CC BY
141
УДК 904(470.6)
https://doi.org/10.24158/fik.2018.3.8
Фоменко Владимир Александрович
кандидат исторических наук, доцент,
старший научный сотрудник сектора
древней истории и археологии
Института гуманитарных исследований - филиала
Кабардино-Балкарского научного центра
Российской академии наук
О РОЛИ БЕЛОРЕЧЕНСКОЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ЭТНОГЕНЕЗЕ НАСЕЛЕНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО КАВКАЗА
Аннотация:
В статье приводится краткая общая характеристика белореченской археологической культуры, формировавшейся в XII—XV вв. в Прикубанье. Обозначены основные культурно-этнические составляющие данной культуры: адыгская, генуэзская и золотоордынская. Говорится о мамлюкском компоненте в сложении этноса белореченцев. Выделяются элементы белореченской археологической культуры на территории Центрального Предкавказья в золотоордынское и постзолото-ордынское время. В частности, характеризуются особенности погребального обряда (захоронения в так называемых медных гробах), а также аналогии в инвентаре погребений (привозные сосуды, амулетницы и т. д.). Автор приходит к выводу об участии носителей белореченской археологической культуры в формировании некоторых первоначально этнически смешанных групп северокавказских элит - Иналидов в Прикубанье и Притере-чье, Баделят в Дигории и Басиатов в верховьях реки Черек. В работе упоминается уникальное изваяние Дука-бек как памятник эпохи формирования старокабардинской культуры.
Ключевые слова:
Северный Кавказ, эпоха Средневековья, белореченская археологическая культура XIII-XV вв., генуэзское и золотоордынское влияние, захоронения в гробах с медной обшивкой, этнически смешанные группы элиты, Иналиды, Баделята, Басиаты, изваяние Дука-бек, старокабардинская культура.
Fomenko Vladimir Aleksandrovich
PhD in History, Associate Professor, Senior Research Fellow, Ancient History and Archeology Sector, Institute for the Humanities Research, Kabardino-Balkarian Scientific Center of the Russian Academy of Sciences
THE ROLE OF BELORECHENSK ARCHEOLOGICAL CULTURE IN THE ETHNOGENESIS OF THE CENTRAL CAUCASUS POPULATION
Summary:
The study presented a brief description of Belo-rechensk archeological culture developed in the 13th-15th centuries in the Kuban region. The main cultural and ethnic components of this culture (Adyghe, Genoese and Golden Horde) were revealed. The study noted the Mamluk component in the composition of Belo-rechensk archeological culture. The research identified the elements of Belorechensk archeological culture in the Central Ciscaucasia in the Golden Horde period and the subsequent epoch. In particular, the paper described the peculiarities of the funeral rite (burial in the so-called copper coffins) as well as similar burial items (imported vessels, amulet cases). The author concluded that the bearers of Belorechensk archeological culture were involved in the development of several originally multi-ethnic groups of the North Caucasian elites, i.e. the Inalids in the Kuban and Terek region, the Badeliats in Digoria, and the Basiats in the headwaters of the Cherek River. The paper noted the unique sculpture of Duka-bek as a monument to the era when the Old Kabardian culture development was completed.
Keywords:
North Caucasus, the Middle Ages, Belorechensk archeological culture of the 13th-15th centuries, Genoese and Golden Horde influence, burial in copper coffins, multi-ethnic elite groups, Inalids, Badeliats, Basiats, sculpture of Duka-bek, Old Kabardian culture.
Нашими предшественниками была выделена белореченская (или шитхальская [1]) археологическая культура [2] XШ-XV вв. Однако этот термин довольно редко используется в публикациях [3]. Основной, самый яркий и известный памятник этой культуры - курганы, раскопанные археологом Н.И. Веселовским у станицы Белореченской в Кубанской области на рубеже Х1Х-ХХ вв. [4]. Под курганами в большинстве случаев находились могилы в виде грунтовых ям. В ямах выявлены деревянные гробы, гробовища и колоды. Зафиксированы и относительно немногочисленные «деревянные склепы» на горизонте. Одно захоронение было совершено в медном гробу. Трупоположе-ния вытянутые, головой на запад [5].
