CC BY
23
УДК 811.161.1 Г. А. Мольков
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2014. Вып. 3
СМЕШЕНИЕ ПРИСТАВОК пр— - И пр Н - ВО ВТОРОМ ПОЧЕРКЕ МИЛЯТИНА ЕВАНГЕЛИЯ*
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9
В статье рассматривается орфографическая аномалия во втором почерке писца Милятина евангелия, памятника древнерусского языка XII в. При последовательных правильных написаниях приставки пр-в- второй писец рукописи допускает многочисленные (примерно в половине случаев) замены приставки прн- на пр-в-. Эта особенность выделяет данные Милятина евангелия на фоне других рукописей, в которых представлено смешение этих приставок, и, вероятно, является следствием гиперкоррекции. Библиогр. 19 назв.
Ключевые слова: история русского языка, древнерусский язык, евангелие, гиперкоррекция.
CONFUSION OF THE PREFIXES прв - AND прн - IN THE WRITING OF THE SECOND SCRIBE OF THE MILJATINO GOSPEL
G. A. Molkov
St. Petersburg State University, 7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
In the article one orthographic anomaly of the second scribe of the Miljatino gospel is discussed. Writing the prefix пр-в- correctly the second scribe commits errors in the prefix прн- replacing it by пр-в-. This peculiarity of the Miljatino gospel stands out against the background of other manuscripts where the confusion of these two prefixes is observed and can be the consequence of overcorrection. Refs 19.
Keywords: history of Russian language, old Russian, gospel, overcorrection.
В статье рассматривается материал Милятина евангелия (далее — МЕ), новгородской рукописи XII в.1 Данные МЕ в целом неоднократно привлекались для изучения. Во-первых, можно выделить группу работ, использующих примеры из МЕ для иллюстрации грамматических процессов в древнерусском языке домонгольского периода (напр.: [1, с. 177, 181-183; 2, с. 8; 3, с. 132, 149, 177; 4, с. 36; 5, с. 174] и др.). Во-вторых, данные МЕ использовались рядом исследователей для реконструкции новгородского книгописания в XI-XII вв. Благодаря информации, содержащейся в приписке первого писца (л. 160), оказывается возможным отнесение МЕ к продукции Лазаревского скриптория, существование которого на рубеже XI-XII вв. в Новгороде реконструируется по косвенным свидетельствам (см. [6-10]). В данной группе работ также активно обсуждается вопрос о датировке МЕ.
При всём интересе, который вызывает МЕ у исследователей, до сих пор отсутствует подробный анализ языка и места этого памятника в Новгородской письменности. В частности, орфографические черты рассматривались в указанных работах второй группы в качестве косвенного аргумента в споре о датировке рукописи и её принадлежности продукции Лазаревского скриптория (наиболее подробный обзор в [7]). В этой ситуации неисследованным остаётся такой важный аспект языка МЕ, как особенности графико-орфографических систем писцов МЕ. В нашей статье опи-
* Исследование осуществлено при поддержке гранта РГНФ № 13-34-01009 «Древнерусские рукописи XII в.: исследование и подготовка к изданию».
1 Рукопись РНБ, Е п. 1.7.
сывается одно из ярких отличий почерка писца Б МЕ (далее — МЕ2) — нестандартное орфографическое оформление приставок пр—- и прн-. Писец Б является одним из двух основных писцов данного памятника, им переписаны л. 45-63об и л. 72-77.
Написание приставки пр—- в МЕ2 характеризуется рядом особенностей, не отмечавшихся ранее при описании других древнерусских рукописей.
Первая особенность состоит в том, что писец Б последовательно использует букву е при написании приставок пре-, предъ и в наречии/предлоге преже. Последние две категории не знают исключений, а приставка пре- дважды встречается с —, но оба примера относятся к одной и той же словоформе пр—д—л-ы (75в 22, 75г 4). В другом написании эта лексема в МЕ2 не встречается. Таким образом, если не считать лексему пр—д—лъ, последовательность писца Б в данной группе написаний достигает 100%.
