CC BY
114
УДК 233, 37.01
С. В. Пахомов *
СОТЕРИОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НАСТАВНИЧЕСТВА В ИНДУИСТСКОМ ТАНТРИЗМЕ
Своим благоговейным отношением к наставничеству тантрические школы выделяются даже на фоне общеиндийского почитания гуру. Наставник воспринимается как божество, поскольку он встроен в учительскую традицию, восходящую к первому учителю — Богу; кроме того, он персонифицирует сотериологическое духовное знание. Будучи идеальной личностью, наставник способен открыть ученику путь к высшей истине. От таких наставников отличаются псевдоучителя, не способные помочь ученикам в их устремлениях. В связи с ценностью освобождающего знания социальный статус и тендерная позиция гуру не имеют большого значения. Зачастую представители низших слоев общества воспринимаются как более достойные учителя. Высокие требования предъявляются и к тем, кто стремится к освобождению; учитель берет на себя очень большую ответственность за своих учеников. Одна из важнейших функций наставника — посвящение в традицию, дающее мощный импульс для дальнейшей духовной практики.
Ключевые слова: сотериология, духовные учителя, Индия, индуистский тантризм, посвящение.
S. V. Pakhomov Soteriological Aspects of Teaching in Hindu Tantrism
Hindu Tantric schools are distinct by its reverent attitude towards teaching even against all-Indian guru worship. Tantric teacher is perceived as a deity, as he is included into the teachers' tradition, ascending to the first Teacher (God), moreover, he personifies the soteriological spiritual Knowledge. Being an ideal figure, preceptor is able to open to his disciple the way to the highest truth. Such gurus are different from pseudo-gurus who don't can help students in their aspirations. Because of the value of redeeming knowledge a social status and a gender position of teachers don't matter much. Often, representatives of lower strata of society are perceived as more worthy teachers. Serious demands are made for those who desire liberation. The preceptor takes on a very great responsibility for his students. One of the most important functions of a guru is an initiation into the tradition; this initiation gives a powerful impetus for a further spiritual practice.
Keywords: soteriology, spiritual teachers, India, Hindu Tantrism, initiation.
* Пахомов Сергей Владимирович — кандидат философских наук, доцент кафедры философии и культурологии Востока Института философии Санкт-Петербургского государственного университета, sarpa68@mail.ru
Гуру — это тот, кто устраняет духовную слепоту и через передачу своего учения ведет ученика к совершенству.
Г. Фойерштайн
* * *
Пиетет индийцев к духовным наставникам достигает кульминации в тантрических школах. Тантрический гуру — это человек, не просто познавший истину в теории, но и живущий согласно этой истине, идеальный учитель, воплощающий собой знание. Он встроен в цепь учительской преемственности, восходящей к божественному первопринципу. Гуру постоянно сравнивается, а часто и отождествляется с божеством. Такое отношение вполне обосновано в контексте основополагающей тантрической сотериологической идеи — идентичности с абсолютной реальностью.
«Народная» этимология обычно раскладывает слово гуру (guru) на два слога. Слог «гу» при этом раскладе означает тьму, слог «ру» — свет, то есть в целом «гуру» — это тот, кто светом своего знания разгоняет тьму неведения1. Вторая трактовка, не менее фантастическая, ассоциирует слог «гу» с материальными свойствами iguna), а «ру» — с формой (гйра), отсюда следует, что словом «гуру» называют того, кто выше качеств и выше формы (ср.: «Гуругита», I. 46 [4]). Еще одна этимология, связанная с «Тантрарнавой», которую цитирует тантрический деятель Кришнананда (XVI век), полагает, что слог «га» связан с сиддхи, «у» — это сам Шива, а слог «ра» — удаление греха [22, р. 79]. Впрочем, при всей лингвистической нескладности этих этимологий, они важны для понимания значимости наставников как таковых.
Обычные же значения этого слова, происходящего в реальности от глагола gur (поднимать, совершать усилие) — «тяжелый», «весомый», «сильный», «авторитетный», «достойный», а также «тяжкий», «трудный», «дурной», «злой». Однако отрицательные коннотации не подразумеваются в понятии гуру как учителя. Интересно, что словом «гуру» обозначается и благоприятная планета Юпитер, которая в индийской традиции ассоциируется с ведийским божеством Брихаспати — учителем остальных богов, богом магического знания.
В тантрических санскритских текстах используются и другие слова, обозначающие наставника — в частности, ачарья (асагуа), или «тот, кто соблюдает ачару», то есть, ведет праведный, достойный образ жизни; дешика (desika), «знаток места, ведущий, указывающий»; упадхьяя (upadhyaya), «преподаватель», и др.
1 Ср., например, «Адвая-тарака-упанишаду» [10]: «Слог гу [означает] тьму, слот ру [означает] того, кто рассеивает эту [тьму]. Называют [его] "гуру" из-за [способности] рассеивать тьму» (16).
