CC BY-NC-ND
147
В.А. Пилягина
СОЦИАЛЬНАЯ АНОМИЯ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ
В статье рассматриваются проблемы осмысления концепта «аномия» в политологической и социологической литературе. Посредством изучения особенностей экспликации концепта «аномия» в работах социологов, выявляется его потенциал в анализе политических процессов. Для исследования проблем политического поведения важен вопрос о механизмах воздействия социальной аномии на политическую сферу. В работе он решается сквозь призму разработанного в рамках концепций Э. Дюркгейма и Р. Мертона аналитического языка.
Ключевые слова: аномия, поведение, структуры, нормы, ценности.
Термин «аномия» (аиошоБ с греч. - «беззаконный», «безнормный») связан с именем французского социолога Эмиля Дюркгейма и стал широко использоваться после того, как был заново введен им в оборот. Вместе с тем в разное время, начиная с Ев-рипида и Платона, встречается слово «аномия» и формулируется ряд гипотез и тезисов относительно феномена, им обозначаемого.
В книге «Самоубийство»1 Э. Дюркгейм впервые дает развернутое изложение концепции аномии, где связывает колебание процента самоубийств во Франции с проявлением аномии как постоянным и регулярным фактором. Активность индивидов оценивается Дюркгеймом как показатель, обусловленный взаимодействием культурных и социальных структур. Аномия происходит вследствие расхождения между ними, когда части «социального организма» не находятся в продолжительном контакте и действуют рассогласованно. Речь идет о периоде трансформации общественного строя, который охватывает не только экономическую,
© Пилягина В.А., 2014
но и социально-политическую сферу и сопровождается динамикой настроений и ценностей. В результате образуется «нормативный вакуум»2 - феномен аномии.
Впоследствии этот подход развивает американский социолог Роберт Мертон. В работе «Социальная теория и социальная структура»3 исследователь предлагает модель взаимодействия социальной и культурной структур и их основных элементов. В терминологии Мертона эти элементы соответствуют культурными целям и институционализированным нормам, совместно создающим формы господствующих образцов поведения. Мертон определяет культурную структуру как «то, что формирует ряд нормативных ценностей, регулирующих поведение, общее для членов определенного общества или группы», а социальную структуру как «то, что формирует ряд социальных отношений, в которые члены общества или группы различным образом включены». В случае, когда структуры недостаточно интегрированы, возникает то, что социологи рассматривают как аномию.
Иными словами, социальная аномия - это состояние рассогласованности между «культурно предписанными стремлениями и социально структурированными средствами их реализации»4. Культурные цели преобразуются в иерархию ценностей, где основным критерием приемлемости поведения является не его «техническая эффективность, а основанные на ценностях человеческие установки»5.
Феномен аномии затрагивает и политическую сферу жизни общества. В контексте исследования политического поведения ценности и установки представляют особый интерес для политологов и политтехнологов. В авторитарных и тоталитарных режимах установки и ценностные ориентации конструируются целенаправленно политическими элитами, а в условиях демократии сильный интерес к ним актуализируется в периоды избирательных кампаний. Однако и в межвыборные периоды важнейшие структуры власти проявляют интерес к общественным предпочтениям6.
Иначе говоря, в зависимости от политических задач избираются способы акцентирования целей и «настройки» поведения индивидов. Роль «настройщиков», обеспечивающих синхронизацию массовых и индивидуальных настроений, по мнению Г. Тарда, выполняют появляющиеся время от времени харизматические лидеры, религиозные и общественные празднества, символы и пр.7 В результате может складываться противоречие, влияющее на характер поведения: цели и ценности, постулируемые властью в качестве общих для всего населения, взаимодействуют с существующей
социальной структурой, ограничивающей доступ к одобряемым способам достижения этих целей. Распространение различных манипулятивных политических технологий при этом приводит к искажениям в политических представлениях индивидов и деформациям политического сознания, определяющего суть политического поведения.
Так, понятие ценностей играет ключевую роль в социологических исследованиях аномии. При анализе политического сознания и политического поведения ценности политической культуры включены в число наиболее важных характеристик. Понимание аномии, в социологической терминологии, как состояния социальной системы, подверженной ценностным изменениям в контексте противоречий с традициями, может быть взято на рассмотрение политологами в отношении решения проблем из области политического поведения. Понятно, что одни и те же факторы действуют и в социальных и в политических процессах. Так, показатели, характеризующие феномен аномии, могут анализироваться в качестве факторов, влияющих на политическое поведение.
