CC BY
29
Г
УЦИАЛЬНАЯ РОЛЬ ЧЕЛОВЕКА ЗНАНИЯ
Раздел И.Технологи и мудрецы
ФЛОРИАН ЗНАНЕЦКИЙ
1. Знание как предпосылка любых социальных ролей
Как это возможно, что ученые, удовлетворяющие собственное стремление к производству знания вместо рациональной деятельности, ученые, которых не выносят люди действия, не только наделены гарантированным социальным статусом, но и сообщества, в которых они живут, считают, что они реализуют важную социальную функцию?
Это не риторический вопрос. На протяжении тысяч лет ученые недовольны тем, как низко человечество ценит то знание, которое они несут; и многолетние социологические наблюдения за социальной жизнью подтверждают это недовольство. Изучение сообществ более низкого культурного уровня или крупных социальных классов, осуществляющих практическую деятельность в более цивилизованных сообществах - земледельцев, ремесленников, купцов, домохозяек и т.п., - демонстрирует, насколько редко в своей обыденной жизни люди действия ощущают реальную потребность в тех, кто производит знание. Но даже и в таких ситуациях можно поднять вопрос о том, когда потребность в знании ученого возникает спонтанно, а когда существует благодаря влиянию некоторых культурных традиций.
То, что социальный круг человека, выполняющего некоторую социальную роль, предполагает, что он обладает необходимым для нормального самовыражения знанием и полностью ему доверяет - факт. Если ему не хватает этих знаний, он считается психологически непригодным для этой социальной роли. Приобретение такого необходимого знания - часть подготовки (часто основная), которая в целом мо-
жет быть названа «образовательным процессом»; и пока от человека ждут приобретения этого знания, (как и приобретения других личностных характеристик, необходимых для социальной роли) он является только кандидатом на ту роль, к которой готовится. Причем изначально образовательными процессами руководят люди, которые сами воспроизводят ту социальную роль, к которой готовят кандидатов. Возникновение и эволюция роли «учителя» особого рода, которая предполагает передачу знания ученикам, готовящимися к исполнению социальных ролей, отличных от социальной роли самого учителя, будут рассматриваться в следующей главе. Конечно, никто не ожидает (и в это никто не верит), что люди, выполняющие одинаковые функции в некотором сообществе, обладают равным знанием. Как никто не считает таких людей равными в других персональных характеристиках, предполагаемых их социальными ролями. Признанные личные различия ведут к вторичной дифференциации статуса и функций представителей конкретного класса. Следовательно, людям, чьи знания рассматриваются как худшие, как и людям худшей квалификации, здоровья, степени инициативности и настойчивости, не доверят важные задачи настолько, насколько доверят людям с лучшими возможностями. Но до тех пор, покуда сообщества включают тех, чьи знания достаточны для выполнения ряда необходимых сообществу практических функций, производящие знания ученые не будут востребованы.
Такая ситуация традиционна для сравнительно простых, относительно изолированных и консервативных сообществ: у первобытных народов, в сельских поселениях и малых городах, которые хотя и принадлежат крупным национальным или политическим сообществам, тем не менее переняли у них очень мало из их высокоразвитой культуры. В таких сообществах может быть найдено два вида знания: специальное знание, необходимое отдельным людям для исполнений ими их профессиональных ролей, и общее знание, необходимое всем взрослым членам сообщества.
2. Действующие специалисты и техническое знание
Первый тип знания называется техническим, так как является предпосылкой и условием успешного применения опыта, необходимого для реализации профессиональных функций. Предполагается, что охотнику известно все необходимое для поимки дичи, все о диких животных, оружии для охоты и природных факторах (в том числе и о вя магических силах), которые могут повлиять на его действия. Навыки ведения домашнего хозяйства индийской женщины предполагают
обладание обширным комплексом информации о растениях, которые она собирает, свойствах материалов и инструментов, которыми она пользуется в процессе приготовления пищи, шитья, в прядильном, ткацком и гончарном деле, обустройстве жилища и проч. Земледельцу приписывают обладание всей совокупностью знания, которое он использует изо дня в день и от сезона к сезону: о растениях, которые он выращивает, о сорняках, которые препятствуют этому, о почве и способах ее удобрения, погоде, лошадях и крупном рогатом скоте, а также всем многообразии инвентаря, который он использует.
