CC BY
69
А. К. Каргаева
СОПОСТАВИТЕЛЬНО-ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
СИСТЕМЫ ПАДЕЖЕЙ В ОСЕТИНСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ
Дается сопоставительно-типологический анализ системы падежей в осетинском и русском языках. Анализ грамматических значений падежей на конкретном языковом материале позволил выявить сходства и различия, обусловленные лексическими и синтаксическими свойствами зависимых компонентов и смысловой организацией предложения.
Ключевые слова: морфология, имя существительное, падеж, флексия, падежное значение, агглютинативное склонение, словосочетание, зависимый компонент.
A. Kargaeva
CONTRASTIVE AND TYPOLOGICAL CHARACTERISTICS OF THE CASE SYSTEM IN THE OSSETIAN AND RUSSI AN LANGUAGES
The article presents contrastive and typological analyses of the case system in the Ossetian and Russian languages. The research results identify similarities and differences in the case systems of the two languages due to the lexical and syntactical characteristics of the dependent components and meaning organization of the sentence.
Keywords: morphology, the Noun, case, flexion, case meaning, agglutinate case, phrase.
Имя существительное как часть речи, имеющая значение предметности, являющаяся средством номинации разнообразных понятий и представлений, занимает центральное место в системе частей речи и находится в сложном взаимодействии со всеми другими классами слов.
Поэтому все имена существительные, как в осетинском, так и в русском языке, связываясь с другими членами предложения, принимают различные формы, называемые падежами и, выражая определенные синтаксические функции, устанавливают отношения с синтаксическими словоформами предикативной единицы. Следовательно, падеж — словоизменительная категория, выражающая то или иное отношение предмета к другим предметам, действиям, признакам, обозначает словоформу существительного как зависимого компонента при глаголе, другом имени или наречии в словосочетании или предложении.
На это же значение падежа указывал и В. В. Виноградов: «Падеж — это форма имени, выражающая его отношение к другим словам в речи» [2, с. 167].
Таким образом, категория падежа выступает как категория синтаксиса, а не морфологии, так как выражаемое ею отвлеченное значение отношения складывается не в парадигме слова как системе его форм, а в словосочетании.
В современном осетинском языке насчитывается восемь падежей с явно агглютинативной типологией, суть которой заключается в том, что для выражения значения отдельных падежей, как в единственном, так и во множественном числе, существуют одни и те же падежные окончания, присоединяемые к любой именной основе и легко отделяемые от нее. Являясь обычно носителями одного грамматического значения, сохраняя его на протяжении всей парадигмы, аффиксы в осетинском языке, в
отличие от русского, гораздо самостоятельнее: они следуют друг за другом, их границы отчетливы.
Легко обнаруживаются контрастные явления и в системе склонения имен существительных. Так, в русском языке оно (склонение) является более сложным, чем в осетинском, что объясняется его тесной связью с категорией рода, являющейся основным стержнем классификации имен существительных по типам склонения.
Распределение существительных по типам склонения, т. е. классификация их парадигм, производится исходя из общности системы их флексий в единственном числе, на основании чего в русском языке выделяются три типа склонения, а в осетинском имеется только одно склонение в двух вариантах: 1) склонение существительных, оканчивающихся на гласный звук; 2) склонение существительных, оканчивающихся на согласный звук.
Контрастной особенностью грамматики осетинского языка является отсутствие парадигматической синонимии во флексиях имен существительных, т. е. отсутствие нескольких вариантов флексий для выражения одного и того же падежного значения (см. табл.).
В осетинском языке каждый падеж имеет только один однозначный аффикс, присоединяемый как к существительному единственного, так и множественного числа. Во множественном числе этот аффикс присоединяется к основам после словообразовательного суффикса множественного числа, а у существительных на гласный
звук между основой и окончанием появляется согласный -й- (хо — хойён «сестра — сестре», дымгё — дымгёйау «ветер — как ветер»).
