Организация и порядок проведения стратегических военных игр Генерального штаба русской армии в 1906-1914 годах Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Из истории управления

Алпеев О.Е.

Организация и порядок проведения стратегических военных игр Генерального штаба русской армии в 1906-1914 гг.

Алпеев Олег Евгеньевич — научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации.

E-mail: [email protected]

Аннотация

В статье реконструируются организация и порядок проведения стратегических военных игр русского Генерального штаба в 1906-1914 гг. Рассматриваются основные руководства, характеризуются главные картографические издания, применявшиеся в ходе занятий, а также оценивается влияние современной военно-теоретической мысли на ведение занятий. Делается вывод, что организация стратегических военных игр в Российской империи находилась на высоком уровне. Военные игры могли моделировать передвижения и все действия войск, предшествовавшие боевым столкновениям. В начале ХХ века они стали действенным инструментом оперативной и тактической подготовки и проверки стратегических планов.

Ключевые слова

Военная игра, Генеральный штаб, тактическая и оперативная подготовка, стратегическое планирование.

Важнейшим результатом возникновения на рубеже XVIII и XIX веков современной военной науки являлось изобретение военной игры. Ее появление ознаменовало начало использования научных методов в тактической и оперативной подготовке офицеров, а также в стратегическом планировании, где ее стали применять с целью тестирования военных планов. Их проверка входила в круг задач особой разновидности военной игры — стратегической, организация которой была разработана и впервые испытана на практике штабом Варшавского военного округа в 1902 году. Стратегические игры проводились при штабах военных округов и лишь эпизодически, в 1906-1908 годах, в центральном органе Генерального штаба — его Главном управлении (ГУГШ). 20-24 апреля 1914 года в Киеве состоялась

беспрецедентная по масштабу стратегическая игра со старшими войсковыми начальниками на всем восточноевропейском театре военных действий.

Военные игры в Российской империи стали регулярно проводиться с 70-х годов XIX века, а с 1906 года первый начальник Генерального штаба генерал от инфантерии Ф.Ф. Палицын инициировал их введение в качестве обязательной формы тактической и оперативной подготовки. В марте 1907 года Палицын совершил поездку в штабы трех важнейших пограничных округов — Виленского, Варшавского и Киевского, во время которой он присутствовал на их военных играх. По итогам поездки

Палицын составил «Свод указаний, данных начальником Генерального штаба во время военной игры офицеров Генерального штаба в 1907 году»1. Этот документ стал первым официальным нормативно-методическим пособием по ведению военных игр. Окончательно обязательный характер этих упражнений был закреплен в принятом в 1909 году «Наставлении для офицерских занятий»2.

НАСТАВЛЕН ІЕ

для

ОФИЦЕРСКИХЪ ЗАНЙШ.

В Ы С О ЧАЙ ІIIIі утверждено 4 ноября 1909 і.

С.-НЕТЕРБУРГЪ.

Военная Типографіл (въ зданій Главнаго Штаба) 1909.

Рис. 1. Титульный лист «Наставления для офицерских занятий» 1909 года

1 Свод указаний, данных начальником Генерального штаба во время военной игры офицеров Генерального штаба в 1907 году. СПб., 1908.

2 Наставление для офицерских занятий: высочайше утверждено 4 ноября 1909 г. СПб., 1909.

Необходимо отметить, что в отечественной и зарубежной историографии отсутствуют работы, специально посвященные организации стратегических военных игр Генерального штаба России в начале ХХ века. Здесь можно отметить только статью бывшего генерал-майора царской армии А.Н. Суворова, в которой анализировалась подготовка и проведение стратегической игры старших войсковых начальников 1914 года3. Этой же игре посвятил отдельную главу своей профессорской диссертации «Проблема стратегического развертывания» В. А. Меликов, где были целиком воспроизведены основные положения и выводы статьи Суворова4.

Вопросы появления и распространения военной игры в русской армии были рассмотрены в докторской диссертации В.В. Изонова и менее подробно в его статьях5. Определенный вклад в изучение истории военной игры в России внесли работы современного американского исследователя Джона У. Стейнберга. Вопросы, связанные с ее развитием, подробно изложены в его новейшей монографии «Вся царская рать. Русский Генеральный штаб и судьба империи, 1898-1914 гг.»6 Эта книга посвящена обучению и подготовке офицеров корпуса офицеров Генштаба. Вслед за известным современным специалистом по истории германского стратегического планирования Арденом Бухольцом Стейнберг объединил под общим названием «военные игры» все существовавшие в конце XIX — начале ХХ века формы подготовки войск, командиров и штабов: собственно военные игры, решение тактических и стратегических задач, полевые поездки, учения и маневры. Однако Бухольц рассматривал прежде всего организационную деятельность Прусского Большого Генерального штаба в сфере руководства этими занятиями, не останавливаясь на их особенностях7. В этом случае подобное объединение представляется нам оправданным, так как организационные основы вышеперечисленных форм подготовки были одинаковыми. Однако более детальное изучение истории, теории, методики и практики ведения маневров, военных игр, полевых поездок требует их дифференциации в связи с возложением на них

3 Суворов А.Н. Военная игра старших войсковых начальников в апреле 1914 года // Военно-исторический сборник. М., 1919. Вып. 1. С. 9-28.

4 Меликов В.А. Проблема стратегического развертывания по опыту мировой и гражданской войны. М., 1935. Т. 1. Мировая империалистическая война 1914-1918 гг. С. 247-261.

5 Изонов В.В. Подготовка военных кадров в России (XIX — начало XX вв.): дис. ... док. ист. наук. СПб., 1998. С. 480-484, 506-507; Он же. Подготовка русской армии накануне Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. 2004. № 10. С. 34-39; Он же. Подготовка Русской армии накануне Первой мировой войны // Последняя война Российской империи: Россия, мир накануне Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов: Материалы Международной научной конференции 7-

8 сентября 2004 года / отв. ред. В.П. Козлов. М., 2006. С. 165-173.

6 SteinbergJ.W. All the Tsar's Men: Russia's General Staff and the Fate of the Empire, 1898-1914. Washington; Baltimore, 2010.

7 BucholzA. Moltke, Schlieffen, and Prussian War Planning. Providence; Oxford, 1993. P. 13.

различных задач. Объединение Стейнбергом этих занятий под одним названием привело к неверным, на наш взгляд, выводам. Историк отрицает практическое значение военных игр в оперативной подготовке, называя их «символической демонстрацией силы», тогда как в действительности это утверждение справедливо только по отношению к маневрам8. Таким образом, очевидный пробел в историографии, связанный с отсутствием работ, затрагивающих вопросы организации стратегических военных игр дореволюционного Генштаба, определяет цель настоящей статьи — реконструировать систему организационного и нормативно-правового обеспечения этих занятий в России в 1906-1914 годах.

Отличительной особенностью организации военных игр в русской армии накануне Первой мировой войны являлось отсутствие единой методики их ведения, причиной чего являлась децентрализация органа, ответственного за подготовку занятий

— Генерального штаба империи.

Генштаб русской армии конца XIX — начала ХХ века разделялся на центральное и войсковое управления. К центральному управлению до 1905 года относился Главный штаб, с 1905 года — ГУГШ9. Войсковое управление Генерального штаба накануне Первой мировой войны состояло из военно-окружных, корпусных, дивизионных и крепостных штабов, управлений (штабов) отдельных бригад. В войсковое управление также входили войсковые штабы казачьих войск и Семиреченской области и штабы Отдельного корпуса пограничной стражи10. Особой чертой организации русского Генерального штаба являлось количественное преобладание войскового управления над центральным. Большинство офицеров Генштаба проходило службу на штабных должностях в военных округах, стандарты ведения тактической и оперативной подготовки в которых сильно отличались. Из-за этого Генеральному штабу Российской империи не удалось выработать единую методику проведения стратегических военных игр. Офицеры войскового Генштаба, как правило, не были знакомы с организацией занятий в соседних округах, вследствие чего опирались на собственный опыт при подготовке к играм.

8 Обоснованию этого тезиса посвящена отдельная статья Стейнберга: Steinberg J. W. Imperial War Games (1898-1906): Symbolic Displays of Power or Practical Training? // The Military and Society in Russia 14501917 / ed. by E. Lohr and M. Poe. Leiden; Boston; Koln, 2002. P. 253-271.

9 См. подробнее: КавтарадзеА.Г. Из истории русского Генерального штаба // Военно-исторический журнал. 1971. № 12. С. 75-80; 1972. № 7. С. 80-86; 1974. № 12. С. 87-92.

10 Кавтарадзе А. Г. Войсковое управление Генерального штаба русской армии // Военно-исторический журнал. 1978. № 6. С. 78.

Рассмотрим структуру органов русского Генерального штаба, ответственных за подготовку и проведение военных игр. Согласно «Своду указаний» Ф.Ф. Палицына, с офицерами Генерального штаба при корпусных штабах проводились тактические военные игры, а стратегические — при окружных. «Наставление для офицерских занятий» 1909 года вводило в обязанности штабов военных округов проведение стратегических игр и с высшими строевыми начальниками. Так как рассмотрение организации тактических игр не входит в круг задач настоящей статьи, сосредоточимся на устройстве окружных штабов.

Штаб округа являлся основным рабочим органом командующего по управлению расквартированными на территории округа войсками и находился в непосредственном подчинении начальника штаба. С 1892 года окружные штабы существовали двух типов: разделявшиеся на отделы (управления) и непосредственно на отделения. Изначально организация первого типа была присвоена штабам трех пограничных округов — Варшавского, Виленского и Киевского — с целью облегчить формирование на их основе армейских управлений11. К 1914 году ее распространили на штабы 11 округов, и только штаб незначительного в боевом отношении Омского округа оставался разделенным непосредственно на отделения.

Штаб округа, разделявшийся на отделы (управления), включал в себя управления окружных генерал-квартирмейстера, дежурного генерала и начальника военных сообщений. Ключевым подразделением штаба округа являлось управление окружного генерал-квартирмейстера. В его ведении находились основные работы по подготовке к войне. Сотрудниками этого управления велось делопроизводство «по всем распоряжениям и вопросам, касающимся размещения и обучения войск и по их мобилизации; по собранию военно-статистических данных, относящихся к району округа и к ближайшим областям соседних государств; по производству съемочных работ в районе округа; по службе Генерального штаба вообще и по заведыванию личным составом и занятиями офицеров Генерального штаба»12. В компетенцию управления входило и проведение военных игр как относящихся к специальным занятиям Генштаба. За организацию этих занятий отвечало отчетное отделение управления, состоявшее из руководителя — старшего адъютанта в штаб-офицерском чине и одного-двух помощников — обер-офицеров13. Общее руководство занятиями

11 Приказ по военному ведомству № 219 от 9 августа 1892 г.

