CC BY
105А. Голебиовска-Тобияш
Социальная дифференциация элитной прослойки конных воинов у половцев
Погребальные традиции половцев характеризовались стандартизацией и консерватизмом обрядов, точно так же, как и погребальные ритуалы ранних тюрок. Значительным показателем расслоения внутри касты высокопоставленных конных воинов является набор вещей, имеющих в глазах общества значение, символизирующие экономический престиж (импорты), знаки различия по принадлежности к воинскому сословию или предметы, играющие магическую роль. В статье анализируются погребальные инвентари из выбранных захоронений половецкого времени, которые вместе с небольшим количеством антропологических данных, позволяют проследить дифференциацию статуса в слое воинов, как в материальном так и в военном аспектах, а также в биологическом (возраст, рост и др.) измерениях.
Ключевые слова: Половецкий погребальный инвентарь, поздние кочевники, Половцы и Русь.
Точно так же, как и у ранних тюрок, погребальные традиции половцев характеризовались стандартизацией ритуалов. У ранних тюрок такие черты погребальной архитектуры, как конструкция насыпи и могильной ямы, в том числе в случае захоронения в более ранних курганах, а также количество жертвенных животных и способ захоронения их туш, не умаляли роли индикатора «элитности» погребения в слое эров (Серегин 2013: 75). Значительным показателем расслоения внутри касты высокопоставленных конных воинов является набор вещей, имеющих в глазах общества значение, символизирующие экономический престиж (импорты), знаки различия по принадлежности к воинскому сословию или предметы играющие магическую роль (Серегин 2013: 74). Погребальный инвентарь, содержащий атрибуты власти, включал в себя оружие, плети и котлы. Инвентарь мужских
погребений, символизирующий богатство, характеризовался наличием металлических сосудов, поясных наборов, конским снаряжнием, присутствием металлических аппликаций на одежде, шелковых тканей, а в одном случае - зеркалом (Серегин 2013: 74-77). Замеченные различия в захоронениях элит ранних тюрок указывали на двойную функцию тех, кто осуществлял военный и административный контроль над подчиненными родами и общинами огромных земель Каганатов. Информация, содержащаяся в китайских источниках и касающаяся разделения полномочий между представителями тюркских элит, подтверждает существование целого, эффективного канцелярского аппарата, представители которого не принадлежали к среде родовой аристократии (Кычанов 1997: 113-117).
Большинство исследователей, занимающихся проблемой общественной стратификации прослойки воинов у половцев, обратили внимание на два предмета, обозначающие самый высокий ранг в касте эров, а именно, котлы (казаны) и, так называемые, «распрямленные гривны» (Отрощенко, Рассамакш 1986: 32-33; Шалобудов 1990: 118; Евглевский 1998: 151-152; Потемкина 2012: 7-8). Шейные гривны, из-за их особенности, указывающей на пол, не должны рассматриваться как символ власти в отношении мужских захоронений, в которых они присутствуют чрезвычайно редко. Анализ находок котлов в погребениях эров указывает на то, что этот атрибут был характерен для захоронений аристократов, не обязательно занимавшихся военным делом, но сосредоточивших экономическиое влияние (Потемкина 2012: 30). Однако представляется, что разделение отдельных артефактов, означающих определенные виды политического и экономического влияния, является очень субъективным решением, поскольку не учитывается контекст археологического комплекса, такого, как захоронение с инвентарем. Точно так же, как гипотезы о принадлежности к богатой или бедной прослойке на основе анализа находок сабель и кресал, без учета всего инвентаря (Евглевский, Потемкина 2000а: 155; 2000Ь: 203).
Согласно информации, предоставленной в китайских источниках, во время функционирования тюркских каганатов в военно-административной структуре существовало 28 основных государственных служб, из которых 5 принадлежало к самым высоким (Кычанов 1997: 102-103). Несомненно, система эффективного управления, как федератами, так и подчиненными обществами, была известна и половцам. Основываясь на исследованиях специалистов, анализирующих азиатские погребальные комплексы ранних тюрок можно принять, что в половецкой среде существовали аналогичные вещевые наборы, определяющие социальную стратификацию внутри касты эров1 на элиту военачальников, при жизни занимающихся политико-военными аспектами внутри прослойки высоких рангом конных воинов и богатых представителей аристократии, контролирующих торговые пути, товарооборот и экономику каганата. Из этой узкой группы элит, несомненно, происходили начальники половецких объединений, описанные в летописях как половецкие князья.
Используя критерии, разработанные исследователями на основе анализа раннетюркских погребальных материалов из Средней Азии, можно отметить сходство в составе погребального инвентаря в захоронениях прослойки всадников у половцев.
Важным предметом, являющимся в тюркской среде атрибутом высокого общественного и социального положения владельца, был пояс. Этот элемент одежды был пропущен при анализе социальной стратификации элитных воинов, хотя, несомненно, говорил о военном ранге, общественном и
1 Эр (карач.-балк.). - мужчина, муж, хозяин (Siemiemec-Golas 2000: 22). Они являлись полноправными членами тюркских общин, представителями основной социальной единицы; это были рядовые, взрослые мужчины, имеющие дом (юрту), семью, детей, стада и землю. Эр правил своей землей. Аристократы и каганы также происходили из слоя эров. Эти люди могли в любой момент, если это необходимо трансформироваться в эффективных конных воинов (см.: Кызласов 2004: 104-105).
социальном статусе мужчины, и обладал магической ценностью (ТэдагеЫ 1991: 79-81). Можно предположить, что покойники, погребенные с боевым или парадным поясом, вооруженные парадным или редким оружием, одетые в шелк, украшенный металлическими аппликациями, имеющие серьги и шейные украшения, а также снабженные металлическими блюдами, котлами, плетями, конской упряжью и седлами, захороненные с одной или несколькими лошадьми и другими жертвенными животными, принадлежали к самой высокой прослойке, из которой происходили половецкие князья (ср.: Серегин 2013а: 57). Дополнительным атрибутом высокого социального статуса была распрямленная гривна. Вышеупомянутые артефакты содержали погребения аристократов, среди прочих, из памятников2: Александровка (п. 1 к. 2 (Прынь 2004: 309-313)), Белозерский Лиман (п. 4 к. 2 (Плешивенко 2007: 31-36)), Дмитревская (п. 2 к. I гр. I (Кочкаров 2004: 94-100)), Никифорово (Привалова 1988: 157163), Таганча (Gawrysiak-Leszczynska, Musianowicz 2002: 289330), Редкодуб I (к. 3 (Гебов, Яценко 1998: 47-48)), Росава (к. 2 ф^Ы^эка 1958: 125)), Росава (к. 4 ф^Ы^эка 1958: 126127)), Виноградное (п. 3 к. 30 (Отрощенко, Рассамакш 1987: 386)), Заможное (Отрощенко, Рассамакш 1986: 16-30), Жемчужное (п. 3 к. 5 гр. I (Шалобудов 1993: 97-99)), вероятно, также Овальный Курган (Лимберис 1988: 132-133), Петропавловка (п. 2 к. 2 гр. IV (Шалобудов 1990: 107-108)) и богатое захоронение Высочино к. 10, принадлежащие к вышеупомянутой категории, но не содержавшее распрямленной гривны (Беспалый, Ларенок 1987: 260-263).
Исключительным по отношению к канону половецкой погребальной обрядности является захоронение аристократа из памятника Золотая Коса (к. 1 (Илюков, Казакова 1988: 138139)). Кроме разнообразного оружия и ткани, вместе с покойником были положены две взнузданные лошади. В соседнем кургане находилось мужское захоронение, выделяющееся наличием распрямленной гривны (Ларенок
2 Памятники перечисляются в соответствии с латинским алфавитом.
1988: 85). Возможно, что следующие поколения членов элиты, которые управляли местным населением, были захоронены на этом могильнике.
Погребение эра, который в течение жизни имел высокий военный ранг (богатый набор оружия) и, вероятно, социальную функцию главы семьи (котел, деревянная чаша), но без распрямленной гривны, было обнаружено на памятнике Курахово (Стороженко 1971: 297). Рядом с лошадью, помещенной над могильной ямой воина, было похоронено двое людей. Отсутствие более подробного описания не позволяет однозначно установить, были ли это рабы, принесенные в жертву, хотя контекст их захоронения может на это указывать. Таким образом, этот комплекс может принадлежать к категории погребальных памятников, где присутствовал ритуал человеческих жертв, связанных с культом мертвых. В любом случае, обряд погребения рабов вместе с представителями элит практиковался в раннетюркской среде (Серегин 2014: 524-525, 526: рис. 1.1). Ранние аналоги в погребальном ритуале для погребения из Курахово происходят из восточного Казахстана, где были обнаружены курганные могильники, в которых основные погребения родовой аристократии сопровождались одним-двумя захоронениями рабов. На телах умерших сохранились признаки насилия (Серегин 2014: 526-527). В научном обороте есть хорошо опубликованный половецкий комплекс, где обнаружены останки человеческих жертв (Гугуев, Мирошина 2002: 53-54, 58 с.: рис. 2.1)2. В этом случае, однако, это был ритуал, связанный с культом предков. В том же самом кургане Курахово обнаружено богатое захоронение половецкого ребенка (девочки) и впущенные в насыпь поздние половецкие погребения в деревянных гробах без инвентаря. Это свидетельствовало о долговременном использовании освященного места захоронения, где была погребена великая личность, которая оставалась в памяти рода.
2 Жертвенно-культовый комплекс Бешпагир.
Богатый состав артефактов, в том числе деревянную чашу (так же, как в Курахово), содержало погребение в поселке Смелое (Швецов 1984: 264). Особое место в кочевой среде занимали деревянные сосуды. Они обладали ритуальной ценностью и, таким образом, соответствовали рангу человека, который использовал их во время бесед. Деревянные блюда, украшенные золотой фольгой, использовались в среде скифов и гуннов (Комар 2006: 30). Поэтому находки деревянных украшенных чаш среди мужского погребального инвентаря следует рассматривать как показатель принадлежности к привилегированному классу.
