CC BY
362
DOI: 10.24411/2618-6888-2019-10005
С.Г. Лузянин, А.Ф. Клименко
СОТРУДНИЧЕСТВО РОССИИ И КИТАЯ В ШОС ПО РЕАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПЦИИ БОЛЬШОГО ЕВРАЗИЙСКОГО ПАРТНЕРСТВА1
Аннотация. На фоне общих представлений, связанных с развитием и обустройством Евразийского континента, в статье рассматривается сотрудничество России и Китая в интеграционных и инфраструктурных процессах в Евразии.
В статье прослеживается эволюция российско-китайского партнерства, призванного сыграть важную роль в формировании Большой Евразии, которое в свою очередь может благотворно и значительно сказаться на усилении геополитического и геоэкономического потенциала РФ; позволит нашей стране диверсифицировать и сбалансировать ее систему внешних связей; наряду с Китаем укрепить сотрудничество с АСЕАН, Японией, Индией, Вьетнамом и рядом других государств.
1 Статья подготовлена в рамках программы фундаментальных исследований Президиума РАН на 2018 г. № 22 «Анализ и прогноз новых глобальных вызовов и возможностей для России» согласно проекту «Анализ и прогноз новых глобальных и региональных возможностей расширения ШОС для России (2018— 2020 гг.)» № 0194-2018-0001. Номер государственной регистрации: АААА-А17-117122890039-3.
Также авторами оцениваются роль и место Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в реализации идеи сопряжения Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и китайского проекта «Один пояс, один путь» (ОПОП), в том числе с его континентальной частью — Экономическим поясом Шелкового пути (ЭПШП).
Аргументируется необходимость повышения эффективности Шанхайской организации сотрудничества при решении задач, от которых зависит успех в реализации концепции Большого евразийского партнерства (БЕП).
Ключевые слова: Большое евразийское партнерство (БЕП), Евразийский экономический союз (ЕАЭС), проект «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП), Большая Евразия, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), безопасность, сотрудничество.
Авторы:
Лузянин Сергей Геннадьевич, доктор исторических наук, профессор, директор Института Дальнего Востока РАН. E-mail: lousianin@ifes-ras.ru
Клименко Анатолий Филиппович, кандидат военных наук, ведущий научный сотрудник Центра исследования проблем Северо-Восточной Азии и ШОС Института Дальнего Востока РАН. E-mail: klimenko46@ifes-ras.ru
S.G. Luzyanin (Lousianin), A.F. Klimenko
Russian-Chinese cooperation in the SCO on the implementation of the Greater Eurasian partnership concept
Abstract. Against the background of general ideas related to the development and arrangement of the Eurasian continent, the article is focused on Russia-China cooperation in the integration and infrastructure-related processes taking place in Eurasia.
The article traces the evolution of the Russian-Chinese partnership, which plays an important role in the formation of Greater Eurasia. The latter can expose a beneficial and significant impact on enhancing the geopolitical and geo-economic potential of the Russian Federation. It will also allow our country to diversify and balance its system of foreign relations and along with China to strengthen cooperation with ASEAN, Japan, India, Vietnam and a number of other countries.
The authors also assess the role and place of the Shanghai Cooperation Organization (SCO) in the implementation of the concept of the
conjunction of the Eurasian Economic Union (EAEU) with the Chinese "One Belt, One Road" project (OBOR), including its continental part — the Silk Road Economic Belt (SREB).
Arguments are presented to substantiate the necessity of the improving of the SCO efficiency in that conjunction, which, in case of success, will provide new opportunities for the implementation of the Greater Eurasian Partnership (GEP) concept.
Keywords: Greater Eurasian Partnership, Eurasian Economic Union, the Silk Road Economic Belt project (SREB), Greater Eurasia, Shanghai Cooperation Organization, security, cooperation.
Authors: Sergey G. LUZYANIN (LOUSIANIN), Dr.Sc. (Hist.), Professor, Director, Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences (e-mail: lousianin@ifes-ras.ru);
Anatoly F. KLIMENKO, Ph.D. (Military Sc.), Leading Research Fellow, Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences (e-mail: klimenko46@ifes-ras.ru).