12 Свод военных постановлений 1869 года. Изд. 2-е. СПб., 1907. Ч. 1. Кн. II: Военно-окружные управления. Ст. 113.

13 Там же. Ст. 117.

возлагалось на окружного генерал-квартирмейстера14. Отчетное отделение также вело всю переписку по организации военных игр с войсковыми штабами и с ГУГШ.

Контроль за проведением военных игр окружных штабов в ГУГШ изначально возлагался на 2-е отделение (по службе Генерального штаба) части 4-го обер-квартирмейстера управления генерал-квартирмейстера, а с 1907 года — на 4-е делопроизводство (по вопросам дислокационным и образования войск) части 1-го обер-квартирмейстерства. После реформы ГУГШ в 1910 году эта функция была передана в 3-е делопроизводство того же структурного подразделения отдела генерал-квартирмейстера (огенквара)15.

Во время недолгого периода 1906-1908, когда военные игры проводились в ГУГШ, подготовка занятий находилась в непосредственном ведении обер-квартирмейстеров. Организация стратегической военной игры старших войсковых начальников 1914 года в Киеве осуществлялась 1-м (оперативным) делопроизводством части 1-го обер-квартирмейстера ГУГШ во главе с полковником И.И. Щолоковым.

Завершая анализ структуры органов Генштаба, ответственных за подготовку и ведение военных игр, отметим, что сосредоточение переписки по этим занятиям в 4-м (с 1910 года — 3-м) делопроизводстве ГУГШ нельзя признать удачным, так как оно затрудняло использование их результатов в стратегическом планировании. Это структурное подразделение не занималось работами оперативного характера, поэтому анализ поступающих отчетов о военных играх в нем не производился. Его роль по существу сводилась к регистрации входящих отчетных документов. В пользу предположения о недостаточном внимании к выводам игр военных округов со стороны руководства «мозга армии» свидетельствует то, что среди 17 сохранившихся в фонде ГУГШ итоговых отчетных документов только на одном была обнаружена помета, подтверждающая факт знакомства с его содержанием генерал-квартирмейстера Ю.Н. Данилова16. Если результат занятия, проведенного при штабе того или иного округа, обнаруживал недостатки в плане развертывания, отчетному отделению самому приходилось возбуждать переписку с огенкваром ГУГШ с целью его изменения17.

14 Свод военных постановлений 1869 года. Ст. 121.

15 В 1910 году управления ГУГШ переименовываются в отделы.

16 Речь идет об «Отчете о военной игре старших начальников войск Московского военного округа в 1911 году». (Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1981. Л. 56-63.)

17 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1821.

Фактическое отсутствие организационного единства в русском Генеральном

штабе конца XIX — начала ХХ века послужило причиной разнообразия методик

ведения стратегических игр. Прежде чем перейти к рассмотрению организации этих

занятий, необходимо выяснить, что понималось на рубеже XIX и XX столетий под

термином «стратегическая военная игра».

Официальное «Наставление для офицерских занятий» предлагало следующее

ее определение: «Военная игра представляет маневры на картах и планах; она имеет

целью доставить начальникам всех степеней упражнения в таких распоряжениях на

войне, которые не зависят от воли руководителей, как это бывает на тактических

задачах, а вызываются действиями противника, насколько это может быть достигнуто

18

на картах и планах» . В статье, написанной А.Н. Апухтиным для «Военной энциклопедии», было помещено другое определение: «Военная игра — групповое двустороннее] решение стратегич[еских] и тактич[еских] задач на планах, характеризуется беспрерывным видоизменением обстановки, почему занятия ею носят характер состязания, доходящего иногда до азарта»19. В обеих дефинициях подчеркиваются ключевые отличия от двух других основных форм оперативной подготовки офицеров — полевых поездок и решения тактических и стратегических задач. От полевых поездок военная игра отличалась тем, что велась на картах, тогда как основные работы в ходе полевых поездок выполнялись на местности. Следует отметить, что в виде военных игр проводились только так называемые учебные полевые поездки. Кроме них существовали еще и «разведывательные поездки», которые предназначались для «изучения вероятных театров военных действий, для сбора и обновления военно-статистических сведений и для обследования отдельных местных предметов, имеющих военное значение»20. Главное различие между военной игрой и решением тактических или стратегических задач заключалось в постоянном изменении обстановки в процессе занятий, обусловленном действиями противоположной стороны. Решение задач подразумевало получение сведений о

18 Наставление для офицерских занятий. С. 30.

19 [Апухтин А.Н.] Военная игра // Военная энциклопедия / Под. ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. фон Шварца и др. СПб.; Пг., 1911-1915. Т. 6. Верещагин В.В. — Воинская повинность. С. 471. Современное ее определение звучит так: «командно-штабная военная игра (КШВИ), форма оперативной подготовки, применяемая в целях проверки и совершенствования навыков офицеров в подготовке опер[аци]й и управлении войсками (силами) в ходе боевых действий, а также исследования новых вопросов воен[ного] иск[усст]ва, организац[онной] структуры войск (сил) и способов их применения». (Военный энциклопедический словарь / под ред. А.Э. Сердюкова. М., 2007. С. 336.)

20 Наставление для производства полевых поездок офицеров Генерального штаба. СПб., 1914. С. 17.

противнике непосредственно от руководителя21. Цель этих упражнений заключалась в разработке участниками распоряжений для выполнения лишь ближайшей боевой задачи, что исключало динамическое развитие ситуации в их ходе22. Военные игры, решение тактических / стратегических задач и полевые поездки в отношении организации и документационного их обеспечения имели много общего с учениями и маневрами23.

Военные игры в русской армии делились на общевойсковые и специальные — кавалерийские, крепостные, санитарные, тыловые. Аналогом военной игры в морском ведомстве была морская игра. Описание большой военно-морской игры, проведенной в

1902 году, можно найти в мемуарах А.Я. Ельшина24. Общевойсковые игры, в свою очередь, подразделялись по масштабу действий на тактические и стратегические. Тактические игры посвящались действиям небольших отрядов силой не свыше корпуса. Под стратегическими играми подразумевались занятия, в процессе которых разыгрывались действия двух противоборствующих армий, состоявших из нескольких корпусов, отдельных пехотных и кавалерийских дивизий и вспомогательных частей. Эти игры проводились при окружных штабах с привлечением старших войсковых начальников и / или высших офицеров Генерального штаба. В ходе стратегических игр, организованных Главным управлением Генерального штаба, могли разыгрываться действия нескольких армий или даже фронтов. Необходимо отметить, что в соответствии с требованиями современной военной науки игры при окружных штабах должны классифицироваться как оперативные или даже оперативно-тактические. Предметом стратегических игр русского Генерального штаба начала ХХ века являлись армейские операции или, как в случае с Киевской игрой старших войсковых начальников 1914 года, — фронтовые25. В процессе стратегических игр иногда

21 Наставление для офицерских занятий. С. 31.

22 Наиболее подробным руководство по решению тактических задач являлось пособие Н.И. Семенова. См.: Семенов Н.И. Стратегическая задача: Действия М-го армейского корпуса в районе между реками Вислою, Пилицею и Северной полосою Западной Галиции. СПб., 1894. С точки зрения современной военной науки корпус ведет бой — то есть его действия носят тактический, а не стратегический характер.

23 Об организации учений и маневров в русской армии конца XIX — начала XX в. см. подробнее: [Мажный Д.В.] Большие маневры. Тактический очерк. СПб., 1887; Войде К.[М.] Мирные маневры и их значение. СПб., 1894; Квецинский М.[Ф.] Техника организации маневра // Военный сборник. 1914. № 1. Отд. I. С. 27-32; Гареев М.А. Общевойсковые учения. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 1990. С. 53-82.

24 Ельшин А.Я. На суше и на море // Морские записки. 1945. Т. 3. № 3. С. 126-129.

25 Современный российский историк В.Т. Иминов отмечает, что в начале ХХ века фронтовая операция только переживала этап становления и представляла собой совокупность армейских операций. См.: Иминов В. Т. Эволюция военного искусства по опыту Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов: материалы Международной научной конференции 7-8 сентября 2004 года / отв.

разыгрывались отдельные бои, то есть действия тактического характера. Подобное терминологическое несоответствие требует пояснения. Согласно взглядам русских военных теоретиков рубежа XIX-ХХ веков военное искусство включало в себя только две составные части — тактику и стратегию. Оперативного искусства как промежуточного звена между ними не существовало. Ведение операций относилось к области стратегии. Это связано с тем, что войны XIX века завершались после одной-единственной операции, либо в ходе нескольких последовательных операций. Важнейшие русские военно-теоретические работы в области стратегии — академические курсы Г. А. Леера и Н.П. Михневича — в большей степени посвящались ведению операций. Советский военный теоретик А.А. Свечин отмечал: «Труды по стратегии, имевшие в виду исключительно стратегию сокрушения, в сущности обращались в трактаты по оперативному искусству, и Г.А. Леер с полным правом поместил на обложке своих трудов, под заглавием “стратегия”, второй заголовок — “тактика театра военных действий”. Естественно пристрастие стратегов старой школы к анализу Наполеоновских походов: в последних целая кампания часто сводилась к одной лишь операции на главном театре; стратегические вопросы не представляли затруднения и заключались лишь в определении главного театра; группировка сил между главным и второстепенными театрами производилась по принципу решительного предпочтения интересов главного театра, постановка цели для единственной операции на главном театре не могла вызывать сомнений, т. к. она при стратегии сокрушения сводилась к уничтожению развернутых на нем неприятелем живых сил. Изучение Наполеоновских походов в большинстве случаев сводилось, таким образом, к изучению оперативного, а не стратегического искусства»26.

Основными руководствами для проведения стратегических военных игр перед Первой мировой войной являлись «Свод указаний» Палицына и «Наставление для офицерских занятий» 1909 года. Оба документа давали только общие рекомендации для организации и ведения этих занятий, поэтому в военных округах разрабатывались собственные пособия. Наиболее серьезными из них следует признать «Руководство для

ред. В.П. Козлов. М., 2006. С. 129. См. также: Савушкин Р. К вопросу о возникновении и развитии операции // Военно-исторический журнал.1979. № 5. С. 178-182.

26 Свечин А.[А.] Стратегия. Изд. 2-е. М., 1927. С. 173.

ведения военной игры» М.А. Сулькевича27 и его дополненное переиздание, выполненное В.А. Косяковым28.

руководство А 53

ДЛЯ ВЕДЕН1Я

ВОЕННОЙ ЮРЫ

Составлено подъ редакціей Генеральнаго Штаба Полковника Хосякова.