В тех словах, где в основе единственного числа имеются гласные а, о, а в конце — согласные л, р, м, н, й, у, при образовании множественного числа гласный ослабляется, а показатель множественного числа «т» удваивается (хал — хёлттё «нить — нити», хёдзар — хёдзёрттё «дом — дома», ном — нёмттё «имя — имена», рон — рёттё «пояс — пояса», куырой — куы-рёйтте «мельница — мельницы», ёгъдау — ёъдёуттё «обычай — обычаи»).
В тех случаях, когда слово оканчивается двумя согласными звуками, при образовании множественного числа между показателем множественности и основой слова появляется гласный -ы (куыст — куысты-тё «работа — работы», фарст — фёр-стыте «вопрос — вопросы»). А в словах, основа которых в единственном числе оканчивается на согласный -й, в творительном и союзном падежах этот звук выпадает (сой — сойё, соимё «жир — жиром, с жиром»).
В падежных формах русского и осетинского языков концентрируются многочисленные значения, зависящие от семантико-синтаксических отношений между словами, так как падеж — «это словоизменительная категория имени, выражающая его синтаксические отношения к другим словам высказывания или к высказыванию в целом, а также всякий отдельный конкретный падеж в этой системе» [5, с. 49].
Падеж I скл. II скл. III скл. Падеж
И. □, -о,-е -а, -я □ Н. □
Р. -а, -я -ы, -и -и Г. -ы, -(й)ы
Д. -у, -ю -е, -и -и Д. -ён, -(й)ён
В -□,-о,-а, -я -у, -ю □ Ир. -ёй, -йё
Т. -ом, ем, -ём -ой, -ей, -ёй -ю Ар. -мё
П. -е, -и -е, -и -и Ёд.-б. -ыл, -(й)ыл
Ц. -имё
Х. -ау,-(й)ау
Так, можно выделить следующие падежные значения:
1) субъектное — указание на производителя действия или носителя признака (Мё зёрдё ис хёхты — Мое сердце в горах);
2) объектное — указание на тот объект, на который направлено действие (Атомон науы ихтё нылхъывтой. — Атомный ледокол прижали льды);
3) определительное (атрибутивное) — указание на признак предмета (Сёрдыгон дымгё хъазы хёхты цъуппытыл. — Летний ветер играет на вершинах гор);
4) обстоятельственное — указание на время, место, причину, образ действия, цель, меру и степень и т. д. (Арвыл мигъ-ты астёуёй ерттивынц стъалытё. — На небе среди облаков сверкают звезды).
Падежные формы существительного с субъектным и объектным значениями формируют костяк синтаксической структуры предложения (охотник увидел оленя — цуанон федта саджы) и распространяют, конкретизируют ее атрибутивные и обстоятельственные значения (На этой опушке охотник увидел оленя с красивыми рогами. — Ацы ёрдузы цуанон федта саг рё-сугъд сыкъатимё).
Как в русском, так и в осетинском языках категория падежа получила двоякое грамматическое выражение: с одной стороны, значение падежа выражается с помощью аффиксов, с другой — с помощью служебных слов — в препозиции (предлогов в русском и осетинском языках) и в постпозиции (послелогов в осетинском языке). В обоих языках одни и те же смысловые отношения могут выражаться формами разных падежей беспредложно и с предлогами (послелогами): «Купил книгу товарищу — купил книгу для товарища: чиныг ёрёвёрдтон стъолыл — чиныг ёрё-вёрдтон стъолы уёлё».
Рассмотрим ряд сходств и различий се-мантико-грамматических значений отдельных падежей в анализируемых языках.
Так, в осетинском языке все существительные в именительном падеже единственного числа имеют нулевые окончания (чиныга «книга», нома «имя», сыкъаа «рог», дзаумаа «вещь», мёйа «месяц», ёгъ-дауа «обычай»), что сказывается на отсутствии грамматического рода в осетинской грамматике, а в русском языке нулевые окончания могут иметь некоторые категории существительных, например, мужского рода — луча, мяча, карандаша, стола; женского рода — матьа,дочьа, глушьа, тишьа, пустошьа и др.
