CC BY
101Москва, Россия e-mail: ugolovnoe_pravo@list.ru
Содержание субъективной стороны легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем
Автор подробно рассматривает признаки субъективной стороны легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем согласно действующему российскому уголовному законодательству. Особое внимание уделяется возможности совершения данного преступления с неосторожной формой вины. Анализируются зарубежное законодательство и международные акты.
Ключевые слова: легализация преступных доходов, вина, неосторожность, умысел.
Khomich Oleg Valentinovich post-graduate student, peoples' friendship University of Russia (RUDN UNIVERSITY) Moscow, Russia e-mail: ugolovnoe_pravo@list.ru
Subjective side of money laundering
The author examines in detail the signs of the subjective side of money laundering in accordance with the current Russian criminal law. Particular attention is paid to the possibility of committing this crime with an imprudent form of guilt. Foreign legislation and international acts are analyzed.
Keywords: money laundering, guilt, negligence, intent.
В теории советского и российского уголовного права под субъективной стороной преступления традиционно понимается психическое отношение лица к совершенному им деянию и его последствиям [2]. Содержанием субъективной стороны выступают вина в форме умысла или неосторожности, а также мотивы и цели совершения преступления.
В доктрине не вызывает сомнения, что преступления, предусмотренные ст. 174 и 174.1 УК РФ совершаются исключительно с прямым умыслом [3]. В теории уголовного права даже существуют предложения о необходимости специально указать на умышленный характер совершенного деяния. Действительно, наличие специальной цели и формальная конструкция составов легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, при-
обретенных преступным путем указывают на единственно возможный умышленный характер совершенного деяния и прямой вид умысла.
В теоретических работах справедливо отмечается, что главным «при определении легализации выступает не способ совершения тех или иных действий, а цель - придание правомерного вида указанным денежным средствам или имуществу. Объективная сторона легализации (отмывания) преступных доходов должна включать в себя совершение любых действий с доходами, полученными преступным путем, независимо от формы и способа их осуществления, направленных на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными доходами» [7].
В постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 7 июля 2015 года № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» указано, что «цель придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем (в результате совершения преступления), как обязательный признак составов преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174.1 УК РФ, может быть установлена на основании фактических обстоятельств дела, указывающих на характер совершенных финансовых операций или сделок, а также иных сопряженных с ними действий виновного лица и его соучастников, направленных на сокрытие факта преступного приобретения имущества и обеспечение возможности его свободного оборота. Такая цель может проявляться, в частности:
а) в приобретении недвижимого имущества, произведений искусства, предметов роскоши и т.п. при условии осознания и сокрытия виновным преступного происхождения денежных средств, за счет которых такое имущество приобретено;
б) в совершении сделок по отчуждению имущества, приобретенного преступным путем (в результате совершения преступления), в отсутствие реальных расчетов или экономической целесообразности в таких сделках;
в) в фальсификации оснований возникновения прав на денежные средства или иное имущество, приобретенные преступным путем (в результате совершения преступления), в том числе гражданско-правовых договоров, первичных учетных документов и т.п.;
г) в совершении финансовых операций или сделок по обналичиванию денежных средств, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления), в том числе с использованием расчетных счетов фирм-однодневок или счетов физических лиц, не осведомленных о преступном происхождении соответствующих денежных средств;
д) в совершении финансовых операций или сделок с участием подставных лиц, не осведомленных о том, что задействованные в соответствующих финансовых операциях и сделках денежные средства и иное имущество приобретены преступным путем (в результате совершения преступления);
е) в совершении внешнеэкономических финансовых операций или сделок с денежными средствами и иным имуществом, приобретенными преступным путем (в результате совершения преступления), осуществляемых при участии контрагентов, зарегистрированных в офшорных зонах;
ж) в совершении финансовых операций или сделок с использованием электронных средств платежа, в том числе неперсонифицированных или персонифицированных, но принадлежащих лицам, не осведомленным о преступном происхождении электронных денежных средств.
Совершение указанных финансовых операций или сделок само по себе не может предрешать выводы суда о виновности лица в легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления). В каждом конкретном случае необходимо с учетом всех обстоятельств дела установить, что лицо заведомо совершило финансовую операцию или сделку с целью придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом».
Следует отметить, что в судебной практике встречаются случаи, когда суд фактически не учитывает специальную цель придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем.
