CC BY
47
УДК 342.761 ББК 67
© 2018 г. В. М. Смирнова,
преподаватель кафедры административного права и процесса Нижегородской академии МВД России. E-mail: [email protected]
АСПЕКТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ЮРИДИЧЕСКОГО СОГЛАСИЯ ГРАЖДАН
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Статья посвящена реализации основных правовых гарантий человека и гражданина через юридическое согласие в Российской Федерации. Рассматриваются вопросы согласия потерпевшего в уголовном праве, в медицинской сфере. Произведен анализ различных нормативно-правовых актов, регламентирующих юридическое согласие потерпевших в законодательном процессе. Сделана попытка сформулировать определение юридического согласия потерпевшего.
Ключевые слова: юридическое согласие, согласие потерпевшего, дееспособность, причинение вреда, эвтаназия, распоряжение правами.
V. M. Smirnova - Teacher of the Department of Administrative Law and Process of the Nizhny Novgorod Academy
of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
ASPECTS OF THE IMPLEMENTATION OFTHE LEGAL CONSENT OF THE CITIZENS
OFTHE RUSSIAN FEDERATION
The article is devoted to the implementation of basic legal guarantees of a person and a citizen through legal consent in the Russian Federation. The questions of consent of the victim in criminal law, in the medical sphere are considered. The analysis of various normative legal acts regulating the legal consent of victims in the legislative process. An attempt is made to create a definition of the legal consent of the victim.
Keywords: legal consent, consent of the victim, capacity, harm, euthanasia, disposal of rights.
Гарантия прав и основных свобод любого гражданина Российской Федерации регулируется основным источником правового государства - Конституцией РФ.
Возникает закономерность правовых ограничений основных прав и свобод, которые успешно реализуются государством на основе добровольного согласия лиц, которое может принимать форму юридического разрешения, соглашения.
В уголовно-правовой науке дается правовая характеристика не только противоправным действиям лиц, связанным с нарушением наиболее важных гражданских прав человека, или тех, которые являются неотчуждаемыми правами, принадлежащими человеку от рождения, либо с нарушением универсальных прав, охраняемых государством, а также последствиям добровольного согласия человека (потерпевшего) на такое нарушение [1].
Исследовать вопросы юридического согласия необходимо при защите субъективных прав, таких как право на жизнь, здоровье, физическую свободу и др., которые находятся в свободном распоряжении человека и гражданина Российской Федерации.
Обязательно различать деяния, формально нарушающие права отдельного граждани-
на, но не являющиеся противоправными при наличии добровольного согласия. Как нельзя лучше по этому вопросу высказался в Древнем Риме Ульпиан в 47 книге Дигестов: «Wulla juria est, quai in Yolent viat» («Что произошло по воле потерпевшего, неправом не является») [2].
Согласие потерпевшего на причинение ему какого-либо вреда можно рассмотреть и как обстоятельство, исключающее уголовное преследование. Хотя при анализе нормы эта трактовка неоднозначна.
Вопросам согласия уделялось внимание в различных эпохах и государствах. Согласно точке зрения крупнейшего криминалиста викторианской Англии Дж. Стифена, который в «Дигестах уголовного права» [3] уделил внимание вопросу согласия и рассматривал его как свободное выражение понимающего и осознающего природу согласия человека, который может руководить своим волеизьявле-нием. При этом автор разграничивает и отрицает применение форм согласительных процедур при совершении преступления против жизни и причинения тяжкого вреда здоровью.
Одной из часто встречающихся форм реализации согласия в России признается раз-
решение либо дозволение. При изучении вопроса о праве гражданина распоряжаться своим здоровьем, материальными благами и ценностями, иными неимущественными правами, приходим к выводу о том, что регулирование сферы возникающих правоотношений происходит непосредственно через юридическое согласие. Рассматривая согласие как разрешение, при наличии которого устраняется противоправность деяния, необходимо отметить, что в Российской Федерации правовая дозволенность распоряжаться определенным благом (правами) распространяется на имущество, целый ряд неимущественных прав, здоровье лица в определенных пределах. Но не может на жизнь. Согласие потерпевшего на причинение ему вреда как обстоятельство, исключающее преступность деяния, является одним из наиболее дискуссионных вопросов в современном уголовном праве.