Наблюдаются различия и в оформлении существительных именительного падежа множественного числа: для существительных осетинского языка характерен агглютинативный аффикс т и последующее окончание -ё (бёлас — бёлестё «дерево — деревья», ном — нёмттё «имя — имена», дур — дуртё «камень — камни», сыф — сыфтё «лист — листья»), а в русском языке используются различные флексии, например: столы, стулья, дома, книги.
Именительный падеж существительных в обоих языках может выполнять функцию подлежащего (Фыдёлтёй нын баззад хорз ёгъдау. — От предков нам достался хороший обычай ), приложения (Зындгонд уырыссаг ахуыргонд Всеволод Федыры фырт Миллер иртёста ирон адё-мы истории ёмё ёвзаг. — Знаменитый русский ученый Всеволод Федорович Миллер исследовал историю и язык осетинского народа. ), именной части составного именного сказуемого (Сослан студент у. — Сослан — студент), обращения (Сабидуджы нывтё, куыд адджын стут. — Картины детства, как вы сладки.). Однако для осетинского языка, в отличие от русского, характерно использование именительного падежа с предлогом в роли дополнения (ёд чиныг — с книгой, ёд саргъ — с седлом).
Родительный падеж в обоих языках является падежом приименным, приглагольным, используемым как с предлогами, так и без него, а в осетинском — еще и в соче-
таниях с послелогами (хёдзары раз — возле, около дома, стъолы бын — под столом, доны фале — по ту сторону реки, ёмбалы фёрцы — благодаря другу). Им может обозначаться отношение содержимого к содержащему (доны агуывзё — стакан воды), принадлежность предмета (мады зёрдё — сердце матери), отношение части к целому (стъолы къах — ножка стола, бёласы сыф — лист дерева), субъект действия (скъоладзауы фыст — письмо ученика, актеры хъазт — игра актера), лицо или предмет, обладающий признаком (миты урс — белизна снега, хёринаджы тёф — запах еды) и т. д. В русском языке, кроме этого, родительный падеж обозначает предмет для сравнения (дружба дороже денег), объект отрицания (нет книги).
Дательный падеж в осетинском, по сравнению с русским, отвечает не только на вопросы кому? чему?, но и для кого? для чего? В обоих языках он обозначает косвенный объект (лицо или предмет), к которому направлено действие (адёмён сёрибар раттын — дать свободу народу, радзурын аргъау сабитён — рассказать сказку детям), а в безличных предложениях называет лицо или предмет, пребывающие в каком-либо состоянии, выражаемом сказуемым безличного предложения (чызгён ёнкъард у — девушке грустно, цёрёгойтён уазал у — животным холодно). Кроме того, в осетинском языке дательный падеж может обозначать цель, назначение предмета (ёмбалён (дат. п.) нё бёззыс — не годишься в друзья (вин. п.), сёрдарён (дат. п.) равзёрстой Сосланы — председателем (тв. п.) выбрали Сослана), разделитель-ность (удён (дат. п.) ныхас кёнын — говорить каждый (им. п.) свое, бонён (дат. п.) над кёнын — избивать каждый день (им. п.), ежедневно), стоять при глаголе «быть» («не быть») (хорз цардён (дат. п.) аргъ нёй — хорошей жизни (род. п.) цены нет), заменять родительный падеж и быть падежом определения (усён (дат. п.) йё дзыкку — коса женщи-
ны (род. п.), мадён (дат. п.) йё хъёбул — дитя матери (род. п).
Винительный падеж имеет исключительно большое значение для русского языка, так как указывает на прямой объект действия (Я помню чудное мгновенье). В осетинском языке способ оформления прямого дополнения — именительный или родительный падежи, выбор которых зависит от определенности (известности) и неопределенности (неизвестности) объекта (фед-тон чызг — увидел девушку, федтон чызджы — увидел именно ту, а не другую дувушку), что послужило основанием для исключения винительного падежа из современной системы склонения осетинских существительных. Так, известный ученый-осетиновед В. И. Абаев считал, что сходство винительного падежа с именительным или родительным падежами зависит от значения имени существительного: если оно обозначает вещь, то прямой объект оформляется винительным падежом, если же существительное обозначает личность, то в функции прямого объекта выступает родительный падеж.
