Социальная избыточность высшего образования: «Проблема» или цивилизационный ресурс? Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

Даренский Виталий Юрьевич,

кандидат философских наук

СОЦИАЛЬНАЯ ИЗБЫТОЧНОСТЬ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ: «ПРОБЛЕМА» ИЛИ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РЕСУРС?

Аннотация. Автор статьи размышляет о перспективах развития системы высшего профессионального образования в условиях значительных социокультурных, социально-экономических и демографических изменений; с тревогой говорит о противоречивости современного университетского образования, его доступности, значительном росте предложений на рынке образовательных услуг при ощутимом снижении их качества. Статья содержит объективную статистику и глубокий анализ складывающейся ситуации в высшем образовании, содержит прогноз развития этой важной социальной сферы.

Ключевые слова: социально-экономические реформы, модернизация, рынок образовательных услуг, рынок труда, высшее профессиональное образование, социальная политика, человеческий капитал.

УДК 378 ББК 74.58

В «постсоветский» период в странах бывшего СССР, несмотря на всю глубину деструктивных процессов в социально-экономической сфере, система высшего образования, тем не менее, по контрасту с первой развивалась весьма бурно. Общее количество и вузов, и студентов по сравнению с концом советского периода истории в настоящее время выросло в несколько раз (по разным странам цифры колеблются, но общая тенденция везде налицо). И это происходило на фоне уменьшения и постарения населения, при обвальном сокращении реальных государственных затрат на образование. В вузы стали поступать 70% вчерашних школьников. В СССР их процент не превышал 30%. Появление множества новых специальностей и учебных дисциплин, их содержательная модернизация (особенно интенсивная в гуманитарных науках) - также, безусловно, признаки развития и роста. Например, в Украине при более чем трехкратном сокращении ВВП и потере более пяти миллионов населения количество студентов вузов на 10 тысяч населения росло поистине «стахановскими» темпами: 176 (1986 г.); 310 (1991 г.); 468 (2001 г.); около 500 - в 2004 году [1]. В абсолютных цифрах: в 1991 г. в УССР было 853100 студентов, обучавшихся в 149 вузах (из них лишь 10 -классические университеты); а уже в 1998-1999 гг. -более 1,7 миллиона студентов в 955 вузах (из них почти 300 - в статусе «университетов») [2]. К настоящему моменту увеличение продолжалось: в статусе «университетов» в начале 2013 года пребывает уже около тысячи вузов, и в январе этого года министр образования Д. Табачник заявил

о необходимости сокращения заведений такого статуса в 10 (!) раз.

Очевидно, что такой рост в принципе не может быть обеспечен в качественном отношении. Кроме того, параллельно этому взрывообразному росту происходил и рост коррупции, сопровождающийся, естественно, резким падением уровня реальных знаний студентов (в некоторых случаях практически до «нуля»). Открытие новых специальностей и введение новых предметов чаще всего оказывалось не обеспеченным должным образом ни наличием подготовленных преподавателей, ни качественными учебными пособиями и методиками, превращаясь, таким образом, в откровенную «халтуру» с исключительно корыстными целями. В этом смысле не только возникающие без какой-либо реальной базы частные вузы, но и непомерно раздувающиеся за счет множества новых специальностей государственные, превращаются в своего рода «потемкинские деревни». Еще сохраняя способность производить качественные кадры, вместе с тем система образования превращается в одну из сфер рынка услуг, для которой на первом месте стоит именно прибыль, достигаемая любыми способами, а все остальные параметры деятельности уходят на второй план. К сказанному нужно добавить, что высшее образование относится к числу наиболее коррумпированных сфер «постсоветской» экономики. Так, по самым скромным подсчетам, на Украине не менее 60% студентов регулярно дают взятки за получение оценок, а за само поступление в вуз этот процент еще выше, во многих случаях доходя почти до 100% [3]. Сами трудовые коллективы ву-

зов уже давно практически полностью формируются по принципу «своих людей», т.е. через родственные, кумовские связи, или же через взятки, если человек таковых не имеет и его берут в систему, как говорят, «с улицы». Поэтому внутренние отношения в этих коллективах построены по вполне мафиозным принципам, со сложной системой неформальных обязательств, общей «повязанностью» участием в одной коррупционной системе, а также подчиненности всех достаточно жесткой системе неформальных правил «вертикальных» и «горизонтальных» отношений. С другой стороны, именно профессиональные качества здесь часто ценятся меньше всего, поскольку само их наличие в первую очередь делает человека опасным конкурентом и, тем самым, потенциальной жертвой системы.

