CC BY
72
» fi-ffT
ЛЛ'С
^егионалмстика
W-J hBfr i vfe^V»;'
■Ж
\\\
/fix*™*/ •-е. г ^шшрш^Щ^-
DOI: 10.14530/reg.2015.5-6
ГЛАЗЫРИНА Ирина Петровна
Доктор экономических наук, профессор, заведующая лабораторией Институт природных ресурсов, экологии и криологии СО РАН, ул. Недорезова, 16а, Чита, Россия, 672039
GLAZYRINA Iri na Petrovna
Doctor of economics, professor, head of department Institute of Natural Resources, Ecology and Cryology, SB RAS, 16a, Nedorezova Street, Chita, Russia, 672039
и •: l.\
УДК 338.242
—
^рШШй
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ЛЕСОПОЛЬЗОВАНИЯ В РЕГИОНАХ РОССИИ
В статье дана оценка социальной и бюджетной эффективности использования лесов в регионах России. Особое внимание уделено проблемам лесопользования в восточных приграничных регионах РФ. Проведённые расчёты показали высокую степень дифференциации налоговых поступлений в федеральный и региональные бюджеты. Показано, что существующие меры государственного регулирования лесопользования могут одновременно способствовать успешному развитию ЛПК в одних регионах и создавать барьеры в других.
Лесопользование, консолидированный федеральный бюджет, региональные бюджеты, социально-экономическая эффективность, экспорт леса, трансграничное сотрудничество
SOCIAL AND ECONOMIC EFFECTIVENESS OF FOREST USE IN RUSSIAN REGIONS
The evaluation of social and fiscal effectiveness of the forest use in Russian regions is given in the article. Particular attention is paid to the problems of forest use in the eastern border regions of the Russian Federation. The calculations have shown a high degree of differentiation in tax revenues to the federal and regional budgets. It is shown that the existing activities of state regulation of forest use can simultaneously contribute to the successful development of forestry complex in some regions and create barriers to others.
Forest use, consolidated federal budget, regional budgets, socio-economic effectiveness, forest export, cross-border cooperation
iglazyrina@bk.ru
© Глазырина И.П., Яковлева К.А., Жадина Н.В., 2015
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ № 13-02-00093. Инструментарий оценки бюджетной эффективности разработан в рамках проекта СО РАН IX.88.L6.
!
» li-D" Г
кегионалшика
йт \ • i
MY /
DOI: 10.14530/reg.2015.5-6
ж
I). К I
ЯКОВЛЕВА Ксения
Александровна
Аспирант Забайкальский государственный университет,
ул. Александро-Заводская, 30, Чита, Россия, 672039
YAKOVLEVA Ksenya
Aleksandrovna
Postgraduate student
Transbaikal State University, 30, Aleksandro-Zavodskaya Street, Chita, Russia, 672039
kse_nehka@mail.ru
A Wt
m
■Щ/Ш r •
^рШШй
Введение
Результаты исследований последних лет, посвящённых российским регионам, вполне определённо говорят о том, что многие природно-ресурсные регионы России, не обладающие нефтегазовыми месторождениями, по большинству показателей развития серьёзно отстают от остальных территорий. Причины этого также широко обсуждаются. Одной из основных считается высокая чувствительность природно-ресурсных секторов к шокам внешних рынков. По-видимому, это в значительной степени справедливо в отношении целого ряда ресурсов, в частности, цветных металлов. Однако в случае лесопользования региональный сравнительный анализ говорит о том, что здесь есть причины «внутреннего» характера, и что серьёзный потенциал повышения роли лесного сектора в развитии регионов заключается в улучшении качества управления и интеграции пространственных факторов при разработке инструментов государственного регулирования.
Ключевым остаётся вопрос о роли государства в управлении лесными ресурсами и лесной промышленностью. В научной литературе в целом сложился консенсус относительно целесообразности значительного государственного регулирования процессов природопользования. Остаются вопросы о том, какие приоритеты должны быть заложены в основу государственной лесной политики, на какие цели должны быть ориентированы регулирующие инструменты. Рабочая гипотеза данного исследования состоит в том, что существующие механизмы, направленные прежде всего на привлечение масштабных инвестиций и поддержку крупных проектов, являются недостаточными в контексте социальной и бюджетной эффективности использования лесных ресурсов, которые уже нельзя рассматривать как неограниченные.
Исследованиям результативности государственного регулирования лесной отрасли посвящён целый ряд работ. Предметом изучения в них являются различные процессы и показатели, характеризующие привлечение инвестиций и реализация проектов [1; 2; 14], формирование и изъятие лесной ренты [17], анализ последствий изменения таможенной политики и проблемы экспорта [4; 9], устойчивость и экологическая безопасность лесопользования [5; 8; 10; 15; 21; 28]. Данная работа посвящена изучению вопросов эффективности использования лесных ресурсов в бюджетном и социальном аспектах, соотношению объёмов вырубленного леса и экономических результатов, выраженных в бюджетных доходах территорий и формировании фонда заработной пла-
!
гегмоналистика
R
» li-D" Г
ш \
ifc. \
^ ■ 'Vv,
10.14530/reg.2015.5-6
ЖАДИНА Наталья Викторовна
Магистрант Забайкальский государственный университет,
ул. Александро-Заводская, 30, Чита, Россия, 672039
ZHADINA
Natalia
Viktorovna
Undergraduate student
Transbaikal State University, 30, Aleksandro-Zavodskaya Street, Chita, Russia, 672039
w.kobra.ru@mail.ru
штш^-'ш
ты.
Существует представление о том, что Россия обладает практически неисчерпаемыми запасами леса, пока ещё не вовлечённых в хозяйственную деятельность, основанное на данных по использованию расчётной лесосеки. Однако уже сейчас многие исследователи отмечают истощение доступных лесных ресурсов даже в Сибири и на Дальнем Востоке (см., например, [1; 8; 9]). Кроме того, 38% лесоустроительных материалов в регионах РФ имеют давность более 20 лет [10], то есть данные о запасах лесных ресурсов значительно устарели. Процессы интенсивного освоения природных ресурсов и лесные пожары, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, оказывают значительное негативное воздействие на лесные экосистемы [12; 15; 17; 18; 21; 23; 28]; всё чаще возникают риски необратимых изменений природной среды. Эти проблемы обостряются в условиях климатических изменений и угрозы сохранения разнообразия и эко-системных услуг [25-27; 29]. Поэтому вопрос о повышении эффективности использования лесных ресурсов без увеличения объёмов рубок становится в высшей степени актуальным.