1. Геополитические и геоэкономические основы формирования Большой Евразии
Россия и Китай как крупные евразийские державы выступают естественными союзниками в интеграционных, инфраструктурных и торговых процессах, происходящих на континенте. Совпадение их геополитических и геоэкономических интересов обусловлено усилением «восточных акцентов» в политической и экономической деятельности России, глобализацией хозяйственных и политических интересов Китая и усиливающимся экономическим и военно-политическим давлением на них со стороны США и их союзников.
Жесткие процессы обновления современной системы международных отношений также серьезно влияют на эволюцию российско-китайского стратегического партнерства. Важным моментом при этом является сознательное расширение его функционала через углубление взаимодействия с СБ ООН, координацию в сирийском, корейском, иранском и других вопросах, которая связана, в том числе, с согласованием национальных стратегий развития и безопасности. Очевидно, что при серьезной экономической асимметрии меж-
ду Россией и Китаем эта координация не может просто основываться на механическом сложении потенциалов. Речь идет, скорее, о механизме взаимодополнения сформировавшихся потенциалов с учетом того, что РФ имеет явное превосходство в военно-стратегическом отношении, а КНР — в экономико-технологическом. В целом же можно говорить и о новом качестве партнерства — стратегически устойчивом сотрудничестве двух стран на длительную перспективу.
Результатом эволюции российско-китайского партнерства является формирование «евразийской повестки», которая предусматривает как двустороннее измерение, так и коллективный формат в рамках «сопряжения» Евразийского экономического союза и инициативы «Один пояс, один путь», провозглашенной председателем КНР Си Цзиньпином. При этом, двусторонние отношения России и Китая, их стратегическая устойчивость имеют определяющее значение для успеха сопряжения, а в перспективе — и для формирования Большого евразийского партнерства (БЕП).
Как известно, выдвижение идеи БЕП было во многом вызвано обеспокоенностью России падением авторитета Всемирной торговой организации (ВТО) и созданием «закрытых» региональных торговых объединений. В официальных заявлениях российской стороны неизменно отмечается, что инициатива носит открытый и не конфронтационный характер. Это означает, что, во-первых, работа по формированию БЕП будет строиться на принципах, исключающих превращение создаваемого партнерства в замкнутый торгово-экономический блок, и во-вторых, — что партнерство будет работать на основе норм ВТО, гарантирующих прозрачность процедур и уважение интересов сторон. При этом российская сторона выступает за то, чтобы принцип «неделимости», то есть общности экономического пространства, был бы применим не только в области хозяйственных отношений, но и в сфере безопасности. Это предполагает совместную ответственность за обеспечение безопасности на общем для всех участников пространстве БЕП.
Ряд экспертов считает, что РФ выдвинула идею Большого евразийского партнерства в качестве формы региональной экономической интеграции. Эта идея показывает важность для России укреп-
ления ее отношений с Азией. Она может стать стратегией развития страны на азиатском направлении, поскольку формирование Партнерства создаст для РФ принципиально новые возможности для наращивания поставок в Азиатско-Тихоокеанский регион продовольствия, энергоресурсов, инжиниринговых, образовательных, медицинских и туристических услуг, позволит государству играть лидирующую роль в формировании новых технологических рынков, а также развернуть на Россию глобальные торговые потоки [Послание Президента Федеральному собранию, 03.12.2015].
По мнению российского экспертного сообщества, главная цель России — сделать «Одни пояс...» инструментом укрепления и совершенствования ЕАЭС, не допустить конкуренции этих двух проектов, а в дальнейшем положить ресурсы китайской инициативы в основу формирования экономико-политического сообщества Большой Евразии. Другим безусловным приоритетом, отражающим и содержание китайской инициативы ОПОП, является развитие меридиональных транспортно-логистических коридоров, кластеров трансграничного сотрудничества [Бордачев, с. 194].
В перспективе объединенная транспортная сеть позволит создать транспортный коридор от АТР до стран Западной Европы. Создаваемая сеть объединит 18 азиатских и европейских стран общей площадью 50 млн кв. км с населением в 3 млрд человек [Лузянин, Сазонов, с. 39].
Для России выгодна такая логистика, поскольку благодаря ей обеспечивается развитие огромных пространств РФ, от Владивостока до Калининграда. Важно и то, что концепция инициативы ОПОП предусматривает и «охват» Китаем региона Центральной Азии, где у Москвы имеются системные, стратегические интересы.