Экстенсивный рост системы высшего образования обусловлен высоким спросом на него среди всех без исключения слоев населения. Однако в прагматическом отношении этот вид денежных вложений населения пока что оказывается одним из самых малоэффективных. Общеизвестно, что реальная социальная потребность в выпускниках вузов уже по подавляющему большинству специальностей в несколько раз меньше их численности, возрастающей с каждым годом. Большинство людей с высшим образованием в настоящее время работают по специальностям, не требующим наличия такого диплома (а часто и вообще никакого -например, в розничной торговле, сфере обслуживания и т.п.). Но в то же время имеет место резкая нехватка квалифицированных рабочих кадров, которая в России «решается» с помощью трудовых мигрантов, а в Украине не решается вообще, т.к. мигранты в эту страну вообще не едут, но, наоборот, отсюда едут в Россию.

Тем самым факт устойчиво высокого спроса на высшее образование на самом деле является удивительным и требующим осмысления, особенно учитывая как скудость денежных средств большинства населения, так и тот факт, что эти средства люди обычно вкладывают именно «в диплом», а не в реальные знания, стараясь, где возможно, заменить последние приемлемым денежным взносом. Хотя нам не удалось обнаружить достаточно четкой статистики по этим параметрам (а её отсутствие или труднодоступность сами по себе очень характерны!), но многолетние наблюдения и опросы однозначно свидетельствуют, что подавляющее большинство выпускников вузов не работает по своей непосредственной специальности, и очень часто с самого начала не собиралось этого делать. Последний случай в первую очередь относится к педагогическим специальностям: при большом пе-

реизбытке людей с дипломами учителей, школы испытывают хронический дефицит кадров, легко объяснимый низкой зарплатой и непрестижностью этой работы. Особенно характерный пример: многократный рост наборов на специальности «Иностранный язык» и «Перевод» объясняется тем, что это люди, ставящие своей целью эмиграцию на Запад, а совсем не работу по указанному профилю. (Поэтому, кстати говоря, было бы совершенно разумным полностью перевести эти специальности на контрактную основу, ведь совершенно дикой является ситуация, когда бедное государство само вкладывает деньги в подготовку «профессиональных эмигрантов», т.е. в то, чтобы его обворовали еще больше: ведь молодежь - это главная ценность и главный «ресурс» любой страны!) Характерно, что ежегодное увеличение бюджетных мест на педагогические специальности привычно обосновывается нехваткой сельских учителей - и это несмотря на то, что реальное количество выпускников педвузов, которые являются выходцами из сел, давно превышает их потребность в несколько раз. Объяснение этому парадоксу очень простое и состоит в том, что сельская молодежь использует возможность получения высшего образования (часто льготного) именно для того, чтобы потом не возвращаться в село, оставаясь в городе на любой работе, даже и не требующей какой-либо серьезной квалификации. Тем самым увеличение набора, якобы совершающееся для преодоления нехватки сельских учителей, на самом деле приводит к прямо противоположному результату.

Однако и по множеству других специальностей ситуация по существу такая же. Огромный переизбыток дипломированных специалистов наблюдается едва ли не по всем направлениям их подготовки - особенно по экономике, юриспруденции, технике, медицине, гуманитарной сфере. Есть специальности, социальный спрос на которые практически отсутствует (например, таковы большинство специальностей в области культуры и искусства, специальности философских факультетов и др.), но тем не менее количество соответствующих студентов там вовсе не уменьшается. Парадоксальность состоит в том, что спрос на высшее образование не уменьшается, хотя его прагматическая ценность продолжает падать. Чем это объясняется? И могут ли произойти какие-то изменения тенденций в будущем? Таков вопрос данной статьи.