Иное мнение о данном падеже высказывал другой осетиновед Н. К. Багаев, выдвигая гипотезу о том, что винительный падеж отличается и от именительного, и от родительного падежей: «Возможность употребления прямого объекта в зависимости от определенности и неопределенности предмета (а не от «личности» и «вещи», как утверждают противники винительного падежа) в двух формах — в форме, сходной с именительным падежом (т. е. с флексией -ы (йы)), — дает нам право утверждать, что прямой объект при переходных глаголах выражается не именительным и родительным падежами, а самостоятельным винительным падежом» [1, с. 155].
Творительный падеж в обоих языках имеет значение орудия или средства действия (осет.: лыг кёнын кардёй — резать ножом, хъазын хъазёнтёй — играть игрушками; рус.: писать мелом, схватить
рукой), значения места, пространства (осет.: ёрцыдтён хохёй — спустился с гор, хъёуёй горётмё — от села до города; рус.: возвращаться полем, ехать берегом), времени (осет.: сёрдёй фёзёгмё — с лета до осени; рус.: уезжать ранним утром, гулять летним днем, осыпаться поздней осенью), образа и способа действия (осет.: цёуын къахёй — идти пешком, зарын бёз-джын хъёлёсёй — петь басом; рус.: дышать полной грудью, вышивать крестом). Наряду с вышеперечисленными данный падеж в осетинском языке имеет также значения:
- материала, из которого сделан предмет (авгёй хъазён «игрушка из стекла»);
- фамильных имен (Борётёй иу «один из Бораевых»);
- субъекта предложения, т. е. выступает в роли подлежащего, если это касается однородных членов (чызгёй, лёппуйё ацы-дысты быдырмё «и парни, и девушки ушли в поле»);
- предмета, с которым что-либо сравнивается (арвёй бёрзонддёр — выше неба, дидинёгёй рёсугъддёр — красивее цветка);
- меры стоимости, веса и т. д. (балхёд-тон сомёй — купил за рубль, ёртё метрёй фылдёр — больше трех метров.
В осетинском языке для выражения косвенного объекта, «взятого в плане приближения к нему» [3, с. 59], используется направительный падеж, имеющий значения:
1) пространственное «приближение» (бацыд хёдзармё — зашел в дом, ацыд бы-дырмё — ушел в поле);
2) временное «приближение» (ёхсёвмё сёхимё схёццё сты — к ночи добрались домой, бадтысты изёрмё — сидели до вечера);
3) намерение, цель (фёндагмё йёхи бацёттё кодта — приготовился в дорогу, донмё ацыд — ушел за водой);
4) предельность (горётёй хъёумё — от города до села, ардыгёй сыхёгтём — от нас до соседей);
5) продолжительность действия (сахат-мё фёуын — закончить за час, къуыримё сёххёст кёнын — выполнить за неделю);
6) предмет, на который направлено действие (кёсын дёумё — смотрю на тебя, дзурын лёппумё — зову мальчика).
В русском языке данные значения передаются различными предложными конструкциями родительного, винительного, дательного падежей.
Осетинский внешне-местный падеж соответствует русскому предложному с предлогом «на» и винительному с предлогом «через».
Данный падеж в осетинском языке употребляется в двух значениях — в прямом и переносном.
В первом — он выражает нахождение предмета на поверхности другого предмета (бёласыл бадын — сидеть на дереве, стъо-лыл уёвын — находиться на столе); движение через что-либо, по чему-либо (горё-тыл ацёуын — поехать через город, руд-зынгыл ахизын — перелезть через окно). Во втором — этим падежом оформляется указание повода действия (цёуыл худыс? — над чем смеешься?, зарын уарзондзинадыл — петь о любви), а также выражение времени действия (афоныл куыст фёци — вовремя закончил работу, фондз сахатыл райдайын — начаться в пять часов).