МОСКВА.

Тшюграфія Штаба Москонскаго Боеннаго Округа Остоженка домі. Ноепяаіо Нідомстм.

19 13.

Рис. 2. Титульный лист «Руководства для ведения военной игры» В.А. Косякова

«Свод указаний» Палицына предписывал ежегодно проводить при штабах военных округов две игры: стратегическую — для старших офицеров Генерального штаба, под руководством начальника окружного штаба; и тактическую — для прочих офицеров Генштаба. Их организовывал окружной генерал-квартирмейстер29. «Наставление для офицерских занятий» узаконивало ведение стратегических игр со

27 [Сулькевич М.А.] Руководство для ведения военной игры офицеров Иркутского военного округа. Иркутск, 1911; [Он же.] Руководство для военной игры. Симферополь, 1913.

28 Косяков [В.А.] Руководство для ведения военной игры. М., 1913.

29 Свод указаний, данных начальником Генерального штаба во время военной игры офицеров Генерального штаба в 1907 году. С. 4.

старшими войсковыми начальниками30. Занятия велись в зимний учебный период — с 1 октября по 1 мая31.

Проведение стратегических военных игр при штабах военных округов преследовало несколько целей. Во-первых, они давали возможность ознакомить участников с вероятными театрами военных действий; во-вторых, предоставляли практику строевым начальникам и штабным работникам в руководстве войсками в боевых условиях, в том числе — в технике отдачи распоряжений; в-третьих, помогали объединять взгляды участников на военное дело; и, наконец, служили средством проверки военных планов. В «Пояснительной записке о занятиях во время военной игры старших офицеров Генерального штаба при штабе Виленского военного округа 1909 / 10 г.» говорится: «Ближайшей целью игры (подчеркнуто в документе. — О.А.) поставлена проверка всех соображений, относительно сосредоточения и развертывания войск округа, разработанных в окружном штабе и в войсках первой линии, т. е. корпусах прикрытия, крепостях и кавалерии, по мобилизационному расписанию № 18 восстановленному»32. В задания для стратегических игр обязательно вводились действительные сведения о сосредоточении войск армии, формируемой военным округом, и предположения о действиях вероятных противников. Розыгрыш велся на картах той местности, где предстояло действовать армии. Так, военные игры Московского округа проводились на картах, охватывающих территории Виленского и Варшавского округов.

Порядок ведения военных игр в разных округах сильно отличался. Например, в Варшавском военном округе занятия проходили в течение одного сбора участников, не превышавшего 15 дней. В Виленском военном округе применялась иная схема организации игр — участники привлекались к занятиям при окружном штабе несколько раз в течение учебного периода. Каждый такой съезд ограничивался 1-2 днями. Неодинаковыми были масштабы разыгрываемых действий: от трех маневренных (по современной терминологии — оперативных) дней, как в случае с военной игрой старших войсковых начальников Варшавского военного округа 1911 года, до 40 дней (военная игра офицеров Генерального штаба Туркестанского военного округа 1907 года).

Все привлекаемые к занятиям офицеры и генералы разделялись на руководство, посредников и участников. Штаб руководства и обе играющие партии размещались в изолированных друг от друга помещениях, и общение между ними

30 Наставление для офицерских занятий. С. 9.

31 План распределения годовых занятий в войсках. СПб., 1881. С. 12-28.

32 РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1804. Л. 58-59 об.

осуществлялось исключительно через посредников. Военные игры проводились либо в зданиях окружных штабов, либо в офицерских собраниях. Например, в Варшавском военном округе игры велись в собрании Генерального штаба33.

Важнейшую роль на занятиях играл руководитель. В ходе игр со старшими войсковыми начальниками руководство брал на себя командующий войсками округа либо его помощник, на играх с офицерами Генерального штаба — начальник штаба округа или окружной генерал-квартимейстер. Руководитель контролировал весь ход игры, получал через посредников сведения о действиях участников и сообщал участникам вводные. В конце занятий он проводил общий разбор игры. В помощь руководителю назначалось необходимое количество чинов из состава окружного штаба, не задействованных в качестве участников34. Кроме того, на штаб руководства возлагалась обязанность разыгрывать действия «обозначенных» или «мнимых» войск, то есть не входящих в состав армий противоборствующих сторон.

Основными задачами посредников являлась проверка правильности действий на игре, организация связи между участниками и руководителем, определение результатов боевых столкновений. Как правило, на каждую сторону назначался один главный (старший) посредник, несколько младших посредников и их помощники. В пособии Соковнина обязанности старшего посредника обозначались следующим образом:

«а) поверка в партии исходного положения;

б) сообщение партии, по указаниям руководителя: сведений о противнике, изменений в обстановке, новых данных, «ходов» (курсив Соковнина. — О.А.) игры и времени по игре;

в) разъяснение, с ведома руководителя и в пределах своей компетенции, всех возникающих в партиях вопросов;

г) поверка в партии, в отношении целесообразности и отчетливости, всех распоряжений и донесений и передача их руководителю с кратким устным докладом наиболее существенных своих замечаний и с отметкой последних на полях работ;

д) наблюдение за правильностью расчетов времени: передвижений и перевозок, сосредоточения, развертывания в боевой порядок и преодоления препятствий;

е) учет сил, близости и интенсивности действий противника;

33 РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2808. Л. 9.

34 Наставление для офицерских занятий. С. 31.

ж) учет действительности огня, расхода ружейных патронов и времени их пополнения» и т. д.35

Распределение участников по должностям происходило в соответствии с «Положением о полевом управлении войск в военное время» 1890 года — основным организационным документом русской армии36 и временными штатами, утвержденными 30 сентября 1912 года37. На каждую сторону назначались командующие армиями, начальники их штабов и несколько офицеров для поручений, командиры корпусов, начальники дивизий и отдельных бригад. В зависимости от масштаба игры дополнительно вводились должности начальников армейских тылов, армейских интендантов, начальников корпусных штабов и авангардов и т. п. В исключительных случаях к военным играм допускались наблюдатели из соседних округов.

Участники, командированные в окружные штабы на военную игру, обеспечивались путевым и суточным довольствием согласно приказу по военному ведомству № 296 от 15 декабря 1889 года. Переезды к местам ведения занятий совершались по предельным билетам, за казенный счет. Прогонные деньги — обычная форма путевого довольствия в военном ведомстве России — командируемым на занятия офицерам не назначались38. Участникам игр за время переезда выплачивались суточные в размере 2 руб. 25 коп. для штаб- и 1 руб. 50 коп. для обер-офицеров, что являлось обычной нормой для военнослужащих, снабжаемых перевозочными документами. Размер суточных на время пребывания на месте командирования был выше и устанавливался в 3 руб. для штаб- и 2 руб. для обер-офицеров Генерального штаба. Продолжительность командировки ограничивалась 10 днями, при этом офицер мог привлекаться к участию в военной игре не более одного раза в год. Действие приказа распространялось на территорию всех европейских и Кавказского военных округов. В 1893 году к военным играм разрешили привлекать генералов Генерального штаба, которым назначались 3 руб. суточных при переезде и 4 руб. — во время

35 Соковнин М.А. Военная игра: опыт регламентации основных положений и правил. СПб., 1912. С. 20-21.

36 Положение о полевом управлении войск в военное время: (Приказ по военному ведомству 1890 г. № 62). СПб., 1890.

37 РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1443. Л. 2 об.

38 Прогонные деньги рассчитывались исходя из количества положенных тому или иному чину лошадей. К началу XX века, в условиях повсеместного распространения железнодорожного транспорта, прогонные деньги являлись анахронизмом и служили одним из главнейших источников коррупционных доходов. С введением в 1908 году «Временного положения о путевом довольствии в военном ведомстве» они были заменены на проездные деньги, рассчитывавшиеся на основании железнодорожных и пароходных тарифов. При военном министре В.А. Сухомлинове прогоны восстановили. См.: Редигер А.[Ф.] История моей жизни: воспоминания военного министра. М., 1999. Т. 2. С. 89-91.

пребывания на месте командировки39. С 1903 года максимальный срок командирования офицеров и генералов для участия в военной игре был увеличен с 10 до 15 дней40. Также к занятиям позволили привлекать старших войсковых начальников, начиная с командиров отдельных частей.

Последние изменения в порядок командирования на военные игры были осуществлены в 1910 году. Некоторые округа практиковали сборы для ведения военных игр 2-3 раза в течение учебного периода, тогда как согласно действовавшему законодательству суточные выплачивались участникам единовременно. В связи с этим 3 декабря 1908 года начальник Генерального штаба В.А. Сухомлинов обратился к военному министру А.Ф. Редигеру с предложением обеспечивать командируемых путевым довольствием каждый раз во время вызова на игру41. Эта просьба ГУГШ была удовлетворена. 4 февраля 1910 года Военный совет постановил дополнить текст приказа по Военному ведомству № 89 от 6 марта 1903 пунктом, допускающим неоднократный сбор участников для ведения занятий, «с тем, однако, условием, чтобы число вызовов было не более 3 раз в течение всего 15-дневнего периода зимних занятий военными играми»42. Вместе с этим существовавший порядок командирования офицеров и генералов на военные игры распространялся на Туркестанский, Омский, Иркутский и Приамурский военные округа43.

Узаконенный размер суточного довольствия вполне удовлетворял участников военных игр и не вызывал возражений. Исключение из существовавшего порядка начисления суточных сделали только один раз — во время военной игры кандидатов на генеральские должности в Киеве в 1914 году. Тогда выяснилось, что принимавшие в ней участие офицеры понесли большие расходы, чем предполагалось. Это было связано с началом в Киеве Контрактовой ярмарки. 21 февраля 1914 руководство ГУГШ ходатайствовало перед Военным советом о выдаче участникам этой игры ординарных прогонных денег44. Начальник Генерального штаба Я.Г. Жилинский предложил назначить всем 26 генералам и офицерам, командированным на завершившиеся занятия, общую компенсацию в размере 3 712 руб. 60 коп., из которых 1 718 руб.

39 Приказ по военному ведомству № 225 от 29 сентября 1893 г.

40 Приказ по военному ведомству № 89 от 6 марта 1903 г.

41 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 448. Л. 1-2.

42 Там же. Л. 46-46 об.

43 Там же. Л. 57-57 об.

44 Существовали также двойные прогоны.

89 коп. подлежали удержанию как уже выплаченные45. Военный совет пошел навстречу руководителям «мозга армии» и 8 марта удовлетворил эту просьбу46.