Захоронения, имеющие в своем составе оружие (сабли, кинжалы, луки и стрелы, копья, кольчуги, казаганды) и боевые пояса, шелковые части одежды, украшения, металлические пластинки, иногда металлические блюда (включая котлы) и богато украшенное снаряжение лошади и седла могли указывать на принадлежность к прослойке тяжеловооруженных всадников, которые при жизни исполняли обязанности командующих отрядами (Белозерский Лиман п. 1 к. 5 (Плешивенко 2007: 37), Битумная (Черепанова, Щепинский 1968: 197), Большемихайловка п. 2 к. 1 гр. II (Шалобудов, Яремака 1986: 143-147), Чокурча (Черепанова, Щепинский 1968: 188), Дмитревская п. 1 к. IV гр. I (Кочкаров 2004: 100-103), Дмитревская п. 2 к. IV гр. I (Кочкаров 2004: 103-107), Днепровка III п. 6/10 к. 7 (Ляшко С.Н., Попандопуло, Дровосекова 2004: 50-51), Дугино (Ларенок 1987: 142), Ясиноватое II п. 1 к. 6 (Ляшко, Попандопуло, Дровосекова 2004: 22-23), Ясиноватое II п. 1 к. 7 (Ляшко, Попандопуло, Дровосекова 2004: 23-24), Ясиноватое II п. 3 к. 15 (Ляшко, Попандопуло, Дровосекова 2004: 35-36), Кадамовский п. 6 к. 2 гр. Кадамовский VII (Парусимов 1997: 62-63), Каменка к. 1 гр. II (Косиков, Гриб 1985: 257-258), могильник Красный (Черепанова, Щепинский 1968: 195-197), могильник Ливенцовский (Ильюков 1997: 27), Ольховатка п. 1 к. IV гр. 2 (Клименко, Усачук, Цимбал 1994: 54-60), Петро-Михайловка II п. 5 к. 8 (Ляшко, Попандопуло, Дровосекова 2004: 63), Плешкова к. 1 (Черепанова, Щепинский 1968: 197),
Поливановка п. 2 к. 2 гр. 22 (Шалобудов 2012), Преображенка п. 3 к. 1 гр. II (Безверхий 1990: 120-123), Пролетарское (Зеленский 1997: 89), Рестумов п. 2 к. 2 (Кузьмин 2002: 66-67), Росава к. 3 (D4browska 1958: 126), Росава к. 7 (D4browska 1958: 129-130), Росава к. 9 (D4browska 1958: 132-133), Росава к. 4а (D4browska 1958: 134), Самойлово п. 2 к. 2 (Швецов 2003: 244-246), Волноваха п. 1 к. VI (Клименко 1998: 64-67), Волноваха п. 1 к. IV (Клименко 1998: 59-60), Воротилов п. 19 к. 1 (Парусимов 2006, 51), Верхне-Янченкова (Кирпичников 1962: 138-139)). О близким родстве или свойстве воинов, погребенных в более ранних, чем половецкое время, курганных могильниках, может свидетельствовать сходство инвентаря и погребального ритуала. Несомненно, кровным родством или свойством были связаны мужчины, погребенные на родовых могильниках (напр.: Дмитревская3, Ольховатка, Русский Колодец).
Курганы с богатыми погребениями тяжелoвооруженных всадников были сосредоточены вблизи зимних становищ, на Саратовском Поволжье (Бережновки и Молчановка (Синицин 1954: 94)), в бассейне р. Молочной (Волчанск (Дорофеев 1981: 245)), в сальских степях (Новосадковский (Ильюков 1985: 138139)), в Крыму (Красный (Черепанова, Щепинский 1968: 195, 197)), на полуострове Миусс (Русский Колодец (Илюков, Казакова 1988: 116-127)), в Прикубанье (Цемдолина (Армарчук, Малышев 1997: 92-114)), то есть на территориях отдельных половецких объединений.
Разграбленные могильники также содержат информацию о существовании тяжеловооруженной конницы. Об этом свидетельствует состав сохранившегося оружия и захоронений лощадей (Богоявленовск к. 18 (Житников 1988: 126), Чограй к. 18 (Кореневский, Андреева, Ульянова 1988: 131), Вербовка п. 1 к. VII (Клименко 1997: 150), Каирка к. 1 (Кубышев 1988: 301), Малоорловка (Привалова 1983: 310),
3 На том же могильнике быго построено половецкое святилище (Атавин 2008: 155).
Ольховатка (Цыбин 1986: 257-259), Успенское (Ларенок 1998: 81), Кременная п. 1 к. 2 (Санжаров, Черных, Прынь 2001: 309)), могильник Дружный - курганы с погребениями вооруженных воинов (устные сведения В. А. Подобеда и В. К. Гриба).
Одиночное оружие (луки и стрелы, иногда копья, сабли или ножи), маленькие украшения, предметы личного пользования демонстрируют существование легко вооруженной конницы, представители которой были воинами более низкого ранга, происходившими от свободных, но стоящих ниже в социальной иерархии, мужчин (Беглица к. 1 (Прохорова 1997: 36), Благодатное п. 2 к. 4 гр. 6 (Шалобудов 2012), Богдановка п. 1 к. 10 гр. 4 (Шалобудов 2012), Бузовка п. 1 к. 4 гр. 3 (Шалобудов 2012), Чернявщина п. 3 к. 4 (Беляев, Молодчикова 1978: 87-88), Чернеччина п. 4 к. 2 (Беляев, Молодчикова 1978: 85), Черноглазово п. 1 к. 6 гр. 4 (Шалобудов 2012), Черноглазово п. 1 к. 10 гр. 4 (Шалобудов 2012), Давыдовка к. 14 (Кубышев 1988: 300), Грушевское (Державин 1983: 115), Конские Раздоры к. 6 (Плешивенко 1995: 158), Краснодонецкая к. 5 и к. 6 (Ильюков, Максименко, Ключников, Гуркин 2002: 163), Краснолесье п. 5 к. 5 (Сейдалиев 2009: 379-381), Лесное к. 3 (Цыбин 1986: 263), Малокатериновка п. 1 к. 1 гр. Высокая Гора (Плешивенко 1996: 2), Малокатериновка п. 1 к. 7 гр. Высокая Гора (Плешивенко 1996: 13), Мамай (Черепанова, Щепинский 1968: 192), Новоандреевка п. 3 к. IV (Клименко 1998: 86-90), Одинковка п. 2 к. 7 гр. 1 (Шалобудов 2012), Ольховатка п. 1 к. IX гр. 1 (Клименко, Усачук, Цимбал 1994: 47-48), Ольховатка п. 1 к. III гр. 2 и п. 3 к. III гр. 2 (Клименко, Усачук, Цимбал 1994: 53-54), Павлоград п. 4 к. 1 гр. 1 (Шалобудов 2012), шахта «Павлоградская» п. 1 к. 7 гр. 5 (Шалобудов 2012), Покровское к. C и к. D (Ларенок 1998: 7778), Первомайский п. 27 гр. 18-34 (Мамонтов 1988: 135-136), могильник Ровное (Синицин 1954: 102), Рыбинское п. 1 к. V и п. 2 к. II (Клименко 1998: 109-117), Саркел - Белая Вежа насыпь 18 (Плетнева 1963: 233), Скатовка (Синицин 1954: 83), Студенок раскоп 3 (Буйнов, Шрамко 1988: 258), Сухая Калина
п. 5 к. 1 гр. 2 (Шагобудов 2012), Шемякинскй Хутор (Цыбин 1986: 264), Терны п. 1 к. 6 гр. 1 (Шагобудов 2012), Заливное п. О к. Шейхляр (Черепанова, Щепинский 1968: 194), Златоустовка п. 1 к. 1 (Шалoбудов 2012), Жемчужное п. 4 к. 4 гр. 1 (Шалoбудов 2012)).
Части одежды, мелкие украшения, предметы повседневного использования, снаряжение лошадей означали принадлежность к социальной прослойке, представители которой не занимались профессиональной военной деятельностью, но оставались свободными членами общины (Авиловка п. 1 к. I (Клименко 1974: 4-9), Белозерский Лиман п. 11 к. 2 (Плешивенко 2007: 36), Благодатное п. 1 к. 3 гр. 6 (Шагобудов 2012), Богдановка п. 1 к. 5 гр. 3 (Шалoбудов 2012), Большемихайловка п. 6 к. 3 гр. IV (Шагобудов, Яремака 1986: 151-152), Дубовское (Потапов, Яценко, Глебов 1997: 45-46), Малокатериновка п. 1 к. 2 гр. Высокая Гора (Плешивенко 1996: 6-7), Малокатериновка п. 5 к. 3 гр. Высокая Гора (Плешивенко 1996: 9), Миновка п. 2 к. 6 гр. 17 (Шагобудов 2012), шахта «Павлоградская» п. 6 к. 6 гр. 5 (Шагобудов 2012)).
Иногда в могилах без оружия дополнительно находились глиняные сосуды (Малокатериновка п. 1 к. 27 гр. Высокая Гора (Плешивенко 1996: 38), Малокатериновка п. 6 к. 7 гр. II (Плешивенко 1996: 89), Матюхин Бугор п. 20 (Смоляк 1997: 48), Первомаивка (Самойловський 1072: 106)). Вполне возможно, что покойники принадлежали к челяди, упомянутой в летописях.
Чрезвычайно редто встречаются погребения, в составе инвентаря которых содержались только элементы упряжи лошади (Булавинское п. 1 к. 1 (Клименко 1974: 283), Никольское (Дворниченко, Малиновская, Смирнов, Федоров-Давидов 1978: 169-170), Новоандреевка п. 2 к. VIII (Клименко1998: 96)) или захоронение лошади и мелкие предметы, сопровождающие покойного, такие как оселок и кости жертвенных животных (Валерьяновка п. 3 к. I (Клименко 1998: 152), Николаевка п. 10 к. 2 (Привалова 2003: 164)), костяная проколка (Зимовники к. 1 (Парусимов 2006:
50)), нож (Чайка к. 1 (Попик 2006: 63)), кресало и кремень (Саркель - Белая Вежа п. 3 насыпь 15 (Плетнева 1963: 233235)). Мужчины, погребенные с таким бедным составом даров, могли принадлежать низшему слою свободного населения, занимавшегося скотоводством, ремеслом или находившегося на службе богатых семей.
Подтверждение существования дифференциации слоев внутри конных воинов содержат письменные источники. В летописях содержится большое количество информации, благодаря которой стало известно, как выглядела структура привилегированного слоя. Во главе отдельных объединений стояли влиятельные князья4, создавая вместе с членами семьи и родственниками слой родовой аристократии, происходящей из элиты конных воинов. Письменные источники передают их имена и патронимы или прозвища (Литвина, Успенский 2013: 26). Иногда упоминаются имена сыновей и родственников половецких князей5. Орды принимали имя правящего рода, что также было записано в летописях (например: Шаруканиды, Аеповичи, Бурчевичи). Половецкие князья также могли играть роль шаманов6. Для социального
4 Родовых правителей высоких рангов в летописях называли князьями. Ни один раз не появился термин «хан» (например: «(...) Створи миръ с ПоловцЬ Стополкъ . 1 по^ жену дщерь Тугортоканю . кнлза Половецьскаго (...)» (ПСРЛ. Т. II: стб. 216); «(...) и кназь ихь Тугортъканъ оубьенъ быс . и снъ его . и инии кнази мнози ту падоша (...)» (ПСРЛ. Т. II: стб. 222) (везде выделено нами - А. Г-Т.)).
5 Напр.: «(...) и въбиша ту в полку кнАзии. к . Оурусобу. Кочиа . ^росланопу . Китанопу . Кунама . Асупа Курътыка. Ченегрена . Сурьбарь. и прочая кназа ихъ . а Вельдуза ^ша . по семь же сЬдоша братья . побЬдивше враги сво^ . и приведоша БелдузА къ Стополку . и нача Белдузь . даъти на собЬ злато и сребро . и конЬ и скотъ (...)» (выделено нами - А. Г-Т.) (ПСРЛ. Т. II: стб. 255).