Занимая присубстантивное положение, он иногда выступает в роли определения и при этом обозначает предмет, являющийся частью чего-либо (доныл хёринаг — еда, приготовленная на воде, ёхсырыл кас — каша, приготовленная на молоке).
Существовавший до недавнего времени внутренне-местный падеж, значения которого передаются современным родительным, исключен из системы падежей осетинского языка, так как оба имеют одинаковые окончания. Однако, на наш взгляд, такое объединение не совсем оправдано, ибо родительный выражает значения отношения содержимого к содержащему, принадлежности предмета, субъекта дей-
ствия и т. д., а внутренне-местный — обозначает место, где производится что-нибудь или находится кто-нибудь или что-нибудь (къласы бадын — сидеть в классе, кусын заводы — работать на заводе, цёрын хохы — жить в горах), и тождественен предложному падежу в русском языке.
Союзный падеж самый поздний из всех падежей по времени образования, о чем свидетельствует то, что до сих пор в дигор-ском диалекте осетинского языка его функцию выполняет послелог «хёццё». По своему значению данный падеж соответствует русскому творительному с предлогом с и выражает совместность и соучастие, т. е. обозначает лицо или предмет, совершающий действие с другим лицом или предметом (дзурын демё — говорю с тобой, цёуын ёмбалимё — иду с другом, ра-цыд чиныгимё — вышел с книгой).
Уподобительный падеж в осетинском языке имеет строго однообразное значение уподобления одного предмета другому, сравнения одного предмета с другим и соответствует в русском сочетанию имени существительного в именительном падеже с союзом как (фест лёгау — встань как мужчина, ёрттивы хурау — блестит как солнце, уёйыгау тыхджын — сильный как великан).
Проведенный выше сопоставительно-типологический анализ системы падежей в осетинском и русском языках позволяет сделать вывод, что падежная форма существительного зависит от лексических и синтаксических свойств зависимого компонента и от смысловой и формальной организации предложения. Следовательно, вопрос о содержательных характеристиках падежных форм тесно связан, с одной стороны, с проблемами синтаксиса, с другой стороны — с лексической семантикой. «Значения падежей формируются на основе их синтаксических функций в словосочетании и являются абстракциями, отвлеченными от этих синтаксических функций» [4, с. 475].
Поэтому становится очевидным, что падежные значения определяются из того положения, что сама категория падежа принадлежит имени, т. е. слову, и, поскольку эта категория выражает отношение к другим словам, — синтаксису слова. А «диапазон функций падежных форм (особенно форм косвенных падежей) необычайно широк — настолько, что обобщение всех возможных функций того или иного падежа в единое, пусть самое широкое значение и определение этого значения как целостного, становится почти невыполнимой задачей» [4, с. 475].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Багаев Н. К. Современный осетинский язык. Орджоникидзе, 1965. Ч. 1.
2. Виноградов В. В. Русский язык. (Грамматическое учение о слове). М., 1980.
3. Гагкаев К. Е. Осетинско-русские грамматические параллели. Дзауджикау, 1953.
4. Русская грамматика. М., 1982. Т. 1.
5. Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц / Под ред. Е. И. Дибровой. М., 2006.
REFERENCES
1. BagaevN. K. Sovremennyj osetinskij jazyk. Ordzhonikidze, 1965. Ch. 1.
2. Vinogradov V. V. Russkij jazyk. (Grammaticheskoe uchenie o slove). M., 1980.
3. GagkaevK. E. Osetinsko-russkie grammaticheskie paralleli. Dzaudzhikau, 1953.
4. Russkaja grammatika. M., 1982. T. 1.
5. Sovremennyj russkij jazyk. Teorija. Analiz jazykovyh jedinic / Pod red. E. I. Dibrovoj. M., 2006.
