CC BY
25• ВОЕННОЕ ИСКУССТВО
О.Е.АЛПЕЕВ O.Ye. ALPEEV
СОРВАННЫЙ «ЭКЗАМЕН»
Несостоявшаяся стратегическая военная игра старших войсковых начальников (1910 г.)
THE FLUNKED «ЕХАМ»
Unrealized war strategic game of senior Army leaders (1910)
Г Л
Сведения об авторе. Аппеев Олег Евгеньевич — старший научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации, кандидат исторических наук (Москва. E-mail: [email protected]).
Аннотация. В статье рассматриваются причины организации и отмены военной игры старших войсковых начальников русской армии в 1910 году, анализируется её роль в стратегическом планировании Генерального штаба перед Первой мировой войной.
Ключевые слова: русский Генеральный штаб; военные игры; стратегическое планирование; военный министр В.А. Сухомлинов; великий князь Николай Николаевич-младший.
Information about author. Oleg Alpeev — Senior Researcher at the Military History Research Institute of the RFAF General Staff Military Academy, Cand. Sc. (Hist.) (Moscow. E-mail: [email protected]).
Summary. The paper examines the reasons for organization and cancellation the war game of senior Army leaders in the Russian Army in 1910, analyzes its role in the General Staff strategic planning prior to the First World War.
Keywords: Russian General Staff; war games; strategic planning; War Minister Vladimir Sukhomlinov; Grand Duke Nikolai Nikolaevich Jr.
4_У
В ДЕКАБРЕ 1910 года в вооружённых силах России произошло важное событие: военно-политическое руководство страны впервые предприняло попытку провести широкомасштабную стратегическую военную игру с высшим генералитетом. Этот эпизод приобрёл известность благодаря источникам личного происхождения, вышедшим из-под пера его непосредственных участников и очевидцев, а именно воспоминаниям военного министра В.А. Сухомлинова1 и генерал-квартирмейстера Генерального штаба Ю.Н. Данилова2, дневникам и воспоминаниям помощника военного министра А.А. Поливанова3. Мемуаристы фокусировали внимание на анализе различных причин и мотивов отмены военной игры, игнорируя вопросы её подготовки и организации. Учёные-историки, изучавшие проблемы русского стратегического планирования накануне Первой мировой войны, обходили несостоявшуюся игру вниманием4. Вместе с тем эта первая столь амбициозная попытка «протестировать» план войны России и уровень оперативной подготовки высшего комсостава заслуживает специального исследования.
При изучении обстоятельств организации и отмены игры 1910 года на первый план выходят три вопроса: 1) какова была причина попытки её проведения; 2) что послужило причиной отмены мероприятия; 3) какое значение имел факт подготовки столь масштабной игры для русского стратегического планирования. Ответы на эти вопросы дают не только упомянутые выше источники личного происхождения, но и делопроизводственные документы военного ведомства России, воссоздающие исторический контекст организации игры и раскрывающие детали замысла несостоявшихся занятий. Эти материалы содержатся в фонде
Главного управления Генерального штаба (ГУГШ), хранящегося в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА)5.
Сложившаяся в конце XIX — начале XX века практика проведения стратегических военных игр русского Генерального штаба ограничивала их окружными масштабами и не выходила за рамки армейских операций6. Подобная организация не позволяла оценивать стратегический план войны в целом. Первую причину подготовки большой игры в 1910 году следует искать в знакомстве военного руководства России с методами и формами оперативной подготовки, принятыми в генеральных штабах вероятных противников — Германии и Австро-Венгрии. Хорошо осведомлённый А.А. Поливанов утверждал, что при подготовке к игре использовался опыт австро-венгерской армии. «Зимой 1910 года, — вспоминал он в 1920 году, — мне пришлось быть в Вене и выслушать там рассказ нашего военного агента полк[овника] Занкевича7 о производившихся в ту пору, под руководством эрцгерцога Карла Фердинанда8, занятиях старших войсковых начальников по подготовке к войне с Россией; к занятиям этим были привлечены все лица, предназначенные к высшим командным и военно-административным в тылу должностям; они имели длительный характер и должны были повлечь за собой, в качестве ближайших результатов, — проверку некоторых из достигнутых на военной игре выводов: по тактике (здесь и далее — курсив Поливанова. — Прим. авт.) — на манёврах, по технике — на опытах, по изучению местности — посредством рекогносцировок»9.
Но, вероятнее всего, наибольший интерес для русского Генштаба представляли документы занятий по оперативной подготовке, проводившихся в
ОТЧЕТЪ
о
ВЕДЕННОЙ ВЪ НОЯБРЬ И ДЕКАБРЬ 1Э05 г.
Начальникомъ Прусскаго Генера.пьнаго Штаба
I
ВОЕННОЙ ИГРЪ.
Перевел-ъ
Генералшлго Штаба Подковникъ БАТЮШИНЪ.
Тигограф1я Окружного Штаба, ц Сакслпскы ш., м
tOtO.
прусско-германском Большом генеральном штабе и попавших в руки русской разведки как раз в 1910 году. Их приобретение было крупной удачей агентуры штаба Варшавского военного округа, возглавлявшейся старшим адъютантом разведывательного отделения полковником Н.С. Батюшиным. В течение этого года русская агентура приобрела 61 секретный документ рейхсхеера, из которых 18 (30 проц.) относились к различным военным играм и близким к ним полевым поездкам, тактическим и стратегическим задачам10. До этого времени материалами о военных играх германского генштаба военное руководство Российской империи не обладало.
Наиболее ценным приобретением являлся 72-страничный отчёт об игре, проведённой начальником Большого генштаба генерал-полковником графом А. фон Шлиффеном в ноябре и декабре 1905 года11. Его перевод, выполненный лично Батюшиным, издали в типографии штаба Варшавского военного округа в 1910 году под грифом «секретно»12. Несколько экземпляров этого отчёта хранятся в Российской государственной библиотеке (РГБ), правда, со значительными утратами среди карт13.
