CC BY
91
УДК 343.237
СОГЛАСИЕ ПОТЕРПЕВШЕГО КАК УСЛОВИЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И НАКАЗАНИЯ
А.В. Грибков, О.С. Воронова
Рассмотрены вопросы использования в уголовном законодательстве Российской Федерации согласия потерпевшего на причинение вреда как условие освобождения виновного лица от уголовной ответственности при совершении преступления, предусмотренного ст. 122 УК РФ, и освобождения от наказания при совершении преступления, предусмотренного ст. 134 УК РФ. Показаны особенности использования согласия потерпевшего при освобождении от уголовной ответственности и наказания в указанных случаях. Сделаны выводы о несоответствии использования согласия потерпевшего в качестве условия освобождения от уголовной ответственности общим условиям данного института.
Ключевые слова: заражение ВИЧ-инфекцией, освобождение от уголовной ответственности, освобождение от наказания, согласие потерпевшего, возраст согласия.
В теоретических работах, посвященных отечественному уголовному праву, начиная с работы Н.С. Таганцева [1, с. 184], значение согласия потерпевшего на причинение ему вреда остается предметом исследования по настоящее время. Анализ многочисленных источников свидетельствует, что интерес к пониманию правовых последствий согласия потерпевшего на причинение вреда предопределяется базовым правовым принципом о том, что деяние, разрешенное какой-либо отраслью права, не может быть преступным. Как писал М.И. Ковалев, «если какая-нибудь другая отрасль права предписывает или только допускает совершение определенных действий, то их исполнение в рамках допустимого соответствующей правовой нормой не может считаться уголовно наказуемым деянием» [2, с. 83].
Так теория российского права исходит из того, что полномочия лица в отношении его отдельных субъективных прав и свобод не могут ограничиваться законодательно. Это касается собственного достоинства, чести и доброго имени, личной неприкосновенности, неприкосновенности частной жизни, деловой репутации и иных личных неимущественных прав и нематериальных благ. Поэтому гражданин может по своему усмотрению согласиться на ограничение своих прав другими лицами.
Тем не менее, согласие лица на нарушение своих прав другими лицами не может быть абсолютным. Характерными примерами недопущения причинения вреда правам и свободам личности даже при их согласии является установление в ч.1 ст. 10 ГК РФ запрета действий граждан и юридических лиц с намерением причинить вред другому лицу, запрета на злоупотребление правом. Запрет на осуществление эвтаназии базируется на положениях статьи 45 ныне не действующих Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан [3]. Поэтому побуждение больного к эвтаназии или осуществление эвтаназии, влечет уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации по части 1 статьи 105 Уголовного
64
кодекса РФ (далее - УК РФ). При назначении меры наказания лицу, виновному в эвтаназии (при том, что не будут доказаны иные причины лишения жизни) будет учитываться смягчающее обстоятельство в соответствии с пунктом «д» части 1 статьи 61 УК РФ (совершение преступления по мотиву сострадания).
Уголовно-правовая доктрина советского периода, анализируя причинение вреда охраняемым законом интересам лица с его согласия, рассматривала это как внеправовое обстоятельство, исключающее преступность деяния [4; 5, с. 463; 6, с. 285]. Современное уголовное законодательство России содержит перечень обстоятельств, исключающих преступность деяния, однако согласие потерпевшего на причинение вреда не вошло в их перечень. Несмотря на это, многочисленные современные теоретические источники традиционно рассматривают согласие потерпевшего только с позиции исключающих ответственность обстоятельств.
Между тем современная доктрина отечественного уголовного права, оперируя в ряде своих положений согласием жертвы на совершение в отношении нее запрещенных под страхом уголовной ответственности действий, до настоящего времени не выработала единообразного подхода в определении юридического значения такого согласия в нормах УК РФ. Сложившаяся законодательная ситуация, когда согласию жертвы в различных нормах права придается различное значение, порождает не только вопросы к законодателю, но и влечет непонимание правоприменителя. Неоднозначность понятия ведет к неопределенности, а неопределенность, особенно в уголовном законе, порождает правовой нигилизм. В XXI веке такое явление не только подрывает авторитет права, но и самым негативным образом сказывается на авторитете государства. В связи с этим хотелось бы отметить и то обстоятельство, что официальные комментарии УК РФ и многочисленные учебники, как правило, вслед за законодателем лишь упоминают о согласии потерпевшего, использованном им в той или иной норме, однако не разъясняют причины такого использования.