Написания пре-, предъ и преже оказываются противопоставлены в орфографической системе писца Б написаниям того же праславянского сочетания ЧеН в корнях. В большинстве корневых морфем с данным рефлексом писец Б выбирает правильное южнославянское написание. Исключительно с — представлены следующие корни: тр—е-, ср—д-, мр—ж-, ур—Б-, некр—г-. Кроме того, колебания в оформлении (р— /ре) наблюдаются в корнях (^л )пр—т- (2/2) и Бр—м- (28/2). Написания с е в МЕ2 встретились также в двух корнях, представленных единичными примерами: крем- и Берег-. Возможно, в написании корня крем- оказалось важным для писца то, что слово с этим корнем относится к древнему типу склонения на *еп. Во-первых, в корне Бр—м- слова того же склонения наблюдаются два отклонения с меной —>е. Во-вторых, мена —>е поддержана в МЕ2 написанием ещё одной лексемы того же типа склонения, не относящейся к группе корней с рефлексом ЧеН/ЧеИ: все три раза через е пишется слово племА. По всей видимости, в словах *еп-склонения писец Б был менее последователен в выборе —/е. Оставшийся корень Берег- стоит особняком, так как демонстрирует полногласное написание — поБерефн. Отметим, что, несмотря на выбор е, противопоставление группе пре-, предъ, преже сохраняется.
Таким образом, из всех слов, содержащих рефлекс Чет1, последовательно вариант ре писец Б выбирает только при написании группы пре-, предъ, преже.
Судя по имеющимся описаниям древнерусских рукописей Х1-Х11 вв., последовательное разграничение пре-/пред- при написании р— в корнях для них не характерно. Всё же некоторые памятники имеют сходное разграничение, проведённое менее последовательно. Из обследованных Н. Н. Дурново текстов к таким можно отнести данные Синайского Патерика, где «часто е в приставке пре- и предлоге предъ рядом с частыми же написаниями пр—-, пр—дъ, реже е в других случаях: дреБАнъ (36), дреБы (58об.), оумретъ (76), урепнн— (85об.), трек— (120), уреБо (158 об.) и т. д., при частых написаниях с — как в тех же, так и в других основах» [11, с. 469-470]; отчасти это относится к почерку Минеи 1097 г., где «е часто, особенно в приставке пре- и в основе сред-, но — значительно чаще» [11, с. 469-470]. В Минее 1095 г. преобладающая часть случаев замены — через е приходятся на приставку (ок. 360 раз), однако при этом 40 примеров с той же заменой относятся к другим морфемам [12, с. 32]. Кроме того, схожую ситуацию, по данным И. Тота, можно наблюдать в Минее Дубровского XI в. В этом памятнике основная часть примеров с меной р— > ре в сочетаниях типа ЧеН (54 из 64) также приходится на приставку пре-, которая при этом без мены пишется реже — в 11 примерах. Приставка пр—д- в Минее Дубровского
один раз употреблена с - и один раз с е. Но ближе всего к норме МЕ2 оказывается написание наречия пр-ьже, которое, встретившись в тексте два раза, пишется с е: преже и прежде [13, с. 293-294].
Во всех упомянутых памятниках тенденция преимущественного употребления приставок пр-ь-, пр-д- и наречия пр-ьже с е проведена с меньшей последовательностью, чем в МЕ2: несмотря на явную выделенность в написании приставок, наблюдаются колебания в выборе -/е. Можно предположить, что орфографическое оформление писца Б является следующим этапом в истории функционирования рассматриваемой группы написаний по сравнению с памятниками XI в.
100%-ная последовательность при написании приставки пре-, возможно, обусловила другую яркую отличительную особенность орфографической системы писца Б, напрямую не относящуюся к рефлексам сочетаний типа *tert. Скорее, как некую орфографическую аномалию можно определить то, что в МЕ2 из 112 встретившихся примеров приставки прн- в 53 случаях (47%) писец Б пишет её в виде пре-. Фактически, у писца Б варианты пре-/прн- предстают как равноправные дублетные варианты написания этимологической приставки прн-. Выбор того или иного варианта не обусловлен лексически, так как замена прн- > пре- представлена в широком круге лексем.