В данной работе авторы постараются дать ответы на некоторые вопросы. Во-первых, важными представляются оценка удельной эффективности использования древесных ресурсов леса с точки зрения социально-экономических результатов и проведение межрегиональных сравнений. Какой вклад в бюджеты различных уровней «приносит» каждый кубометр заготовленной древесины в различных регионах? Какой объём фонда заработной платы он обеспечивает? Какова межрегиональная дифференциация субъектов РФ по этим показателям? Какие группы регионов можно считать лидерами, а какие - аутсайдерами по этим показателям? Во-вторых, важно понять, как влияют на эти показатели объемы экспорта? Можно ли считать, что регионы, имеющие благоприятные условия для экспорта, демонстрируют более высокую удельную эффективность? Наконец, какова динамика по показателям удельной эффективности? Можно ли утверждать, что лесная политика и меры государственного регулирования отрасли способствуют её повышению?
щ
¡V.ii
Социальная и бюджетная эффективность лесопользования: региональная дифференциация
К «лесным» регионам можно отнести более половины субъектов РФ. В данной работе мы рассматриваем те из них, в которых ежегодный объём рубок устойчиво превышает
I
» К-1УТ
кегионалмстика
■ \\
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
7
- ]ч >у..,.'\в,. \EbE\L 1
ЛТШ^-Г- и чГТ" 'А6* V--?" 1
1 млн кубометров древесины. Лесные ресурсы, несомненно, отличаются по качеству, и это сказывается на ценах и других экономических показателях лесопользования. Породный состав, разумеется, тоже не везде одинаков, но в большинстве регионов объектами рубок являются практически одни и те же хвойные (сосна, лиственница, ель), а также общераспространённые лиственные породы (берёза и осина).
Проведённые расчёты [7] демонстрируют колоссальную разницу по удельному показателю стоимости обработки древесины и производства изделий из дерева в расчёте на 1 м3 заготовленной древесины в различных регионах, которую невозможно объяснить различием породного состава и качеством леса. В Забайкальском крае он составляет около 84 рублей, в соседней Бурятии - вдвое выше (170 рублей), в соседней же Амурской области - ещё выше (314,5 рубля). А в Алтайском крае, Томской и Новосибирской областях разница уже на порядок: соответственно 1 682 рубля, 1 183 рубля, и 1 853 рубля. Почти все регионы, имеющие удобные инфраструктурные условия для поставок древесины в Китай, определённо отстают по удельному показателю производства обработанной древесины в расчете на 1 м3 лесозаготовок. Исключением является Приморский край, однако здесь более высокие удельные показатели по обработке древесины обусловлены, по-видимому, относительно высокой долей древесины особо ценных пород [1].
Как уже отмечалось, представление о неограниченности лесных ресурсов России и о том, что единственным лимитирующим фактором являются инвестиции, уже не соответствует действительности во многих лесных регионах. Лимитирующими факторами становятся исчерпание экономически доступных лесных ресурсов и негативные экологические последствия. В этом контексте важно оценить, какую социально-экономическую «отдачу» даёт каждая единица используемых ресурсов, какой вклад она вносит в благосостояние населения.
■ г1'" • .V . .. >"■ Ш ----------- ■„
Важнейшими факторами, определяющими этот вклад, являются заработная плата работников отрасли и бюджетные поступления, которые опосредованно влияют на развитие социальной сферы, уровень поддержки которой также важен с точки зрения качества жизни.
В данной работе для оценки социальной и бюджетной эффективности было использовано несколько показателей, которые рассчитывались для лесных регионов России по виду экономической деятельности (ВЭД) «Обработка древесины и производство изделий из дерева»:
FBPr - поступления в консолидированный федеральный бюджет от указанного ВЭД в расчёте на 1 м3 заготовленной древесины;
RBPr - поступления в региональный бюджет от указанного ВЭД в расчёте на 1 м3 заготовленной древесины;
L - объём заработной платы работников лесопромышленного комплекса от указанного ВЭД в расчёте на 1 м заготовленной древесины1.
В ранее опубликованной работе [7] авторы выявили высокую степень дифференциации налоговых поступлений в федеральный и региональный бюджеты по федеральным округам в расчёте на 1 м3 заготовленной древесины. Самые низкие показатели были в Сибирском федеральном округе, который является крупнейшим экспортёром древесины и изделий из неё, а самые высокие - в Центральном федеральном округе (с небольшими объёмами экспорта), который лидирует и по удельным поступлениям от лесопереработки в региональные бюджеты.
В таблице 1 представлены результа-
1 Не учитывалось производство бумаги и целлюлозы. В данной статье также не рассматривались платежи, поступающие в бюджеты за аренду лесных участков, и проблемы собственно «лесной ренты», поскольку основное их назначение - обеспечение охраны и воспроизводства лесных ресурсов, поскольку это - предмет отдельного анализа [17; 20].
!
» К-1УТ
кегионалмстика
в:.:::: '¡тгЖ:-^1' ,'шЖ
«я*
ШЫ
_
|).К г.
Л V V/
тшу
--е. - "С
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
• Щ/Ш -¡х-
Таблица 1
Заработная плата и налоговые поступления от ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева» в расчёте на 1 м3 заготовленной древесины
Объём заготовленной Удельные Удельные
древесины, тыс. м3 Удельная среднегодо- среднегодо-
среднего- вые поступ- вые поступ-
довая за- ления плате- ления плате-
Регионы работная жей в феде- жей в регио-
2011 2012 2013 плата (1), рублей / 1 м3 ральный бюджет ^ВРг), рублей / 1 м3 нальный бюджет ^ВРг), рублей / 1 м3
Владимирская область 2 252 2 160 2 114 549 152 147
Новосибирская область 1 251 1 196 1 161 383 138 87
Тверская область 3 048 3 358 3 744 379 194 133
Костромская область 4 691 3 923 4 274 374 279 204
Новгородская область 3 924 3 516 3 395 343 49 106
Челябинская область 1 390 1 340 1 187 333 127 83
Смоленская область 1 852 1 801 1 763 322 192 112
Республика Башкортостан 3 146 3 275 3 060 291 12 65
Республика Марий Эл 1 732 1 706 1 436 282 91 71
Приморский край 3 957 3 775 3 786 279 -6 83
Брянская область 1 709 1 794 1 719 270 119 77
Нижегородская область 4 236 4 053 4 053 253 95 61
Ленинградская область 7 433 7 682 7 222 247 66 72
Ярославская область 1 311 1 196 1 190 245 73 72
Республика Коми 7 167 7 427 7 638 244 58 82
Алтайский край 3 345 2 982 2 544 219 67 62
Свердловская область 7 332 7 137 6 188 208 50 61
Красноярский край 13 866 13 701 13 403 204 -12 41
Кировская область 9 556 8 737 9 276 183 44 47
Томская область 4 334 4 531 4 105 181 81 68
Вологодская область 12 751 12 916 13 953 177 39 41
Удмуртская Республика 2 259 2 643 2 861 174 115 65
Архангельская область 11 776 11 428 11 346 169 -39 41
Тюменская область 2 294 2 253 1 691 164 51 43
Пермский край 7 852 7 803 8 094 145 59 57
Ханты-Мансийский АО 4 073 3 798 4 401 127 44 34
Республика Саха (Якутия) 1 770 1 571 2 038 104 47 26
Республика Карелия 5 739 5 412 6 006 101 -68 21
Иркутская область 26 076 25 134 26 888 97 -26 23
Курганская область 1 454 1 360 1 360 95 29 26
Омская область 1 997 1 965 1 958 68 39 21
Хабаровский край 7 245 6 940 5 865 62 -25 16
Республика Бурятия 2 603 2 294 2 103 45 13 16
Амурская область 1 839 1 804 1 469 27 10 10
Забайкальский край 2 487 2 370 2 406 24 2 6
Примечание: регионы упорядочены по убыванию показателя L.