Так, К.Л. признана виновной в преступлении, предусмотренного ч.1 ст. 174.1 УК РФ. Однако для квалификации действий по ст.174.1 УК РФ необходимо было установить, что названные финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом совершены в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом.
Как установлено судом в приговоре, К.Л. при покушении на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере получила деньги, из которых N рублей перечислила на погашение долга по ипотечному кредиту. Однако по делу не установлено, что при совершении вышеуказанных действий К.Л. преследовала цель отмывания денежных средств, полученных ею в результате совершения преступления, и имела умысел на их легализацию, по делу установлено, что она лишь потратила часть денег, полученных в результате совершенного ею преступления. С учетом изложенного, выводы суда о доказанности вины К.Л. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 174 УК РФ, Президиум находит ошибочными.
Другим примером ошибочной квалификации является следующий: А., используя денежные средства в сумме 1200 рублей, полученные от продажи наркотиков, приобрел в ювелирном отделе магазина золотое кольцо. Эти действия осужденного были квалифицированы судом по ч. 1 ст. 174.1 УК РФ.
Суд указал, что, исходя из требований Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступных путем, и финансированию терроризма», до приобретения золотого кольца А. должен был совершить действия по приданию деньгам, полученным от сбыта марихуаны, вида законного дохода. Однако это не было установлено ни органами предварительного следствия, ни судом и в вину ему не вменялось.
Напротив, установлено, что денежные средства осужденный использовал для личных целей - приобретения золотого украшения для сожительницы.
Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ отметила в определении, что действия А. были направлены на приобретение имущества не имели цели придания правомерности владения деньгам, полученным в результате совершения преступления, поэтому в его действиях отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 174.1 УК РФ, и дело в этой части прекратила на основании п. 2 ч.1 ст. 24 УПК РФ.
Таким образом, в судебной практике существует проблема верной квалификации при установлении цели придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем. Однако такая проблема в большей степени связана не с самой трактовкой содержания этой цели, а игнорирования ее как обязательного признака субъективной стороны рассматриваемых составов преступлений. В связи с этим прав И.Г. Тер-Аванесов, указывающий, что «обязательным признаком субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, является цель - стремление придать правомерный вид владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенных преступным путем. Наличие данного признака субъективной стороны в диспозиции нормы, предусматривающей ответственность за совершение легализации преступных доходов, отражает сущность процесса легализации» [5].
Еще один вопрос, который заслуживает внимания в части анализа проблем вины в рассматриваемых составах преступлений - это возможность расширения уголовной ответственности за счет неосторожных деяний.
Этот вопрос косвенно рассматривался в теории уголовного права. Так, А.В. Смагина отмечает, что «в российском уголовном законодательстве вопрос о вине в легализации преступных доходов решен в пользу прямого умысла, то есть преступник осознает, что совершает финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом, приобре-
тельской или иной экономической деятельности и желает их совершения, при этом цель (придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами и иным имуществом) является обязательным признаком состава преступления. Таким образом, в российском уголовном законе, в отличие от зарубежного (например, Германии, США), не криминализирована неосторожная форма вины применительно к данной категории преступлений. Придерживаясь позиции, согласно которой следует избегать криминализации неосторожных деяний в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, дабы не ограничивать свободу последней и не создавать эффекта напряженности для лиц, осуществляющих там свою деятельность, подход российского законодателя в определении субъективной стороны рассматриваемого преступления», по мнению автора, наиболее удачный [4].
На возможность установления уголовной ответственности за неосторожные случаи легализации преступных доходов указывается в международных документах. Так, в Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма (Варшава, 2005 год) сказано, что каждая Сторона может принять законодательные и другие необходимые меры, которые она сочтет необходимыми, чтобы квалифицировать в качестве преступлении?, согласно ее внутреннему законодательству, все или некоторые действия, указанные в Конвенции, в любом или всех из следующих случаев, когда преступник:
а) подозревал, что имущество является доходом, полученным преступным путем;
б) должен был предполагать, что имущество является доходом, полученным преступным путем.
Фактически этот опыт был реализован в уголовном законодательстве ФРГ, в котором указано, что кто по легкомыслию не распознает, что предмет получен в результате совершения противоправного деяния, наказывается лишением свободы на срок до двух лет или денежным штрафом.
В связи с этим представляется интересным рассмотрение возможности уголовной ответственности в подобных случаях согласно российскому уго-лов ному законодательству.
1. В международных документах нет обязательств по установлению ответственности за неосторожные случаи легализации (отмывания) преступных доходов, связанные с неосведомленностью лица о преступном происхождении имущества. Более того, установление такой ответственности является скорее исключением из правил.
