогда видах оказывалось именно неимущим собственного крова и близких [8]. Таким образом, из почти официального награждения призрение перешло в вид правительственной благотворительности неимущим инвалидам.
Существенным фактором поддержки семей раненых и увечных солдат в XIX в. было освобождение их домов от постоя, то есть от расквартирования войск. Эта льгота являлась очень важной, так как воинский постой был самой тяжелой натуральной повинностью и сильно стеснял частную жизнь жителей России. Впрочем, в провинции законодательство о постое не всегда выполнялось.
Заметим, что большинство солдат-инвалидов чаще всего могли рассчитывать только на помощь родственников или милосердие благотворителей. Нередко седые, израненные воины, вернувшиеся со службы на родину, «для прокормления своего должны были просить милостыню». Нищенство среди отставных и увечных солдат оставалось часто единственным средством пропитания в XIX в. Власти стремились бороться с таким «позорным» положением военных отставников-инвалидов, и в строках закона было прописано, что солдат после отставки должен «бороду брить, по миру не ходить» [2].
Конечно, власти предпринимали попытки смягчить тяжелое положение военнослужащих-инвалидов и членов их семей, но разрешение проблемы они видели в использовании частичного труда самих призреваемых инвалидов. В 1796 г. были сделаны первые попытки создания инвалидных рот: при гарнизонных батальонах образовывались инвалидные роты и команды. Они имелись во всех уездных городах России, находились в подчинении командиров батальонов внутренней стражи. В 1811 г. чинов инвалидных команд разделили на подвижных, служащих и не служащих.
К концу царствования Николая I всего инвалидных команд было: гвардейских инвалидных рот - 15, подвижных инвалидных рот разных ведомств и наименований - 1041, уездных инвалидных команд - 564 и этапных - 296. Подвижные же инвалидные роты, вначале предназначавшиеся для службы в госпиталях, использовались в дворцовом, провиантском, комиссариатском, горном и других ведомствах, а также в крепостях и при округах военных поселений. В 1862 г. инвалиды были переименованы в неспособные, а в 1864 г., с упразднением корпуса внутренней стражи, упразднены были и инвалидные команды. Вместо их образованы были уездные, этапные, госпитальные команды, которые уже не имели характера места призрения. Наименование «инвалидные» сохранили только особые команды, состоявшие до начала 80-х гг. при каждой гвардейской части. С упразднением инвалидных команд неспособных положено было направлять в особые сборные команды при некоторых губернских батальонах. Сборные команды в 1874 г. тоже были упразднены. С тех пор неспособные к строевой службе солдаты оставлялись при своих частях, но назначались на нестроевые должности. Негодные к службе нижние чины увольнялись в отставку. Таким образом, инвалидные команды являлись структурами призрения отставных и увечных солдат, позволяя последним получать кров и
пропитание пожизненно, находясь при воинских частях.
Архивные источники сохранили немало жалоб отставных нижних чинов - инвалидов, а также членов их семей на притеснения и несправедливость властей. В 1821 г. на высочайшее имя поступила жалоба инвалидов г. Тамбова о том, что гражданские чиновники построили себе дома на их землях, возложили на инвалидов постойную повинность, ввели плату поземельных и других денег, «...что сим людям глубоко отяготительно при своей бедности, глубокой старости, усталях и ранах». Инвалиды просили «... поуважать их заслуги, оказать им покровительство, сложить налоги, не следующие с них по закону» [9]. Из объяснений губернатора выяснилось, что инвалидная слобода была построена в Тамбове в 1764 г. за счет казны, но вследствие ветхости дома пришли в упадок и были позже проданы с торгов самим инвалидам. Квартирная повинность возложена была на инвалидов потому, что они имели при домах огороды. Губернатор все же был вынужден признать, что высочайший указ 1811 г. об особом попечении инвалидов, отводе мест для огородов и постройки домов не выполнялся из-за отсутствия денег у казны. Подобные объяснения властей о нехватке средств, «временных» трудностях являлись вполне типичными и отражали отношение власти к участникам и инвалидам войны, вообще отставным военнослужащим.