Божества, как считалось в Индии, обладают наставническими навыками; чем выше статус бога, тем лучше развита у него данная функция. Так, бог Шива, безусловно, воспринимается в шиваизме как главный, изначальный и вечный наставник. Среди пяти вечных функций Шивы есть одна, которая соотносится с феноменом наставничества: это ануграха, или божественная благодать, освобождающая сила, изливающаяся из единого и вечного источника и улавливаемая получателем либо напрямую, либо через посредничество других гуру.
Божественность же тантрического наставника обусловлена несколькими причинами. Во-первых, гуру встроен в учительскую традицию (рагатрага, затргайауа), которая восходит к самому Богу как первому наставнику: божественность традиции влияет на всех тех, кто участвует в ее передаче и развитии. Собственно, подлинный учитель существует только внутри традиции, которая наделяет смыслом само его существование, санкционируя его преподавательскую стезю; вне традиции передача знания невозможна, ибо в этом случае учитель изъят из системы, у него не остается глубоких духовных основ.
Во-вторых, гуру персонифицирует духовное знание, вместе с практическими средствами его реализации. Божественность наставника связана с тем, что он передает ученику при посвящении мантру, которая, «как считается, является всемогущей, сверхчеловеческой по своей природе: только тот, кто наделен сверхчеловеческими силами, может иметь к ней доступ и передать такую силу» [30, р. 41]. Наконец, в-третьих, гуру считается существом освобожденным, а это значит, что он по своей сути идентичен Богу. «Он есть живое воплощение божественной милости, место, где посвященный впервые устанавливает прямой контакт с божественным. Гуру есть бог во плоти» [27, р. 235]. Через наставника изливается божественная благодать («Шива-сутры», II. 6 [15]).
Божественность наставника — не абстракция, но (по крайней мере, для учеников) неоспоримый факт:
Для своего ученика наставник есть сам Шива, потому что именно он через
инициацию, учение и благодать открывает тайную силу духовной дисциплины.
Наставник есть одно целое с божественной силой Шивы, через которую он просвещает своего ученика [24, р. 167].
Поэтому все контакты ученика с учителем проходят на фоне устойчивой веры первого в божественность последнего: это необходимая основа для всего дальнейшего обучения.
* * *
В идеальной личности, а именно таким и является учитель, все должно быть совершенным, начиная с внешности. Наставник должен обладать привлекательным внешним обликом, не иметь физических изъянов, быть
полностью здоровым, крепким и бодрым. «Лакшми-тантра» [7] полагает, что такой гуру не должен быть «тучным, хилым, карликом, кривоглазым, бессильным, слепым, глухим, слабоумным, лысым, хромым, с отсутствующими или лишними телесными органами, прокаженным, с нездоровой кожей» (XXI. 32-33). Тело его чисто, потому что оно служит каналом передачи чистой божественной силы. Он ведет праведный образ жизни, безмятежен, негневлив, нежаден, вежлив, честен, искренен, сострадателен, терпелив, опрятен, он всегда контролирует себя. У него превосходная репутация. Он не ищет выгоды и не торгует своими познаниями. По мнению «Куларнава-тантры» [6], он рассеивает сомнение и заблуждение, сострадателен по отношению ко всем существам, контролирует свои чувства и желания, легкодоступен, лишен страха, ненависти, эгоизма, не привязан к женщинам, богатству, компаниям, у него здоровое тело и красивый облик (XIII. 38 сл.).
Гуру превосходно разбирается в людях и всегда знает, что необходимо ученику; он служит мостом к духовной свободе ученика. Подобно врачу, знающему, какое лекарство следует предложить для исцеления, наставник знает средство, помогающее освободиться от «болезни сансары». Кроме того, гуру должен быть прекрасным психологом и видеть «насквозь» тех, кто приходит к нему за поучениями. Он грамотно и тонко применяет средства, уместные для той или иной ситуации обучения; порой эти средства могут казаться абсурдными или нарушающими нормы общественной морали, однако в конце концов оказывается, что плюсы от их эффективности превышают минусы от их несогласованности с личностными или социальными установками.
Гуру лишен привязанностей и эгоистических желаний. По существу, он воплощает силу, которая намного превосходит ограниченные личностные качества — ив этом смысле все гуру надындивидуальны, они суть типическое выражение одного и того же высшего принципа. Значение конкретного гуру, по большому счету, не в том, что он уникален, оригинален или эксцентричен, а в том, насколько точно и верно он может передавать эту силу знания своим ученикам. По словам Кшемараджи, комментирующего «Шива-сутры» (II. 6) со ссылкой на «Мантриширобхайраву», «сила, исходящая из уст гуру, важнее самого гуру».