!
» К-1УТ
Й ! Сд
кегионалмстика
_
\MzAR
/7Л, ■■' (^ЬАжШгж '•5 • -А
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
|).К г.
—
ты расчётов среднегодовых значений (2011-2013 гг.) указанных выше показателей социальной и бюджетной эффективности.
Можно констатировать очень высокую межрегиональную дифференциацию по показателю L: от 23,84 рубля / м3 в Забайкальском крае до 549,31 рубля / м во Владимирской области. Владимирская область, Удмуртская республика и Забайкальский край имеют примерно одинаковые объёмы ежегодных рубок. Но по ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева» лесопромышленные комплексы (ЛПК) Владимирской области и Удмуртской Республики обеспечивают объём заработной платы соответственно почти в 23 раза и в 7 раз больший, чем в Забайкальском крае. Как показывают расчёты, регионы-лидеры по социальной эффективности лесопользования, в которых среднегодовой фонд заработной платы по лесопереработке, приходящийся на 1 м3
ШМ-:
.п.
заготовленной древесины, превышает 300 рублей, находятся в европейской части страны, и они производят относительно небольшие объёмы рубок. В этих же регионах, как правило, довольно высокие показатели бюджетной эффективности. Как показывает рисунок 1, между значениями FBPr и L существует положительная корреляция. То есть те региональные ЛПК, которые обеспечивают большие удельные поступления в бюджеты всех уровней, являются и более эффективными в отношении формирования фонда заработной платы в расчёте на единицу заготовленной древесины.
Что касается поступлений в консолидированный федеральный бюджет РФ, то в некоторых регионах за счёт возврата экспортного НДС мы видим отрицательный экономический результат. Поэтому вопрос об экспорте с точки зрения его влияния на эффективность регионального лесопользования заслуживает особого внимания.
600,00
500,00
го" н го с;
с
к го
X
н
о ю го
к го ш о ч: о
ч: <и ср о
у = 1, 1474х + 139,77 R2 = 0,4836
-100,00 -50,00 0,00 50,00 100,00 150,00 200,00 250,00
среднегодовые поступления в консолидированный бюджет РФ, FBPr
300,00
Рис. 1. Соотношение между удельными среднегодовыми поступлениями платежей
в федеральный бюджет (FBPr) и удельной среднегодовой заработной платой (Е) по ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева» в 2011-2013 гг.
!
ж шщшет Кегмоналмстика
» К-1УТ
■ \\
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
■т
п. г.
Экспорт и бюджетная
эффективность
лесопользования
Данные таблицы 1 показывают, что регионы, в которых поступления в консолидированный бюджет страны по ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева» являются отрицательными, осуществляют наибольшие объёмы заготовки древесины: Красноярский и Хабаровский края, Иркутская и Архангельская области, Республика Карелия. Все они входят в десятку крупнейших лесозаготовителей, при этом абсолютным лидером является Иркутская область. Исключение составляет Приморский край, где объёмы заготовок можно оценить как средние.
Указанные регионы также являются крупнейшими экспортёрами леса [9], и они имеют достаточно удобные инфраструктурные условия для этого экспорта. Таким образом, несколько регионов - крупных экспортёров леса по поступлениям в консолидированный бюджет РФ демонстрируют отрицательный экономический результат и, экспортируя лесоматериалы, фактически дотируются из бюджета страны. Во всех этих регионах есть довольно мощные лесоперерабатывающие производства. Однако значения показателя FBPr говорят о том, что общие бюджетные «плюсы» от работы лесопромышленных комплексов не перекрывают «минусов» от возврата экспортного НДС. Это, конечно, является косвенным показателем того, что высокотехнологичные производства, создающие продукцию с высокой добавленной стоимостью, составляют небольшую долю в региональном лесном комплексе. Напротив, у регионов, более успешных в отношении бюджетной эффективности лесопользования, объёмы заготовок, как правило, относительно невелики, и в силу значительных расстояний до границы условия для экспорта необработанной древесины или пиломатериалов первичной переработки у них значительно хуже.
Проблема преобладания необработанной древесины в лесном экспорте встала очень остро после девальвации рубля в 1998 г. Для сокращения доли сырьевого экспорта было принято постановление Правительства Российской Федерации № 795 от 23 декабря 2006 г. «Об утверждении ставок вывозных таможенных пошлин на товары, вывозимые с территории Российской Федерации за пределы государств - участников соглашений о Таможенном союзе и признании утратившими силу некоторых актов Правительства Российской Федерации». В нём было предусмотрено значительное увеличение таможенных пошлин на необработанную древесину. Но кардинально проблему это не решило [9]. После вступления России во Всемирную торговую организацию были введены квоты, в рамках которых взимается пониженная вывозная пошлина: на необработанные лесоматериалы хвойных пород в пределах тарифной квоты были установлены ставки вывозной таможенной пошлины - 13% на ель и 15% на сосну. Доля экспорта круглого леса снизилась, а его место заняли пиломатериалы первичной переработки1. Нулевая пошлина на все виды пиломатериалов стимулирует их экспорт, и в регионах, где транспортные затраты для экспорта в силу географических условий относительно невелики, лесопользователи ограничиваются примитивным лесопилением и вывозом этого «почти сырья» в другие страны. Разумеется, это негативно сказывается на бюджетной эффективности.
