CC BY
18
YAK 398.331; 343.224.1 ББК 63.5
Ф.Г. ГАЛИЕВА
F.G. GALIEVA
СОиИАЛИЗАУИЯ ДЕТЕЙ В РУССКИХ СЕЛЕНИЯХ БАШКИРИИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XX В.)
SOCIALIZATION OF CHILDREN IN RUSSIAN SETTLEMENTS OF BASHKIRIA (LATE XIX - EARLY XX CENTURY)
В статье изучен процесс социализации детей в традиционном обществе. Объектом исследования является русское население Башкирии, которое долгое время сохраняло этнические традиции и взаимодействовало с другими народами. Показано, что воспитание детей было обязанностью не только членов семьи, но и всей общины.
In the article there has been the socialization process of children in a traditional society explored. The object of study is the Russian population of Bashkiria, which retained ethnic traditions and interacted with other people for a long time. The author shows that bringing up children was a responsibility of not only the family but also of the whole community.
Ключевые слова: русское население Башкирии, общинные традиции, социализация, материалы фольклорно-этнографических экспедиций.
Key words: the Russian population of Bashkiria, community traditions, socialization, materials of folklore-ethnographic expeditions.
Целью статьи является анализ процесса освоения законов социума детьми в русской общине на территории Башкирии (Уфимской губернии, Башкортостана) через празднично-обрядовую культуру, игры и трудовую деятельность. Хронологическими рамками исследования выбран период со второй половины XIX до первой половины XX столетия, когда этническая культура развивалась в условиях традиционной общины. За прошедшие десятилетия коренным образом изменился мир детства, как и весь уклад жизни, народная психология и педагогика. Тем не менее, вопросы взаимоотношения отцов и детей, решения противоречий между социально-возрастными группами, формирования личности, умеющей понимать общественные интересы и адаптироваться в бурном потоке времени, остаются актуальными. Выработанные в прошлом традиции по воспитанию и социализации детей могут оказаться вполне приемлемыми для современности. Особую значимость уроки прошлого имеют в связи с тем, что местное русское население выработало у детей модель позитивного отношения к иноэтничной культуре, развивалось в русле сотворчества и содружества с народами, отличающимися по языку, религии, обычаям, в то же время сохранения и развития лучших традиций своего этноса [1].
Этнография детства в России пока слабо изучена. Этнография детства русских Башкирии впервые стала предметом специального научного исследования членов научных экспедиций, организованных в 2008-2012 гг. Институтом этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева Уфимского научного центра РАН (ИЭИ УНЦ РАН), в рамках грантов РГНФ.
Для разработки темы сформировался ряд источников, которые можно хронологически и тематически разделить на несколько групп. Первую группу представляет местная пресса прошлых столетий с заметками краеведов. Вторую - опубликованные книги и статьи Д.К. Зеленина, Д.И. Татари-нова, В.С. Касимовского и некоторых других исследователей, которые бывали в башкирском крае и оставили некоторые наблюдения о мире детства русского населения Уфимской губернии. Третью группу составляют материалы
экспедиций Башкирского НИИ истории, языка и литературы им. М. Гафури в 1938-1939 гг. в русские селения республики под руководством Н.П. Кол-паковой (Ленинград) и в 1948-1949 гг. под руководством Э.В. Померанцевой (Москва). Четвертую, основополагающую для настоящей статьи, - собранные в последние годы полевые этнографические и фольклорные материалы. Пятую - фонды Музея археологии и этнографии ИЭИ УНЦ РАН с этнографическими артефактами. Предметы мира детства хранятся и в других музеях республики, в особенности - в школьных краеведческих музеях и кабинетах.
В традиционном обществе успешной социализации детей способствовало приобщение их к празднично-обрядовой культуре общины. В течение всего земледельческого года благодаря обряду дети постигали законы природы и социума. При этом происходило их духовно-нравственное, эстетическое, гендерное, экологическое, трудовое, музыкальное воспитание. На протяжении новогодних праздников по селу дети с взрослыми ходили колядовать, заходя в каждый дом, знакомясь с его жителями. Колядники (колядовщи-ки) - дети, подростки, парни и девушки - шествовали с пением, играми, забавами, образуя не беспорядочную толпу, а упорядоченную группу людей по полу и возрасту. Пели «обходные» песни, в которых поздравляли с праздником, закликали будущий хороший урожай, приплод скота, величали хозяина и многодетную семью, желали рождения новых крепких семей [9, д. 331]. Верили, что хором искренне сказанное слово гарантирует всеобщее благополучие. (Современные психологи также рекомендуют метод программирования успеха.)