Такое техническое знание имеет отчетливо практический характер. Доказательство его валидности - в возможности практического применения. Но это не означает, что каждая включенная в техническое знание частная или общая «истина» отдельно протестирована на практике в процессе, подобном научному эксперименту, или что «истины», выдержавшие испытание, принимаются, а не выдержавшие -отклоняются. Это исключительно личное знание охотника, женщины, знахаря, земледельца или по крайней мере доскональное знание ими той части действительности, которую они пытаются контролировать практически, знание, подвергаемое практической проверке и - в зависимости от успеха или неудачи - в итоге одобряемое или отклоняемое.
Всякое практическое применение технического знания человеком, действующим согласно профессиональной роли, происходит в конкретной ситуации. В нее вовлечено множество разнообразных объектов и процессов. Охотник, который отправляется за добычей, женщина, которая ткет полотно, знахарь, который лечит больного, земледелец, который выращивает урожай, строитель, который строит дом, военачальник, ведущий свой отряд на сражение, - каждый выполняет действие, составные элементы которого, так же, как и связи между ними, не только очень сложны, но и постоянно меняются. Отчасти - в результате собственной активности людей, отчасти - под влиянием внешних факторов. На самых ранних этапах этого действия каждый определяет ту ситуацию, с которой сталкивается, в соответствии с теми четкими моделями, которым он обучен.
В рамках этих профессиональных моделей подобное определение ситуации предполагает установление целей, определение результата, достигаемого в будущем (конкретный вид животного, которое необходимо убить, конкретный размер и стиль дома, который необходимо построить, здоровье больного, которое должно быть восстановлено), и анализ данных в окружающей реальности, выступающих в различных отношениях друг с другом как позитивные или негативные, но всегда как значимые условия реализации цели (вероятное местонахождение и привычки животного, доступный охотничий инвентарь; место будущего дома, природа, источники и цена строительных материалов, имеющиеся трудовые ресурсы, материальные средства,
/
I
которыми располагает застройщик; организм больного, характер и причина его болезни, окружающая его среда, возможный доступ к лекарствам и т.д.).
Определение ситуации поднимает практическую проблему - как достичь цель в заданных условиях. Эта проблема решается выбором и использованием (в соответствии с конкретными методами технического опыта) некоторых источников и инструментов. Кроме тех случаев, когда весь процесс решения практической проблемы точно распланирован и реализация этого плана максимально квалифицированна, любая деятельность неизбежно включает неучтенные или непредвиденные факторы. Следовательно, первоначальную ситуацию необходимо пересмотреть, и практическая проблема в той или иной степени будет отличаться от первоначальной. Такой пересмотр может произойти несколько раз, прежде чем будет достигнут окончательный результат. Поэтому независимо от того, насколько удовлетворителен результат, он никогда не идентичен первоначальной цели, кроме тех случаев, когда действие есть точная копия прошлых действий, реализованных в искусственно ограниченных и регулируемых условиях, как в ситуации производства тысячи автомобилей одного типа на одном и том же предприятии.
Мы видим, что и на первом, и на более поздних этапах профессиональных действий индивид должен применять широчайший спектр специфической информации, связанной с предполагамой ситуацией, причем на основании как ее первоначального, так и более позднего анализа. Кроме того, на действия индивида оказывают влияние ожидаемые результаты различных инструментальных процессов, которые должны быть совместно реализованы. Столь разнообразная информация, безусловно, не хаотична: ведь профессиональная модель определяет тот набор знаний, который должен использовать охотник, знахарь, военачальник, крестьянин или строитель при выполнении тех действий, исполнение которых традиционно предполагает его профессиональная функция. Но развитию науки и техники могут и не предшествовать объективные причины включения или невключения некоторой «истины» в этот набор профессиональных знаний, поскольку такой набор знаний отнюдь не «оторван» от личности действующего или механически систематизирован в теорию, но практически организован им самим для активной реализации своих функций. Любое его успешное действие расценивается как признак не только обладания всем необходимым для достижения успеха знанием, но и умения использовать это знание на правильном этапе своих действий. Неудача означает, что действующему не хватило части необходимых знаний или что он не использовал знания должным образом. К тому же в представлении окружающих техническое знание редко отделено от практических навыков, инициативности, упорства или доброй воли действующего.
Определение того, какая из многочисленных «черт личности» значима для успеха или неудачи профессиональной деятельности, требует уровня рефлексии, труднодостижимого на том уровне культурного развития, который мы рассматриваем. На этом уровне культурного развития еще труднее, а может, и вовсе невозможно провести такой анализ, который бы оценивал как объективную обоснованность самой идеи обращения к тем данным, с которыми работает действующий, так и последствия того инструментального процесса, которые он использует при определении практических последствий применения этой идеи.