Далеко не заурядный инвентарь из захоронений у станицы Белореченской изучался отечественными исследователями: К.А. Ракитиной [6], В.П. Левашевой [7] и М.Г. Крамаровским [8]. Находки из курганов датируются XШ-XV веками. Здесь выявлены многочисленные случаи европейского импорта предметов роскоши. Реконструирована часть богатых одеяний из шелка, парчи [9]. Высказаны предположения о датировке Белореченских курганов XIV-XV веками [10] и даже концом XV - началом XVI в. [11].
Высказывались гипотезы об этнокультурной принадлежности Белореченских курганов одному из адыгских племен - абадзехам [12] или темиргоевцам [13]. Н.Г. Ловпаче считает Белореченские курганы адыгскими, но допускает, что несколько захоронений (в том числе под сырцовым
сводом) могут быть связаны с «монголо-татарами» [14]. Авторы недавней публикации об одном из самых выразительных комплексов Белореченских курганов считают, что погребение в кургане № 1 (1897) принадлежит знатному золотоордынскому воину из числа «местной элиты, составлявшей часть командного состава войска улуса Джучи» [15]. Обычно современные исследователи считают белореченские погребения адыгскими (черкесскими) [16] без привязки к конкретному субэтносу. Существуют и другие предположения по данному вопросу [17].
С белореченской культурой связывают также материалы Борисовского, Убинского, Псекупс-ских могильников [18]. Кроме того, на Северо-Западном Кавказе известно множество других погребальных памятников, близких в этнокультурном отношении. В.А. Кузнецов с Белореченскими курганами связывает упоминаемое в европейских источниках ХУ-ХУ1 вв. княжество Кремух. Также с населением этого адыгского феодального владения археолог связывает открытые в XIX в. у реки Белой руины церкви Святого Георгия [19].
В итоге об этнокультурной принадлежности Белореченских курганов можно сказать, что феодальная знать, оставившая эти памятники, была полиэтничной, что нашло отражение в погребальном обряде и инвентаре. Основные составляющие формирующегося этноса «белоречен-цев»: адыгская, генуэзская и золотоордынская. Местное население Северо-Западного Кавказа в XIII-XV вв. испытывало сильное культурное влияние ордыно-латинской контактной области [20]. Для этого периода развития адыгской культуры (что более заметно в погребальной практике) характерно сосуществование и взаимодействие трех религиозных систем: языческой, христианской и исламской. Интересны находки в Закубанье воинских погребений XIII-XV вв., свидетельствующих о связях местного населения с мамлюками [21]. В целом к финалу золотоордынского периода белореченскую культуру Прикубанья вряд ли можно назвать окончательно сформировавшейся. Вполне вероятно, что этнос «белореченцев» не стал полностью однородным к завершению развития и процветания этой культуры на Северо-Западном Кавказе в конце XV в. Со средой «белореченцев» было связано возникновение в Центральном и Восточном Закубанье династии адыгских князей Иналидов.
В.А. Кузнецов, рассматривая материалы из раскопок Баделятского кладбища [22] у селения Махческ в горах Северной Осетии, нашел аналогии в погребальном инвентаре и обряде мах-ческих могил и захоронений Белореченских курганов Х!У-ХУ вв. Исследователь предположил, что эти факты можно объяснить перемещением в XV в. адыгского населения из Закубанья в Центральное Предкавказье, образованием Кабарды и проникновением отдельных кабардинских феодалов в горные районы (конкретно легендарного Бадела [23] в Дигорскую котловину) [24].
Действительно, элементы белореченской археологической культуры в золотоордынское и постзолотоордынское время фиксируются на территории Центрального Предкавказья. В частности, характерные особенности погребального обряда (захоронения в так называемых медных гробах (гробах с медной обшивкой)), а также аналогии в инвентаре захоронений (футляры-аму-летницы, привозные сосуды и одежда, украшения и т. д.).