Неэтимологическая приставка пре- пишется в МЕ2 в формах следующих лексем: 19 раз претн (48в 14, Мф 21: 32; 51а 20, Мф 18: 31; 53б 19, Мф 23: 35; 55б 18, Мф 24: 44; 55в 4, Мф 24: 46; 55в 19, Мф 24: 50; 57а 9, Мк 1: 9; 57б 11, Мк 1: 14; 58а 7, Мк 1: 24; 59а 7, Мк 2: 20; 60б 3, Мф 21: 38; 61в 12, Мк 3: 20; 72б 20, Мф 24: 42; 72в 11, Мф 24: 44; 73в 8, Мф 25: 27; 74а 11, Мк 7: 1; 76г 1, Мк 8: 10; 77б 3, Мф 25: 10; 77б 19, Мф 25: 13); 10 раз престоупнтн (46а 8, Мф 21: 14; 46б 9, Мф 17: 24; 47а 19, Мф 17: 19; 48б 23, Мф 21: 30; 49а 10, Мф 22: 23; 49в 20, Мф 19: 3; 56а 20, Мф 19: 16; 72г 22, Мф 25: 20; 73а 13, Мф 25: 22; 73б 5, Мф 25: 24); 8 раз преАтн (46б 10, Мф 17: 24; 46б 22, Мф 17: 25; 72г 6, Мф 25: 16; 72г 23, Мф 25: 20; 73а 14, Мф 25: 22; 73б 6, Мф 25: 24; 76г 9, Мф 25: 1; 76г 16, Мф 25: 3); 6 раз претил (48б 11, 55а 10, 59г 12, 62г 5, 63г 20, 76г 54); 5 раз пре^ъвлтн (61г 8, 72в 18, 75а 5, 75а 23, 76а 23); 4 раза пре (предлог) (46а 16, 47в 10, 55а 20, 62г 3); 4 раза преокр-ьстн (72г 8, 72г 11, 73а 4, 73а 20); 2 раза преьестн (47а 4, Мф 17: 16; 50в 17, Мф 18: 24); 2 раза преклн^нтнСА (57б 18, 60а 1); 2 раза прекосиоутнсА (60г 19, 74а 3); и по одному разу в лексемах прел-ьпнтнсА (49г 15), прешьльць (51г 14), претАжлине (56в 22), пре^однтн (57в 2, Мк 1: 16), преиоснтн (58в 7, Мк 1: 32), престльлеине (59а 13, Мк 2: 21), престльлАтн (59а 15, Мк 2: 21), преиестн (59в 20, Мф 22: 19), преплоднтн (63а 14), претефн (73г 10, Мк 6: 55), пресьд-ьтн (76б 5).
На фоне такой активной замены прн- > пре- очень существенно, что случаев обратной замены в МЕ2 отмечено только три: прндлдА/ть (45а 20, Мф 20: 19), прн/ндн (47б 8-9, Мф 17: 20), прн^однте (51г 11, Мф 23: 15). Все три примера относятся к первым шести листам МЕ2. Писец Б в дальнейшем (л. 52-63об, 72-77) совсем отказывается от этой замены. В такой ситуации следует, скорее всего, говорить не о смешении двух приставок, а об экспансии написаний пре- в сферу приставки прн-.
