CC BY
44
ским законам, которые преподобные и богонос-ные отцы наши связали и соединили со священными правилами» [6, с. 123].
Следует учесть, что идеал светской власти у И. Волоцкого менялся в ходе его жизни, но основные убеждения оставались прежними. В начале своей богословской деятельности Иосиф выступал противником великокняжеской власти, защищая при этом принцип невмешательства правителя в быт и устройство монастырей. Несмотря на то, что светская власть имеет божественное начало и человек является носителем этой власти, «царь властвует над телом подвластного, а нетленная душа недоступна царским велениям». Власть незыблема, если заботится о подданных и соблюдает Божьи заповеди.
В дальнейшем борьба с еретиками продиктовала необходимость Иосифу Волоцкому доказать величие самодержца и безоговорочное подчинение его власти. Он подчеркивает Божественность самодержца, пишет о том, что подчинение ему угодно Богу, так как царь является персонификацией Божественного миропорядка и осуществляет Божественный промысел. «Праведный же царь или князь, - заявлял Иосиф, - ангельский и святительский имать чин, аще сохранит закон и суд и правду, и не обинется лица сильнаго на суде, ниже приимет мзды, ни уповает на неправду, и на восхищение не желает».
Как и в Византии, царь служит правде и милости. «Аще то сердце немилость покажет к человеком, ихже ради Христос кровь Свою из-лия, - пишет Иосиф, - скоро и страшно при-иде на того испытание и ярость Господня на нем неисцельна» [6, с. 77].
Завершая краткий обзор взглядов Иосифа Волоцкого, укажем на следующие строки из написанного им «Похвального слова Великому Князю Василию»: «Уже к тому да не сетуем, уже к тому да не стужаем Божией славе, уже к тому
да мятемся мыслию глаголя: кто потом удержит хоругви Русского Царствия, кто да соблюдет православных исполнение, кто поборет на безумныя, кто да уставит языческое стремление, кто да посрамит еретическое гнилословие, кто да управит исконное в отечестве его любопренное и гордын-ное о благородстве мятежное шатание» [6, с. 46]. В этой цитате мы видим упование мыслителя на царя - надежду и фундамент русского благочестия и государства.
Литература
1. Исаев И. А., Золотухина Н. М. История политических и правовых учений России. М., 2003.
2. Казакова Н. А., Лурье И. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI века. М.-Л., 1955.
3. Алексеев А. И. О «Просветителе» и посланиях преподобного Иосифа Волоцкого // Вестник церковной истории. 2008. № 2 (10).
4. Овчинников А. И., Овчинникова С. П., Андрейченко А. С. Православное вероучение и консервативная философия права: в 2-х ч. // Философия права. 2007. № 1. Ч. I.
5. История политических и правовых учений / под ред. О. Э. Лейста. М., 2006.
6. Волоцкий И. Просветитель. М., 1994.
7. Блаженный Августин. Творения. О граде Божьем. СПб., 1998.
8. Кожинов В. История Руси и русского слова: опыт беспристрастного исследования. М., 1999.
9. Овчинников А. И., Овчинникова С. П., Андрейченко А. С. Православное вероучение и консервативная философия права: в 2-х ч. // Философия права. 2007. № 2. Ч. 2.
10. Карамзин Н. М. История государства Российского: в 2-х кн. М., 1989. Кн. 2.
УДК 316 : 1 ББК 60.5
М. В. Лойтаренко
СЦЕНАРИИ БУДУЩЕГО В АЛЬТЕРНАТИВАХ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
В статье рассмотрены особенности проявления случайности в динамических системах. Показана роль данной категории в исследовании моделирования сценариев будущего. Альтернативность развития исторического процесса исследована автором в контексте процесса самоорганизации.
Ключевые слова: случайность, альтернативность, темпоральность, исторические трансформации социума, сценарии будущего, саморазвивающиеся системы, динамические категории.
SCENARIOS OF THE FUTURE IN ALTERNATIVES OF HISTORICAL PROCESS
In article features of manifestation of accident in dynamic systems are considered. The accident role in research of modeling of scenarios of the future is shown. Alternativeness of development of historical process is investigated in a context of process of self-organization.
Keywords: accident, alternative, temporality, historical transformation of society, future scenarios, self-developing systems, dynamic category.
