CC BY
14СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ В РЕГУЛИРОВАНИИ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ НА ЮГЕ РОССИИ: ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Бинеева Н. К.
кандидат социологических наук, директор,
Южно-Российский филиал ФНИСЦ РАН; доцент кафедры теоретической социологии и методологии региональных исследований, Институт социологии и регионоведения Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия E-mail: n.bineeva@gmail.com
Чернобровкина Н. И.
кандидат философских наук, доцент кафедры экономической социологии и регионального управления, Институт социологии и регионоведения Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия E-mail: nichernobrovkina@sfedu.ru
Мамина Д. А.
младший научный сотрудник, Южно-Российский филиал ФНИСЦ РАН; магистрант,
Институт социологии и регионоведения Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия E-mail: dasha.mamina.96@mail.ru
Аннотация. В статье на примере данных репрезентативного социологического исследования, выполненного в рамках Программы фундаментальных и прикладных научных исследований по теме «Этнокультурное многообра-
зие российского общества и укрепление общероссийской идентичности» в 2020 г.1, выявляются смыслы, а также факторы, формирующие представления о социальной справедливости/несправедливости у представителей этнических общностей регионов Юга России. Социальная справедливость рассматривалась как терминальная и инструментальная ценность, регулирующая межэтнические отношения и обеспечивающая интеграцию этнических общностей в регионе. Результаты исследования показывают, что в контексте взаимодействий «федеральный центр — республика» восприятие социальной справедливости зависит от исторической памяти, связанной с формами депривации по этническому признаку, состояния экономики, вызванной профессиональной некомпетентностью руководства республик, и наличием межэтнического паритета политического представительства. Интеграция этнических общностей в контексте взаимодействий «федеральный центр — регион» предполагает, что социально справедливо признавать равенство гражданских прав представителей этнических общностей как россиян, при содействии сохранения их культурной самобытности, а не оказывать обособленную помощь с предоставлением особого политического статуса и экономических льгот.
Ключевые слова: этнополитика; социальная справедливость; межэтнические отношения; этнические общности; социальная интеграция; правовой статус; этническая мобилизация.
1 В статье используются результаты проекта «Социальная справедливость в обеспечении гармонизации межэтнических отношений и укреплении общероссийской идентичности населения на Юге России» (Соглашение № 075-02-2020-2172 от 25.08.2020 г., внутренний номер ДГП0708/20-01РГ), выполненного в рамках Программы фундаментальных и прикладных научных исследований по теме «Этнокультурное многообразие российского общества и укрепление общероссийской идентичности».
SOCIAL JUSTICE IN REGULATION OF INTERETHNIC RELATIONS IN THE SOUTH OF RUSSIA: EXPERIENCE OFSOCIOLOGICAL RESEARCH
Bineeva N. K.
Candidate of Sociology, Director,
South-Russian Branch of FCTAS RAS;
Associate Professor of the Department of Economic Sociology
and Regional Management,
Institute of Sociology and Regional Studies
Southern Federal University,
Rostov-on-Don, Russia
E-mail: n.bineeva@gmail.com
Chernobrovkina N. I.
Candidate of Philosophy,
Associate Professor of the Department
of Economic Sociology and Regional Management,
Institute of Sociology and Regional Studies
Southern Federal University,
Rostov-on-Don, Russia
E-mail: nichernobrovkina@sfedu.ru
Mamina D. A.
Junior Researcher,
South-Russian Branch of FCTAS RAS;
Master's Degree Student,
Institute of Sociology and Regional Studies
Southern Federal University,
Rostov-on-Don, Russia
E-mail: dasha.mamina.96@mail.ru
Annotation. Using the data of a representative sociological study as an example, carried out within the framework of the Program of Fundamental and Applied Scientific Research on the topic "Ethnocultural Diversity of Russian Society and
Strengthening of the All-Russian Identity" in 2020, the meanings and factors that form ideas about social justice/injustice are identified. representatives of ethnic communities of the regions of the South of Russia. Social justice was viewed as a terminal and instrumental value that regulates interethnic relations and ensures the integration of ethnic communities in the region. The results of the study show that in the context of federal center — republic interactions, the perception of social justice depends on historical memory associated with forms of ethnic deprivation, the state of the economy caused by the professional incompetence of the republics' leadership, and the presence of interethnic parity in political representation. Integration of ethnic communities in the context of interactions "federal center — region" suggests that it is socially fair to recognize the equality of civil rights of representatives of ethnic communities as Russians, while promoting the preservation of their cultural identity, and not to provide isolated assistance with the provision of special political status and economic benefits.