Кроме Дигорской котловины (западная часть Северной Осетии) черты белореченской археологической культуры прослеживаются в погребальных памятниках других районов Центрального Предкавказья.
1. Заюковский I грунтовый могильник расположен у входа в Баксанское ущелье (Кабардино-Балкария). В 1933-1934 гг. при строительстве Баксанской ГЭС Северо-Кавказской экспедицией ГАИМК (Государственной академии истории материальной культуры) близ селения Заю-ково был частично раскопан бескурганный могильник XIV-XV вв. [25]. Всего было исследовано 18 погребений. В большинстве могил были обнаружены остатки деревянных колод и гробов. Положение усопших вытянутое, на спине, головой на запад с отклонениями. Над некоторыми захоронениями прослежены остатки каменных выкладок. В погребальном обряде отмечено христианское и исламское влияние. Инвентарь захоронений небогат. Футляр-амулетница из погребения № 3 имеет близкую аналогию из находок Н.И. Веселовского в Белореченском кургане № 1 [26].
2. Зарагижский курганный могильник XIV-XV вв. находится у входа в Черекское ущелье. Курганы расположены на северо-западной окраине селения Зарагиж. По данным З.В. Доде, этот памятник обследовался в 1993 г. Б.Х. Атабиевым. Материал опубликован частично (отдельные вещи и их реконструкции). Среди находок: мужской головной убор - тюбетейка с кисточкой, пояс из шелка с бронзовыми прорезными бляшками, серебряные пуговицы (семь овальной формы, филигранной работы со вставками из темного камня и бирюзы, восьмая - шаровидной формы, орнаментированная витыми полосами), фрагмент шелкового платья с вышивкой серебряной нитью с позолотой, кожаные сумочки с вышивкой, навершие и декоративные детали женского головного убора [27]. Вещи из комплексов Зарагижского могильника имеют близкие аналогии в Белореченских курганах. Реконструкция женского головного убора с навершием и аналогии, приве-
денные в монографии З.В. Доде, а также в других исследованиях [28], не убеждают в золотоор-дынской культурной принадлежности этого и подобных уборов. Скорее всего, подтверждаются предположения о полиэтничности кочевников Предкавказья в XIII-XV вв. [29] и влиянии золото-ордынской моды на костюм местного населения.
3. Грунтовый могильник Сухая балка частично исследован на окраине Владикавказа у входа в Дарьяльское ущелье (Северная Осетия). Здесь было зафиксировано девять захоронений. Погребения бескурганные, совершались под каменными вымостками в грунтовых ямах и ямах с подбоями. В шести погребениях прослежены остатки деревянных гробовищ. Погребальный инвентарь нельзя назвать богатым. В женском погребении № 1 среди других вещей найдена серебряная амулетница. Предмет находился в кожаном футляре [30]. По предположению Е.И. Нарожного, могильник оставлен кочевниками, потомками монголов [31]. По нашему мнению, могильник Сухая Балка близ Владикавказа культурно близок Заюковскому I могильнику и вряд ли является кочевническим и тем более связанным с потомками монголов.
Рассмотрение названных выше материалов Заюковского I могильника, Зарагижских курганов, Баделятского кладбища, могильника Сухая Балка позволяет прийти к выводу о проникновении населения - носителей белореченской археологической культуры в предгорные и горные районы Центрального Кавказа.
Элементы культуры Белореченских курганов фиксируются и в плоскостных районах Верхнего Прикубанья, Верхнего Прикумья и Притеречья, что вполне согласуется с гипотезой об участии «белореченцев» в формировании старокабардинской культуры в XlV - начале XVI в. К финалу этого периода, вероятнее всего, относится изготовление уникального изваяния Дука-бек, открытого И.А. Гюльденштетом [32].