Действительно, те различия, которые фиксируются при сравнении успешного и безуспешного действия одного или двух представителей одной профессии, явно несут в себе отпечаток конфликта конкретных, применяемых в двух этих случаях, идей; но при этом конфликт идей иногда приводит к улучшению технического знания. В то же время недостоверность такого сравнения как фактора прогресса рациональности убедительно демонстрирует вековая и даже тысячелетняя устойчивость магических верований, включенных в профессиональное действие. Даже сегодня существует немало сообществ, в которые пока не проник рационализм современных технологий и где профессиональные неудачи часто списываются на незнание или отрицание неких магических или религиозных сил и, как следствие, на обусловленную этим неэффективность обрядов, предназначенных для влияния на подобные силы. Да и вне контекста магии многие очевидно абсурдные идеи сегодня не только увековечены в некоторых профессиях - например в фермерском крестьянстве и животноводстве во всем мире, - но и защищены от любой критики прагматическим аргументом эмпирической доказанности их «работы» на практике.
Безусловно, эффективность технического знания отдельных личностей растет и совершенствуется практически - в процессе образовательной подготовки к специальным профессиональным ролям (и даже после - в рамках рутинных задач профессиональной деятельности). Но дело в том, что прогресс знания в любом сообществе ограничен индивидуальным знанием тех немногих лиц, что считаются самыми успешными и, следовательно, самыми «знающими» среди выполняющих эти профессиональные роли. Возможно, в своей профессиональной среде они наделены высшей властью, за исключением, однако, ситуаций, когда в другом сообществе есть кто-то, кто известнее своей профессиональной эффективностью или мудростью. Но такие технические авторитеты не являются учеными, поскольку обладают не знанием, в котором есть объективная потребность, но исключительным в их профессиональной сфере опытом, для которого их знание является лишь вспомогательным, хотя и важным, условием. В ситуациях, когда начинающий врач подчиняется власти известного медицинского светила, неопытная хозяйка пытается узнать сек-
реты женщины, вызвавшей широкий восторг своим домоводством, молодой ремесленник Средневековья проезжает пол-Европы для того, чтобы учиться и работать под руководством известного мастера своего дела, объектом поиска оказывается не теория, а модель практического подражания.
Спрос на ученого как носителя высшего знания не может возникнуть в среде людей, вовлеченных в профессиональную деятельность настолько, насколько они убеждены, что любая ситуация, происходящая в рамках их профессиональной деятельности, может соответствовать некоторому общему паттерну, с которым большинство, если не все из них, знакомы. И в отсутствие ученых профессиональное мастерство - это единственный судья собственных знаний и навыков. Профессиональное мастерство устанавливает стандарты технического успеха и содержит проверенные методы реакции на критику посторонних - оправдание ошибок; если индивидуальная ошибка должна быть признана, она будет предположительно искуплена посредством будущего успеха той же персоны или лучшими представителями профессионального сообщества.
3. Профессиональный советник и начала технологического знания
Трудности появляются лишь тогда, когда лица, осуществляющие конкретные функции, осознают, что сталкиваются с ситуацией, для определения которой у них не хватает знаний, поскольку такая ситуация не вписывается в знакомую им модель. Это понимание может прийти двумя способами. Либо условия, в которых реализуются профессиональные функции, подвергаются неожиданному, но серьезному изменению, либо в сообщество - вследствие культурных контактов с другими сообществами или индивидуальных инновацией - проникают новые способы определения ситуаций (вместе с новыми стандартами успеха и неудачи в решении практических проблем).
Первую разновидность причин изменения ситуации можно проиллюстрировать такими примерами, как возникновение болезни с неизвестными симптомами, неожиданная нехватка дичи или рыбы, появление неизвестного вредителя, угрожающего урожаю, трудности доступа к материалам или инструментам, использовавшимся до настоящего времени в работе, вторжение врагов, вооруженных незнакомым оружием, появление новых налогов или другого бремени, возложенного на сообщество государством. Примеры второго типа причин измене-^ ния ситуации - это новые товары, которые привозят иностранные купцы, вытесняя тем самым местные продукты в сфере популярного спроса; новые ремесла, которыми владеют мигранты или вернувшиеся
£
путешественники; новые методы лечения болезни, обработки или удобрения земли, ведения домашнего хозяйства (скопированные из-за рубежа или постепенно развиваемые по личной инициативе); импорт новых сортов зерновых или видов скота; выявление неиспользуемых полезных ископаемых, которые при этом востребованы за пределами общины.