Keywords: ethnopolitics; social justice; interethnic relations; ethnic communities; social integration; legal status; ethnic mobilization.
Введение
За постсоветский период развития в полиэтничных регионах России, участвовавших в «параде суверенитетов» 1990-х гг., произошла переоценка причин межэтнической напряженности, которая была вызвана суверенизацией республик. Большинство экспертного сообщества в настоящее время рассматривают этот процесс в понятиях борьбы политических элит за власть и раздел экономических ресурсов. В настоящее время идеи «права народа», «самоопределение народа» ушли из политического дискурса в большинстве регионов Юга России. Подобные кардинальные изменения в политическом сознании жителей полиэтничных регионов являются
результатом целенаправленной политики. В государственных документах этничность стала рассматриваться как культурная идентичность относительно многонационального российского народа. Произошло это в результате перехода от принципа этнокультурной политики к принципу единой национальной политики при сохранении культурной самобытности этнических общностей. В рамках национальной политики утверждается приоритет гражданских прав и свобод личности, а также «обеспечение прав личности реализовать свою этнокультурную идентичность, развивать этническую культуру, создавать этнокультурные организации, иметь форму политического представительства в органах власти и самоуправления, выступать с законодательными инициативами. Справедливость в этом контексте — это обеспечение гражданских прав на сохранение и воспроизводство этнических культур во всем их многообразии» [Денисова, 2020].
В сфере межэтнических отношений реализация принципа справедливости означает обеспечение и признание равенства гражданских прав этнических общностей как представителей многонационального российского народа. Этот вектор национальной политики предполагает, во-первых, конструирование российской нации, то есть увеличение количества людей, которые считают себя гражданами России, во-вторых, минимизацию этнических конфликтов и, в-третьих, обеспечение межэтнического согласия. В результате переосмысливается экономическая составляющая регулирования межэтнических отношений посредством принципа справедливости: вместо перераспределения ресурсов для выравнивания экономического и социокультурного развития представителей различных этнических общностей на первый план выходит баланс ресурсов и воздаяния. Однако при отказе от иерархического типа межэтнических отношений в пользу равноправия этнических общностей необходимо учитывать специфику исторически сложившихся взаимодействий центра и регионов, соразмерность целей и интересов политических акторов, конкретную политическую, социально-экономическую и культурную ситуацию в регионах. Только с учетом этих обстоятельств действия
федерального центра и региональных политических элит в сфере межэтнических отношений будут расцениваться населением страны как справедливые.
Теоретические предпосылки и эмпирическая база исследования
Признание того, что справедливость как регулятивный принцип и ценность пронизывает все стороны социальных отношений, тем не менее не снимает вопрос о корректности этого подхода к сфере межэтнических отношений. Это вызвано неоднозначностью интерпретации базовой категории социальной справедливости применительно к сфере межэтнических отношений.
В научной литературе социальная справедливость рассматривается как ценностная установка человеческой деятельности, направленная на нормативно-ценностное обоснование принципов социального порядка. Применительно к сфере межэтнических отношений социальная справедливость — это исторические идеалы (ценности), ментальные представления и нормативные установки этнических общностей о равенстве возможностей в реализации их политических, социально-экономических и культурных прав [Роулз, 2010: 267-268]. Являясь ценностным основанием отношений в обществе, социальная справедливость также выступает способом достижения согласия между различными этническими общностями: «Она представляет собой согласие, — пишет Н. Печерская,—к которому приходят люди, но это, прежде всего, не согласие их мнений, а согласие их форм жизни» [Печерская, 2011: 19].
