CC BY
39
«Тотальная» лексикализация древнерусских составных названий десятков и сотен (построенных по моделям подчинения) была связана с эволюцией абстрактной счетной системы: с потерей числительными десять, сто ранга регистровых и, как следствие, категорий числа и рода. В итоге эволюции абстрактной счетной системы порог счета элементарными единицами был отодвинут до числа 9992.
В третьем типе составных числительных реализуются обе названные модели (соположение и подчинение (в косвенных формах - соподчинение)). В основе внутренней формы таких названий лежат механизмы умножения и сложения (две тысячи сто двадцать пять).
Таким образом, составные количественные числительные представляют собой особые синтаксические построения, значения которых выводятся из значений компонентов по определенным математическим правилам. В составе данных названий взаимодействуют простые и сложные числительные, что позволяет из ограниченного списка «активных» числовых лексем образовать название любого числа. При этом составные числительные являются членами парадигматического ряда названий чисел, и если и производятся, а не извлекаются из языковой памяти, то аналогично процессу образования мотивированных слов, построенных по регулярным словообразовательным моделям.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Виноградов В.В. Русский язык: грамматическое учение о слове М.: Наука, 1972.
2. Жолобов О.Ф. Было ли в Древней Руси девятичное счисление? // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. № 3. М.: РФК-Имидж Лаб. С. 54-60.
3. Русская грамматика: В 2 т. М.: Наука, 1982. Т. 1.
4. Чесноков П.В. Грамматика русского языка в свете теории семантических форм мышления. Таганрог: Изд-во Таганрог. гос. пед. ин-та, 1992.
5. Чеснокова Л.Д. Имя числительное в современном русском языке. Семантика. Грамматика. Функции, Ростов-н/Д.: Гефест, 1997.
С.И. Семина, В.В. Улискова
СЛОЖНОЕ СИНТАКСИЧЕСКОЕ ЦЕЛОЕ С УСТУПИТЕЛЬНЫМИ ОТНОШЕНИЯМИ: КОНТЕКСТНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ПОВТОРА
Анализируя структуру уступительных отношений и ситуативные условия их реализации в сложном предложении [4] и тексте [6], исследователи отмечают, что они имеют неоднозначную структуру и построены и по принципу парадокса
Логико-семантический статус уступительности определяется как синтез двух компонентов: 1) значения внутренней обусловленности и 2) противительного значения. «Результат этого синтеза - значение недостаточного (отвергнутого) основания. <...> Парадоксальный характер и неоднозначность уступительной связи заключаются ... в соединении двух логически противоречивых квалификаций сообщаемого [4, 46]. Коммуникативно-прагматическая ценность уступительных отношений определяется в связи с возможностью для говорящего «представить информацию как парадокс, столкновение двух версий, двух истин, причем одна из них априорна, другая - актуальна» [там же], а семантическая доминанта уступительности - значение «вопреки ожиданиям». «Именно в этом компоненте заключен тот специфический субъективно-оценочный смысл, кото-
2 В английском языке, в котором названия сотен построены по подчинительной модели, «порог» счета элементарными единицами оказывается ниже на один регистр, чем в русском. Однако английский язык выработал грамматические аргументы, задающие структурный синкретизм предметности и атрибутивности «регистровых» числительных: с одной стороны, нейтрализация грамматического числа лексическим числом и отсутствие предлога of между числительным и существительным, с другой - наличие артикля или числительного: a/one hundred students, two hundred students, twenty thousand students.
рый определяет логическую индивидуальность и информативную ценность уступительности в ряду других отношений. Актуальная истина (* и мал и в то же время умен*) подрывает неопровержимость априрной истины (*если мал, то не умен*; *либо мал, либо умен*), то есть дает повод для столкновения позиций говорящего и слушающего...» [4, 71]; иначе говоря, «...уступительная связь - показатель игнорирования сложившихся условий для реализации неизбежного следствия» [6, 50].