В упомянутых выше регионах -Красноярский и Хабаровский края, Иркутская и Архангельская области, Республика Карелия - эффективность лесопользования с точки зрения поступлений в региональный бюджет также невелика: она в разы отличается от регионов-лидеров по этому показателю. Например, в Костромской области, где этот показатель является самым
1 http://www.tks.ru/news/nearby/2013/05/14/0002
!
%1.
т^щ^ш ышШШ- Ч/ л^-
Кегионалмстика
/7Л, ■■' (^ЬАжШгж '-5 • -А
•¡у:
«р.
А\
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
1-чт.с-г-1 1 \ зр-^и 3
высоким (204 рубля / м ), поступления в региональный бюджет в расчёте на кубометр заготовленного леса почти в 13 раз выше, чем в Хабаровском крае, и почти в 9 раз - чем в Иркутской области.
«Китайское направление» лесного экспорта
Крупнейшим импортёром российской древесины является Китай. Лесопромышленный комплекс восточно-сибирских и дальневосточных регионов в значительной степени ориентирован на экспорт леса и пиломатериалов в эту страну [1; 2; 9]. Преимущества географического положения и практически постоянный высокий спрос на древесину со стороны КНР, казалось бы, должны были стать факторами развития современных производств в ЛПК этих территорий. Однако оказалось, что в России в силу влияния прежде всего пространственных и институциональных факторов «теоретические преимущества» могут стать барьерами на пути модернизации отрасли.
Три из пяти регионов с отрицательной бюджетной эффективностью - Красноярский и Хабаровский края, Иркутская область - как раз расположены на востоке страны и «закрывают» более половины лесного экспорта в КНР. На рисунке 2 представлены данные о среднегодовых поступлениях от лесопользования в консолидированный ф3едеральный бюджет РФ в расчёте на 1 м3 заготовленной древесины в 2010-2013 гг. для регионов, которые являются основными экспортёрами «на китайском направлении»1. Объёмы рубок и экспорта из Республики Бурятия, Забайкальского края и Амурской области существенно ниже, чем в указанных трёх регионах. Этим обусловлен относительно небольшой возврат НДС, что позволяет
1 Новосибирская область, из которой древесина в КНР практически не вывозится, приведена для сравнения.
Ж
..Я'""'
этим регионам демонстрировать низкую, но всё-таки положительную эффективность с точки зрения поступлений в консолидированный федеральный бюджет. Однако в этих регионах поступления в региональные бюджеты в расчёте на единицу заготовленной древесины - самые низкие среди лесных регионов страны. В сравнении с лидером - Костромской областью -эти показатели отличаются очень существенно: в Забайкальском крае они ниже в 34 раза, в Амурской области - в 20 раз, в Республике Бурятия - в 13 раз. Данные таблицы 1 показывают, что по фонду заработной платы в расчёте на единицу заготовленной древесины эти регионы также являются аутсайдерами - они занимают три последних строчки.
В этом контексте представляет интерес история лесопромышленного комплекса Забайкальского края, где негативную роль играют сразу три (которые, казалось бы, должны быть позитивными) фактора: приграничное положение, большие запасы лесных ресурсов и наличие нескольких трансграничных переходов, в том числе крупнейшего на российско-китайской границе автомобильного и железнодорожного перехода «Забайкальск - Манчжурия». Приграничное положение региона и относительно низкие расходы на транспортировку, которые могли бы быть конкурентными преимуществами, на самом деле оказались барьерами для создания современного лесопромышленного комплекса - более выгодным оказался экспорт круглого леса, а не обработанной древесины «глубокого передела». Важным фактором стало и то, что вывоз необработанной древесины не был связан с высокими коммерческими и инвестиционными рисками (которые в российских условиях сопровождают большинство видов бизнеса в обрабатывающем секторе), а также обеспечивал значительно более быстрый оборот средств.
Установление нулевой таможенной пошлины на пиломатериалы привело к тому, что после повышения пошлин на необ-
!
» К-1УТ
кегионапшика
О:'"'--
■Ж
«я*
ШЫ .'-уу-З О;,
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
'.-л,.
|).К Г,
А \ и/
^рШШ!
ЙЭЙ
Иркутская область |-
Хабаровский край г
Красноярский край Забайкальский край Амурская область Республика Бурятия Новосибирская область
-50,0
?
Т
т
0,0 50,0 100,0
рублей / 1 куб. м
□ региональный бюджет
□ федеральный бюджет
150,0
Рис. 2. Удельные среднегодовые поступления от лесопользования в консолидированный федеральный бюджет РФ ^ВРг) и региональные бюджеты (ЯВРг) по ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева» в 2011-2013 гг.
работанную древесину в 2006 г. китайские компании завезли на территорию Восточной Сибири и Дальнего Востока большое количество примитивных пилорам. Они используются для изготовления пиломатериалов с минимальной добавленной стоимостью и в таком виде вывозятся за пределы страны без уплаты таможенных пошлин. Можно сказать, что такая таможенная политика послужила «антистимулом» для модернизации отрасли в восточных регионах, обладающих благоприятными географическими условиями для экспорта в КНР. Главным образом этим объясняется низкая бюджетная эффективность обработки древесины в регионах, экспортирующих значительные объёмы леса в Китай.
Сложившаяся в восточном приграничье модель регионального лесопользования, которая принесла определённые позитивные результаты в краткосрочном и среднесрочном плане, оказалась практиче-
ски тупиковой в плане долгосрочном: после кризиса 2008-2009 гг. и изменения таможенной политики [9] свои позиции на внешних рынках смогли удержать лишь регионы, которые сохранили и расширили обрабатывающие производства в ЛПК.
Надо отметить, что географическая удалённость в принципе не препятствует экспорту. При достаточно глубокой переработке древесины такой экспорт может быть рентабельным1. Новосибирская область в 2012 г. экспортировала продукты деревообработки в Западную Европу и Японию (около 20%), Среднюю Азию (40%) и на Ближний Восток (около 37%) и практически не экспортировала их в КНР. И этот регион вполне закономерно являлся одним из лидеров по социально-экономической эффективности лесопользования.
1 http://www.lesindustry.ru/issues/li_n90/Interyu_osno vatelya_Ustyanskoy_lesopererabativayuschey_kompan И Vladimira ВЩопт 1162
» К-1УТ
кегионалшика
О:'"'--
\MzAR
>д
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
т
|).К г.
Результативность мер
государственного
регулирования
Обзор стимулирующих мер регионального и федерального уровней был выполнен В.Ф. Лапо [14]. Анализ эффективности экспортно-тарифной политики в лесном секторе России достаточно полно представлен в работе А.В. Колесниковой [9]. В данном разделе мы остановимся на тех мерах, которые носят отраслевой характер и не имеют специфической территориальной привязки.