В будущем формирование Большого евразийского партнерства благотворно скажется как на геополитическом, так и геоэкономическом потенциале России, позволит ей обеспечить сбалансированность ее системы внешних связей, осуществить их диверсификацию путем укрепления сотрудничества как с Китаем, так и с АСЕАН, Японией, Индией, Вьетнамом и рядом других стран.
Строительство Большой Евразии важно не только для России, но, в не меньшей степени, и для Китая. В том числе и в плане обес-
печения национальной безопасности. Соединенные Штаты сделали ставку на сдерживание и ограничение растущего влияния Поднебесной. Хотя теоретически эта политика может измениться, политическое соперничество КНР с США на глобальном уровне и на морских пространствах будет нарастать. Поэтому Пекин жизненно заинтересован в создании безопасной и дружественной окружающей среды на суше, в движении на Запад и Юго-Запад, в частности через открытие новых рынков.
Российско-китайское экономическое партнерство будет играть важную роль в БЕП, учитывая значение позиций двух государств в Евразии. Китай поддерживает идею сотрудничества в рамках этого макрорегиона, потому что она основана на концепции всеобъемлющего партнерства и открытости. Кроме того, в укреплении отношений с Евразией Китай руководствуется не понятиями своей исключительности, а идеями сосуществования и совместного развития. КНР считает Россию стратегическим партнером и рассчитывает на сотрудничество с ней для дальнейшего развития связей в Евразийском макрорегионе.
Понятно, что проект Си Цзиньпина, рассчитанный на длительную перспективу, отражает концепцию геополитического возвышения Китая как новой, растущей сверхдержавы. Но при этом он не направлен против ШОС и не подрывает интересов развития ни Шанхайской организации, ни Евразийского экономического союза, в которых КНР и РФ сегодня остаются ключевыми «игроками».
Постепенно в евразийском регионе будут формироваться условия для дальнейшей реализации идеи соразвития Китая, России и центральноазиатских стран. Это важно и для экономики региона, и для его безопасности, обеспечение которой из-за провальной политики США в Афганистане и роста угроз со стороны негосударственных акторов (ИГИЛ и других запрещенных российским законодательством экстремистских группировок) является все более серьезной проблемой.
Следующим шагом по реализации совместного видения перспектив евразийского континента могла бы стать российско-китайская концепция комплексного развития Евразии, которая бы вклю-
чала в себя как экономические вопросы, так и вопросы безопасности.
В целом, по мнению С.Г. Лузянина, идея превращения Евразии в самодостаточное международно-политическое сообщество является весьма перспективной. Она дает возможность по-новому структурировать и прогнозировать евразийскую систему международно-экономических отношений, выделяя приоритетные форматы (как двусторонние, так и многосторонние), анализируя слабые и сильные стороны развивающегося ОПОП, а также перспективы создания локальных зон свободной торговли (ЗСТ) и/или единой евразийской зоны свободной торговли, движения товаров, услуг и капиталов [Лузянин, 2018, с. 141].
Не исключено, что в силу как самого азиатского менталитета (которому свойственны стратагемность мышления, размеренность и основательность в реализации разработанных планов), так и сравнительно небольшого у китайских партнеров опыта в осуществлении масштабных геостратегических проектов прогресс здесь будет более медленным, чем этого хотелось бы России. Тем не менее, формирование в Евразии самостоятельного «полюса» роста с опорой на комплексную мощь России, Китая и их партнеров по ШОС может стать одним из важнейших геоэкономических и геостратегических процессов современности.
2. Роль и место ШОС в реализации Концепции Большого евразийского партнерства
Не секрет, что выдвинутая Си Цзиньпином идея ОПОП первоначально воспринималась в России и ряде других стран ЕАЭС (на тот момент — Таможенного союза) с некоторой настороженностью. Отдельные российские эксперты даже говорили о том, что китайский проект — это реакция КНР на неповоротливость и медленное развитие ШОС, что «Шелковый путь» — вариант более эффективного развития Центральной Азии и соседних регионов. Однако постепенно прояснилось, что ситуация не столь однозначна.
Представляется, что стратегически важным для успешного строительства Большой Евразии является геополитическое и геоэкономическое расположение стран ШОС. Состоявшееся после Ташкентского саммита 2018 г. расширение Шанхайской организации за счет вступления Индии и Пакистана включило в фокус внимания ШОС Южную Азию, обозначило качественное и количественное усиление ШОС на евразийском пространстве. Потенциал сотрудничества ее участников в продвижении тематики евразийской интеграции значительно возрос.
