CC BY
37
2005.01.023. ХЬЮЗ Э. Ч. ТИПЫ ЛИЧНОСТИ И РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА. HUGHES E. C. Personality types and the division of labor // Personality and the social group / Ed. by E. W. Burgess. — Chicago: The University of Chicago Press, 1929. — P. 78-94.
Литература и здравый смысл, а в последние дни еще и пресса, рисовали нам стереотипные образы лиц, занятых разными родами занятий: чопорной школьной учительницы, пастора, деревенского кузнеца, фермера, профессора, политика, финансиста. Все эти и многие другие типы, созданные таким образом, как ожидается, должны по-особому реагировать на жизненные ситуации. Ко многим из них карикатурист добавляет лицо и костюм. Социальные ученые и философы подхватили этот намек и стали иногда связывать типы людей с их задачами, как, например, Адам Смит в ставшем классикой параграфе о природе различий между философом и человеком с тачкой. В обыденных дискуссиях не задается вопроса о том, как возникают такие различия; есть лишь разговор о них как о фактах или вымысле.
В нашей отрасли социальной науки в последнее время уделялось много внимания классификации лиц по типам соответственно их поведению. Какие-то из старых классификаций (такие, как «хорошие» и «плохие», «преступники» и «законопослушные», «богатые» и «бедные») были поставлены под вопрос, но не потому, что указанные классы не существуют, а потому, что они не дают достаточных ключей к поведению людей. Д-р Бёрджесс предпринял изучение делинквента как персоны, приняв во внимание последовательности поведения, роли, принимаемые лицом в своей группе, и роль, отводимую ему его группой; он сопроводил это оговоркой, что имеется в виду группа, в которой лицо желает получить статус. Иначе говоря, группа, в которой он «живет». Делинквентность, или нарушение закона, становится тем самым всего лишь элементом в паттерне поведения, и акцент делается на том, что этот элемент не всегда одинаков, даже когда предполагаемый им внешний поведенческий акт подпадает под данную правовую категорию. Здесь присутствует признание того, что типы поведения не обязательно совпадают с обыденными или правовыми определениями.
В этой статье мы, видимо, отходим от этой уже достигнутой позиции и ищем набор личностных типов в классификации людей соответственно работе, которую они делают. Сразу же возникает несколько вопросов. В какой степени люди данного рода занятий «живут вместе» и развивают культуру, имеющую свой субъективный аспект в личности? Находят ли люди ареал
удовлетворения своих желаний в ассоциациях, которые они формируют со своими коллегами, конкурентами и собратьями по роду занятий? К чьим мнениям человек чувствителен? Какую роль играет род занятий человека в предоставлении ему его «жизненной организации»?1
Необходимым условием ответа на эти вопросы является изучение лиц, занятых в разных профессиях, с целью определить природу профессионального отбора и выяснить, что происходит с человеком, как только он находит место в разделении труда. Было предпринято несколько таких исследований. Некоторые из них статистические; другие — то, что можно было бы назвать case studies родов занятий, например, работа м-ра Донована об официантке2. В этой статье мы вынуждены ограничиться размещением этой проблемы в схеме соотнесения и иллюстрацией, почерпнутой из одной профессиональной группы.
Человеческая экология и разделение труда
Мы обязаны Дюркгейму различением двух типов социальных единиц: социального сегмента и социального органа. Социальный сегмент — это мельчайшее сообщество, существующее независимо от других; его члены вырастают в настолько единообразных условиях, что их сознания становятся конкретными, единообразными и строгими. Для него характерно также наличие стольких поколений, сколько допускает долголетие этой группы. Такое сообщество отличается во многих отношениях от всех других. Индивид не может представить никакого другого набора социальных установок, кроме того, который является общим для людей в его группе. Социальный орган, в свою очередь, зависит в своей жизни от других сообществ; он представляет собой лишь единицу в разделении труда и должен участвовать в обмене с другими сообществами. Этот обмен требует, по крайней мере, минимума понимания между группами вовлеченных в него сообществ. Разделение труда представляет собой сеть обменов между сообществами, посредством которой эти сообщества включаются как функционирующие части в более широкое сообщество. Это более широкое сообщество, однако, не имеет общего сознания или только очень слабое, неясное и абстрактное. В процессе развития разделения труда жизнь каждого социального органа становится все больше обусловленной другими; силы, которые удерживают его на месте, начи-
1 См.: Thomas W. I. The Polish peasant. Vol. I. P. 27.