Совершенствование порядка командирования офицеров и генералов на военные игры открыло путь к широкому привлечению к этим занятиям высшего начальствующего состава и штабных работников. Крупный военный историк

А.М. Зайончковский отмечал, что в императорской армии старшие командиры к военным играм практически не привлекались: «На подготовку высшего командного состава, хотя бы в смысле военных игр, внимания было обращено мало, а маневренной практики в управлении дивизиями и корпусами в составе армий совершенно не было»47. Это утверждение не соответствует действительности. Архивные документы говорят об обратном и свидетельствуют в пользу того, что участие высшего комсостава в военных играх являлось значительным. Для примера рассмотрим данные сохранившихся списков участников стратегических военных игр при штабе Варшавского военного округа 1906-1914 годов (См. приложение). Три игры из семи проводились с офицерами Генерального штаба (в 1907, 1912, 1913 годах), четыре — со старшим командным составом (в 1906, 1910, 1911, 1914 годах).

Данные, полученные при анализе этих списков, показывают, что к играм офицеров Генерального штаба привлекались также старшие войсковые начальники из числа служивших на строевых должностях генералов и полковников Генштаба. Только во время игры 1907 года на занятия не пригласили ни одного строевого командира. К играм войсковых начальников привлекались и офицеры-генштабисты. В занятиях участвовали наиболее ценные категории командного состава и штабных работников — командиры корпусов, начальники дивизий, начальники соответствующих штабов. Так, к военным играм привлекались от 33 до 80% всех корпусных командиров (в 1907 и 1913 годах на занятия не приглашались) и от 25 до 88% начальников дивизий (в 1907 году также не участвовали в играх). Представительство начальников отдельных бригад также было велико — от 33 до 100% (кроме 1907, 1912 и 1913 годов, когда эта категория комсостава вообще не участвовала в играх). Командиры неотдельных бригад к упражнениям при штабе округа привлекались меньше — их количество среди участников не превышало 38% от штатной численности (во время игры 1914 года).

45 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 2457. Л. 45-47 об.

46 Там же. Л. 50.

47 Зайончковский А.М. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. М., 1926. С. 96.

Менее значительным было представительство командиров артиллерийских бригад и командиров пехотных и кавалерийских полков — не более 22 и 19% соответственно.

Большинство штабных работников, участвовавших в военных играх, являлись начальниками корпусных и дивизионных штабов. К занятиям привлекалось до 80% начальников штабов корпусов и до 60% начальников штабов дивизий. Несколько меньше охватывались военными играми штаб- и обер-офицеры для поручений и старшие адъютанты окружных штабов — до 43 и 60% соответственно. Участие в военных играх старших адъютантов и штаб-офицеров для поручений при корпусных штабах и старших адъютантов дивизионных штабов было еще менее значительным — к занятиям привлекалось не более 40% штатного количества офицеров первой категории и не более 25% — второй.

Таким образом, стратегические военные игры при штабе Варшавского военного округа позволяли дать практику управления войсками достаточно широкому кругу старших начальников — командирам корпусов, начальникам дивизий, начальникам их штабов. Меньшее представительство командиров бригад и полков и прочих штабных работников объясняется тем, что они принимали участие преимущественно в тактических играх при армейских корпусах48.

Участники стратегических игр обеспечивались необходимыми принадлежностями: картами, справочными изданиями, шашками или другими

значками для обозначения войск на картах, полевыми книжками для донесений, бланками телеграмм и журналами военных действий (военной игры), чертежными и письменными принадлежностям, копировальными материалами — восковкой и калькой49. Организаторы игр обеспечивали бытовое обслуживание участников, начиная от размещения командированных генералов и офицеров и заканчивая питанием. В фонде штаба Московского военного округа сохранилась составленная штаб-офицером для поручений подполковником А.С. Гришинским любопытная «Ведомость расходам на военную игру 1906 года»50 с приложенным к ней счетом № 6 на оплату продуктов питания51. Согласно этим документам окружной штаб израсходовал на проведение игры 102 руб. 56 коп., из которых 46 руб. 30 коп. были потрачены на приобретение карт в

48 Наставление для офицерских занятий. С. 8.

49 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 33.

50 РГВИА. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 922. Л. 19.

51 Там же. Л. 15-15 об.

типографии Главного штаба; 11 руб. 33 коп. ушли на покупку 37% аршина полотна. Приобретение луп, различных печатных изданий и канцелярских принадлежностей в магазине окружного штаба обошлось организаторам в 17 руб. 51 коп. Кроме того, 2 руб. 60 коп. потратили на покупку лаковых букв и 40 коп. — на гуммиарабик. Организация чая для участников игры обошлась штабу округа в 24 руб. 42 коп.52 Все расходы покрывались за счет секретных сумм отчетного отделения. Перед началом военной игры старших войсковых начальников 1914 года в Киеве руководство ГУГШ предоставило участникам следующие материалы: 1) боевые расписания русских армий по разрабатываемому «мобилизационному расписанию № 20», 2) ведомости запасных частей, назначенных в распоряжение командующих армиями и начальников военно-окружных управлений на театре войны, 3) ведомости тыловых учреждений, приданных армиям и остающихся в распоряжении военно-окружных управлений театра войны, 4) ведомости ополченских частей, назначенных в распоряжение командующих армиями и начальников военноокружных управлений театра войны, 5) распределение местностей и железных дорог театра военных действий между армиями и военно-окружными управлениями,

6) ведомости времени прибытия войск в районы развертывания, 7) нормальный порядок движения по железным дорогам корпуса и кавалерийской дивизии, 8) общие данные по вопросу о степени обеспечения армий артиллерийскими и санитарными средствами,

9) листы 10-, 25- и 40-верстных карт, охватывающих театр военных действий, в необходимом числе экземпляров, 10) краткое описание театра военных действий,

11) краткий очерк вооруженных сил Германии, Австро-Венгрии и Румынии,

12) обстановка к началу игры и главные условия, устанавливаемые на время игры53.

Основными инструментами ведения военных игр являлись карты. Охарактеризуем наиважнейшие картографические издания, которыми располагал русский Генеральный штаб в конце XIX — начале ХХ века, а также рассмотрим принципы их использования в ходе занятий. К 1914 году военно-топографический отдел ГУГШ выпускал следующие карты Европейской России и граничащих с ней государств: 1) У-верстовая (масштаб У версты в 1 дюйме, или 1:21 000) карта Западного пограничного пространства, 2) 1-верстовая (1:42 000) карта, 3) 2-верстная военно-топографическая карта Европейской России (1:84 000), 4) 3-верстная (1:126 000) военно-топографическая карта пограничного пространства, 5) 10-верстная (1:420 000) специальная карта Европейской России, 6) 25-верстная (1:1 050 000) военно-дорожная

52 В этот же счет были включены услуги прачки.

53 РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1443. Л. 2-2 об.

(военно-дорожно-стратегическая) карта, 7) 40-верстная (1:1 680 000) стратегическая карта Средней Европы. В целом пограничная территория Российской империи была удовлетворительно отражена в картографических изданиях военного ведомства, в

отличие от внутренних районов, карты которых исправлялись крайне редко54. Мелкомасштабные карты, в основном 10-верстки, реже — 25-верстки, использовались при ознакомлении участников с заданием, для планирования операций и для разработки вопросов, связанных с устройством тыла войск — на них чертились схемы расположения интендантских, артиллерийских и санитарных учреждений армии. Лучше всего проведение военных игр обеспечивалось картами именно мелких масштабов: так, 10-верстка, составленная под руководством выдающегося картографа И. А. Стрельбицкого в последней трети XIX века, отличалась высокой точностью и по праву считалась крупным вкладом в дело картографирования России. Эта карта охватывала территорию всей Европейской России и Кавказа, части Германии, Австро-Венгрии, всей Румынии, государств Балканского полуострова и турецкой Малой Азии.

Рис. 3. Фрагмент листа № 1 10-верстной специальной карты Европейской России

25- и 40-верстная карты также вполне отвечали своему предназначению — служить пособием в расчетах по войсковым перевозкам и в планировании операций55.

54 Свищев И. Наши военные карты // Русский инвалид. 1911. № 214. 5 октября.

55 О развитии военной картографии в России в XIX — начале XX века см.: Постников А. В. Развитие картографии и вопросы использования старых карт. М., 1985. С. 166-174; Он же. Развитие

Масштаб карт приводился в задании, при этом иногда указывались необходимые листы. Подобная практика была характерна для штаба Московского военного округа56.

Основные действия в ходе занятий разыгрывались на крупно- или среднемасштабных картах. Наибольшей популярностью пользовалась 3-верстная карта, несмотря на то, что к началу ХХ века она уже морально устарела. Ее начали составлять еще в 1845 году по съемкам 200-250 саженей в дюйме, а потом — и по 1-верстным съемкам. Эта карта не соответствовала действительному состоянию местности и отличалась малой точностью57. Очевидно, главной причиной, по которой 3-верстная карта являлась основной при проведении военных игр, была ее широкая распространенность. Следует также учитывать, что карты более крупных масштабов считались секретными. Тем не менее руководство Косякова рекомендовало не ограничиваться использованием устаревшей трехверстовки и использовать 1- и 2-верстовые карты, особенно при розыгрыше тактических действий58.

Рис. 4. Фрагмент листа № ХХ-4 3-верстной военно-топографической карты

пограничного пространства

крупномасштабной картографии в России. М., 1989. С. 147-162; Глушков В.В. История военной картографии в России ^УШ — начало ХХ в.). М., 2007. С. 149-283.

56 См., например: РГВИА. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 927. Л. 12, 13.

57 Глушков В.В. Указ. соч. С. 392.

58 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 32.

Крупным недостатком карт Европейской России являлось то, что на них, за исключением мелкомасштабных, не были отражены приграничные территории соседних государств: Германии, Австро-Венгрии, Румынии и Швеции. Чтобы восполнить это пробел, военно-топографический отдел ГУГШ осуществлял перепечатку иностранных карт крупного и среднего масштабов. К ним относились карта Германской империи («Karte des Deutschen Reiches») в масштабе 1 км в 1 см (1:100 000)59, военно-топографическая специальная карта Австро-Венгерской монархии («Militar-Landesaufnahme und Spezialkarte der osterreichisch-ungarischen Monarchie») в масштабе 750 м в 1 см (1:75 000), 3- и 5-верстные болгарские карты60. Германские и австрийские карты изобиловали мелкими деталями, которые при воспроизведении фотоальграфическим, литографским и гелиогравюрным способами не читались. Отсутствие отечественных крупномасштабных карт приграничных районов стран-соседей вынуждало использовать в ходе военных игр эти перепечатки или подлинные иностранные карты. Так, стратегическая игра старших войсковых начальников Варшавского военного округа 1911 года, посвященная наступательной операции в Восточной Пруссии, велась преимущественно на германских картах61. Кроме иностранных крупномасштабных карт руководство Косякова называло следующие карты среднего и мелкого масштабов, использование которых допускалось в ходе военных игр: 1) топографическая обзорная карта Германской империи

(«Topographische Ubersichtskarte des Deutschen Reiches») в масштабе 2 км в 1 см (1:200 000), 2) германская обзорная карта Средней Европы («Ubersichtskarte von Mitteleuropa») в масштабе 3 км в 1 см (1:300 000), 3) германская карта путей сообщения

В. Либенова («Karte von Central Europa zur Ubersicht der Eisenbahnen, einschliesslich der projectirten Linien, der Gewasser und hauptsdchlichsten Strassen») в масштабе 2,5 км в 1 см (1:250 000), 4) австро-венгерская генеральная карта Средней Европы

(«Generalkarte von Mitteleuropa») в масштабе 2 км в 1 см (1:200 000), 5) австровенгерская генеральная карта Центральной Европы («Generalkarte von Central-Europa») Й. Шеды в масштабе 3 км в 1 см (1:300 000)62.