В контексте проблем политического поведения, фундамент которого представляют социокультурная среда сообщества и политическая культура, концепции аномии могут применяться для анализа моделей поведения в аспекте противоречий между ценностными изменениями и ответными реакциями на них со стороны социума. Настроения и эмоциональные состояния, порождаемые этими динамическими процессами, существенным образом воздействуют на мировосприятие и характер политического поведения индивидов.
Р. Мертон, анализируя варианты поведения людей, описывает соответствующие им типы «аномических приспособлений» - конформность, инновацию, ритуализм, ретритизм и мятеж. «Конформность» - тип приспособления, при котором цели и средства непротиворечивы, он способствует поддержанию политической стабильности и преемственности.
В политической сфере конформное поведение - стабильно прогнозируемое и наиболее привлекательно для властвующей элиты. Конформная адаптированность индивида исключает возможность применения неинституциональных форм ответных реакций на политические решения даже в тех случаях, когда они становятся угрозой неудовлетворения базовых потребностей. При этом речь идет не о том, чтобы декларировать принятие официальных политических целей. Важно на поведенческом уровне принятие существующего институционального порядка.
«Ретритизм» - постепенный уход от конформности, этот тип характеризуется состоянием индивида, когда «интериоризованное моральное обязательство использовать для достижения целей только институциональные средства противостоит внешнему побуждению прибегнуть к средствам недозволенным, но эффективным»8.
Как тип политического поведения ретритизм характеризуется уходом из политической жизни на фоне негативного отношения к политике в целом, отрицанием официальных политических целей. Так, часть общества может придерживаться мнения, что их участие ничего не изменит в политической и общественной жизни, и отказывается от любого вмешательства в политический процесс. Сходные поведенческие стратегии характерны для значительной части россиян и в целом для обществ, переживающих кризисное или переходное время.
По определению А. Юревича, аномия - это «разрушение системы моральных норм и их рассогласование друг с другом, характерная для всех постсоциалистических обществ и пришедшая на смену гиперномии - сверхнормированности социалистических режимов»9. Так, разуверившись в коммунистических ценностях, часть российского социума не усвоила для себя «новые» идеалы. Другая часть принимает точку зрения, что политика - «дело грязное», и на основании этого представления отстраняется от участия в политике. Ретритизм как «процесс постепенного отстранения, в итоге приводящего индивида к «бегству» от требований общества»10, сопоставим в политике с явлением абсентеизма как «бегства», вызванного кризисом доверия политикам или недоверием к результатам выборов.
Другой тип приспособления, не нарушающий институциональных норм - «ритуализм». Ритуализм предполагает отвержение или понижение завышенных культурных целей в случае невозможности быть удовлетворенными. Так, в американском обществе, о котором писал Мертон, общепринятые ценности ориентируют человека на продвижение вперед, на «денежный успех». Концепт «успеха» стал одним из базовых в массовой западной культуре, отражая ее основные ценности - статус, материальные блага, карьерный рост. Немало людей пренебрегают этими ценностями, несмотря на их акцентирование. Мотивы отрицания целей успеха могут быть разные. Например, сохранение и воспроизводство тех культурных целей, которые могут обеспечить относительное, зато стабильное благополучие. Запрос на стабильность воплощается в следовании рутинному распорядку. В электоральном поведении ритуализм может выражаться в конформистской поддержке «партии вла-
сти». Угроза безработицы, утраты статуса в обществе может стать серьезным фактором, воздействующим на активность индивидов: «Так ведут себя и напуганный увольнением служащий, и бюрократ, ревностно соблюдающий нормы в кассовом отделе частного банка или в дирекции государственного предприятия»11.
Ритуализм как тип политического поведения означает понижение для себя целей, связанных с обретением политического капитала, участием в политической борьбе за возможность проводить собственные политические решения или с непосредственным участием во властных структурах. Ритуалисты могут принимать эпизодическое участие в политике - участвовать в политических акциях, голосовать на выборах, однако в своих действиях они не выходят за рамки одобряемых целей и средств. Сохранение порядка в виде институциональных норм имеет превосходящее значение по сравнению с размытыми и недостаточно артикулированными ценностями. Мертон уточняет: «Это тип приспособления индивида, лично стремящегося избежать опасностей и неудач посредством отказа от основных культурных целей и приверженности любому обещающему безопасность рутинному распорядку и институциональным нормам»12. Согласно Р. Мертону, ритуалистический тип поведения следует ожидать от представителей «низшего среднего класса» более привязанных к безопасным институциональным нормам и пытающихся уйти от фрустраций как неотъемлемого компонента конкуренции за культурные блага.
