CC BY
12
СМЫСЛОПЕРЕЖИВАНИЕ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ
А.А. ПОЛЯКОВА
Кафедра иностранных языков Сочинского филиала Российского университета дружбы народов Ул. Куйбышева, 32, 354341 Сочи, Россия
В статье делается попытка анализа смыслопереживания как фактора развития языковой личности в образовательном пространстве вуза в контексте диалога культур. Смыслопереживание рассматривается здесь как созидательный, ценностно-образующий процесс, представляющий собой своего рода «эмоциональное мышление» личности и направленный на становление личности в культуре.
Новую ситуацию в мире, в том числе в мире образования, составляют сегодня два фактора: неопределенность, с одной стороны, ориентация на будущее, - с другой. Под неопределенностью здесь следует понимать «неопределимость» ключевых параметров «социогенной среды». В создавшихся условиях происходит коренная смена традиционных ценностей: поощряться будут познавательные способности и образованность, станет востребованным другой тип личности, - личность, способная и готовая к жизни в многонациональной, поликультурной среде.
Существует позиция, согласно которой личность представляет собой некое «идеальное тело», пребывающее в трехмерном пространстве, плоскости которого: бытие человека в его повседневной деятельности; культура как система значений, программ, норм и правил; смыслы как динамические системы сознания. Мир культуры в многообразии его символических систем (и систем ценностей, в этих символах выраженных) во многом определяет характер всех видов человеческой деятельности, в том числе и таких, которые кажутся независимыми от культуры: экономическая деятельность, естественная наука и другие. Личность, «присваивает культуру», порождая в своей душе личностные смыслы, в процессе ориентации на те из ценностей, которые обеспечивают значимую смысловую взаимосвязь различных форм человеческой жизнедеятельности.
В науке различают следующие формы существования ценностей:
- общественные идеалы;
- предметно воплощенные ценности;
- личностные ценности.
Общественные идеалы, которые относятся к категории «социальных представлений», являясь неотъемлемой частью объективного уклада общественного бытия конкретного социума и отражая опыт его жизнедеятельности, не могут
быть познаны непосредственно. «Более прямым и адекватным выражением ценностных идеалов, - указывает Д.А. Леонтьев, - служат их зафиксированные в культуре предметные воплощения» [Леонтьев, 1996]. Воплощением ценностных идеалов может выступать либо сам процесс деятельности, либо ее продукт (деятельность). Совокупностью же таких продуктов и является материальная и духовная культура человечества, реализованная, воплощенная ценность, а не сама ценность, как таковая или «факт + ценность».
Личностные ценности представляют собой внутренний мир личности. Формируясь, как и потребности, в индивидуальном опыте субъекта, личностные ценности отражают, однако, не столько динамические аспекты самого индивидуального опыта, сколько аспекты социального и общечеловеческого опыта, присваиваемого индивидом. Личностные ценности, как и ценности социальные, существуют в форме идеалов, т. е. «моделей должного». У А.И. Яценко идеал выступает как «мысленный образец совершенства», «норма, к которой следует стремиться как к конечной цели деятельности» [Яценко, 1977, с. 153]. К. Клакхон отмечает, что ценность является характеристикой не любого желания или предпочитаемого объекта или способа поведения, а такого, который является желательным, то есть желание или предпочтение которого обосновано с точки зрения определенных стандартов или критериев - личных или общественных. При этом критерии желательности желаемого определяются его совместимостью с целями и направленностью развития как личности, так и социальных групп и социокультурных систем. Для К. Клакхона функциональная роль ценностей связана с самим фактом жизни человека в обществе. Необходимость существования ценностей он объясняет следующим образом: «...Без них жизнь общества была бы невозможна; функционирование социальной системы не могло бы сохранять направленность на достижение групповых целей; индивиды не могли бы получить от других то, что им нужно в плане личных и эмоциональных отношений; они бы также не чувствовали в себе необходимую меру порядка и общности целей» [К1иск1юп С., 1951, р. 425.].