В действующем УК РФ, согласие потерпевшего упоминается в примечании к ст. 122 УК РФ - заражение ВИЧ-инфекцией, а также в примечании 1 к ст. 134 УК РФ - половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста. В первом случае согласие потерпевшего законодателем используется как условие освобождения от уголовной ответственности, во втором - как освобождение от наказания.
Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации с момента его принятия включает в себя два самостоятельных института - освобождение от уголовной ответственности (глава 11) и освобождение от наказания (глава 12).
Освобождение от уголовной ответственности осуществляется в соответствии со ст.ст. 75, 76, 76-1, 76-2 и 78 УК РФ, которые содержат перечни условий, позволяющие освободить лицо, совершившее преступление, от уголовной ответственности. Однако ни одна из указанных статей не упоминает согласие потерпевшего как таковое условие. Нет и других норм Общей части
65
Уголовного кодекса РФ, которые позволяли бы законодателю в иных, кроме предусмотренных указанными статьями случаях, освобождать виновное лицо от уголовной ответственности. Нечто подобное нашло закрепление в ч.2 ст. 75 УК РФ, которая дает возможность освобождать от уголовной ответственности виновных лиц, совершивших иные преступления, кроме упомянутых в ч. 1 указанной статьи.
Таким образом, в ч. 2 ст. 75 УК РФ содержится универсальное правило применения деятельного раскаяния как условия освобождения от уголовной ответственности посредством закрепления этих условий в примечаниях к статьям Особенной части действующего УК РФ. Причем во всех случаях, охватываемых ч. 2 ст. 75 УК РФ освобождение от уголовной ответственности является обязанностью, а не правом правоприменителя, как это предусматривается частью первой указанной статьи.
Сравнивая положения об освобождении от уголовной ответственности лица, заразившего другое лицо ВИЧ-инфекцией, следует подчеркнуть, что такое освобождение также является обязательным, если жертва добровольно согласилась совершить действия, создающие для нее угрозу заражения.
Анализ примечания к ст. 122 УК РФ позволяет сделать ряд выводов. Прежде всего, возникает необходимость говорить о внесистемном подходе законодателя к пониманию условий освобождения от уголовной ответственности. Если в положениях ст.ст. 75, 76, 76-1, 76-2 УК РФ можно увидеть некий компромисс, определяемый целесообразностью освобождения от уголовной ответственности виновного в связи с его позитивным поведением, выгодой для общества от такого поведения, то из примечания к ст. 122 УК РФ такой вывод сделать нельзя. И в этом заключается существенное различие, позволяющее признать, что освобождение от уголовной ответственности в связи с согласием потерпевшего на причинение вреда не имеет ничего общего с институтом освобождения от уголовной ответственности, закрепленном в нормах главы 11 УК РФ.
Во-первых, положения ст.ст. 75, 76, 76-1, 76-2 УК РФ определяют условия освобождения виновного лица от уголовной ответственности в связи с его поведением после совершения преступления.
Во-вторых, такое поведение подлежит оценке, что не позволяет освобождать лицо от уголовной ответственности автоматически. Однако остается несомненным тот факт, что виновное лицо после совершения преступления стремится нивелировать причиненный вред.
Содержание ст. 122 УК РФ и примечание к ней дают основание считать, что в данном случае ни о каком поощряемом поведении говорить нельзя. Более того, виновное лицо, заведомо зная об угрозе заражения ВИЧ-инфекцией другого лица, игнорирует такую опасность, оправдывая свое поведение тем, что получил от жертвы согласие быть зараженной. В любом случае факт заражения ВИЧ-инфекцией ни для жертвы, ни для общества не является благом. Несмотря на это при заражении ВИЧ-инфекцией виновное лицо в обязательном порядке подлежит освобождению от уголовной ответственности за содеянное. При
этом, в отличие от общих норм об освобождении от уголовной ответственности, законодатель не говорит о впервые совершенном преступлении. В связи с этим возникает вопрос о причинах столь различного подхода законодателя к применению освобождения от уголовной ответственности в данном случае.