В таких условиях даже у представителей профессиональной верхушки могут возникнуть сомнения в правильности методики анализа незнакомых ситуаций и решении новых практических проблем, которые такие незнакомые ситуации за собой влекут. Постепенно представители профессиональной верхушки осознают неадекватность своего технического знания и начинают стремиться к просвещению, обращаясь к кому-то, кто обладает более высоким уровнем знания. Альтернативная реакция - через признание представителями профессиональной верхушки неэффективности своих практических навыков - как объективно, так и субъективно неудовлетворительна, поскольку представители профессиональной верхушки просто не знают, что надо делать. Признание собственного незнания, видимо, кажется практичным людям более легким и менее унизительным, чем признание в своей профессиональной несостоятельности. Это не удивительно, ведь их социальное окружение нуждается и ожидает от них главным образом технического навыка и в гораздо меньшей степени заинтересовано в техническом знании как основе этого навыка.
Таким образом, в сообществах, где неожиданные изменения разрушают установленные профессиональные модели, возникает спрос на советников, с которыми люди, выполняющие профессиональные роли, могут консультироваться в сомнительных ситуациях. Ведь под сомнение ставится не мастерство практиков, но их знание; знание, а не опыт требует консультации советника. Желательно и часто даже необходимо, чтобы профессиональная роль советника отличалась от профессиональной роли людей, которых он консультирует; он должен быть вне конкуренции, чтобы человек действия мог быть уверен в бескорыстности его совета. Тогда в случае несогласия они будут считаться с его мнением и в своих действиях будут ориентироваться на его суждение.
В общем смысле можно обозначить два типа советников. Первый тип - священник. Его основная функция, конечно, практика: предполагается, что он прямо контролирует магические силы и влияет на религиозные силы от лица сообщества и его членов. Но кроме того, с ним часто советуются люди, в рамках своих профессиональных ролей неожиданно встречающиеся со сложными, необъяснимыми ситуациями. Особенно часто это встречается на более низких стадиях технического развития, в сложных или опасных природных условиях; жизнь полна тем, что У.Г. Самнер (в книге «Народные обычаи» («Folkways») называет «случайным элементом» - непредвиденными
/
I
ситуациями, которые не может объяснить существующее техническое знание. Именно здесь появляется тайное знание священника о том, что сокрыто от других людей. В то время как в серьезных ситуациях, особенно затрагивающих целые группы, ему могли бы предложить действовать в соответствии с его религиозными функциями, во многих случаях от него ждут лишь использования знания, которого недостает другим для успешного решения их собственных проблем. Он объясняет суть и природу событий, происходящих с охотником, воином, моряком, земледельцем, которых они не понимают; он интерпретирует таинственные знаки богов и предсказывает будущее; он советует людям, к каким богам обращаться и какие методы использовать, чтобы их умилостивить1.
Хотя такая функция священника была очень важна в прошлом и даже сегодня все еще сохраняется в более простых консервативных общинах, она не привела к значительному расширению его функций в качестве советника. С развитием технологий востребованность священника в качестве советника значительно уменьшилась. С одной стороны, совет священника сложно проверить на практике, поскольку он основан на сакральном знании о вещах, лежащих вне опыта мирян. Мы должны вернуться к этому вопросу при обсуждении сакрального знания ученых-теологов ("priestly scholars"). С другой стороны, священник, исполняя собственную профессиональную роль, не может обладать специальными знаниями, которые в экстренной ситуации могут понадобиться представителям других профессиональных ролей - охотникам, фермерам, ремесленникам; священник может давать советы, касающиеся только магических и религиозных аспектов необычных ситуаций, в прочих аспектах ситуации он некомпетентен. Безусловно, священники могут приобрести специальное светское знание, связанное с профессиями, которые по сути не являются религиозными. Например медицина в Египте, Вавилоне, Греции. Но если он дает людям, исполняющим конкретные профессиональные роли, советы, основанные на таком типе знания, его функции немногим отличаются от функций советника-мирянина.
Такой советник-мирянин - это в первую очередь пожилой человек, который ушел из активной жизни, в которой являлся видным авторитетом в своей области. Иногда это человек, посетивший дальние страны, как Одиссей, который «многих людей города посетил и обычаи видел», но был при этом, возможно в меньшей степени чем Одиссей, поглощен собственными неприятностями. Иногда этот советник-мирянин - иностранный гость, от которого не ждут конкуренции с местным населением. Или это человек, чей высокий статус поднял его «над» конкуренцией, например владелец большого поместья в
1 На это интеллектуальное лидерство священника в вопросах технологического знания делал упор Фрэзер.