2 Donovan F. R. The woman who waits.
нают включать соседей, а также «почву под ногами». Именно эта конфигурация социальных органов, трактуемая в пространственном аспекте, изучается человеческой экологией.
Священное разделение труда
В сообществе того типа, который Дюркгейм называет «социальным сегментом», разделение труда либо очень простое, либо очень жесткое. Оно может непосредственно вытекать из социальной организации сообщества и состоять из наборов священных прерогатив, как, например, в кастовой системе, где человек с рождения получает профессию и положение. Этот тип разделения труда мы можем назвать священным. Прерогативы данной касты могут как образовывать, так и не образовывать единицу технического умения.
В исследовании разделения труда у дописьменных народов, проведенном под руководством д-ра Фэриса в Чикагском университете, автор выделил набор занятий, который назвал «дописьменными профессиями». Сюда были включены целители, исполнители ритуалов, колдуны, знахари и т. д. Он обнаружил, что в этих занятиях с некоторым объемом практической техники было связано много тайных ритуалов и прерогатив, чьи связи друг с другом были традиционными, произвольными и подкрепленными табу. В обществе, где разделение труда имеет такой характер, его связь с личностью вполне очевидна, особенно если в дело включаются «кастовый» элемент оценки и завершенный набор социальных отношений, который с ним сопряжен. Этот тип разделения труда — феномен по существу неизменного, немобильного общества. В изменяющемся обществе может проявиться тенденция к его развитию или, по крайней мере, сохранению. Например, невозможно придумать ни одного технического принципа, который был бы естественным образом связан с деятельностью священника: он направляет деловую жизнь своей паствы, женит, крестит, утешает в печалях, молится за исцеление больного, выступает толкователем морали и теологии. Эти функции встроены в традиционный и несколько произвольный комплекс; это — прерогативы1 .
1 North. Social differentiation. P. 255: «Группа, в которой статус, род занятий и культура стали наследственными, называется кастой. На самом деле, однако, разница между
Секуляризация разделения труда
В противоположность этому типу, разделение труда в нашем мире мы можем охарактеризовать как секуляризованное. Каждый день создаются новые занятия, а сцепления функций, свойственные старым, претерпевают изменение. Для индивида каждодневные промышленные революции означают, что он не уверен в своем рабочем месте или, по крайней мере, в рабочем месте своего сына. Это касается не только индивидов, но и целых регионов; изменения в транспорте, методах производства, расширение рубежей коммерции ломают самые глубокоукоре-ненные и священные прерогативы1.
Профессиональный отбор становится основным процессом, от которого зависит социальная организация. Этот отбор становится жестоким процессом, который каждый день начинается заново, атомизируя семьи и отрывая их от их почвы.
Этот тип разделения труда можно назвать «секуляризованным» и в том смысле, что появляются новые занятия, или функциональные единицы, которые не подкреплены традицией, и в том смысле, что лица, входящие в профессию, приходят в нее без ясно очерченных традиционных представлений о том, как в этой профессии им надлежит рабо-тать2. Мы разберем это подробнее, обсудив, что такое процесс профессионального отбора и что он делает с человеком.
Профессиональный отбор
обществом, базирующимся на касте, и обществом, в котором преобладают открытые классы, — не более чем разница в степени. Во всех обществах присутствуют силы, которые стремятся кристаллизовать форму социальных институтов и социальной организации. Вопрос лишь в том, насколько эти силы предоставлены самим себе и достигают ли они в своем развитии логического завершения».
1 North. Social differentiation. P. 255: «Открытие новой территории или естественных ресурсов, появление новых изобретений или новых областей промышленности, приход вой-ны — все это обычно ниспровергает старый порядок и приводит к обмену местами на социальной лестнице. Высокое развитие интеллекта и коммуникации откроет перед индивидами возможность подниматься или опускаться по этой шкале в зависимости от их способностей и силы характера».