Таким образом, культура представляет собой область смыслов в широком понимании, в том числе языковых и речевых (С.Б. Боброва). Конкретный путь генезиса смыслов, их конкретные, уже сформировавшиеся структуры могут быть разными в тех или иных культурах, в зависимости от объективных возможностей получения познавательного опыта, или же они могут быть представлены в одном языке с точки зрения иной смысловой перспективы, по сравнению с другим языком («языковая картина мира»). Однако любое человеческое сообщество проходит универсальный путь от становления первых контактов сознания с предметами окружающего мира до формирования их смысловых эквивалентов в сознании. Смысловой аспект предполагает адекватное осмысление ситуации в более общем культурном контексте, оценку такого рода ситуаций. В сфере общекультурной компетентности основным является определение ситуаций, требующих общекультурной подготовки, среди которых можно выделить следующие: ситуации по соответствующим дисциплинам и областям знания, по задействованным ценностям, по обеспечивающим социальным институтам и т. д.
Вместе с тем, культура - это не только система идеальных феноменов, использующихся в процессе сознательной деятельности людей, но и «система
создания, хранения, использования и передачи информации» (Ю. Лотман). Приобщаться к ценностям культуры, как классической, так и современной, мы можем лишь с помощью языка, потому что «из всех аспектов культуры, язык, несомненно, первым достиг высоких форм развития» (Э. Сепир).
Понятия «язык» и «культура» являются базовыми для лингвокультуроло-гии. Однако лингвокультурологический аспект описания языка во взаимодействии с культурой по своей концептуальной сути выходит за рамки привычных лингвометодических подходов, так как, по нашему мнению, в нем сформулирована качественно новая парадигма лингвистического образования, в которой изучение иностранного языка является важнейшим педагогическим средством развития личности обучаемого, ее потенциала. В этом смысле с понятиями «язык» и «культура» тесно связаны такие понятия, как «языковая личность», «языковое сознание».
Связь между языком и личностью можно увидеть в том, что каждый «естественный» язык является носителем языкового сознания данной языковой общности и в этом смысле также представляет собой языковое сознание, которое складывается из языковых сознании его категорий - это, с одной стороны, с другой - каждая языковая личность в определенной мере также является носителем языкового сознания. Языковое сознание каждой лексической и, особенно, грамматической категории представляет собой совокупное значение всех ее форм, число которых всегда ограничено, в четком соотнесении с условиями их применения (П.Я. Гальперин).
Рассматривая язык как стержневую характеристику личности, можно сделать вывод о том, что целью функционирования педагогической системы является духовное формирование и развитие языковой личности путем создания и обогащения (приращения) не только ее тезауруса (где объем воспринятой информации должен быть равен объему информации, переданной прямо или опосредованно через письменные тексты или другие носители языка), но и эмоционально-волевой, чувственной сфер.
Языковая личность начинается по ту сторону обыденного языка, когда в игру вступают интеллектуальные силы, и первый уровень (после нулевого) ее изучения - это выявление, установление иерархии смыслов и ценностей в ее картине мира, в ее тезаурусе (по Ю.Н. Караулову).
Развитие языковой личности, ее становление в культуре - это процесс динамический, напряженно-рефлексивный, направленный на определенный идеал. Личностные смыслы здесь представляют собой не абстрактное, а вполне конкретное, субъективно значимое, эмоционально окрашенное переживание. Чтобы обнаружить себя, смысл не столько выступает в образах, значениях и знаках, сколько совершается с их помощью: если на уровне значения и знака сокрытое содержание символа может быть познано, то на уровне личностного смысла - только интуитивно понято. Личностный смысл наделен чувственной тканью, которая ярко представлена в символическом образе. Переходя в символ, предметный образ становится «прозрачным» для смысла. Смысл же осуществляет себя в образе, как своего рода «динамические тенденции», «увлекающие» в бесконечность смысловой перспективы.
Феноменология как интепретативная концепция сознания проводит философский анализ смыслообразования на основе глубоко продуманных понятий и
методов. Кроме того, к анализу привлекаются многие лингвистические понятия, поскольку анализ смысла (феноменов сознания) начинается с поверхностного уровня - высказываний и текстов. Анализ основывается на одной из аксиом феноменологии: выражать смыслы с помощью языковых знаков тождественно невербальному акту смыслообразования. В этой связи особый интерес представляет собой позиция Д.Б. Зильбермана, согласно которой, «значения, приписываемые чувственным впечатлениям, определяются символическим опытом и обучением человека, т. е. составляют часть процесса культурной традиции» [Зильберман, 1996, с. 80].