Установленные этнокультурные связи Заюковского I могильника, курганов у селения Зара-гиж, некрополя Баделят, могильника Сухая Балка с белореченскими древностями находят некоторые подтверждения в фольклоре местных народов. Очень интересны сохранившиеся до наших дней дигорские и балкарские предания о двух братьях знатного происхождения (родственниках маджарского хана) - Баделе и Басиате - родоначальниках части осетинской и балкарской знати. Оба брата прибыли в горные котловины Центрального Кавказа из бывших золотоордынских владений в Предкавказье (упоминается город или историческая область Маджар). Бадел поселился в Дигории, а Басиат - в Балкарии. Соответственно, феодалы - потомки первого брата стали называться «баделята», а второго - «басиаты». Известны различные варианты преданий о происхождении княжеского рода баделят. Согласно данным осетинского фольклора, от сыновей Ба-дела и его зятьев произошли фамилии дигорских баделят: Абисаловы, Битуевы, Каражаевы, Ку-батиевы, Тугановы. К баделятам относятся также фамилии Кабановых и Чегемовых [33]. Басиат, получивший власть над частью Балкарии, стал основателем сословия басиатов. От него происходит часть балкарской знати - таубии Абаевы, Джанхотовы, Айдаболовы и Шахановы. Также к басиатам относятся фамилии Амирхановых, Биевых, Боташевых [34]. Неместное (равнинное, поздне- или постзолотоордынское) происхождение имели также балкарские таубии Мисаковы, Жаноковы, Шакмановы, Суюнчевы (Суншевы), Урусбиевы [35]. Фамилии таубиев Барасбиевых, Келеметовых, Кучуковых и Малкаруковых, по преданиям, происходят от абадзехского князя Ан-фако Болотукова, поселившегося в горах [36, с. 64-68].
Таким образом, современные археологические данные позволяют высказать гипотезу об участии носителей белореченской археологической культуры в формировании не только темир-гоевских, бесленеевских и кабардинских Иналидов, но и некоторых других северокавказских элит в Притеречье - Баделят в Дигории и Басиатов в верховьях реки Черек. Как и сама белореченская культура (формирующийся этнос), эти элиты первоначально (в XV-XVI вв.) были этнически неоднородными и, вероятно, имели адыго-генуэзско-ордынское происхождение.
Ссылки и примечания:
1. Шытхьэлэ - адыгское название реки Белой.
2. Ловпаче Н.Г. Этническая история Западной Черкесии. Майкоп, 1997. С. 130-146.
3. Тэу А. Адыгэмэ ядыщъэ к!эныжъ. Мыекъуапэ, 2011. 128 с. ; Эрлих В.Р. Древности «Долины яблонь». Каталог выставки. М., 2014. С. 48-50.
4. Отчет Императорской археологической комиссии (далее - ОАК) за 1896 г. СПб., 1898. С. 2-53 ; OAK за 1897 г. СПб., 1900. С. 17-20 ; OAK за 1906 г. СПб., 1909. С. 95-102 ; OAK за 1907 г. СПб., 1910. С. 85-88.
5. Левашева В.П. Белореченские курганы // Труды Государственного исторического музея. М., 1953. Вып. XXII. С. 163-213.
6. Ракитина К.А. Группа серебряных украшений из кубанских могильников XIV-XV вв. // Труды отдела Востока Государственного Эрмитажа. Л., 1940. Вып. III.
7. Левашева В.П. Указ. соч.
8. Крамаровский М.Г.: 1) Латинская Романия и золотоордынский Крым // Степи Европы в эпоху Средневековья. Донецк, 2000. Т. 1. С. 245-264 ; 2) Лигурия - Крым - Северный Кавказ // Эрмитажные чтения памяти В.Г. Луконина. СПб.,
1994 ; 3) Серебро Леванта и художественный металл Северного Причерноморья XI11—XV вв. // Художественные памятники и проблемы культуры Востока. Л., 1985. С. 152-180.
9. Лавров Л.И. Культура и быт народов Северного Кавказа в XIII-XVI вв. // История, этнография и культура народов Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1981. С. 5-7.
10. Ловпаче Н.Г. Указ. соч. С. 130-146.
11. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И. Об аналогиях погребальному обряду Белореченских курганов // Материалы и исследования по археологии Кубани. 2002. № 2. С. 148-157.