Вместе с тем, как полагают некоторые российские эксперты, партнерство в формате Шанхайской организации сотрудничества может быть эффективно расширено до более широкого формата — ШОС+. Так, можно включить в сферу деятельности организации диалог с региональными блоками — АСЕАН, ВРЭП, Совет сотрудничества для арабских государств Персидского залива (ССЗ). Практическим шагом на пути координации деятельности участников формата ШОС+ может стать создание Учредительной конференции или просто коллективное участие представителей соответствующих стран и блоков в ключевых глобальных форумах, где заключаются соглашения и координируются совместные действия по возникающим проблемам. Таким образом, появится возможность создать системную регулярную платформу для координации политики между региональными интеграционными группировками [Лузянин, 2018, а 141].
При этом следует согласиться с мнением С.В. Уянаева (ИДВ РАН) о том, что «большая евразийская тройка» в лице России, Индии и Китая — это объективное политическое и экономическое ядро ШОС, причем данное обстоятельство имеет два измерения. С одной стороны, в формате РИК «ШОСовские тяжеловесы» могут согласовывать важные, порой деликатные, моменты и их коллективный голос имеет повышенный шанс быть услышанным другими членами организации. С другой — с полноформатным принятием Индии сама площадка ШОС дает трехстороннему формату дополнительные (неформализованные) возможности для координации и взаимодействия [Уянаев, с. 210].
В рамках «шанхайского октета» Россия, Китай и Индия могли бы стать точками опоры Евразии, которые будут способны сглаживать эффект разных темпов экономического развития стран Центральной Азии, обеспечивать баланс внешнеполитических приоритетов участников ШОС и нивелировать настороженность малых стран относительно возможного роста экономической зависимости от одной конкретной державы. Но это возможно лишь при определенных условиях.
3. Некоторые проблемы при реализации задач, возлагаемых на ШОС, и возможные пути их решения
В феврале 2019 г. отношения Индии и Пакистана резко обострились после теракта, совершенного против индийской военизированной полиции в северном индийском штате Джамму и Кашмир, жертвами которого стали 45 человек. Ответственность за атаку взяла на себя исламистская группировка «Джаиш-е-Мухаммад» (запрещена в России), руководитель которой обосновался в Пакистане.
Индия обвинила Пакистан в поддержке террористических группировок. ВВС Индии нанесли бомбовый удар по лагерю боевиков «Джаиш-е-Мухаммад» на территории Пакистана, в 60 км от границы. В ответ Пакистаном были совершены артобстрелы позиций индийской армии и нанесены авиационные удары, закончившиеся воздушными боями с индийской авиацией. Однако это не привело к масштабной войне между двумя странами: ядерным державам не просто решиться на такую войну.
Вместе с тем Индия и Пакистан входят не только в клуб ядерных держав, но и являются членами Шанхайской организации сотрудничества. И теперь многое зависит от того, станет ли ШОС реальным механизмом для решения таких кризисов, как нынешний. Ведь перерастание подобных столкновений в полномасштабный конфликт может негативно сказаться на сотрудничестве в рамках этой структуры. Нет сомнения и в том, что индийско-пакистанские противоречия и их привнесение на площадку Организации способны значи-
тельно затруднить возможности ее функционирования. Конфликты и дестабилизация могут отрицательно сказаться и на реализации китайского проекта ЭПШП на отдельных участках, включая его сопряжение с ЕАЭС.
Не секрет, что подходы к евразийской интеграции России, Индии и Китая имеют свои особенности и отличия. РФ и Китай достигли общего понимания в том, что сопряжение проектов Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути является важной частью, первым этапом в продвижении к Большой Евразии. (В понимании автора, понятия «Большая Евразия» и БЭП соотносятся как общее и частное.) Индия, имеющая свои обоснованные резоны, относится к инициативе «Один пояс, один путь» пока с осторожностью. Да и очередной всплеск индо-па-кистанского конфликта также не способствует смягчению взглядов Нью-Дели на ОПОП.