Для развития и стимулирования модернизации лесной отрасли было принято постановление Правительства РФ № 419 от 30 июня 2007 г. «О приоритетных инвестиционных проектах в области освоения лесов». К настоящему времени с разной степенью успешности реализуется 120 таких инвестиционных проектов. Общий объём заявленных инвестиций по ним составляет 385,3 млрд рублей, объём перерабатываемого сырья - 80,5 млн кубомет-ров1. Практически везде в Сибирском и Дальневосточном федеральных округах наблюдается существенное отставание от плана. Распространенной практикой стало затягивание ввода обещанных мощностей по глубокой переработке леса . Вместо этого инвесторы, воспользовавшись льготными условиями предоставления лесных участков, наращивают объёмы рубок и экспорт круглого леса и пиломатериалов [1; 2; 11], в том числе в Китай. Согласно выводам Научно-исследовательского и аналитического центра экономики леса и природопользования, успешными можно считать лишь 60% приоритетных инвестиционных проектов. Около 15% проектов серьёзно отстают от графика, около 10% проектов - на грани исключения из перечня из-за нарушения условий инвестицион-
1 http://www.lesindustry.ru/issues/li_n90/Investitsionni e_proekti_v_LPK_otstayut_ot_grafika_1157/
2 http://greenpressa.ru/viewtopic.php?p=9129; Шр:/^о
vernment.ru/news/2497
ных соглашений. Наиболее распространённая причина: получив на льготных условиях участки лесного фонда, лесопользователь даже не начинает реализацию проекта в части создания производств по глубокой деревообработке и производит только лесозаготовку и лесопиление. Неоднократно отмечалась передача лесов в субаренду3. Восемь проектов уже были исключены из перечня в 2015 г.
Анализ практики реализации приоритетных инвестиционных проектов, имеющейся к настоящему времени, позволяет сделать вывод, что эта программа не создала существенных стимулов для развития лесной инфраструктуры в Сибири и на Дальнем Востоке, где по-прежнему актуальной является проблема лесных дорог. По-видимому, в ближайшее время ситуация не изменится: нынешний кризис привёл к существенному удорожанию заёмных средств, и в этих условиях льготы уже не способствуют привлечению инве-
«4
стиций .
Следует также отметить, что реализуемая программа приоритетных инвестиционных проектов ориентирована исключительно на поддержку крупных лесопользователей. Приоритетным инвестиционным проектом в ЛПК может быть проект с объёмом капиталовложений не менее 300 млн рублей. Для таких проектов могут быть предоставлены без конкурса лесные участки и наполовину снижена арендная плата. При этом для малого и среднего бизнеса в области лесопользования ничего не меняется. Это негативно влияет на качество конкурентной среды - большие компании получают преимущества по сравнению с более мелкими, причём без учёта того, насколько эффективно они используют лесные ресурсы.
Критерии, которые включали бы по-
3 http://www.lesindustry.ru/issues/li_n90/Investitsionni e_proekti_v_LPK_otstayut_ot_grafika_1157/
4 http://www.lesindustry.ru/issues/li_n83/Investitsionni m_proektam_v_LPK_ne_hvataet_finansoy_1036/
!
» К-1УТ
кегионалмстика
-Л.
ч?
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
7
I1 I ■■■■■ж-* ' щ^ЕлГ, ч.
ДЛ.'.^ ---.й- - • • \
казатели бюджетной и социальной эффективности, не использовались при составлении указанного перечня приоритетных проектов. По-видимому, предполагается, что при их реализации и создании крупных производств по глубокой переработке древесины эта задача будет решена автоматически. Наши расчёты показывают, что это случается не всегда и не везде, и что важную роль играют специфические условия конкретного региона.
Динамика показателей социально-экономической эффективности даёт представление об успешности государственной лесной политики. В таблице 2 представлены данные в целом по России за 20102013 гг. Можно констатировать, что в целом по России растёт бюджетная эффективность лесопользования как с точки зрения поступлений в федеральный, так и региональное бюджеты (¥ВРг и ЯВРг соответственно).
Проводимая лесная политика, по крайней мере, не способствует снижению бюджетной эффективности лесоперерабатывающего сектора страны в целом. Однако в разрезе регионов эту динамику нельзя оценить однозначно. Для регионов-лидеров необходимо отметить серьёзный прогресс относительно поступлений в бюджеты различных уровней. Но ЛПК регионов - крупных экспортёров пиломатериалов за счёт возврата НДС по-прежнему дотируются из бюджета страны. Как уже отмечалось, бюджетная эффективность ЛПК других приграничных регионов вос-
вш
тока страны, также ориентированных на экспорт в КНР (Амурская область, Республика Бурятия, Забайкальский край), остаётся крайне низкой. Таким образом, значимость лесного сектора и с точки зрения поступлений в региональные бюджеты, и в контексте формирования фонда оплаты труда по-прежнему невелика, и в последние годы существенного улучшения здесь достигнуть не удалось.
Заключение
1. В наиболее успешных лесных регионах (Костромская, Новосибирская, Владимирская области и др.) бюджетная эффективность за 2010-2013 гг. существенно выросла; это говорит, в частности, об адекватности мер государственного регулирования условиям лесопользования и уровню развития ЛПК в этих субъектах РФ.
2. Сочетание экономических и институциональных факторов в восточных приграничных регионах России и регионах, имеющих приемлемые инфраструктурные условия для экспорта в Китай, не способствует развитию производств по глубокой переработке древесины и, как следствие, повышению бюджетной эффективности лесопользования. Это подтверждается приведёнными в настоящей работе данными, а также ранее выполненными расчётами [7]. Такая ситуация характерна не только для лесопользования. Тенденции к трансграничной асимметрии в процессах сотрудничества с КНР наблюдаются и в
Таблица 2
Удельные налоговые поступления в бюджеты по ВЭД «Обработка древесины и производство изделий из дерева» в сопоставимых ценах, приведённых к 2010 г., рублей / м3
Показатели Годы
2010 2011 2012 2013
FBPr 37,7 33,2 41,7 50,7
ЯВРг 55,9 48,7 56,2 61,7
Источники: www.nalog.ru;http://www.e-smeta.ru/index/246-deflyatory-pokazateli-inflyacii.html; расчёты авторов.
!
» К-1УТ
кегионалмстика
А * ' ... -. й Т -А-
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
7
I ■■■■■ ' Уй-ЕЛ Г, Ч.