12. Левашева В.П. Указ. соч. С. 209 ; Крамаровский М.Г. Серебро Леванта ... С. 176. Примеч. 17.
13. Хотко С.Х. Черкесские княжества в XIV-XV вв.: вопросы формирования и взаимосвязи с субэтническими группами // Историческая и социально-образовательная мысль. 2016. Т. 8, № 2-1. С. 46-58. http://dx.doi.org/10.17748/2075-9908-2016-8-2/1-46-58.
14. Ловпаче Н.Г. Указ. соч. С. 130-146.
15. Горелик М.В., Дружинина И.А. Уникальное погребение воина золотоордынского времени на р. Белой // Батыр. Традиционная военная культура народов Евразии. 2011. № 2. С. 39-63.
16. Голубев Л.Э. Адыги в XIII-XV вв. Социально-экономическое и политическое развитие. Краснодар, 2017. 192 с.
17. Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Нарожная Ф.Б. О локализации «области Кремух» и о белореченских курганах // Материал и исследования по археологии Кубани. Краснодар, 2001. Вып. 1. С. 124-137 ; Виноградов В.Б., Нарожный Е.И. Указ. соч. С. 148-157.
18. Ловпаче Н.Г. Указ. соч. С. 130-146.
19. Кузнецов В.А. Забытый Кремух // От Тмутаракани до Тамани : сб. Русского исторического общества. 2002. № 4 (152). С. 206-216.
20. Приймак Ю.В. К хронологии османского присутствия в Северо-Восточном Причерноморье (конец XV - первая треть XIX в.). Армавир, 1997. С. 6-7.
21. Голубев Л.Э. Мамлюкские гербы из Прикубанья // Историко-археологический альманах. М. ; Армавир, 2002. Вып. 8.
22. Уварова П.С. Могильники Северного Кавказа // Материалы по археологии Кавказа. М., 1900. Вып. VIII. С. 254-269.
23. Гутнов Ф.Х. Бадел генеалогических преданий осетин // Проблемы исторической этнографии осетин. Орджоникидзе, 1988. С. 50-77.
24. Кузнецов В.А. Археологические данные о происхождении дигорских баделят // Археология и этнология Северного Кавказа. 2012. Вып. 1. С. 99-109.
25. Археологические исследования в РСФСР. 1934-1936 гг. Краткие отчеты и сведения. М. ; Л., 1941. С. 233-234 ; Деген-Ковалевский Б.Е. Работа на строительстве Баксанской гидроэлектростанции // Археологические работы академии на новостройках в 1932-1933 гг. М. ; Л., 1935. Т. 2. С. 15-17.
26. Отчет Императорской археологической комиссии за 1896 г. СПб., 1899. С. 18-19. Рис. 93 а, б, в.
27. Доде З.В. Средневековый костюм народов Северного Кавказа: очерки истории. М., 2001. 136 с.
28. Каримова Р.Р. Элементы убранства и аксессуары костюма кочевников Золотой Орды. Казань, 2013. 212 с. (Археология евразийских степей. Вып. 16).
29. Нарожный Е.И. Кочевники Северного Кавказа: этнокультурное представительство и взаимовоздействие (XIII-ХV вв.) // III Международный конгресс «Между Востоком и Западом: движение культур, технологий и империй». Владивосток, 2017. С. 208-215 ; Spinel V. Рецензия: Druzhinina I.A., Chkhaidze V.N., Narozhniy E.J. Nomazii medievali din partea rasariteana a Marii de Azov = Средневековые кочевники в Восточном Приазовье. Armavir ; Moscova, 2011. 266 p. // Arheologia Moldovei. Bucure§ti ; Suceava, 2014. Bd. ХХХVII. P. 332-335.
30. Нарожный Е.И. Средневековые кочевники Северного Кавказа. Армавир, 2005. С. 15-16, 21-42, 92-93, 150-153.
31. Там же. С. 200.