Актуальность выбранной темы связана с весьма интересными исследованиями проблемы альтернативности, которая воспроизводит не только тенденции, или альтернативные пути, развития исторического процесса, но и акцентирует внимание на тех исторических событиях, которые имели место, имеют место или будут иметь место. Отметим, что в подобном случае вполне естественной выглядит позиция как объективистских, так и субъективистских теорий.
Вопросу соотношения объективного и субъективного в истории посвящено большое количество отечественных социально-философских исследований. В связи с этим обратим внимание на другой аспект, который не является в достаточной степени разработанным.
Предполагается, что когда проблема альтернативности рассматривается по отношению к историческому процессу, то исследователь встает перед выбором определенной корреляции между некоторым физическим временем (в рамках которого он не может повлиять на ход этого исторического процесса) и ситуацией, когда существуют те или иные альтернативные пути, которые социальный субъект может в рамках теории прогнозирования анализировать с позиции некоторого настоящего времени по отношению к будущему сквозь призму того, что подобные перспективы способны образовывать информационное будущее.
Последнее, конечно, является достаточно широким понятием, однако в современной литературе данная проблема, связанная в большей степени с понятием «информационное пространство цивилизации», включает в себя ряд серьезных аспектов, которые в полной мере до сих пор не исследованы. Поэтому если в рамках альтернативности развития истории следовать детерминистским концепциям, то происходит некоторое согласование позиций самого социального субъекта и той социальной действительностью, с которой он имеет дело. И это согласование вряд ли предполагает присутствие каких-то креативных аспектов, связанных с категориями «тенденция», «случайность», «возможность». В этой связи В. В. Попов и М. В. Лойтаренко отмечают:
«На первое место выходят проблемы кризисных периодов, нестабильных ситуаций, социальных противоречий и так далее. Более того ... их изучение порождает целый комплекс проблем и представляет современное человеческое общество как внутренне противоречивое и требующее очень серьезных изменений как в теоретическом, так и в практическом смысле» [1, с. 199].
Мы связываем альтернативность детерминистского аспекта с некоторыми динамическими категориями, но это может быть совершенно другая позиция, обусловленная тем, что проблема альтернативности согласуется не только с теми или иными индетерминистскими взглядами на будущее, но и с приоритетом тех категорий, которые интересны при описании развития различных сценариев будущего. «При этом следует отметить, что и само общественное развитие, которое вполне естественно испытывает кризисные моменты, развивается уже не столь плавно и планомерно, и философы, которые занимаются особенно теоретико-модельными представлениями о том, как будет развиваться общество в будущем, констатируют, что большая часть проблем, которые поднимает современное общество, касается не только позитивных исследований тех или иных приоритетных проблем, связанных, например, с аксиологией, с культурой, с духовностью и так далее» [1, с. 198].
Данные категории напрямую коррелируют с проблемой «возможных миров», где тенденция и случайность получают свое определенное значение. В связи с этим нелишне заметить, что когда дискурс переходит в область параконси-стентных систем, проблема детерминизма в рамках изучения будущего в какой-то мере даже теряет смысл, потому что весьма затруднительно в подобной ситуации говорить о том, насколько идея детерминизма может быть реализована, даже несмотря на то, что исследователь фиксирует определенные исторические события и прослеживает их движение в недалеком будущем. «Достаточно эффективным в современных исследованиях становится моментно-интер-вальный подход, который является современной попыткой исследования понимания значения
темпоральности в моделировании истории. Настоящее время будет выступать как выделенный интервал в определенный период времени, позволяя обратить внимание на различные исторические тенденции и на те смыслы, которые исследователь вкладывает в эти тенденции через соотнесенность настоящего, прошедшего и будущего» [2, с. 401].
В подобных случаях трудно с уверенностью сказать, насколько основные логические законы в возможных мирах будут соблюдаться. При этом рассуждения затрагивают проблемы методологии параконсистентных систем, когда появляются такие термины, как «паранормальные миры», «ненормальные возможные миры» и так далее, то есть та ветвь исследования, которая восходит к трудам Р. Кангера, С. Крип-ке, Я. Хинтикки и других.