59 Также издавалось специальное ее дополнение под названием «Карта Западной России» («КаНе йез Westlichen Кш81апй8>>) того же масштаба.

60 Глушков В.В. Указ. соч. С. 393.

61 См.: РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 173. Л. 24-26.

62 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 32-33.

Рис. 5. Фрагмент листа «Кенигсберг» германской 3-километровой обзорной карты Средней Европы

Военные игры на азиатских театрах военных действий также обеспечивались картографическими материалами в полном объеме. Военно-топографический отдел ГУГШ выпускал только мелкомасштабные карты, охватывающие восточную часть империи: 40-верстную карту южной пограничной полосы Азиатской России, 50верстную военно-дорожную карту и 100-верстную карту Азиатской России с прилегающими к ней владениями. Окружные военно-топографические отделы печатали более подробные карты соответствующих театров военных действий, важнейшей из которых являлась издававшаяся во всех округах 2-верстная карта Азиатской России. Кроме того, периферийные округа выпускали различные карты в масштабах 5, 6, 1063, 12, 20 и 40 верст в дюйме64.

Перед началом занятий карты часто наклеивались на коленкор для придания большей прочности. Положение войск, управлений и учреждений отмечалось на картах либо при помощи специальных значков в виде флажков на булавках или кнопках, как в Московском военном округе, либо просто наносилось цветными карандашами. Второй способ применялся в Варшавском военном округе. В случае необходимости с карт при

63 Кавказский военный округ выпускал листы специальной карты Европейской России, относящиеся к малоазиатскому театру военных действий.

64 Глушков В.В. Указ. соч. С. 393.

помощи восковки или кальки могли сниматься копии. На основании рабочих карт военных игр составлялись схемы, прилагавшиеся к отчетам об их проведении.

Серьезным недостатком русских военных карт являлось отсутствие единых правил практической транскрипции немецких, польских, литовских и других топонимов, в написании которых использовалась латинская графика. Так, галицийский город Жешув («Rzeszдw») на русской 3-верстной карте был обозначен как «Рзешув». На 40-верстной он именовался «Ржешув». 10- и 25-верстные карты предлагали его украинское название — «Ряшев». Из-за этой разноголосицы одни и те же населенные пункты именовались по-разному и в текстовых документах военных игр, что неоднократно отмечалось руководителями занятий на разборах и в отчетах.

Теперь рассмотрим порядок ведения стратегических игр в штабах военных округов. Как правило, первый день занятий посвящался ознакомлению участников с заданием и театром военных действий. Командующие обеими противоборствующими армиями и их начальники штабов разрабатывали планы действий и готовили первые распоряжения. Существенным отличием стратегической игры от тактической являлась необходимость уделять большое внимание устройству тыла. С этой целью в начале занятий специально назначенные офицеры — начальники тылов — организовывали работу подчиненных им служб. Согласно «Программе для разработки тыла армии», составленной для военной игры при штабе Московского военного округа в 1907 году, в обязанности начальников тылов входило следующее: 1) подготовка исходных данных (общая численность людей и лошадей, состоящих на довольствии, боевая численность армии, определение главной и вспомогательных баз, военных дорог, обслуживающих армию, общие соображения о количестве и распределении подвижных запасов и подвижных учреждений), 2) снабжение продовольствием (определение источников обеспечения войск хлебом и мясом, порядок расходования и пополнения подвижных запасов, исчисление потребности армии в провианте и фураже, расположение главных, промежуточных и расходных продовольственных магазинов, организация подвоза, меры по обеспечению армии в случае отступления), 3) снабжение боеприпасами (расчет количества войскового и паркового запасов патронов, зарядов и снарядов, расположение парков и складов и соображения о порядке пополнения расхода боевых припасов в случае боя), 4) устройство санитарной части (расчет имеющихся при армии санитарных средств, распределение военно-врачебных заведений, разработка порядка

оказания медицинской помощи в боевой обстановке и организация эвакуации больных и раненых в тыл), 5) подготовка путей сообщения и связи (организация этапов и их охранение, устройство почтового и телеграфного сообщений, установление правильного движения поездов и транспортов между этапами, разработка мер по организации правильных сообщений между войсками и головным этапом, военноадминистративное устройство пути отступления)65. Для наглядности составлялись схемы тыловых учреждений66. При организации игр кратковременными съездами, как было принято в Виленском военном округе, все подготовительные работы выполнялись участниками заранее, на дому.

После ознакомления с заданием и разработки планирующих документов обе партии обозначали войска, штабы и учреждения на карте. Войска, действовавшие на русской стороне, получали организацию, принятую в русской армии, войска противоположной стороны — организацию армии вероятного противника, однако действовали они согласно русским уставам. В большинстве случаев противоборствующие стороны обозначались как синяя или красная армии. Руководитель и посредники проверяли исходное расположение и сообщали партиям вводные со сведениями о противнике. На их основании командующие сторонами отдавали первые распоряжение в виде директив и диспозиций.

Ведение оперативного делопроизводства в русской армии определялось «Уставом полевой службы» — главным документом, регулировавшим боевую деятельность войск. В рассматриваемый период таковыми являлись «Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия» 1904 года67, замененные в 1912 году новым «Уставом полевой службы»68. Основными оперативными документами (или, согласно принятой в современной российской армии терминологии — боевыми документами) являлись диспозиции, приказания и донесения. Все распоряжения для исполнения боевых задач, походных движений, расположения на отдых и других действий в поле отдавались посредством диспозиций. В уставе 1912 года название «диспозиция» было заменено на «приказ»69.

В формуляр диспозиции входили следующие реквизиты, обязательные и для всех прочих боевых документов — донесений и приказаний: название, номер, указание

65 РГВИА. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 927. Л. 3-4.

66 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 24.

67 Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия: высочайше утверждены 10 апреля 1904 г. СПб., 1904.

68 Устав полевой службы: высочайше утвержден 27 апреля 1912 г. СПб., 1912.

69 Там же. С. 10.

карты, которой руководствовались при ее составлении (особо отмечалось, чтобы названия географических пунктов согласовывались с этой картой), место отдачи или отправления, время отдачи и отправления с указанием месяца, числа, часа, минут и времени суток, текст, подписи командира и начальника штаба.

Состав текста диспозиции различался в зависимости от поставленных перед войсками задач. Рассмотрим в качестве примера диспозицию для боя. В нее включались следующие элементы: 1) сведения о противнике и о соседних войсках своей стороны, 2) общая цель действий, а при обороне и общее протяжение позиции,

3) назначение войск в боевую часть, ее разделение на участки, назначение начальников, указание частных целей и направления наступления, 4) начальник, состав, место расположения или направление движения общего резерва, 5) распределение и цель действий конницы, не вошедшей в состав боевых участков, 6) меры охранения флангов,

7) места летучих артиллерийских парков, 8) место общего перевязочного пункта, если таковой устраивается, 9) место обозов 2-го разряда, начальник и прикрытие их,

10) название пункта, куда присылать донесения, 11) заместители начальника отряда,

12) особые распоряжения, которые по обстоятельствам приказано нужным объявить. В диспозиции для оборонительного боя требовалось отразить дополнительные сведения: 1) занятие, в случае необходимости, передовых пунктов, и направление, в котором отходят войска, их занимающие, 2) направление, куда отходит прикрывающий отряд, если таковой находится впереди, 3) указания об укреплении позиции70. В уставах указывалось, чтобы в составляемом документе наименования «правый» и «левый» для обозначения отрядов и колонн определялись всегда относительно фронта к противнику. Во избежание недоразумений рекомендовалось при походных движениях колонны именовать по фамилиям начальников. Элементы текста приказа согласно «Уставу полевой службы» 1912 года в целом совпадали с приведенными выше71.

Распоряжения, не вошедшие в диспозицию и отдаваемые в ее развитие, излагались в приказаниях. В отличие от диспозиции их можно было делать в устной форме. Донесения обычно составлялись по результатам выполненных боевых задач. Кроме того, в них отражались любые сведения, дающие возможность вышестоящему командованию «уяснить обстановку»72. В донесениях, касавшихся сведений о

70 Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия: высочайше утверждены 10 апреля 1904 г. СПб., 1904. С. 225-227.

71 Устав полевой службы: высочайше утвержден 27 апреля 1912 г. СПб., 1912. С. 220-221.

72 Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия: высочайше утверждены 10 апреля 1904 г. СПб., 1904. С. 7.

противнике, указывалось местоположение, величина, состав и действия его сил и намерения самого доносящего73. Устав 1912 года вводил извещение — «сообщение всякого рода сведений начальниками, не подчиненными друг другу»74.

Военная наука конца XIX — начала ХХ века допускала применение директивы — общего руководящего указания, отдаваемого вышестоящим начальником в письменном виде. В уставе 1904 года она называлась наставлением или указанием75. Руководство войсками при помощи директив осуществлялось в случае выделения самостоятельных отрядов, действующих независимо от главных сил. Управление диспозициями считалось действенным при непосредственном контакте с противником, поэтому они отдавались на короткий срок, как правило, на один день. Директивы действовали более продолжительное время. Управление общевойсковыми объединениями — фронтами и в меньшей степени армиями, также могло осуществляться директивами. Формуляра директивы уставы 1904 и 1912 годов не содержали.

