CC BY
28
4.Christian Lynge, Dana; Weiss, Barry D.. 20 Common Problems: Surgical Problems And Procedures In Primary Care. McGraw-Hill Professional. pp. 114.
УДК 316.7
Миллер Н. О. студент магистратуры 2 курс, Факультет истории, социологии и международных отношений Кубанский государственный университет
Россия, г. Краснодар СМЕРТЬ КАК СОЦИАЛЬНОЕ ЯВЛЕНИЕ В КУЛЬТУРНО -ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Аннотация: Статья посвящена рассмотрению исторических этапов изменения отношения людей к смерти, как социальному явлению, предложенные Филиппом Арьесом. Перед современными гуманитарными науками возникла проблема восприятия смерти людьми в разные эпохи, их оценки данного феномена. Эта проблема становится актуальной, так как она в существенной мере способна пролить новый свет на системы мироощущения и ценностей, принятые в современном «прозападном» обществе. Поэтому, чтобы понять, отношение современности к смерти, как важному элементу человеческой культуры, необходимо изучить, как менялись ценностные установки по отношению к смерти на протяжении истории Западной и Европейской культуры как законодателей моды и установок на большинство социальных явлений нашего мира.
Ключевые слова: история, смерть, ценности, отношение к смерти, культура, искусство, Средневековье, античность, модерн, постмодерн, массовая культура, общество потребления.
Abstract: The article is devoted to the historical stages of changing people's attitudes to death, as a social phenomenon, proposed by Philip Aresam. Before the modern Humanities there is a problem of death perception by people in different eras, their evaluation of this phenomenon. This problem becomes relevant, as it essentially is able to shed new light on the attitude and values within the modern "westernized" society. Therefore, in order to understand the relation of modernity to death, as an important element of human culture, it is necessary to study how changing value orientations toward death throughout history Western and European culture as trendsetters and attitudes on most social phenomena of our world.
Key words: history, death, values, attitude towards death, culture, art, Middle Ages, antiquity, modernity, postmodern, mass culture, consumer society.
Культурфилософское и историческое рассмотрение темы смерти является одним из первых ступеней на пути к формированию представления о смерти в современной культуре, в частности, массовой. Смерть как предмет исследования является, прежде всего, феноменом культуры и человеческого сознания. Феномен смерти XXI века радикально
отличается от предшествующих веками человеческих представлений о ней.
По мнению некоторых ученых, смерть является своеобразной мерой, индикатором природы и ориентации цивилизации. Французский историк Мишель Вовель в своей работе «Смерть и Запад. От 1300 г. до наших дней» доказывает, что смерть - один из универсальных языков культуры [2, с. 69]. Смерть была и остается весомым компонентом культуры, холстом, на котором отражаются все жизненные ценности. Смерть - один из ключевых элементов коллективного сознания, а оно обладает свойством подвижности с течением истории, что влечет за собой сдвиги в отношении человека к смерти. Изучение этих установок позволяет рассмотреть отношения человека к жизни и ее основным ценностям, это позволит увидеть основные источники формирования той или иной культуры и производимых ею культурных продуктов.
Смерть как социальный феномен имеет очертания и особенности той культурной среды, в которой она происходит, но и с другой стороны, она сама задает определенный тон и вырабатывает определенный тип отношений в культуре. Этот определенный культурный опыт рассуждений на тему смерти, тип поведения в событиях, связанных со смертью, закрепленный в формах и обрядах, искусстве и литературе, все это формирует и воспроизводит характерную конфигурацию той или иной культурной организации. При указанной динамичности установок в отношении к феномену смерти, ее все же можно определить, как устойчивый типологизирующий фактор культуры.
Так, в античности, смерть выступала разрушительницей истории, так как в сознании древних было конституировано табу смерти и мертвецов. «Боязнь произнести имя, принадлежавшее покойнику переходит в стремление избегать всего, в чем этот покойник играл роль, и важным следствием этого процесса подавления является то, что у этих народов нет традиций, нет исторических воспоминаний, и исследование их прошлой истории встречает величайшие трудности»[4, с. 187]. Таким образом, можно сказать, что люди в архаических обществах стремились как можно дальше дистанцироваться от смерти, табуируя не только саму смерть, но также историю и время.
Одним из первых авторов исследования смерти в культуре был французский историк и демограф Филипп Арьес. Он предложил эволюционистскую хронологическую схему развития отношения к смерти от лишенного драмы спокойного принятия, как части архаического взаимообмена человека с природой, до стремления вытеснить все, что с ней связано, из человеческого сознания, «смерти перевернутой», когда общество изгоняет смерть, если только речь не идет о выдающихся деятелях государства», и в городах все отныне происходит так, словно никто больше не умирает [1, с. 24].
Ф. Арьес выделяет пять основных этапов в медленном изменении установок по отношению к смерти.