2 Sombart W. Hochskapitalismus. S. 30.
В своей недавно опубликованной работе «Wirtschaftsleben ш Zeitalter des Hochkapitalismus»l Зомбарт сделал главной темой обсуждения отбор лидеров промышленности, а также пролетариата. Главный момент в отношении первых состоит в том, что биографии очень большой доли этих людей демонстрируют скромное начало. Это стало возможно благодаря корпорации и системе кредита. Этот факт демократизации означает не столько возрастание шансов на то, что лицо с низким положением поднимется по экономической и социальной шкале, сколько ускорение изменения, исчезновение старых родов занятий и появление новых. Зомбарт ясно говорит об этом, рассматривая источники пролетариата. Пролетариат, говорит он, набирается из рядов тех, кто был согнан со своего традиционного места на земной поверхности, и из тех, чьи рождение и семья не предусматривают никакого места в экономической системе, кроме того, которое сам индивид сможет найти. Отбор в родах занятий пролетарского типа зависит в основном от наличия в данное время и в данном месте работы и лица, которое могло бы ее делать. Д-р Норт заключает, что «определение того, какую именно задачу выполняет большинство индивидов в более широком классе профессий, зависит главным образом от местных, временных и случайных обстоятельств»2. Общий вывод из большинства нынешних дискуссий состоит в том, что нельзя предсказать ни профессиональную судьбу индивида, ни происхождение того лица, которое будет следующим занимать данную должность. Это равнозначно признанию чрезвычайной запутанности обсуждаемых процессов.
В некоторых типах профессий этот процесс можно в каких-то пределах проанализировать: например, в духовенстве евангелических церквей, где нужно иметь более выраженное «призвание» к профессии. На долю сельских юношей это призвание выпадает чаще, чем на долю городских. Священников для города поставляет деревня. Кроме того, более евангелические церкви обеспечивают священниками менее евангелические. Унитарная деноминация практически не поставляет священников; ей приходится рекрутировать своих пророков из числа эмансипированных членов более ортодоксальных деноминаций. Несомненно, на выбор
1 Sombart W. Hochskapitalismus. S. 19: «Наконец, экономические лидеры эпохи позднего капитализма новы тем, что они отобраны. Если рассмотреть прежде всего некоторую совокупность людей как область рекрутирования предпринимателей, а также их социальный отбор, то
Продолжение сноски со стр. 160.
мы обнаружим, что самая важная характеристика нашей эпохи — это далеко идущая демократизация лидерства: руководители экономической жизни взбираются вверх из все более широких и все более глубоких слоев населения».
2 North. Social differentiation. P. 235.
i55
профессии детьми оказывает определенное влияние профессия родителя. Сын священника, например, неровно дышит к более свободным профессиям, но все еще в какой-то мере сохраняет в себе склонность отца скорее оценивать со стороны, чем участвовать в жизни сообщества. В социологии полно сыновей священников. Эти процессы отбора вполне могут быть изучены при помощи case studies как профессий, так и семей.
Разделение труда и мобильность человека
Секуляризованное разделение труда — самый могущественный фактор мобилизации людей. Дюркгейм установил этот факт как одно из важнейших следствий возросшего разделения труда для социальной жиз-
ни1.