«Наставление для офицерских занятий» не давало четких указаний, в каких случаях отдавать распоряжения в письменной форме, а в каких — в устной, поэтому в военных округах этот вопрос решался по-разному. На военных играх Московского округа все без исключения распоряжения излагались письменно на бланках полевых донесений76. В «Указаниях для ведения военной игры офицеров Генерального штаба Варшавского военного округа в 1907 году» отмечалось, что «диспозиции и вообще всякие распоряжения по отрядам в составе менее корпуса пишутся лишь тогда, когда им предстоят самостоятельные действия или когда даются особые указания, не помещенные в общих распоряжениях»77. Руководство Косякова требовало, чтобы все распоряжения и донесения изготавливались в четырех экземплярах: один сохранялся у отдающего, второй доставлялся адресату, оставшиеся два экземпляра передавались старшему посреднику и руководителю78.

В ходе игры все действия сторон согласовывались с требованиями уставов. Прежде всего уставным нормам должна была соответствовать скорость передвижения войск: для пехоты и отрядов из трех родов оружия 3-4 версты в час (по уставу 1912 года 4 версты в час), суточный переход 20-24 версты; для кавалерии 6-8 верст в час (по уставу

73 Там же. С. 9-10.

74 Устав полевой службы: высочайше утвержден 27 апреля 1912 г. СПб., 1912. С. 11.

75 Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия: высочайше утверждены 10 апреля 1904 г. СПб., 1904. С. 3. В уставе 1912 года — только наставление.

76 Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия: высочайше утверждены 10 апреля 1904 г. СПб., 1904. С. 23.

77 РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2789. Л. 404 об.

78 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 24.

1912 года 5-8 верст), суточный переход — 30-35 верст. Скорость движения обозов согласно уставам 1904 и 1912 годов составляла 3 версты в час79. Руководитель игры и посредники корректировали скорость движения частей и соединений в зависимости от характера предшествовавших действий, предполагаемого состояния дороги, погоды, степени утомления войск и времени суток. Руководство Косякова предлагало следующие приблизительные нормы суточного перехода: для армии не более 15 верст, для корпуса не более 20-ти, для пехотной дивизии не более 25 и для конного отряда не более 35 верст. В день столкновения с противником или в конце операции позволялось доводить величину перехода корпуса до 30 верст, а пехотной бригады, в случае острой необходимости, даже до 50 верст80. Все действия сторон фиксировались в журнале военных действий (военной игры), который велся обеими сторонами.

При организации кавалерийской разведки на восковке отмечались направления всех разъездов, пределы движения на каждый день и записывался их состав. Начальники колонн подробно разрабатывали сведения о мерах охранения при походном движении, о глубине колонны и распределении сил. Расположение войск на отдых обозначалось на восковке, при этом отдельно отмечались район главных сил, места передовых частей и линия охранения. Укрепление позиций и расположение войск на позициях также изображались на восковках81.

Получив все распоряжения и донесения сторон, руководитель и посредники проверяли их по форме и по существу и допускали к исполнению те, что в действительности могли быть переданы войскам. Исполнение распоряжений, для передачи которых требовалось время, откладывалось. После этого стороны вносили изменения в расположение своих войск на картах, получали новые вводные. Затем руководитель объявлял следующий ход. Величина хода определялась руководителем и в течение игры могла изменяться. На крупных стратегических играх ходы назначались сразу по несколько часов или даже суток, но при сближении противников их величина уменьшалась и положение сторон проверялось руководством чаще82. В случае боевых столкновений решения об их результатах принимались посредниками на основании анализа обстановки. При необходимости допускалось использование костей83.

79 Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия: высочайше утверждены 10 апреля 1904 г. СПб., 1904. С. 132; Устав полевой службы: высочайше утвержден 27 апреля 1912 г. СПб., 1912. С. 127.

80 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 26.

81 РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2789. Л. 4 об.

82 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 30.

83 Наставление для офицерских занятий. С. 35.

Стратегические игры русского Генерального штаба доводились, как правило, только до начала сражения главных сил сторон. Причиной этого являлось отрицание русской позитивистской военной наукой возможности моделирования боя. Русская школа военной игры, сложившаяся в 70-е годы XIX века благодаря усилиям крупных теоретиков П.П. Казанского и А.П. Скугаревского, отвергла основанные на жребии правила определения потерь и результатов столкновений, принятые в ранней системе военной игры Г. фон Рейсвица, как ненаучные и недостаточно объективные, но предложить новые принципы розыгрыша боя она не смогла. Конкретно-научные методы философии позитивизма, во многом позаимствованные из естествознания, не позволяли моделировать внутреннюю механику сражения. Например, учитывать в ходе занятий моральное состояние войск, уровень их боевой подготовки и другие факторы при помощи средств, имевшихся в составе познавательного инструментария русской военной теории второй половины XIX века, не представлялось возможным — методов, позволявших объективно решать вышеуказанные задачи, не существовало. В глазах военных ученых-позитивистов бой выглядел категорией почти что мистического порядка, поэтому создатели русских правил военной игры были вынуждены исключить розыгрыш столкновений из процесса ведения занятий. Необходимо отметить, что германские теоретики, также осознавшие в 60-70-е годы XIX века необходимость модернизировать систему Рейсвица, пошли по иному пути и не стали отказываться от моделирования боя — в этом заключалось парадигмальное отличие русской школы военной игры от немецкой. Реформирование военной игры в Германи основывалось на идеалистической философии войны К. Клаузевица, а не на позитивистской теории А.А. Жомини и его последователей, как в России. Базовым ее методом являлся направленный на разрешение противоречий диалектический метод, одним из средств которого можно считать бой. В творчестве Клаузевица, рассматривавшего природу вооруженной борьбы как комплекс взаимосвязанных проблем военно-политического характера, его изучение играло главенствующую роль. Великий мыслитель писал в незаконченном труде «О войне»: «Бой есть подлинная военная деятельность, и все остальное — лишь ее проводники»84. Исключение из военной игры боевых столкновений — важнейшей составляющей, квинтэссенции любых военных действий

— в клаузевицеанской философии считалось недопустимым. В игровой практике, сложившейся в германской армии, занятия непременно доводились до полного разгрома одного из противников. В ходе игр офицеров прусско-германского

84 Клаузевиц К. О войне. М.; СПб., 2007. С. 217.

Генерального штаба не было принято щадить самолюбие участников. Крупный военачальник Второго рейха Г. фон Франсуа приводит в своих воспоминаниях характерный эпизод, произошедший во время Большой полевой поездки на Востоке

1903 года под руководством начальника Большого Генштаба А. фон Шлиффена. В конце занятий Неманская армия Франсуа попала в окружение и иного выхода, кроме капитуляции, у него не оставалось. Однако гордый потомок гугенотов возразил руководителю, что находящиеся под его начальством войска никогда не сложат оружие. Недолго думая, Шлиффен дополнил свое заключение о поездке следующей фразой: «Командующий Неманской армии осознал ее безнадежное положение. Он искал смерти в передовых линиях и нашел ее»85.

После завершения игры руководитель производил заключительный разбор. Пособие Косякова рекомендовало, чтобы он открывался докладами начальников сторон и выяснением мотивов принятия ими того или иного решения. В процессе разбора руководитель анализировал действия сторон с точки зрения их соответствия поставленным целям, излагал общий ход игры, оценивал распоряжения противников и обращал внимание участников на допущенные ошибки86. Ключевые положения разбора включались в отчет об игре.

Так как в основание всех стратегических игр закладывались действительные данные о развертывании русской армии, в ходе занятий организаторами уделялось значительное внимание обеспечению секретности. Все документы военных игр принадлежали к секретной переписке. В Российской империи существовали две категории секретности. К первой относились собственно секретные документы. Согласно «Положению о письмоводстве и делопроизводстве в военном ведомстве» 1911 года ими считались: «а) только те бумаги, ведомости и пр., в которых заключаются важные мобилизационные сведения, как то: о формировании новых частей, о пунктах сосредоточения войск, о степени их готовности, о размерах и сроках прибытия укомплектований, планы и чертежи укрепленных пунктов и сведения о их вооружении и снабжении и т. п., б) все те бумаги, содержание которых, по мнению подписывающего их начальника, должно быть сохранено в безусловной тайне»87. Этой категории документов присваивался гриф «секретно». Разглашение их содержания

85 Frangois H. von. Marneschlacht und Tannenberg: Betrachtungen zur deutschen Kriegsfuhrung der ersten sechs Kriegswochen. Berlin, 1920. S. 126.

86 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 34.

87 Положение о письмоводстве и делопроизводстве в военном ведомстве: Составленное на основании прик[аза] по в[оенному] в[едомству] 1911 г. № 433, со всеми приложениями и дополнениями, последовавшими по 1 января 1917 г. М., 1917. С. 6-7.

запрещалось88. К составлению или копированию подобных бумаг писари не допускались. Ко второй категории секретных документов относились материалы с грифом «не подлежит оглашению». Содержание этих документов не составляло государственной тайны, но должно было быть известным «лишь определенному кругу лиц»89. К их составлению писари могли привлекаться. Секретную переписку предписывалось хранить «с особой тщательностью, в прочных помещениях, под ключом лица, заведывающего делопроизводством, и под личной его ответственностью в полном сохранении тайны»90.

Документам стратегических военных игр в подавляющем большинстве случаев присваивался гриф «секретно»91. Поскольку в распоряжение участников занятий выдавались разнообразные справочные издания, содержавшие секретные данные об организации русской армии и о театрах военных действий, руководством назначался особый офицер для сбора этих материалов после завершения игры. Так, при организации военной игры с подчиненными осенью-зимой 1908 / 09 2-й обер-квартирмейстер ГУГШ генерал-майор В.Е. Борисов распорядился, чтобы все письменные и картографические документы сдавались делопроизводителю игры полковнику Б.И. Щуцкому. Руководитель указывал подчиненным: «Военная игра ведется СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО (здесь и далее — выделено Борисовым. — О.А.), а потому весь материал по этой игре надлежит хранить как секретные документы. Что касается различного рода набросков, черновиков, вычислений и проч., то материал этот, в том случае, если он не прикладывается к документам по игре, — должен быть ОБЯЗАТЕЛЬНО сжигаем каждый раз ко времени окончания занятий»92. В ходе подготовки стратегической игры со старшими войсковыми начальниками 1911 года начальник штаба Варшавского военного округа генерал-лейтенант Н.А. Клюев также приказал, чтобы все выданные участникам материалы возвращались в штаб округа93. Некоторые особо важные сведения сообщались в устной форме. Например, во время военной игры старших офицеров Генерального штаба при штабе Виленского военного округа 1909 / 10 задание для Восточной (русской) стороны ввиду секретного характера

88 Положение о письмоводстве и делопроизводстве в военном ведомстве. С. 7.

89 Там же.

90 Там же. С. 21.

91 В делопроизводственных документах иногда встречаются варианты — «совершенно секретно» и «весьма секретно».

92 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 515. Л. 21.

93 РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2808. Л. 12-12 об.