Обрядовая ситуация обуславливала особую, отличную от реальности, программу поведения. При колядованиях надо было перевоплотиться: надеть шубу, вывернутую мехом наружу (общение с потусторонним миром), костюм башкира, цыгана, марийца, украинца, а также солдата или врача. Меняли походку и голос. В русских селениях Зауралья дети со взрослыми ночью «кутоморили»: позволялось увести лошадь вместе с санями и санками, чтобы потом кататься с шутками, смехом, весёлыми песнями и прибаутками (Зи-лаирский район). В южных районах дети жгли костры, с пригорков пускали горящие колеса (олицетворение солнца); в середине прошлого столетия к этому занятию были приобщены дети из соседних башкирских селений (Ку-юргазинский район). Повсеместно катались с гор (первоначально - чтобы разбудить природу, со временем - для весёлого времяпровождения). Для этого использовали корыта, доски, лыко, санки, лыжи, коньки, полозья от саней, замороженные в тазу с водой с добавлением соломы «ледянки», застывшие коровьи лепёшки и «что придётся». В северо-восточных районах из дерева делали лотки и росомаги [14, с. 245]. В русских сёлах для детей заливали катки. Коньки «снегурки» крепились к валенкам. Как и лыжи, их делали местные мастера.
По полевым материалам и исследованиям Э.В. Померанцевой, в дни весеннего равноденствия дети зазывали посланников Весны - птиц путём исполнения веснянок. Девушки и ребята залезали на крыши хозяйственных построек или поднимались на гору (ближе к природе), окликали Весну так, что по всей округе звучало эхо звонких голосов. Чаще всего это происходило на день сорока мучеников, по-народному «сороки», 9 марта. По воспоминаниям И.Е. Карпухина, в 40-50-е гг. ХХ в., он, будучи подростком, со сверстниками встречал птиц в своей деревне Васильевка Альшеевского района. Дети несли испеченные из теста «жаворонки» на огороды, подбрасывали в воздух и выкрикивали закличку: «Ах вы, кулики - пататулики, // Прилетите к нам, // Весну красную // Принесите нам! // Вы летите в поле, // Несите здоровье // Первое - коровье, // Второе - овечье, // Третье - человечье!». Поймав, «птицу» тут же съедали [3, с. 43].
Дети с радостью ждали Масленичную неделю, когда повсюду пели народные песни под сопровождение гармониста, дети и взрослые катались с гор и на повозках лошадей под звон колокольчиков, угощались блинами, бра-
ли «снежные городки» с башнями и воротами. Яркое впечатление оставлял процесс наряда соломенной куклы Масленицы, для которой со всего села дети собирали одежду - ленты и кусочки ткани. Шумной толпой затем провожали её и торжественно сжигали, а пепел от чучела рассеивали по полю, чтобы придать силу новому посеву. Традиция до сих пор сохранилась, особенно в северо-восточных районах (Дуванского, Белокатайского).
Светлый праздник Пасха даже в тяжёлые для страны и региона годы сопровождался обильной трапезой и подарками для детей. Обычно это была одежда: платье, рубаха, галоши, склеенные местным мастером из негодной автомобильной шины, говорили: «Всяко не лапти!» (с. Вознесенка Дуванского района). Вплоть до 1930-х гг. повсеместно в нарядных одеждах всей семьёй торжественно ходили на Божественную службу в храмы, которые в такие дни были иллюминированы [8, с. 3], слушали церковный хор, знакомились с духовной музыкой. С самого раннего утра по всему селу нёсся ликующий завораживающий трезвон церковных колоколов [16, с. 3]. По замечанию Д.И. Та-таринова, в с. Кага на Пасху звонить разрешалось мальчишкам, которые «забирались на колокольню и отводили здесь душу, звонили, сколько заблагорассудится» [13, с. 28]. В ограде сельского храма яркими огнями пылало несколько смоляных бочек. В самом притворе имелось несколько деревянных скамеек, на которые ставились принесённые для освещения куличи и пасхи» [13, с. 28].