Люди, которые становятся товарами или функционерами в разделении труда, — это люди, большинство которых было воспитано в семьях. В семье человек усваивает набор социальных объектов и установок, более или менее общих для сообщества. Чтобы войти в профессиональный мир, человек должен быть мобилизован. Эта мобилизация, соответственно ее степени, предполагает отрыв человека от базы своей морали. В исследовании «Польский крестьянин в Европе и Америке» Томаса и Знанецкого яснее всего прочего показывается, что этот отрыв завершается радикальным изменением личности. Мисс Реммелин в своем исследовании «Странники» предположила, что странник самим своим странничеством отрезается от более прочного мира, по которому он скитается. Эти два примера представляют, соответственно, крайнюю степень исходного перемещения и крайнюю степень мобильности в том или ином типе профессии. В других, более обычных случаях ключевой факт мобилизации человека для участия в экономической жизни оказывается всего лишь менее выраженным, но по сути таким же. Процесс нахождения места в конкуренции с другими — это процесс, заключающий в себе немало пространственных перемещений в мире, в котором с высокой скоростью протекает урбанизация. Профессор Сорокин дает нам статистику, пока-
1 Durkheim E. De la division du travail social. 2me ed. P. XX: «Ведь чтобы получать от ремесла средства существования, нужны клиенты, а чтобы их найти, надо выйти из дома. Из него необходимо выходить также для того, чтобы устанавливать отношения с конкурентами, бороться против них, договариваться с ними. Кроме того, ремесла прямо или опосредованно связаны с городами, а города всегда формировались и пополнялись главным образом за счет иммигрантов, т. е. индивидов, покинувших родную среду». (Цит. по: Дюркгейм Э.
О разделении общественного труда. — М.: КАНОН, 1996. - С. 23.)
зывающую, что в 1920 г. треть населения Соединенных Штатов проживала за пределами штатов, в которых эти люди родились. Он полагал, что число лиц, проживающих за пределами тех сообществ, в которых они родились, было бы гораздо выше1.
Общая циркуляция населения по поверхности земли постоянно заносит индивидов в страны, языка которых они не знают и в социальной схеме которых для них нет места. Влияние этой мобилизации на существующие социальные группы исследователи семейной дезорганизации называют атомизацией семьи. Одна большая семейная группа демонстрирует следующую мобилизацию детей и внуков одной супружеской пары:
«Семнадцать сыновей и внуков и одна внучка, распределены по 11 профессиям. Проживают в 10 штатах и 16 разных городах. Каждый из тех, кто уехал от родного сообщества, проводит свою жизнь главным образом в профессиональной группе, к которой он принадлежит в нынешнем месте проживания. Один — профессор химии в университете штата, стал убежденным агностиком; один — президент методистского колледжа, открыто осуждает нехристианскую природу образования в колледжах штата. Один из внуков — юрист и политик, консервативный республиканец, мещанин. Его сестра — певица и актриса, полностью эмансипирована. Четверо остались фермерами, живут в родном сообществе, добродетельные методисты, не курят и не сквернословят. Практически все, кто покинул дом и сменил род занятий, и курят, и сквернословят — в какой степени, зависит от профессий, в которых они заняты, и расстояния от дома. В такой семье все, что осталось общего, — это память. Каждый живет в мире, созданном его профессией, и больше заботится о своей профессиональной репутации, нежели о семейной» (частная рукопись).
Католическое духовенство, по всей видимости, являет наиболее полный отрыв человека от своей milieu natal [родной среды] ради профессиональной жизни. В вест-сайдском сообществе Чикаго автор познакомился с несколькими ирландскими семьями, отправившими сыновей в семинарию. В каждом случае установка семьи была установкой конфликта между гордостью за достижение сына и тоской от его потери. Приведем слова одного отца: «Жена гордится мальчиком. Но он разбивает ей сердце. Он больше не наш мальчик. Он уже не разговаривает с нами, как
1 Sorokin P. Social mobility. P. 383.
раньше. Он никогда не остается дома надолго, да и когда находится здесь, кажется посторонним. Самого младшего мы собираемся оставить дома. Двух мы уже отдали церкви».
Сам процесс подготовки священника состоит в том, чтобы погрузить новичка в церковный мир, решительно ограничить даже число писем, которые он может писать родным, дать ему новый формализованный язык — короче говоря, сделать из него новую личность с новыми определениями желаний. Это делает путем дисциплины то, что секты пытаются сделать путем обращения, — а именно, стирает прошлое человека настолько, чтобы он мог быть полностью мобилизован на выполнение своей миссии.
Это отсечение человека от его домашней основы, происходящее вместе с его вхождением в профессию, его переходом из одной профессии в другую или даже с одной работы на другую, и есть тот характерный феномен современного разделения труда, который приносит с собой изменение личности. Обычно это изменение более поверхностно, чем превращение мирянина в священника или поляка в американца. Оно может начаться с переезда из сельского в городское сообщество. Даже если это всего лишь вхождение в новые группы в домашнем сообществе, оно может ослабить контакты с семьей и роль семьи в определении социальных установок данного человека.