Отметим, что социальный субъект по отношению к историческим событиям способен выстраивать их развитие по отношению к будущему в различных вариантах, начиная с того, что альтернативная история является некоторой запрограммированной ситуацией, и заканчивая совершенно противоположной ситуацией, когда альтернативная история дает только некоторые базисные методологические основания в настоящем, а будущее рассматривает с точки зрения приоритета возможности и случайности над детерминистской концепцией. Следует заметить, что у исследователя-историка существует «соблазн», придавая некоторую объективность альтернативности и, соответственно, объективность причинности, создавать определенное поле для формирования в будущем некоторого спектра исторических событий. «Целесообразно обратить внимание и на такую достаточно значимую деталь, как то, что в рамках исторической науки историки нередко пытаются перевести проблему альтернативности исторического процесса в проблему вероятности появления конкретного исторического явления, и, на наш взгляд, это является мало аргументированным, потому что... будет решаться достаточно локальная задача, не имеющая широкого значения» [3, с. 180].
Но возникает резонный вопрос относительно того, как в этом случае оценивать начальную и конечную ситуации в подобных исторических событиях, так как если рассматривать их с точки зрения определенного интервала, длящегося во времени, то возникает вопрос о том соотношении объективистских и субъек-
тивистских моментов, которые в данном случае выходят на первый план.
Дело в том, что при принятии детерминистских концепций проблема причинно-следственных отношений явно не всегда согласуется с возможными сценариями развития объективистской истории. Объективизм может рассматриваться исключительно как жестко определенный прагматизм или инструментализм, тогда как проблема переходит несколько в другую плоскость, когда категории тенденции и случайности выполняют не основную роль в контексте альтернативности, а вспомогательную в реализации тех или иных объективистских идей относительно хода истории с позиции объективистско-определенных в настоящем времени альтернатив.
При этом проблема, поставленная в современной отечественной философии истории показывает, что когда исследователь предполагает множество независимых альтернатив или тенденций развития истории, связывает с ними определенный спектр исторических событий, это приводит к исторической свободе. Подобная проблема получила достаточное развитие в современной литературе, однако хотелось бы заострить внимание на том, что если в подобных случаях рассуждать о том, что существует некоторое объективистское решение проблемы альтернативности, то вряд ли можно историческую свободу связывать с какими-то альтернативными вариантами исторических событий, так как в этом случае альтернативность превращается в безальтер-нативность. Исторические события с позиции социального субъекта, который вкладывает в них определенное содержание и интерпретации, теряют смысл будущих сценариев тех событий, которые начались в настоящем и могут быть продолжены в будущем, так как они будут не столько заложены в настоящем, сколько предопределены в предстоящем.
Основываясь на объективистских и детерминистских позициях, следует утверждать, что с точки зрения теории прогнозирования вполне реально предположить те или иные сценарии развития альтернативных путей, их оценки и существование в будущем. Возможны и иные ситуации, когда исследователь по отношению к будущему времени, находясь в рамках настоящего, не может адекватно сказать о том, какова модель развития будущего или какие сценарии получат определенную поддержку. Конечно, интересны ситуации, в которых исследователь пере-
водит проблему альтернативности в проблему вероятности, но при этом появляются весьма нежелательные интерпретации, связанные, например, с возможностью наступления того или иного социального события, так как исследователь рассуждает о спектре возможностей, а затем оценивает вероятность их наступления. Когда дискурс заходит о таких сложных предикатах, как «вероятность возможности», то проблема альтернативы в будущее с точки зрения его неизвестности или неопределенности вообще теряет смысл.
По мнению Н. Лумана, «в той мере, в какой настоящее упорядочивается абстрактным струк-турообразованием, получая тем самым возможность представлять гетерогенные варианты прошлого и будущего, линейное время способствует размежеванию будущего и прошлого как актуально самостоятельных горизонтов времени, которые могут быть непрерывными или прерывными, то есть могут быть связаны с настоящим или не связаны с ним. Связь прошлого с наступающим становится принципиально случайной. В Новое время эта случайность связи времен осознается на средневеково-теологической основе. Она требует говорить о наступающем и прошедшем, уже не только соединяя их по родам, но, помимо этого, еще и различая будущее и прошлое как горизонты селекции. Ведь если связь наступающего и прошедшего в настоящий момент случайна, то будущее и прошлое, напротив, связаны необходимо» [6, с. 141].