Германская игра 1905 года являлась беспрецедентным по масштабу упражнением, в процессе которого одновременно разыгрывались операции на Западном и Восточном театрах военных действий. Согласно заданию Германия находилась в состоянии войны с Францией, Россией и Великобританией. Невозможность вести активные действия сразу на двух стратегических направлениях вынудила руководство германской стороны в первую очередь разгромить противника на востоке, а затем обратиться против англо-французских войск и к42-мудню мобилизации нанести им поражение.
Добытый разведкой отчёт наглядно продемонстрировал руководству русского Генерального штаба целесообразность организации стратегических игр на всём Восточноевропейском театре военных действий. Анализ содержания отчёта об игре германского генштаба 1905 года позволяет предположить, что военное руководство Российской империи взяло за образец для проведения занятий в 1910 году именно её организацию. Вооружившись зарубежным опытом, руководители Военного министерства и ГУГШ намеревались применить его для решения важной проблемы военного планирования, возникшей в том же году и связанной с необходимостью пересмотра только что утверждённого нового плана развёртывания по «Мобилизационному расписанию 1910 года».
Русское стратегическое планирование после поражения в Русско-японской войне 1904—1905 гг. характеризовалось тяготением руководства Генерального штаба к оборонительной стратегии, что объяснялось катастрофическим состоянием армии и флота. В этот период военное планирование Российской империи претерпело кардинальные изменения и порвало с наследием военного министра графа Д.А. Милютина и начальника Главного штаба H.H. Обручева, стоявших у истоков стройной системы государственной обороны, действовавшей в 1873—1903 гг. Главная её идея заключалась
Обложка русскоязычного издания отчёта о военной игре германского Генерального штаба 1905 г.
в обороне против Германии и наступлении против Австро-Венгрии. Кроме подготовки к вторжению в Галицию главной целью вооружённых сил России являлся захват Босфора.
Новый план войны, принятый в 1906 и уточнённый в 1907 году («Мобилизационное расписание № 18 восстановленное»), задумывался начальником Генштаба генерал-лейтенантом Ф.Ф. Голицыным и 1-м обер-квартирмейстером ГУГШ генерал-майором М.В. Алексеевым как универсальный, отвечавший любой политической и военно-стратегической обстановке. Но прежде всего он предназначался для отражения наступления германских войск в случае нанесения армией Второго рейха главного удара по России, а не по её союзнице Франции. По этому плану признавалось необходимым очистить Привислинский край14 и отступать во внутренние губернии вплоть до Западной Двины и Днепра, после чего становился возможным переход в контрнаступление силами свежих войск внутренних и периферийных военных округов.
Произошедший в 1908—1909 гг. Боснийский (Аннексионный) кризис наглядно показал несостоятельность «Мобилизационного расписания № 18 восстановленного», т.к. фактически Россия оказалась без плана применения вооружённых сил на случай войны с Австро-Венгрией. Попытки сотрудников ГУГШ разработать в сжатые сроки план на случай единоборства Российской империи с
ш с, 1Ш
Km 1 «
■ ^ к
m^анИ
Щ. ' V
Великий князь Николай Николаевич-младший
Ю.Н. Данилов
Двуединой монархией провалились. Это обстоятельство вместе с незавершённостью реформ в русской армии послужило причиной капитуляции русской дипломатии по итогам кризиса на Балканах, а также привело к пересмотру стратегического планирования в Генеральном штабе Российской империи.
В основу нового плана войны легла принятая во Франции система стратегических «распределительных станций» («gares régulatrices»). Впервые с этим предложением выступил 2-й обер-квар-тирмейстер ГУГШ генерал-майор В.Е. Борисов во время подготовки к возможной войне с Австро-Венгрией в 1908 году. Суть этой системы заключалась в том, чтобы назначать железным дорогам в мирное время не конечные станции высадки войск, как в России, «а лишь некоторые узловые станции (подчёркнуто в документе. — Прим. авт.) вблизи района сосредоточения, из которых войска свободно могут быть поданы в район сосредоточения в любом направлении»15. Это открывало путь к созданию гибкого плана войны, позволявшего вносить в него изменения в процессе развёртывания.
Новаторские идеи Борисова, покинувшего ГУГШ в 1909 году, реализовал генерал-квартирмейстер Генштаба генерал-майор Ю.Н. Данилов. Под его руководством сотрудники ГУГШ разработали план развёртывания по «Мобилизационному расписанию 1910 года», введение которого состоялось 1 сентября 1910 года. Цели и ближайшие задачи войск по новому плану были изложены в «Высочайших указаниях командующим войсками на случай войны с Тройственным союзом», утверждённых императором Николаем II 26 июня 1910 года16. По плану развёртывания территория левобережной Польши очищалась от полевых войск. Виленский, Варшавский и Киевский военные округа формировали три перволинейные армии — 1, 2 и 3-ю. 1-я армия (I, II, III, IV и XX армейские корпуса) сосредоточивалась на Среднем Немане. Наиболее выдвинутая вперёд 2-я армия развёртывалась в двух группах — Северной у Белостока (VI, XIII, XV армейские корпуса, 3-я гвардейская пехотная дивизия XIX корпуса) и Южной у Брест-Литовска (XIV корпус, 38-я пехотная дивизия XIX корпуса). Мобилизация и сосредоточение обеспечивались XXIII
корпусом, первое время остававшимся на левом берегу Вислы, и кавалерией. 3-я армия также развёртывалась в двух районах — Дубно-Ровненском (IX, X, XI, XXI и III Кавказский корпуса) и Проскуров-ском (VII, VIII и XII корпуса).
Прибывавшие из Казанского и Московского военных округов корпуса сводились в 4-ю (XVI и XXIV корпуса) и 5-ю (Гренадерский, V, XVII и XXV корпуса) армии. Они развёртывались в тыловых районах Свенцяны — Вильно — Молодечно и Лида — Волковыск — Барановичи. В соответствии с концепцией «распределительных станций» районы их сосредоточения находились вблизи крупных железнодорожных узлов, благодаря чему эти армии приобретали значение стратегических резервов. В зависимости от обстановки они могли быть переброшены по железным дорогам или на восточно-прусское, или на галицийское направление. На Балтийском побережье и в Бессарабии выставлялись отдельные 6-я и 7-я армии.