К настоящему времени утвердилась идеологическая концепция, согласно которой высшее образование является едва ли не самым главным фактором развития общества «постсоветских» стран, которые якобы отстают от ведущих стран

мира в экономическом и технологическом отношении в первую очередь из-за неэффективной системы образования. Поэтому утверждается, что нужно якобы лишь усовершенствовать эту систему, и тогда мы стремительно догоним эти страны и по всем остальным показателям. Бесспорно, что развитие высшего образования - один из необходимых факторов развития общества в целом, но столь же бесспорно и то, что это далеко не единственный фактор, и если «не срабатывают» все остальные, то он сам по себе не только ничего не решает, но даже может и усугублять негативные процессы. Так, например, если в силу объективного распределения ролей в современном мире страна находится в числе бедных стран «третьего мира», то как бы она ни развивала систему образования, это не только не изменит сколько-нибудь существенным образом её положения, но скорее всего даже ухудшит, - поскольку в силу «сырьевого» характера экономики специалисты по высоким технологиям, которых станет готовить эта страна, останутся просто не востребованными или же востребованными в качестве эмигрантов в странах «золотого миллиарда», а средства, затраченные государством на их подготовку - по сути, просто украденными у налогоплательщика и выброшенными на ветер. Но еще важнее то, что «взрывообразный» рост сферы высшего образования происходит как раз не за счет подготовки специалистов по современным высоким технологиям (что соответствовало бы официальной концепции), - их доля в общем количестве студентов и качество подготовки как раз резко уменьшились по сравнению с советским периодом, - но за счет многократного бессмысленного увеличения доли специалистов для непроизводственных сфер (управленческой, финансовой, сферы услуг, развлечений и т.п.), оказывающихся в большинстве своем не востребованными в реальной экономике.

Как известно, главная закономерность современного мира состоит в том, что «богатые страны еще больше богатеют, а бедные еще больше беднеют, глобальное неравенство увеличивается» [4]. В конкретных цифрах это выражается, например, в том, что «в 1996 году средний доход населения в 70 странах мира был ниже, чем в 1980 г., а в 43 странах - еще ниже, чем в 1970» [5]. Такая динамика, согласно теории миросистемного анализа, определяется экономической и военно-политической диктатурой «мирового центра» (т. е. сообщества наиболее экономически развитых стран мира во главе с США, монополизировавших распределение мировых ресурсов и производство высоких технологий). Поэтому важнейшим и жестко поддерживаемым условием сохранения этой диктатуры явля-

ется то, что в конечном счете «именно мировой рынок решает, какое предприятие признать целесообразным, а какое лишним для мировой экономики... Ни о каком самовхождении предприятий и национальных экономик (без согласия мирового рынка) в эту систему не может быть и речи. Поэтому надежды на самостоятельное зарождение конкурентноспособных предприятий на обломках экономики СССР абсолютно иллюзорно» [6]. Например, по данным бывшего вице-президента Международного банка реконструкции и развития Н. Бердсола, страны «золотого миллиарда» с 20% населения мира производят 80% мирового ВВП и столько же потребляют ресурсов, а относительно остальных 80% населения Земли имеет место обратная пропорция, причем этот разрыв постоянно возрастал на протяжении всего XX века и продолжает возрастать [7].

Описанная закономерность отнюдь не является результатом случайности или чьей-то злой воли, но обусловлена фундаментальными особенностями современной глобальной цивилизации. Как пишет Н. Зарубина, «в контексте глобализации снимается пафос парадигмы модернизации, утверждавшей необходимость «подтягивания» отсталых стран и регионов до уровня передовых... и заменяется эксплуатацией отсталости и воспроизводством архаичных структур в рамках парадигмы «центр-периферия»... слаборазвитость и низкий уровень жизни воспринимаются теперь как функциональные структурные элементы мировой экономической системы, обслуживающие интересы развитого центра» [8]. Поэтому закономерностью, что «практически не знающим исключений, является тот факт, что вхождение в мировую систему ранее относительно самостоятельных стран неизменно сопровождается их деиндустриализацией, деградацией и вымиранием, что прикрыто «витриной» очагов новейшей экономики и сервиса для узкой прослойки нуворишей, создавших богатство на распродаже национальных богатств и других криминальных опе-рациях»9. Здесь стабилизируется такой тип экономики и социальной жизни, при котором потребность в специалистах с высшим образованием весьма ограничена и, кроме того, вообще постоянно существует большой контингент «лишних людей», в который вследствие своей избыточности в первую очередь и попадают лица с высшим образованием. В основе сложившегося перераспределения ролей лежит монополизация основных ресурсов (в первую очередь, финансовых) и высоких технологий странами «золотого миллиарда» во главе с США. Поэтому, строя свою идеологию и приоритеты с ориентацией на условия жизни стран «золотого милли-