было передано участникам на словах94. Руководство Косякова рекомендовало следующий порядок работы с документами и изданиями секретного характера: «Такие материалы выдаются участникам по описи под особыми номерами, под личную расписку. По этой же описи (или расписке) все материалы принимаются обратно по окончании игры [...] В виду того, что в работах участников стратегической игры могут заключаться секретные сведения, все такие работы (чистовые и черновые), карты и журналы игры по окончании каждого занятия должны быть самими участниками собираемы в конверт или папку (для русской стороны красного цвета и для противной

— синего) и сдаваемы посреднику для хранения под ключом»95.

Другой мерой обеспечения секретности при организации военных игр являлось намеренное искажение действительных данных о развертывании сухопутных вооруженных сил России. Разработчики заданий нередко изменяли нумерацию частей, подразделений и соединений, включенных в боевые расписания противоборствующих армий. Эта методика была испытана еще в 1902 году на большой игре со старшими войсковыми начальниками при штабе Варшавского военного округа. Во время подготовки игры с офицерами Генерального штаба зимой 1907 / 08 начальник штаба Виленского военного округа генерал-лейтенант Ф.В. Сиверс докладывал в ГУГШ, что с целью «сокрытия истинных районов сосредоточения введены другие корпуса и выбраны другие пункты расположений штабов и тыловых подвижных учреждений»96.

Оценивая организацию военных игр в русской армии в 1906-1914 годах, следует признать ее высокий уровень. Генеральному штабу Российской империи удалось справиться с их методическим и нормативно-правовым обеспечением. Главным достижением русской школы военной игры являлась возможность моделирования в ходе упражнений всех сторон деятельности войск, предшествующей боевым столкновениям. Несмотря на отсутствие единообразия в методах ведения военных игр и недостаток внимания к этим занятиям со стороны ГУГШ, высшее руководство русской армии получило в свое распоряжение действенный инструмент совершенствования техники управления войсками и проверки военно-стратегических планов.

94 РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1804. Л. 59.

95 Косяков [В.А.] Указ. соч. С. 28.

96 РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1764. Л. 61.

Список источников и литературы:

1. Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 1606. Оп. 2. Д. 922.

2. РГВИА. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 927.

3. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1 Д. 173.

4. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 184.

5. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 190.

6. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д.1715

7. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д.1729

8. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д.2782

9. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2789

10. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д.2808

11. РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 2821

12. РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1443

13. РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1764

14. РГВИА. Ф. 1956. Оп. 1. Д. 1804

15. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 448.

16. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 515.

17. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1821

18. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1981

19. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 2457

20. Военная энциклопедия / Под. ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. фон Шварца и др. Пг., 1911-1915. Т. 1-18.

21. Военный энциклопедический словарь / Под ред. А.Э. Сердюкова. М., 2007.

22. Войде К.[М.] Мирные маневры и их значение. СПб., 1894.

23. Гареев М.А. Общевойсковые учения. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 1990.

24. Глушков В.В. История военной картографии в России (XVIII — начало ХХ в.). М., 2007.

25. Ельшин А.Я. На суше и на море // Морские записки. 1944. Т. 2. № 4. С. 286-295; 1945. Т. 3. № 1. С. 22-31; Т. 3. № 2. С. 64-74; Т. 3. № 3. С. 125-138; Т. 3. № 4. С. 193-216.

26. Зайончковский А.М. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. М., 1926.

27. Изонов В.В. Подготовка военных кадров в России (XIX — начало XX вв.): дис. ... док. ист. наук. СПб., 1998.

28. Изонов В.В. Подготовка русской армии накануне Первой мировой войны // Военноисторический журнал. 2004. № 10. С. 34-39.

29. Изонов В.В. Подготовка Русской армии накануне Первой мировой войны // Последняя война Российской империи: Россия, мир накануне Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов: Материалы Международной научной конференции 7-8 сентября 2004 года / Отв. ред. В.П. Козлов. М., 2006. С. 165-173.

30. Иминов В.Т. Эволюция военного искусства по опыту Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. Россия, мир накануне Первой мировой войны по документам российских и зарубежных архивов: материалы Международной научной конференции 7-8 сентября 2004 года / Отв. ред. В.П. Козлов. М., 2006. С. 125-133.

31. Кавтарадзе А.Г. Войсковое управление Генерального штаба русской армии // Военно-исторический журнал. 1978. № 6. С. 77-82.

32. Кавтарадзе А. Г. Из истории русского Генерального штаба // Военно-исторический

журнал. 1971. № 12. С. 75-80; 1972. № 7. С. 80-86; 1974. № 12. С. 87-92.

33. КвецинскийМ.[Ф.] Техника организации маневра // Военный сборник. 1914. № 1. Отд. I. С. 27-32.

34. Клаузевиц К. О войне. М.; СПб., 2007.

35. Косяков [В.А.] Руководство для ведения военной игры. М., 1913.

36. [Мажный Д.В.] Большие маневры. Тактический очерк. СПб., 1887.

37. Меликов В.А. Проблема стратегического развертывания по опыту мировой и гражданской войны. М., 1935. Т. 1. Мировая империалистическая война 1914-1918 гг.

38. Наставление для офицерских занятий: высочайше утверждено 4 ноября 1909 г. СПб., 1909.

39. Наставление для производства полевых поездок офицеров Генерального штаба. СПб., 1914.

40. План распределения годовых занятий в войсках. СПб., 1881.

41. Положение о письмоводстве и делопроизводстве в военном ведомстве:

Составленное на основании прик[аза] по в[оенному] в[едомству] 1911 г. № 433, со всеми приложениями и дополнениями, последовавшими по 1 января 1917 г. М., 1917.

42. Положение о полевом управлении войск в военное время: (Приказ по военному ведомству 1890 г. № 62). СПб., 1890.

43. Постников А.В. Развитие картографии и вопросы использования старых карт. М., 1985.

44. Постников А.В. Развитие крупномасштабной картографии в России. М., 1989.

45. Приказы по военному ведомству за ... [1862-1914] год. СПб.; ПГ., [1862-1914].

46. Редигер А.[Ф.] История моей жизни: воспоминания военного министра. М., 1999. Т. 1-2.

47. Савушкин Р. К вопросу о возникновении и развитии операции // Военноисторический журнал.1979. № 5. С. 178-182.

48. Свечин А.[А.] Стратегия. Изд. 2-е. М., 1927.

49. Свищев И. Наши военные карты // Русский инвалид. 1911. № 214. 5 октября.

50. Свод военных постановлений 1869 года. Изд. 2-е. СПб., 1879-1912. Ч. 1-6.

51. Свод указаний, данных начальником Генерального штаба во время военной игры офицеров Генерального штаба в 1907 году. СПб., 1908.

52. Семенов Н.И. Стратегическая задача: Действия N-го армейского корпуса в районе между реками Вислою, Пилицею и Северной полосою Западной Галиции. СПб., 1894.

53. Соковнин М.А. Военная игра: опыт регламентации основных положений и правил. СПб., 1912.

54. Суворов А. Н. Военная игра старших войсковых начальников в апреле 1914 года // Военно-исторический сборник. М., 1919. Вып. 1. С. 9-28.

55. [СулькевичМ.А.] Руководство для ведения военной игры офицеров Иркутского военного округа. Иркутск, 1911.

56. [СулькевичМ.А.] Руководство для военной игры. Симферополь, 1913.

57. Устав полевой службы: высочайше утвержден 27 апреля 1912 г. СПб., 1912.

58. Устав полевой службы и наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия: высочайше утверждены 10 апреля 1904 г. СПб., 1904.

59. Bucholz A. Moltke, Schlieffen, and Prussian War Planning. Providence; Oxford, 1993.

60. Frangois H. von. Marneschlacht und Tannenberg: Betrachtungen zur deutschen

Kriegsfuhrung der ersten sechs Kriegswochen. Berlin, 1920.

61. SteinbergJ.W. All the Tsar's Men: Russia's General Staff and the Fate of the Empire, 1898-1914. Washington; Baltimore, 2010.

62. Steinberg J.W. Imperial War Games (1898-1906): Symbolic Displays of Power or Practical Training? // The Military and Society in Russia 1450-1917 / Ed. by E. Lohr and M. Poe. Leiden; Boston; Koln, 2002. P. 253-271.

Приложение

Распределение по должностям участников стратегических военных игр при штабе Варшавского военного округа 1906-1914 гг.97

Наименование должностей Военная игра войсковых начальников 1906 г. Военная игра офицеров Генерального штаба 1907 г. Военная игра старших пехотных начальников 1910 г. Военная игра старших войсковых начальников 1911 г. Стратегическая военная игра [офицеров Генерального штаба] 1912 г. Военная игра старших офицеров Генерального штаба 1913 г. Стратегическая военная игра [старших войсковых начальников] 1914 г.

количество штатная численность % от штатной численности количество штатная численность % от штатной численности количество штатная численность % от штатной численности Количество штатная численность % от штатной численности количество штатная численность % от штатной численности количество штатная численность % от штатной численности количество штатная численность % от штатной численности

Помощник командующего войсками 1 1 100 0 1 0 1 1 100 1 1 100 1 1 100 0 1 0 1 1 100

Чины поручений при командующем войсками 2 2 100 2 2 100 1 2 50 1 2 50 1 2 50 1 2 50 0 2 0

Начальник штаба округа 0 1 0 1 1 100 1 1 100 1 1 100 1 1 100 1 1 100 1 1 100

Старшие адъютанты окружного штаба и их помощники 4 10 40 6 10 60 1 10 10 1 10 10 4 10 40 3 10 30 3 10 30

Обер- и штаб-офицеры для поручений при штабе округа 2 7 29 2 7 29 2 7 29 2 7 29 3 7 43 1 7 14 2 7 29

Начальники управлений окружного штаба 1 3 33 2 3 67 2 3 67 2 3 67 2 3 67 3 3 100 2 3 67

Командиры корпусов 2 6 33 0 5 0 3 5 60 4 5 80 2 5 40 0 5 0 2 5 40

Начальники дивизий 7 22 32 0 20 0 10 19 53 14 16 88 5 16 31 4 16 25 8 16 50

Начальники отдельных бригад 2 2 100 0 8 0 6 8 75 1 3 33 0 3 0 0 3 0 1 3 33

Командиры неотдельных пехотных и кавалерийских бригад 6 42 14 0 38 0 3 38 8 5 32 16 3 32 9 0 32 0 12 32 38

Командиры артиллерийских бригад 1 5 20 0 11 0 1 11 9 1 9 11 0 9 0 0 9 0 2 9 22

Начальники корпусных штабов 2 6 33 4 5 80 4 5 80 3 5 60 3 5 60 4 5 80 1 5 20

Старшие адъютанты и штаб-офицеры для поручений при корпусных штабах 0 6 0 4 10 40 0 10 0 2 10 20 2 10 20 0 10 0 0 10 0

Начальники дивизионных штабов 10 22 45 12 20 60 11 19 58 0 16 0 4 16 25 1 16 6 5 16 31

Старшие адъютанты дивизионных штабов (Генерального штаба) 2 22 9 5 20 25 0 19 0 0 16 0 0 16 0 0 16 0 1 16 6

Штаб-офицеры при управлениях / начальники штабов отдельных бригад 0 0 0 3 6 50 5 6 83 0 2 0 0 2 0 0 2 0 1 2 50

Командиры полков (кроме крепостных) 4 88 5 0 104 0 2 104 2 4 74 5 0 74 0 14 74 19 3 74 4

Прочие участники 6 5 10 8 2 2 6

Всего участников 52 46 63 50 33 34 51

97 Составлено по: РГВИА. Ф. 1859. Оп. 1. Д. 173. Л. 20-21; Д. 184. Л. 3-4 об.; Д. 190. Л. 4-4 об.; Д. 1715. Л. 13; Д. 1729. Л. 9-10; Д. 2782. Л. 17-18; Д. 2789. Л. 8-8 об., 13,

14, 37; Д. 2808. Л. 10-11 об.; Д. 2821. Л. 82-84.