В Уфе горожане и приехавшие из окрестных селений крестьяне со своими семьями на Пасху гуляли на верхней и нижней площадях, с качелями и балаганами. «Восторженность чувств» простонародья выражалась в «весёлых песнях и разудалой пляске» [7]. В эти дни качели было принято устанавливать во всех русских селениях. По полевым материалам, чаще всего для этого приспосабливали рядом стоящие деревья, использовали верёвки и доски-перекладины (с. Сальевка, с. Вознесенка Дуванского района, с. Моло-каново Куюргазинского района). Также применяли деревянные стиральные корыта, в них одновременно вмещалось до 15 чел., устанавливали под крышами двухэтажных домов [14, с. 250]. В с. Кага качели стояли на базарной площади, «плата за пользование качелями обыкновенно бралась семечками, крашеными яйцами и реже медными деньгами» [13, с. 28].
Семейным занятием на Пасху было окрашивание яиц. Красили в красный цвет растительной краской - сандалом, луковой шелухой, реже листьями берёзы. Как замечал Д.И. Татаринов, «крашеные яйца фигурировали везде, - их ели, ими расплачивались, ими христовались, ими же играли ребята» [13, с. 28]. В с. Вознесенка Дуванского района дети носили собранные яйца на проталинки катать с гор и смотрели, чьё же яйцо дольше не разобьётся. В с. Старобелокатай Белокатайского района не только катали с бугорков яйца, но девочки и мальчики играли «в Клёк» и «Горелки». В с. Мололока-ново Куюргазинского района мужчины по одну сторону горы играли в футбол, а женщины и дети по другую сторону катали яйца, загоняли в лунки. В Дуванском районе на Пасху мальчишки ходили смотреть, как парни и мужики играли в «Лапту» и «Городки». На второй недели после Пасхи крашеные яйца и выпечку несли на кладбище, оставляли на помин души, как дань предкам, детям разрешалось их забрать и унести домой [14, с. 250].
После Пасхи взоры детей и особенно подростков были устремлены на молодёжные игры, вечёрки, хороводы. Накануне Троицы девочки и девушки ходили в лес, ломали ветки берёз и русского клёна, рвали траву и цветы, всё это несли в дома и ветками украшали иконы и стены, полы застилали своеобразным ковром из травы и цветов. Девочки задерживались в березнике, где делали «Клетки» (домики) с крышей и стенами из согнутых и завязанных веток берёзы (С. Старобелокатай Белокатайского района). Дети участвовали в праздновании Иванова дня (Ивана Купалы) с шумными купаниями, поиском цветущего папоротника и сбором целебных трав, которые в этот день считались особенно «сильными».
Летом не только у взрослых, но и у детей была «жаркая пора». Всей семьёй выходили на жатву: кто жал серпом, кто вязал снопы. Дети помогали на гумне сушить хлеб и обмолачивать на току цепом, затем веять на ветру. По В.С. Касимовскому, мальчики активно участвовали в земледелии в качестве бороноволок и копновозов [12, с. 28]. Повсеместным занятием детей считался сбор грибов, кореньев и трав под чутким контролем стариков [4, с. 8]. Сбор сопровождался передачей житейской мудрости от взрослых детям через исторические рассказы и предания, сказки, песни, былички, загадки, половицы, поговорки. В большом количестве, мешками, дети сушили черёмуху, которая впоследствии в сыром и сухом виде продавалась в города Оренбург и Ташкент [11, с. 117] и шла для собственного потребления - испечения после вымачивания пирожков и пирогов. Ранней весной дети ходили в лес за кислицей [2, с. 149-150] и диким луком [5, с. 32]. Летом сушили чабрец («богородская трава»), душицу, зверобой, тысячелистник, мать-и-мачеху и другие лекарственные травы. Так ребёнок узнавал о богатстве местной флоры, что было важно для системы жизнеобеспечения, для здоровья и выживания в годы голода. Осенью дети набирали запасы желудей для пропитания коров и свиней, лесной орех, а также шишки хмеля, которые использовались для закваски хлеба.