крестьянской общине, если крестьяне ему доверяют. Но в любом случае для того, чтобы давать советы, и особенно для того, чтобы выступать арбитром конкурирующих мнений профессиональных лидеров, советник-мирянин должен, по-видимому, иметь гораздо более широкие знания, чем те, кто с ним советуется. Его знание не должно быть ограничено личным профессиональным опытом - как знание тех, кому он дает советы, каким бы долгим и успешным ни был его профессиональный опыт. Знание советника-мирянина должно включать в себя большое число достоверных наблюдений за людьми различной профессиональной деятельности.
Это означает, что от него ожидают знания не только о том, как практически справляться с техническими проблемами специфического характера, или знания о различных способах анализа ситуации представителями различных профессиональных ролей; предполагается, что такой советник-мирянин знаком с различными механизмами и методами решения практических проблем в рамках не одной, а нескольких профессиональных парадигм, и не в одном, а в различных сообществах. Иными словами, предполагается, что цель знания советника-мирянина составляют не только ценности, используемые и создаваемые техническими действиями, но и технические действия сами по себе; он не испытывает на практике технологию, а изучает различные технологии. Его знание называют технологическим.
Когда советник дает совет в сомнительной ситуации, оригинальная техническая проблема, неразрывно связанная со знанием и опытом действующего лица, оказывается подразделена на теоретическую и практическую части. Здесь задача арбитра в первую очередь теоретическая, это задача диагностики. Он должен определить исходные данные ситуации, установить ее основные компоненты и их связи, а также узнать, как она возникла. Когда люди, играющие активные профессиональные роли, не понимают чего-то, происходящего в природе, в органической или культурной жизни, советник, обладая более высоким и обширным знанием, решает для них эту теоретическую проблему.
Но остается еще решить практическую проблему: понять, как достичь поставленной цели в условиях изменяющейся реальности. Впрочем, прежде чем действие достигнет инструментальной стадии, необходимо мысленно определить результат, к которому необходимо стремиться, и мысленно же определить и организовать те процессы, с помощью которых этот результат будет достигнут с наибольшим успехом. В обычной ситуации, которая хорошо знакома людям, выполняющим профессиональные роли, и с которой они взаимодействуют на основании своих профессиональных ролей, все это сделать легче: определение цели процесса включено в определение ситуации, установленные правила диктуют порядок действий.
Однако в необычной ситуации, которую может понять лишь человек с технологическим знанием, цель должна быть адаптирована к
/
I
незнакомым условиям, а вместо применения привычных технических правил должен быть разработан более или менее новый способ действия, чтобы предвидеть и преодолевать препятствия на пути к успешному достижению цели. После решения теоретической проблемы диагностики необходимы еще два шага: сформулировать план решения проблемы (для прикладного знания это является проблемой) и воплотить или реализовать этот план (и это проблема для технического мастерства).
Здесь человек с технологическим знанием сталкивается с серьезными альтернативами. После проведения диагностики он может сформировать план действия для людей действий; это означает, что он берет на себя ответственность за последствия и, таким образом, подвергает знание, на основании которого был сформирован план, практическому тесту, предполагая при этом, что люди действия ничего не напутают при реализации его плана. Иначе он не сможет сделать практические выводы из своей диагностики и окончательную ответственность за составление и исполнение плана должны нести люди действий.
В самом начале исполнения им роли советника, высказывающего собственное мнение, когда его еще консультируют активные исполнители профессиональных ролей, мнение советника в зависимости от желания «профессиональных консультантов» и его самого будет содержать и диагностику ситуации, и план дальнейших действий или будет представлять собой только диагностику. Однако в конце концов либо первый вариант решения ситуации (диагностика ситуации и план действий), либо второй (только диагностика) может оказаться полностью ожидаемым социальным окружением, которое формируется вокруг личности, обладающей технологическим знанием. Как только мы переходим от сравнительно небольших и простых сообществ к обществам значительных размеров и сложности, мы фиксируем два вида технологических ролей: технологический лидер, который анализирует ситуации и строит планы, которые должны быть исполнены техниками, и технологический эксперт, который специализируется на диагностике.