могут рассматриваться как совершенные по небрежности. Действительно, в том случае, если лицо не знало о преступном происхождении имущества, но, исходя из сложившейся обстановки, должно было и могло предполагать, что денежные средства и иное имущество приобретено преступным путем, с точки зрения субъективной стороны состава преступления, имеет место небрежность.
3. Ответственность за небрежную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем в современной концепции российского уголовного права представляется излишней. Такие действия не обладают достаточной степенью общественной опасности, характерной для преступного деяния. При этом в том случае, если на лице лежала обязанность проверить характер происхождения имущества, в частности, при проведении банковских операций, то такое лицо может нести административную ответственность за неисполнение требований законодательства о противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов. Уголовная ответственность в таком случае будет избыточной.
Заметим, что проведенный опрос практикующих юристов показал, что 85 процентов опрошенных выступают против установления уголовной ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, совершенную с неосторожной формой вины.
4. Невозможность наступления уголовной ответственности за неосторожную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, предполагает в качестве обязательного признака вины в рассматриваемом деянии - осознание виновным лицом преступного характера происхождения денежных средств или иного имущества. На это же обстоятельство указывается в действующем постановлении Пленума ВС РФ: при квалификации содеянного по ст. 174 или ст. 175 УК РФ суду необходимо установить, что виновное лицо заведомо знало о преступном происхождении имущества, с которым совершало финансовые операции и другие сделки, а также действия по приобретению или сбыту. При этом, по смыслу закона, лицо может быть не осведомлено о конкретных обстоятельствах основного преступления.
В целом, подводя итог исследования признаков субъективной стороны легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, заметим следующее: предложения об установлении ответственности за неосторожную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем являются
необоснованными по следующим причинам: а) излишне расширят пределы уголовной ответственности за рассматриваемое деяния; б) не являются частью международных обязательств в сфере противодействия легализации (отмыванию) преступных доходов, а являются исключением из общего правила, остающегося на усмотрение отдельных государств.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности. СПб., 2007.
2. Дагель П.С. Субъективная сторона преступления. М., 1974.
3. Русанов Г.А. Противодействие легализации (отмыванию) преступных доходов. М., 2017.
4. Смагина А.В. Легализация преступных доходов: сравнительный анализ уголовного законодательства России и зарубежных стран: дис. ...канд. юрид. наук. М., 2006.
5. Тер-Аванесов И.Г. Легализация денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем: дис. .канд. юрид. наук. Ставрополь, 2005.
6. Уголовное право. Часть Общая / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М., 2006.
7. Эм В.Ю. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем: дис. .канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004.
8. Vysotskaya N.V. et al. Mathematical modelling of the dependence of foreign direct investments on the protection level of property rights / N.V. Vysotskaya, S.N. Sayfieva, I.V. Afanasyev, A.A. Dembitsky, G.N. Nikolaeva // International Journal of Simulation: Systems, Science and Technology (IJSSST). 2018.Volume 19, Issue:6, pp. 37.1-37.3.
REFERENCES
1. Volzhenkin B.V. Crimes in the sphere of economic activity. SPb., 2007.
2. Dagel P.S. Subjective side of the crime. M., 1974.
3. Rusanov G.A. Counteraction to legalization (laundering) of criminal proceeds. M., 2017.
4. Smagina A.V. Legalization of proceeds of crime: a comparative analysis of criminal legislation of Russia and foreign countries: dis. ... kand. the faculty of law. sciences'. M., 2006.
5. Ter-Avanesov I.G. Legalization of funds and other property acquired by criminal means: dis. ... kand. the faculty of law. sciences'. Stavropol, 2005.
2018
of
Criminal law. General part / Under the editorship L.V. Inogamova-Khegai, A.I. Raroga , A.I. Chuchaeva. M., 2006. Criminal law and criminological characteristics of the legalization (laundering) of money or other property acquired by criminal means: dis. ... kand. the faculty of law. sciences'. Rostov-on-don, 2004. Vysotskaya N.V. et al. Mathematical modelling of the dependence of foreign direct investments on the proieciion level of property rights / N.V. Vysotskaya, S.N. Sayfieva, I.V. Afanasyev, A.A. Dembitsky, G.N. Nikolaeva // International Journal of Simulation: Systems, Science and Technology (IJSSST). 2018.Volume 19, Issue:6, pp. 37.1-37.3.