Впрочем, дети и подростки выполняли работу со взрослыми в течение всего года. Мальчики с мужчинами охотились и рыбачили, заготавливали дрова в лесу, заготавливали лыко. Девочки занимались обработкой льна и конопли, лет с десяти начинали ткать и вязать, лет с двенадцати - вышивать и прясть, готовили себе приданое, помогали матерям по хозяйству: присматривали за скотом, стирали, готовили пищу, нянчили детей. В военные и послевоенные годы многие дети с 12-13 лет работали в колхозах, на заготовке леса, пасли скот, обмолачивали зерно.
При всей занятости, дети и подростки собирались поиграть. В праздничные дни в русских селениях Уфимской губернии, по материалам Д.К. Зеленина, играли в «Чушку», по-другому «Чиж». В с. Усень-Иваново Белебеев-ского уезда «чушка - это палочка, которую кладут на земле на небольшое возвышение, подшибают один из концов палкой и потом бьют её на лету той же палкой. В других местностях, но не в Усени, эта игра варьируется; различается, например, «Чиж с кола». В неё играют больше мальчики, реже девочки» [2, с. 149]. В «Ляпки» или в «Гальки» играли девочки, иногда вместе с мальчиками, на улице или в комнате. Брали пять галек, т. е. мелких гладких камешков, которые передвигали и разбрасывали разным образом, потом вновь собирали. Местные дети также играли в «Облуношное» (лунки с мячом) и «Козны» (общеизвестная как «Бабки»). «Мерекаются», т.е. считают, обхватывая попеременно руками палку, кому первому ловить мяч [2, с. 149].
Повсеместно любили «Горелки», «Прядки», Фантики», «Жмурки» и игры с тряпичным мячом. В Дуване в летнее время, по В.С. Касимовскому, играли в мяч и бабки, в шар, в козны [4, с. 22, 27]. В с. Ярославка Дуванского района были распространены «Бабки», «Косточки», «Чухи-городки», зимой дети и молодёжь гоняла шары по льду, летом - мяч [10, с. 14]. По полевым материалам, в с. Черношар того же района в праздничные дни на поляне играли в футбол и волейбол. В с. Молоканово Куюргазинского район любили «Чижика», «Лапту», «Чурку». Повседневным и повсеместным развлечением детей в тёплое время года было прыгание на доске и через верёвку, игра в классы. Девочки играли тряпичными куклами в «Клетку» [14].
В русских селениях порою были игры достаточно жестокие, например, в селе Кага - «Стенка на стенку»: «Молодёжь собиралась большими партиями, шла друг на друга стеной; застрельщиками выступали мальчишки; после них в бой вступали взрослые» [16, с. 95]. В этом развлечении активное участие принимали дети и молодёжь не только деревень, но и городов. Пресса начала XX в. сообщила о том, что в Уфе «нежелательные забавы» проводили близ Черкаликина оврага. Собиралась толпа ребят, че-
ловек до 100. Делились на две части: одна делала «выпадение», другая защищалась. В ход шли камни, палки, булыжники, всё, что попадётся под руку. Дрались не один на один, а стенка на стенку. Отчаянные побоища шли «не на живот, а на смерть» [6].
Дети с энтузиазмом приняли новые праздники XX столетия. На «Октябрьский» (7 ноября) в с. Ивушкино Дуванского района, где не было клуба, в доме Сафоновых, с согласия родителей, девочки готовили концертную программу. В назначенное время любые жители села (полсотни домов) приходили в их дом, рассаживались вдоль стен на лавочки, смотрели представление. В доме Мокшиных напротив Сафоновых подобным образом готовились и праздновали Новый год.
В русское село Молоканово Куюргазинского района на праздник 7 ноября приходили с флагами и транспарантами башкиры из соседнего села Ку-накбаево, колоннами направлялись к школе, где в самом большом классе силами колхоза были накрыты столы. Собирались и старики, и маленькие дети. Вместе пили чай с выпечкой. Гармонист играл, все пели и веселились. На Первомай также собирались в школе, но его не праздновали широко, потому что все мысли крестьянина были заняты посевной. На праздники в клубе организовывали любительские спектакли, показывали кинокартины.
Таким образом, дети с маленького возраста с помощью взрослых активно осваивали жизненное и природное пространство, овладевали опытом жизнеобеспечения и коммуникации. Социализация детей происходила благодаря участию в обрядах и праздниках, проводимых общиной, и привлечению к хозяйственной деятельности семьи и всего села. В результате этнокультурные традиции русского народа передавались и развивались из поколения в поколение.