ДЛ.'.^ .у ---.й- - • • \
других отраслях [3; 6; 13; 16]. Потенциал трансграничного сотрудничества с Китаем, который обладает технологиями комплексного использования лесных ресурсов и их глубокой переработки, в восточных регионах страны до сих пор остаётся неиспользованным.
3. В приграничных регионах, а также регионах, имеющих хорошие инфраструктурные условия для экспорта леса, установление нулевой пошлины на все пиломатериалы вместо стимулирования глубокой переработки древесины создало «антистимулы» для модернизации ЛПК. Удельная заработная плата, «генерируемая» в деревообрабатывающем секторе, в восточных приграничных регионах остаётся одной из самых низких. Этот показатель можно рассматривать как количественную характеристику качества рабочих мест в деревообработке. Относительно короткое транспортное «плечо» делает более выгодным производство и экспорт примитивных пиломатериалов, нежели создание современных высокотехнологичных производств по глубокой и безотходной переработке древесины. До сих пор не создано реальных стимулов, которые в условиях приграничного положения и удобной транспортной инфраструктуры сделали бы глубокую лесопереработку более привлекательной, чем экспортные поставки «слегка обработанной» древесины.
Это говорит о том, что существующие меры государственного регулирования лесопользования могут одновременно способствовать успешному развитию ЛПК в одних регионах и создавать барьеры в других. Лесная политика должна учитывать пространственные различия. Однако в существующем варианте она позволяет сохранить в восточных регионах старую модель лесопользования, основанную на идеологии бесконечных и неистощаемых лесных ресурсов.
Очень важным и иногда решающим фактором является состояние транспортной инфраструктуры [3; 5]. Наш анализ
..Я'""'
^«г^ШЗШ^^вЗ: ------™ ,■
показывает, что регионам-экспортёрам и востока, и северо-запада России необходимы особые инструменты управления лесными ресурсами, учитывающие их особенности. Стимулирование дальнейшего наращивания объёмов лесозаготовок и производства пиломатериалов с низкой добавленной стоимостью - это экономически (и экологически) тупиковый путь, который не принесёт желаемых результатов с точки зрения роста благосостояния населения лесных регионов и ожиданий тех людей, которые непосредственно заняты в ЛПК (за исключением топ-менеджеров и владельцев компаний-экспортёров).
4. Одной из причин низкой социально-экономической эффективности ЛПК приграничных регионов-экспортёров являются нулевые таможенные пошлины на все пиломатериалы, в том числе на прошедшие только первичную обработку. Проблема состоит ещё и в том, что беспошлинный товар подлежит упрощённой процедуре таможенного оформления, что создаёт благоприятные условия для различных злоупотреблений, способствует теневому обороту лесоматериалов и, в конечном итоге, подрывает экологическую и экономическую безопасность регионов. Необходимо ввести дифференцированную систему экспортных пошлин, учитывающую глубину переработки. Единовременное установление высоких пошлин на пиломатериалы, конечно, может спровоцировать шок для отрасли, однако необходимо разработать и сделать публичным план их постепенного повышения.
5. Квоты, в рамках которых взимается пониженная вывозная пошлина на необработанные лесоматериалы хвойных пород, могли бы дать возможность компаниям экспортировать лесоматериалы в период, когда ещё не построены и не запущены перерабатывающие мощности. Однако процедура выделения этих квот, разработанная на федеральном уровне «сразу для всех», весьма несовершенна и не учитывает региональных особенностей. Нередко
!
» К-1УТ
кегионалмстика
■ \\
ЙНЬйВЯНЙ!4 ЙЙЧ :
DOI: 10.14530/гед.2015.5-6
|).К г.
квоты достаются именно тем компаниям, планы которых далеки от задач модернизации ЛПК России. Всё это способствует росту экспорта лесной продукции с низкой добавленной стоимостью и находит отражение в низкой социальной и бюджетной эффективности.
6. Для модернизации лесопромышленных комплексов необходимо создавать дополнительные стимулы, которые могли бы генерировать соответствующие бизнес-инициативы и новые формы сотрудничества. С учётом всего комплекса факторов, сложившегося к настоящему времени, одним из наиболее перспективных направлений глубокой переработки древесины (например, для Забайкальского края) представляется развитие производства топливно-энергетических продуктов в сочетании с высококачественными пиломатериалами и продукции для деревянного домостроения. Однако в условиях существующей институциональной среды, в условиях, когда основные «правила игры» установлены на федеральном уровне, региональные власти имеют очень ограниченные возможности для регулирования процессов лесопользования с учётом местных условий. Низкая бюджетная эффективность лесопользования с точки зрения поступлений в региональные бюджеты в регионах с экспортно-ориентированным лесным комплексом говорит о том, что эта проблема существует не только на востоке страны. Как отмечается, сейчас «усиливается общественный запрос на преодоление устоявшихся стереотипов и перенос акцентов государственной политики с пространственных преобразований исключительно «по государственному проекту» на саморазвитие регионов» [24, с. 58]. Для этого необходимо, чтобы региональные власти могли, по крайней мере, сами определять приоритетность проектов и имели широкий выбор стимулирующих инструментов в области управления лесопромышленным комплексом.
7. Приоритеты государственной лес-
.13.
ной политики должны прежде всего отражать задачи повышения благосостояния граждан, а не способствовать росту экспорта и доходов лесопромышленных компаний. Институциональное обеспечение трансграничных взаимодействий должно быть «переформатировано» с целью преодоления трансграничной асимметрии в процессах международной интеграции [4; 19]. Это не значит, что надо отказываться от задач роста экспорта совсем. Но условием любой государственной поддержки и преференций как для российских, так и для зарубежных инвесторов, в том числе в рамках государственно-частного партнёрства, должны быть высокие показатели бюджетной и социальной эффективности проектов.
Список литературы
1. Антонова Н.Е. Лесной комплекс Дальнего Востока: реалии и возможности российско-китайского взаимодействия // ЭКО. 2014. № 6. С.40-55.
2. Антонова Н.Е., Юн С.Е. Эффекты от реализации инвестиционных проектов: региональные и корпоративные ожидания (на примере ЛПК Хабаровского края) // Вестник ТОГУ. 2012. № 3. С. 173-182.
3. Бардаль А.Б. Транспортные взаимодействия России и Китая на уровне региона: Дальний Восток // ЭКО. 2014. № 6. С. 80-91.
4. Блам Ю.Ш., Машкина Л.В., Бабенко Т.И., Ермолаев О.В. Лесопромышленный комплекс России в контексте мирового сектора // ЭКО. 2013. № 11. С. 26-56.