Тантрический учитель имеет непререкаемый авторитет, наделен огромной властью. По словам «Куларнава-тантры» (XII. 49), «гуру — отец, гуру — мать, гуру — бог Махешвара». Впрочем, куда там даже богу до учителя: «Когда разгневан Шива, гуру спасет, но когда разгневан гуру, не [спасет] уже никто»
рень этого мира; воистину, гуру — Парабрахман, воистину, гуру — сам
[никого] выше гуру», с пафосом вторит ей «Сиддха-сиддханта-паддхати» (V. 63) [16].
Гуру сам когда-то был учеником, садхакой (практикующим); но ему удалось пройти весь путь до конца, он стал сиддхой, то есть человеком, преодолевшим обычные для людей ограничения и реализовавшим весь свой духовный потенциал. Нынешнее воплощение гуру — последнее.
Гуру — носитель знания; однако он является не «ходячей энциклопедией», набитой всевозможными сведениями, а знатоком духовных вещей. Он знает именно то, что необходимо для совершенствования учеников. Гуру — «знаток многих тантр» (bahutantravid) и шастр, он искусен в различных йогических приемах, понимает истинную силу мантр. Он в совершенстве знает священные тексты и традицию, имеет прямое переживание (anubhava) истины, полагает тантрический мыслитель Рамешвара Сури [23, р. 83]. Он знает все онтологические ступени, начиная с Шивы и завершая первостихией земли, знает сущность микрокосма и макрокосма, собственное «я»; он погружен в высший дух, испытывая непрерывное самадхи.
В списке качеств, присущих истинному наставнику, «Куларнава-тантра» (XIII. 39 сл.) перечисляет немало черт, имеющих отношение к знанию. Гуру знает смысл всех агам, умеет правильно применять все мантры и мудры, знает все доводы «за» и «против», знает благоприятные время и место, знает прошлое, настоящее и будущее, различие между должным и недолжным.
Собственно, поэтому только наставник и способен открыть ученику путь к высшей истине. «Шива-сутры» [15] кратчайшим образом намекают на это: «Учитель — средство» (gururupäyah) (II. 6), подразумевая, что только с помощью такого «средства» можно идти по этому пути. Это учение эзотерично и держится в секрете от непосвященных. Помимо наставлений гуру, нет иного верного пути к овладению знаниями. Даже если они и будут обретены вне учительской преемственности, это не принесет их новому обладателю никакой пользы. По словам «Шива-самхиты» [14], «лишь знание, исходящее из уст гуру, обладает силой, иное же будет бесплодным, бессильным, приносящим много страданий» (III. 11). Статус гуру в силу его сотериологичности гораздо
важнее мирской образованности: «Одна лишь речь гуру дарует освобождение,
* * *
В йогических и тантрических текстах упоминаются разные типы учителей. Согласно распространенной классификации (ср., например, в «Маханир-вана-тантре», VI. 98 [8]), есть четыре разновидности «семейных учителей» (kulaguru): guru, paramaguru, paräparaguru, paramesthiguru. Критерием этой классификации служит степень удаленности от текущей исторической ситуации, или, наоборот, приближенности к ней. Иначе говоря, «нынешний» гуру — это «просто» гуру, его собственный наставник — парама-гуру, наставник его наставника — парапара-гуру, а «духовный прадед» (или же основоположник данной духовной линии) — парамештхи-гуру [19, с. 72]. С появлением очередного наставника эта линия перестраивается. Тем самым следующие друг за другом гуру образуют линию учительской преемственности {paramparä).
Далее, учителя делятся на тех, кто просто дает посвящение (дхЩ^иги), и на наставляющих (siksaguru). Иногда к этой диаде добавляется третий элемент — moksaguru — наставник, приводящий ученика к освобождению.
Абхинавагупта в «Тантрасаре» [3] (XI гл.) различает два типа гуру — «истинного наставника» (sadguru) и «просто гуру», или «неподлинного наставника» (asadguru). Между этими типами разверзается настоящая пропасть. Гуру первого типа, обладая истинным знанием, находится в постоянной связи с божественным первоисточником, он может привести ученика к получению и наслаждения, и освобождения; второй же, лишенный такого знания и такой связи, пытается компенсировать это изучением священных текстов и общением с подлинным гуру1. Учителя второго типа, впрочем, могут принести определенную пользу ученикам, в частности, породив и укрепив в них ревностное стремление к первопринципу, тем не менее сами они не способны привести учеников к высшей цели.