Для поддержки семей увечных воинов с 1828 г. им разрешено было оставлять одного из сыновей-кантонистов, «. дабы сын покоил старость и облегчал хозяйственные занятия» [7]. Тем самым увечный солдат и его семья получали возможность поддержки и заботы.
Представители дворянской корпорации не раз заявляли о готовности призревать военных инвалидов. Так, дворянство Курляндской губернии на состоявшемся ландтаге постановило оказывать отпускным и отставным солдатам - курляндским уроженцам те же пособия, которые оказывались их семействам во время войны, а сверх того выдавать из кассы дворянства, по десять рублей каждому изувеченному при защите Севастополя. То же решение приняли дворяне Лифляндской и Эстляндской губерний [4]. Иногда свои услуги по содержанию увечных отставных солдат предлагали помещики.
Судьбы военных инвалидов всегда были различными. Некоторым из них удавалось выбраться из неустроенности и нищеты. Заметим, все же, что такие случаи были редкими и скорее исключением из общего правила незавидного положения увеч-
ных воинов и солдат-инвалидов. По оценкам современников, лишь малая часть инвалидов сумела найти себе занятие и успешно вести хозяйство. Так, в Мураевенской волости Данковского уезда Рязанской губернии весьма зажиточным домохозяином стал один отставной солдат, потерявший ногу под Севастополем. Вернувшись домой, он женился на вдове, имевшей два душевых надела и сыновей подростков. С помощью этих подрастающих помощников, своих распорядительно-хозяйственных способностей и пенсии в три рубля в месяц он сумел стать самым зажиточным домохозяином своей общины. Научившись грамоте в полку, деятельный и предприимчивый инвалид после 1861 г. не довольствовался своим наделом, а нанимал новые земли своих соседей, обжигал кирпичи, а зимой - портняжничал. В 1872 г., заняв всего 30 руб., он на собранные средства вместо разрушающейся избы выстроил двойную каменную, стоимостью свыше 350 руб. [6].
Все же подобных примеров, когда военные инвалиды смогли успешно адаптироваться в гражданской жизни совсем немного. Чаще всего, современники констатировали, что участь искалеченных и дряхлых отставных солдат была незавидной. В произведении Н. А. Полевого «Рассказы русского солдата», опубликованном в 1832 г., приводится достаточно типичный пример из жизни отставного солдата - безногого старика на деревяшке с изношенной ленточкой с Георгиевским крестом. Этот солдат был родом из Курской губернии, долго служил, потерял ногу, был отправлен в отставку, бродил по свету, и наконец, нашел себе должность волостного писаря, а по воскресеньям исполнял обязанности звонаря и певчего в ближайшем селе [3]. Понятно, что в послевоенной судьбе солдата-инвалида важную роль сыграло знание солдатом грамоты. В воспоминаниях современников четко указывается, что в деревнях передавали грамотность населению главным образом отставные солдаты, служившие сторожами при сельских церквах. В своих сторожках они и преподавали грамоту, используя Часослов и Псалтырь. Крестьяне охотно отдавали на выучку своих детей этим отставным, престарелым и израненным солдатам [5]. В воспоминаниях отставного солдата-инвалида Панфила Назарова отмечается, что и сам он и его товарищи охотно учились грамоте во время прохождения службы [1]. Данное обстоятельство нередко способствовало занятию военными инвалидами должностей писарей, учетчиков и т. п.
Подводя итоги рассмотрения социальноэкономического положения и интеграции воен-
ных инвалидов можно сделать следующие выводы. Значительная часть увечных воинов и членов их семей не получали фактически никакой поддержки от государства и общества, люмпенизировались, пополняя ряды бродяг и нищих. В то же время важным элементом государственного регулирования социальной адаптации отставных и увечных солдат было определение их на должности, помещение на поселение с отпуском земли и денег, отправка в инвалидные команды [10; 11].
