CC BY
54
СОДЕРЖАНИЕ ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ЭКСПЕРТИЗ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ
А. В. Поминов
Аннотация: в статье анализируется п. 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», в котором говорится о необходимости определения целевой направленности информационных материалов путем назначения лингвистической экспертизы по материалам уголовного дела. Помимо этого, при необходимости рекомендуется привлечение психологов, историков, политологов и других специалистов.
В рамках данной статьи обозначены основные подходы в определении целевой направленности информационных материалов средствами судебной психолингвистической экспертизы, позволяющей аккумулировать знания в области лингвистики и психологии и стать продуктивным решением для суда.
Задача статьи состоит в установлении границ использования судебной психолингвистической экспертизы как комплексной по содержанию, но единоличной или комиссионной по способу организации при рассмотрении уголовных дел, связанных с экстремизмом. Выделяются основные признаки, различающие лингвистическую и психолингвистическую разновидности судебной экспертизы, приведены ключевые содержательные единицы судебной психолингвистической экспертизы.
Целевая направленность речевой деятельности характеризуется конечной и промежуточной целями, а промежуточная цель относится к речевому действию. При реализации психолингвистического подхода в производстве судебных экспертиз предметом исследования становится речевое действие, в котором, как в единице речевой деятельности, опредмечена психическая активность личности: мотивы, намерения, психические процессы и состояния, а также установки. Речевое действие включает в себя характеризующие речевую деятельность признаки: 1) предметность деятельности; 2) целенаправленность; 3) мотивированность; 4) фазная организация деятельности.
Прагматика мотивированности речи есть не что иное, как коммуникативное намерение, которое не только фиксирует участника общения, но и обозначает конкретную цель высказывания. Психолингвистическая реконструкция из речевого продукта через речевую деятельность в психическую деятельность позволяет выделить информацию о состояниях и содержании внутренних и внешних процессов субъекта, производящего речевой продукт. В результате выделенная целевая направленность, смысловое содержание и коммуникативные формы становятся продуктом судебной психолингвистической экспертизы.
Ключевые слова: судебная психолингвистическая экспертиза, речевая
деятельность, призыв, экстремизм, целевая направленность, фазы речевой деятельности.
В середине ХХ века В.И. Батовым и М.М. Коченовым было введено понятие судебной психолингвистической экспертизы. По мнению А.А. Леонтьева, в большинстве случаев задачи, решаемые психолингвистической экспертизой, требуют комплексного подхода, то есть использования знаний и в лингвистике, и в психолингвистике, и в психологии [11]. Исследования показывают, что в ходе производства судебной психолингвистической экспертизы рубежи между методами судебной лингвистики и психолингвистики диффузны [7, 22]. А.А. Леонтьев в статье «О психолингвистической экспертизе» [11] достаточно точно определил границы между двумя экспертизами — производство и распространение информации. Предметом лингвистической экспертизы является аспект, связанный с производством информации (написание текстов, статей, лозунгов и т. п.), но в делах, относящихся к экстремистской направленности, мы имеем дело и с процессом распространения этой информации, чаще всего среди неограниченного круга лиц, а этот аспект в большей степени связан с предметом психолингвистической экспертизы.
Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» определено, что при рассмотрении дел, связанных с экстремизмом, целесообразно назначать комплексную лингвистическую экспертизу; указывается, что к производству
экспертизы могут привлекаться и эксперты по специальности психология, в этом случае назначается комплексная психолого-лингвистическая экспертиза [20].
Задача данной статьи лежит в области определения судебной психолингвистической экспертизы как комплексной по содержанию, но единоличной или комиссионной по способу организации.
Анализ современных теоретических разработок в области производства судебных экспертиз, связанных с речевой деятельностью, позволяет сделать вывод о том, что возможности этого вида экспертиз далеко не исчерпаны.
Проявление речи — результат проекции психического говорящего, читающего, пишущего, воспринимающего. Речевой продукт — результат психической деятельности, где задействованы процессы, связанные с интериори-зацией и экстериоризацией внутреннего и внешнего плана действий, а также рефлексивные механизмы. Значит, в речевую деятельность включены: мотив, цель, действия, операции. И в связи с этим мы имеем дело с речью как продуктом психической активности личности, в котором опредмечены мотивы, намерения, психические процессы и состояния, а также установки [17, с. 9].