5. Блам Ю.Ш., Машкина Л.В., Ермолаев О.В. Лесное ярмо России // ЭКО. 2011. № 2. С. 415.
6. Глазырина И.П. Парадоксы трансграничной экономики // XIII Апрельская международная конференция по проблемам развития экономики и общества. М.: Издательский дом Высшей школы экономики. 2012. С. 281-290.
7. Глазырина И.П., Яковлева К.А., Жадина Н.В. Сравнительный анализ социально-экономической эффективности регионального лесопользования // Вестник Забайкальского
!
» li-D" Г
ш
кегионалмстика
jfifc":
-... -. Í '•5 T -A- ' A
DOI: 10.14530/reg.2015.5-6
7
ЛЬ. |).К' I %
государственного университета. 2014. № 11. С.95-103
8. Заусаев В.К. Лесная индустрия дальнего Востока: остался ли за деревьями лес // ЭКО.
2013. № 11. С. 45-52.
9. Колесникова А.В. Анализ эффективности экспортно-тарифной политики в лесном секторе России в среднесрочном периоде // Экономика природопользования. 2013. № 5. С. 106118.
10. Колесникова А.В. Основные проблемы и вызовы в развитии отечественного лесного комплекса // ЭКО. 2013. № 11. С. 5-25.
11. Колесникова А.В. Проблемы нелегального лесопользования в регионах России // Вестник Забайкальского государственного университета. 2014. № 11. С. 131-145.
12. Корсун О.В., Михеев И.Е. Социально-экономическое значение создания новых особо охраняемых природных территорий в российско-китайском приграничье // Вестник Забайкальского государственного университета.
2014. № 12. С. 129-137
13. Кулешов В.В., Атанов Н.И., Безруков Л.А., Коржубаев А.Г., Малов В.Ю., Санеев Б.Г., Сысоева Н.М. О некоторых аспектах совершенствования российско-китайского межрегионального сотрудничества // Проблемы Дальнего Востока. 2010. № 6. С. 62-69.
14. Лапо В.Ф. Конкуренция регионов за инвестиции по освоению лесов // Пространственная экономика. 2014. № 2. С. 75-92.
15. Лебедев Ю.В. Оценка лесных экосистем в экономике природопользования. Екатеринбург: УрО РАН, 2011. 574 с.
16. Ломакина Н.В. Промышленное развитие Дальнего Востока России и Северо-востока Китая: цели, результаты и возможности для сотрудничества // ЭКО. 2014. № 6. С. 40-55.
17. Пыжев А.И., Зандер Е.В., Пыжева Ю.И. Проблемы оценки природной ренты в лесном комплексе России // Проблемы современной экономики. 2013. № 3. С. 432-436.
18. Резанов В.К. О лесной политике и устойчивом управлении лесами // Современные проблемы развития предприятий, отраслей, комплексов, территорий: в 2 кн. / под ред. М.М. Третьякова, М.В. Ивашкина, А.Н. Короля. Кн. 1. Хабаровск: Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2013. С. 239-242.
■Г Я ■ ... Í - :■ ..Г- ■'!■ Ч '
19. Рыжова Н.П. Роль институтов в международной экономической интеграции // Пространственная экономика. 2013. № 1. С. 72-88.
20. Рюмина Е.В. Экологическая версия предназначения природной ренты // Экономическая наука современной России. 2001. № 2. С. 1122.
21. Современные проблемы экологической безопасности трансграничных регионов. Под ред. О.В. Корсуна. Новосибирск: Наука, 2013. 319 с.
22. Фалейчик Л.М., Кирилюк О.К., Помазко-ва Н.В. Опыт применения ГИС-технологий для оценки масштабов воздействия горнопромышленного комплекса на природные системы Юго-Востока Забайкалья // Вестник Забайкальского государственного университета. 2013. № 6. С. 64-79.
23. Фалейчик Л.М., Помазкова Н.В., Кири-люк О.К. Геоэкологическая оценка воздействия разработок минерального сырья на экосистемы юго-востока Забайкалья // Устойчивое развитие горных территорий. 2012. № 3. С.183-189.
24. Швецов А.Н. Роль государства в преобразовании социоэкономического пространства // Пространственная экономика. 2015. № 1. С.38-61.
25. Farley J. Ecosystem Services: The Economic Debate // Ecosystem Services. 2012. Vol. 1. № 1. Pp. 40-49.
26. Goerts R.U., Hritonenko N., Mur R., Xaba-dia A., Yatsenko Y. Forest Management for Timber and Carbon Sequestration in the Presence of Climate Change: The Case of Pinus Sylvestris // Ecological Economics. 2013. Vol. 88. Pp. 86-96.
27. Houdet J., Trommetter M., Weber J. Understanding Changing in Business Strategies Regarding Biodiversity and Ecosystem Services // Ecological Economics. 2012. Vol. 73. Pp. 37-46.
28. Murota T., Glazyrina I. Common-Pool Resources in East Russia: A Case Study on the Creation of a New National Park as a Form of Community-Based Natural Resource Governance // Environmental Economics and Policy Studies. 2010. Vol. 11. № 1. Pp. 37-52.
29. Ninan K.N., Inoue M. Valuing Forest Ecosystem Services: What We Now and What We Don't // Ecological Economics. 2013. Vol. 93. Pp. 137149.
S E-Ii l
jfifc":
№
kemoHanucTUKa
- ... s '•5 i -A- '
DOI: 10.14530/reg.2015.5-6
r- m.