И все же площадки РИК и ШОС, причем в варианте параллельного взаимодействия, могли бы послужить сближению позиций. Обнадеживает, что еще в 2016 г., в Коммюнике министерской встречи РИК в Москве, когда Индия даже не была членом ШОС, все три страны подчеркнули «необходимость изучить все подходы к вопросу региональной взаимосвязанности с целью обеспечить большую интеграцию в общем для всех трех сторон регионе» [Уянаев, с. 210]. Да и индо-пакистанский конфликт не без влияния России и Китая удалось приглушить.
Еще один важнейший итог упомянутого выше Ташкентского саммита — снятие возражений против интеграции в Организацию Ирана, которого участники саммита видят непременным членом ШОС в будущем. В результате все транзитные пути из Азии в Европу, за исключением морского пути через Суэцкий канал, окажутся под контролем Организации. Это также будет способствовать реализации идеи Большого евразийского партнерства [Сухарева].
Среди приоритетных задач сопряжения на площадке ШОС — содействие созданию целого ряда ЗСТ, развитию инвестиций, упрощению процедур торговли и строительства трансграничных парков. При этом существуют различия в приоритетах двух сторон при осуществлении сопряжения ЕАЭС и нового Шелкового пути. Китай от-
дает приоритет упрощению торгового и инвестиционного режима между сторонами. В свою очередь Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) рассчитывает на развитие взаимодействия с Китаем и осуществление работы по сопряжению по трем основным векторам: строительству новых и модернизации старых транспортных коридоров в Евразии; заключению всеобъемлющего соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем; формированию «дорожной карты», охватывающей конкретные проекты и мероприятия по сопряжению экономических интересов экономик ЕАЭС и Китая.
Китайские эксперты на протяжении длительного времени указывают на экономическую целесообразность создания зоны свободной торговли в Центральной Азии. Профессор Лю Хуацинь из Китайской Академии внешней торговли и экономического сотрудничества при Министерстве коммерции КНР отмечает, что имеющиеся правовые основы развития регионального экономического сотрудничества и существующие рабочие механизмы ШОС обеспечивают необходимые условия для создания ЗСТ [Лю Хуацинь, с. 112].
После образования ЕАЭС перспектива создания ЗСТ в рамках ШОС трансформировалась в задачу по поиску новых форматов сотрудничества между экономиками отдельных государств, региональными организациями и интеграционными экономическими объединениями на евразийском пространстве.
В рамках инициативы ОПОП наибольшую значимость для Китая обретают центральноазиатские участники ШОС, поскольку они выступают в качестве первых стран, через которые сухопутные коридоры ведут на Запад. На данный момент у КНР нет соглашений о свободной торговле ни с одной из них. Поэтому Китай заинтересован в развитии отношений с ЕАЭС и с другими участниками ШОС, не входящими в ЕАЭС, но выразившими намерение сотрудничать с ним.
Наряду с решением экономических задач при реализации идеи строительства БЕП важной целью для ШОС является обеспечение безопасности и стабильности на всем пространстве Организации. Очевидно, что при усилении роли и повышении значимости ШОС
внимание к ней все более и более растет. Так, в Вашингтоне пристально следят за эволюцией Шанхайской группы. Предметом особого внимания является экономический аспект деятельности Организации, а также шаги по реализации сопряжения ЕАЭС и китайской концепции ОПОП. Для США наибольший интерес представляет ее сухопутная составляющая — ЭПШП, так как воплощение в жизнь ее планов может повлиять на реализацию политики Вашингтона в Центральной, Южной Азии и в Афганистане. Представляет интерес для США и вторая часть концепции Китая — Морской Шелковый путь XXI века, поскольку Вашингтон заинтересован в том, чтобы сохранить свои позиции в АТР. Таким образом, дальнейшее укрепление ШОС может рассматриваться как определенный вызов американским позициям в Евразии.
США, не являясь географической частью Евразии, но исходя из собственных геополитических интересов, пытаются получить доступ в «критические зоны» континента, предоставляя либо финансово-экономическую помощь, либо услуги безопасности расположенным там государствам. Как показывает практика последних лет, качество и политическая направленность этих услуг приводит к дестабилизации и обострению конфликтов в местах пребывания США, а потому она противоречит интересам безопасности России и Китая.
Отсюда еще одной важнейшей задачей ШОС является недопущение вмешательства внерегиональных сил в жизнь Организации, в частности в странах Центральной и Южной Азии, минимизация возможностей для «третьих» государств играть на китайско-индийских, ирано-пакистанских, индо-пакистанских и прочих противоречиях и обеспечение для стран ШОС безусловной возможности самим решать проблемы, существующие в зоне ответственности Организации.