6 «(...) и воротисА Двдъ . и поидоста на Въгры . идущ|ма же има и сташа ночьлЬгу . и ^ко бъ1с полунощи . и въставъ Бонакъ шьха ш рати . и поча выти волъчьски . и швыса ему волкъ . и начата мнози волци въ1ти . Бонакъ же приьха повьда Давыдови . ако побьда ны есть на Въгры (...)» (выделено нами - А. Г-Т.) (пСРЛ. Т. II: стб. 245-246).
положения половецких лидеров имели значение и кровные связи с соседними русскими князьями. Половецкие аристократы каждый заключенный мир или договор закрепляли браком своих дочерей и внучек, которые охотно брались в жены русскими князьями (Литвина, Успенский 2013: 20-23). Эти обычаи не были новыми в тюркской среде, потому что они происходили из азиатского прошлого кочевников, заключавших союзы, скрепленные браками, с династиями Китайской империи уже во второй половине VI в. (Серегин 2014a: 212). Предводители элит воинов, в первую очередь, занимались организацией военных экспедиций и политических переговоров. Внутри этой группы воинов наблюдается дифференциация и выделяется слой князей. В погребальных обрядах идентификаторами этого слоя, вероятно, были пояса, парадное оружие, шелковые ткани, деревянные и металлические блюда, в том числе импорты, металлические украшения, котлы, плети, погребения лошадей в богатой упряжи, распрямленные гривны, реже повозки (ср.: Шалобудов 1992: 119).
Благодаря сравнительному анализу погребальных комплексов и превосходного иконографического источника, каким является скульптура, можно предположить, вслед за С. А. Плетневой и другими учеными, что отдельный слой в классе элиты составляли купцы, которые пользовались возможностями, связанными с приобретением контроля над дальними торговыми путями и существующими центрами торговли (Плетневa 1974: 75; Потемкина 2012: 7-9). Исследователи отметили, что среди погребального инвентаря присутствовали предметы, которые были атрибутами власти, что отличает социальные функции умерших представителей элиты, в том числе занятых в торговле и экономике (Потемкина 2012: 30-31). В письменных источниках отсутствуют упоминания об этой категории аристократии. В собранном в этой статье материале трудно увидеть набор предметов, которые являются хорошими показателями, подтверждающими существование этого слоя аристократии. Конечно, погребальный инвентарь принадлежал к категории
богатых по составу. Однако большинство предметов роскоши могло не сохраниться из-за материалов, из которых они были изготовлены (шелк, парчa, нежная кожа, мех, золотые нитки и т. д.). Надзор за торговыми путями и торговлей требовали мобильности, но также и мастерства в ремесле войны, поэтому вполне возможно, что состав предметов, которые стали атрибутами слоя богатых купцов, отличался от военной элиты большим количеством предметов роскоши и импорта.
Очевидна дифференциация в инвентаре, который принадлежал элите тяжеловооруженной конницы. Кольчуги (возможно, также казаганды), предметы вооружения (сабли, мечи, луки), боевые пояса, шелковые кафтаны, иногда металлическая посуда (в том числе котлы), богато украшенное снаряжение лошади и седла явно указывали на профессию погребенных. О хорошо бронированной коннице, которая сопровождала значительных половецких вождей, упоминалось в летописях: «(...) а Итларь быс въ градЪ с лучшею дружиною (..)» (ПСРЛ. Т. II: стб. 217), также упоминалось o челяди, оставшейся в кочевиях: «(...) Стополкъ же и Володимеръ идоста на вежЪ . и полониша скоты и кони . и вельблудъ1 . и челАдь . и приведоста в землю свою (...)»7 (ПСРЛ. Т. II: стб. 219). Легковооруженные отряды состояли из свободных, но менее богатых воинов, что также проявляется в полученном погребальном материале. В небольшом количестве опубликованных работ, касающихся погребальных комплексов, относительно явно выделяется слой свободного, небогатого населения, ежедневно занимающегося деятельностью, не связанной с военным делом. Меньшее количество инвентаря не обозначало бедности этой группы мужчин. Вполне вероятно, что, как и у ранних тюрок, символы власти, воинского ранга, экономического статуса и священных функций были табуированы, а отдельные слои общества, состоящие из свободных людей, не имели права использовать их во время похоронных церемоний, хотя, без сомнения, могли ими владеть в форме военных трофеев.
7 Везде выделено нами - А. Г-Т.
В отличие от раннетюркских погребальных комплексов, где использовались впускные захоронения, у половцев они отличались менее разнообразным составом инвентаря в пользу основных погребений (Серегин 2013 а: 41). Половцы хоронили в старых насыпях элиту родовой аристократии (впускные погребения) (напр. Заможное (Галенко, Рассамакш, Вудфш, Голод 2016: 30-38) или Белозерский Лиман п. 4 к. 2 (Плешивенко 2007: 31-36)). Эта тенденция указывает на адаптацию погребальных обрядов к условиям окружающей среды, в которых уже освоено существующее «волшебное» пространство для покойного, и в тоже время утверждает на вновь занятой территории правопреемственность новых правителей по отношению к прежним элитам.
О наибольшей по количеству группе свободных людей, занимающихся животноводством и, в ограниченном объеме, культивированием земли, а также о ремесленниках ничего определенного не известно. Кроме единственного, известного автору, примера захоронения, которое принадлежало ремесленнику, кузнецу и, возможно, ювелиру, и которое отличалось своим ритуалом (памятник Васильевска - Лысая Гора (Кравченко 1987: 99-100)), среди опубликованных материалов нет никаких свидетельств существования специализированных мастеров. Они не упомянуты и в летописях. Покойник из Васильевской был похоронен в соответствии со всеми каноническими ритуалами половецкого обряда. Из этого следует, что ремесленники стояли относительно высоко в общественной иерархии. Атрибуция предметов, наличие взнузданных останков лошади и захоронение под насыпью свидетельствовали о том, что, помимо его специализации, этот человек принадлежал к прослойке конных лучников (Кравченко 1987: 100).
О мужчинах, происходящих из низших слоев общества, и мужчинах-рабах в самой структуре половецких орд известно мало. В среде ранних тюрок функционировало рабство, и различные значения рабских терминов, упомянутые в рунических надписях, указывали на то, что в этой
общественной категории существовала внутренняя дифференциация (Серегин 2014: 523-524). Покойных, стоявших на низших ступенях социальной структуры, вероятно, хоронили способом, неуловимым для археологов (Серегин 2014: 528). Этнографические исследования показывают, что среди тюркских народов распространены различные формы захоронения: оставление тела в степи (захоронение на дневной поверхности); захоронение на дневной поверхности в специально сооруженных деревянных конструкциях; погребение в воде; ингумация; кремация в сочетании с разбрасыванием золы (Tryjarski, 1991, 173-180). Возможно, один из упомянутых типов захоронения трупов был отнесен к мужчинам, которые принадлежали к самому низкому слою тюркской общины. Что касается полуоседлого населения и этнически чуждых поселенцев, подчиненных половецкой элите, летописи содержат довольно много информации. Погребальный материал показал, что они сохранили свои ритуалы и хоронили умерших на отдельных могильниках (Масловский 1997: 147).
Авторы исследований не делали антропологического анализа обнаруженных останков, что является большим упущением, так как последний позволяет выяснить возрастную структуру представителей различных общественных слоев и их связи с социальной функцией, атрибуцией, символикой и функцией артефактов, связанных с выраженным «дресс-кодом», используемым в кочевой среде.
Небольшое количество антропологических исследований показывает, что относительно незначительное количество захоронений относится к молодым людям (Iuvenis и Iuvenis / Adultus, неточно называемых «подростками» и «молодыми»). Большинство из них были лучниками, невооруженными всадниками и ремесленником (кузнецом). К этой возрастной категории также относилось захоронение
тяжеловооруженного воина, принадлежащего к элите. Эти результаты соотносятся с результатами анализов погребальных комплексов ранних тюрок, где определенные маркеры указали на переход барьерa детства и
принадлежность молодых мужчин к миру взрослых, а также на их более низкий ранг в военных структурах (принадлежность к вооруженной челяди или легкой коннице). Погребение богатого, молодого эра из Самойлово (п. 2 к. 2) является примером того, как молодые люди из богатых семей имели возможность удержать высокое достоинство в военных структурах (Серегин 2013 a: 72).
Среди умерших, достигших возраста «взрослых» (т.е. зрелых людей старшего возраста, но не стариков -Adultus / Maturus), помимо невооруженных всадников и более многочисленных конных лучников, с дополнительным холодным оружием, также наблюдается увеличение количества тяжеловооруженных воинов высокого ранга или богатых, выполняющих военные и социальные функции, подтвержденные импортами и артефактами,
подчеркивавшими ранг (деревянные сосуды, котлы). Как и в случае исследований, связанных с окружающей средой ранних тюрок, эта возрастная группа имела наивысшую смертность (Серегин 2013 a: 73). Вероятно, это связано с агрессивным и опасным стилем жизни, наивысшей физической подготовкой (о чем можно судить по росту и сильной структуре скелета умерших), владением военным искусством и жизненным опытом. Эти атрибуты предрасполагали мужскую часть населения к продвижению в социальной иерархии в прослойке конных воинов. Эта ситуация была еще более выражена в зрелой возрастной группе (Maturus). Кроме погребений невооруженных и вооруженных всадников эта возрастная категория характеризуется наибольшим количеством захоронений представителей элит, отличающихся наличием распрямленных гривен, богатого оружия и импортов. Их высокий статус в общественной иерархии, в первую очередь, был связан с накопленным богатством, большим опытом и заслугами перед обществом (князья), но их военный ранг имел больше символическое, чем практическое значение (Серегин 2013 a: 73-74). Достигнутый общественный статус и престиж не требовали постоянного непосредственного участия в любой военной или грабительской экспедиции, хотя
в кочевом сознании воин, независимо от его общественного статуса, «канонически» имел дело с войной и охотой. Подтверждением этого принципа были захоронения мужчин в возрастных категориях, называемых «старик» ^еш^). Погребальный инвентарь показал, что они принадлежали к легкой коннице, несмотря на их преклонный возраст.
Стоит также отметить возрастную структуру безынвентарных захоронений сел Селинное и Лиман, среди которых преобладали молодые люди (Iuvenis и Iuvenis / Аdultus). Возможно, это состояние было отражением политической ситуации во время беспорядков, вызванных монгольским нашествием, и увеличением смертности мужчин, составлявших основу легкой конницы.
Резюме
«В их земле существуют два кладбища. Одно, на котором хоронят императоров, князей и всех вельмож, и где бы они не умерли их переносят туда, если это можно удобно сделать, а вместе с ними хоронят много золота и серебра (...)» (Плано Карпини 1957: глава. 4, § II).