арда», система высшего образования любой, даже такой большой и богатой ресурсами страны, как Россия, совершает поистине трагическую ошибку; и уж тем более это касается Украины и ей подобных государств. Производя в огромных количествах специалистов, как правило, весьма невысокого, а то и вообще «никакого» уровня, которые оказываются невостребованными, страны «постсоветского пространства», прежде всего, увеличивают депрессивный и социально взрывоопасный контингент населения. А конкурентоспособные специалисты, которых становится все меньше и меньше, эмигрируют, - и тем самым бедные страны фактически инвестируют богатых своим «человеческим капиталом», отдавая им своих самых лучших специалистов, на подготовку которых были затрачены большие средства.

Между тем массовое сознание в странах «бывшего СССР» продолжает наивно ориентироваться на утопическую перспективу вхождения в число самых развитых стран мира с соответствующими стандартами жизни. Главное объяснение «спроса» на высшее образование в условиях сокращающихся возможностей его реального применения состоит как раз в том, что на уровне массового сознания распространена вера в близкий экономический «бум», в результате которого произойдет быстрый переход к тому типу общества, который имеет место в самых развитых странах мира. В расчете именно на это, а не на те условия, которые имеют место теперь, люди вкладывают свои средства в обучение детей в вузах, или уже самостоятельные люди тратят на это большую долю своих доходов. Правда, как свидетельствуют данные социологических опросов, большое количество людей осознаёт утопичность таких надежд и начинает связывать высшее образование с надеждой на эмиграцию в страны «золотого миллиарда». Другой характерной тенденцией, которая очень важна для нашей темы, является получение высшего образования без особой надежды на соответствующую профессиональную деятельность, так сказать, «для души». Например, автору этих строк пришлось столкнуться с такой оригинальной «героической» мотивацией абитуриентов в приемной комиссии философского факультета одного провинциального вуза.

В нынешних условиях, кроме того, достаточно очевидно, что уровень образования и наличие дипломов весьма мало связаны с уровнем доходов человека. Как отмечает один из наиболее интересных авторов, писавших на эту тему в статье «Образование и глобализация», И. Шарыгин, в «постсоветском» социуме «полностью отсутствует поло-

жительная зависимость между качеством образования и личным успехом в жизни. Скорее, наоборот, эта зависимость отрицательна. Личные связи и неразборчивость в средствах - основные способы для достижения успеха. Что касается образования, то нужны не знания, а справка об образовании, диплом. Причем не важно какой. Дипломированные неучи делают карьеру быстрее и успешнее, чем хорошо обученные профессионалы [именно потому, что кроме как «делать карьеру», они ничего и не умеют - В.Д.]»10. Поэтому, если в жизни исходить из исключительно меркантильных интересов, то настоящее высшее образование непосредственно необходимо сравнительно небольшой части населения, основная же его масса занята такими видами деятельности, которые не требуют не только высшего, но часто даже и среднего образования. Таким образом, одна из специфических социальных функций высшего образования в странах «постсоветского» региона мира заключается в его проективности, резко доминирующей над прагматичностью: здесь высшее образование чаще всего избыточно по отношению к текущим, нынешним условиям жизни человека, и приобретает целераци-ональный характер только лишь как элемент желаемого будущего, тем самым, неся в себе большую долю риска и даже авантюризма.

В настоящее время тот уровень знаний, который давался настоящим высшим образованием в предшествующие эпохи (советскую и тем более досоветскую) для современной «постсоветской» экономики, является, за редкими исключениями, совершенно ненужным - то есть избыточным в самом буквальном смысле слова. Ведь в последней такой уровень знаний и творческих навыков, для которого требуется получение подлинного высшего образования (а не современного его симулякра, скрытого за наличием диплома) фактически требуется совершенно ничтожному количеству людей -всего нескольким процентам населения, занятых на высокотехнологичных производствах и в обслуживании сложной техники, а также в сфере научных исследований и в сфере качественной гуманитарной деятельности. Все остальные заняты на таких работах, которые требуют лишь совокупности элементарных навыков и небольшой эрудиции в очень узкой сфере деятельности, которые быстро приобретаются на практике и в принципе вообще не требуют специального обучения. Это касается основных сфер занятости в наше время - т.е. сферы обслуживания (в широком смысле слова), торговли и сферы управления («офисный планктон»). На таких работах «диплом» требуется исключительно как статусная формальность, поэтому, как правило,