Но это самостоятельный вопрос, требующий особой серьезной проработки. Нуждается в дальнейшем исследовании и вопрос о формах и способах участия ШОС в обеспечении безопасности на пространстве Большой Евразии, практически совпадающем сегодня с ареалом ШОС. В связи с этим заслуживает внимания предложение экспертов ИДВ РАН подготовить Концепцию региональной безо-
пасности ШОС [Клименко, с. 135—136]. Она могла бы включать следующие пункты:
• состав субъектов ШОС, на которых будет распространяться действие этой Концепции;
• перечень жизненно важных общих и особых интересов членов ШОС;
• виды внешних и внутренних угроз интересам членов ШОС;
• цели и задачи сотрудничества участников ШОС в сфере безопасности;
• состав и структура органов, непосредственно ответственных за обеспечение безопасности;
• методы обеспечения безопасности, порядок выделения для этого необходимых ресурсов, сил и средств и их задействования в случае возникновения угрозы Организации в целом или ее участникам в отдельности;
• порядок взаимодействия ШОС с ОДКБ и с другими организациями по безопасности, а также некоторые специальные вопросы.
Как представляется, способы обеспечения региональной безопасности силами ШОС могли бы быть сформулированы в предлагаемой Концепции по всему спектру названных выше предложений.
Заключение
Подводя краткий итог сказанному, следует отметить следующее.
1. Процессы сближения китайского мегапроекта «Один пояс один путь» и Евразийского экономического союза неизбежно вызовут смену не только геоэкономических, но и геополитических акцентов в Евразии. Политическая карта евразийского пространства уже сегодня «читается» иначе, чем 5—10 лет назад. Вес и роль его ключевых игроков — России и Китая — постепенно растут, что особенно значимо для Москвы в условиях сохраняющейся конфронтации с Вашингтоном и его союзниками. Евразия без разделительных линий и барьеров (торговых, миграционных, политических, куль-
турных, межконфессиональных) — это новое качество отношений между государствами.
2. Формирование обновленного мира, в частности в евразийском его сегменте — процесс длительный и многовариантный. Россия и Китай в настоящее время являются не только объектами трансформации, но и активными субъектами, влияющими на процесс переформатирования отдельных компонентов современной международной структуры, вносят свой вклад в процесс обновления и стабилизации, включая борьбу против мирового трансграничного терроризма, реформирование институтов глобального управления, создание новых структур. В достижении этой цели «континентальное партнерство» двух членов Совета Безопасности ООН с близкими взглядами на проблемы современного мира могло бы сыграть решающую роль.
3. Китайская инициатива ОПОП вряд ли станет институционализированным проектом освоения евразийского пространства. Скорее всего она сохранит нынешнее качество экономического, инвестиционного, транспортного и гуманитарного процесса. В то же время ЕАЭС и ШОС четко ориентированы на дальнейшую институ-ционализацию, структурное укрепление и расширение. Одновременно повышается востребованность ШОС (совместно с ОДКБ) как механизмов безопасности в Большой Евразии и взаимодействия китайского ОПОП и ЕАЭС. В силу этого процесс формирования Большого евразийского партнерства предполагает наполнение новым содержанием повестки расширенной ШОС.
4. Как показывает практика последних лет, качество и политическая направленность предоставляемой со стороны США финансово-экономической помощи либо услуг безопасности, либо иных услуг государствам, расположенным в важных для Вашингтона регионах, приводит там к дестабилизации и обострению конфликтов, а потому данная практика противоречит интересам безопасности России и Китая. В силу этого при реализации идеи строительства БЕП, наряду с решением экономических задач, важной политико-дипломатической миссией ШОС является нейтрализация активности внешних сил в регионе в плане минимизации их негативного влияния на политику некоторых стран Центральной и Южной Азии.
Не менее важно — исключить возможность для «третьих» сторон играть на существующих в Шанхайской организации противоречиях, сделав так, чтобы участники Организации сами могли решать возникающие в своем регионе проблемы.
Библиографический список
Бордачев Т.В. Новое евразийство. Как сделать сопряжение работающим // Россия в глобальной политике. 2015. Сентябрь/октябрь. С. 194—202. URL: http:// www.globalafrairs.ru/number/Novoe-evraziistvo-17754 (дата обращения: 24.03 2019).