Анализируемый археологиче ский материал указывает на социальную дифференциацию в слое самих конных воинов. Дифференциация статуса видна только после рассмотрения состава инвентаря, анализа категорий предметов, их ценности и происхождения. Предыдущие исследования, связанные с выбором отдельных артефактов - сабель, кресал, котлов или распрямленных гривен, не были надежными, поскольку они не включали других предметов, которые показывали высокий статус их владельцев. Игнорируемые, но чрезвычайно важные с точки зрения атрибуции власти признаки ранга и символизма, связанные с верованиями, артефакты, такие как пояса, металлические нашивки, шелковая одежда, редкое оружие, металлические блюда, деревянные сосуды, плети или парадная конская сбруя, являются существенными индикаторами расслоения внутри узкой касты эров -свободных мужчин, имеющих право носить оружие, иметь
стада и пастбища. Опираясь на результаты исследований раннетюркских погребальных материалов, можно отметить сходство между выбором артефактов, указующим на высокий общественный статус, военный ранг и социальный статус мужчин, принадлежащих к классу конных воинов (Серегин 2013: 74-77). Главным признаком захоронения слоя воинов была, несомненно, лошадь или ее сбруя (вероятно, по принципу pars pro toto). Погребения с лощадью описаны в научной литературе как одна из особенностей так называемой тюркской триады, отличающей принадлежность их представителей к этому культурному кругу. Этот стандарт применяется к могильникам как в азиатских, так и в европейских степях (Серегин 2014: 527)' Это еще одно доказательство непрерывности обрядности, которая не изменилась, но была модифицирована под влиянием новых культурных импульсов, которые внедрялись в среду элит воинов посредством военной, дипломатической или торговой деятельности из соседних областей, стран с разными культурами и традициями. Импорты, указующие на принадлежность к элите, происходили в основном из Руси или при ее посредничестве, что в сочетании с информацией, содержащейся в летописях, показывает, что половецкая аристократия рассматривалась Рюриковичами в качестве равноправных партнеров в дипломатических, военных и экономических аспектах.
Таблица 1. Составление антропологических данных (возраст и рост) покойников.
Памятник Возраст Возрастная категория по К.Качановскому Рост Военный ранг или социальное положение Идентификаторы
Александровка8 п. 1 к. 2 зрелый Глава рода или представитель элитных всадников Всадник с оружием, гривна
Авиловка9 п. 1 к. I зрелый Челядь Всадник без оружия
Большемихайловка10 п. 6 к. 3 гр. IV молодой Челядь Всадник без коня и оружия
Целинное11 п. 5 к. 15 20-25 лет Iuvenis/Adultus
Целинное12 п. 7 к. 15 20-25 лет Iuvenis/Adultus
Целинное13 п. 18 к. 15 20-25 лет Iuvenis/Adultus
Целинное14 п. 19 к. 15 20-30 лет Adultus
Целинное15 п. 20 к. 15 22-25 лет Iuvenis/Adultus
Целинное16 п. 22 к. 15 ребенок (подросток)
Целинное17 п. 23 к. 15 20-25 лет Iuvenis/Adultus
Целинное18 п. 27 к. 15 23-35 лет Adultus
Целинное19 п. 30 к. 15 Iuvenis
Целинное20 Iuvenis
8 Приводится по: (Прынь 2004: 306-317).
9 Приводится по: (Клименко, Усачук, Цимбал 1994: 4-9).
10 Приводится по
11 Приводится по
12 Приводится по
13 Приводится по
14 Приводится по
15 Приводится по
16 Приводится по
17 Приводится по
18 Приводится по
19 Приводится по
по: (Шалобудов, Яремака 1986:151-152).
по: (Корпусова 1984 88).
по: (Корпусова 1984 89).
по: (Корпусова 1984 : 92).
по: (Корпусова 1984 : 92).
по: (Корпусова 1984 : 92).
по: (Корпусова 1984 : 92).
по: (Корпусова 1984 : 92).
по: (Корпусова 1984 93).
по: (Корпусова 1984 93).
п. 13 к. 16
Целинное21 п. 27 к. 16 Ьгеешв
Целинное22 п. 30 к. 15 Ьгеешв
Целинное23 п. 13 к. 16 Ьгеешв
Целинное24 п. 27 к. 16 Ьгеешв
Целинное25 п. 31 к. 15 30-40 лет верхний ЛЛЛш
Целинное26 п. 32 к. 15 ЛЛЛш
Целинное27 п. 15 к. 15 45-50 лет Maturus
Целинное28 п. 17 к. 15 35-45 лет Maturus
Целинное29 п. 22 к. 16 55-65 лет Senilis
Целинное30 п. 26 к. 16 55-65 лет Senilis
Чокурча31 взрослый Легкий всадник Лучник конный с мечом
Кадамовский32 п. 6 к. 2 гр. Кадамовский VII старик Легкий всадник Лучник конный с саблей
Краснолесье33 п. 5 к. 5 30-35 лет верхний ЛЛЛш 182 ст Легкий всадник Лучник без коня, с упряжью
Лиман34 п. 5 к. 2 взрослый
Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по: Приводится по:
Корпусова 1984: 102).
Корпусова 1984: 105).
Корпусова 1984: 93).
Корпусова 1984: 102).
Корпусова 1984: 105).
Корпусова 1984: 93).
Корпусова 1984: 93).
Корпусова 1984: 91).
Корпусова 1984: 91-92).
Корпусова 1984: 104).
Корпусова 1984: 104-105).
Черепанова, Щепинский 1968: 188-190).
Парусимов 1997: 62-63).
Сейдалиев 2009: 379-381).
Субботин, Тощев 2002: 14-15).
Малокатериновка35 п. 1 к. 1 гр. Высокая Гора зрелый Легкий всадник Всадник без коня
Малокатериновка36 п. 1 к. 2 гр. Высокая Гора 45-50 лет Maturus Легкий всадник Всадник без коня
Малокатериновка37 п. 1 к. 7 гр. Высокая Горa 35-40 лет Лdultus/Maturus Легкий всадник Всадник без коня
Малокатериновка38 п. 1 к. 27 гр. Высокая Горa 20-25 лет ЬгеешвМЛЛив Челядь Без коня и оружия, керамика
Малокатериновка39 п. 1 к. 38 гр. Высокая Горa 45-50 лет Maturus Челядь Без инвентария
Никифорово40 210 ст Глава рода или представитель элитных всадников Всадник с импортом, гривной и котлом
Николаевка41 п. 10 к. 2 Челядь Всадник, без оружия
Новоандреевка42 п. 3 к. IV взрослый Легкий всадник Лучник без коня, упряжь
Новоандреевка43 п. 5 к. IV взрослый Челядь Без коня
Ольховатка44 п. 1 к. IX гр. 1 взрослый Легкий всадник Лучник конный с саблей
Ольховатка45 п. 1 к. III гр. 2 взрослый Челядь Без коня и оружия
Ольховатка46 п. 1 к. IV гр. 2 взрослый Легкий всадник Лучник с саблей, богатый
Первомаивка47 зрелый 166 ст Челядь Лучник без оружия,
35 Приводится по: (Плешивенко 1996: 2, 109).
36 Приводится по: (Плешивенко 1996: 6-7, 109).
37 Приводится по: (Плешивенко 1996: 13, 109).
38 Приводится по: (Плешивенко 1996: 38, 109).
39 Приводится по: (Плешивенко 1996: 65, 109, 112).
40 Приводится по: (Привалова 1988: 157-167).
41 Приводится по: (Привалова 2003: 153-177).
42 Приводится по: (Клименко 1998: 86-90).
43 Приводится по: (Клименко 1998: 92).
44 Приводится по: (Клименко, Усачук, Цимбал 1994: 47-48).
45 Приводится по: (Клименко, Усачук, Цимбал 1994: 53).
46 Приводится по: (Клименко, Усачук, Цимбал 1994: 54).
47 Приводится по: (Самойловський 1972: 106-108).
сосуд
Покровское48 к. С старик Легкий всадник? Всадник без коня
Редкодуб49 I к. 3 40-45 лет МаШгш Глава рода или представитель элитных всадников Всадник с оружием и гривной
Русский Колодец50 п. 12 к. VII/! взрослый Глава рода Всадник без оружия, котел
Русский Колодец51 п. 11 к. VII/2 взрослый Легкий всадник Лучник с саблей, лошадь
Русский Колодец52 п. 2 к. VII/2 взрослый Легкий всадник Лучник без коня, упряжь
Русский Колодец53 п. 1 к. VII/11 взрослый Легкий всадник Лучник без коня, упряжь
Рыбинское54 п. 2 к. II взрослый Легкий всадник Лучник без коня, упряжь
Саркель - Белая Вежа55 н. 18 молодой Легкий всадник Лучник конный
Саркель - Белая Вежа56 п. 3 н. 15 170 ст
Самойлово57 п. 2 к. 2 молодой Тяжеловооруженный всадник Всадник с лошадью, импорты ткани и оружия
Смелое58 30-35 лет верхний Adultus Глава рода или представитель элитных всадников Всадник с лошадью, деревянный сосуд, плеть
48 Приводится по: (Ларенок 1998: 77-78).
49 Приводится по: (Гебов, Яценко 1998: 46-53).
50 Приводится по: (Илюков, Казакова 1988: 116-117).
51 Приводится по: (Илюков, Казакова 1988: 117-119).
52 Приводится по: (Илюков, Казакова 1988: 123-124).
53 Приводится по: (Илюков, Казакова 1988: 127).
54 Приводится по: (Клименко 1998: 109).
55 Приводится по: (Плетнева 1963: 233).
56 Приводится по: (Плетнева 1963: 233-235)
57 Приводится по: (Швецов 2003: 233-259).
58 Приводится по: (Швецов 1984: 264-271).
Валерьяновка1 п. 3 к. 1 подросток Всадник, оселок
Васильевка2 п. 7 к. 15 35-40 лет Adultus/maturus Челядь? Отсутствие коня, мелкие предметы
Васильевска3 молодой Кузнец Всадник с оружием, кузнечные инструменты
Высочино4 к. 10 взрослый Глава рода или представитель элитных всадников Тяжеловооруженный всадник
Заливное5 п. G к. Шейхляр 18-20 лет Iuvenis/Adultus 162 ст Легкий всадник Лучник без коня, копье, упряжь
Заможное6 45-50 лет ММшта 180 ст Князь Импорты оружия серебряное блюдо, ткани и погребения лошадей
1 Приводится по: (Клименко 1998: 152).
2 Приводится по: (Плешивенко 1991: 33-34).
3 Приводится по: (Кравченко 1987: 99-100).
4 Приводится по: (Беспалый, Ларенок 1987: 260-263).
5 Приводится по: (Черепанова, Щепинский 1968: 188-190).
6 Приводится по: (Отрощенко, Рассамакш 1986: 14-35).
Автор: Анета Голебиовска-Тобияш - археолог, научный сотрудник Западночешского университета в Пльзене (ул. Седльачкова 15, 306 14 Пльзень, Чехия). [email protected]
Литература, использованная в статье
Армарчук, Малышев 1997 - Армарчук Е. А., Малышев А. А. Средневековый могильник в Цемесской Долине // Историко-археологический Альманах. Армавир; М., 1997. Вып. 3. С. 92-114.