Одним из наиболее спорных вопросов в современном уголовном праве можно считать, согласие потерпевшего на причинение ему вреда как обстоятельство, исключающее преступность деяния. В настоящее время общие «универсальные» нормы, касающиеся причинения вреда имуществу с согласия жертвы, содержатся в уголовном праве лишь нескольких государств.
Моральный или имущественный вред потерпевшему без каких-либо ограничений может причиняться с согласия потерпевшего, если при этом не затрагиваются права и законные интересы третьих лиц. То есть можно считать допустимым согласие в отношении юридического блага, которое признается свободно отчуждаемым.
Причинение же вреда при других обстоятельствах является уголовно наказуемым. Анализ судебной практики, основанной на нормах уголовного права, исходит из того, что любое причинение телесных повреждений по просьбе (с согласия потерпевшего) не освобождает от уголовной ответственности. А если действия человека подпадают под признаки конкретного преступления, то согласие потерпевшего не исключает наступления уголовного преследования по закону.
Основным критерием для возникновения юридического согласия выступает так называемое предварительное согласие, обязательное до совершения деяния, в противном случае его употребляют в виде прощения для
виновного со стороны потерпевшего, но не государства, примирения с ним.
Видимо, следующим шагом является то, что разрешение (согласие) может быть отражено только текстуальным образом или конк-людентным, при четком определении границ согласия на то или иное действие. Конкретным должно быть и содержание самого волеизъявления.
При этом следует помнить, что субъект права, дающий согласие на действие, всегда дееспособен, без отклонений в психике, подтвержденных медицинскими документами, и может осознавать значение разрешения (волеизъявления) на те или иные действия против своих прав. Хотелось бы обратить внимание, не останавливаясь на всех аспектах проблемы, что только свободное согласие при даче разрешения на отчуждение либо распоряжение правами и благами являются оправданными доводами к настоящей трактовке согласия, а обман, угрозы и насилие устраняют свободу волеизъявления, а значит, и применение согласия по сути.
Юридическое согласие не направляется (даже косвенно) на причинение вреда другим лицам, государственным и общественным интересам.
Согласно этому воззрению эвтаназия [4] могла бы быть рассмотрена с точки зрения применения одной из форм согласия. Однако если в некоторых зарубежных странах получил развитие особый вид туризма - «суицидальный туризм», то есть возможность уйти из жизни без юридических проволочек. Россия рассматривает эвтаназию как убийство и регулирует этот вопрос на законодательном уровне. Уголовным кодексом РФ и Федеральным законом от 21.11.2011 № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [5] предусматривается уголовная ответственность за данное деяние. Из материалов уголовных дел и статистических данных видно, что любое ее проявление квалифицируется как умышленное преступление против жизни. Анализируя мотивы к состраданию потерпевшего и личные просьбы больного помочь уйти из жизни, можно лишь воспользоваться условием смягчения ответственности, но не отменить уголовное наказание [6].
То есть считаем, что дача добровольного согласия на причинение смерти (эвтаназию) влечет противоправность деяния лица, согла-
сившегося осуществить эвтаназию, а значит, не может рассматриваться как форма юридического согласия по российскому законодательству. Продолжая рассуждения по данной тематике, стоит подробнее остановиться на том, что успех результата в распоряжении этими правами зависит не только от воли правообладателя, но и от поведения лиц, непосредственно участвующих в его реализации. Конечно, процесс ущемления прав и интересов с чьей-либо воли требует конкретной уголовно-правовой оценки.
Несмотря ни на что каждый может самостоятельно делать решения по вопросам, не связанным с причинением себе смерти, но непосредственно связанным с изменением функций своего организма и тела по медицинским или иным показаниям (проведение операции по искусственному репродуктиро-ванию, трансплантации органов и тканей, аборту), проведению иных медицинских вмешательств по добровольному согласию.
При этом в соответствии со статьей 20 Федерального закона № 323-ф3 обязательно разъяснение и письменное добровольное согласие гражданина на медицинское вмешательство либо на отказ от медицинского вмешательства. Надо заметить, что это служит необходимым условием для медицинских манипуляций различного характера.
Также хочется отметить, что существует перечень правоотношений, которые не попадают под уголовное законодательство, в ходе чего здоровью человека с его согласия причиняется вред, за что не наступает уголовная ответственность.