Аномальность подобного употребления в МЕ2 сохраняется даже на фоне тех рукописей Х1-Х11 вв., в которых наблюдается смешение приставок пр-ь-/прн-. Судя по известным нам описаниям, смешение двух приставок преимущественно однонаправленное: как правило, наблюдается замена пр-ь- > прн-, иногда при мень-
шем количестве прн- > пр—-. Только мена пр—- > прн- наблюдается в Минее 1095 г. М. Корнеева-Петрулан объясняет это тем, что, возможно, «приставка пр—- оригинала в некоторых случаях соответствовала приставке прн- в языке писца, и он, встречая в оригинале обе приставки в соответствии своей одной, мог смешивать их» [12, с. 33]. Наблюдения С. П. Обнорского над написаниями Минеи 1097 г. показывают, что в этом памятнике 12 примеров замены пр—- > прн- и только один пример обратной замены [14, с. 213-214]; в тексте Ефремовской кормчей исследователь наблюдает 12 случаев замены пр—- > прн-, четыре — замены прн- > пр—- и два — замены прн- > пре- [15, с. 50]. Р. Н. Кривко отмечает 11 примеров замены пр—- > прн- (при отсутствии обратной замены) во втором почерке Бычковско-Синайской псалтыри [16, с. 174-175]. В Музейном евангелии конца XII в. И. Тот отмечает один пример мены пр—- > прн- при отсутствии обратной мены [17, с. 245]. Наконец, в статье К. А. Максимовича, посвящённой рассмотрению смешения приставок пр—- и прн- как их функциональной нейтрализации, большинство примеров, приводимых из разных памятников, также относится к замене пр—- > прн- [18, с. 158]2.
Рассматривая написания пре- у второго писца МЕ (недифференцированно — как вместо прн-, так и вместо пр—-), Б. И. Осипов отмечает, что они встречаются «особенно часто», и ставит их в один ряд с примерами смешения приставок пр—-и прн- в Минее 1096 г. [7, с. 154]. Однако приведённые выше примеры из МЕ2 показывают, что и масштабы, и направление смешения двух приставок в древнерусских памятниках XI в. и в МЕ2 различны. Для МЕ2 можно сформулировать орфографическое правило: на месте приставки пр—- следует писать пре-, а на месте приставки прн- допустимы два написания — прн- и пре-. При такой формулировке явление прн- > пре- в МЕ2 ключевым образом отличается от приведённых примеров смешения приставок пр—- и прн- в других памятниках. Если придерживаться интерпретации К. А. Максимовича смешения как функциональной нейтрализации приставок, то замены — и н в них связаны с семантическим аспектом, со слабой дифференциацией этих приставок по значению в некоторых контекстах. Но писец Б, напротив, чётко различает обе приставки (видимо, сознательно отказываясь от замены пр—- > прн- после л. 52) и применяет к ним разные орфографические стратегии. Для МЕ2 следует говорить не о смешении пр—-/прн-, а о смешении н/е при написании приставки прн-.
Более подходящим к ситуации, наблюдаемой в МЕ2, нам представляется объяснение, которое предлагает Цв. Янакиева, рассматривая написания пр—-/прн- в Архангельском евангелии 1092 г. Она относит примеры смешения данных приставок к области гиперкорректных написаний [19, с. 24]. Примеры Архангельского евангелия, приводимые Цв. Янакиевой, содержат мену пр—- > прн-, т. е. принадлежат к той группе примеров, для которой правомерно и семантическое объяснение К. А. Максимовича. Для группы примеров писца Б (с меной прн- > пре-) при отсутствии семантической подоплёки можно предполагать их гиперкорректный характер. Хотя и при таком объяснении нужно признать, что мы имеем дело с нестандартным случаем гиперкоррекции. Писец Б не имеет каких-либо видимых оснований опасаться ошибки, например, при написании приставки частотного в тексте евангелия слова прнтъул,
2 Для мены прн- > пре- в работе К. А. Максимовича приводится только один пример с меной прнкыБдтн > прекыБдтн [18, с. 158].
так как он не ошибается в написании приставки пр-ъ-. Можно предположить, что три формы с меной пр-ъ - > прн-, встретившиеся в МЕ2, скопированы из протографа (ср. наличие примеров такой мены в памятниках XI в.). В таком случае с л. 52 писец Б перестаёт копировать подобные формы, заменяя их правильными, т. е., встречаясь с неправильным написанием протографа, делает замену прн- > пре-. Если это предположение верно, то становится понятна гиперкорректная природа указанной необычной активности написаний пре- в МЕ2. Следуя установке устранять неэтимологические написания приставки прн- в протографе, связанные с семантической близостью приставок пр-ъ-/прн-, писец Б, видимо, в силу своей недостаточной квалификации по ошибке «устраняет» и этимологические прн-.