Таким образом, связь категории уступительности с категориями оценочности и истинности/ложности (онтологичности) высказывания (текста) очевидна. Развивая эту мысль, В.В. Миргородская наметила пути анализа синтаксических единиц макроуровня (ССЦ) с уступительными отношениями с точки зрения их семантики и прагматико-аксиологического статуса: «Коммуникативное намерение отразить реальное противоречие находит выражение в наиболее употребительных уступительных конструкциях сложноподчиненного типа. В то же время реальные ситуации, основанные на указанном отношении, могут быть довольно значительными в своем пространственно-временном проявлении, а значит, находить выражение в целостной последовательности предложений, смыслы которых являются показателем реализации противоречия» [7, 132].
Включаясь во «внешнюю» систему изосемических синтаксических единиц [9, 71], ССЦ с уступительными отношениями представляет собой «внутреннюю» систему из взаимосвязанных структурно-семантических компонентов, коммуникативную ценность смыслов которых участники речевого общения могут определить как нейтральную, отрицательную или положительную. Немаловажная роль в этой процедуре оценивания смыслов принадлежит лексической организации ССЦ [7, 133; 5, 128], элементом которой, в частности, является лексический повтор.
Понимание повтора в настоящей статье традиционно: это минимум двукратное употребление одной и той же языковой единицы в условиях достаточно тесного словесного ряда - коммуникативной единицы (высказывания или текста) [8, 22]. Важность изучения лексического повтора в ССЦ (в том числе и в ССЦ с уступительными отношениями) диктуется тем, что повтор является носителем итеративной (общей) семы, что обеспечивает в ССЦ связность и конгруэнтность его компонентов: «Итеративность сем - это то, что определяет направленность синтаксических отношений между частями, цементирует, объединяет их. Итеративность сем не только служит семантическому единству частей, но и является основой формирования синтаксического единства» [3, 36] сложного предложения и текста.
Повтор, будучи функционально-семантической категорий, обладает рядом параметров - количественных и качественных, по которым он, выступая в качестве структурного элемента и носителя квантов смыслов (итеративных сем) компонентов ССЦ с уступительными отношениями, может быть охарактеризован. Рассмотрим некоторые из них.
I. Количественные параметры лексических повторов в ССЦ с уступительными отношениями
В ССЦ с уступительными отношениями, как правило, отмечается двукратный или трехкратный лексический повтор: а) Так шли дни за днями. Бедная Ольга Александровна находилась в крайнем и мучительном недоумении. Она вполне ощущала себя самою собой, но все словно разбилось на куски и перепуталось. Иногда ей казалось, что вот сделай она маленькое усилие, и мир снова сложится в правильную, как в детской книжке, картинку. Но усилие это было невозможным (Л. Улицкая, Лялин дом); б) - Торговлишкой заняться? Опять деньги нужны, - Михайла поглядел на босые ноги. - В стрельцы пойти? Тоже дело не наживочное. Покуда до сотника доберешься, - горб изломают. Недавно к отцу заезжал конюх из царской конюшни, Данило Меньшиков, рассказывал: казна за два с половиной года жалованье задолжала стрелецким полкам. А поди пошуми, - сажают за караул. Полковник Пыжов гоняет стрельцов на свои подмосковные вотчины, и там они работают как холопы... А пошли жаловаться, - челобитчиков били кнутом перед съезжей избой. Ох, стрельцы злы... Меньшиков говорил: погодите, они еще покажут... (А.Н. Толстой, Петр Первый).
ССЦ с большим количеством повторений встречаются значительно реже, но не могут не привлечь внимания своей особой экспрессивностью: Бекериха, занимавшая здесь угловую комна-
91
ту, видом была ужасна. Роста высокого даже для мужчины, по-мужски стриженая, истрепанная белесым лицом и одеждой, она слыла пьяницей, хотя пьяной ее никогда не видели. Но пьяницей она действительно была, на свой манер. Пила она каждый день, всегда в одиночку, затворившись в своей убогой комнатушке. Выпивала она ровно одну бутылку красного вина, начиная быстрым стаканом и растягивая оставшиеся полбутылки часа на два. Потом ложилась спать на тюфяк, прикрытый больничной простыней, взятой напрокат (Л. Улицкая, Подкидыш).