Например, к такого рода правоотношениям относят донорство крови и ее компонентов, также к ним могут относиться операции по трансплантации (удалению) тканей органа, искусственное прерывание беременности, медицинская стерилизация. Рассмотренные выше правоотношения не могут являться общественно опасными и рассматриваться с точки зрения неправомерности, не требуют регулирования уголовно-правовыми средствами. Как показало исследование, они не подпадают под уголовное право.
Осмысливая законодательные конструкции применения согласия, следует заметить, что в России предусмотрена реализация своего информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство через родителей или иных законных представителей.
Таким образом представляется одна из функций согласия, реализуемая через участие третьего лица. В норме закона прямо указано, когда и при каких обстоятельствах возникает такое право и в отношении кого. Например, при трансплантации (пересадке органов) несовершеннолетнему лицу. При этом при отказе одним из родителей или законным представителем в даче согласия на медицинское вмешательство, необходимое для спасения жизни ребенка, медицинская организация в одностороннем порядке обращается в суд для защиты интересов таких детей.
Другим примером может явиться обязательное извещение органа опеки и попечительства по месту жительства подопечного законным представителем лица, признанного в установленном законом порядке недееспособным, об отказе от медицинского вмешательства, необходимого для спасения его жизни, не позднее дня, следующего за днем этого отказа.
Следует отметить, что в ряде случаев медицинское вмешательство допускается и без оформления согласия гражданина либо одного из родителей или иного законного представителя. Решение о медицинском вмешательстве принимается на основании положений ч. 9 ст. 20 того же федерального закона.
Представляют интерес и данные о том, что причинение вреда человеку и его здоровью с нарушением условий, которые прописаны в законе [7], например, при проведении операций по трансплантации. А торговля органами, которые с их инициативного согласия забирают у живых доноров, рассматривается как преступление [8]. Согласно Уголовному кодексу РФ наступает уголовная ответственность и за вербовку людей с целью дальнейшего изъятия их органов и тканей (п. «ж» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ).
Подвергается также обсуждению и вопрос о признании важности широкого подхода к согласию потерпевшего как юридическому факту с выделением целого ряда различных аспектов. Во-первых, специальное условие для освобождения от уголовной ответственности - волеизъявление потерпевшего. Во-вторых, соглашение может быть и конструктивным признаком состава преступления. В-третьих, даже при отсутствии нормы, закрепляющей согласие потерпевшего, рассматриваем его лишь как обстоятельство, смягчающее уголовную ответственность.
Так, согласие потерпевшего может являться специальным условием, при котором лицо, совершившее преступное деяние, освобождается от уголовной ответственности.
Именно в таком ракурсе представляется согласие лица в примечании к ст. 122 УК РФ [9]. Кроме того, такие же нормы действуют в отношении согласия и при заражении иного лица ВИЧ-инфекцией человеком, который осведомлен о наличии у него этой инфекции. То есть в данном случае ключевую роль играет именно волеизъявление потерпевшего, его добровольное согласие подвергнуть риску себя и свое здоровье и совершить ряд действий, которые напрямую создают опасность заражения ВИЧ.
Несомненно, не каждый случай причинения вреда законным интересам и правам потерпевшего должен оцениваться как правомерный. Подтверждением выступают отдельные нормы Особенной части УК РФ, предусматривающие уголовные лишения за действия, даже при том условии, что совершались они по обоюдному согласию обеих сторон.
Смысл установления уголовной ответственности в подобных случаях в том, что нарушаются общественные интересы и имеется общественная опасность через причинение вреда, пусть и с согласия потерпевшего, его здоровью, которое как неотъемлемое право охраняется Конституцией РФ.
Другими примерами может явиться незаконное прерывание беременности (ст. 123 УК РФ) либо половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста (ст. 134 УК РФ), в которых согласие потерпевшего выступает в качестве конструктивного признака и не исключает преступности деяния.
От волеизъявления лиц зависит, как правило, квалификация преступного посягательства. Так, по ст. 111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью квалифицируем прерывание беременности при отсутствии добровольного согласия женщины на это, а изнасилование или насильственные действия сексуального характера против воли несовершеннолетнего лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста, подпадают под признаки преступлений, предусмотренных ст. 131 или 132 УК РФ соответственно [10; 11].
Говоря о согласии потерпевшего как обстоятельстве, смягчающем наказание, необ-
ходимо отметить, что специальной нормы об этом волеизъявлении в УК РФ не имеется.