4. Технологические лидеры
Когда профессиональная задача требует взаимодействия нескольких человек, всегда находится технический лидер, который координирует их деятельность, если, конечно, такая координация из-за частого повторения еще не стала рутинной. Если какое-то технологическое знание считается необходимым для деятельности, предполагается, что технический лидер обладает знанием, необхо-
димым для того, чтобы быть технологическим лидером, который будет диагностировать ситуацию и составлять план для его исполнения подчиненными под его техническим руководством. В простых и стабильных обществах, когда новая и сложная ситуация диктует необходимость коллективных действий, часто бывает, что советника, который отошел от активной деятельности, просят стать лидером и не только составить план для других, но и руководить его исполнением.
В более сложных и меняющихся обществах, где потребность в техническом знании технических лидеров осознается более-менее ясно, людей, предназначенных для управления другими в рамках коллективных действий, готовят заблаговременно. Будущие технические лидеры загодя приобретают то техническое знание, использования которого при диагностике и планировании от него ждут. Таким образом, подготовка будущего военачальника к войне включает в себя обучение военной тактике и стратегии, изучение разновидностей оружия, искусства фортификации, осадных орудий и т.д.; будущий строитель дорог и мостов, строитель портов или ирригационных систем, архитектор, кораблестроитель или мореплаватель должен не просто быть обучен техническому мастерству, но и уметь предвосхищать особые ситуации, с которыми руководимая им группа может встретиться, часто неожиданно. Он знает, как заранее определить, иногда в подробностях, результат, к которому должна прийти руководимая им группа, а также, как распределить между членами группы различные инструментальные процессы, которые должны быть собраны воедино для реализации этого результата.
Если в наши дни коллективные задачи вытесняют индивидуальные задачи практически в каждой сфере технического знания, роли технологических лидеров умножаются и специализируются и знание технологических лидеров становится все более полным и точным. Они становятся незаменимыми не только в производстве, но и в таких сферах человеческой деятельности, как торговля, банковское дело и финансы, где знание практических ситуаций включают кроме материальных объектов представление о сознании людей. Многие профессиональные функции осуществляются группами разнообразных специалистов под руководством людей, которые для исполнения своих ролей целенаправленно приобретали огромный комплекс технического знания. Кроме того, технологический лидер редко лично руководит насущными инструментальными процессами, посредством которых достигается конечный результат. Распланировав и распределив эти процессы, технологический лидер перекладывает контроль за выполнением своего плана на подчиненного технического лидера. Наконец, в больших группах с очень сложными задачами стали подразделяться сами функции диагностики и планирования: широко и комплексно диагностируют различные ситуации, с которыми группа
/
I
сталкивается или может столкнуться в настоящее время, указывают общее направлении деятельности группы; технологический лидер вместе со штатом заместителей лидера диагностирует более внимательно каждый конкретный тип ситуации и рисует общий план, включающий целый ряд различных специальных планов, выполнение которых будут возложено на подгруппы специализированных технических специалистов.
Технологический лидер должен быть, очевидно, «ученым», человеком знания, чья функция - культивировать и использовать технологическое знание на благо тех, у кого его нет, хотя они нуждаются в нем в силу своих профессиональных ролей. Но он также и социальный лидер, глава группы, деятельностью которой руководит. И его социальное лидерство затмевает и обусловливает его функции как ученого, поскольку социальное лидерство дает ему институциональную власть внутри группы, и настолько, насколько он контролирует коллективные групповые силы, она становится источником его социального престижа и влияния в более широком сообществе, частью которого является эта группа. Существуют различные способы, с помощью которых технологический лидер может достичь лидерского статуса: он может унаследовать его, или быть избранным группой, или подняться до высшего статуса с подчиненных позиций внутри группы, или быть назначенным более высокой доминирующей группой, или, пользуясь поддержкой какой-то социально значимой группы, захватить статус лидера силой. Но сохранить лидерский статус он может только избегая в своем технологическом планировании ошибок, которые приведут к тому, что группа не сможет достигнуть своих целей.
Ошибка имеет гораздо более серьезные последствия в ситуации, когда для решения технических задач специально организована группа, нежели в случае технической работы в одиночку. Эти последствия серьезнее из-за относительно большего масштаба коллективных задач, величины потерь, которые влечет невыполнение этих задач, и степени дезорганизации, которую влечет в группы коллективная ошибка. Лидер отвечает за все эти последствия - в том числе и снижением своего социального статуса в глазах своей группы и более широкой социальной среды. И хотя религиозный или политический лидер может «нейтрализовать» снижение социального статуса каким-нибудь успешным достижением, технологический лидер менее удачлив. В рамках технологического планирования то, что воспринято как нормальный успех, принимается как само собой разумеющееся, тогда как план - если ему строго следовать - редко оставляет возможность для неожиданного, экстраординарного успеха. Следовательно, для технологического лидера более важно не упасть ниже стандарта ожидаемых достижений, чем подняться выше него.