Хотя «по умолчанию» само понятие «гуру» предполагает идеального «специалиста в знании», жизнь нередко корректирует подобный норматив в сторону его занижения, недостаточного соответствия такому идеалу. Иными словами, бывают и плохие наставники, хотя выражение «плохой идеал» и звучит противоестественно. Плохой наставник полностью противоположен хорошему: у него скверное здоровье, у него нет сына, облик его безобразен, он имеет склонность ко сну, азартным играм, болтовне, прожорливости, обману, коварству, безответственности. Он паразитирует на состоятельности своих учеников. Но самое главное — он не является знающим. Хотя такой учитель может даже знать веды и шастры, правила сословий и стадий жизни, разные мантры, способы физического исцеления (Куларнава-тантра, XIII. 105-109), он не знает самого главного: как достичь освобождения. Такой наставник вызывает недоверие, и потому в целом он является лженаставником; не будет большим проступком для ученика бросить его. Как говорится в «Сиддха-сиддханта-паддхати» (V. 73), «гуру, лишенного знания, носителя ложного знания, позорящего себя, следует покинуть: [ведь] тот, кто не знает, самоуспокоился — что же он сделает для других?». «Куларнава-тантра» сурово осуждает псевдонаставников и квазийогинов (I. 77). Они вопят: «Я знаю Брахмана!», но при этом очень привязаны к мирским удовольствиям (I. 78). Специалисты в ведах, агамах и пуранах, не знающие высшую истину — это просто глупцы, каркающие словно вороны (I. 89). Они отворачиваются от истины и без конца предлагают свои книжки, болтая о знании. Да, конечно, они великолепно знают грамматику, поэтику, риторические украшения и прочее. Однако истина — одно, а то, что они пытаются постичь — совсем другое; одно — цель писаний, а другое — их интерпретации. Немало тех, кто декламирует ведийские гимны, но мало тех, кто умеет быть единым с их духом. Ведь истина находится внутри, а ее ищут снаружи, если ищут
1 «Поскольку у неподлинного наставника [благодать] отсутствует, он [вынужден] припадать к подлинному гуру в поисках благодати») [3, р. 122].
В то же время часто невозможно отличить подлинного наставника от неподлинного. Критерии оказываются довольно расплывчатыми, многое решают интуиция и кармические задатки ученика. В целом же тантры соглашаются с тем, что настоящего учителя найти нелегко. По словам «Хамса-бхеды», «трудно найти такого гуру, который, сам лишенный эго, может уничтожить эго у других. Именно он передает откровение, именно он всё осуществляет, именно он, свободный от эго, помнит себя в своей сущностной чистоте (кеусйа)» [9, р. 80]. «Куларнава-тантра» (XIII. 99) как бы вторит ей в унисон: «Трудно найти такого мудрого наставника, который, будучи удовлетворенным, дарует во мгновение
ока благо освобождения и ведет ученика через океан сансары».
* * *
Характерная особенность тантрической традиции учительства — наличие среди наставников тех, кто имеет низкое социальное происхождение. Доведенный в тантризме до логического конца пиетет перед знанием предполагает, что оно может воплощаться в самых разных людях, независимо от того, каков их социальный статус. В эпоху брахманизма предполагалось, что только брахманы — высшее сословие в обществе — в полной мере наделены духовным знанием и умением его передавать; впоследствии этот тезис подвергся изрядной корректировке, и вот мы уже встречаем на страницах самых разных индийских сочинений представителей всех сословий (и даже внесословных деятелей), наставляющих своих учеников — причем бывают случаи, когда сами же брахманы получают наставления от кшатриев, вайшьев и даже шудр. Тантризм, формально не порывая с ведийско-брахманист-скими установлениями, подхватывает эту тенденцию и даже заостряет ее. Не иначе, как стремлением эпатировать брахманистскую общественность можно объяснить многочисленные реплики тантр о том, что неприкасаемые в некоторых отношениях лучше самых выдающихся брахманов. Все это касается и тематики учительства. Например, по словам «Куларнавы», «знаток четырех вед, не знающий кулу (истинную реальность. — С. П.), стоит ниже того, кто варит собак, <...> варильщик же собак, знающий кулу, превосходит брахмана» (II. 67).
ная» тема. В традиционной патриархальной индийской культуре обычно считается, что обучение духовным вопросам — прерогатива прежде всего мужчин. Однако тантризм, и особенно шактистский тантризм, отходит от этих представлений, подчеркивая ценность женского наставничества. Признание самого факта духовных наставниц связано не только с авторитетом священного знания, которое может воплощаться как в мужчине, так и в женщине, да и вообще в любом существе, но и с общей шактистской тенденцией к превознесению женщин. Как и мужчина, женщина может в качестве учителя давать духовные наставления и посвящать учеников в ту традицию, к которой принадлежит она сама. «Йогини-тантра» (I. 34) отмечает, что жена гуру также может быть наставницей. В некоторых текстах получать посвящение от женщин не просто рекомендуется, но и напрямую
предписывается. Так, сахаджийский автор Акинчана-даса (ок. 1700) полагает, что после получения первичного посвящения от гуру-мужчины необходимо обратиться за дополнительными инструкциями к «обучающему наставнику» (.siksa-guru), в роли которого выступает именно женщина [28, р. 312, 316]. В этом смысле к женщине как к учителю предъявляются те же требования, что и к наставнику-мужчине. Иногда наилучшим учителем для ученика считается его собственная мать.
