CC BY
20
современного «обезбоженного мира» (в том числе и постсоветского), где человек привык истолковывать экзистенциальные проблемы в земном, посюстороннем смысле, кажется, по меньшей мере, неуместной. Однако иначе обстоит дело, если философически представить и осмыслить ее в качестве универсальной и в то же время актуальной положительной перспективы свободы человека. Такому философскому прочтению отвечает и то, как видит одну из задач Церкви в современном мире патриарх Московский и всея Руси Кирилл, а именно: поддержание и возрождение в людях нравственного начала жертвенности, которое становится возможным в полной мере не только внутри жизни церковных общин, но и в диалоге с секулярным обществом на основе признания универсальности и актуальности для социальной сферы самого понятия «жертвенность» и его позитивных проявлений в истории России.
Таким образом, идея личностно-жертвенно-го умаления человека (без ее религиозного содержания) в превращенной форме была востребована в советской культуре, что выразилось в замещении онтологических измерений «Бог», «Христос», «Крест», «кеносис» и других социальными и нравственными ценностями, такими как «родина», «отчизна», «вождь» и так далее. Устремленность в «светлое будущее» имела у советских людей статус религиозной, священной веры, несла очень мощный подсознательный религиозный заряд, однако по своей непосредст-
венной форме представляла собой тягу к «запре-дельности без трансцендентности» (Э. Блох). Жертвенность во многом утратила христианский смысл и стала носить антично-прометеевский характер, о чем свидетельствуют подвиги советского народа во время Великой Отечественной войны, романтизм подвигов на «великих стройках» и так далее. В постсоветский период культуры антично-прометеевский характер жертвенности потерял свою актуальность. Однако онтология личностно-жертвенного умаления человека остается востребованной в жизни христианского сообщества.
Литература
1. Булгаков С. (прот.). Религия человекобожия в Русской революции // Христианский социализм (С. Н. Булгаков): Споры о судьбах России. Новосибирск, 1991.
2. Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002.
3. Святейший патриарх Кирилл: Утрата понятия жертвенности угрожает самому существованию человеческого общества. URL // http://cerk-va-mykolaya.mk.ua./?p=1063
4. Циолковский К. Э. Космическая философия. М., 2001.
5. Казютинский В. В. Космическая философия К. Э. Циолковского // Земля и Вселенная. 2003. № 4.
6. Панарин А. С. Народ без элиты. М., 2004.
В. В. Попов, Б. С. Щеглов, Ю. Н. Усатова СЛУЧАЙНОСТЬ В СИСТЕМЕ ДИНАМИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ*
В статье рассматривается категория случайности в рамках развития исторического процесса с учетом его альтернативности. Показана роль случайности в исследовании проблем развития социума, представленных в каждом конкретном контексте, а также в сочетании с теми преобразованиями, которые данный социум претерпевает. Особое место уделяется ситуациям, в которых категория случайности находится в контексте динамического рассмотрения действительности, касающейся ситуации альтернативности.
Ключевые слова: случайность, альтернативность, темпоральность, трансформация социума, постнеклассическая наука, самоорганизующиеся и саморазвивающиеся системы, рациональность, возможность, действительность.
Актуальность исследования обусловлена тем, что категория случайности играет важную роль в реконструкции современной динамической картины мира и построении адекватного концепту-
ального аппарата, который предполагает рассмотрение тех или иных концепций, основанных на альтернативности социального развития.
Проблема заключается в том, что если иссле-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке ТГПИ им. А. П. Чехова (пр. № 59 от 24.04.14).
дователь рассматривает исторический процесс с позиции двух основных параметров - темпораль-ности и структурности, то вполне естественно, что необходимо выделить определенные сегменты, связанные с наполненностью подобного социально-исторического процесса социальными или историческими событиями. Подобное наполнение позволяет исследователю воссоздать наиболее адекватную картину различных событий, показать, как происходило становление того или иного социума.
Выделение сегментов с параметрами времени и структурности говорит о значении категории случайности, так как в данном случае она занимает важное место как с позиции альтернативности структурных изменений, возможных в рамках этих фрагментов, так и с точки зрения альтернативности, например, выбора темпоральной структуры или системы, в контексте которой затем будет анализироваться динамический характер действительности. Вполне естественно, что категория случайности в рамках любого философского, социально-философского, исторического исследования соотносится с другими понятиями и категориями. Фактически исследователь имеет дело с тем комплексом знаний, которые формируют представление о развитии различных тенденций в трансформирующемся социуме. При этом В. В. Попов отмечает, что «в данном направлении вполне уместны исследования, связанные с построением модельных конструкций, раскрывающих механизм нестабильных ситуаций в социальной структуре социальных процессов с точки зрения их преодоления в социальном времени с учетом его альтернативности в будущих сценариях» [ 1, с. 8].