Символы, обладающие традиционно признанными в данном обществе значениями, образуют прагматическую структуру языка этого общества. Значения символов устанавливаются по социальной договоренности, т. е. они не имманентны. Это означает, что символ никогда не бывает объектом восприятия, но лишь предметом знания. Вычленение из символов их значений, предметное обособление их знаковой и значащей природы составляет субъективное содержание познавательной деятельности. Язык, разумеется, включает грамматические правила, предписывающие как конструировать предложения и строить аргументацию. Именно это «нрагматико-деонтическое» свойство языка делает возможным общение. Уже вторичным образом, благодаря языку, люди могут обмениваться знаками, накапливая опыт взаимообучения (Д.Б. Зильберман).
Таким образом, с понятием языковой личности тесно связано понятие текстовой деятельности. Процесс обучения базируется на изучении, интерпретации, порождении и усвоении текстов. Под текстом понимается языковое выражение, способное выполнять знаковую и коммуникационную функции (Н.Л. Мусхелишвили, Ю.А. Шрейдер). Знаковая функция текста предполагает возможность использовать текст в качестве знака некоей внеязыковой сущности, которая в определенной знаковой ситуации является денотатом или значением этого текста. Коммуникативная функция, соответственно, подразумевает соотнесение адресатом определенного текста с «денотатом» и получение о нем необходимой информации. Речь идет о том, чтобы ввести понятие осмысленности текста, т. е. его потенциальной интерпретируемости как описания некоторого объекта, ситуации или процесса, «модус» существования которого может быть самым разным: от предмета, существующего в пространстве и времени, до произвольно воображаемых сущностей.
В логической семантике в контексте «смысла» и «значения» рассматриваются тексты-имена и тексты-утверждения. В работе Г. Фреге «Смысл и денотат», оказавшей влияние на все дальнейшее развитие логической семантики, значение имени определяется как реальный объект, обозначаемый этим именем. Слово «значение» в отечественной литературе принято заменять термином «денотат», в то время как в немецких источниках употребляется слово «Bedeutung» (значение). Таким образом, значением текста, который служит именем некоторого объекта, оказывается некий одушевленный или неодушевленный предмет, принадлежащий реальному миру. Если же такой предмет не существует или существует лишь в воображении, то соответствующий текст-имя значения (или денотата) не имеет (данная точка зрения отчетливо выражена при обсуждении вопроса о том, имеет ли денотат имя «Одиссей» в контексте произведений Гомера) [см.: Фреге Г., 1977, с. 181-210]. В связи с этим Г. Фреге предлагает для
знаков, обозначающих воображаемые предметы, использовать особое название, например, «изображения».
Обычно текст описывает некую реальную ситуацию или ход событий. В этом случае возникает соблазн считать это реально имеющее место в жизни положение дел значением текста, а смыслом текста считать его отношение к значению как к некой описываемой им реалии. Но тексты, как указывалось выше, также часто выражают предметы и ситуации, не обладающие реальным существованием в буквальном смысле этого слова. Текст может описывать предположительную или будущую реальность, может выражать отношение автора к этой реальности. Наконец, текст может описывать то, что существует лишь в воображении автора как некий образ, лишь частично воплощенный в словах, и даже не вполне осознанный. Такой текст не имеет значения (по Г. Фреге), хотя такие тексты могут восприниматься нами как осмысленные, т. е. обладающие вполне определенной семантикой. «Принципиальный вопрос, - как утверждает Ю.А. трейдер, - состоит в том, обладает ли внеязыковая сущность, являющаяся значением данного текста, независимым от этого текста существованием?» [Мусхелишви-ли, Шрейдер, 1997, с. 81]. Наиболее ярким примером того, что сам текст создает ранее (т. е. до появления текста) не бывшие значения, служат так называемые перформативы. Существует общее понятие текста, порождающего семантику (ТПС), которое подчеркивает важность рассмотрения онтологического статуса значения. Очевидно, значением текста может быть не только «реальная ситуация» или ход событий в реальном пространстве - времени, но и «воображаемый сценарий», у которого, соответственно, есть автор.