Количество рядов лексических повторов в рассматриваемых ССЦ варьируется от одного до нескольких (чаще всего двух-трех):
а) Сострадательная старшая сестра, давно замужняя, великодушно говорила что-то о красоте ее глаз. Но глаза были самые обыкновенные, небольшие, карие. Правда, редкостно обильные ресницы росли в три ряда, оттягивая припухший край века, но и в этом особенной красоты не было, скорее даже помеха, поскольку близорукая Сонечка с раннего возраста носила очки (Л. Улицкая, Сонечка); б) Потом Гуля исчезла, и Шурик по ней тосковал. Однако, когда она вернулась, на большие праздники сердце Шурика уже не было способно и Гуля уже не была такая шелковая. К тому же это был год его шестнадцатилетия, а в тот год шелк, мед, мех, лед и прочие совершенства мира заключались для него совсем в ином сосуде (Л. Улицкая, Гуля).
Как кратность повторения языковой единицы, так и количество рядов повторов в ССЦ данного типа - немаловажный фактор, влияющий на такое качество текстовой единицы, как связность. Степень связности компонентов ССЦ с увеличением кратности и количества рядов повторов соответственно увеличивается, семантическая слитность текстовой единицы достигает высокой степени, так как в одной «точке» текстуального пространства сходится целый «пучок» итеративных сем. Теория информации рассматривает подобные синтаксические конструкции как структуры с конвергенцией [2, 63], направленной на упорядочивание высказывания, снимающей информационные «шумы» и тем самым обеспечивающей адресату речи более легкий доступ к смыслу текста.
II. Полнота / неполнота представления повторяющейся лексемы в ССЦ с уступительными отношениями
В системообразующих компонентах ССЦ с уступительными отношениями функционируют как полные лексические повторы, так и частичные (корневые) повторы, например:
а) Оканчивая день, медленно ударил колокол на вышке дворцовой церкви. В сенях, на лестницах появились, протирая опухшие глаза, боярские дети из мелкопоместных, худородных, -стольники, приписанные Софьей к Петрову дворцу. Был здесь и Василий Волков, - отец его расшиб лоб, добился для сына чести. Житье было сытное, легкое, жалованье - шестьдесят рублей в год. Но - скучно. Стольники спали почитай что круглые сутки (А.Н. Толстой, Петр Первый);
б) - Ах, мама, она кажется слабой, воздушной, а сильная - необычайно! - восхищалась Таня, рассказывая матери о своей новой подруге, о жестокой детдомовщине, побегах, побоях, победах. Яся в своих рассказах Тане из природной осторожности кое-что обошла: про ссылку матери, про детскую дешевую торговлю телом, про укоренившуюся привычку мелочного воровства. //Но Сонечке и сказанного было достаточно, чтобы заранее отозваться на детское страдание и догадаться о том, что от Тани оставалось сокрытым. «Бедная, бедная девочка, - думала про себя Соня. - И наша Танечка вот так же могла бы, ведь столько всего было...» (Л. Улицкая, Сонечка).
Накопление в ССЦ корневых повторов приводит к качественным изменениям в его содержательной стороне, вызывая ряд семантических и экспрессивно-стилистических эффектов. Во-первых, корневой повтор выделяет семантическую доминанту, тему, предмет речи-мысли ССЦ; а во-вторых, - в случае номинализаций - придает законченность развитию темы:
Мотаясь в пригородных автобусах и расхлябанных электричках, она быстро и некрасиво старилась: нежный пушок над верхней губой превращался в неопрятную бесполую поросль, веки ползли вниз, придавая лицу собачье выражение, а тени утомления в подглазьях уже не проходили ни после воскресного отдыха, ни после двухнедельного отпуска. // Но горечь старения совсем не 92
отравляла Сонечке жизнь, как это случается с гордыми красавицами: незыблемое старшинство мужа оставляло у нее непреходящее ощущение собственной неувядающей молодости... (Л. Улиц-кая, Сонечка).