Классификация единиц разделения труда
Мы можем дать примерную классификацию типов мест в разделении труда на основании: (1) того, каким образом люди в них входят, (2) установки человека в отношении своего рода занятий и (3) предполагаемого положения рода занятий в глазах сообщества. Человек может получать место от рождения. Наследственные титулы и прерогативы есть до сих пор. Некоторые рождаются к праздной жизни, однако при этом не предполагается, что так же были рождены их родители или что общество гарантирует человеку эту позицию.
1. Виды занятий, в которые человек призывается или обращается, можно назвать миссиями. Чем насильственнее призвание или обращение, тем меньше этики в профессиональной группе. Человек может прийти к убеждению, что он служитель с особой миссией. Евангелист, к примеру, вербует приверженцев в конгрегациях официальных деноминаций, ибо эти официальные деноминации отошли от истинной веры. Миссионер
легко становится фанатиком, на которого снизошла Божья благодать, который не имеет земных коллег и не признает ничьего спасения, кроме своего собственного. В старых, прочно установленных институтах может сохраняться остаток этой установки. Протестантский священник смутно надеется обратить католика, а католический радуется, заманив в свои сети протестантскую душу. Миссионер принадлежит культу, будь то врачевание, спасение души, культ утопического социального порядка или священная ветвь обучения. Это же чувство миссии приобретают редакторы органов формирования общественного мнения. В таких родах занятий получают развитие особые язык и метафизика, которые человек может понять лишь при условии причастности к общему для группы эмоциональному опыту.
2. Профессии и полупрофессии. В профессии входят посредством долгого обучения и обычно так, как предписано самой профессией и санкционировано государством. Обучение считается необходимым для усвоения науки и техники, важных для практического выполнения профессиональной функции. Обучение, между тем, приносит с собой в качестве побочного результата ассимиляцию кандидата к набору профессиональных установок и механизмов контроля, к профессиональной совести и солидарности. Профессия претендует на то, чтобы стать моральной единицей, и имеет целью стать таковой. Современному городу свойственно, что все большее число родов занятий пытаются отвоевать себе характеристики и статус профессий.
3. Предприятие имеет дело с товаром. Зомбарт отмечает тот факт, что в современном мире предприниматель обнаруживает, что его функция чуть ли не ежедневно меняется. Если он вступает в свой бизнес с ощущением миссии или сохранения для мира какой-то ценности, его подстерегает опасность, что кто-то менее отягощенный традиционными идеями его обойдет. Чтобы удерживать на плаву свое предприятие, человеку может быть необходима долгая подготовка так называемого «практического» сорта. Если эта подготовка делает человека непригодным для вовлечения в другие предприятия, он становится чем-то вроде профессионала.
4. В искусства, как предполагается, входят благодаря сочетанию особого таланта, или способности, с освоением техники.
5. Ремесла очень близки к искусствам, настолько близки, что некоторые из искусств объединяются с ремеслами для взаимной защиты.
Предполагается, что в ремесло входят посредством усвоения особых умений.
6. Помимо этих типов, есть занятия, которые называются работами, или рабочими местами (jobs). Способ приобретения работы более случайного сорта состоит в том, чтобы просто предложить самого себя в нужное время в нужном месте, когда требуется рабочая сила определенного возраста, пола и, возможно, с некоторой степенью интеллекта. Даже бродячий работяга (hobo), при всем его пресловутом отвращении к труду, имеет занятие. Есть определенные работы, к которым он годен и на которых он требуется.
Все эти классы занятий могут требовать какой-то степени мобильности. Некоторые специалисты в этих классах особенно мобильны, как, например, временные рабочие, актеры, священники и т. д. Другие обладают техническим мастерством или навыками, которые, предположительно, могут практиковаться везде, например, врачи; однако медицина, как она действительно практикуется, зависит от местного и личного знакомства. Третьи ограничиваются местами, где существует благодарная клиентура, например, артист, священник и т. д. Другой важной переменной в родах занятий является природа контакта их практиков друг с другом, а также природа конкуренции.