Отличительной чертой положения военных инвалидов было дарование им возможности свободного перемещения по стране и проживания в любом месте государства по собственному усмотрению, освобождение от подушной подати, самостоятельный выбор способа заработка. Вышеперечисленные права увечных солдат являлись наиболее существенными в плане социальной адаптации и их выживания в условиях минимальной поддержки со стороны государства.
В целом политика социально-экономического призрения и адаптации увечных солдат в российском государстве и обществе оказывалась малоэффективной. Армия оставалась важным каналом социальной мобильности и неопределенности судеб, сословно-экономического и правового положения представителей военного сословия. Отсутствие эффективной системы социальной защиты военнослужащих в русском государстве отражало противоречия общественного развития и модер-низационных процессов в императорской России
XIX в.
Необходимо заметить, что без учета сословно-правового статуса, социально-экономического положения, поведения и настроений военных ветеранов невозможно в полном объеме реконструировать социальную и экономическую историю Российской империи и выявить отличительные черты российской государственности и общественного развития. Современные историко-
экономические исследования подтверждают потребность изучения данной категории российского социума в исторической ретроспективе.
Литература
1. Записки солдата Панфила Назарова // Русская старина. 1878. Т. XXII. С. 541.
2. Заусцинский П. Кодификация русского военного законодательства в связи с историей развития русского войска до реформ XIX в. СПб., 1909. С. 386.
3. Полевой Н. А. Рассказы русского солдата: в 2 ч. СПб., 1832.
4. Полное собрание законов Российской империи. Т. XXXIII. 1858. № 33299.
5. Родные места. Из отрывочных воспоминаний // Русский вестник. 1880. № 5.
6. Сборник материалов для изучения сельской поземельной общины. Изд. Императорских Вольного экономического и Русского географического обществ / под ред. Ф. Л. Барыкова, А. В. Половцева, П. А. Соколовского. Т. I. СПб., 1880.
7. Столетие военного министерства. 1802-1902.
Ч. II. Кн. 1. Отд. 2. СПб., 1907. С. 314.
8. Щербинин П. П. Особенности призрения увечных воинов в России в XVIII - начале XX в. // Армия и общество: мат-лы междунар. науч. конф. / отв. ред. П. П. Щербинин. Тамбов, 2002. С. 70.
9. Щербинин П. П. Военный фактор в повседневной жизни русской женщины в XVIII - начале
ХХ в. Тамбов, 2004.
10. Щербинина Ю. В. Военные инвалиды и их призрение в России в первой половине XIX в. // Вестник военно-исторических исследований: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. С. В. Белоусова. Пенза, 2009. Вып. 1.
11. Щербинина Ю. В. Историко-правовые аспекты призрения солдат-инвалидов в XIX в. // Историкоправовой вестник: сб. науч. ст. / отв. ред. А. С. Туманова. Тамбов, 2008. Вып. 3. С. 141-145.
12. Beyrau D. Militaer und Gesellschaft im Vorrevo-lutionaeren Russland. Gologne, 1984.
13. Wirtschafter E. K. Structures of Society: Imperial Russia's «People of Various Ranks» (DeKalb, 111, 1994)
14. Wirtschafter E. K. Social Misfits: Veterans and Soldiers’ Families in Servile Russia // The Journal of Military History 59. April 1995.
* * *
SOCIALLY-ECONOMIC IMPLICATIONS
OF THE INTEGRATION OF DISABLED SOLDIERS IN CIVIL SOCIETY IN THE XIX CENTURY
Yu. V. Shcherbinina, P. P. Shcherbinin
This article discusses the impact of integration processes in the return of military invalids from the army, and their inclusion in economic relations in civil society in imperial Russia of the XIX century. The economic consequences of this phenomenon in both urban and rural settlements are analyzed.
Key words: social-economic processes, economic adaptation, military caste, military people with disabilities.