Как говорилось выше, например, совершение эвтаназии квалифицируется по ст. 105 УК РФ.
А обстоятельством, смягчающим уголовное преследование, будет рассматриваться наличие мотива сострадания (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ) [12].
Более того, согласие применяется и при освобождении виновного от уголовной ответственности в связи с примирением сторон, если преступление совершено впервые и оно небольшой или средней тяжести (ст. 76 УК РФ) [13].
Некоторые исследователи склонны объяснить согласие потерпевшего с точки зрения уменьшения степени общественной опасности противоправного деяния, и это создает предпосылки обращаться с ним как с обстоятельством, смягчающим ответственность. При этом предполагают необходимость законодательной регламентации согласия потерпевшего как обстоятельства, исключающего преступность.
Считаем, что в современной действительности такое внесение изменений в законодательство было бы преждевременным. Это негативно повлияет на сложившуюся в настоящее время криминогенную обстановку в стране и послужит определенным условием для «прикрытия» преступлений данным фактором. При этом не исключено, что согласие как таковым являться не будет, ведь не исключено получение согласия с потерпевшего путем угроз, подкупа, шантажа или уговоров, то есть совершения другого преступления. Согласие потерпевшего в этом случае не устранит противоправность и общественную опасность, а наоборот. Не стоит забывать, что и в Общей, и в Особенной частях Уголовного кодекса РФ уже предусмотрены нормы права, предусматривающие освобождение от уголовной ответственности при наличии признака «согласие потерпевшего».
Подводя итог вышесказанному, разделяя взгляды других авторов на проблематику вопроса, можно дать однозначное толкование понятию «согласие потерпевшего». Это волеизъявление лица на причинение ему вреда или на поставление в известность об опасности причинения такого вреда, ибо волеизъявление, направленное на изменение юридических последствий противоправного деяния,
которое характеризуется рядом объективных и субъективных признаков правомерности. При этом субъективные признаки правомерности согласия потерпевшего необходимо определять через категории «добровольность» и «действительность» его целесообразного применения, а объективные следует рассматривать только через допустимость согласия,
Литература
1. Газданова Е. К. Согласие потерпевшего в уголовном праве: понятие, характеристика, значение: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011.
2. Дигесты Юстиниана / пер. с лат. И. С. Перетерского; ред. Е. А. Скрипилев. М., 1984.
3. Манна А. К., Ризаева Д. Э. Согласие потерпевшего, как обстоятельство исключающее преступность деяния в англосаксонской системе права // Правозащитник. 2017. № 2. URL: http://pravozashitnik.net.
4. Додонов В. Н. Сравнительное уголовное право. Общая часть: монография / под общ. и науч. ред. С. П. Щербы. М., 2009.
5. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. URL: http://consultant.ru.
6. Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с изм. и доп.). URL: http:// www.pravo.gov.ru.
7. Буряк М. Ю. Торговля людьми и борьба с ней (криминологические и уголовно-правовые аспекты): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владивосток, 2006.
его своевременность, а также конкретизацию волеизъявления. Предполагаемое определение не претендует на исчерпывающую полноту, а лишь представляет собой попытку найти общие аспекты в многообразии форм применения юридического согласия потерпевшим.
Bibliography
1. Gazdanova E. K. Consent of the victim in criminal law: concept, characteristics, meaning: dis. ... PhD in law. Moscow, 2011.
2. Digesty Justiniana / translated from the Latin of I. S. Peretersky; ed. E. A. Scripilev. Moscow, 1984.
3. Manna A. K., Rizaeva D. E. Consent of the victim, as a circumstance precluding the criminality of the act in the Anglo-Saxon system of law // Human rights Activist. 2017. № 2. URL: http:// pravozashitnik.net.
4. Dodonov V. N. Comparative criminal law. General part: monograph / under general and scientific. ed. S. P. Shcherba. Moscow, 2009.
5. Criminal procedure code of the Russian Federation. URL: http://consultant.ru.
6. Federal law of November 21, 2011 № 323-FZ «On the principles of public health protection in the Russian Federation». URL: http:// www.pravo.gov.ru mmm.
7. Buryak M. Yu. Human trafficking and the fight against it (criminological and criminal law aspects): abstract of dis. ... PhD in law. Vladivostok, 2006.