Конечно, в русле того же интуитивизма эта проблема решается достаточно просто, а именно связь категорий «вероятность» и «возможность» переносится в сферу того, насколько социальные события в будущем интуитивно определяются в границах настоящего времени либо насколько возможен широкоформатный анализ аналитически возможных социальных событий с учетом их наступления. Однако на первый план выходит концепция неопределенности, в которой действительно ближе к адекватности стоят «возможные миры», чем детерминистские аспекты. И в продолжение подобной мысли исследователь считает, что когда в рамках альтернативности возникает проблема неопределенности, то это означает не что иное, как неопределенность развития социума. В этом случае проблема прогнозирования теряет всякий смысл, так как схема развития исторических событий приобретает несколько расплывчатый характер. Возникает некоторая длительность свободы, или «интервал
свободы», в которой можно создавать и рассматривать любое множество социальных событий, наступающих или не наступающих с той или иной долей вероятности.
В то же время исследователь представляет, что в реальной истории рассмотрение некоторой альтернативной цепочки социальных событий всегда будет опираться на использование ее системных свойств. Однако в этой ситуации система обладает достаточно сложной и развитой структурой, связана с жесткой фиксацией альтернативных путей развития, а с позиции оценки имеет определенные сложности, обусловленные тем, что оценивать альтернативность истории на интервале непросто, а методологического развития подобная проблема в современной литературе не получила. При изучении альтернативности всегда следует помнить о том, что существует различная устойчивость в совершающихся в будущем исторических событиях. Это связано с объективистской концепций и возможностью вмешательства социального субъекта в развитие подобной истории.
Весьма значимым является обращение к проблемам, связанным с тем, что объективистская концепция в отношении исторического процесса вообще и исторических событий в частности предполагает обращение к истории как к некоторому стабильному процессу, в котором можно фиксировать адекватность исторических событий и закономерностей. В этой связи следует обратить внимание на то, что при подобном подходе проблема альтернативности развития исторического процесса предполагает несколько иной контекст, когда сами исторические события в рамках интервальной концепции времени подразумевают длящееся настоящее время. И поэтому сохранение теоретических предпосылок адекватности подобной ситуации естественно приводит к тому, что исследователь в данном случае может говорить о том, что альтернативность вызывает целый ряд вопросов, которые вряд ли можно непосредственно коррелировать с объективистским ходом исторического процесса.
Таким образом, речь идет о том, что, принимая исторический процесс как некоторую событийную структуру, следует иметь в виду, что в подобном случае вероятностная реализация тех или иных тенденций в рамках альтернативности может привести к проблемам, касающимся общего характера развития подобного объективи-
стского процесса. Более того, с учетом указанной и рассмотренной выше «семантики возможных миров» следует от исторических событий переходить к их различным модификациям, например, к «невозможным событиям», «невероятным событиям», «паранормальным событиям» и другим, с позиций длящейся истории или длящегося времени по отношению к тем точкам отсчета на шкале времени, которые исследователь воспринимает.
Однако если такая проблема существует, то нельзя не сказать и о другом. Поскольку подобные флуктуации действительно возможны и реально случаются, то они будут инициировать определенное отклонение в самой системе развития исторического процесса. При этом линия детерминистской концепции фактически теряется, так как не только размываются границы единой исторической перспективы развития социальных событий, но и возникает целый ряд направлений хода истории не только по отношению к длящемуся настоящему, но и к тому, что подлежит реализации в будущем.
Очевидно, что подобные отклонения от общей линии объективистского хода исторического процесса приводят к тому, что само длящееся настоящее предполагает целый ряд наборов возможностей перехода к точке отсчета, где начинается построение, или теоретическое
конструирование, будущей реальности и может проводиться оценка различных ветвлений длящегося настоящего по отношению к будущему времени.
Литература
1. Попов В. В., Лойтаренко М. В. Социальная нестабильность в информационном обществе // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2014. № 4.
2. Чаленко М. В., Попов В. В., Музыка О. А. Методологические и логико-семантические аспекты динамики социальной реальности // Фундаментальные исследования. 2011. № 12. Ч. 2.
3. Щеглов Б. С. Вероятностная история в по-стнеклассическом дискурсе // Международный журнал экспериментального образования. 2014. № 3.
4. Попов В. В., Усатова Ю. Н. Прогнозирование противоречий, вероятность и феномен будущего // Приволжский научный вестник. 2012. № 5.
5. Лой А. Н. Время как категория социально-исторического бытия // Вопросы философии. 1979. № 12.
6. Луман Н. Мировое время и история систем // Логос. 2004. № 5.
7. Минард Е. Эволюция богов: альтернативное будущее человека. М., 1996.