Наконец, третья особенность социального аспекта тантрического наставничества состоит в том, что преимущественный акцент ставится скорее на статусе домохозяина, чем на уходе в отшельники или монахи. Это вытекает из общего благожелательного отношения тантристов к миру, в котором они видят воплощение божественных энергий. Поэтому неудивительно, что некоторые тантры даже «запрещают инициацию от яти (отшельника. — С. П.) или санньясина» [29, р. 55].
* * *
Высокие требования предъявляются не только к гуру, но и к ученику.
Предполагается, что ученик располагает особыми качествами, необходимыми для восприятия священного знания и самореализации. Ученик должен быть физически здоровым, чутким, внимательным, терпеливым, целеустремленным, благородным, добрым, почтительным, владеющим собой, скромным, умеренным в пище, молчаливым. В «Куларнава-тантре» приводятся два длиннейших перечня качеств ученика. В первом из них (XIII. 3-22) перечисляются те качества, которые являются препятствием для получения статуса ученика. Учителю не рекомендуется брать в ученики того, у кого скверная родословная; порочного; ученика другого учителя; импотента; мнящего себя ученым; слепого; хромого; глухого; грязного; больного; сонливого; ленивого; игромана; пьяницу; морально нечистоплотного; ищущего изъяны в других; владеющего магией; гневливого; жестокого; болтливого; того, кого проклял другой гуру; женоненавистника; отпавшего от традиции и т. д. и т. п. Другой перечень, напротив, содержит достоинства истинного ученика: такой обладает благоприятными характеристиками, практикует садхану, ведущую к самадхи, чистоплотен, умен, строго соблюдает обеты, благочестив, сострадателен, честен, скромен, смел, надежен, контролирует свои чувства, здоров и т. д. (XIII. 23-37).
«Лакшми-тантра» (XXI. 37-38) призывает учеников быть терпеливыми, лишенными алчности и гнева, исполнять различные ритуалы. А «Мриген-дра-агама» («Чарья-пада», I. 8-10) проводит различие между двумя видами садхаков — «элементарными» (bhautika) и «неортодоксальными» (nasthika): первые привязаны к низшим целям вроде богатств, могущественных сил, красивых женщин, тогда как последние направляют все свои усилия на ос-
Разумеется, истинный ученик должен иметь стремление к освобождению, без которого он «не только не сможет решить сложную задачу самотрансформации, но и будет испытывать сильную неудовлетворенность и бесконечные невзгоды» [25, р. 114].
Самые важные качества ученика связаны с его отношением к наставнику,
о чем подробнее будет говориться далее.
***
Одна из основных функций наставника — посвящать в традицию. «Первая ступень дворца освобождения — это посвящение», утверждает со ссылкой на «Парамананда-тантру» Рамешвара Сури в комментарии на
гает делать этот первый шаг. Абхинавагупта в своем трактате «Паратри-шика-лагхувритти» [2] (комм, к шл. 25) связывает слово «дикша» (сШсш, «посвящение») со словами с1апа («дар», «даяние» — в смысле дара знания от наставника) и кяарапа («разрушение» (страдания, невежества)). Пробуждение без посвящения невозможно, а такого посвящения, в свою очередь, не может быть без соответствующего учителя. «Куларнава-тантра» (XIV. 3) категорически утверждает, что без дикши нет мокши, в свою очередь, нет дикши без ачарьи. Соответственно, и весь духовный путь, вне инициации, оказывается бессмысленным без учителя. В ходе посвящения происходит «первоначальное очищение разума ученика, которое затем нужно будет поддерживать и укреплять в ходе неуклонного следования духовной практике» [25, р. 89]. Во время инициации учитель как бы «запускает», активизирует механизм духовного совершенствования, сажает в «почву» ученика «семя» сущности божества. Он встраивает ученика в традицию школы, приобщает к ее подлинным учениям, тем самым обеспечивая его мощной духовной поддержкой авторитетной учительской линии [31, р. 13, 14].
Посвящение обладает огромной очистительной и искупительной силой. Так, Пурнананда (XVI век) в своем трактате «Шритаттва-чинтамани» [13] категорически утверждает: «Несомненно, что уже одним лишь принятием посвящения можно избавиться от грехов, совершенных в течение мириад воплощений, совершенных в состоянии [ложного] знания и незнания» (II. 5). Инициация искупает самые страшные грехи вроде убийства брахмана, винопития и кражи золота (II. 6).