1. «Прирученная» смерть (смерть, которой не боялись);
2. «Смерть своя» (страх окончания собственного существования);
3. «Смерть далекая и близкая» (болезненное, надрывное сближение со смертью);
4. «Смерть твоя» (возникновении страха расставания с близкими, эмоциональная значимость которых резко возрастает в этот период);
5. «Смерть перевернутая» (торжество страха смерти, страх столь сильный, что он заставляет людей старательно делать вид, что смерти нет).
Первый этап, характеризующийся состоянием «прирученной смерти», как показывает на Арьес, говорит о том, что человек Раннего Средневековья относился к смерти как к обыденному явлению, которое не вызывало страх. Человек здесь органично включен в природу и между мертвыми и живыми существует гармония. В этот период особое внимание уделялось культуре умирания. В Средние века смерть и умирание носили публичный характер и была коллективным делом в плане ее ритуального обслуживания. Внезапная смерть была неприличной, позорной. «В Средневековье низкой и позорящей была не только внезапная и абсурдная смерть, но также смерть без свидетелей и церемоний, как, например, кончина путешественника в дороге, утопленника, выловленного в реке, неизвестного человека, чье тело нашли на краю поля, или даже соседа, сраженного молнией без всякой причины. Неважно, был ли он в чем-либо виновен, — подобная смерть клеймила его проклятием»[1, с. 68].
Смерть в ментальности средневекового человека была, как бы, хорошо знакомой и «близкой», поэтому «прирученной», т.е. домашней, привычной, хотя и печальным событием. Места захоронения здесь приближаются к месту жительства, кладбища возникают в черте городов, в центре, вокруг храмов. Такое приближение кладбищ является противоположным тому явлению, о котором нам позднее скажет Ж. Бодрийяр.
«Вторжение и центрирование кладбища в городском ландшафте вписывается в более фундаментальную метаморфозу эволюции отношения к смерти, которая меняет знак абсолютной негативности на знак позитивной в приемлемости и почитания умерших» [3].
Отсутствие страха перед смертью у людей Раннего Средневековья, Арьес объясняет тем, что, по их представлениям, умерших не ожидали суд и возмездие за прожитую жизнь, и они погружались в своего рода сон, который будет длиться «до конца времен», до второго пришествия Христа, после чего все, кроме наиболее тяжких грешников, пробудятся и войдут в царствие небесное.
Таким образом, родившаяся в период между XI и XIII столетиями идея Страшного суда, насажденная интеллектуальной элитой, знаменует собой второй этап эволюции отношения к смерти, который Арьес назвал «Смерть своя».
«Вплоть до века научного прогресса люди допускали, что жизнь продолжается и после смерти. Первоначально конец времен представлялся
на Западе не в виде Суда... Начиная с XII в. мы наблюдаем, как в течение четырех столетий иконография разворачивает на порталах церквей бесконечную ленту вариантов великой эсхатологической драмы. Постановка великой эсхатологической драмы в сознании людей и в искусстве осуществлялась медленно, как если бы идея Страшного суда, ставшая классической в ХП — XIII вв., встречала некоторое сопротивление. Значение, придаваемое правосудию в повседневной жизни и в стихийной морали общества, есть один из психологических факторов, разделяющих и противопоставляющих старый, архаичный менталитет наших предков и наш современный менталитет. Эта чувствительность к понятию и проявлениям правосудия восходит к XI-XII вв. и сохраняется до конца XVIII в.»[1, с164-165].
С этого времени мы видим, что постепенная индивидуализация общественной жизни, укрепление личностной автономности и суверенности привели к ментально - мировоззренческим изменениям в отношении к жизни и смерти, чему поспособствовало приспособление и развитие христианского учения.
«Поступки каждого человека уже не теряются в бескрайнем пространстве трансцендентного или, говоря иными словами, в коллективной судьбе рода человеческого. Отныне они индивидуализированы, выделены» [1, с. 178].
На этапе своей смерти, человек открывает свою индивидуальность, что можно объяснить ростом индивидуального сознания. Несмотря на это, человек, по - прежнему, старается приблизить смерть, сделать ее не такой страшной, как ее стали изображать, появляются такие жанры, которые смерть высмеивают, делая ее тем самым безоружной.
По мере нарастания скепсиса и страха перед неизбежным концом, возникает традиция изображения так называемых «Плясок Смерти» [5], которые живописно показывают переплетение жизни и смерти. Изображенные в таком духе инфернальные сущности скорее станут вызывать смех, чем ужасающие мысли. Отсюда и делается вывод, что смерть не страшна, она очень даже смешна, хорошо знакома и обаятельна. Так или иначе, в разные периоды средневековой культуры можно отметить позицию близости и совместимости жизни и смерти.
Эпоха Нового Времени десакрализует смерть. «В XVII в. создаются новые кладбища, расположенные вне городской черты; близость живых и мертвых, ранее не внушавшая сомнений, отныне оказывается нестерпимой, равно как и вид трупа, скелета, который был существенным компонентом искусства в период расцвета жанра «пляски смерти» в конце Средневековья»[2, с. 147]. Жизнь вытесняет смерть на разумное расстояние, тем самым делая смерть маргинальным и неудобным событием.