Атавин 2008 - Атавин А.Г. Погребения и святилища средневековых кочевников междуречья Волги и Дона // Древности Юга России. Памяти А. Г. Атавина. М., 2008. С. 106-171.
Беспалый, Ларенок 1987 - Беспалый Е. И., Ларенок П. А. Средневековое погребение в кургане у города Азова // Светская архeoлoгия. 1987. № 4. С. 260-263.
Безверхий 1990 - Безверхий А. П. Датировка и этническая принадлежность кочевнического погребения у с. Преображенка // Исследования по Aрхеологии Поднепровья. Днепропетровск, 1990. С. 119124.
Беляев, Молодчикова 1987 - Беляев О. С., Молодчикова I. О. Похования кочiвникiв на р. Орель // Археологш. 1978. № 28. С. 84-92.
Буйнов, Шрамко 1988 - Буйнов Ю. В., Шрамко Б. А. Исследования Харьковского университета // Археологические открытия 1986 года. М., 1988. С. 257-259.
Галенко, Рассамакш, Вудфш, Голод 2016 - Галенко О., Рассамакш Ю., Вудфт В., Голод Р. Трофе! половецького вождя з Чунгульського кургану: переужиток, ритуальш функ- ци та символжа // Археолопя. 2016. № 3. С. 28-49.
Гебов, Яценко 1998 - Гебов В. П., Яценко В. В. Позднекочевническое погребение на севере Ростовской области // Дoнскaя археoлoгия. 1998. № 1. С. 46-53.
Гугуев, Мирошина 2002 - Гугуев Ю. К., Мирошина Т. В. Половецкое святилище-яма с каменной статуей и человеческими жертвоприношениями у села Бешпагир в Ставропольском крае // Дoнскaя археoлoгия. 2002. № 3-4. С. 53-66.
Дворниченко, Малиновская, Смирнов, Федоров-Давидов 1978 -Дворниченко В. В., Малиновская Н. В., Смирнов А. С., Федоров-Давидов Г. А. Раскопки курганов близ с. Никольского в астраханской области // Археологические открытия 1977 года. М., 1978. С. 169-170.
Державин 1983 - Державин В. Л. Работы в зоне строительства Большого Ставропольского канала // Археологические открытия 1981 года. М., 1983. С. 114-115.
Дорофеев 1981 - Дорофеев В. В. Охранные раскопки в Приазовье // Археологические открытия 1980 года. М., 1981. С. 245.
Зеленский 1997 - Зеленский Ю. В. Позднекочевническое погребение со шлемом из степного Прикубанья // Историко-археологический альманах. Армавир; М., 1997. Вып. 3. С. 89-91.
Житников 1988 - Житников В. Г. Работы константиновского отряда // Археологические открытия 1986 года. 1988. М., С. 125-126.
Евглевский 1998 - Евглевский А. В. Семантика распрямленных гривен в контексте погребального обряда кочевников Восточной Европы XII-XIV вв. // Лрхеологический альманах. Донецк, 1998. № 7. С. 141-156.
Евглевский, Потемкина 2000а - Евглевский А. В., Потемкина Т. М. Восточноевропейские позднекочевнические сабли // Степи Европы в эпоху средневековья. Труды по археологии. Донецк, 2000. Т. 1. С. 117-179.
Евглевский, Потемкина 2000Ь - Евглевский А. В., Потемкина Т. М. Кресала в позднекочевнических погребениях Восточной Европы // Степи Европы в эпоху средневековья. Труды по археологии. Донецк, 2000. Т. 1. С. 181-208.
Ильюков 1987 - Ильюков Л.С. Курганные могильники в междуречье Сала и Маныча // Археологические открытия 1985 года. М., 1987. С. 138139.
Ильюков 1997 - Ильюков Л. С. Исследование курганов на западной окраине г. Ростова-на-Дону // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. 1997. Вып. 14. С. 24-27.
Илюков, Казакова 1988 - Илюков Л. С., Казакова Л. М. Курганы Миусского Полуострова. Ростов-на-Дону, 1988. 168 с.
Ильюков, Максименко, Ключников, Гуркин 2002 - Ильюков Л. С., Максименко В. Е., Ключников В. В., Гуркин С. В. Исследование нижнедонских «Частых курганов» в 2001 году // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2001 г. 2002. Вып. 18. С. 162163.
Кирпичников 1962 - Кирпичников А. Н. Шлем XII века из погребения кочевника // Археологические раскопки на Дону. Ростов-на-Дону, 1962. С. 138-141.
Клименко 1974 - Клименко В. Ф. Раскопки курганов в центральнм Донбассе // Археологические открытия 1973 года. М., 1974. С. 283.
Клименко 1997 - Клименко В. Ф. Курганные древности Северского Донца. Енакиево, 1997. 300 с.
Клименко 1998 - Клименко В. Ф. Курганы юга Донетчины. Енакиево, 1998. 220 с.
Клименко, Усачук, Цимбал 1994 - Клименко В. Ф., Усачук А. Н., Цимбал В. И. Курганные древности центрального Донбасса. Донецк, 1994. 128 с.
Комар 2006 - Комар А. В. Перещепинский комплекс в контексте основных проблем истории и культуры кочевников Восточной Эвропы VII -нач. VIII в. // Степи Европы в эпоху средневековья Т. 5. Хазарское время. Донецк, 2006. С. 7-244.
Кореневский, Андреева, Ульянова 1988 - Кореневский С. Н., Андреева М. Б., Ульянова О. А. Раскопки Ставропольской экспедиции // Археологические открытия 1986 года. М., 1988. С. 130-131.
Корпусова 1984 - Корпусова В. Н. Курганы у с. Целинное // Курганы степного Крыма. Киев, 1984. С. 69-107.
Косиков, Гриб 1985 - Косиков В. А., Гриб В. К. Парное кочевническое погребение из кургана у села Каменка в Донецкой области // Светская архeoлoгия. 1985. № 2. С. 257-262.
Кочкаров 2004 - Кочкаров У. Ю. Позднеполовецкие погребения всадников в краснодарском крае // Краткие ^общения Института археологии Российстай Академии Наук. 2004. Вып. 217. С. 94-107.
Кравченко 1987 - Кравченко С. Н. Погребение половецкого ремесленника-кузнеца на Лысой Горе // Тезисы докладов областного-научного семинара «Проблемы охроны и исследования памятников археологии в Донбассе» (время проведения - 23-24 апреля 1987 г.). Донецк, 1987. С. 99-100.
Кубышев 1988 - Кубышев А. И. Исследования Херсонской экспедиции // Археологические открытия 1986 года. М., 1988. С. 299-301.
Кузьмин 2002 - Кузьмин В. Н. Охранно-спасательные раскопки курганных могильников «Малая Каменка VI», «Рестумов I» и «Рестумов II» // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2001 г. 2002. Вып. 18. С. 63-67.
Кызласов 2004 - Кызласов И. Л. Удаль витязя и благочестие попа (шаханшах Варахран I, пророк Мани и рунические надписи горы Дэл-Ула в Монголии) // Памятники археологии и древнего исскуства Евразии. М., С. 104-122.
Кычанов 1997 - Кычанов Е. И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997. 319 с.
Ларенок 1987 - Ларенок П. А. Раскопки в г. Азове и Азовском районе Ростовской области // Археологические открытия 1985 года. М., 1987. С. 141-142.
Ларенок 1998 - Ларенок В. А. Средневековые комплексы из раскопок братьев Миллеров в начале XX в. // Донская археoлoгия. 1998. № 1. С. 77-85.
Лимберис 1988 - Лимберис Н. Ю. Работы Краснодарской экспедиции // Археологические открытия 1986 года. М., 1988. С. 132-133.
Литвина, Успенский 2013 - Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Русские имена половецких князей; междинастические контакты сквозь призму антропонимики. М., 2013. 280 с.
Ляшко, Попандопуло, Дровосекова 2004 - Ляшко С. Н., Попандопуло З. Х., Дровосекова О. В. Курганные могильники Днепровского Надпорожья (Ясиноватое, Днепровка, Петро-Михайловка). Запорожье, 2004. 178 с.
Мамонтов 1988 - Мамонтов В. И. Раскопки курганных могильников в Волгоградской области // Археологические открытия 1986 года. М., 1988. С. 135-136.
Масловский 1997 - Масловский А. Н. Грунтовый могильник «Мартышкина Балка» и его место среди памятников предмонгольского времени Нижнего Подонья (к постановке проблемы) // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. 1997. Вып. 14. С. 143-152.
Отрощенко, Рассамакш 1986 - Отрощенко В. В., Рассамакт Ю. Я. Половецький комплекс Чингульського кургана // Археолопя. 1986. № 53. С. 14-35.
Отрощенко, Рассамакш 1987 - Отрощенко В. В., Рассамакт Ю. Я. Раскопки курганов эпохи бронзы в Запорожской области // Археологические открытия 1985 года. М., 1987. С. 385-386.
Парусимов 1997 - Парусимов И. Н. Могльник Кадамовский VII // Краеведческие записки. Музей Истории Донского Казачества. 1997. Вып. 2. С. 62-63.
Парусимов 2006 - Парусимов И. Н. O работах АНИБ у п. Зимовники и х. Воротилов // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2004 г. Вып. 21. 2006. С. 49-52.
Плано Карпини 1957 - Джиованни дель Плано Карпини. История монголов // Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. 270 с.
Плетнева 1963 - Плетнева С. А. Кочевнический могильник близ Саркела-Белой Вежи // Труды Волго-Донской археологической экспедиции. М.; Л., 1963. Т. 3. (= МИА № 109). С. 216-259.
Плетнева 1974 - Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния (=Археология СССР. Вып. Е4-2). М.,1974. 200 с.
Плешивенко 1991 - Плешивенко А. Г. О раскопках курганов в Васильевском районе Запорожской области. Запорожье, 1991. 34 с.
Плешивенко 1995 - Плешивенко А. Г. Курганный могильник у с. Конские Раздоры // Древности степного Причерноморья и Крыма. 1995. Вып. V. С. 143-159.
Плешивенко 1996 - Плешивенко А. Г. Курганы села Малокатериновка. Запорожье, 1996. 112 с.
Плешивенко 2007 - Плешивенко А. Г. Средневековые памятники у Белозерского Лимана // Музейний Вгсшк. Науково-теоретичний щор1чник. Заснований у 2011 р. 2007. Вип. 7. С. 29-38.
ПСРЛ. Т. II - Полное собрание русских летописей. Ипатьевская летопись, М., 1998. 648 с.
Попик 2006 - Попик Е. В. O раскопках кургана у Детского оздоровительного центра «Чайка» // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2004 г. 2006. Вып. 21. С. 52-54.
Потапов, Яценко, Глебов 1997 - Потапов В. В., Яценко В. В., Глебов В. П. Раскопки курганов в Ростовской области // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. 1997. Вып. 14. С. 45-46.