Новый план первоначально носил оборонительный характер, возможность перехода в контрнаступление ставилась в зависимость от действий противника. Общая задача русских войск определялась как «сосредоточение всех армий в избранных районах с целью, задержав активными действиями войск, собранных к югу от Полесья, наступление австрийцев, создать к северу от Полесья возможно благоприятную обстановку для перехода совокупными силами в общее наступление»17. Наступательные действия должна была вести только 3-я армия, чтобы отвлечь на себя возможно большее количество австро-венгерских войск.
Разработанный в ГУГШ проект стратегического развёртывания встретил критику со стороны военных округов. К моменту введения «Мобилизационного расписания 1910 года» в русской армии близились к завершению крупные организационные преобразования, осуществлявшиеся в рамках военных реформ 1905—1912 гг. и значительно повысившие её боеготовность и боеспособность. Была проведена передислокация двух армейских корпусов, кавалерийских дивизии и бригады с западной границы в Московский и Казанский военные округа. Упразднение крепостных и резервных войск позволило сформироватьXXIII корпус в Варшавском, XXIV — в Казанском, XXV — в Московском, III Кавказский корпус — в Кавказском округе.
Важным фактором, повлиявшим на появление новой стратегической концепции русского Генерального штаба, стало уточнение вероятных планов и мобилизационных возможностей германской армии. Если во время действия «Мобилизационного расписания № 18 восстановленного» Генштаб Российской империи считал, что в случае мобилизации рейхсхеер удвоит количество пехотных дивизий за счёт формирования 52 резервных соединений, то к концу 1910 года благодаря новым разведданным прогнозировавшееся число второлинейных формирований Германии было понижено до близких к действительности 30 дивизий18. Уточнение численности германской армии военного времени привело к заключению, что главные силы Второго рейха в случае войны с большой долей вероятности будут направлены против Франции. Кроме того, в распоряжение
русского военного руководства начали поступать сведения о том, что в начале вооружённого конфликта в Европе Австро-Венгрия выставит большую часть войск против Италии, Сербии и Черногории19.
Возрождение боевых сил русской армии и пересмотр вероятных планов противника поставили на повестку дня вопрос о новых подходах к русскому военному планированию. Ещё в период разработки нового мобилизационного расписания, 23 января 1910 года, начальник штаба Варшавского военного округа генерал-лейтенант H.A. Клюев, талантливый стратег, представил в ГУГШ «Соображения о наступательных действиях из района 2-й армии при войне с Германией и Австрией», где предложил отказаться от оборонительного образа действий и начать готовиться к наступлению против Германии20. Генерал безоговорочно отдавал предпочтение последней в качестве объекта для наступления, мотивируя свой выбор далеко идущими стратегическими соображениями. Он считал, что сосредоточить против австро-венгерских войск превосходящие силы на южном фронте Варшавского округа невозможно, а расквартированные здесь в мирное время XIV и XIX корпуса подвергались угрозе удара со стороны германских войск из Восточной Пруссии. По мнению Клюева, выбор германского направления давал возможность выставить достаточные силы для нанесения противнику гарантированного поражения. Кроме того, разгром кайзеровской армии на востоке мог подорвать боевой дух австрийцев и существенно снизить их способность к сопротивлению. Генерал приходил к выводу: «Даже частный успех над непобедимой в глазах Европы германской армией может отразиться и на армии австро-венгерской [...] Нам нужна победа в начале кампании, а для этого нужно обеспечить себе численное превосходство, которого мы, в благоприятном случае, можем достигнуть против германцев, но не против австрийцев»21.
Опираясь на заложенную в основу «Мобилизационного расписания 1910 года» возможность осуществления стратегического манёвра резервами, Клюев предложил часть корпусов тыловых 4-й и 5-й армий перебросить на восточно-прусскую границу и сосредоточить их на левом фланге 2-й армии или поделить поровну между 1-й и 2-й армиями. Далее в записке он предложил детальный план вторжения в пределы Восточной Пруссии силами 1-й, 2-й армий и переданных им корпусов 4-й и 5-й армий. Главный удар наносился силами 2-й армии, получавшей задачу наступать на линию Едвабно — Хохенштейн — Ортельсбург — Иоганнисбург, а потом выйти в тыл германских войск, действовавших в Восточной Пруссии, с целью отрезать их от Вислы. Клюев протестировал предложенный план в ходе стратегической (по современной терминологии — оперативной) военной игры при окружном штабе 21—25 февраля 1910 года, подтвердившей его выполнимость22.
Практически одновременно с завершением работ по первоначальному варианту «Мобилизационного расписания 1910 года» в полном соответствии с идеями Клюева в ГУГШ составили дополнительные планы перевозок корпусов 4-й и 5-й армий из
кА Ш
ß i 1 | ^ ■
ff Jim
В.А. Сухомлинов
A.A. Поливанов
первоначальных районов сосредоточения на восточно-прусскую границу. 1, 2 и 4-я армии теперь не только готовились к оборонительным действиям, но и получали задачу осуществить концентрическое наступление в пределы Восточной Пруссии в обход Мазурских озёр. Содержание обновлённого плана было доведено до командующих войсками военных округов — будущих командармов в циркулярных письмах начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Е.А. Гернгроса (Гернгросса) № 1128—1134 от 7 июля 1910 года23.
Дополнительные маршруты перевозок корпусов Московского и Казанского военных округов, подготовленные в ГУГШ, в корне меняли первоначальную концепцию плана войны, т.к. отвечали другой задаче — сокрушению вооружённых сил Германской империи. Таким образом, вторая причина организации военной игры на всём Восточноевропейском театре военных действий заключалась в необходимости проверить с её помощью осуществимость наступления против Германии и испытать готовность железнодорожных коммуникаций к перевозкам войск в новые районы сосредоточения. В условиях серьёзных разногласий внутри Генерального штаба по вопросам стратегического планирования тестирование разработанного плана войны при помощи игры выглядело самым оптимальным способом достичь консенсуса.