Высочайший авторитет духовного наставника налагает на него очень большую ответственность за тех, кто приходит к нему учиться. Именно от гуру зависит духовное (а часто и физическое) здоровье ученика. Принимая к себе в ученики того или иного человека, наставник соглашается брать на себя и все его несовершенство, любые плоды его негативной кармы, при этом передавая ученику то ценное, чем он обладает. Между ними устанавливается кармическая связь. Поэтому тантризм предостерегает от того, чтобы брать в ученики неподготовленного человека. Ведь в таком случае ошибка, совершенная учеником, падает на гуру, говорится в «Прапанчасара-тантре» [12]:
Как правило, если он (гуру. — С. П.) принимает [неподготовленного человека в ученики], то его ошибки отражается на самом же гуру. Как ошибки министра [приводят к] утрате царем победы, так и ошибки, совершенные учеником, касаются учителя — нет в том сомнений! (XXX. 49-50).
В ряде текстов инициация учитывает и варновые пристрастия. Представители каждой варны имеют возможность в результате посвящения попасть в лучший (для данного сословия) мир: «Посвященные брахманы обретают Брахмалоку, кшатрии [попадают] в царство Индры, вайшьи [идут] в мир Праджапати, а шудры отправляются в область гандхарвов благодаря силе посвящения» («Шритаттва-чинтамани», II. 7-8). Правильное посвящение очень важно; только оно помогает человеку, причем любому, достичь в будущем
Тантрическое посвящение является эзотерическим ритуалом, в котором происходит таинство передачи незримой и мощной энергии, и поэтому на нем не могут присутствовать посторонние. Соответственно, принявший посвящение ученик налагает на свои уста печать молчания; «нарушение этого
правила может привести к очень тяжелым последствиям» [22, с. 66].
***
Будучи посредниками между миром земных отношений и миром высшей реальности, духовные учителя персонифицируют собой знание — своими обликом, речью, манерами и особенно образом жизни,— и поэтому поклонение, которое оказывается им, на самом деле есть поклонение тому, что они воплощают и содержат в себе, то есть этому священному знанию. Поклонение учителям нужно в первую очередь не самим учителям, а ученикам: без такого методического приема ученики вряд ли смогут расчитывать на покорение духовных высот. Абхинавагупта в комментарии на «Бхагавадгиту» [1] (Гитартха-санграха, XII. 9) замечает, что погружение в высшее Я «трудно достижимо без мощного потока божественной благодати — [той] милости, что [изливается на ученика] благодаря долгому почитанию [им] стоп гуру».
Почитание наставника, преданное служение ему, любовь к нему (ЪКакй) — не просто рекомендация, а обязательное, категорическое требование для ученика. Многие тексты недвусмысленно подчеркивают эту обязанность, отсутствие которой порождает многочисленные бедствия. Так, «Куларнава-тантра» (XII. 14-15) утверждает, что в отсутствие гуру-бхакти на человека сваливается множество неприятностей, он охвачен скорбью и нечистотой и блуждает в сансаре; и напротив, довольный проявлением почтения, учитель может ликвидировать все грехи ученика, обеспечить ему освобождение, да и сами боги вроде Брахмы, Вишну, Шивы, разные святые и йогины изливают свою милость (XII. 20, 22). На фоне огромной роли преданности учителю снижается ценность социального фактора: «... даже млеччха (еретик, варвар. — С. П.), лишенный достоинств, может быть назван учеником, если он наделен преданностью» (XII. 28). В своем «гуруистическом» запале тантра доходит до того, что опускает на дно социальной лестницы самих брахманов: если те не практикуют бхакти, то они ставятся ниже последнего чандалы, который обладает подобной преданностью (XII. 28, 30). Надо быть членом индийского средневекового кастового общества, чтобы почувствовать всю оскорбительность (для брахманов) подобного высказывания!
Благодатно уже простое пребывание около наставника: ведь знание, будучи духовной силой, буквально «истекает» из него какими-то незримыми флюидами, и задача ученика — уловить это «истечение» и усвоить его, не считая, разумеется, рационального восприятия вербальных поучений. Разумеется, такого усвоения не могло быть в принципе без искренней веры в духовного отца и готовности разделить его мировоззрение. Впрочем, подобное положение вещей не означает абсолютно некритического восприятия всего того, что относилось к наставнику. «Хотя тантры и предписывают подчинение ученика гуру и осуждают уход от него, они все-таки разрешают ученику оставить гуру, если тот оказывается некомпетентным или нежелательным» [22, р. 124]. Словно пчела, в поисках меда перелетающая с одного цветка на другой, может и ученик в поисках знания переходить от одного гуру к другому. С другой стороны, если ученик будет чересчур усердствовать в критическом анализе действий учителя, это помешает его духовному развитию [25, р. 91].