Таким образом, социальная справедливость как ценностное представление этнических общностей о равенстве возможностей в реализации политических, социально-экономических и культурных прав обеспечивает их интеграцию в различных сферах жизнедеятельности с целью сбалансированного и продуктивного развития территории проживания. Соответственно, социальная справедливость может рассматриваться не только как терминальная, но и как инструментальная ценность,
поскольку является инструментом консолидации общества — общеразделяемой ценностью и императивом, основанным на равенстве условий, в которых находятся этнические общности. Основанием их мобилизации являются исторические события и повествования, которые имеют образную форму и интерпретируются в контексте справедливости/несправедливости. Именно общая история и сложившиеся на её основе формы жизни являются основой идентификации этнических общностей, что позволяет рассматривать их, прежде всего, как этнокультурные [Волков, 2021: 13-29].
Операционализация понятия обусловила выбор сбора информации по проблеме социальной справедливости в регулировании межэтнических отношений на Юге России в методологии качественных исследований. На это ориентировала также и парадигма конструктивистского подхода, интерпретирующая категории «справедливость» и «межэтнические отношения» как конструкты, обладающие релятивистским содержанием, которые изменяются вместе с трансформацией социально-политической ситуации. Поэтому цель эмпирического исследования определялась как выявление смыслов, определяющих межэтнические отношения по шкале нравственной оценки — как справедливых или несправедливых.
Для этого в различных регионах Юга России — Карачаево-Черкесской Республике, Республике Калмыкия, Краснодарском крае и Ростовской области, отличающихся структурой полиэтничного населения и разным историческим бэкграундом этносоциальных общин, выделения и закрепления их субъектом власти как устойчивых социальных групп, были проведены исследования по методике глубинных интервью (экспертов) и фокус-групп (участники — социальные активисты из числа общественных организаций и НКО). В двух регионах — Карачаево-Черкесской Республике и Ростовской области — был проведен также контент-анализ блогосферы, в сетевых группах которой представления о справедливости/ несправедливости межэтнических отношений в рассматриваемых регионах формировались стихийно как реакция на значимые для этносферы события. В Ростовской области
был предпринят также исследовательский (пилотный) опрос населения с целью апробации инструментария для будущего массового опроса. Значительные различия рассматриваемых регионов определили необходимость спецификации инструментария исследования для каждого из них (формулировка вопросов в гайде интервью и фокус-группах; концептуализация анкет пилотных опросов; разработка единиц анализа для контент-анализа блогосферы).
В качестве основных задач исследования были определены следующие:
1. Выявить представления экспертов о социальной справедливости как ценности, норме, принципе организации межэтнических отношений в регионах Юга России.
2. Выявить факторы, формирующие ощущение социальной справедливости/несправедливости у представителей этнических групп в регионах Юга России.
3. Выявить влияние представлений о социальной справедливости на характер ожиданий и ограничений при формировании общегражданской идентичности у представителей этнических групп в регионах Юга России.
4. Выявить мнение экспертов о необходимости социальной справедливости в отношении этнических групп в регионах Юга России.
На основании проведенного исследования — анализа экспертных интервью и фокус-группового интервью, контент-анализа блогосферы исследовательского (пилотного) опроса — были выделены: основные смыслы представлений о социальной справедливости применительно к сфере межэтнических отношений в регионах Юга России; факторы, формирующие ощущение социальной справедливости/несправедливости у представителей этнических групп регионов Юга России; факторы, рассматриваемые как несправедливые, затрудняющие формирование общероссийской идентичности у представителей этнических общностей регионов Юга России; оценки экспертами направлений деятельности, соответствующих представлений о справедливости в регионах Юга России.
Результаты исследования
Понимание справедливости в межэтнических отношениях целесообразно рассматривать в контексте взаимодействий «федеральный центр — республика» и «федеральный центр — регион».
Историческая травма многих народов Северного Кавказа связана с незаконным применением к ним репрессий и последовавшая за этим реабилитация немного смягчила, но не устранила её. Восстановление исторической справедливости по отношению к калмыцкому народу происходило в 1991 г., когда был принят Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» (№ 1107-1 от 26.04.1991). Он предусматривал «восстановление и изменение национально-государственных образований репрессированных народов на основе законодательного регулирования межнациональных отношений» (ст. 5). Этот документ стимулировал осмысление исторической несправедливости репрессий, вызвавших заметную потерю численности калмыков — носителей калмыцкого языка, его деградацию в условиях дисперсного расселения репрессированного народа, утрату части территории. Историческая память о депортации 1943 г. вызывает также чувство несправедливости у карачаевцев, утративших Карачаевскую автономию. Черкесы в этом же направлении отстаивали свое право на воссоединение с другими ветвями адыгов в единую Черкессию. Они воспринимают как историческую несправедливость коллаборационизм карачаевцев, их недостаточное внимание к вопросам, связанными с исходом Кавказской войны.