Современная социально-философская литература содержит несколько основных подходов, которые дают возможность показать роль случайности в исследовании проблем развития социума. В настоящее время, в соответствии с постне-классической картиной мира, в центре всех исследований находится сам социальный субъект, поэтому любая его деятельность рассматривается как приоритетная. По мнению В. В. Попова и Б. С. Щеглова, «внутринаучные источники формирования постнеклассической методологии содержатся в самом неклассическом подходе, который акцентирует внимание на ограничениях, накладываемых средствами и методами познания, а также позицией самого исследователя. В соответствии с этим позиция исследователя трактуется как встроенная в структуру исследуемого объекта, а ученый выступает не толь-
ко как наблюдатель, но и как часть изучаемой реальности» [2, с. 136].
Более того, можно утверждать, что роль подобной деятельности возрастает с точки зрения ее влияния не только на становление социума, но и на искоренение тех моментов, которые, возможно, не соответствуют общему направлению его развития. Роль социального субъекта в данном случае касается тех трансформаций, которые связаны с переходными периодами общества. В данном случае социальный субъект прямо не выполняет какие-либо управленческие функции по отношению к нелинейным системам, тем не менее может вполне вмешиваться в становление сложных самоорганизующихся систем в плане оказания некоторого влияния на управляющие параметры этих сложных систем, тем самым подталкивая их движение к аттракторам, являющимся наиболее адекватными для определения того сценария будущего, который заложен в альтернативах и тенденциях, исследуемых социальным субъектом на предварительном уровне рассмотрения проблемы сценариев будущего и будущего времени в целом. Так, В. В. Попов и Б. С. Щеглов отмечают: «Актуальность исследования понимания случайности и вероятности в постнеклассическом дискурсе, прежде всего, связана с теми переменами, которые произошли в рамках научного знания» [3, с. 25].
Заметим, что здесь речь может идти и о некоторых локальных изменениях, характерных для социума, так как в этом случае деятельность социального субъекта будет рассматриваться с точки зрения тех критериев, которые несет в себе постнеклассическая наука, прежде всего постне-классическая рациональность. Сочетание исследования рациональности и случайности, на первый взгляд, довольно парадоксально, однако оно дает весьма неожиданные, но при этом позитивные результаты. По мнению В. В. Попова, «обращение к моделированию социальных процессов и социальной структуры сегодня отличается от традиционных представлений о том, что в его основе лежит принципиально иной мировоззренческий подход - философия нестабильности, что позволяет при построении моделей социальных процессов учитывать такие важные особенности социальных систем, как стохастичность, нелинейность, поливариантность» [4, с. 56].
Второй подход связан с ситуацией, которая характерна не только для постнеклассической науки, но и для научного знания в целом. В настоящее время наблюдается достаточно мощное увеличение информации относительно действи-
тельности, в рамках которой осуществляется деятельность человека. Это касается и той виртуальной реальности, с которой современный исследователь непосредственно соприкасается в рамках своей теоретико-познавательной деятельности.
Третий подход тесным образом связан с первыми двумя, а точнее, в рамках всех трех подходов используется оценочный фактор при рассмотрении социальных и исторических исследований в контексте эволюционирующего социума и тех трансформаций, которые происходят в современном обществе. В данном случае исследователя интересует, прежде всего, развитие социальных и исторических событий, формирующих структуру социального процесса. Эти события, коррелирующие с теми или иными временными индексами, будут образовывать определенную картину на некоторой шкале времени и, соответственно, определять не только нахождение, но и движение рассматриваемых событий по отношению к прошлому, настоящему и будущему. В данном случае категория случайности может выступать во всех трех сегментах, и в каждом из них она выполняет особую специфическую функцию. В подобном дискурсе нелишне отметить, что, анализируя противоречивости трансформаций динамического развития современного общества, исследователь должен помнить о том, что в подобных ситуациях происходит изменение интенсивности исторического времени.
Следует заметить, что в настоящее время в социально-философских исследованиях субъект рассматривается в контексте альтернативных процессов социального и исторического развития. Это выглядит естественным, так как реально субъект, а возможно, или некоторая группа субъектов нередко выступает в качестве той реальной силы, которая решает конкретные проблемы в рамках исторического процесса. «Обращаясь к самому смыслу истории, следует сказать о том, что возникает своеобразная необходимость наличия конституэнтного фактора в истории. В этой связи, рассматривая проблему исторического развития с точки зрения рациональности, можно отметить, что существующее в истории представляется через должное, а возможное выступает своеобразным коррелятом того же сущего и того же должного. В итоге проблема настоящего времени может рассматриваться в терминах прошлого времени и возможного, то есть с выходом на будущее, вследствие чего само сущее в принципе будет обладать и не обладать истинным бытием» [5, с. 159].