В присутствии учителя ученику рекомендуется вести себя строго определенным образом. Правила, налагаемые на ученика в этой связи, весьма напоминают предписания по поведению в святилищах. При гуру запрещается умываться, купаться, умащать тело, чистить зубы, мочиться, плевать, бриться, спать, заниматься сексом, грубо говорить, поучать, смеяться, плакать, распускать волосы, снимать одежду, обнажаться, спорить, барабанить пальцами, развлекаться, плясать и т. п. (Куларнава-тантра, XII. 85-88). Ученик должен быть образцом абсолютного послушания. Он обязан выполнять любое распоряжение гуру, даже если оно является преступным (XII. 104), и, с другой стороны, не совершать никаких самостоятельных действий без таких распоряжений. Ему нельзя принимать пищу, предварительно не посвященную гуру, в противном случае после смерти он воплотится в свинью (XII. 115).
Визуализация гуру — один из характерных элементов тантрической садханы. Едва проснувшись и отогнав сон, ученик приступает к созерцательному почитанию своего наставника. Например, в «Маханирвана-тантре» (V. 26-28) приводится общая схема такого почитания. Гуру описывается как находящийся в лотосе над головой ученика, с гирляндой белых цветов, умащенный мазью. Жестом одной руки он отгоняет все тревоги, жестом другой — дарует благо. Он излучает спокойствие, улыбается. Слева от него, в обнимку с ним — его шакти с лотосом в руке, и сам он излучает готовность даровать ученикам исполнение желаний. Совершенно очевидно, что в этом образе учитель предстает как божество; и в самом деле, частая практика тантрической визуализации сводится к тому, чтобы отождествить гуру, его мантру, и иштадевату, или божество-охранителя. После мысленного создания такого божественного образа ученик совершает ему мысленное же поклонение.
На фоне отказа от привязанностей к субъект-объектному различению, от привязанностей к желаниям и чувственности ученику следует развивать «святую привязанность» (satsanga) к наставнику. Возникает парадоксальная, но при этом органичная для индийских традиций, ситуация превращения
обычной дихотомии «связанность — освобождение» в непротиворечивую линию, в которой связанность оказывается средством для освобождения, а не препятствием для него. Так, «Кауладжняна-нирная» [5] советует «прежде всего связать себя с гуру, этим атманом из атманов. Хоть и связанный, он освободится, потому что становится владыкой всех атманов, атманом атманов» (XVII. 35). Так понятая «связанность» фактически мало чем отличается от соединения с высшим началом — необходимым условием окончательной
Отождествляя своего гуру с божеством, ученик должен научиться не отличать себя от него, или, иными словами, испытывать единение с ним. Фактически тогда сам Бог воплощается в облике и учителя, и ученика. Как говорится в «Сваччханда-тантре» [17], «вечный самосущий бог Шива, пребывая в состоянии учителя и ученика, стремится открыть тантру в виде вопросов и ответов» (VIII. 31-32).
Отношения между учителем и учеником актуальны только до того момента, пока последний не достигнет такого же уровня, как и тот, кто наставлял его. В процессе обучения священное знание переходит (не убывая) от гуру к шишье, в результате чего границы и различия между ними постепенно стираются и цепь учительской преемственности пополняется новым звеном. Различие между учеником и учителем (как и все прочие различения) исчезает, поскольку рассеивается неведение, присущее ученику, и тогда остается одна
лишь всеобъемлющая блаженная Реальность [25, р. 94].
* * *
Подведем итоги нашему изложению. Отношение к наставничеству в тантризме в целом встроено в контекст общеиндийской традиции почитания гуру, однако оно зачастую заметно выделяется на этом фоне. Учитель считается воплощением божества, носителем сакрального знания, дарующего освобождение; достигнув такого освобождения уже при жизни, и способен предоставить средства для духовного продвижения другим людям. Ученику вменяется в обязанность поклоняться наставнику и преданно служить ему, мысленно визуализировать его образ и соблюдать определенные правила в повседневном общении с ним. Огромное значение в «запуске» духовной трансформации ученика имеет эзотерический по своей сути ритуал посвящения, в котором гуру играет ключевую роль; при этом посвящение, в ходе которого устанавливается кармическая связь между учителем и учеником, предоставляется только подготовленным индивидам. Наконец, особенностями тантрической традиции наставничества является возможность получения знания и посвящения от представителей социальных низов и от женщин.
ЛИТЕРАТУРА
1. Abhinavagupta. Bhagavadgïtàrthasamgraha/Ed. by Laksmana Raina Brahmacàrï. — Srinagar, 1933.
2. Abhinavagupta. Le Paratrisikalaghuvrtti/ Texte traduit et annotée par A. Padoux.— Paris, 1975. — (Publications de l'Institute de Civilisation Indienne. Fac. 38).
3. Abhinavagupta. Tantrasâral Ed. with notes by M. R. Shâstrl. — Bombay: Nirnaya-Sagar Press, 1918. — (Kashmir Series of Texts and Studies. No. XVII).