В настоящее время историческую несправедливость усугубляет пассивная позиция региональных и федеральных властей к трагедии репрессий: «Я уверен, — отмечает эксперт, — что даже о депортации в меньшей степени бы так акцентированно говорили, если бы федеральный центр потрудился каждый год 28 декабря 10-20 строчек присылать калмыкам с какими-то сочувственными словами и с пониманием трагедии, которую они пережили. Но ведь не было ни одного послания на этот счет от федерального центра, от руководства страны» [Денисова,
Чернобровкина, 2020: 163]. Но особенно болезненно и несправедливо воспринимается жителями Калмыкии и Карачаево-Черкессии размер и способ компенсации потерь в ходе репрессий. По мнению общественных деятелей и экспертов, денежная компенсация была незначительной. Но особое возмущение у калмыков вызвала выплата за депортацию, которую «федеральный центр скинул на республиканский бюджет,— отмечает один из респондентов,— то есть это было символически очень неправильным. Потому что получается, мы сами себе ещё должны за это платить».
Важным аспектом справедливости в сформировавшейся системе этнополитических отношений «федеральный центр — республика» выступает возможность для общества участвовать в выдвижении кандидатов на пост главы республики и контроля выборов в республиканские органы законодательной власти. Имитационные практики выборов привели к отчуждению власти, и поэтому население не рассматривает себя ответственным за неэффективность власти в регионе, но саму ситуацию интерпретирует как несправедливость со стороны федеральных органов власти.
Наиболее остро эта несправедливость воспринимается в Республике Калмыкия, где глава республики назначается федеральным центром с учетом преимущественно лишь его этнической идентичности. Б. Хасикова воспринимают «как ставленника федерального центра с отсутствием управленческого опыта». Такая же негативная реакция, вызвавшая массовые митинги, была на назначение на пост и.о. мэра г. Элисты Д. Трапезникова — бывшего заместителя вице-премьера ДНР. Как поясняет один из экспертов, «дело даже не в его (Б. Хасикова) управленческих способностях, а в отношении к народу, который остался лишним. Назначил Трапезникова, о чем мы узнали из новостей. Стали смотреть его биографию, а у него нет вообще хозяйственного опыта, то есть он у нас будет учиться» [Денисова, Чернобровкина, 2020: 164]. Отстранение от реального участия в принятии политических решений, в первую очередь возможности влиять на выбор статусных должностных лиц, воспринимается как несправедливость,
свидетельствующая о деградации власти и утрате суверенитета. Такая конфигурация закрепляет интерпретацию управленческих отношений как этнополитических, что трактуется жителями республик как несправедливость обмена доверия народа российскому государству и недоверия государства населению регионов.
Неоднозначно воспринимается жителями Карачаево-Черкессии договор ведущих представителей «титульных» народов во властных органах о паритетном представительстве этнических групп и закреплении при этом иерархического распределения властных позиций между тремя численно доминирующими группами — карачаевцами, русскими и черкесами, а поста главы республики за карачаевцами. Сложившаяся летом-осенью 2020 г. ситуация с COVID-19 в республике стала индикативной для проверки эффективности организации власти по принципу межэтнического паритета, который был реализован после кризиса власти в конце 1990-х гг. Ситуация лета-осени 2020 г. обнажила тот факт, что под прикрытием принципа паритета утверждалась власть карачаевской «этно-партии», распределяющей сколь-нибудь значимые управленческие должности между «своими». Руководство большого количества медицинских учреждений оказалось некомпетентным в ситуации контроля COVш-19, а глава республики побоялся взять ответственность на себя. Это явление актуализировало обсуждение факта негативного влияния принципа паритета на современное состояние экономики республики. Анализ экспертных интервью, фокус-групповых интервью и блогосферы показывает готовность населения отказаться от этого принципа как исчерпавшего себя. Особенно ярко это проявляется при сравнении позиций старшего поколения и молодежи. Молодежь не поддерживает этот принцип, слабо представляет себе причины межэтнических конфликтов и политического кризиса 1990-х гг. и не готова ради призрачных лозунгов «права народа» участвовать в протестных акциях. Следует также сделать акцент на том, что политическая элита республики активно утверждает необходимость сохранения межэтнического паритета как основы для сохранения мира и стабильности в республике,
в то время как население (и особенно, молодежь) воспринимает паритет как несправедливость, которая выталкивает значительную часть молодежи и перспективных специалистов различных национальностей за пределы республики.