|).K I
References
1. Antonova N.E. Forest Complex of the Far East: Realities and Possibilities of the Russian-Chinese Interaction. EKO [ECO]. 2014. No. 6. Pp. 40-55. (In Russian)
2. Antonova N.E., Yun S.E. The Effects from Implementing Investment Projects: Regional and Corporate Expectations (on the Example of the Timber Industry of Khabarovsk Krai). Vestnik TOGU [Bulletin of PNU]. 2012. No. 3. Pp. 173182. (In Russian)
3. Bardal A.B. Transport Interactions of Russia and China at the Level of the Region: the Russian Far East. EKO [ECO]. 2014. No. 6. Pp. 80-91. (In Russian)
4. Blam Yu.Sh., Mashkina L.V., Babenko T.I., Ermolaev O.V. Russian Timber Industry Complex in the Context of the Global Sector. EKO [ECO]. 2013. No. 11. Pp. 26-56. (In Russian)
5. Blam Yu.Sh., Mashkina L.V., Ermolaev O.V. Forestry Yoke of Russia. EKO [ECO]. 2011. No. 2. Pp. 4-15. (In Russian)
6. Glazyrina I.P. Paradoxes of Cross-Border Economy. In: XIII International Conference on Economic and Social Development. Moscow, 2012. Pp. 281-290. (In Russian)
7. Glazyrina I.P., Yakovleva K.A., Zhadi-na N.A. Socio-Economic Efficiency of Regional Forest Use: a Comparative Analysis. Vestnik Za-baykalskogo gosudarstvennogo universiteta [Transbaikal State University Journal]. 2014. No. 11. Pp. 95-103. (In Russian)
8. Zausaev V.K. Far Eastern Russia Timber Industry: Shall We Miss Forest for the Trees. EKO [ECO]. 2013. No. 11. Pp. 45-52. (In Russian)
9. Kolesnikova A.V. Analysis of the Efficiency of Export-Tariff Policy in the Forest Sector of Russia in the Medium-Term Period. Ekonomika prirodopolzovanija [Economics of Natural Resource Use]. 2013. No. 5. Pp. 106-118. (In Russian)
10. Kolesnikova A.V. The Main Problems and Challenges in the Development of Russian Forestry Complex. EKO [ECO]. 2013. No. 11. Pp. 525. (In Russian)
11. Kolesnikova A.V. Problems of Illegal Forest Use in Russian Regions. Vestnik Zabaykalskogo gosudarstvennogo universiteta [Transbaikal State University Journal]. 2014. No. 11. Pp. 131-145. (In Russian)
- ^ ■
.it
12. Korsun O.V., Miheev I.E. Creation of New Natural Protected Areas as a Factor of Ensuring the Effectiveness of Socioeconomic System in the Russian-Chinese Border. Vestnik Zabaykalskogo gosudarstvennogo universiteta [Transbaikal State University Journal]. 2014. No. 12. Pp. 129-137. (In Russian)
13. Kuleshov V.V., Atanov N.I., Bezrukov L.A., Korzhubaev A.G., Malov V.Yu., Saneev B.G., Sysoeva N.M. Some Aspects of the Improving Russian-Chinese Inter-Regional Cooperation. Problemy Dalnego Vostoka [Far Eastern Affairs]. 2010. No. 6. Pp. 62-69. (In Russian)
14. Lapo V.F. Regions' Competition for Investment Projects in Forest Development. Pro-stranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2014. No. 2. Pp. 75-92. (In Russian)
15. Lebedev Y.V. Assessment of Forest Ecosystems in Economics of Natural Resource Use. Ekaterinburg, 2011. 574 p. (In Russian)
16. Lomakina N.V. Industrial Development of the Far East Russia and Northeast of China: the Purposes, Results and Opportunities for Cooperation. EKO [ECO]. 2014. No. 6. Pp. 40-55. (In Russian)
17. Pyzhev A.I., Zander E.V., Pyzheva Yu.I. Nature Rent in Russian Forestry Complex: the Problem of Evaluation. Problemy sovremennoy eko-nomiki [Problems of Modern Economics]. 2013. № 3. Pp. 432-436. (In Russian)
18. Rezanov V.K. About Forest Policy and Sustainable Forest Management. In: Modern Problems of the Development of Enterprises, Industries, Complexes, Territories: in 2 vols. Ed. by M.M. Tretyakov, M.V. Ivashkin, A.N. Korol. Vol. 1. Khabarovsk, 2013. Pp. 239-242. (In Russian)
19. Ryzhova N.P. The Role of Institutions in International Economic Integration. Prostranstven-naya economika [Spatial Economics]. 2013. No. 1. Pp. 72-88. (In Russian)
20. Ryumina E.V. Ecological Version for Economic Rent Use. Ekonomicheskaya nauka sovremennoy Rossii [Economics of Contemporary Russia]. 2001. No. 2. Pp. 11-22. (In Russian)
21. Modern Problems of Ecological Safety of Cross-Border Regions. Ed. by O.V. Korsun. Novosibirsk, 2013. 319 p. (In Russian)
22. Faleychik L.M., Kirilyuk O.K., Pomazko-va N.V. The Experience of Using the GIS Tech-
!
ft ! Q
П.
» fi-IÍT
......
кегионалмстика
-Л.
\МД
R
10.14530/reg.2015.5-6
|).К Г,
nology for the Assessment of Extent Impact of the Mining Complex on the Nature Complexes of South-East Transbaikalia. Vestnik Zabaykalskogo gosudarstvennogo universiteta [Transbaikal State University Journal]. 2013. No. 6. Pp. 64-79. (In Russian)
23. Faleychik L.M., Pomazkova N.V., Kiri-lyuk O.K. Geoecological Assessment Development of Mineral Resources Ecosystems in SouthEast Transbaikalia. Ustoychivoe razvitie gornykh territoriy [Sustainable Development of Mountain Territories]. 2012. No. 3. Pp. 183-189. (In Russian)
24. Shvetsov A.N. Transformation of Socioeconomic Space: The Role of the State. Pro-stranstvennaya economika [Spatial Economics]. 2015. No. 1. Pp. 38-61. (In Russian)
25. Farley J. Ecosystem Services: The Economic Debate. Ecosystem Services. 2012. Vol. 1. No. 1. Pp. 40-49.
26. Goerts R.U., Hritonenko N., Mur R., Xaba-dia A., Yatsenko Y. Forest Management for Timber and Carbon Sequestration in the Presence of Climate Change: The Case of Pinus Sylvestris. Ecological Economics. 2013. Vol. 88. Pp. 86-96.
27. Houdet J., Trommetter M., Weber J. Understanding Changing in Business Strategies Regarding Biodiversity and Ecosystem Services. Ecological Economics. 2012. Vol. 73. Pp. 37-46.
28. Murota T., Glazyrina I. Common-Pool Resources in East Russia: A Case Study on the Creation of a New National Park as a Form of Community-Based Natural Resource Governance. Environmental Economics and Policy Studies. 2010. Vol. 11. No. 1. Pp. 37-52.
29. Ninan K.N., Inoue M. Valuing Forest Ecosystem Services: What We Now and What We Don't. Ecological Economics. 2013. Vol. 93. Pp. 137-149.
r-^ere.. AW
Для цитирования:
Глазырина И.П., Яковлева К.А., Жадина Н.В. Социально-экономическая эффективность лесопользования в регионах России // Регионалистика. 2015. Т. 2. № 5-6. С. 18-33. For citing:
Glazyrina I.P., Yakovleva K.A., Zhadina N.A. Social and Economic Effectiveness of Forest Use in Russian Regions. Regionalistica [Re-gionalistics]. 2015. Vol. 2. No. 5-6. Pp. 1833. (In Russian)
!