Потемкина 2012 - Потемкина Т. М. Иерархия половецкой знати (по погребениям со статусными предметами) // Степи Европы в эпоху средневековья. Труды по археологии. Т. 10. Половецкое время. Донецк, 2012. С. 7-36.
Привалова 1983 - Привалова О. Я. Исследования в Донецкой области // Археологические открытия 1981 года. М., 1983. С. 309-310.
Привалова 1988 - Привалова О. Я. Богатые кочевнические погребения из Донбасса // Археологический альманах. 1988. № 7. С. 157-167.
Привалова 2003 - Привалова О. Я. Курганы бассейна Мокрой Волновахи (северо-восточное Приазовье) // Археологический альманах. 2003. № 14. С. 153-177.
Прохорова 1997 - Прохорова Т. А. Раскопки некрополя на Беглицкой косе // Историко-Археологические Исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. 1997. Вып. 14. С. 33-36.
Прынь 2004 - Прынь А. В. Погребение знатного половецкого воина из курганного могильника Александровка II в Донбассе // Матер1али та дослщження з археологи схщно! Укра!ни. 2004. №. 2. С. 306-317.
Самойловський 1972 - Самойловський I. М. Половецький курган на Нижньому Дншр // Археолога. 1972. № 5. С. 106-108.
Санжаров, Черных, Прынь 2001 - Санжаров С. Н., Черных Е. А., Прынь А. В. Итоги исследований курганного могильника у г. Кременная на Северском Донце // Актуальш проблеми вггчизняно! [ всесвггно! гстори. Матер1али всеукрашсько! науково! конференци. Луганськ, 8-9 лютого 2001р. Луганск, 2001. С. 308-310.
Сейдалиев 2009 - Сейдалиев Э. И. Средневековое погребение из Тавельского кургана №. 5 у с. Краснолесье // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 2009. Вып. XV. С. 378-388.
Серегин 2013 - Серегин Н. Н. Элита раннесредневековых тюрок Саяно-Алтая (по материалам погребальных комплексов) // Краткие ^общения Института археологии Российсюж Академии Наук. 2013. Вып. 229. С. 71-83.
Серегин 2013а - Серегин Н. Н. Социальная организация раннесредневековых тюрок Алтае-Саянского региона и Центральной Азии (по материалам погребальных комплексов). Барнаул, 2013. 206 с.
Серегин 2014 - Серегин Н. Н. К вопросу о существовании рабства у раннесредневековых тюрок Центральной Азии (по археологическим материалам) // Восхождение к вершинам археологии: сборник материалов международной научной конференции «Древние и средневековые государства на территории Казахстана», посвященной 90-летию со дня рождения К. А. Акишева. Алматы, 2014. С. 523-531.
Серегин 2014а - Серегин Н. Н. Об эволюции социальной системы раннесредневековых тюрок Центральной Азии в период зависимости от Китая // Известия Алтайского государственного университета. 2014. Т. 1. Вып. 4 (84). С. 211-215.
Синицин 1954 - Синицин И. В. Археологические исследования Заволжского отряда Сталинградской экспедиции // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1954. Вып. 55. С. 77-94.
Смоляк 1997 - Смоляк А. Р. Исследование могильника Матюхин Бугор // Историко-археологические исследования в Азове в 1994 г. 1997. Вып. 14. С. 48-49.
Стороженко 1971 - Стороженко С. Раскопки Кураховской курганной групы // Археологические открытия 1970 года. М., 1971. С. 297.
Субботин, Тощев 2002 - Субботин Л. В., Тощев Г. Н. Археологические древности Буджака. Курганная группа у с. Лиман. Запорожье, 2002. 104 с.
Цыбин 1986 - Цыбин М. Б. Погребения средневековых кочевников X -XIV вв. в среднем Подонье // Советская археология. 1986. № 3. С. 257-266.
Черепанова, Щепинский 1968 - Черепанова Е. Н., Щепинский А. А. Погребения поздних кочевников в степном Крыму // Археологические исследования средневекого Крыма. Киев, 1968. С. 181-201.
Шалобудов 1990 - Шалобудов В. Н. Еще раз о находках распрямленных гривен в половецких погребениях // Исследования по археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1990. С. 107-119.
Шалобудов 1992 - Шалобудов В. Н. Повозка из кочевнического погребения у села Чапаевка // Проблемы Археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1992. С. 113-119.
Шалобудов 1993 - Шалобудов В. Н. Позднекочевнические погребения с керамикой (по материалам експедиции ДГУ) // Проблемы археологии Поднепровья. Межвузовский сборник научных трудов. Днепропетровск, 1993. С. 92-99.
Шалобудов 2012 - Шалобудов В. Н. Неопубликованные кочевнические погребения, открытые новостроечными экспедициями ДГУ в 1972-1999 гг. // Проблемы археологии Подтровья Днепропетровск, 2012. Режим доступа: http://swordmaster.org/2013/05/10/neopublikovannye-kochevnicheskie-pogrebemya-otkrytye-novostroechnymi-ekspediciyami-dgш-v-1972-1999-gg.h1ml (проверено 10.01.2013).
Шалобудов, Яремака 1986 - Шалобудов В. Н., Яремака В. Н. Кочевнические захоронения X-XII вв. на р. Волчьей // Проблемы археологии Поднепровья. 1986, Вып. 2. С. 138-154.
Швецов 1984 - Швецов М. Л. Позднекочевническое погребение у с. Смелое на Северском Донце // Советская археология. 1984. № 1. С. 264271.
Швецов 2003 - Швецов М. Л. Курганы у с. Самойлово (басейн Грузского Еланчика, северо-восточное Приазовье) // Лрхеологический альманах. 2003. № 14. С. 233-259.
D§browska 1958 - Dqbmwska Е. КшЪапу rassawskie // Archeologia. Warszawa-Wroclaw, 1956. 1958. № 8. Zeszyt 1. Рр. 122-171.
Gawrysiak-Leszczynska, Musianowicz 2002 - Gawrysiak-Leszczynska W., Musianowicz К. Kurhan z Tahanczy // Archeologia Ро^Ы. 2002. № 57. Zeszyt 1-2. Рр. 287-340.
Siemieniec-Golas 2000 - Siemieniec-Golas E. Karachay-Balkar vocabulary of Proto-Turkic origin // Studia Turcologica Cracoviensia, vol. 7. Krakow, 2000. 270 p.
Tryjarski 1991 - Tryjarski E. Zwyczaje pogrzebowe ludow tureckich na tle ich wierzen. Warszawa, 1991. 415 p.
Information about the article
Author: Gol^biowska-Tobiasz Aneta - archaeologist, University of West Bohemia Department of Archaeology (Sedlackova 15, 30614 Plzen, Czech Republik). koczownicy @koczownicy. pl.
Title: Social differentiation in the elite level of Polovtsians horse warriors.
Summary: Similarly, as in the funeral rites of the early Turks, the burial traditions of the Polovtsians were characterized by the standardization and conservatism of the rites. A significant difference, forming a measure of stratification within the caste of the horse warriors of high rank, was the series (collection) of burial deposits, which, in the image of society, represented values that symbolized economic prestige (imports), insignia of power and belonging to a level, dealing with a war or objects of magical qualities. The article analyzes the burial inventories from the selected graves of the Polovstians period, which, together with the skimmed anthropological data, give a reason for a different status in the warrior's stratum, both in material and military dimensions as well as in the biological dimension.
Key words: Polovtsians burial inventories, late nomads, Polovtsians and
Rus'.
References (transliteration)
Armarchuk E. A., Malyshev A. A. Srednevekoviy mogilnik v Tsemesskoy dolinie [The medieval cemetery in Tsemesska Dolina]. Istoriko-arkheologicheskiy almanakh. 1997, issue 3, pp. 92-114. (In Russian).
Atavin A. G. Pogrebniya i svatilishcha srednevekovykh kochevnikov mezhdurecha Volgi i Dona [Burials and tempels of the medieval nomads in the Volga and Don River bank], in: Drevnosti Iuga Rosiyi. Pamiati A. G. Atavina. Moscow, 2008, pp. 106-171. (In Russian).
Biespaliy E. I., Larienok P. A. Srednievekovoye pogrebienie v kurhanie u goroda Azov [The medieval grave in the mound by Azov]. Sovetskaya arkheologia. 1987, no. 4. pp. 260-263. (In Russian).
Biesverkhiy A. P. Datirovka i etnicheskaya prinadlezhnost kochevnicheskovo pogrebenia u s. Preobrazhenka [Dating and ethnic affilation of nomadic burial by v. Preobrazhenka], in: Issledovaniya po archeologii Podneprovia. Dniepropetrovsk, 1990, pp. 119-124. (In Russian).
Belaev O. S., Molodchikova I. O. Pokhovania kochivnikiv na r. Orel [Nomadic burials by the Orel River] Arkheologia 28. 1978. Kiev, pp. 84-92. (In Ukrainian).
Buynov Yu. V., Shramko B. A. Issledovania Kharkovsovo Universiteta [Kharkovsk University researches], in: Arkheologicheskiye otrkytia 1986 goda. Moscow, 1988, pp. 257 - 259. (In Russian).
Galenko O., Rassamakin Yu., Woodfin V., Golod R. Trofei polovetskovo vozhdia z Chingulskovo kurganu: perezhytok, rytualni funktsyi ta simbolika [Trophies of Polovtsian headman from Chyngulskiy barrow: relic, ritual functions and symbols]. Arkheologia. 2016, no. 3, pp. 28-49. (In Ukrainian).
Gebov V. P., Yatsenko V. V. Pozdnekochevnicheskoye pogrebenie na severie Rostovskoy oblasti [Late nomadic burial on the north of the Rostow district]. Donskaya arkheologia. 1998, no. 1, pp. 46-53. (In Russian).
Guguyev Yu. K., Miroshyna T. V. Polovetskoye sviatilishche-yama s kamiennoy statuiey i chelovecheskimi zhertvoprinosheniami u siela Beshpagir v Stavropolskom kraye [The Polovtsians tempel-cave with the stone scultpure and the human sacrifices by the village Beshpagir, Stavropol krai district]. Donskaya arkheologia. 2002, no. 3-4, pp. 53-66. (In Russian).
Dvornichenko V. V., Malinovskaya H. V., Smirov A. S., Fedorov-Davidov G. A. Raskopki kurganov bliz s. Nikolskovo v astrakhanskoy oblasti [The excavation of the mounds near the village Nikolskoye, Astrakhan' district], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1977 goda. Moscow, 1978, pp. 169-170. (In Russian).
Derzhavin V. L., Raboty v zonie stroitelstva Balshovo Stavropolskovo kanala [Works in the building zone of the Great Stavropol canal], in: Arkheologicheskiye Otkrytia 1981 goda. Moscow, 1983, pp. 114-115. (In Russian).
Dorofeev V. V. Okhranniye raskopki v Priazovie [The protective excavations in the Priazovie], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1980 goda. Moscow, 1981, p. 245. (In Russian).