По мнению экспертов и общественных деятелей, следствием профессиональной некомпетентности руководства Республики Калмыкии и межэтнического паритета политического представительства в Республике Карачаево-Черкессия является стагнирующее состояние экономики. Чувство несправедливости у жителей республик вызывают: неэффективность ведения сельского хозяйства в сравнении с соседними Ставропольем и Кубанью; более высокие тарифы на электроэнергию, водоснабжение; существенное отставание в уровне заработной платы бюджетников; отставание республиканской системы здравоохранения; высокий уровень безработицы, особенно среди молодежи. Неэффективная экономика при возможности самостоятельного политического управления республикой и дотационных инвестициях со стороны федерального правительства вновь актуализирует чувство справедливости у населения региона. При этом от федерального центра ожидается справедливое решение инфраструктурных проблем региона (создание водоснабжения региона; обеспечение электроэнергией и газопроводом), а также обеспечение равных с другими регионами России условий функционирования бюджетной сферы (медицины и образования) и уровня зарплаты занятых в бюджетной сфере. Также необходима поддержка развития национальных языков и национального образования в школе, особенно для калмыков. В отличие от этнических общностей, проживающих в Карачаево-Черкессии, кризис калмыцкого языка был вызван инокультурной средой в период репрессий и политическим решением «перенесением калмыцкой графики на кириллицу, которая уничтожила очень большой пласт — неясные гласные; нынешнюю калмыцкую пропись можно читать с трудом». В этой ситуации разработка различных методических пособий для изучения калмыцкого языка способствует не столько его распространению, сколько закреплению сформировавшейся «ущербности» языка. Поэтому эксперты обращают
внимание на справедливость финансовой поддержки федеральным центром научно-лингвистической работы в этой сфере.
В контексте взаимодействий «федеральный центр — регион» социальная справедливость рассматривалась с позиций форм организации жизни этнических общностей. Сравнительный анализ динамики межэтнической ситуации в Краснодарском крае и Ростовской области показывает эффективность национальной политики, направленной на обеспечение гражданских прав независимо от этнической и религиозной идентичности, а также создание равноправных условий для этнических общин реализовывать свое право на национально-культурную автономию, развитие национальных культур. Эффективность проявилась в снижении межэтнической напряженности, а также исчезновении из политического языка понятий, связанных с этничностью как формой групповой консолидации («этнический интерес», «право народа», «этническое представительство» и пр.).
Однако позиционирование особых преференций казачества в этих регионах (особенно их акцентирование в Краснодарском крае) провоцирует оценку такой политики как несправедливой у этнических общностей и вызывает критику у русского большинства. Даже в системе региональных правительственных структур казачество выведено за рамки этнических общин, имеет собственную статью федерального и регионального финансирования, но на основании его квазисубэтнической идентичности.
«Правительство региона выделяло дополнительное финансирование казакам, — констатирует представитель научного сообщества. — Казаки были выделены в отдельную структуру, они не рассматриваются как составная часть этносферы края. Специально существует отдельная административная структура, которая в правительстве края занимается казачеством. Они получают финансирование из бюджета края и по специальной федеральной программе. В сельских поселениях им предоставлены льготные условия землепользования. В целом, они сейчас выступают не как общественная организация, а как полувоенизированная структура — опора власти». Однако сами
казаки считают несправедливым последствия реабилитации: «Не произошло возврата частных земель, и не было восстановлено казачье самоуправление».