Изучая категорию случайности в рамках философии истории и социальной философии, справедливым будет отметить, что сам субъект может выступить в качестве специфического вида случайности и подобная ситуация будет хорошей демонстрацией того, что социальный субъект достаточно эффективно способен воздействовать как на свое внутреннее развитие с точки зрения его перспектив, так и на совокупность различных процессов, включая экономические, исторические и социальные.
Важную роль в исследовании категории случайности в рамках тенденций социально-исторических трансформаций играют концептуальные, понятийные и логико-семантические моменты. Поэтому исследователь должен при тщательном изучении данной категории не только связывать ее в тех или иных контекстах определенными координационными отношениями с другими понятиями и категориями, но и выделять, прежде всего, субординационные моменты, касающиеся таких концептов, как события, факт, период, ситуация и так далее.
В данном случае категория случайности находится в контексте некоторого динамического рассмотрения действительности, касающейся ситуации альтернативности, причем альтернативности по отношению к нестабильным ситуациям и противоречивым трансформационным отношениям, характеризующим современный социум. Вновь следует отметить тот факт, что в соответствии с постнеклассическим пониманием роли человека в науке именно социальный субъект становится на ведущие позиции и исследование проходит с акцентом на изучение деятельности человека, его возможностей оказывать влияние не только на становление собственного бытия, но и на развитие определенных социальных групп, социальных слоев и, соответственно, на общество и социум в целом.
Подобное понимание категории случайности, встроенной в определенный динамический ряд схожих по смыслу категорий, концептов и понятий, отражающих различные аспекты альтернативного развития социума, показывают, что категория случайности является той проблемой, которую следует учитывать при рассмотрении как методологических, так и онтологических проблем в рамках социальной философии.
В современных философских школах и направлениях, в исследованиях различных авторов выделяют ряд подходов, а также определений категории случайности. При этом рассматриваются различные аспекты и даже оттенки случай-
ности. При этом системный подход к любой категории предполагает, что в рамках разнообразных подходов будут находиться некоторые общие моменты, которые формируют интегральные представления о выбранной категории, в данном случае категории случайности.
С тем, что категория случайности является философской, конечно, согласны все. При этом то или иное определение данной категории будет иметь своеобразные оттенки, которые могут существовать как в контексте разных философских школ, так и представлений о роли случайности в философских направлениях или в построении динамических картин, представленных в исследованиях различных ученых-философов.
Отметим, что в любом случае категория случайности выступает в качестве предельного типа взаимосвязи в обществе, социальной реальности и связана с идеальной демонстрацией системы закономерных отношений и взаимодействий, а также развития, функционирования и установления таких социальных систем, которые предполагают непосредственные закономерные связи. В данной ситуации подобное высказывание не несет в себе тавтологичность, так как речь идет о двух уровнях рассмотрения действия категории случайности, один из которых касается представления о понимании и определении категории, а другой - соотнесения ее с иной категорией, категорией закономерности и, соответственно, перехода к закономерному развитию социальной реальности и так далее.
Подобное понимание влечет сентенции, связанные с предположением, что в основе базисных характеристик категории случайности лежит представление об их уникальной независимости, что говорит о невозможности определения точного результата по отношению к тем объектам, которые входят в конкретный дискурс рассмотрения тех или иных социальных объектов либо социальных процессов, связанных с категорией случайности.
Такие случаи являются закономерными, так как исследователь имеет дело не просто с социальными процессами, а с процессами, которые выступают в качестве тенденций или альтернатив. При этом он рассматривает их с позиции становления в нестабильных и переходных ситуациях в социуме и, соответственно, должен учитывать, что они будут содержать в себе случайность. При таком понимании случайности данная категория есть определенное отношение субъекта к действительности, которое будет но-
сить оценочный, а значит, и мировоззренческий характер. Однако необходимо помнить, что случайность является отражением комплекса неустойчивых, а возможно, и несущественных взаимосвязей социальной реальности.
Следует учитывать также, что категория случайности связана с определенными первоначальными аспектами познания социума социальных процессов, социального объекта и так далее. Существуют ситуации, в которых случайность становится своеобразным результатом сочетания исторических и социальных процессов, акцентирующим внимание на тех событиях, которые в них индексируются и оцениваются с позиции факторов времени и структурности. Иногда категорию случайности в различных контекстах сопоставляют с категориями действительности и возможности, так как само превращение возможности в действительность и дальнейшее возникновение иной возможности непосредственно могут касаться и категории случайности.