Хотя технологический лидер - это также и социальный лидер, его «испытание» успехом и неудачей рассматривается в первую очередь как проверка его знаний и лишь затем - как способность быть социальным лидером, поскольку члены группы, выбранные и организованные для достижения технической цели, рассматриваются как желающие и технически способные сделать то, что он хочет от них, тогда как его собственный технический навык в принципе не рассматривается. Таким образом, его знание, хотя оно все еще является личным знанием специалиста, отделено от других личных характеристик технологического лидера, а содержание и структура личных характеристик технологического лидера прямо зависят от его социальной роли.
Прежде всего предполагается, что технологический лидер обладает конкретным знанием. Только проверенные истины должны быть включены в это знание; в этом знании нет места для гипотез, которые нуждаются в дальнейшем тестировании, поскольку возможность ошибок означает возможность сбоя в деятельности группы. В то же время это должно быть индуктивное знание, основанное на обобщении отдельных эмпирических данных. Каким образом несомненность доказанной истины может быть присоединена к индуктивному обобщению? Через ограничение расширения того диапазона данных, в рамках которого она была протестирована; на практике это означает отказ от использования данных, кажущихся отличными от тех, которые уже применялись. Технологический лидер должен подозрительно относиться к новым данным. Предположим, у него есть предшествующее знание, основанное на опыте и наблюдении характеристик технических материалов определенного рода - дерева, камня, металла, - которое доказало свою пользу для реализации той задачи, которую выполняет группа. Предполагается, что он будет подозрителен, если покажется, что предлагаемый ему материал имеет несколько отличные от ранних образцов характеристики, и его подозрения могут быть рассеяны только с помощью серии тестов, которые покажут, что различия в характеристиках не зависят от того, как это используется. Конечно, технологического лидера не заботят строгие логические дистинкции между несомненностью и высокой вероятностью; для него очевидна возможность генерализации тогда, когда в ходе технологического наблюдения не было выяснено никаких исключений. Как часто бывает в наше время, он, выводя свои индуктивные обобщения из теоретического исследования, очень аккуратен в выборе только тех фактов, которые в данный момент не могут привести к возникновению каких-либо новых теоретических проблем.
Более того, знание технологического лидера должно давать возможность для предсказания в соответствии с известной формулой Огюста Конта: «Savoir pour prévoir, prévoir pour pouvoir» («Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы действовать»). Это означает, что технологический лидер должен знать причинно-следственные связи
между процессами изменения. Он должен уметь предсказать, что если, например, воздействовать на определенный материал определенным образом - в соответствии с определенными техническими методами, - в материале произойдут конкретные изменения. Но причинно-следственные связи предсказуемы, только если процессы причины и следствия повторяемы; они могут быть воспроизведены только в случае, если условия, при которых они происходят, схожи в каждом случае наблюдения. Конечно, для практических целей примерное повторение процессов и примерная схожесть условий достаточны (хотя чем более предварительным и детальным является план действия, тем сильнее должно быть это приближение). Тем не менее технологический лидер сталкивается с фундаментальной сложностью. Ведь его руководство требуется только тогда, когда ситуация, включающая техническую деятельность, должна продолжаться в сравнительно новой ситуации. Это означает, что условия, при которых предполагается причинно-следственная связь между процессами, не такая, какой она была в прошлом. Либо технический процесс, который используется для того, чтобы вызывать определенные изменения, не может быть воспроизведен в новых условиях, либо в его результат обязательно вмешаются другие причинные факторы.
Если технологический лидер хочет, чтобы процессы, обусловленные причинно-следственными связями, повторились, он должен искусственно воспроизвести условия, при которых они (как всем известно) должны происходить, либо включить в изменившиеся условия что-то, необходимое для понимания причины либо противодействия всему, что мешает реализации эффекта, или он должен сделать и то и другое. Это должно быть сделано в случае каждой обусловленной причинно-следственными связями ситуации, которая является необходимым условием успешного окончания процесса. Последнее предполагает выполнение различных подготовительных и вспомогательных действий, каждое из которых требует определенных знаний о причинно-следственных связях, не включенных в обычное техническое действие.