Таким образом, в ходе судебной психолингвистической, а не лингвистической экспертизы эксперт исследует текст как явление речевой деятельности как проекции психического:
• речь как продукт определенной психической деятельности человека;
• речевую деятельность как психический процесс.
Психолингвистическая реконструкция из речевого продукта в речевую, а
затем в психическую деятельность позволяет открыть огромный пласт информации о состояниях и содержании внутренних и внешних процессов субъекта, производящего речевой продукт.
Юридическое обоснование целевой направленности речевой
деятельности как объекта судебной экспертизы
Предметом рассмотрения дел экстремистской направленности могут выступать в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации (УК РФ) [22]: публичные призывы к экстремистской (ст. 280) или сепаратистской деятельности (ст. 280.1), публичные действия, возбуждающие ненависть или вражду по определенным социальным признакам (ст. 282). Во всех этих статьях прослеживается идентичность предметов рассмотрения: наличие призывов и их публичный характер. В своем постановлении Пленум Верховного Суда РФ дает разъяснения о том, что публичность — это, во-первых, любая форма обращения к другим людям; во-вторых, обращение носит побудительный характер; в-третьих, важен побудительный характер текста, а не его коммуникативная результативность. В итоге такого концептуального подхода при рассмотрении преступного деяния по данным статьям Пленум резюмирует необходимость обязательного назначения судебной экспертизы для выделения целевой направленности информационных материалов [20].
Информационные материалы — это некая совокупность знаков (символов), несущих определенную информацию. Информация — это прежде всего сообщения о чем-либо, переданные кому-
либо. Процесс передачи сообщения широко рассматривается в социальной психологии и психологии общения как кодировка и раскодировка смыслов субъектами коммуникации. Основным средством передачи сообщения выступает речевая деятельность.
Таким образом,задачами исследования становятся: определение наличия в речевом материале таких психолингвистических средств, которые характеризуют речевые высказывания как призывы к осуществлению экстремистской деятельности, а также описание целевой направленности речевой деятельности.
Определение целевой направленности речевой деятельности
Обобщение материалов уголовных дел экстремистской направленности, представленных на судебную экспертизу, позволяет отнести объекты к такому виду человеческой деятельности, как общение. В любом случае лозунг, обращение, печатная продукция, видеоролик в подобных материалах предполагают определенного или неопределенного субъекта общения — потребителя информации (реципиента). Общение предстает одновременно как реальность общественных и межличностных отношений [1, с. 59]. Человек как представитель некой социальной группы общается с другими представителями,другой социальной группы в двух ипостасях: личностной и безличной. Процесс личностного общения будет являться коммуникацией [24], а безличное общение — определяться системой общественных отношений. Опираясь на исследования
С.Э. Крапивенского, под ними будем понимать следующее: «Общественные отношения суть многообразные формы взаимодействия и взаимосвязи, возникающие в процессе деятельности между большими социальными группами, а также внутри них. И поскольку человек включен в каждую их этих групп (этнос, класс, слой внутри класса, сообщество граждан одного государства и т. д.), он выступает в качестве универсального субъективного элемента, или точнее — со-субъекта, ибо каждая такая группа есть совокупность индивидов» [10, с. 58]. Но в любом случае в ходе экспертизы мы ведем речь о едином процессе с двумя сторонами: коммуникация и общественные отношения.
В результате в процессе общения человек неизбежно проявляет свою личность и индивидуальные характеристики. Таким образом, перед экспертом-психолингвистом стоит задача выделения той самой дельты (диапазон, по Г.М. Андреевой [1]). Решение этой задачи позволяет выделить из социально обусловленной (культурно, исторически) общественной роли индивидуальные характеристики, индивидуальные аспекты, которые реципиент воспринимает.
Важным в исследовании процесса общения становится коммуникативное влияние, которое возможно тогда, когда коммуникатор и реципиент понимают и принимают информацию в сходных полях значения информации [1], «говорят на одном языке». Коммуникативное влияние предстает как ключевое средство, с помощью которого коммуникатор транслирует целевую направленность.