В-третьих, корневой повтор может вносить в текст элементы языковой игры, создавать эстетический эффект многогранности, полноты осмысления объекта:
Бояре в Преображенском не бывают - здесь ни чести, ни прибытка. Все толпятся в Кремле, поближе к солнцу. Чтобы не совсем было зазорно, Софья приказала быть при дворе царя Петра четырем боярам: князю Михайле Алегуковичу Черкасскому, князю Лыкову, князю Троекурову и князю Борису Алексеевичу Голицыну. А велик ли прок от них? Лениво слезут с коней у крыльца, подойдут к царицыной ручке, сядут и - молчат, вздыхают. Говорить мало о чем найдется с опальной царицей. Вбежит в горницу Петр, - бояре, поклонясь нецарствующему царю, справятся о его государевом здоровье, и опять вздыхают, качают головами: уж больно прыток становится царь-то, - гляди, царапина на щеке, руки в цыпках. Неприлично. (А.Н. Толстой, Петр Первый).
Частичный (корневой) повтор в ССЦ может выражать оценку фактов, ситуаций с точки зрения определенности/неопределенности, знания/незнания (последнее почти всегда оценивается негативно, а переход от неизвестности к осведомленности преодолевает эту негативность, вводя в уступительное отношение элемент возместительного смысла):
Что происходило дальше в квартире № 50, неизвестно, но известно, что происходило у Никанора Ивановича. Запершись у себя в уборной на крючок, он вытащил из портфеля пачку, навязанную переводчиком, и убедился в том, что в ней четыреста рублей. Эту пачку Никанор Иванович завернул в обрывок газеты и засунул в вентиляционный ход (М. Булгаков, Мастер и Маргарита).
При контекстном употреблении в ССЦ с уступительными отношениями нескольких рядов частичных (корневых) повторов, образующих своеобразную кольцевую композицию, может возникать эффект символизации - слова-символы словно замыкают круг, в котором бьется мысль, не находящая выхода:
Оба молчали. Они почти не разговаривали с тех самых пор, как он пришел с фронта. Да, собственно говоря, в этой семье разговаривали только девочки либо с девочками. Взрослые же люди - Маргарита, Серго, Эмма Ашотовна - произносили постоянно лишь внутренние монологи. Это была печальная музыка семейного безумия, женского неразрешимого укора и мужского столь же неразрешимого упрямства. // Но сегодняшнее их общее молчание не было начинено раздором, они оба не понимали, что же произошло с их ребенком, и это общее непонимание, пережитая чудовищная ночь сблизили их (Л. Улицкая, Подкидыш).
III. Особую роль в качестве структурной опоры развития семантики в ССЦ с уступительными отношениями играет лексический повтор с распространением повторяющейся единицы. Он выполняет в тексте важные коммуникативно-прагматические функции, так как, с одной стороны, позволяет говорящему реализовать свои коммуникативные намерения, с другой, - отвечает предвосхищающим ожиданиям реципиента речи [8, 75], поскольку нераспространенный повтор может не нести никакой новой информации [1, 126].
В ССЦ с уступительными отношениями повторы с распространением создают возможность по-новому подать в фокус внимания адресата речи уже известное, обогатить его новыми знаниями о предмете речи, показать в нем новые грани: «В случаях распространения повторяющаяся лексема создает... своего рода семантические «опоры», вокруг которых группируются дифференцирующие семы, обеспечивающие переход мысли от известного к новому, ее развитие, уточнение, конкретизацию... выявление наиболее значимых для говорящего признаков описываемых явлений» [8, 75]. Показателен в этом отношении следующий пример:
Примечательно, что кружок этих рано взрослевших еврейских мальчиков, тинэйджеров, по современным понятиям, в острые предвоенные годы исследовал не модный в ту пору марксизм, а «Сефер ха-зохари», «Книгу сияний», основной трактат каббалы. Эти мальчики с Подола, еврейской окраины Киева, собирались в доме Авигдора-мельника, отца Роберта Викторовича, и дом этот примыкал стена к стене к соседнему, принадлежащему Шварцману, отцу Льва
93
Шестова, с которым спустя двадцать лет, уже в Париже, близко сойдется Роберт Викторович. // Ни один из тех мальчиков, кому выпало пережить годы войн и революций, не стал ни традиционным еврейским философом, ни вероучителем. Все они выросли в «эпикейрес», то есть в «свободомыслящих». и все они были вскормлены одним молоком, тем молодым электричеством, что накапливалось под крышей Авигдора-мельника (Л. Улицкая, Сонечка). Здесь повторы с распространением позволяют автору расширить временные рамки повествования, локализовать описываемые события в пространстве, создать субъектный полифонизм повествования (голос повествователя, автора, взгляд героя); распространители лексемы мальчики освещают различные грани в обобщенной характеристике целого поколения героев Л. Улицкой.