Zelenskiy Yu. V. Pozdnekochevnicheskoye pogrebienie so szlemom iz stepnovo Prikubiania [Late nomadic burial with the helmet from the steppe zone of Kuban River]. Istoriko-Arkheologicheskiy almanakh. 1997, vol. 3, pp. 8991. (In Russian).
Zhytnikov V. G. Raboty konstantinovskovo otriada [Works of the Konstantinovskiy team], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1986 goda. Moscow, 1988, pp. 125-126. (In Russian).
Evglevskiy A. V. Semantyka raspramliennykh grivien v kontekstie pogrebalnovo obriada kochevnikov Vostochnoy Europy XII - XIV viekov [Semanticks of straghtened hryvnia's in the context of the funeral rites of the nomads of the Eastern Europe 12th - 14th C.]. Arkheologicheskiy almanakh. 1998, no. 7, pp. 141-156. (In Russian).
Evglevskiy A. V., Potiomkina T. M. Vostochnoevropeyskiye pozdniekochevnicheskiye sabli [The Eastern European late nomadic sabers], in: Stepi Evropy v epokhu srednievekovia. Trudy po arkheologii.. Donetsk, 2000. Vol. 1, pp. 117-179. (In Russian).
Evglevskiy A. V., Potiomkina T. M. Kresala v pozdniekochevnicheskikh pogrebeniakh Vostochnoy Evropy [Flints in the late nomadic burials in
the Eastern Europe], in: Stepi Evropy v epokhu srednievekovia. Trudy po arkheologii. Donetsk, 2000. Vol. 1, pp. 181-208. (In Russian).
Iliukov L. S. Kurgannyie mogilniki v miezhdureche Sala i Manychia [Burial mounds in the Sal and Manych River bank], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1985 goda. Moscow, 1987, pp. 138-139. (In Russian).
Iliukov L. S. Issledovaniya kurganov na zapadnoy okrainie g. Rostow na Donu [Researches of mounds in the western part of the town Rostow on the Don River]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 1994 g. 1997, issue 14, pp. 24-27. (In Russian).
Iliukov L. S., Kazakova L. M. Kurhany Miusskovo Poluostrova [The mounds of the Mius Peninsula]. 1988. Rostow-na-Donu. 168 p. (In Russian).
Iliukov L. S., Maksimenko V. E., Kliuchnikov V. V., Gurkin S. V. Issledovaniye nizhnedonskikh „Chastykh kurganov" v 2001 godu [Researches of „Chastyie kurgany" on the Low Don River in the 2001]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 2001 g. 2002, issue 18, pp. 162-163. (In Russian).
Kirpichnikov A. N. Shliem XII vieka iz pogrebienia kochevnika [The helmet from 12th C. from the nomadic burial], in: Arkheologicheskiye raskopki na Donu. Rostow-na-Donu, 1962, pp. 138-141. (In Russian).
Klimenko V. F. Raskopki kurganov v centralnom Donbassie [The excavations of the burial mounds in the Central Donbass], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1973 goda. Moscow, 1974, pp. 283. (In Russian).
Klimenko V. F. Kurgannyie drevnosti Severskovo Dontsa [The mounds antiquities of the Severskiy Donets River]. Enakiyevo, 1997. 300 p. (In Russian).
Klimenko V. F. Kurgany iuga Donetchiny [The mounds from the southern part of the Donetsk district]. Enakiyevo, 1998. 220 p. (In Russian).
Klimenko V. F. Usachuk A. N. Tsymbal V. I. Kurgannyie drevnosti centralnovo Donbassa [The mounds antiquities from the Central Donbass]. Donetsk, 1994. 128 p. (In Russian).
Komar A. V. Pereshchepinskiy kompleks v kontekstie osnovnykh problem istorii i kultury kochevnikov Vostochnoy Evropy VII - nach. VIII v. [Pereshchepiny complex in the context of fundamental problems of history and culture of the nomads of the Eastern Europe 7th - the beg. 8th C.]. Stepi Evropy v epokhu srednievekovia. Donetsk, 2006. Vol. 5, pp. 7-244. (In Russian).
Korenevskiy S. N., Andreeva M. B., Ulianowa O. A. Raskopki Stavropolskoy ekspeditsyi [The excavations of the Stavropol expedicion], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1986 goda. Moscow, 1988, pp. 130-131. (In Russian).
Korpusova V. N. Kurgany u s. Tselinnoye [The mounds by the v. Tselinnoye], in: Kurgany stepnovo Kryma. Kiev, 1984, pp. 69-107. (In Russian).
Kosikov V. A. Grib V. K. Parnoye kochevnicheskoie pogrebienie u siela Kamenka v Donetskoy oblasti [Double nomadic burial by the village Kamenka in the Donetsk district]. Sovetskaya arkheologia. 1985, no. 2, pp. 257-262. (In Russian).
Kochkarov U. Yu. Pozdnepolovetskiye pogrebienia vsadnikov v krasnodarskom kraye [Late Polovtsians burial of the horse warriors in the krai krasnodarskiy district], in: Kratkiye Soobshcheniya Instituta Arkheologii Rosiyskoy Akademii Nauk. Moscow, 2004. Vol. 217, pp. 94-107. (In Russian).
Kravchenko S. N. Pogrebienie polovetskovo remeslennika-kuznietsa na Lysoy Gorie [The burial of the Polovtsians craftsman-blacksmith on the Lysa Gora], in: Tenisy dokladov oblastno-nauchnovo seminaria „Problemy ochrony i issledovaniya pamiatnikov arkheologii v Donbassie (23-24.04. 1987). [Proceedings of the Conference]. Donetsk, 1987, pp. 99-100. (In Russian).
Kubyshev A. I. Issledovaniya Khersonskoy ekspeditsyi [Researches of the Khersones expedition], in: Arkheologicheskiye Otkrytia 1986 goda. Moscow, 1988, pp. 299-301. (In Russian).
Kuz'min V. N. Okhranno-spasatielnyie raskopki kurgannykh mogilnikov „Malaya Kamenka VI", „Restumov I", i „Restumov II" [Protective-rescue excavations of the burial mounds „Malaya Kamenka VI", „Restumov I", i „Restumov II"]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 2001 g. 2002, issue 18, pp. 63-67. (In Russian).
Kyzlasov I. L. Udal' vityazya i blagochestie popa (shakhanshakh Varakhran I, prorok Mani i runicheskie nadpisi gory Del-Ula v Mongolii) [The bravery of the knight and the piety of the priest (shahanshah Varahran I, the prophet Mani and the runic inscriptions of Mount Dal-Ula in Mongolia], in: Pamyatniki arkheologii i drevnego isskustva Evrazii [ Monuments of archeology and ancient art of Eurasia]. Moscow, 2004, pp. 104-122. (In Russian).
Kychanov E. I. Kochevyie gosudarstva ot gunnov do mandzhurov [The nomadic states from the Huns to the Manchu ]. 1997. Moscow, 319 p. (In Russian).
Larienok P. A. Raskopki v g. Azov v Azovskom rayonie Rostovskoy oblasti [The excavations in the city Azov in the Azov rayon Rostow district], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1985 goda. Moscow, 1987, pp. 141-142. (In Russian).
Larienok V. A. Serdnieviekovyie kompleksy iz raskopok bratiev Millerom v nachale XX v. [The medieval complexes from the excavations of the Miller brothers in the beginning of 20th C.]. Donskaya Arkheologia. 1998, no. 1, pp. 7785. (In Russian).
Limberis H. Yu. Raboty Krasnodarskoy ekspeditsyi [The works of the Krasnodar expedition], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1986 goda. Moscow, 1988, pp. 132-133. (In Russian).
Litvina A. F. Uspenskiy F. B. Russkiye imiena polovetskikh kniazey; miezhdinasticheskiye kontakty skvoz prizmu antroponimiki [The Rus' names of the polovtsians princes; between dynastic contacts trough the prism of the antroponic]. Moscow, 2013. 280 p. (In Russian).
Liashko S. N., Popandopulo Z. Kh., Drovosekova O. V. Kurgannyie mogilniki Dneprovskovo Nadporozhiya (Yasinovatoye, Dneprovka, Petro-Mikhaylovka) [The burial mounds of the Dnieper Nadporoziye River
(Yasinovatoye, Dneprovka, Petro-Mikhaylovka)]. Zaporozhe, 2004. 178 p. (In Russian).
Mamontov V. I. Raskopki kurgannykh mogilnikom v Volgogradskoy oblasti [The excavations of the burial mounds in the Volgograd district], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1986 goda. Moscow, 1988, pp. 135-136. (In Russian).
Maslovskiy A. N. Gruntovyi mogilnik „Martyshkina Balka" i ievo miesto sredi pamiatnikov predmongolskovo vremieni Nizhnevo Podoniya (k postanovkie problemy) [Ground cemetery „Martyshkina Balka" and his place between sites of the pre-Mongolian period by the low Podoniye (by the beginning of the problem)]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 1994 g.. 1997, issue 14, pp. 143-152. (In Russian).
Otroshchenko V. V., Rassamakin Yu. Ya. Polovetskiy komleks Chingulskovo kurgana [The Polovtsians complex of the Chingul mound]. Arkheologia. 1986, no. 53, pp. 14-35. (In Ukrainian).
Otroshchenko V. V., Rassamakin Yu. Ya. Raskopki kurganov epoki bronzy v Zaporozhskoy oblasti [The excavations of the bronze age mounds in the Zaporozhiye district], in: Arkheologicheskiye Otkrytia 1985 goda. Moscow, 1987, pp. 385-386.
Parusimov I. N. Mogilnik Kadamovskiy VII [The cemetery Kadamovskiy VII]. Kraevedcheskiye zapiski. Muzey Istorii Donskogo Kazachestva. 1997, issue 2, pp. 62-63. (In Russian).
Parusimov I. N. O rabotakh ANIB u p. Zimovniki i kh. Vorotilov [About works ANIB by v. Zimovniki i h. Vorotilov] Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 2004 g. 2006, issue 21, pp. 49-52. (In Russian).
Plano Karpini. Istoriya mongalov [History of the Mongols], in: Puteshestviya v vostochnye strany Plano Karpini i Rubruka [The travel to Eastern countries by Plano Carpini and Rubruque]. Moscow, 1957. 270 p. (In Russian). (In Russian).
Pletneva S. A. Kochevnicheskiy mogilnik bliz Sarkela - Beloy Vezhy [Nomadic cemetery near Sarkel - Belaya Vezha], in: Trudy Volgo-Donskoy arkheologicheskoy ekspeditsyi Moscow; Leningrad, 1962. Vol. 3, pp. 216-259. (= Materialy i Issledovaniya po Arkheologii SSSR. 1963, no. 109). (In Russian).
Pletneva S. A. Polovetskiye kamiennyie izvayaniya [The Polovtsians stone sculpture]. Moscow, 1974. 200 p. (= Arkheologia SSSR. 1974, no. E4-20). (In Russian).
Pleshyvienko A. G. O raskopkakh kurganov v vasilievskom rayonie zaporozhskoy oblasti [About the excavations of the mounds in Vasilievka rayon, Zaporozhyie district]. Zaporozhyie, 1991. 34 p. (In Russian).