4. Sri Guru gita / Comm. by Sri Svamiji; Engl. tr. by P. G. Krishna Murthy. Machilipatnam: Sri Ganapati Sachchidananda Publications Trust, 1988.
5. Kaulajnananirnaya and Some Minor Texts of the School of Matsyendranatha / Ed. by P. C. Bagchi. — Calcutta, 1934.
6. Kulàrnava Tantra/ Ed. by A. Avalon and Taranatha Vidyaratna. — London: Luzac and Co., 1917.— (Tantric Texts Series. Vol. 5).
7. Laksmltantra/ Ed. with Sanskrit gloss by Pandita Krsnamacarya. — Adyar: Adyar Library and Research Center, 1959.
8. Mahanirvanatantra (with the commentary of Harihamnanda Bharati) / Ed. by
9. Mahesvamnanda. Maharthamanjarl avec des Extraits de Parimala / Trad. et Intro, par L. Silburn. — Paris: E. De Boccard, 1964 (Publications de l'Institute de Civilisation Indienne. Fasc. 29. Études sur le Sivaism du Kasmir, École Krama).
10. One Hundred and Eight Upanishads. With Various Readings / Ed. by W. L. S. Pansïkar. 3rd ed. — Bombay, 1925.
11. Parasurâmakalpasutra with the Commentary «Saubhàgyodaya» by Râmesvara Suri/Ed. by A M. Sastri and S. Y. Dave. 2nd ed. — Baroda: Baroda Oriental Institute, 1950. — (Gaekwad's Oriental Series. No. 22).
12. Prapancasara-tantra // Complete Works of Sri Sankaracharya in 20 vols. — Srirangam: Sri Vani Vilas Press, 1910. — Vols. 19-20.
13. Purnananda Giri. Sritattva-cintamani / Ed. by B. M. Samkhyatirtha,
14. Siva Samhità/Ed. and tr. by R. B. S. C. Vasu. — Allahabad: Panini Office, 1914 (2nd ed.).
15. The Shiva Sutra Vimarshini, being "The Sutras" of Vasu Gupta with Commentary called "Vimarshini" by Kshemaràja. / Ed. by J. C. Chatterji. — Srinagar, 1911 (Kashmir Series of Texts and Studies. Vol. I).
16. Siddha-siddhanta-paddhati and Other Works of the Natha Yogis / Ed. by K. Mallik. — Poona: Oriental Book House, 1954.
17. The Svacchanda Tantram with Commentary by Kshemaraja / Ed. by M. Kaul Shàstrl. Vol. IV. — Bombay: Nirnaya-Sagar Press, 1927 (Kashmir Series of Texts and Studies. No. XLVIII).
18. Yoginltantra / Ed. by Ksemaràja Sri Krsna Dàsa. — Bombay: Venkatesvara Press, 1898.
19. Авалон А. Введение//Маханирвана-тантра/Пер. с англ. Е. Хазановой. — М.:
20. Пахомов С. В. Теоретические аспекты учения школы кула (согласно «Ку-ларнава-тантре»)//Asiatica. Труды по философии и культурам Востока/Отв. ред.
21. Рао Р. Тантра. Мантра. Янтра. Тантрические традиции Тибета/Пер. с англ. А. Иванникова. — М.: Беловодье, 2002.
23. Brooks D. R. The Secret of the Three Cities. An Introduction to Hindu inakta Tantrism. — New Delhi: Munshiram Manoharlal Publishers, 1999 (1st ed.: Chicago, 1990).
24. Dyczkowski M. S. G. The Doctrine of Vibration: An Analysis of the Doctrines and Practices of Kashmir Shaivism. — Albany: State University of New York Press, 1987.
25. Feuerstein G. Tantra. The Path of Ecstasy. — Boston: Shambhala Publications, 1998.
26. Flood G. The Tantric Body. The Secret Tradition of Hindu Religion. — London, New York: I. B. Tauris, 2006.
27. Gupta S. The Pàncaratra Attitude to Mantra // Understanding Mantras / Ed. by H. P. Alper. — Delhi: Motilal Banarsidass, 1991. — P. 224-248.
28. Hayes G. A. The Necklace of Immortality: a Seventeenth-Century Vaisnava Sahajiyä Text //Tantra in Practice/Ed. by D. G. White. — Delhi: Motilal Banarsidass Publishers, 2001. — P. 308-325.
29. Mukherjee G. G. The Spiritual Heritage of India: The Tantras // Studies on the Tantras. — Kolkata: Ramakrishna Mission Institute of Culture, 2010 (4th ed.). — P. 46-67.
30. Padoux A. The Tantric Guru//Tantra in Practice/Ed. by D. G. White. — Delhi: Motilal Banarsidass Publishers, 2001. — P. 41-51.
31. White D. G. Introduction//Tantra in Practice/Ed. by D. G. White. — Delhi: Motilal Banarsidass Publishers, 2001. — P. 3-38.