© Факультет государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова, 2014 2 58

Alpeev O.

Organization and Proceeding of Strategic War Games of Russia’s General Staff 1906-1914

Alpeev, Oleg — Research fellow of Military History Research Institute of the General Staff Military Academy of the Armed Forces of the Russian Federation.

E-mail: [email protected]

Annotation

The article reconstructs the organization of strategic war games of Russia’s General Staff in 1906-1914. It analyzes basic regulations, characterizes main maps which were used in war games, and estimates the influence of contemporary military thought upon war gaming. The author comes to conclusion, that the organization of war games in the Russian Empire was highly developed. A war game could simulate troops’ movements and every action preceding the engagement. In the early 20th century it became an important instrument of tactical and operational training and testing of war plans.

Keywords

War game, General Staff, tactical and operational training, strategic planning.

References:

1. Rossijskij gosudarstvennyj voenno-istoricheskij arhiv (RGVIA). F. 1606. Op. 2. D. 922.

2. RGVIA. F. 1606. Op. 2. D. 927.

3. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 173.

4. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 1S4.

5. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 190.

6. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 1715.

7. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 1729.

S. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 2782.

9. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 2789.

10. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 2808.

11. RGVIA. F. 1S59. Op. 1. D. 2S21.

12. RGVIA. F. 1956. Op. 1. D. 1443.

13. RGVIA. F. 1956. Op. 1. D. 1764.

14. RGVIA. F. 1956. Op. 1. D. 1S04.

15. RGVIA. F. 2000. Op. 1. D. 448.

16. RGVIA. F. 2000. Op. 1. D. 515.

17. RGVIA. F. 2000. Op. 1. D. 1S21.

1S. RGVIA. F. 2000. Op. 1. D. 19S1.

19. RGVIA. F. 2000. Op. 1. D. 2457.

20. Voennaja jenciklopedija. Pod. red. K.I. Velichko, V.F. Novickogo, A.V. fon Shvarca i dr. Petrograd, 1911

1915. T. 1-18.

21. Voennyj jenciklopedicheskij slovar’. Pod red. A.Je. Serdjukova. Moscow, 2007.

22. Vojde K.[M.] Mirnye manevry i ih znachenie. St.Petersburg, 1894.

23. Gareev M.A. Obshhevojskovye uchenija. Izd. 2-e, pererab. i dop. Moscow, 1990.

24. Glushkov V. V. Istorija voennoj kartografii v Rossii (XVIII — nachalo XXv.). Moscow, 2007.

25. El’shin A.Ja. Na sushe i na more. Morskie zapiski. 1944. T. 2. № 4. S. 286-295; 1945. T. 3. № 1. S. 22-31; T. 3. № 2. S. 64-74; T. 3. № 3. S. 125-13S; T. 3. № 4. S. 193-216.

26. Zajonchkovskij A.M. Podgotovka Rossii k imperialisticheskoj vojne. Ocherki voennoj podgotovki i pervonachal’nyh planov. Moscow, 1926.

27. Izonov V.V. Podgotovka voennyh kadrov v Rossii (XIX — nachalo XX vv.): dis. ... dok. ist. nauk. St.Petersburg, 199S.

2S. Izonov V.V. Podgotovka russkoj armii nakanune Pervoj mirovoj vojny. Voenno-istoricheskij zhurnal, 2004, 10, pp. 34-39.

29. Izonov V.V. Podgotovka Russkoj armii nakanune Pervoj mirovoj vojny. Poslednjaja vojna Rossijskoj imperii: Rossija, mir nakanune Pervoj mirovoj vojny po dokumentam rossijskih i zarubezhnyh arhivov: Materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii 7-8 sentjabrja 2004 goda. Otv. red. V.P. Kozlov. Moscow, 2006, pp. 165-173.

30. Iminov V.T. Jevoljucija voennogo iskusstva po opytu Pervoj mirovoj vojny . Poslednjaja vojna Rossijskoj imperii: Rossija, mir nakanune Pervoj mirovoj vojny po dokumentam rossijskih i zarubezhnyh arhivov: Materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii 7-8 sentjabrja 2004 goda. Otv. red. V.P. Kozlov. Moscow, 2006, pp. 125-133.

31. Kavtaradze A.G. Vojskovoe upravlenie General’nogo shtaba russkoj armii. Voenno-istoricheskij zhurnal, 197S, 6, pp. 77-S2.

32. Kavtaradze A.G. Iz istorii russkogo General’nogo shtaba. Voenno-istoricheskij zhurnal, 1971, 12, pp. 75-S0; 1972, 7. S. S0-S6; 1974, 12, pp. S7-92.

33. Kvecinskij M.[F.] Tehnika organizacii manevra. Voennyj sbornik, 1914, 1. Otd. I, pp. 27-32.

34. Klauzevic K. O vojne. Moscow; St.Petersburg, 2007.

35. Kosjakov [V.A.] Rukovodstvo dlja vedenija voennoj igry. Moscow, 1913.

36. [Mazhnyj D.V.] Bol’shie manevry. Takticheskij ocherk. St.Petersburg, 1SS7.

37. Melikov V.A. Problema strategicheskogo razvertyvanija po opytu mirovoj i grazhdanskoj vojny. Moscow, 1935. T. 1. Mirovaja imperialisticheskaja vojna 1914-191S gg.

3S. Nastavlenie dlja oficerskih zanjatij: vysochajshe utverzhdeno 4 nojabrja 1909 g. St.Petersburg, 1909.

39. Nastavlenie dljaproizvodstvapolevyhpoezdok oficerov General’nogo shtaba. St.Petersburg, 1914.

40. Plan raspredelenija godovyh zanjatij v vojskah. St.Petersburg, 1SS1.

41. Polozhenie o pis’movodstve i deloproizvodstve v voennom vedomstve: Sostavlennoe na osnovanii prik[aza] po v[oennomu] v[edomstvu] 1911 g. № 433, so vsemi prilozhenijami i dopolnenijami, posledovavshimi po 1 janvarja 1917 g. M., 1917.

42. Polozhenie o polevom upravlenii vojsk v voennoe vremja: (Prikaz po voennomu vedomstvu 1S90 g. № 62). St.Petersburg, 1S90.

43. Postnikov A.V. Razvitie kartografii i voprosy ispol’zovanija staryh kart. Moscow, 19S5.

44. Postnikov A.V. Razvitie krupnomasshtabnoj kartografii v Rossii. Moscow, 19S9.

45. Prikazypo voennomu vedomstvu za ... [1862-1914]god. St.Petersburg; Petrograd, [1862-1914].

46. Rediger A.[F.] Istorija moej zhizni: vospominanija voennogo ministra. St.Petersburg, 1999. T. 1-2.

47. Savushkin R. K voprosu o vozniknovenii i razvitii operacii. Voenno-istoricheskij zhurnal, 1979, 5. S. 17S-1S2.

4S. Svechin A. [A.] Strategija. Izd. 2-e. Moscow, 1927.

49. Svishhev I. Nashi voennye karty. Russkij invalid. 1911, 214. 5 oktjabrja.

50. Svod voennyh postanovlenij 1869 goda. Izd. 2-e. SPb., 1S79-1912. Ch. 1-6.

51. Svod ukazanij, dannyh nachal’nikom General’nogo shtaba vo vremja voennoj igry oficerov General’nogo shtaba v 1907 godu. St.Petersburg, 190S.

52. Semenov N.I. Strategicheskaja zadacha: Dejstvija N-go armejskogo korpusa v rajone mezhdu rekami Visloju, Piliceju i Severnojpolosoju Zapadnoj Galicii. St.Petersburg, 1S94.

53. Sokovnin M.A. Voennaja igra: opyt reglamentacii osnovnyhpolozhenij ipravil. St.Petersburg, 1912.

54. Suvorov A.N. Voennaja igra starshih vojskovyh nachal’nikov v aprele 1914 goda. Voenno-istoricheskij sbornik. St.Petersburg, 1919. Vyp. 1, pp. 9-2S.

55. [Sul’kevich M.A.] Rukovodstvo dlja vedenija voennoj igry oficerov Irkutskogo voennogo okruga. Irkutsk, 1911.

56. [Sul’kevich M.A.] Rukovodstvo dlja voennoj igry. Simferopol’, 1913.

57. Ustavpolevoj sluzhby: vysochajshe utverzhden 27 aprelja 1912 g. St.Petersburg, 1912.

5S. Ustav polevoj sluzhby i nastavlenie dlja dejstvija v boju otrjadov iz vseh rodov oruzhija: vysochajshe utverzhdeny 10 aprelja 1904 g. St.Petersburg, 1904.

59. Bucholz A. Moltke, Schlieffen, and Prussian War Planning. Providence; Oxford, 1993.

60. Francois H. von. Marneschlacht und Tannenberg: Betrachtungen zur deutschen Kriegsfuhrung der ersten sechs Kriegswochen. Berlin, 1920.

61. Steinberg J.W. All the Tsar’s Men: Russia’s General Staff and the Fate of the Empire, 1898-1914. Washington; Baltimore, 2010.

62. Steinberg J.W. Imperial War Games (1S9S-1906): Symbolic Displays of Power or Practical Training? The Military and Society in Russia 1450-1917. Ed. by E. Lohr and M. Poe. Leiden; Boston; Koln, 2002, pp. 253-271.