Таким образом, целевая направленность речевой деятельности означает, что «любой акт речевой деятельности характеризуется конечной, а любое речевое действие — промежуточной целью» [13, с. 66], выраженной в коммуникативном влиянии, достижение которой, как правило, планируется субъектом заранее.
Речевая деятельность как объект психолингвистического исследования
Большинство современных исследований рассматривают речевую деятельность в контексте общения. Мы склонны согласиться с мнением А.А. Леонтьева о том, что речевая деятельность обладает инструментарным характером,разворачиваясь в иных видах деятельности [12].
Л.С. Выготский в своих исследованиях характеризует речевую деятельность предметным мотивом, целенаправленностью, а также фазностью построения: ориентировки, планирования, реализации речевого плана, контроля [2, 14]. Основываясь на его исследованиях, А.А. Леонтьев считает, что, являясь инструментом деятельности субъекта, речевая деятельность включает в себя отличительный признак — целенаправленность [13]. Ученый выделяет две единицы речевой деятельности: элементарное речевое действие и речевую операцию [13, с. 65]. Эти две единицы целесообразно назвать предметами психолингвистического судебного исследования. Они включают в себя характеризующие речевую деятельность признаки: 1] предметность деятельности; 2]целенаправленность; 3] мотивированность; 4] фазная организация деятельности [13].
Предметность. Предмет деятельности предстает с двух сторон: «первично — в своем независимом существовании, как подчиняющий себе и преобразующий деятельность субъекта, вторично — как образ предмета, как продукт психического отражения его свойств, которое осуществляется в результате деятельности субъекта и иначе осуществиться не может» [16, с. 143]. Таким образом, осуществляя психолингвистическую судебную экспертизу речевой деятельности для определения ее целевой направленности, мы должны понять и описать предмет деятельности автора текста.
Целенаправленность речевой деятельности. В философских исследованиях одним из ключевых проблемных вопросов выступает совокупность индикаторов, позволяющих отличить целенаправленность от нецеленаправленности. Целенаправленное поведение, речевая деятельность неразрывны с поведением личности и характеризуется такими признаками: пластичность, гибкость, способность достигать одной и той же цели различными способами, основываясь на различных начальных условиях [26]. Современные исследования выделяют два вида поведения человека: нецеленаправленное и целенаправленное. При этом всякое произвольное действие человека следует определять как целенаправленное, то есть допускающее, что если человек совершает произвольное действие, то он произвольно выбирает цель, а не движение [21].
Пластичность — это определенное по рисунку и ритму движение человеческой психики, отражающее его духовный и внутренний мир. Пластичность
деятельности — это ее предметность, которую следует рассматривать как отражение объективных свойств предметов, в том числе субъекта действий [9]. Критерием пластичности становятся раскрытость предметности текста, широта представленности семантики предметности. Именно пластичность текста влияет на охват широкого спектра реципиентов, так как позволяет реципиентам с разным набором декодификаторов осуществить понимание текста, то есть вступить в коммуникацию.
Гибкость — это умение, способность личности изменить способ своих действий в зависимости от изменения целей деятельности и (или) условий, в которых она осуществляется [18]. В речевом акте гибкость отражена в различных формах отношения автора текста к объекту, что также позволяет включить в коммуникацию широкий круг реципиентов.
Мотивированность речевой деятельности проистекает из потребност-ного уровня субъекта. Мотив субъекта предстает перед исследователем как интериоризированая в речи опредме-ченная потребность. Мотивированность речи в ее прагматике определяется целями и задачами речевой деятельности — намерением субъекта, его потребностями, ценностно-смысловым содержанием, мотивами и конкретными установками [8]. Не всегда мотив предстает перед исследователем в открытом виде, так как претерпевает искажение формы своей сути в процессе интериоризации смыслов в слова и речевые конструкты.
Фазное строение речевой деятельности предполагает наличие трех фаз,
которые на разных этапах судебной экспертизы раскрывают ту или иную сторону объекта исследования [5].
Первая фаза — мотивационно-побудительная, суть которой составляет содержание мотивационно-волевой сферы личности. Ключевой единицей фазы становится направленность психической активности субъекта речевой деятельности. Так как в конечном итоге мы ведем речь об акте общения, то ключевым компонентом речевой деятельности выступает коммуникативное намерение, которое не только фиксирует участника общения, но и обозначает конкретную цель высказывания.