Обстоятельства подготовки и отмены стратегической игры старших войсковых начальников в 1910 году также наглядно демонстрируют отсутствие единства среди военного руководства России по важнейшим вопросам подготовки к войне. По свидетельствам Поливанова, инициатива организации занятий принадлежала ему и полностью поддерживалась военным министром генералом от кавалерии В.А. Сухомлиновым24. Согласно дневнику генерала это предложение он озвучил 9 ноября 1910 года. Основные подготовительные работы выполнялись сотрудниками отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ в ноябре 1910 года. 27 ноября император Николай II распорядился созвать 6 декабря совещание в Петербурге с участием командующих войсками европейских военных округов, в рамках которого планировалось провести военную игру25. К ней намечалось привлечь командующих войсками — генерал-лейтенанта (с 6 декабря — генерала от инфантерии) Ф.В. Март-
• ВОЕННОЕ ИСКУССТВО
УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ХХХХ Армия Й Пехота
XXX Корпус ^ Кавалерия
XX Дивюия
X Бригада □ КРепосги
г—| Развертывание по
^ «Мобили^ационисшу расписанию 19 Ш года» г-j Изменения а клане рвзв^пымннл по проекту H.A. (Сносна Сокращения: Гв. - Гвардейская (дивили)
Гр. - Гренадерский (корпус) _._
Балтийское море
Гэрмания
Австро-Венгрия
Шэепи I о,лЙ
Россия
Двинск
Стратегическое развёртывание по «Мобилизационному расписанию 1910 года» и по проекту H.A. Клюева от 23 января 1910 г. [проект Клюева (перемещения корпусов и направления их возможных действий) затемнён]
сона (Виленский ВО), генерала от кавалерии Г.А. Скалона (Варшавский ВО), генерала от инфантерии Н.И. Иванова (Киевский ВО), генерала от инфантерии А.Г. Сандецкого (Казанский ВО), генерала от кавалерии П.А. Плеве (Московский ВО), генерала от инфантерии Н.П. Зарубаева (Одесский ВО) и начальников их штабов. Командующие войсками округов возглавляли соответственно с 1-й по 5-ю и 7-ю армии, которые предполагалось развернуть с началом войны. Роль Верховного главнокомандующего русской стороной возлагалась на генерала от кавалерии великого князя Николая Ни-колаевича-младшего, главнокомандующего войсками Гвардии и Петербургского военного округа, двоюродного дядю Николая II. Начальником Штаба Верховного главнокомандующего назначался начальник Генерального штаба Е.А. Гернгрос.
На игре ожидалось присутствие Николая II и военного министра В.А. Сухомлинова, но их роль в предстоявших занятиях до конца не ясна. Так, генерал-майор Ю.Н. Данилов, в качестве генерал-квартирмейстера Генерального штаба принимавший деятельное участие в организации игры, утверждал, что царь планировал взять на себя роль старшего посредника, а помощником назначить В.А. Сухомлинова26. A.A. Поливанов отводил роль главного посредника военному министру27. Сам Сухомлинов в своих воспоминаниях этот во-
прос обходил стороной, молчат об этом и делопроизводственные документы ГУГШ. Действия австро-германцев разыгрывали сотрудники ГУГШ.
Разработанный Даниловым и его офицерами план проведения занятий предполагал, что они пройдут в Зимнем дворце 9,11,13,15 и 16 декабря с 14.00 по 18.00, а 10 и 14 декабря должны были состояться сообщения по различным темам28. Однако в назначенный день игра не началась. Прежде всего вскрылись проблемы организационного характера, связанные с отсутствием опыта у сотрудников ГУГШ в подготовке столь масштабных занятий: так, приглашённые участники безуспешно пытались узнать свою роль в ходе игры, получить задание и уяснить исходную обстановку. Генерал-лейтенант М.В. Алексеев, служивший в 1910 году начальником штаба Киевского военного округа и сопровождавший в Петербург Н.И. Иванова, написал жене 5 декабря: «Игра в Зимнем дворце пока назначена на 9, 11, 13 и 15. Вероятно, на этом и конец. А, впрочем, ничего ещё не известно в точности»29. Не прояснилась обстановка и на следующий день. 7 декабря он вновь жаловался супруге: «И вчера выяснили столь же мало, как и 5-го декабря, о предстоящих занятиях. Сейчас я отправляюсь в Гл[авный] шт[аб] и Генеральный] штаб, но без особой надежды на то, чтобы установить программу»30. Только 8 декабря ему удалось узнать расписание и распорядок занятий31.
9 декабря, в первый день игры, наступила неожиданная развязка, похоронившая плоды месячной работы офицеров ГУГШ по подготовке запланированной отработки плана войны. «К 6 декабря приглашённые лица прибыли в Петербург, — вспоминал A.A. Поливанов, — прошли через линию завтраков и обедов в Царском Селе, у великого князя Николая Николаевича и у военного министра, и 9 декабря должно было состояться начало военной игры; в этот день в Зимнем дворце собрались уже начальники штабов и офицеры Генерального] штаба, в залах были расставлены столы с разложенными на них картами, ожидалось прибытие самих полководцев32, но из Царского Села прибыло распоряжение отложить производство военной игры и заменить её стратегическим совещанием под председательством военного министра»33. Своё недоумение выразил в письме жене и М.В. Алексеев: «Как внезапно вызвали, так вчера внезапно объявили, не начиная занятий, что занятия уже окончились... Решились воспользоваться пребыванием начальников штабов для того, чтобы собрать 1—2 совещания низшего, скажем, порядка, не беспокоя столь "высоких персон", как командующие войсками. Во всяком случае, в начале следующей недели получим отпущение грехов и благословение на отъезд в свои края»34.