Преференции, которые выделяются казакам региональными правительствами (создание охранных предприятий, например, оплата за участие совместно с полицией в охране правопорядка и др.), побуждают те или иные организации вступать в казачество для ведения этих видов деятельности. «В Краснодарском крае проживает примерно 150 тыс. казаков. Но население края — 5 млн, — считает общественный деятель. — Почему все должны себя идентифицировать с казачеством? Многие примыкают к казакам, чтобы трудоустроиться. Казаки получили возможность заниматься охраной правопорядка за зарплату. Поэтому хочешь работать в этой сфере — записывайся в казаки. То же касается ЧОПов — организаций по охране. Казаки вне тендеров получили право заниматься на платной основе охраной организаций, магазинов, школ» [Чернобровкина, 2020: 138].
В Ростовской области казачество не имеет таких преференций, как в Краснодарском крае. Эксперты отмечают, что «неприязнь к казакам проявляется в крупных городах, но в сельских поселениях отношение в целом позитивное, поскольку оно выступает коллективным субъектом, который осуществляет хозяйственную деятельность (очистка озера, ремонт школы, охрана рынка). Для них характерен высокий уровень самоорганизации». Поэтому сложившиеся практики девальвируют этнокультурную идею казачества и показывают её недееспособность в условиях отказа от реестрового финансирования. Активная экономическая деятельность армянской общности способствует лояльному отношению к ней жителей регионов. Подобное отношение в Ростовской области формировалось исторически в ходе взаимной экономической и культурной адаптации, поэтому «сравнивать армян с другими диаспорами — чеченцами, дагестанцами нельзя. В этом смысле армяне — созидатели и ментально близки», — отмечает общественный деятель. Однако в Ростовской области армяне представлены в региональных и муниципальных органах власти, поскольку проживают
на этой территории с XVIII в. В Краснодарском крае жителям представляется справедливым отсутствие у них стремления к политическому представительству, поскольку их миграция началась в 1990-х гг. «Они являются преимущественно главами поселений и не стремятся к представительству в органах власти,— отмечает представитель органов власти. — Армяне оказывают влияние на политическую власть через бизнес, их всего 6% населения края, и они лоббируют свои интересы на уровне муниципалитетов». Однако ксенофобские стереотипы по отношению к армянам сохраняются у жителей края и области, что признается представителями этой этнической общности несправедливым. [Бинеева, Войтенко, 2020: 144].
Переселение турок-месхетинцев в регионы Юга России сопровождалось негативным отношением местного населения к их образу и стилю жизни, вероисповеданию, культурной замкнутости. Если в Ростовской области им было предоставлено гражданство, то в Краснодарском крае нет, и это ограничило возможности их экономического развития, что расценивалось самими турками как несправедливое решение властей. «После отъезда представителей диаспоры в США туркам здесь удалось легализовать свой гражданский статус. Однако турки-месхетинцы считают несправедливым сохранение к ним радикального отношения местного населения, препятствие властей развитию их религиозной жизни, отсутствие закона о реабилитации данного народа. В частности, по их мнению, «местные власти не уделяют достаточного внимания религиозным потребностям ахыска, часто препятствуют развитию их религиозной жизни, запрещают открывать мечети или молельные дома. Священнослужители сами находятся в уязвимом положении и не могут действовать активно» [Чернобровкина, 2020: 139].
В настоящее время фактором конфликтности может стать ослабление межпоколенческих связей и контроля со стороны этнической общности за молодыми людьми, увлекающимися «истинным исламом». По мнению экспертов, старшее поколение способно удержать молодежь от радикализма путем обращения к исторической памяти: «В годы войны мы, как и другие народы страны, сражались на фронтах Великой Отечественной
войны, среди нас есть Герои Советского Союза, полные кавалеры ордена Славы, тысячи месхетинцев погибли на фронтах сражений».
В целом национальная политика в Краснодарском крае и Ростовской области свидетельствует о назревших условиях деполитизации этнокультурных общностей: «Мы имеем проблемы в межэтнический сфере из-за депрессивности территорий, т.е. в основе всего этого лежит социально-экономический блок. И ничто другое. Большинство проблем из-за нехватки рабочих мест, из-за отсутствия воды, из-за плохого развития ЖКХ и прочих моментов, в том числе и рынок труда, и экономическое расслоение населения, и слабое экономическое развитие этих регионов и ни в коем случае не из-за того, что там представлены различные этнические группы, мы имеем проблемы с экономикой». В этих регионах у определенной части русского населения сохраняется восприятие своего положения как ущемленного, что объясняется наличием стереотипов 1990-х гг., недостаточной консолидированностью сельских общин в поддержании собственных этнокультурных форм организации жизни, недостаточной информированностью населения о правоприменении по отношению к правонарушителям.