Социальные установки и разделение труда
В некоторых родах занятий могут быть лица, представляющие любой из названных типов элементов, присутствующих в разделении труда. Особенно это касается мира бизнеса. Эти разные степени преданности делу или собственной функции, разные степени несерьезности, статус, разные степени чуткости к собственным коллегам представляют разные типы. В индивиде они становятся фактами его жизненной организации и его личности.
В тех, кто принял профессиональную установку, занятие представлено как культура и как техника. Техника развивается в связи с определенными объектами или деятельностями. Техника врача связана с человеческим телом. Оно должно быть для него иного рода объектом, нежели для обывателя. Для обывателя оно — священная вещь, объект возвышенного чувства. Для риэлтора объектами техники являются законы о недвижимости и сама земля. Если он сопротивляется изменениям в законах о недвижимости, то это не проистекает от чувства, а является вопросом
политики. В связи с техникой и интересами тех, кто этой техникой пользуется, профессиональная группа обычно выстраивает набор коллективных представлений, более или менее специфичный для данного рода занятий и более или менее непостижимый для сообщества. Интересы, которые профессиональная группа облекает в более или менее собственный язык, составляют основу кодекса и политики профессиональной группы. Кодекс представляет собой предписанную деятельность индивидов внутри профессии по отношению друг к другу; политика — связь профессии с сообществом, в котором она функционирует. Всегда есть некоторый предел, до которого кодекс и политика профессии могут отклоняться от общей культуры сообщества. Ее члены являются продуктами обывательского общества. Практика профессии требует некоторого социального санкционирования со стороны внешнего мира.
Эти культура и техника, этикет и профессиональное мастерство явлены в индивиде как личностные черты. Объекты становятся для индивида констелляцией сакральных и секулярных объектов и установок. В общем и целом, мы можем сказать, что чем дольше и чем строже период инициации в профессию, тем больше культура и техника с ней ассоциируются и тем глубже запечатляются в личности ее установки.
Вхождение в некоторые занятия и выход из них настолько случайны, что никаких коллективных представлений не развивается. Однако сам случайный рабочий, ввиду крайнего непостоянства его работы, может развить некоторые характерные черты. Официантки, несмотря на временный характер их работы, по всей видимости, живут вместе так много, что развивают особый язык и набор социальных установок, сколь бы они ни были индивидуалистическими1.
Типы личности на фронтире
Главный феномен фронтира — это изменение в разделении труда. Под расширением фронтира в Китае или Индии мы имеем в виду, что эти страны втягиваются во все большее разделение труда и что существо-
1 Donovan F. R. The woman who waits. P. 128: «В своем отношении к жизни официантка подчеркнуто индивидуалистична, и статус ее рода занятий, как он существует сегодня, тяготеет к индивидуализму. Она делает только то, что ей нужно сделать для заработка, и ее единственный реальный интерес — это чаевые. В своей работе она зачастую не принимает в расчет ни заведение, ни менеджера, ни коллег по работе, а только саму себя, и редко колеблется, когда подвертывается возможность достичь своих интересов за счет других».
вавшее до сих пор локальное и самодостаточное разделение труда разрушается или изменяется. В Индии, согласно Джоши и Вадья («Деньги и денежный рынок в Индии»), связь между локальным миром Индии и внешним миром осуществляется банкирами и заемщиками из числа людей смешанной расы, махаджан и менялами, которые беззастенчиво обманывают индийского крестьянина и превращают его зерно в европейский банковский кредит. Один китайский ученый говорит, что в Китае существует схожий тип ростовщика, который буквально продает собственный народ внешнему коммерческому миру. В западной Канаде китайцы, говорят, занимаются наймом людей своей национальности для канадских работодателей. Это личностные типы, развивающиеся в условиях изменения разделения труда на фронтире. Такие лица лишены этического или морального прецедента. Они беспринципны и подрывают своими действиями социальный и экономический порядок своих народов.