здесь обычно бывает безразлично, какая специальность написана в этом дипломе и, более того, даже безразлична его подлинность - отсюда и развитие «индустрии» подделок. Едва ли самый главный фактор качественной деградации высшего образования и превращения его в «торговлю дипломами» состоит именно в том, что сами студенты изначально знают, что знания как таковые им для будущей деятельности и «карьеры» в принципе совершенно не нужны, и поэтому они часто сами провоцируют замену реального обучения коррупционным обменом.

Но это только полбеды. Ведь есть еще и другая, уже не прагматическая, но намного более фундаментальная причина. Происходящая обвальная девальвация высшего образования обусловлена не только его количественной избыточностью и низким качеством, но и резким падением базового уровня культуры у «постсоветских» поколений. Явное большинство студентов начала XXI века фактически необучаемо на уровне вуза: их базовых культурных навыков в лучшем случае хватило бы для добротного среднего специального образования, и не более того. Усвоить программу вуза они органически неспособны, даже если бы и приложили максимальные усилия (но это тоже исключено). Этот факт отнюдь не является аномалией и представляет собой часть более общего цивилизацион-ного явления, которое можно определить как вторичную варваризацию - утрату новейшими поколениями культурных навыков, еще недавно бывших совершенно естественными и само собою разумеющимися у их ближайших предков, часто не имевших даже начального образования. Возникает ситуация, еще недавно казавшаяся немыслимой, когда почти поголовное «высшее образование» сочетается с обвальной культурной деградацией. Главной причиной этой вторичной варваризации является формирование «потребительского общества», в котором стало избыточным все, что выходит за рамки индивидуалистического прагматизма. А это, в первую очередь, базовые духовные ценности и культурные навыки, унаследованные от традиционного общества - такие, как понимание самоценности знания, стремление к расширению своего кругозора и выработке самостоятельного мировоззрения, что в свою очередь обуславливало любовь к книгам и чтению и другие непрагматические интеллектуальные интересы.

Все это представляет собой не просто некую социальную аномию, связанную с «переходным периодом», но является фундаментальным фактом цивилизационного масштаба. Речь идет о том, что под официальной вывеской «общества знаний», «ин-

формационного общества» и прочих изобретений нынешнего «министерства правды» в реальности происходит совершенно иной процесс: быстрое становление цивилизации примитива, в которой основная масса населения живет псевдоценностями потребительства, вседозволенности и бессмысленных развлечений. Для такой «цивилизации» знания не только не нужны, но и более того они для нее вредны, т.к. могут разрушать тот пустой и примитивный жизненный мир, который она создает для основной массы людей. Люди, имеющие какие-то знания, хотя бы немного выходящие за рамки предлагаемого им примитивного взгляда на мир, становятся «опасными». Эта цивилизация враждебна образованию, а образование враждебно ей.

Следует со всей серьезностью осмыслить это новое и столь непривычное для наших стереотипов положение вещей. В свое время П. Сорокин, указывая на неизбежный упадок современной цивилизации, определял общую парадигму нынешнего исторического периода как взаимодействие двух процессов: «а) нарастающий упадок чувственной культуры, общества и человека и Ь) появление и постепенный рост первых компонентов нового (идеационального или идеалистического) социокультурного строя» 11. Один из таких компонентов - уже упомянутый нами феномен получения высшего образования без особой надежды на соответствующую профессиональную деятельность, «для души». Этот феномен означает, что в рамках господствующей цивилизации примитива реально существует и альтернативная цивилизация, в рамках которой знания являются в первую очередь непрагматической ценностью, которая позволяет людям сохранять свое человеческое достоинство и свой взгляд на жизнь, не подчиняясь явно господствующей деградации. Тем самым эта «героическая» мотивация вполне целе-рациональна, но ее цель и ее рациональность совсем иного рода, чем те, которые ныне считаются «нормальными».