Вторая фаза — аналитическая. В ней развернуты процессы проектирования, программирования и планирования деятельности, имеющие прямое касательство к судебному исследованию в части восприятия речи, так как она представляет собой процесс интерио-ризации плана действий [3].
Третья фаза речевой деятельности — исполнительная и регулирующая. Как мы уже показывали в предыдущих исследованиях, активными становятся «два параллельных пространства психического — реализация высказывания (другая сторона, восприятие их) и рефлексивная деятельность, направленная на осмысление, контроль, понимание и регулирование сказанного (воспринятого)» [19, с. 4].
Приведенная схема структуры деятельности представляет собой последовательность фаз и описывает процесс порождения речевого действия, следовательно, в ходе судебного исследования она может быть реконструирована, восстановлена и описана как процесс.
О предмете психолингвистического судебного исследования
Рассматривая речь с позиции де-ятельностного подхода, мы склонны определить ключевой предмет судебного психолингвистического исследования — речевое действие. При его исследовании анализу будет подвергаться речевое высказывание, которое выступает по отношению к нему формой [14]. В исследованиях в речевых высказываниях выделяют две психолингвистические единицы (одиночные и развернутые), проявляющиеся в двух единицах языка — предложении и тексте (соответственно) [13].
По коммуникативной направленности речевые высказывания подразделяются: 1) на высказывания, служащие для передачи новой информации; 2) высказывания, цель которых — получение необходимой информации (на уровне отдельных высказываний им соответствуют вопросительные предложения); 3) высказывания — побуждения к неречевым и речевым действиям (или императивные высказывания); 4) высказывания-умозаключения [4, с. 54]. В рамках проведения судебного исследования необходимо определить вид высказывания по коммуникативной задаче.
В современной психолингвистике выделяют два компонента: что человек хотел выразить, его намерение («означаемое»), и что нашло отражение в речевом высказывании («означающее»). [4; 6; 13] Центральными задачами речевой деятельности выступают: осознание отражения мысли в языковых конструктах; осознанный отбор; целенаправленное оперирование речевы-
ми высказываниями; [4; 15] и «смысловой контроль» (мыслительной рефлексии). В совокупности реализации эти задачи предрешают осознанность и целенаправленность речевой деятельности. [6; 12]
Основой методологии исследования речевых продуктов в судебной психолингвистики является:
1) положение о том, что целью продуктивной речевой деятельности является: придание мыслям определенных форм и образов и их выражение в определенных языковых конструктах, для рецептивных видов — воспроизведение заданной другим цели [4];
2) утверждение, что задачей речевой деятельности является осознание отражения мысли в адекватных языковых конструктах, в осознанном отборе и целенаправленном оперировании речевыми высказываниями [4, 14];
3) наличие в речевой деятельности «смыслового контроля» (мыслительной рефлексии)предполагает осознанность и целенаправленность речевой деятельности [6, 12].
Таким образом, определяются основные задачи судебной психолингвистической экспертизы информационных материалов:
1) определение содержания целевой направленности (коммуникативного намерения);
2) выделение смыслового содержания («означаемого») речевого действия;
3) исследование характера использованной коммуникативной формы (лексико-грамматическое оформление речи).
Литература
1. Андреева Г.М. Социальная психология : учеб. для вузов. М.: Аспект Пресс, 2001. 290 с.
2. Выготский Л.С. Мышление и речь // Собр. соч. Т. 2. М.: Педагогика, 1982. 504 с.
3. Гальперин П.Я. Введение в психологию. М.: Книжный дом «Университет», 1999. 332 с.
4. Глухов В.П, Ковшиков В.А. Психолингвистика. Теория речевой деятельности. М.: АСТ, 2007. 318 с.
5. Емелин В.А. Терроризм как патологическая форма обретения идентичности в условиях информационного общества // Прикладная юридическая психология. 2010. № 4. С. 36-43
6. Зимняя И.А. Лингвопсихология речевой деятельности. М. ; Воронеж: Моск. психолого-социал. ин-т, НПО «МОДЭК», 2001. 432 с.