Pleshyvienko A. G. Kurgannyi mogilnik u s. Konskiye Razdory [The burial mounds by v. Konskiye Razdory]. Drevnosti stepnovo Prichernomoria i Kryma. 1995, no. 5, pp. 143-159. (In Russian).
Pleshyvienko A. G. Kurgany siela Malokaterinovka [The mounds of the village Malokaterinovka]. Zaporozhyie, 1996. 112 p. (In Russian).
Pleshyvienko A. G. Srednieviekovyie pamiatniki u Belozerskovo Limana [The medieval sites by Belozerskiy Liman]. Muzeyniy Visnik. Naukovo-teoretichniy shchorichnik. Zasnovaniy u 2011 r. 2007, issue 7, pp. 29-38. (In Russian).
Polnoe sobranie russkih letopisej [Complete collection of the Russian chronicles]. Vol. 2. 648 p. (In Russian).
Popik E. V. O raskopkakh kurgana u Detskovo ozdorovitelnovo tsentra „Chayka" [About the excavation of the mound by children's sanatorium „Chayka"]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 2004 g. 2006, issue 21, pp. 52-54. (In Russian).
Potapov V. V., Yatsenko V. V., Glebov V. P. Raskopki kurganov v Rostovskoy oblasti [The excavations of the mounds in Rostow district]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 1994 g. 1997, issue 14, pp. 45-46. (In Russian).
Potiomkina T. M. Yerarkhia polovetskoy znatii (po pogrebieniam so statusnymi predmietami) [Hierarchy of the Polovtsian aristocracy (after burials with the status artifacts)], in: Stepi Evropy v epokhu strednievekovia. Trudy po arkheologii. Donetsk, 2012.Vol. 10, pp. 7-36. (In Russian).
Privalova O. Ya. Issledovaniya v Donetskoy oblasti [The researches in the Donetsk district], in: Arkheologicheskiye Otkrytia 1981 goda. Moscow, 1983, pp. 309-310. (In Russian).
Privalova O. Ya. Bogatyie kochevnicheskiye pogrebienia iz Donbassa [Reach nomads burials from Donbass]. Arkheologicheskiy almanakh. 1988, no. 7, pp. 157-167. (In Russian).
Privalova O. Ya. Kurgany basseyna Mokroy Volnovakhi (severo-vostochnoie Priazovie) [The mounds of the Mokraya Volnovakha River bank (the north-eastern Priazovie)]. Arkheologicheskiy Almanakh. 2003, no. 14, pp. 153-177. (In Russian).
Prokhorova T. A. Raskopki nekropolia na Beglitskoy kosie [The excavations in the Beglitskaya kosa]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 1994 g. 1997, issue 14, pp. 33-36. (In Russian).
Pryn' A. V. Pogrebienie znatnovo polovetskovo voina iz kurgannovo mogilnika Aleksandrovka II v Donbassie [The grave of the reach polovstians wariorr from the burial mounds Aleksandrovka II in Donbass]. Materiali ta doslidzhennia z arkheolgii skhidnoy Ukrainy. 2004, no. 2, pp. 306-317. (In Russian).
Samoilovskiy I. M. Polovetskiy kurhan na Nizhnomy Dnipri [The Polovtsians mound on the Low Dnieper River]. Arkheologia 1972, no. 5, pp. 106-108. (In Ukrainian).
Sanzharov S. N., Chernykh E. A., Pryn' A. V. Itogi issledovaniy kurgannovo mogilnika u g. Kremiennaya na Severskom Dontse [Sumary of the researches of the burial mounds by t. Kremiennaya on the Severskyi Donets River], in: Aktualni probliemi vitchiznianiy i vsesvitnoi istorii. Materiali
vseukrainskoi naukovoi konferentsyi. Luhnask, 8-9 liutovo 2001 r. 2001. [Proceedings of the Conference]. Luhansk, 2001, pp. 308-310. (In Russian).
Seydayliyev E. I. Srednieviekovoie pogrebienie iz Tavelskovo kurgana No. 5 u s. Krasnolesie [The medieval grave from Tavelskiy mound No. 5 by the village Krasnolesie], in: Materialy po arkheologii, istorii i etnographii Tavrii. Simferopol,2009. Vol. 15, pp. 378-388. (In Russian).
Seregin N. N. Elita ranniesrednieviekovykh tiurok Sayano-Altaya (po materialam pogrebalnykh kompleksov) [The elite of the early medieval Turks of the Sayano-Altai (after grave inventories of the complexes)], in: Kratkiye Soobshcheniya Instituta Arkheologii Rosiyskoy Akademii Nauk. Moscow, 2013. Vol. 229, pp. 71-83. (In Russian).
Seregin N. N. Sotsyalnaya organizatsyia ranniesrednieviekovykh tiurkov Altaie-Sayanskovo regiona i Tsentralnoy Azyi (po materialam pogrebalnykh komplieksov): monographia [Social organisation ot the early medieval Turks of the Sayano-Altai region and Central Asia (after inventories of the burial complexes)]. Barnaul, 2013. 206 p. (In Russian).
Seregin N. N. K voprosu o sushchestvovanii rabstva u ranniesrednieviekovykh tiurkov Tsentralnoy Azyi (po arkheologicheskim materialam) [About the existence of slavery by the early medieval Turks of Central Asia (after archaeological artifacts)], in: Voskhozhdeniye k vershinam arkheologii. Almaty, 2014, pp. 523-531. (In Russian).
Seregin N. N. Ob evolutsyi sotsyalnoy sistemy ranniesredniviekovykh tiurok Tsentralnoy Azyi v period zavisimosti ot Kitaya [About the evolution of the social system by the early medieval Turks of Central Asia during the period of dependence of China]. Izvestiya Altayskovo gosudarstvennovo universiteta. 2014, vol. 1, no. 4 (84), pp. 211-215. (In Russian).
Sinitsyn I. V. Arkheologicheskiye issledovaniya Zavolzhskovo triada Stalingradskoy ekspeditsyi [The archaeological researches of the Zavolzhyie team of the Stalingrad expedition], in: Kratkiye Soobshcheniya Instituta Istorii Materialnoy Kultury. Moscow, 1954. Vol.. 55, pp. 77-94. (In Russian).
Smoliak A. R. Issledovaniya mogilnika Matiukhin Bugor [The researches of the cemetery Matiukhin Bugor]. Istoriko-Arkheologicheskiye Issledovaniya v Azovie i na Nizhnem Donu v 1994 g.. 1997, issue 14, pp. 48-49. (In Russian).
Storozhenko S. Raskopki Kurakhovskoy kurgannoy grupy [The excavation of the Kurakhovo burial mounds], in: Arkheologicheskiye otkrytia 1970 goda. Moscow, 1971, p. 297. (In Russian).
Subbotin V., Toshchev G. N. Arkheologicheskiye drevnosti Budzhaka. Kurgannaya gruppa u s. Liman [Archaeological antiquities of Budzhak. The mounds group by the village Liman]. Zaporozhiye, 2002. 104 p. (In Russian).
Tsybin M. B. Pogrebienia srednieviekovykh kochevnikov X - XIV viekov v sredniem Podonie [The burials of the medieval nomads of the 10th - 14th c. in the Podonie]. Sovetskaya arkheologia. 1986, no. 3, pp. 257-266. (In Russian).
Cherepanova E. N., Shchepinskiy A. A. Pogrebienia pozdnikh kochevnikov v stepnom Krymu [The burials of the late nomads in the steppe of Crimea], in:
Arkheologicheskiye issledovania srednievekovovo Kryma. Kiev, 1968. pp. 181201. (In Russian).
Shalobudov V. N. Yeshcho raz o nakhodkakh raspramliennykh grivien v polovetskikh pogrebieniakh [One more time about the straightened hryvnia's in the polovtsians graves]. Issledovaniya po Arkheologii Podnieprovia. Dnepropetrovsk, 1990, pp. 107-119. (In Russian).
Shalobudov V. N. Povozka iz kochevnicheskovo pogrebienia u siela Chapaevka [Equipage from the nomads grave by village Chapaevka], in: Problemy arkheologii Podnieprovia. Dnepropetrovsk, 1992. pp. 113-119. (In Russian).
Shalobudov V. N. Pozdniekochevnicheskiye pogrebienia s keramikoy (po materialam ekspeditsyi DGU [Late nomadic burials with the ceramics (after artifacts from the expedition DGU]. Problemy Arkheologii Podnieprovia. Mezhvuzovskiy sbornik nauchnykh trudov. Dnepropetrovsk, 1993, pp. 92-99. (In Russian).
Shalobudov V. N. Neopublikovannyie kochevnicheskiye pogrebienia, otrkytyie novostroechnymi ekspeditsyami DGU v 1972-1999 godov [Unpublished nomads burials, discovered by investment expeditions DGU in 1972-1999], in: Problemy arkheologii Podnieprovia. Dnepropetrovsk, 2012. Available at: http://swordmaster.org/2013/05/10/neopublikovannye-kochevnicheskie-pogrebeniya-otkrytye-novostroechnymi-ekspediciyami-dgu-v-1972-1999-gg.html (accessed: 10.01.2013). (In Russian).
Shalobudov V. N. Yaremaka V. N. Kochevnicheskiye zakhoronienia XXII viekov na riekie Volchey [Nomads grave of the 10th - 12th C. on the Volcha River]. Problemy arkheologii Podnieprovia. 1986, no. 2, pp. 138-154. (In Russian).
Shvetsov M. L. Pozdniekochevnicheskoye pogrebienie u s. Smeloie na Severskom Dontse [The late nomadic burial by the village Smeloie on the Severskyi Donets River]. Sovetskaya arkheologia. 1984, no. 1, pp. 264-271. (In Russian).
Shvetsov M. L. Kurgany u s. Samoylovo (baseyn Gruzskovo Elanchika, severo-vostochnoie Priazovie). [The mounds by the village Samoylovo (the River bank of Gruzskoy Elanchik, the north-eastern part of Priazovie]. Arkheologicheskiy almanakh. 2003, no. 14, pp. 233-259. (In Russian).
Dqbrowska E. Kurhany rassawskie [The mounds from Rosava] Archeologia. 1956. 1958, no. 8, pt. 1, pp. 122-171. (In Polish).
Gawrysiak-Leszczynska W., Musianowicz K. Kurhan z Tahanczy [The mound from Tahancha]. Archeologia Polski 2002, no. 57, pt. 1-2, pp. 287340. (In Polish).
Siemieniec-Golas E. Karachay-Balkar vocabulary of Proto-Turkic origin. Studia Turcologica Cracoviensia. 2000, vol. 7. 270 p. (In English).
Tryjarski E. Zwyczaje pogrzebowe ludow tureckich na tle ich wierzen [The funeral rites of Turkish peoples against their beliefs]. Warszawa, 1991, pp. 415. (In Polish).
The paper submitted on 08.11.2017 The paper is admitted for publication on 21.12.2017