32. Guldenstadt J.A. Reisen durch Russland und im Kaukasischen Gebirge. St. Petersb., 1791. T. 2. S. 14-15.
33. Батчаев В.М. Маджарцы // Проблемы этнографии осетин. Владикавказ, 1992. Вып. 2. С. 93 ; Марзоев И.Т. Баделята Тугановы // Генеалогия Северного Кавказа. 2002. № 4. С. 88-111.
34. Марзоев И.Т. Баделята Тугановы.
35. Баразбиев М.И. Генеалогические предания о происхождении фамилий высшего сословия Балкарии и Карачая // Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность : материалы междунар. науч.-практ. конф. Владикавказ, 2009. С. 35-38.
36. Баразбиев М.И. Указ. соч. ; Марзоев И.Т. Привилегированные сословия на Кавказе в XVIII - начале XX в. Владикавказ, 2014. 416 с.
References:
Archeological research in the RSFSR in 1934-1936. Brief reports and information 1941, Moscow, Leningrad, pp. 233-234, (in Russian).
Barazbiev, MI 2009, 'Genealogical legends about the origin of the names of the upper classes of Balkaria and Karachay', Genealogiya narodov Kavkaza. Traditsii i sovremennost': materialy mezhdunar. nauch.-prakt. konf., Vladikavkaz, pp. 35-38, (in Russian).
Batchaev, VM 1992, 'The Majar people', Problemy etnografii osetin, Vladikavkaz, iss. 2, p. 93, (in Russian). Degen-Kovalevsky, BE 1935, 'Construction of Baksan hydroelectric power', Arkheologicheskiye raboty akademii na novostroykakh v 1932-1933 gg, Moscow, Leningrad, vol. 2, pp. 15-17, (in Russian).
Dode, ZV 2001, Medieval costume of the peoples of the North Caucasus: historical essays, Moscow, 136 p, (in Russian). Erlich, VR 2014, Antiquities of the Valley of Apple. Exhibition catalogue, Moscow, pp. 48-50, (in Russian). Golubev, LE 2002, 'Mamlyuk coat of arms from the Kuban region', Istoriko-arkheologicheskiy al'manakh, Armavir, iss. 8, (in Russian).
Golubev, LE 2017, The Adyghe people in the 13th-15th centuries. Social, economic and political development, Krasnodar, 192 p., (in Russian).
Gorelik, MV & Druzhinina, IA 2011, 'A unique burial of a warrior of the Golden Horde period on the Belaya River', Batyr. Traditsionnaya voyennaya kul'tura narodov Yevrazii, no. 2, pp. 39-63, (in Russian).
Gutnov, FKh 1988, 'Badel genealogical legends of Ossetians', Problemy istoricheskoy etnografii osetin, Ordzhonikidze, pp. 50-77, (in Russian).
Guldenstadt, JA 1791, Reisen durch Russland und im Kaukasischen Gebirge, St. Petersburg, T. 2. S. 14-15, (in German).
Karimova, RR 2013, Elements of dress and accessories of the costume of the Golden Horde nomads, Kazan, 212 p., (in Russian).
Khotko, SKh 2016, 'Circassian principalities in the XIV-XV centuries: formation and interrelation with sub-ethnic groups', Historical and social-educational ideas, vol. 8, no. 2-1, pp. 46-58. http://dx.doi.org/10.17748/2075-9908-2016-8-2/1-46-58.
Kramarovsky, MG 1985, 'Silver Levant and artistic metal of the Northern Black Sea region in the 13th-15th centuries', Khudozhestvennyye pamyatniki iproblemy kul'tury Vostoka, Leningrad, pp. 152-180, (in Russian).
Kramarovsky, MG 1994, 'Liguria - Crimea - North Caucasus', Ermitazhnyye chteniya pamyati V.G. Lukonina, St. Petersburg, (in Russian).
Kramarovsky, MG 2000, 'Latin Romania and Golden Horde Crimea', Stepi Yevropy v epokhu Srednevekov'ya, Donetsk, vol. 1, pp. 245-264, (in Russian).