7. Иваненко Г.С. Лингвистическая экспертиза в процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации : монография. Челябинск: Полиграф-Мастер, 2006. 228 с.
8. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. 7-е изд. М.: Издательство ЛКИ, 2010. 264 с.
9. Комарова С.Л. Оптимизация отношений субъектов политической деятельности : дис. ... канд. психол. наук. М., 2002. 18 с.
10. Крапивенский С.Э. Социальная философия : учеб. для гуманит.-соц. специальностей вузов. 3-е изд., испр. и доп. Волгоград: Комитет по печати, 1996. 352 с.
11. Леонтьев A.A. О психолингвистической экспертизе // Методология современной психолингвистики : сб. ст. М. ; Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2003. С. 58-70.
12. Леонтьев A.A. Общение как объект психологического исследования // Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука, 1975. С. 106-123.
13. Леонтьев АА. Основы психолингвистики. 3-е изд. М. ; СПб.: Смысл ; Лань, 2003. 287 с.
14. Леонтьев A.A. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М.: Красанд, 2010. 332 с.
15. Леонтьев A.A., Рябова Т.В. Фазовая структура речевого акта и природа планов // Планы и модели будущего в речи (материалы к обсуждению). Тбилиси: Мецниереба, 1970. С. 27-32.
16. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения : в 2 т. М.: Педагогика, 1983. Т. II. 320 с.
17. Леонтьев А.Н. Общее понятие о деятельности // Основы теории речевой деятельности. М.: Наука, 1974. C. 5-20.
18. Маклаков А.Г Общая психология. СПб: Питер, 2001 — 592 с.
19. ПоминовА.В.Комплексная психолингвистическая экспертиза книги В.М. Тименчик «Семья у нас и у других» // Современные научные исследования. Вып. 2. Концепт. 2014. ияи ИИрУ/е-koncept.ru/2014/54923.htm (дата обращения: 15.01.2015).
20. О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности : постановление Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 28 июня 2011 г. № 11. и^ : http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_115712/ (дата обращения : 06.12.2014)
21. Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине // А. Розенблют, Н. Винер, Дж. Бигелоу. Поведение, целенаправленность и теология. 2-е изд. — М.: Наука, 1983. 344 с.
22. Соснин В.А. Проблема мотивации терроризма в мировой исследовательской практике //
Прикладная юридическая психология. 2009. № 3. С. 18-30.
23. Уголовный кодекс Российской Федерации [по состоянию на 15 июля 2013 г]. М.: Экс-мо, 2013. 224 с.
24. Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л.Ф. Ильичёв [и др.]. М.: Сов. энциклопедия, 1983. 840 с.
25. Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации / под ред. М.В. Горбаневского. 2-е изд., испр. и доп. М.: Галерея, 2002. 336 с.
26. Энциклопедия эпистемологии и философии науки / под ред. И.Т. Касавина. М.: Канон+ ; Реабилитация, 2009. 1248 с.
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ПОЖИЗНЕННОГО ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ И УСЛОВНО-ДОСРОЧНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ НЕГО
Д. В. Горбач, С. В. Строилов
Аннотация: в данной статье проводится анализ возможных проблем, которые могут возникнуть при применении на практике институтов пожизненного лишения свободы и условно-досрочного освобождения от него, рассматриваются предложения по совершенствованию уголовного законодательства РФ, касающегося регламентации указанных институтов.
В настоящее время в судебной практике России нет опыта применения данного института уголовного права в силу известных причин. Но, в свою очередь, в судебной практике зарубежных стран существует огромный опыт исполнения наказания в виде пожизненного лишения свободы и условно-досрочного освобождения от него.
Кроме того, при применении на практике судами данной нормы могут возникнуть проблемы, так как судьи будут руководствоваться только своим субъективным мнением при разрешении ходатайства об условно-досрочном освобождении, поданном осужденным или его адвокатом. На взгляд авторов, следует более тщательно изучить и разработать уголовное законодательство Российской Федерации, регламентирующее исполнение уголовного наказания в виде пожизненного лишения свободы и условно-досрочное освобождение от него.
Ключевые слова: условно-досрочное освобождение, уголовное законодательство, пожизненное лишение свободы, тяжкое или особо тяжкое преступление, ходатайство.