Литература
1. Галиева, Ф.Г. Этнографические исследования русского населения Башкортостана [Текст] / Ф.Г. Галиева. - Уфа : Гилем, 2012. - 168 с.
2. Зеленин, Д.К. Черты быта Усень-Ивановских староверов // Изв. О-ва археол., ист. и этнограф. при Казан. ун-те [Текст] / Д.К. Зеленин. - 1905. - Т. 21 - № 3. -С. 201-258; То же: Бельские просторы. - 2011. - № 1. - С. 93-108 ; № 2. - С. 144 -159; Зеленин, Д.К. Усень-Ивановский говор [Текст] / Д.К. Зеленин // Известия Отд. русск. яз. и словесности РАН. - 1905. - Т. 10. - Вып. 2. - С. 93-108.
3. Карпухин, И.Е. Великая Отечественная война в памяти деревенского мальчишки [Текст] / И.Е. Карпухин // На изломе ХХ века : сб. воспоминаний. -Уфа : Гилем, 2008. - С. 39-44.
4. Касимовский, В.С. Очерки о Дуване (1868 г., 1877 г.) [Текст] / В.С. Касимовский / отв. за вып. Н. Черепанова. - Месягутово : Дуванский вестник, 1991. -29 с.
5. Муллагулов, М.Г. Собирательство и рыболовство у башкир [Текст] / М.Г. Мул-лагулов. - Уфа : Гилем, 2007. - 158 с.
6. Нежелательные забавы [Текст] // Уфим. губерн. ведомости. - 1905. - № 186 (1 сент.); Побоище [Текст] // Там же. - 1905. - № 191 (17 сент.).
7. Оренбургские губернские ведомости. - 1848. - 1 мая.
8. Празднование светлой Пасхи в Уфе [Текст] // Уфим. губерн. ведомости. -1905. - № 16 (22 апр.).
9. Русские песни Башкирии [Текст] // Науч. архив Уфим. науч. центра РАН. Записи фольклор. экспедиции 1938 г. Башкир. НИИ яз. и литер. под рук. Н.П. Колпаковой (г. Ленинград). Ф. 3. - Оп. 12. - Д. 321-325. Записи фольклор. экспедиций 1948-1949 гг. кафедры фольклора МГУ им. М.В. Ломоносова совместно с Башкир. НИИ ист., яз. и литер. им. М. Гафури под рук. Э.В. Померанцевой. Ф. 3. - Оп. 12. - Д. 326-333.
10. Село родное Ярославка / авт. и сост. С.А. Брагина, А.В. Ковин, А.П. Ковин. -Дуван : Дуванский вестник, 2009 (?). - 237 с.
11. Сельскохозяйственные и статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. Вып. 2 : Современное положение садоводства в России [Текст]. - СПб. : Тип. Б. Безобразова, 1885.
12. Страницы истории Дуванского района [Текст] / редкол. В.В. Латыпова, Л.А. Морозова, А.И. Осипов, М.И. Роднов (отв. ред.), Н.И. Черепанова. - Ме-сягутово : Дуванский вестник, 1991. - 89 с.
13. Татаринов, Д.И. Воспоминания [Текст] / Д.И. Татаринов // Башкирский край. - Уфа : Изд-во Башкир. гос. объединённого музея, 1992. - Вып. 2. - С. 339 ; Уфа, 1993. - Вып. 3 (окончание). - С. 3-14.
14. Филипцова, О.В. Мир детской культуры: повседневные приметы, Игры, развлечения в будни и праздники [Текст] // Русские айско-юрюзаньского междуречья. История, антропология, культура / Ин-т этнологич. исследований им. Р.Г. Кузеева Уфим. науч. центра РАН. - Уфа, 2012. - С. 243-256.
15. Церковная встреча Пасхи [Текст] // Уфим. губерн. ведомости. - 1905. - № 85 (17 апр.).
16. Шакурова, Ф.А. Южно-уральское село Кага: история края в вопросах и ответах [Текст] / Ф.А. Шакурова; Уфимский ин-т краеведения и туризма. - Уфа, 2010. - 223 с.