Таким образом, писец Б проявляет гиперкоррекцию не по отношению к собственному письму, но к системе написаний данной приставки в протографе. Косвенно предложенное объяснение подтверждается и отмеченным выше фактом разграничения в МЕ2 написаний р— -/ре- между группой пре-, предь, преже и корнями с рефлексом *tert. Написание ре- оказывается вариантом, задействованным в правке, а р— - используется в словах, не требующих особого внимания при переписывании.
Литература
1. Соболевский А. И. Лекции по истории русского языка. М.: Университетская типография, 1907.
2. Шепелева Р. Д. История флексий дательного, творительного и местного падежей множественного числа имён существительных (по материалам письменности XI-XVII вв.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1972.
3. Историческая грамматика древнерусского языка. Т. I: Множественное число именного склонения / С. И. Иорданиди, В. Б. Крысько. М.: Азбуковник, 2000.
4. Историческая грамматика древнерусского языка. Т. III: Прилагательные / А. М. Кузнецов, С. И. Иорданиди, В. Б. Крысько. М.: Азбуковник, 2006.
5. Колесов В. В. Историческая грамматика русского языка. СПб.: Издательский центр «Академия», 2009.
6. Янин В. Л. Новгородский скрипторий рубежа XI-XII вв. Лазарев монастырь // Археографический ежегодник за 1981 г. М.: Наука, 1982. С. 52-61.
7. Осипов Б. И. Милятино евангелие: датировка, графика, орфография, пунктуация // Фонетика и письмо: Межвуз. сб. науч. трудов / Удмурт. гос. ун-т. Устинов, 1986.
8. Гиппиус А. А. К вопросу о новгородском Лазаревском скриптории рубежа XI-XII вв. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2007. № 1. С. 36-45.
9. Уханова Е. В. О становлении новгородского книгописания в XI — начале XII в. // Хризограф. Вып. 3. Средневековые книжные центры: местные традиции и межрегиональные связи. Труды международной научной конференции, Москва, 5-7 сентября 2005 г. / сост. и отв. ред. Э. Н. Добрынина. М.: СканРус, 2009. С. 204-237.
10. Столярова Л. В. Скрипторий рубежа XI-XII вв. — новгородский монастырь св. Лазаря // Столярова Л. В., Каштанов С. М. Книга в Древней Руси (XI-XVI вв.). М.: Русский фонд, 2010. С. 170-203.
11. Дурново Н. Н. Русские рукописи XI и XII вв. как памятники старославянского языка // Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2000. С. 391-494.
12. Корнеева-Петрулан М. Язык Служебной Минеи 1095 г. (редакция Н. Н. Дурново) // Русский филологический вестник. Т. LXXV. 1916. С. 1-42.
13. Тот И. Х. Русская редакция древнеболгарского языка в конце XI — начале XII в. София, 1985.
14. Обнорский С. П. Исследование о языке Минеи за 1097 г. Л., 1924.
15. Обнорский С. П. О языке Ефремовской Кормчей XII века // Исследования по русскому языку. Т. 3, вып. 1. СПб.: ОРЯС АН, 1912.
16. Кривко Р. Н. Графико-орфографические системы Бычковско-Синайской псалтири. II // РЯВНО. №2 (8). 2004. С. 172-202.
17. Тот И. Х. Музейное евангелие (Евангелие № 104 фонда 256 Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина) // Studia Slavica. T. XI, fasc. 3-4. 1965. С. 195-266.
18. Максимович К. А. Функциональная нейтрализация префиксов пр-в- и прн- в ранней славянской письменности // Закономерности языковой эволюции. Тезисы докладов Всесоюзной научной конференции. Рига, 1990. С. 158-160.
19. Янакиева Цв. Гиперкоррекция как симптом в восточнославянской письменности // Старо-българистика. Т. XV, № 2. 1991. С. 23-31.
Статья поступила в редакцию 9 августа 2014 г.
Контактная информация
Мольков Георгий Анатольевич — аспирант; [email protected] Molkov Georgiy A. — post graduate student; [email protected]