Человек в новом роде занятий
В прошлогодней статье об экологии д-р Маккензи ввел понятие «центр господства». Помимо прочего, центр господства — это место с очень высоким разделением труда. И вместе с тем это фронтир, в котором развиваются новые профессиональные типы. В числе этих новых типов — финансист, поскольку центр господства является центром кредитования и финансов. Зомбарт дает нам портрет этого нового типа. Этот новый тип должен опрокинуть существующий порядок1.
Когда этот новый тип, финансист, еще только складывался, он был нещепетилен не только в своих сделках с внешним миром, но и по отношению к своим конкурентам и коллегам. Биография Дэниэла Дру2, одно-
1 Sombart W. Hochskapitalismus. S. 29: «Новые люди как таковые свободны от связи с традицией семьи, бизнеса, торговых Sitten [обычаев]. Ранее крупный бизнес находился по большей части в руках аристократических семейств с феодальными замашками, которые пугливо шарахались от нездоровых изменений, придерживались взгляда, что почетнее сберегать, чем завоевывать, и, следовательно, были “неофобами”, полными страстной приверженности традиции. То, что Sitten и привычки, регулировавшие индивидуального торговца в его поведении, были очень строги-
Продолжение сноски со стр. 168.
ми, тесно связано с по существу традиционно-ориентированным предпринимательством. Выскочка свободен от всех этих пут и барьеров; он свободно преобразует мир в соответствии со своей целью... Старые семьи живут в непрерывности дела... Новые люди нещепетильны».
2 White. The Book of Daniel Drew.
го из первых операторов на Уолл-стрит, рассказывает о советах директоров корпораций, которые предавали сами компании, которые они, как предполагалось, должны были представлять. Жизнь Гари, описанная Идой Тарбелл, являет нашим глазам примерно такую же историю и показывает, что за этикет этот новый элемент экономической жизни выработал с течением времени для своей защиты1. По мере того как род занятий становится старше, он начинает социальный подъем, добиваясь фиксации или улучшения своего статуса в сообществе. Индивиды в этом роде занятий носят на себе признаки этого социального восхождения. Как только этот статус достигается, индивиды в нем приобретают «размеренный образ жизни», и лица, которые пытаются вломиться в него с новой техникой, оказываются, в свою очередь, нещепетильными выскочками.
Типы в купле-продаже недвижимости
Купля-продажа недвижимости — бизнес сравнительно новый. В своей весьма недолгой истории он прошел часть цикла, ведущего от новомодного, бессовестного бизнеса к бизнесу основательному и вполне респектабельному. Мы можем проиллюстрировать типы личности в этом секторе разделения труда, взяв для примера людей, занимающихся этим делом в Чикаго.
Риэлтор. — «Риэлтор», т.е. постоянный агент по продаже недвижимости, представляет тип, дольше всего занятый в этом бизнесе. Он мыслит, движется, да и вообще живет в мире недвижимости. Он довольно хорошо ассимилирован к этическому кодексу, или практике, торговли недвижимостью, и поддерживает политику, которую лидеры этого бизнеса считают в конечном итоге для него благотворной. Агентство по продаже недвижимости — его клуб, и, как правило, это его единственный клуб в центре города. Именно там, среди товарищей по работе, он обретает свой профессиональный, или деловой, статус. Он всячески поддер-
1 Tarbell I. Gary. P. V: «Судья Гари принадлежит к группе влиятельных людей, которые в последние пятьдесят лет лидировали в сотворении в США того, что мы называем Большим Бизнесом. Самыми известными среди этих лидеров были старший Рокфеллер (нефть), старший Морган (банки), Э. Х. Гарриман (железные дороги) и в первую половину этого периода Эндрю Карнеги (сталь). Эти люди, обладавшие несомненными финансовыми и коммерческими дарованиями, воплощали определенное отношение к бизнесу и способствовали внедрению практик и этикета, которые необходимо понять, если мы хотим составить реалистическое и полезное представление о действительном развитии, смысле и потенциале Большого Бизнеса».
живает действия, затрудняющие другим людям доступ в этот бизнес и в это агентство. Некоторые старшие члены Чикагского агентства недвижимости превратили свой бизнес чуть ли не в миссию и, сделав это, едва не потеряли свой бизнес. Они профессионально сознательны и профессионально ревнивы. Их имена выступают как реклама их места в мире недвижимости.