Абревиатуру ТПС в последующем правильнее расшифровывать как Текст, Порождающий Смысл (Н.Л. Мусхелишвили, Ю.А. Шрейдер), поскольку значение текста как важный компонент его семантики подразумевается заранее существующим в сознании автора образом или представлением, порождаемым внешними впечатлениями при активной со-работе воображения. Этот образ-значение, в свою очередь, вызывает продуцирование текста, в котором создается смысл, доступный потенциальным адресатам и, возможно, не существовавший до возникновения данного текста. Тем самым исходное значение трансформируется - оно становится потенциально доступным целому кругу адресатов, изменяя этим состояние мира. Перфомативы создают не новое значение (образ), но новую реальность, где этот образ реализуется в ранее не бывшей ситуации, т. е. словесное выражение образа приобретает новый смысл. Примером такого рода перформатива является закон, который начинает существовать после появления соответствующего текста: Ветхозаветные десять заповедей возникли как представление в сознании Моисея на горе Синай, а после их записи на скрижалях они стали действующим Законом, существенно изменившим положение дел в Мире. Закон не только создает новый смысл, но и, в ряде случаев, возможно, создает новое значение: мир, в котором закон служит ориентиром человеческих действий [Мусхелишвили, Шрейдер, 1997, с. 82].
Как отмечалось выше, восприятие текста проявляется в способности адресата воспроизвести текст с аналогичным значением. При этом значение (денотат) «существует в акте обозначения как часть сознания автора текста, как нечто существующее с этим автором в более интимном отношении, чем просто называние... Задача понимающего (адресата) - восстановить через полученный
текст столь же тесную «бытийственную» связь с автором и тем, что он обозначил в тексте» [Мусхелишвили, Шрейдер, 1989, с. 6] Смысл текста соотносится с денотатом через явную или подразумеваемую связку «есть», что выражается в «онтологическом треугольнике».
У Фреге смысл выступает как более глубокий компонент семантики, чем денотат, который в ряде важных случаев вообще может отсутствовать. В концепции Мусхелишвили-Шрейдера значение приобретает более глубокую когнитивную роль, а смысл - это лишь «неизбежно упрощенная» характеристика образа-значения (денотата), выступающего в роли «ростка», или «организатора» порождаемого текста.
Согласно данной концепции, значение есть психический феномен - образ, возникающий в сознании под воздействием каких-то впечатлений внешней или внутренней жизни, в том числе получаемых в актах коммуникации через воспринимаемые тексты. Сам по себе этот образ не вербален, но синтезируется из звуковых, зрительных, моторных, ритмических, эмоциональных и т. п. впечатлений с помощью воображен™ как некая целостная сущность, являющаяся предметом интуитивного умозрения и рациональной рефлексии.
Первоначальный «образ-росток», или «образ-организатор», бессловесен. Более того, он в определенном смысле может быть «бестелесен», то есть может не составлять сумму чувственных или даже словесных впечатлений, которые предстают в нашем сознании как конкретные и красочные чувственные образы. Образ, который здесь имеется в виду, относится к особой сфере, которую Я.Э. Голо-совкер называет итагинацией, которая есть «как бы высший орган разума, его высшая деятельность - одновременно творческая и познавательная» [Голосов-кер, 1994, с. 123]. И далее там же: «имагинация как деятельность высшего инстинкта создает и одновременно познает мир идей».
Когда текст создается как описание чувственно воспринимаемой реалии, то в качестве образа-ростка может выступать конкретный чувственный образ, возникающий под впечатлением воспринимаемой реалии. Этот чувственный образ и есть значение текста, порождаемого как описание этой реалии на основе ее видимых и представленных в чувственном образе признаков.
Обратим внимание на то, что анализ значения относится к области психологии имагинативной сферы и ее взаимодействия с механизмами порождения речи. В этой связи целесообразно упомянуть исследования Н.И. Жинкина [см.: Жинкин, 1958], связанные с предметно-образными корреляциями языка и речи.