Но даже и независимо от того, какая доля тех, кто ныне получает высшее образование не с прагматической целью, а с целью личностного развития - в любом случае это весьма знаковое явление, поскольку оно указывает на новую функцию высшего образования в социальной системе. А именно - в условиях качественной деградации и практической бесполезности основной функцией системы высшего образования становится функция компенсации личностного недоразвития молодых поколений в условиях «цивилизации примитива». Хотя бы будучи весьма условно вовлеченным несколько лет в учебный процесс, молодой человек

продолжает процесс своей социализации и аккультурации на намного более высоком уровне, чем это было в школе и семье, не говоря уже о стадной «тусовочной» среде. Даже если это обучение происходит крайне поверхностно и формально, но уже сам факт постоянного общения с людьми - носителями научных знаний, эрудиции и иного уровня культуры (а таковых среди преподавателей все еще вполне достаточно), а также пребывание в среде сверстников, связанных между собой не бездумным времяпровождением, но хотя бы минимальными попытками усвоить что-то новое, - все это в любом случае является очень полезным периодом в жизни человека. Особенно, если сравнить это с альтернативным вариантом - попаданием в жесткую среду однообразного простого труда и рыночного выживания в раннем возрасте - сразу после окончания школы или даже еще раньше. (Такой вариант, как правило, сразу приучает человека к чисто адаптивному и рутинному образу жизни, с атрофией более сложных потребностей и стимулов к личностному развитию). Все это можно назвать тттит-функцией высшего образования - функцией, которая имеет принципиально непрагматический характер, но вместе с тем имеет огромную гуманитарную и общекультурную значимость. Поэтому даже при отсутствии практического применения время и средства, потраченные на это, не пропадают зря. В свою очередь функцию высшего образования как «получения профессии» можно назвать иогта-функцией.

Существует и тахтит-функция высшего образования, суть которой особенно важно понимать в наше время. Эта функция может органически сочетаться с иогта-функцией (в этом гумбольтовс-кий идеал Университета), но может выступать и как самостоятельная непрагматическая ориентация при выборе человеком места и направления обучения. Это функция усвоения сложного тезауруса культуры и культуротворческих навыков как автономная ценность, необходимая человеку для внутреннего, личностного развития. Это то самое образование «для души», непосредственно не связанное с будущей сферой зарабатывания на жизнь, о которой как об особой реальной мотивации было упомянуто выше. Это функция, обеспечивающая человеку вхождение в «большое время» (М. Бахтин) культуры и, тем самым, созидающая в нем особое внутреннее пространство свободы духовно-нравственного и творческого самоопределения. Конкретная профессиональная направленность при этом становится средством, а не самоцелью. Тем самым тахтит-функция имеет особый гуманитарный смысл - освободить человека от власти Современ-

ности.

Понятие «современный» как таковое означает особый модус бытия жизненных явлений, при котором они со-временны, т.е. постоянно меняются с течением времени, не имея в себе собственного устойчивого содержания, будучи по сути своей ситуативными и эфемерными. Быть «современным» - значит быть со-временным, т.е. не иметь в себе ничего подлинного и поэтому неизменного, но лишь непрерывно приспосабливаться к «требованиям дня» и капризам моды. Современная цивилизация принципиально со-временна - это цивилизация погони за «сегодняшним днем» и отрицания всего непреходящего. Таким же она делает и людей, лишая их жизнь внутреннего смыслового пространства. Это лишение - самое страшное из всех человеческих лишений, оно ничем не восполнимо, делая жизнь невыносимой из-за ее бессмысленности. Гонка людей за карьерой и развлечениями, безудержное потребительство - все это именно следствие внутренней опустошенности, стремление заполнить эту пустоту души, этот экзистенциальный и смысловой вакуум сознания, хоть чем-нибудь, что могло бы так увлечь человека, чтобы дать ему забыть о своей душе.