В данном случае можно предположить, что формирование новой возможности в результате диалектики, вероятности и действительности является определенным образом случайным фактом. На наш взгляд, данная ситуация выглядит несколько странно, потому что процесс диалектики возможности и действительности бесконечен, а насколько адекватно произошла реализация действительности из возможности и наоборот, во многом связано с массой различных причин. В данном случае роль случайности может оказаться как вполне сопоставимой с ролью социальной прагматики, так и вообще не иметь никакого значения, хотя подобная диалектика все же в научной литературе нередко категорию случайности ставит в корреляцию с переходами из возможности в действительность и наоборот, и особенно с попытками обоснования, проявления новых возможностей.
Так образуется определенное ветвление исторического процесса, в рамках которого будут происходить социально-исторические процессы, связанные с категориями действительности и возможности, их взаимопереходами. При этом следует сказать о том, что эту единственную возможность можно трактовать по-разному. Вполне позитивно представляется позиция, утверждающая, что реализовался некоторый вариант случайности.
Таким образом, приведенное понимание случайности указывает на интегральный подход к этой категории. Здесь имеем в виду то, что ряд
философов в рамках различных философских школ категорию случайности связывает с набором определенных характеристик. Комплексный характер категории случайности во многом указывает на тот факт, что между различными гуманитарными дисциплинами существует тесная взаимосвязь, и позволяет установить определенные связи и провести параллели между социологией, экономикой, историей, философией и другими науками.
Литература
1. Попов В. В. Социальное время и альтернативы развития будущего // Философия права. 2012. № 4.
2. Попов В. В., Щеглов Б. С. Постнеклассиче-ская реальность как формирование новой философской парадигмы // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2012. № 2 (37).
3. Попов В. В., Щеглов Б. С. Вероятность и случайность в нелинейном развитии // Фундаментальные исследования. 2013. № 10.
4. Попов В. В. Философия нестабильности и современная социальная структура общества // Приволжский научный вестник. 2012. № 4 (8).
5. Попов В. В. Философия истории: постне-классический дискурс // Современные наукоемкие технологии. 2014. № 3.
6. Хвостова К. В., Финн В. К. Проблемы исторического познания. М., 1997.
П. П. Баранов
КРИЗИС ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
В статье рассматриваются характерные черты кризиса отечественной юридической науки. Анализируются основные причины и проявления кризиса современного правоведения. Автор предлагает пути преодоления застойных явлений в юридической науке, основанные на совершенствовании философско-методологических подходов к анализу государственно-правовых явлений и выработке общей государственно-правовой доктрины.
Ключевые слова: законодательство, кризис юридической науки, правовая ментальность, правоведение, правовые традиции, правосознание, кризис юридической науки, юридическая практика.
В настоящее время юридическая наука стремительно теряет свой авторитет. Мы все чаще слышим разговоры о системном кризисе комплекса гуманитарных наук в целом и юридических наук в частности. Окружающий мир наглядно демонстрирует определенное снижение значения и роли гуманитарного знания в окружающей нас действительности. В связи с этим анализируется и осязаемое воздействие очевидных экономических, хозяйственных, политических и геополитических факторов. Отдельное влияние оказывают и общемировые процессы глобализации, соответствующий рынок товаров и услуг, перманентный экономический кризис, техноцен-тризм и другое.
Одним из последствий кризиса современного правосознания стал тезис о том, что такой науки, как правоведение, уже достаточно давно не существует. Физика, химия, биология, планомерно развиваясь, открывают все новые и новые горизонты своих знаний. Есть так называемая «общая копилка», в которую методично складываются открытия и достижения, приближающие нас к позна-
нию истины. Безусловно, существуют области точных знаний, в которых наблюдается процесс стагнации. Так, после первого полета человека в космос казалось, что солнечная система в скором времени будет освоена, однако по прошествии полувека этого не произошло. Не может найти современная медицина лекарств от многих болезней, уносящих бесчисленное количество жизней. Вследствие технологического прогресса мир переживает техногенные катастрофы как местного, так и планетарного масштаба. Указанные обстоятельства, которые видны невооруженным глазом, в большинстве случаев подтверждают тот факт, что точные науки существуют и развиваются. Настоящий переворот в сознании миллиардов людей продолжает происходить вследствие всемирной информатизации, а отнюдь не в результате каких-либо открытий и достижений гуманитарного знания.
В том числе и по этой причине у представителей технического блока, как и у обычных людей, возникает закономерный вопрос: чем же в эпоху глобальных технических открытий зани-