Мемуаристы из числа организаторов игры называли виновником внезапной отмены военной игры самого могущественного из участников — великого князя Николая Николаевича, неприязненно относившегося к В.А. Сухомлинову, тем самым выдвигая на первый план субъективные причины произошедшего. Военный министр описал обстоятельства отмены игры и роль в этом великого князя следующим образом: «Командующие войсками съехались, всё
было готово, но за час до начала игры государь прислал мне записку, что занятия отменяются35. Затем выяснилось, что Николай Николаевич был против "этой затеи", в которой "военный министр хочет делать экзамен командующим войсками". Всех приехавших из провинции командующих он пригласил к себе на обед, не пригласив меня.. .»36.
Наиболее вероятная причина отмены военной игры действительно заключалась в конфликте между неформальными великокняжеской и су-хомлиновской партиями внутри военной элиты Российской империи. Оба враждовавших лагеря активно практиковали в борьбе друг против друга придворные интриги, одна из них развернулась вокруг стратегической игры 1910 года. Открытое противодействие её проведению со стороны великого князя Николая Николаевича, поддержанного окружным начальством, было направлено на подрыв авторитета военного министра. По мнению современного историка O.P. Айрапетова, великий князь Николай Николаевич, предназначавшийся по «Мобилизационному расписанию 1910 года» на должность главнокомандующего 6-й отдельной армией, не считал это назначение соответствующим своему статусу37. Любая неудача в ходе игры могла поставить крест на его амбициях возглавить в случае войны все вооружённые силы России38.
Великому князю не пришлось долго искать союзников среди прибывших командующих войсками: например, среди приглашённых находился такой ярый противник В.А. Сухомлинова, как его преемник на посту командующего войсками Киевского военного округа Н.И. Иванов. Другие военачальники тоже не горели желанием «держать экзамен» перед «державным вождём армии», а тем более перед равным им по служебному положению военным министром. Помощник военного министра A.A. Поливанов в своём дневнике описал впечатления о встрече с генералом от кавалерии Г.А. Скалоном уже после отмены стратегической игры: «У меня был командующий] в[ойсками] Варшавского] округа, и сам начал говорить по поводу военной игры, что её делать не следовало, зачем же сажать командующих] в[ойсками] по отдельным комнатам, куда проще собрать вместе н[ачальнико]в окр[ужных] штабов и с ними обсудить дело. Оказывается, у вел[икого] кн[язя] был обед для командующих] войсками и н[ачальнико]в окружных штабов, там говорили на туже тему, и отсюда, вероятно, доклад в[еликого] кн[язя] государю»39.
Возможно, что среди причин отмены военной игры 1910 года были и объективные, например сомнения болезненно переживавшей последствия Боснийского кризиса верховной власти (в т.ч. императора Николая II и председателя Совета министров П.А. Столыпина) в возможности готовиться к наступательной войне до завершения военных реформ. Ещё одна причина — стремление сохранить в тайне содержание военного плана от австро-германской разведки. Так, вторую версию озвучил Б.Н. Сергеевский, известный деятель белой эмиграции, в годы Первой мировой войны занимавший ряд штабных должностей, в т.ч. в Штабе Верховного главнокомандующего. Консультируя дочь М.В. Алексеева В.М. Борель, работавшую над
Несостоявшаяся стратегическая военная игра старших войсковых начальников 1910 г. Исходное положение сторон и начало военных
действий
книгой об отце «Сорок лет в рядах Русской императорской армии», в комментариях к рукописи он высказал предположение, что срыв занятий великим князем был продиктован именно требованиями обеспечения секретности40. Но, к сожалению, сохранившиеся исторические источники не дают возможности говорить об иных причинах отмены военной игры, кроме напряжённых межличностных взаимоотношений внутри военного руководства Российской империи.
Письма М.В. Алексеева и дневники A.A. Поливанова позволяют с большой долей уверенности утверждать только то, что судьбоносное обсуждение целесообразности проведения военной игры произошло вечером 7 декабря после обеда с командующими войсками41. В тот же день Николай Николаевич отказался исполнять обязанности Верховного главнокомандующего42. В результате отмены занятий В.А. Сухомлинов получил жесточайший удар по собственному самолюбию и подал в отставку, которая не была принята Николаем II43. Данное военному министру поручение провести совещания с командующими войсками по текущим вопросам подготовки к войне выглядело крайне слабой компенсацией за пережитый афронт44.
Несмотря на то что военная игра со старшими войсковыми начальниками в 1910 году не состоялась, в фонде ГУГШ сохранились её подготовительные материалы, представляющие значительный инте-
иххх
Балтийское море
Двинск
JCëHvzç бер?
Данциг
Гэрмания
Минск
Шривг^бург
Россия
' Брест-Литоеск
.хххх.
Австро-Венгрия
Румыния \
УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ХХХХ Армия M Пехота
XXX Корпус 0 Кавалерия
О Крепость Сокращения: Гв. Гвардейский (корпус) Гр. - Гренадерский (корпус}
!
> • ВОЕН
• ВОЕННОЕ ИСКУССТВО
рес. Важность её документов как исторического источника по истории русского стратегического планирования определяется тем, что в ходе этой игры впервые предполагалось смоделировать военные действия на всём Восточноевропейском театре. Из-за того, что занятия не состоялись, их материалы освещают только период мобилизации и сосредоточения. Тем не менее анализ содержания документов этой игры, отражающих возможный ход действий в случае начала войны с державами Тройственного союза, показывает, насколько сильно к концу 1910 года изменился первоначальный проект развёртывания, переработанный по инициативе H.A. Клюева.
Наиболее ценная информация о подготовке к несостоявшимся занятиям содержится в трёх докладах организаторов игры. Первым по времени является доклад генерал-квартирмейстера Генерального штаба Ю.Н. Данилова «О военной игре» от 20 ноября 1910 года на имя военного министра В.А. Сухомлинова, где излагалась положенная в её основу обстановка и предлагался на утверждение предварительный порядок ведения занятий45. Доклад получил одобрение Сухомлинова, он потребовал лишь уточнить оперативное время игры. Получив документ назад, 23 ноября Данилов оставил на нём следующую помету: «Военный министр дал дополнительное указание считать [началом] военных действий — начало мая. Его В[еличе]ство приказал по получении отчётных работ и выяснении всех необходимых деталей составить проект всеподданнейшего] доклада об основаниях об военной игре (так в тексте. — Прим. авт.) и её отправных точках»46.