Смерть далекая и близкая объясняется тем, что трагичность смерти переносится на конец жизни, а сама жизнь при этом насыщается и
становится более полной, теперь сама жизнь становится центром переживаний людей, а не смерть.
Смерть перестает быть мирным и тихим событием, она становится событием неотделенным от насилия и страданий. Работы художников, поэтов, театралов пестрят эротизмом и насилием в образах смерти (Д.Баутс, О.Фидани, Р.Гарнье и пр.). Такое творчество послужило зачатком для произведений, пропитанных духом насилия, садизма и некрофилии, ярким примером которых служит творчество М. де Сада (чего только стоит роман «120 дней Содома», основанный на реальных событиях). Забегая вперед, можно сказать, что некрофилия в культуре и искусстве берет свое начало с творчества эпохи Ренессанса.
Четвертый этап, названный Арьесом «смерть твоя» становится той эпохой, в которой многовековая близость человека со смертью постепенно сходит на ней и приобретает иные формы. На данном этапе еще просвечиваются узы, соединяющие жизнь и смерть как старых подруг, виной чему романтизм того времени. Смерть другого теперь становится более трагичным событием, нежели смерть своя, что, на наш взгляд, связано с ростом культурного сознания в эпоху модерна. Романтизм способствует превращению страха смерти в чувство прекрасного.
Наконец, пятый этап «Смерть перевернутая», который характеризуется вытеснением смерти из коллективного сознания, наступает с началом XX века, века всеобщей индустриализации, урбанизации и глобализации. Быстрота и резкость перемены отношения к смерти сделали это поворот самым заметным из всех, что были раньше. Во второй половине XIX века смерть перестает рассматриваться как что - то прекрасное, и во всем, в науке, искусстве начинают подчеркиваться ее отталкивающие моменты (физиологическая сторона, болезни, старость и т.д.). Во многих странах Запада и Европы тема смерти становится болезненной, вызывающей отторжение и, порой, отвращение.
Интересно более всего то, что проблема смерти в общественной жизни подвергается изоляции, при том, что в академической сфере интерес к ней постоянно растет, а в массовой культурной практике визуализация и эстетизация смерти кажется даже избыточной.
Модель перевернутой смерти имеет определённые географические и социальные характеристики. Она сложилась в европейской буржуазной среде конца XIX в. Сюда же включается и русское высшее чиновничество (примерами чему служат герои произведений Л.Толстого). Но наиболее глубокие корни эта модель пустила в XX в. В Англии и США, где были самые благоприятные условия для ее процветания.
Отрицание смерти, по мнению ряда исследователей, является важной характеристикой и новшеством современной культуры. Важно это потому, что вытеснение смерти, а оттуда ее играизация, романтизация и эстетизация стали все более часто находить выражение в современной массовой культуре. А массовая культура является одним из центральных агентов социализации индивидов и формирования у них того или иного
отношения к жизни и к смерти. Последствия подобного отношения к смерти являются предметом рассмотрения других авторских работ.
Использованные источники:
1.Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М.: Прогресс-Академия, 1992. — 528 с.
2.Гуревич А. Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии. Одиссей. Человек в истории. 1989. — М.: Наука, 1989. — 296 с.
3.Демичев А.В. Русское кладбище в городском ландшафте URL: http://library.by/portalus/modules/philosophy/referat_readme.php?subaction=sh owfull&id=1108592954&archive=0211&start_from=&ucat=& (дата обращения 10.02.2017)
4.Фрейд З. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Тбилиси: Мерани, 1991. - 432 с.
5.Хейзинга Й. Осень Средневековья URL: http://filosof.historic.ru/books/item/fD0/s00/z0000779/ (дата обращения 12.02.2017)
УДК 316.733
Миллер Н.О. студент магистратуры 2 курс, факультет истории, социологии и международных отношений Кубанский Государственный Университет
Россия, г. Краснодар Miller N.O. Graduate student
2 year, Faculty of History, Sociology and International Relations
Kuban State University Russia, Krasnodar ГЕДОНИСТИЧЕСКАЯ ЭКСПЛУАТАЦИЯ СМЕРТИ В СОВРЕМЕННОМ МАССОВОМ ИСКУССТВЕ GEDONIST OPERATION OF DEATH IN MODERN MASS ART Аннотация: Статья посвящена рассмотрению эксплуатации темы смерти в современном массовом искусстве. Также в статье освещены деструктивные явления, свойственные современной массовой культуре в ее постоянном стремлении к репрезентации насилия и смерти. Со становлением массовой культуры и общества потребления общий вектор изменения репрезентации насилия во всех видах искусства, направлен от эстетически сглаженных образов к зрелищным, ярким сценам, что связывается у нас с началом эпохи постмодернизма.
Ключевые слова: постмодернизм, культура, массовая культура, искусство, смерть, насилие, деструктивность, эстетизация, общество потребления, гедонизм.