Предлагаемая концепция показывает, что феномен порождения текстов очень важен для психолингвистики, поскольку это порождение рассматривается как многоуровневый процесс формирования текста на основе первичных вербальных фрагментов, индуцируемых образом-ростком. Грамматические характеристики порождаемого текста связаны с особенностями состояния сознания, в котором находится автор этого текста (Д.Л. Спивак).
Духовная практика направлена на созерцание «бестелесного» образа, а не на воплощение его в чувственных или словесных образах. Описание духовной практики есть «описание пути», а не «достигаемого» в созерцании образа. Можно сказать, что это описание порождается образом проходимого пути, но не образом, который достигается или ожидается в результате его прохождения. Созерцание и представление о пути к созерцанию (допускающее дальнейшую
рефлексию и вербализацию) подразумевают разные состояния сознания. Нас здесь интересует не образ в созерцании, но образ как организатор порождаемого текста. Требуется понимание того, что этот образ может быть «бестелесным» или, как пишет Я.Э. Голосовкер, «реющим, едва проступающим, чуть осязаемым», быть «едва уловимой ритмомелодикой, вибрацией ритма» [Голосовкер, 1994, с. 124]. Созерцание такого образа Я.Э. Голосовкер связывает с психологическими состояниями «волевого напора, внимания, сосредоточения себя в точке». Это состояние он называет «внутренним зрением», когда «мы не замечаем внешнего мира», а также не ощущаем собственных «органических функций», нет никакого восприятия внутреннего телесного мира - его физиологических функций. ЯЗ. Голосовкер здесь говорит о воображении (имагинации) как о высшей познавательной активности, высшего творческого напряжения, что связано с духовной сферой жизнедеятельности человека, поскольку творчество каждого отдельного субъекта, по П.А. Флоренскому, имеет смысл только в рамках божественного и всечеловеческого делания. Основная цель развития каждой личности - познание мира в процессе творчества, без отрыва от Бога и «Всечеловеческого делания» [Баскаков, 1996].
Итак, в сознании субъекта образ-росток существует как ядро, окруженное облаком вербальных фрагментов, которые субъект по своей воле может поставить под «луч рефлексии», позволяющей на основе этих фрагментов выстроить связный текст, опирающийся уже на логику (грамматику и семантику) естественного языка. Эта логика позволяет сознательно выделить и развить нужные смысловые ассоциации в исходных вербальных фрагментах. Логика языка не предопределяет порождение текста, но указывает возможности для свободного выбора выражения того значения, которым служит для текста исходный образ. Этот текст выражает образ в понятийной структуре, которую естественно считать смыслом текста. Таким образом, смысл текста лежит в сфере логики, в то время как значение оказывается психологической сущностью.
Понимание теста строится в определенной последовательности: слова, фразы, текст, смысл. Языковая семантика отражает и смысловое содержание, которое формируется по общечеловеческим законам мышления, и особенности его восприятия и интерпретации, свойственные определенному человеческому сообществу. Эти особенности проявляются в процессе номинации и определяют тот элемент языковой семантики, который A.A. Потебня назвал «внутренней формой слова».
Таким образом, текст представляет собой реализацию коммуникативного смысла в коммуникативной деятельности, являясь письменным или устным фрагментом языка, в котором отображается некоторая ситуация как относительно законченная единица содержания, способная адекватно выражать коммуникативный замысел. Текст может рассматриваться как система коммуникативных элементов, объединенных в единую замкнутую иерархическую семан-тико-смысловую структуру общей концепцией или замыслом (Ю.Э. Леви). Под коммуникативными элементами здесь понимаются не только вербальные, но и любые элементы коммуникации, участвующие в формировании текста. Достаточно культурный человек владеет словом на всех уровнях: на уровне референтного значения, как основным элементом языка, и на уровне социально-коммуникативного значения, то есть смысла, являющегося основной единицей коммуникации (Л.Г. Викторова).