Исполняя последнее распоряжение, сотрудники отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ подготовили новый доклад «О стратегической военной игре»47. Сухомлинов подписал его 3 декабря. Этот документ являлся сокращённым вариантом доклада от 20 ноября, в нём же озвучивалась задача предстоявших занятий — проверка «общих предположений на случай [...] войны»48. В докладе испрашивалось указание императора по вопросу о назначении главнокомандующего на предстоявшей военной игре. По-видимому, решение государя назначить им великого князя Николая Николаевича было сообщено Сухомлинову в устной форме, т.к. никакой резолюции в докладе не содержится, за исключением стандартной делопроизводственной пометы «Его Величество изволил читать»49.
Большое значение для воссоздания замысла занятий имеет доклад генерал-квартирмейстера Генштаба Ю.Н. Данилова и делопроизводителя оперативного делопроизводства ГУГШ полковника H.H. Стогова «По стратегической военной игре 1910 г. О продвижении корпусов IV и V армий на фронт I и II армий» от 6 декабря50. В нём приводились подробные сведения о разработанных в ГУГШ дополнительных планах войсковых перевозок, тестирование которых составляло одну из главнейших задач игры. Кроме вышеупомянутых документов сохранились сводка сведений о противнике с 1-го по 11-й день мобилизации51, описание обстановки и важнейших событий, произошедших до начала розыгрыша52, телеграммы Штаба Верховного главнокомандующего53, а также фрагменты
переписки ГУГШ, других главных управлений Военного министерства и штабов военных округов о командировании сотрудников на занятия54.
Рассмотрим изложенную в документах русского Генштаба исходную обстановку для стратегической игры 1910 года. В её основу закладывался следующий предполагавшийся вариант развития событий в случае войны с державами Тройственного союза. Россия и Франция находились в состоянии войны с Германией, Австро-Венгрией, Италией и Румынией. Швеция, Балканские государства, Турция и Япония объявили о своём нейтралитете. Великобритания заняла выжидательное положение, что вынудило Германию отказаться от десанта на Балтийском побережье. Началом игры объявлялся 12-й день мобилизации (12 мая)55.
Главные силы германской армии направлялись против Франции, тогда как на восточной границе противник оставлял только 7 корпусов — 15 полевых и 10 резервных (т.е. развёртывавшихся по мобилизации) пехотных дивизий, 3 дивизии конницы. Основная масса этих войск — 13 полевых, 4 резервные и 2 кавалерийские дивизии — формировали Лыкскую армию. Она развёртывалась в районе Марграбова (Олецко) — Лык — Иоганнис-бург — Ортельсбург и получала задачу нанести удар в направлении на Белосток и Малкин. На левом фланге Лыкской армии действовал вспомогательный Восточный отряд. В окрестностях Сол ьдау оставлялись две резервные дивизии56. Германские войска переходили в наступление на 10-й день, сразу после завершения сосредоточения. К началу игры передовые части противника находились на линии Филиппово — Боржимен — Осовец — Визна
— Мышинец — Млава57.
Австро-Венгрия выставляла в Галиции 46% пехотной и 9Уг кавалерийской дивизии, сведённые в четыре армии. Главный удар австрийцев наносился на Седлец — Брест-Литовск — Кобрин, вспомогательный — на Дубно, Ровно и Проскуров. Румынская армия в Средней Молдавии наступала на Кишинёв и Бендеры. Окончание сосредоточения австрийских и румынских войск ожидалось только на 15-й день мобилизации, и поэтому к началу игры на юго-западном участке фронта противник ограничился действиями одной кавалерии. Розыгрыш действий планировалось довести до 40—50-го дня мобилизации. К этому времени ожидался подход австрийских войск к линии Седлец
— Брест-Литовск — Кобрин, а также начало перевозки главных сил германской армии из разгромленной Франции58.
План действий русской стороны предполагал переход в контрнаступление против вторгнувшихся в пределы России войск противника. С этой целью в 6 часов вечера 9 мая Верховным главнокомандующим принималось решение о введении в действие дополнительных планов перевозок по «Мобилизационному расписанию 1910 года». Согласно телеграмме № 3 Штаба Главковерха в соответствии с этими планами районы сосредоточения Гвардейского корпуса, передававшегося из 6-й армии в 4-ю, и XXIV корпуса 4-й армии переносились из Вильно в Ковно и Радзивилишки, на правый фланг 1-й армии. XVI армейский корпус и управление 4-й армии, формировавшееся из военно-окруж-
ныхуправлений Казанского округа, высаживались по-прежнему в Вильно и Ново-Вилейске. Гренадерский и XVII корпуса 5-й армии перенаправлялись из Лиды и Волковыска в Северную группу 2-й армии, к Малкину и Остроленке. V и XXV корпуса 5-й армии из Барановичей отправлялись в Южную группу 2-й армии — в Холм и Ковель. Формировавшееся Московским военным округом управление 5-й армии перевозилось вместо Барановичей в Брест-Литовск59. В состав армии включались войска Южной группы 2-й армии. Штаб Верховного главнокомандующего из Петербурга перевозился в Лунинец60. На 12-й день мобилизации предполагалось начать переброску на западную границу XVIII корпуса из-под Петербурга и 3 дивизий из Бессарабии61.
Дальнейшие указания командующим армиям излагались в телеграмме № 4 от 11 мая, согласно которой русской стороне предписывалось перейти в контрнаступление против германцев. Хотя детальные директивы или диспозиции по армиям составлены не были, замысел контрнаступательной операции реконструируется по «Высочайшим указаниям», утверждённым 26 июля 1910 года, письмам командующим войсками военных округов от 7 июля, записке H.A. Клюева от 23 января, материалам февральской военной игры при штабе Варшавского округа и так называемым отчётным работам окружных штабов. Возможность такой реконструкции подтверждается текстом доклада по ГУГШ от 9 декабря, согласно которому развёртывание русской армии в ходе игры должно было осуществляться «в полном соответствии с ВЫСОЧАЙШИМИ указаниями командующим войсками в округах, с боевым расписанием, планом перевозки войск в районы сосредоточения и теми распоряжениями командующих войсками округов, кои уже даны в настоящее время»62.