Следовательно, персональное знание технологического лидера в целом не может быть сведено к какой-либо системе специальных теоретических «истин», опирающихся на изолированную часть реальности. Это должен быть набор разнородных знаний2, полностью подчиненных задаче коллективных целей, достижение которых технологический лидер не только планировал, но и руководил всем процессом целедостижения. Ядро этого знания составляют те «истины», которые непосредственно он сам применяет во всех своих планах. Инже-
I
2 Мы находим отражение этого требования в биографиях таких американских «капитанов промышленности», как Эндрю Карнеги, Джон Д. Рокфеллер, Дж. Пирпонт Морган.
нер-строитель, который строит мосты, должен обладать необходимыми знаниями из области физики и химии. И эти знания должны быть интегрированы в план строительства любого моста в любых условиях. Огромную часть знаний из физики и химии он, однако, никогда не использует, за исключением настолько невероятных ситуаций, что для практических целей эту возможность можно проигнорировать. При этом инженер-строитель должен также иметь некоторые знания из геологии, географии, метеорологии и принимать во внимание различные природные условия, которые будут влиять на процесс строительства мостов; он также должен знать что-то из экономики, социологии, психологии, чтобы использовать благоприятные и нейтрализовать неблагоприятные факторы культурной жизни людей. Все эти различные периферийные знания хотя и являются менее точными, чем те, что включены в его план постройки моста, тем не менее должны дополнить уже хорошо определенное знание и позволить с достаточно высокой степенью вероятности предсказать, какими будут последствия изменений, которые произойдут без его вмешательства или, напротив, при его участии.
Короче говоря, ожидается, что при каждой диагностике сложной ситуации технологический лидер должен «отсекать» все новое и неопределенное, чтобы достичь практически «безопасной» комбинации старых и определенных истин о вещах и процессах.
По сути существуют сегодня и существовали на протяжении многих веков технологические лидеры, которые выходили за рамки требований и ожиданий своей социальной среды, которые по своей собственной инициативе, а не в ответ на социальный заказ брали на себя ответственность за новые коллективные задачи, связанные со значительным риском, поскольку отсутствовала достаточно надежная опора для реализации их планов в виде приобретенных ранее знаний. Такие лидеры должны обладать огромной властью и престижем, создавать группы для реализации определенных ими коллективных задач, а также поддерживать свои социальные роли в случае, если их первая попытка реализовать некоторую коллективную задачу провалится. В основном такими технологическими лидерами были либо правители государств, либо еще чаще люди, которым правители делегировали свою власть для реализации конкретных технических задач. Именно с такими людьми связан тот серьезный прогресс, которого достигло человечество со времен Древнего Египта и Вавилона в архитектуре, военном и гражданском машиностроении, горном деле, навигации. Сегодня (хотя наиболее важные и самые новые начинания в этих областях по-прежнему происходят в основном благодаря государственной инициативе) в сфере общественного промышленного производства самые смелые коллективные технологические задачи осуществляются при поддержке экономической мощи, которой владеют «капитаны промышленности».
Запланированная коллективная задача, для реализации которой не создано законченной и четкой теоретической базы, может быть решена двумя способами. Первый состоит в том, что технологический лидер использует при планировании непроверенные гипотезы и меняет свои планы, как только обнаруживает методом проб и ошибок, что эти гипотезы «не работают», так что их практическое применение приводит к неожиданным результатам. Для коллективных инициатив это, конечно, затратный метод, и конечный результат применения такого метода будет неизбежно отличаться от того, что было задумано изначально. Тем не менее это не обязательно означает, что такой метод всегда бесполезен - если судить не по стандарту соответствия достижению цели, но по некоторому скорее внешнему стандарту полезности; этот метод может привести как к ценному, так и к предполагаемому результату, но иногда такой метод может привести к еще больее ценному, чем предполагалось ранее, результату. Тогда это расценивается как успех. Другой способ состоит в установлении достоверности непроверенных гипотез - если это необходимо для снижения риска - посредством наблюдения или эксперимента до того, как план будет претворяться в жизни. Технологический лидер может сам выполнить эту функцию. Однако если он в первую очередь социальный лидер, человек власти, для которого приобретение знания - лишь инструмент управления действиями группы, или если эта задача слишком объемна и сложна для того, чтобы он сам приобрел все то знание, которое необходимо для реализации задачи, он доверяет эту функцию, подчиненному специалисту - эксперту.
Перевод с английского Р.Э. Бараш
I
228