Kuznetsov, VA 2002, 'Forgotten Kremukh', Ot Tmutarakani do Tamani: sb. Russkogo istoricheskogo obshchestva, no. 4 (152), pp. 206-216, (in Russian).
Kuznetsov, VA 2012, 'Archaeological data on the origin of the Digorian Badeliats', Arkheologiya i etnologiya Severnogo Kavkaza, iss. 1, pp. 99-109, (in Russian).
Lavrov, LI 1981, 'Culture and life of the peoples of the North Caucasus in the 13th-16th centuries', Istoriya, etnografiya i kul'tura narodov Severnogo Kavkaza, Ordzhonikidze, pp. 5-7, (in Russian).
Levasheva, VP 1953, 'Belorechensk burial mounds', Trudy Gosudarstvennogo istoricheskogo muzeya, iss. XXII, pp. 163213, (in Russian).
Lovpache, NG 1997, Ethnic history of Western Circassia, Maykop, pp. 130-146, (in Russian).
Marzoev, IT 2002, 'Badeliats of Tuganov', Genealogiya Severnogo Kavkaza, no. 4, pp. 88-111, (in Russian).
Marzoev, IT 2014, Privileged estates in the Caucasus in the 18th - the early 20th centuries, Vladikavkaz, 416 p., (in Russian).
Narozhny, EI 2005, Medieval nomads of the North Caucasus, Armavir, pp. 15-16, 21-42, 92-93, 150-153, 200, (in Russian).
Narozhny, EI 2017, 'Nomads of the North Caucasus: ethnocultural representation and interaction (in the 13th-15th centuries)', III Mezhdunarodnyy kongress "Mezhdu Vostokom i Zapadom: dvizheniye kul'tur, tekhnologiy i imperiy", Vladivostok, pp. 208-215, (in Russian).
Priymak, YuV 1997, The chronology of the Ottoman presence in the North-Eastern Black Sea region (in the late 15th - the first third of the 19th centuries), Armavir, pp. 6-7, (in Russian).
Rakitina, KA 1940, 'A group of silver ornaments from the Kuban burial grounds of the 14th-15th centuries', Trudy otdela Vostoka Gosudarstvennogo Ermitazha, Leningrad, iss. III, (in Russian).
Report of the Imperial Archaeological Commission for 1896 1898, St. Petersburg, pp. 2-53, (in Russian).
Report of the Imperial Archaeological Commission for 1896 1899, St. Petersburg, pp. 18-19, fig. 93 a, b, c, (in Russian).
Report of the Imperial Archaeological Commission for 1897 1900, St. Petersburg, pp. 17-20 (in Russian).
Report of the Imperial Archaeological Commission for 1906 1909, St. Petersburg, pp. 95-102, (in Russian).
Report of the Imperial Archaeological Commission for 1907 1910, St. Petersburg, pp. 85-88, (in Russian).
Spinel, V 2014, 'A review of Druzhinina I.A., Chkhaidze V.N., Narozhniy E.J. Nomazii medievali din partea rasariteana a Marii de Azov. Armavir, Moscova, 2011. 266 p.', Arheologia Moldovei, Bucureçti, Suceava, Bd. XXXVII, pp. 332-335, (in Romanian).
Тэу, A 2011, Адblгэмэ ндblwfrэ KhHbiwb, МNекtуапэ, 128 p., (in Adyghe).
Uvarova, PS 1900, 'Burial grounds of the North Caucasus', Materialy po arkheologii Kavkaza, Moscow, iss. VIII, pp. 254269, (in Russian).
Vinogradov, VB & Narozhny, EI 2002, 'Analogies to the burial rite of the Belorechensk burial mounds', Materialy i issledo-vaniya po arkheologii Kubani, no. 2, pp. 148-157, (in Russian).
Vinogradov, VB, Narozhny, EI & Narozhnaya, FB 2001, 'The localization of the "Kremukh region" and the Belorechensk burial mounds', Material i issledovaniya po arkheologii Kubani, Krasnodar, iss. 1, pp. 124-137, (in Russian).