Главная роль в запланированном контрнаступлении отводилась войскам 2-й и 4-й армий. Прежде чем перейти к активным действиям, русской стороне предстояло отразить удар германцев на Бобре и Среднем Немане правофланговыми корпусами 2-й армии и главными силами 1-й. Остановив врага, предполагалось охватить или обойти его фланги 4-й армией и левым крылом 2-й, для чего требовалось сковать боями на Бобре и Среднем Немане значительные германские силы. Левофланговые Гренадерский и XVII корпуса 2-й армии должны были наступать с линии Цеханов — Пултуск — Остроленка к западу от Мазурских озёр в общем направлении на Сольдау. 4-й армии предстояло наступать к северу от Мазурских озёр в направлении на Инстербург. Таким образом, в ходе военной игры 1910 года предполагалось смоделировать концентрическое наступление в Восточную Пруссию. Этот план будет реализован со значительно меньшими силами в начале Первой мировой войны в ходе неудачной Восточно-Прусской операции.
На действовавшие против Австро-Венгрии 3-ю и 5-ю армии возлагались вспомогательные задачи. 5-я армия должна была сдерживать наступающих австрийцев на линии Холм — Ковель и при необходимости отходить с боями к Седлецу, Брест-Литовску и Кобрину. 3-я армия получала задачу
перейти в наступление на 22-й день мобилизации, чтобы облегчить положение русских войск к северу от Полесья. Согласно «Отчётной работе» штаба Киевского военного округа, подготовленной на основании «Высочайшихуказаний» 1910 года, 3-й армии надлежало наступать в общем направлении на Львов с целью разгромить австрийские 3-ю и 4-ю армии и помешать им отойти за Днестр. Главную роль предстояло сыграть Южной (Проскуровской) группе армии. Она получала задачу овладеть линией реки Серета и нанести удар по правому флангу противника. Северной (Дубно-Ровненской) группе предписывалось приковать к себе как можно большее количество австро-венгерских войск63.
Анализ подготовительных материалов несостоявшейся военной игры старших войсковых начальников показывает, что «Мобилизационное расписание 1910 года» не было исключительно оборонительным планом войны, как ошибочно считал A.M. Зайончковский64, и приобрело наступательную направленность в доработанном варианте. К концу 1910 года в русском Генеральном штабе возобладали достаточно реалистичные оценки военного потенциала и стратегических планов Германии, что открывало путь к подготовке наступательных действий на восточно-прусской границе. Первым, кто призвал переориентировать русское стратегическое планирование на подготовку к наступлению, стал начальник штаба Варшавского военного округа H.A. Клюев. Усиление 1-й и 2-й армий за счёт 4-й и 5-й армий, предполагавшееся в процессе игры, в целом соответствовало идеям его записки от 23 января 1910 года об использовании корпусов внутренних военных округов для вторжения в пределы Германии. Он же стал и автором концепции концентрического вторжения в Восточную Пруссию, которую также планировалось испытать во время несостоявшихся занятий.
В январе 1913 года сотрудники отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ подготовили доклад, посвящённый развитию военных приготовлений за последние два года, в котором отметили, что необходимость изменения плана войны стала очевидной именно в процессе подготовки несостоявшихся занятий65. Таким образом, стратегическое планирование Генштаба Российской империи вновь приобрело наступательную направленность. Подготовка военной игры 1910 года стала началом нового этапа эволюции русского плана войны, итогом которой станет рождение в 1912 году рискованной концепции одновременного наступления на двух направлениях — в Галиции и в Восточной Пруссии.
Несмотря на отмену стратегической военной игры в 1910 году, руководство Генерального штаба империи не оставило идею провести занятия с участием старших войсковых начальников. Осенью-зимой 1911/12 гг. велась подготовка к большой игре с участием командующих войсками военных округов, но вместо неё в феврале 1912 года было организовано крупное совещание командующих войсками и их начальников штабов в Москве, ставшее судьбоносным в период подготовки России к Первой мировой войне66. Привлечь высший генералитет к стратегическим занятиям удалось только в апреле 1914 года безучастия Николая II и велико-
• ВОЕННОЕ ИСКУССТВО
го князя Николая Николаевича и на «нейтральной территории» — в лежавшем вне сферы придворных интриг Киеве.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Сухомлинов В.А. Воспоминания. Минск, 2005. С. 252-255.
2 Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2007. С. 128-130.
3 Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907— 1916 г. / Под ред. A.M. Зайончковского, предисл. М. Павловича. Т. 1. М., 1924. С. 99, 101; он же. К истории Великой войны//Военное дело. 1920. № 13(77). Колонки 392—396.
4 См.: Зайоннковский A.M. Подготовка России к империалистической войне: очерки военной подготовки и первоначальных планов. М., 1926; Меликов В.А. Проблема стратегического развёртывания по опыту мировой и гражданской войны. Т. 1. Мировая империалистическая война 1914—1918 гг. М., 1935.; Ростунов И.И. Русский фронт первой мировой войны. М., 1976. С. 60—95; Menning B.W. War Planning and Initial Operations in the Russian Context // War Planning 1914 / ed. by R.F. Hamilton and H.H. Herwig. Cambridge, 2010. P. 80-142 и др.
5 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2000.
6 См. подробнее: Алпеев O.E. Организация и порядок проведения стратегических военных игр Генерального штаба русской армии в 1906—1914 гг. // Государственное управление. Электронный вестник. 2014. № 42. С. 225—261; он же. История появления и развития военной игры в русской армии (1824—1905 гг.) // Воен.-истор. журнал. 2014. № 6. С. 28—32; он же. Введение военной игры в качестве обязательной формы подготовки генералов и офицеров в русской армии накануне Первой мировой войны (1906—1914 гг.) // Воен.-истор. журнал. 2014. № 7. С. 40-44.