Обязательный характер освобождения от уголовной ответственности лица, заразившего другое лицо ВИЧ-инфекцией, свидетельствует о том, что такое лицо, по мнению законодателя, не является общественно опасным настолько, чтобы нести уголовную ответственность. Можно предположить, что законодатель имеет в виду ситуации, когда виновное лицо и жертва заражения являются близкими людьми. Такие случаи возможны при заражении ВИЧ-инфекцией, например, при половом контакте. Однако содержание ч. 2 ст. 122 УК РФ и примечание к ней не позволяют сделать такой вывод. Представляется, что для подобных случаев уместно было бы согласие жертвы рассматривать как обстоятельство, исключающее преступность деяния, а не освобождающее от уголовной ответственности. Но для этого надо вводить в УК РФ еще одну норму, определяющую согласие потерпевшего как такое обстоятельство. В настоящее время это вряд ли возможно, поскольку подобное было бы расценено как первый шаг на пути признания правомерности эвтаназии. Такой вывод определяется следующим. В настоящее время проблема борьбы со СПИДом и заражением ВИЧ-инфекцией во всем мире остается нерешенной, о чем свидетельствует наличие в УК РФ нормы об ответственности за заражение ВИЧ-инфекцией. Таким образом, согласие быть зараженным ВИЧ-инфекцией должно приравниваться к согласию, как минимум, на причинение вреда здоровью со всеми вытекающими последствиями. С другой стороны, обязательное освобождение в таких случаях виновного в заражении от уголовной ответственности, фактически приравнивает согласие потерпевшего как исключающее уголовную ответственность обстоятельство к условию освобождения от уголовной ответственности.
Более сложным с точки зрения юридической природы является использование законодателем согласия потерпевшего как условия освобождения от наказания виновного лица при совершении преступления, предусмотренного ст. 134 УК РФ. Изложенные в примечании к данной статье условия освобождения от наказания настолько многогранны, носят комплексный характер и сочетают в себе несколько самостоятельных по значению требований, подлежащих учету, что, на первый взгляд, согласие потерпевшего не влияет на принятие решения о судьбе виновного.
Так, в п.1 примечания к ст. 134 УК РФ законодатель в виде условий освобождения от наказания виновного определил следующие требования: преступление должно быть совершено впервые; преступление предусмотрено ч. 1 ст. 134 УК РФ; виновный вступил в брак с потерпевшей (потерпевшим); лицо, совершившее преступление и содеянное им, перестало быть общественно опасным.
Если первые два требования носят формальный характер и конкретны, то на двух последних следует остановиться особо.
Во-первых, следует помнить о том, что в современной России, как и в большинстве цивилизованных стран, так называемый «возраст согласия» на сексуальные отношения теперь начинается с 16 лет. Это означает, что не достижение потерпевшей (потерпевшим) указанного возраста даже при наличии согласия на половое сношение или совершение иных действий сексуального характера с лицом, достигшем 18 лет, влечет уголовную ответственность. Справедливости ради надо отметить, что в современном мире сексуальные отношения в среде пятнадцатилетних распространенное явление, однако законодатель это под страхом уголовного наказания не запрещает. Видимо потому, что это разрушило бы исторически сложившуюся общую идею об уголовной ответственности в сфере сексуальных отношений.
Все вышеуказанное говорит о том, что возраст согласия применительно к сексуальным отношениям является тем критерием, который позволяет законодателю признавать такое согласие обстоятельством, исключающим преступность деяния.
Несмотря на то, что перечень условий, позволяющих освободить от наказания виновного за половое сношение или иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим возраста согласия, прямо не содержит указания на учет такого согласия, фактически такое условие заложено законодателем в виде вступления виновного в брак с потерпевшей (потерпевшим). Такой вывод вытекает из самого факта юридического оформления брачных отношений, поскольку супружество без полового сношения не обходится, а, следовательно, имеет место согласие на такие отношения. При этом такое согласие учитывается в том случае, когда возраст согласия еще не достигнут.
Таким образом, согласие потерпевшего становится условием освобождения виновного от уголовного наказания в случае совершения им впервые преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 134 УК РФ. В связи с этим возникает вопрос об использовании в п.1 примечания к указанной статье еще одного требования - в связи со вступлением в брак лицо и совершенное им преступление должны перестать быть общественно опасными. Анализ данного требования позволяет сделать следующий вывод. Фактически законодатель при принятии решения об освобождении виновного от наказания за половое сношение или иные действия сексуального характера требует учитывать два вида согласия - согласие на сексуальные отношения и согласие на вступление в брак, поскольку отсутствие согласия на вступление в брак делает невозможным освобождение от наказания.