Клименко А.Ф. Экономический пояс Шелкового пути и проблема безопасности на пространстве Шанхайской организации сотрудничества // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. Вып. XXI. М., 2016. С. 119—137.
Лузянин С.Г. Россия — Китай: формирование обновленного мира: монография / отв. ред. академик В.С. Мясников. М.: Весь Мир, 2018. 323 с.
Лузянин С.Г., Сазонов С.Л.Экономический пояс шелкового пути: модель 2015 года // Обозреватель/Observer. 2015. № 5(304). С. 35—46.
Лю Хуацинь. Идея создания зоны свободной торговли ШОС: расчеты, проблемы и перспективы // Евразийская экономическая интеграция. 2009. № 3(4). С. 110—116.
Послание Президента Федеральному собранию, 3 декабря 2015 г. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/50864 (дата обращения: 24.03 2019).
Сухарева О. Саммит Шанхайской организации сотрудничества: рождение Большой Евразии. URL: https://www.ritmeurasia.org/news--2016-06-27--sammit-s hanhajskoj-organizacii-sotrudnichestva-rozhdenie-bolshoj-evrazii-anhaj(дата обращения: 24.03 2019).
Уянаев С.В. Россия—Индия—Китай: в контурах мирового порядка. К 90-летию академика Евгения Максимовича Примакова: монография / отв. ред. В.С. Мясников. М.: ИД «ФОРУМ», 2019. 320 с.
References
Bordachov 7.(2015). Novoe evraziistvo. Kak sdelat sopriazenie rabotajuschim [New Eurasianism. How to make the conjunction work], Rossija v globalnoj politike [Russia in the global politics], September/October: 194—202. URL: http://www.globa larrairs.ru/number/Novoe-evraziistvo-17754 (accessed: 24 March, 2019). (In Russian).
Himenko AF. (2016). Ekonomicheskijpoias Sholkovogo puti i problema besopasnosti na prostranstve Shanchajskojorganisazii sotrudnichestva [The Silk Road Economic Belt and the security problem in the space of the Shanghai Cooperation Organization], Kitaj v mirovoj i regionalnoj politike. Istoriya i sovremennost [China in World and Regional Politics. History and modernity], Moscow: IDV RAN (IFES FAS), Iss. XXI: 119—137. (In Russian).
Liu Huating (2009). Ideja sozdanija zoni svobodnojtorgovli SHOS: raschoti, problemi i perspektivi [The idea of creating a free trade zone of the SCO: calculations, problems and prospects], Eurasian economic integration. No. 3(4): 110—116. (In Russian).
Lousianin S.G (2018). Rossija-Kitaj: formirovanie obnovlionnogo mira: monogra-fija. [Russia — China: shaping a renewed world: monograph], exec.ed. Academician V.S. Miasnikov. Moscow: "Ves mir" PH. 323 p. (In Russian).
Lousianin S.G., Sazonov S.L. (2015). Ekonomicheskijpoias sholkovogo puti: model 2015 goda. [Silk Road Economic Belt: model 2015], Obozrevatel/Observer. № 5(304): 35—46 (In Russian).
Poslanie Presidenta Federalnomu Sobraniju, 3 dekabria 2015 g. [Presidential Address to the Federal Assembly, December 3, 2015]. URL: http://www.kremlin.ru/ events/president/news/50864 (accessed: 24 March, 2019). (In Russian).
Sukhareva O. (2016). Sammit ShanchajskojOrganisazii sotrudnichestva: Rozhdenie Bolshoj Evrazii [Shanghai Cooperation Organization Summit: the birth of Greater Eurasia]. URL: https://www.ritmeurasia.org/news--2016-06-27--sammit-sha nhajskoj-organizacii-sotrudnichestva-rozhdenie-bolshoj- evrazii-24358 (accessed: 24 March, 2019). (In Russian).
Uyanaev S.V. (2019). Rossija—Indija—Kitajv konturach mirovogo poriadka. K 90-letiju akademika Evgeniya Maximovicha Primakova: monografija. [Russia— India—China: in the contours of the world order. To the 90th anniversary of Academician Yevgeny Macsimovich Primakov: monograph], exec. ed. Academician V.S. Miasnikov. Moscow: "Forum" PH. 320 p. (In Russian).