Агент по продаже недвижимости. — Член Агентства недвижимости округа Кук беднее «риэлтора». Возможно, он менее успешен и поддерживает в своем бизнесе дело демократии. Он обвиняет риэлтора в том, что тот, дескать, монополист и представитель «крупных интересов». Достигнув большего успеха, он обычно становится «риэлтором».
Иноязычный агент. — Он имеет более случайную связь с риэлторским бизнесом. Он занимается бизнесом среди людей своей национальности и живет отчасти тем, что ускоряет вторжения иностранцев в сообщества коренных жителей. Коллективные представления организованного риэлторского мира ничего для него не значат. Он живет в своей языковой группе и капитализирует свое знакомство с этой группой. Его клиентами являются его соседи.
Квартирный маклер. — Квартирный маклер в риэлторском бизнесе — человек случайный. Его услуги рекламируются в объявлениях, уверяющих возможных клиентов в том, что никакого опыта не требуется. С точки зрения риэлтора, маклер — продавец недвижимости наинизшего пошиба. Он пришел в этот бизнес, потому что больше нигде не смог найти работу. Он задерживается в нем ровно настолько, чтобы получить в качестве аванса комиссионные, и не управляет своим профессиональным поведением в интересах работодателя или риэлторского бизнеса как такового. Каждый маклер жалуется на то, что бывший работодатель плохо с ним обращался, а также на «грязные сделки», которые ему предлагали другие маклеры. Он — отщепенец этого бизнеса; как и официантка, он обвиняет своих коллег в том, что они украли его чаевые, продолжая при этом красть их чаевые. Он считает сформулированные кодексы деловой этики оковами, которые мешают ему заниматься делом.
Создатель ажиотажа, или «бумер». — Риэлторский бизнес в Чикаго начался с земельного бума; главы ныне респектабельных и консервативных фирм были когда-то «бумерами», такими же дикими в свое время, как и более недавние «бумеры» во Флориде и Маскл-Шоулз. Сегодняшний «бумер», между тем, является для них выскочкой. Он черпает деньги со священного местного рынка. «Бумер», в свою очередь, называ-
ет консервативного местного риэлтора самовлюбленной, недальновидной свиньей. Этот «бумер», подвизающийся на ниве ажиотажа, — функционер земельной мании. По манерам он представляет из себя продавца в самой напористой его разновидности; что именно в данный момент ему выпало продавать, полностью зависит от случая. Его оптимизм без каких-либо проволочек переключается с одной вещи на другую. Его этикой является сиюминутная целесообразность; он мобилен, часто меняя содержание и объекты своей деятельности. Всякого рода ограничения, налагаемые на бизнес законом или самой профессией, точно так же являются для него помехой.
Центр риэлторского бизнеса занимает группа людей, чьи состояния, клиентура и положение в бизнесе более или менее обеспечены. Они больше не выскочки. Их конкуренты — их закадычные друзья. Агентство недвижимости стало для них почти религиозной организацией; это, несомненно, братство. Стать президентом этого агентства — вот цель, к которой они стремятся, когда хорошо устраиваются в своих жизнях и карьерах. Можно назвать группу людей в Чикагском агентстве недвижимости, считавших своим религиозным долгом посещать собрания Агентства, служить в его комитетах и т. п. Они явно нигде не искали статуса так, как в своей деловой группе.
В особенности, когда род занятий развивает собственный институт для контроля над профессией и защиты ее прерогатив, он с высокой вероятностью развивает то, что можно назвать культурой, этикетом и группой, в которой люди могут найти удовлетворение своих желаний. Внешнему миру, или миру обывателей, этот этикет может быть более или менее непонятен. С другой стороны, сезонный или временный рабочий развивает свой набор установок и желаний, при котором его желания удовлетворяются не на работе, а вне ее. Он тем не менее чувствителен к мнениям людей, занятых той же работой, что и он, и, несомненно, конституирует личностный тип.
Перев. с англ. В.Г. Николаева