Представляется небесспорной позиция законодателя относительно отпадения общественной опасности лица и совершенного им преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 134 УК РФ, при вступлении виновного в брак с потерпевшей (потерпевшим). Следует ли в данном случае говорить об этом? Дело в том, что брак может быть расторгнут и тогда снова может быть
68
поставлен вопрос об общественной опасность личности и содеянного им. Поэтому вряд ли следует связывать вступление в брак с отпадением общественной опасности личности и совершенного им преступления, поскольку сущность имевшихся до брака и после брака сексуальных отношений с лицом, не достигшим возраста согласия, не меняется. Тем более, что наличие в Уголовном кодексе Российской Федерации специальной нормы об освобождении от наказания в связи с изменением обстановки - ст.80-1 УК позволяет ее применять также при отпадении общественной опасности лица и совершенного им преступления. Достаточно признать вступление в брак в подобных случаях изменением обстановки, что на самом деле и есть.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что отсутствие в уголовном законодательстве концептуальных положений, определяющих значение согласия потерпевшего, и несистемное применение такого согласия вызывает много вопросов. Представляется, что разработка теории влияния согласия потерпевшего на правовую оценку содеянного позволит снять многие правоприменительные проблемы.
Список литературы
1. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: лекции. Часть общая. В 2 т. М.: Наука, 1994. Т.1. 380 с.
2. Ковалев М.И. Понятие преступления в советском уголовном праве. Свердловск: изд-во Урал. ун-та, 1987. 206 с.
3. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. 27.12.2018) // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 03.08.2018.
4. Курс советского уголовного права: В 6 т. Т.2. М.: Наука, 1970. Т.2. 393
с.
5. Курс советского уголовного права: В 5 т. Л.: изд-во Ленингр. ун-та, 1968. Т.1. 646 с.
6. Красиков А.Н. Сущность и значение согласия потерпевшего в советском уголовном праве. Саратов: изд-во Саратовск. ун-та, 1976. 188 с.; Уголовное право. Общая часть / под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова. М.: Норма, Инфра-М, 1997. 516 с.
Грибков Александр Васильевич, канд. юрид. наук, доц., зав. кафедрой, aghaus@yandex.ru, Россия, Тула, АНО ВО Институт законоведения и управления ВПА.
Воронова Оксана Сергеевна, канд. юрид. наук, доц. кафедры, ksushaj2009@,mail.ru, Россия, Тула, АНО ВО Институт законоведения и управления ВПА
CONSENT OF THE VICTIM AS A CONDITION OF EXEMPTION FROM CRIMINAL LIABILITY
AND PUNISHMENT
V.A. Gribkov, O.S. Voronova
The questions of use in the criminal legislation of the Russian Federation of the consent of the victim to harm as a condition of release of the guilty person from criminal liability at Commission of the crime provided by Art. 122 of the criminal code of the Russian Federation and release from punishment at Commission of the crime provided by Art. 134 of the criminal code are considered. Features of use of the consent of the victim at release from criminal liability and punishment in the specified cases are shown. The conclusions about the discrepancy between the use of the consent of the victim as a condition of exemption from criminal liability General conditions of the institution.
Key words: HIV infection, exemption from criminal liability, release from punishment, consent of the victim, age of consent.
Gribkov Alexander Vasilyevich, Cand. legal Sciences, Assoc., Head. Chair, aghaus@yandex.ru, Russia, Tula, Autonomous Non-Profit Organization of the Institute of Jurisprudence and Management All-Russian Police Association.
Voronova Oksana Sergeevna, Cand. legal Sciences, Assoc. Department, ksushaj2009@„mail.ru, Russia, Tula, Autonomous Non-Profit Organization of the Institute of Jurisprudence and Management All-Russian Police Association.
УДК 343.98
К ВОПРОСУ ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О СОЕДИНЕНИЯХ МЕЖДУ АБОНЕНТАМИ И (ИЛИ) АБОНЕНТСКИМИ УСТРОЙСТВАМИ В КАЧЕСТВЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ТАКТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ
Р.А. Дерюгин
На основе теоретических положений и имеющихся научных публикаций, автором выдвинута и проанализирована гипотеза о возможности использования в процессе расследования преступлений тактической операции с одноименным названием следственного действия, предусмотренного статьей 186.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Ключевые слова: информация, тактическая операция, абонент, абонентское устройство, взаимодействие, тактическая задача.
Массовая глобальная информатизация, технические и технологические возможности общества в использовании информации, а также высокий спрос на широкий спектр информационных продуктов обусловили становление информационного общества, неотъемлемой составляющей которого является
70