Заключение
Анализ собранного эмпирического материала показывает, что болевыми точками, переводящими социальную напряженность в межэтническую, выступают вопросы исторической памяти, связанные с той или иной формой депривации по этническому признаку, а также оценка состояния этнической культуры (национального языка, национального образования, элементов национальной культуры) как депривированного. Политика де-политизации этничности должна сопровождаться инвестированием в развитие культурной инфраструктуры — этнолингвистических исследований, расширения полиграфической базы для национальных языков и пр. В этом контексте следует указать также на особенную роль поддержки буддизма для улучшения этнополитической и духовной ситуации в Калмыкии.
Систематизация собранного эмпирического материала показывает, что во всех рассматриваемых регионах за прошедшие три десятилетия сформировались устойчивая региональная идентичность и достаточно прочные межэтнические добрососедские отношения, выступающие основой для предупреждения межэтнических конфликтов как межгрупповых (по аналогу с ситуацией 1990-х гг.), что позволяет более четко проводить политику деполитизации этничности в полиэтнич-ных регионах Юга России. Её важным условием является создание прозрачного для общества механизма рекрутирования кандидатов в политическую элиту независимо от этнической идентичности, использование позитивного советского опыта «обкатки» управленцев из этнических регионов в практической деятельности в других регионах России (в противоположность политике коренизации элиты нужно использовать механизм формирования многонациональной политической элиты России). Такой подход обеспечивает контроль над реализацией меритократического принципа формирования политической элиты, которая рассматривается населением регионов как справедливая.
Список литературы
Бинеева Н. К., Войтенко В. П. Социальная справедливость в системе межэтнических отношений в оценках экспертного сообщества Ростовской области // Гуманитарий Юга России. 2020. Т. 9, № 6. С. 138-147. DOI: 10.18522/22278656.2020.6.11.
Волков Ю. Г. Социальная справедливость как социетальная ценность в контексте гармонизации межэтнических отношений в южнороссийском регионе // Гуманитарий Юга России. 2021. Т. 10, № 1. С. 13-29. DOI: 10.18522/22278656.2021.1.1.
Волков Ю. Г., Мамина Д. А. Значение социальной справедливости в повседневной жизни мигрантов в современном российском обществе // Гуманитарий Юга России. 2021. Т. 10, № 2. С. 114-129. DOI: 10.18522/2227-8656.2021.2.10.
Денисова Г. С. Социальная справедливость в межэтнических отношениях // Мир науки. Социология, филология, культурология. 2020. Т. 11, № 4. DOI: 10.15862/27SCSK420. URL: https://sfk-mn.ru/PDF/27SCSK420.pdf. (дата обращения: 15.05.2021).
Денисова Г. С., Чернобровкина Н. И. Экспертная оценка этнопо-литической ситуации в Калмыкии: интерпретация в контексте теории справедливости // Гуманитарий Юга России. 2020. Т. 9, № 6. С. 158-170. DOI: 10.18522/2227-8656.2020.6.13.
Печерская Н. Справедливость: между правдой и истиной (История формирования концепта в русской культуре) // «Правда»: дискурсы справедливости в русской интеллектуальной истории / под ред. Н. С. Плотникова. М.: Ключ, 2011. С. 1548. ISBN 978-5-93136-149-9.
Ролз Дж. Теория справедливости / Дж. Ролз; пер. с англ., науч. ред. и предисл. В. В. Целищева. Изд. 2-е. М.: URSS, 2010. 535 с. ISBN 978-5-382-01051-9.
Чернобровкина Н. И. Экспертная оценка социальной справедливости в контексте интеграции этнических общностей Краснодарского края // Вестник Южно-Российского государственного технического университета (НПИ). Т. 13, № 6. С. 136-143. DOI: 10.17213/2075-2067-2020-6-136-143.