7 М.И. Занкевич (1872—1945) — полковник, военный агент (атташе) России в Австро-Венгрии в 1910—1913 гг.
8 В тексте ошибка, речь идёт о наследнике престола эрцгерцоге Франце Фердинанде.
9 Поливанов A.A. К истории Великой войны. Колонка 394. К этому свидетельству Поливанова следует относиться с осторожностью, т.к. М.И. Занкевич зимой 1910 г. ещё находился на должности военного агента в Румынии и был назначен в Вену только в октябре, так что, вероятно, если такой разговор и имел место, то он состоялся с его предшественником — полковником М.К. Марченко.
10 РГВИА. Ф. 2000. On. 1. Д. 659. Л. 1-4 об., 6, 10.
11 Там же. JI. 4.
12 Отчёт о ведённой в ноябре и декабре 1905 г. начальником Прусского Генерального штаба военной игре / Пер. [Н.С.] Батюшина. Варшава, 1910. В начале 2000-х гг. британский историк Р.Т. Фоли и американец Т. Зубер осуществили две независимые англоязычные публикации этого документа: Schlieffen А. Graf von. Alfred von Schlieffen's Military Writings / trans, and ed. by R.T. Foley. London; Portland, 2003. P. 119—140; Zuber Т. GermanWar Planning 1891—1914: Sources and Interpretations. Cambridge, 2004. P. 167-185.
13 Практически полный комплект карт, подготовленный капитаном корпуса военных топографов Б.Ф. Болдыревым на основе отчёта А. фон Шлиффена, хранится в РГВИА. Многие из них представлены двумя экземплярами. См.: РГВИА. Ф. 432. On. 1. Д. 528. Л. 1-42.
14 Официальный эвфемизм, введённый в конце XIX в. для обозначения Царства Польского.
15 РГВИА. Ф. 2000. On. 1. Д. 514. Л. 77 об.
16 Там же. Д. 7140. Л. 36-39 об.
17 Там же. Л. 36.
18 Там же. Д. 2523. Л. 1-7.
19 Там же. Д. 1790. Л. 302.
20 Там же. Л. 49-57 об., 59, 59 об.
21 Там же. Л. 49 об., 50.
22 Подробное описание этой игры см.: Разбор военной игры старших пехотных начальников, ведённой в феврале 1910 года при штабе Варшавского военного округа // РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2821. Л. 197-204.
23 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1790. Л. 299-326 об.
24 Поливанов A.A. К истории Великой войны. Колонка 394; Падение царского режима: стенографические отчёты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства / Ред. П.Е. Щёголева. Т. 7. М.; Л., 1927. С. 198.
25 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1982. Л. 40.
26 Данилов Ю.Н. Указ. соч. С. 129.
27 Поливанов A.A. К истории Великой войны. Колонка 394.
28 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1981. Л. 18; Научно-исследовательский отдел рукописей РГБ (НИОР РГБ). Ф. 855. Картон 2. Ед. хр. 41. Л. 58.
29 НИОР РГБ. Ф. 855. Картон 2. Ед. хр. 41. Л. 55.
30 Там же. Л. 56 об.
31 Там же. Л. 58.
32 Сотрудники ГУГШ прибыли в Зимний дворец во главе с начальником Генерального штаба Е.А. Гернгро-сом и генерал-квартирмейстером Ю.Н. Даниловым. См.: Сухомлинов В.А. Указ. соч. С. 253.
33 Поливанов A.A. К истории Великой войны. Колонка 394.
34 НИОР РГБ. Ф. 855. Картон 2. Ед. хр. 41. Л. 60.
35 По версии Ю.Н. Данилова, игра была отменена по телефонному звонку. См.: Данилов Ю.Н. Указ. соч. С. 88.
36 Сухомлинов В.А. Указ. соч. С. 252.
37 По «Мобилизационному расписанию № 18» 1903 г. великий князь Николай Николаевич должен был стать главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта.
ъ%Айрапетов О.Р. В.А. Сухомлинов и М.В. Алексеев: эпизод предвоенного сотрудничества // Пётр Андреевич Зайончковский: сборник статей и воспоминаний к столетию историка / [Сост. Л.Г. Захарова, С.В. Мироненко, Т. Эммонс]. М., 2008. С. 749.
39 Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний... С. 101. Сверено по: РГВИА. Ф. 89. Оп. 1. Д. 42. Л. 725, 726.
40 НИОР РГБ. Ф. 855. Картон 9. Ед. хр. 1. Л. 173, 174.
41 Там же. Картон. 2. Ед. хр. 41. Л. 56 об., 57.
42 Поливанов A.A. Из дневников и воспоминаний... С. 101.
43 Сухомлинов В.А. Указ. соч. С. 253—255.
44 Айрапетов О.Р. Указ. соч. С. 751.
45 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1982. Л. 37-39 об.
46 Там же. Л. 37.
47 Там же. Л. 47-48 об.
48 Там же. Л. 47.
49 Там же.
50 Там же. Л. 50, 51.
51 Там же. Д. 1983. Л. 13-19 об.
52 Там же. Д. 1982. Л. 90, 91 об.
53 Там же. Л. 79-80 об.
54 Там же. Д. 1981. Л. 1-19.
55 Там же. Д. 1982. Л. 48.
56 Там же. Л. 37.
57 Там же. Л. 90, 91 об.
58 Там же. Л. 39.
59 Там же. Л. 50, 51.
60 Там же. Л. 56.
61 Там же. Л. 80 об.
62 Там же. Л. 48.
63 Там же. Ф. 1759. Оп. 3. Д. 832. Л. 1-22.
64 См.: Зайончковский А.М. Указ. соч. С. 235—279.
65 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1819. Л. 43.
66 Там же. Д. 1982. Л. 33-35, 62-64. ■