Развитие языковой личности в контексте диалога культур в образовательном процессе вуза представляет собой сложное явление возвышения потребностей личности к ценностям диалога культур, моделирующих и структурирующих пространство ценностного взаимодействия личности с миром. В образовательной среде диалога культур смыслопереживание как проявление эмоциональной жизни личности отличается от конкретных, ситуационных эмоций, являющихся переживанием собственного самочувствия. Приобщение личности к ценностям диалога культур есть личностное, индивидуальное, неповторимое обнаружение безграничных смыслов мира культуры. Само смыслопереживание, являясь образовательно-поисковым диалогом личности с миром, принципиально отличается от ее познавательной, оценочной деятельности. Процедуры смыслопереживания в сфере диалога культур имеют иную природу, чем интеллектуально-логические операции, выполняемые личностью в образовательном процессе. Отличительной чертой здесь выступает отсутствие противопоставленности субъекта и объекта. Ценности диалога культур, воспринимаемые личностью, «сближаясь» с ней, «вживаются» в ткань ее сознания, эмоционально-чувственную и другие личностные структуры, вызывая позитивные или негативные эмоции.
В смыслопереживании открывается сокровенный, индивидуальный, субъективно значимый личностный смысл. В отличие от естественных эмоциональных реакций, смыслопереживание в сфере диалога культур - это процесс созидательный, ценностно-образующий, протекающий за счет «движения» духовно-душевных состояний личности. Это своего рода «эмоциональное мышление». Аксиологически наполненный образ-росток, заключающий в себе определенное знание свойств ценностей диалога культур как аксиологического объекта, есть необходимое условие для возникновения и развертывания переживания. А само переживание является организующей, направляющей силой процесса присвоения личностью ценностей диалога культур, своего рода фактором развития языковой личности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Баскаков А.Ю. Культурология П.А. Флоренского и современность // Вестник Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. - 1996. - № 5, с. 68-69.
2. Голосовкер Я.Э. Имагинативная эстетика // Символ. - 1994. - № 29, с. 123-124.
3. Жинкин U.M. Механизмы речи. - М.: Просвещение, 1958. - 369 с.
4. Зилъберман Д.Б. Традиция как коммуникация // Вопросы философии. - 1996. - № 4, с. 80.
5. Культура, культурология и образование (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. - 1997. -№ 2, с. 3.
6. Леонтьев Д.А. Ценность как междисциплинарное понятие: опыт многомерной реконструкции // Вопросы философии. - 1996. - № 4, с. 23.
7. Мусхелишвили Н.Л., Шрейдер Ю.А. Значение текста как внутренний образ // Вопросы психологии. - 1997. -№ 3, с. 79-91.
8. Мусхелишвши Н.Л., Шрейдер Ю.А. Постижение versus понимание // Семиотика: труды по знаковым системам. Вып. 23. - Тарту, 1989, с. 6.
9. Психолого-педагогические и философские проблемы смысла жизни: Материалы I— П симп.. - М.: Психологический ин-т РАО, 1997. - 232 с.
10. Степановские чтения. Проблемы межкультурной языковой коммуникации: Тез. докл. и сообщ. междунар. конф. -М.: Изд-во РУДН, 1998, с. 110-120.
11. ФрегеГ. Смысл и денотат// Семиотика и нформатика. Вып. 8. -М.. ВИНИТИ, 1977, с. 181-210.
12. Шрейдер Ю.А. Текст, автор, семантика // Семиотика и информатика. - 1976. - № 7, с. 153-169.
13. Яценко А.И. Целеполагание и идеалы. - Киев, 1977, с. 153.
14. Kluckhon С. Values and Value Orientation in the Theory of Action // Tovard a General Theory of Action / Ed by T. Parsons, E. Shils. - Cambridge, 1951, p. 425.
THE EMOTIONAL PERCEPTION OF MEANING AS THE FACTOR OF THE DEVELOPMENT OF THE LINGUISTIC PERSONALITY
A.A. POLIAKOVA
Department of Foreign Languages Sochi Branch of Russian People's Friendship University Kuibisheva str., 32, 354341 Sochi, Russia
The attempt to analyse the emotional perception of the linguistic personality in the educational space of the Higher School in the context of the dialogue of cultures is made in this article. The emotional perception of meaning is regarded here as the constructive process, forming values, which is in its kind «the emotional thought of the personality» and directed to the formation of the personality in the culture.