Возможно, такой тип человека может существовать на протяжении целого ряда поколений и считать себя не только вполне «нормальным», но и даже самым «цивилизованным» из всех, когда-либо существовавших (большое самомнение - самый первый признак деградации). Возможно. Но, с другой стороны, совершенно очевидно, что этот тип может существовать только в весьма комфортных материальных условиях и не способен к серьезным усилиям ни в сфере настоящей творческой деятельности, ни в сфере реального производства. Во всяком случае государство может существовать только тогда, когда помимо этого типа людей в нем воспроизводится также и традиционный «непотребительский» тип человека с осмысленным взглядом на мир и на самого себя. Тем более это касается такой страны, как Россия, которая может существовать только в режиме постоянного усилия модернизации, чтобы не быть в очередной раз разграбленной и выброшенной в болото «третьего мира», как это произошло после распада СССР. Для России культивирование этого типа человека является главным стратегическим ресурсом выживания.

Тем самым подход к задачам образования, который был выше назван «непрагматическим», является таковым только на уровне непосредственной мотивации обучаемых и обучающих, однако на стратегическом уровне он как раз ока-

зывается максимально прагматичным. Высшее образование как особая система дополнительной социализации и аккультурации людей (не только молодежи) составляет главный антропологический и цивилизационный ресурс, обеспечивающий наличие в социуме людей, способных поддерживать не только текущую жизнеспособность страны, но и накапливать «компоненты нового идеационального социокультурного строя» (П. Сорокин), без которых ни наша страна, ни человечество в целом не имеют будущего.

Список использованной литературы:

1. Андр1евська О. Оновлення 1мпери знань [Текст] // Критика. Культуролопчний часопис. - 2001. - № 4. -С. 11-14.

2. Арсеенко А. Глобал1защя чи фрагментац1я 1 паупер-

1защя? Що нам готуе в1к прийдешнш? [Текст] // В1че. -1998. - № 12. - С. 99-111.

3. Голанский М. Новые тенденции в мировой экономике [Текст] // Наш современник. - 1993. - № 4. - С. 163177.

4. Зарубина Н. Кто будет работать в России? [Текст] // Москва. - 2003. - № 4. - С.152-166..

5. Пшулша О. Корупця у вищш освт // Прозорють i ко-рупщя в системi вищо! освiти Укра1ни. Збiрник мате-рiалiв конференцп (Львiв, 22-23 листопада 2002 р.) [Текст]. - К.: Таксон, 2003. - С. 142-158.

6. Сорокин П. Социальная и культурная динамика [Текст]. - М.: Астрель, 2006. - 1034 с.

7. Шарыгин И. Образование и глобализация [Текст] // Новый мир. - 2004. - № 10. - С. 109-121.

8. Birdsoll N. Life is Unfaire: Inequality in the World [Text] // Foreign Policy. - Summer 1998. - P. 71-79.

УДК 376.1 ББК 74

Зайцев Игорь Станиславович,

кандидат педагогических наук, доцент Государственное учреждение образования Академия последипломного образования (г. Минск, Республика Беларусь)

СПЕЦИАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В УСЛОВИЯХ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ: ПАРАДИГМАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ

Аннотация. Статья посвящена вопросам реализации парадигмального подхода к организации педагогического процесса в условиях нарушенного психофизического развития. Основное внимание уделено такой непременной составляющей специальной работы с детьми данного контингента, как вопросы их социального развития.

Ключевые слова: специальное образование, коррекционно-образовательная деятельность, социальная технологизация, личностно-ориентированная модель образования, социальное развитие.

В настоящий период развития педагогической мысли наблюдается своеобразное обновление системы специального образования. Значимым становится вопрос решения проблемы парадигмально-го подхода как совокупности ценностей и тенденций, принятых в научном сообществе в соответствии с научными традициями. Педагогическая ситуация на современном этапе развития социума такова, что в качестве основной тенденции специального образования следует рассматривать оптимизацию личностно-ориентированного подхода в воспитании и обучении детей с психофизическими расстройствами, что предполагает непременную активацию социально значимой составляющей всего процесса образовательной деятельности. В ка-

честве ориентира актуализировано развитие общественных отношений, что призвано обеспечить расширение воспроизводства человеческого потенциала. Реализация отмеченного положения возможна при обеспечении условий сбалансированного и гармоничного развития каждого индивида и социума в целом. На разрешение обозначенной задачи ориентированы получившие в настоящее время широкое распространение и использование в практике технологии социальной направленности.

Социальная технологизация коррекционно-об-разовательной деятельности направлена на решение актуальной проблемы создания такой инновационной среды, которая способна обеспечить наиболее оптимальное разрешение вопроса социально-