«Инновация» возникает при культурном акцентировании цели. Это тяготение к институционально сомнительным, но технически эффективным средствам достижения цели. Как тип политического поведения инновация предполагает изобретение эффективных, но институционально запрещенных, нелегальных или нелегитимных средств достижения важной политической цели. Например, к инновационным действиям в политике имеют отношение технологии воздействия на избирателей при сборе подписей, проведения избирательных кампаний, злоупотребление административным ресурсом, фальсификация выборов, использование административного ресурса и др.
В рамках политической системы инновация может характеризоваться антисистемными действиями. По мнению А.П. Страхова13, антисистемность является характерной чертой деятельности политической оппозиции в России. Отсутствие легальной оппозиции в структурах власти накапливает потенциал социально-политических конфликтов в русле антисистемных движений. Инновация в данном случае выражает реакцию на отсутствие политической
конкуренции как модели социально-необходимых и легальных действий в борьбе за власть, что приводит к использованию, хотя и эффективных, но институционально запрещаемых средств достижения политических целей.
Интерес в контексте исследования российской политической практики представляет инновационный тип поведения. При этом инновация может трактоваться достаточно широко: и как фальсификации и злоупотребления на выборах, и как реакция общества на них, способная вылиться в конкретные формы коллективного организованного политического действия. Как инновационные можно рассматривать протестные действия оппозиции в Москве, последовавшие вслед за парламентскими выборами 2011 г.
Мятеж обозначает более глубокий разрыв с традиционными политическими средствами борьбы за власть и за политические права. По словам исследователя С. Кара-Мурзы, мятежники - это «те, кто готовит и ведет "пересборку" общества на новой ценностной матрице»14. Этот тип приспособления заключает в себе «подлинную переоценку всех ценностей, когда прямое или косвенное переживание фрустрации приводит к полному обличению того, что прежде высоко ценилось»15.
Мятеж характеризуется использованием радикальных средств для достижения политических целей (революционные, террористические действия, захват заложников, политические акции и др.), в ситуации, «когда институциональная система расценивается как препятствие для удовлетворения узаконенных целевых устремлений». Распространению моделей данного типа поведения может способствовать: 1) обострение этнических и социокультурных конфликтов; 2) экономический спад; 3) кризис легитимности государственной власти, когда часть населения не признает функциональность политических структур.
Таким образом, концепции социальной аномии могут стать одним из аналитических инструментов, используемых для понимания и объяснения особенностей политического поведения. Многозначность понятия «аномия» позволяет адаптировать его к различным исследовательским задачам, а также анализировать воздействие феномена аномии на разных уровнях. Словом, анализ взаимодействия политических, культурных и социальных факторов сквозь призму концепта «аномия» может позволить составить комплексное представление о лежащих в основе поведения закономерностях и механизмах.
Примечания
1 Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд: пер. с фр. с сокр. / Под ред. В.А. Базарова. М.: Мысль, 1994. С. 399.
2 Медведев С.А., Томашов И.А. Политическая аномия в современной России. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. Кн. 2. С. 644.
3 Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: ACT Москва; Хранитель, 2006. С. 873.
4 Там же. С. 247.
5 Кара-Мурза С.Г. Аномия в России: причины и проявления. М.: Научный эксперт, 2013. С. 11.
6 См.: Урнов М.Ю. Эмоции в политическом поведении. М.: Аспект Пресс, 2008. С. 311.
7 См.: Тард Г. Социальная логика. СПб.: Социально-психологический центр, 1996. С. 500.
Цит. по: Мертон Р. Указ. соч. С. 272.
Юревич А.В. Нравственное состояние современного российского общества // Социологические исследования. 2009. № 10. С. 70-79. Кара-Мурза С.Г. Указ. соч. С. 12. Цит. по: Мертон Р. Указ. соч. С. 269. Там же. С. 267.
См.: Страхов А.П. Изучение электорального поведения россиян: социокультурный подход // Полис. 2000. № 3. С. 90-103. Кара-Мурза С.Г. Указ. соч. С. 16. Цит. по: Мертон Р. Указ. соч. С. 276.