В контексте следующего ССЦ с помощью повтора с распространением выражается противоречие между явленным и сущностным, рациональным и иррациональным, что обогащет уступительное значение текстовой единицы градационным и пояснительным смыслами:
Эти две маленькие девочки, стараниями Эммы Ашотовны уже налившиеся плотью, едва не увлекли ее на тот свет и вызывали теперь чувство страха. Она боялась взять их на руки, уронить, причинить боль. Но подлинная природа страха открывалась лишь в снах, которые она видела почти еженощно. Сны эти были довольно разнообразны, начинались кое-как, с первого попавшегося места, но кончались непременным появлением двух враждебных существ, всегда небольших и симметричных (Л. Улицкая, Чужие дети).
Благодаря наличию в структурно-семантических компонентах ССЦ распространителей повторяющейся лексемы в уступительном смысле ССЦ может актуализироваться противоречие между общим и частным, обычным и случайным:
Была Эмма Ашотовна человеком оригинальным, со своей системой жизни, в которой равноправно присутствовали строгие нравственные правила, несколько незавершенное высшее образование, набор упомянутых суеверий, а также возведенные в принцип собственные прихоти и капризы, для окружающих, впрочем, вполне безвредные. Так, к последним относился, например, полный отказ от баранины, столь обычной для армянской кухни, несокрушимая вера в целебные свойства листьев айвы, страх перед желтыми цветами и тайное обыкновение перебирать про себя ряды чисел, как другие перебирают четки. Так, с помощью этой своеобразной игры, решала она обыкновенно свои житейские задачки. // Однако теперешняя ее задача была столь сложна, что со своими любимыми числами, послушно позвякивающими в ее крупной голове, под большими волосами, не могла она к ней подступиться (Л. Улицкая, Чужие дети).
Факт игнорирования сложившихся условий для реализации неизбежного следствия в ССЦ с уступительными отношениями «зачастую прагматически обусловлен и, следовательно, интерпретируется не только «планом содержания» текста, но и реальным знанием... индивидуальных особенностей участников ситуации или социальных условий протекания описываемых событий. Поэтому в большинстве случаев понимание смысла рассматриваемых систем осуществляется с помощью контекста или ситуации, что способствует необходимой для коммуникации достаточной информированности адресата речи» [6, 50]. В качестве контекстуального указателя а) на индивидуальные особенности коммуникантов и б) на особенности социальных условий протекания ситуации в ССЦ с уступительными отношениями может выступать повтор с распространением, например:
а) «Эх, задержат меня, не в добрый час приехал!» - подумал Ивашка. Разнуздал лошадь, бросил ей сенца. Подошла царская собака, строго желтыми глазами посмотрела на Ивашку, зарычала... Прошел мимо плечистый конюх. //- Ты что, бродяга, - кормить здесь расположился?.. //Но тут конюха окликнули, слава богу, а то бы целым Ивашке не выпутаться... (А.Н. Толстой, Петр Первый^;
б) - Вот недавно был в Преображенском у государя... Потеха, баловство... Верно... Но и потеха бывает разумная... Немцы, голландцы, мастера, корабельщики, офицеры, - дело знают... Два полка - Семеновский, Преображенский - не нашим чета стрельцам (А. Н. Толстой, Петр Первый).
Таким образом, в ССЦ с уступительными отношениями контекстуальное употребление лексического повтора часто необходимо и обусловлено теми его структурными, семантическими и прагматическими возможностями, которые позволяют реализовать в ССЦ уступительный смысл и обеспечить адресату речи достаточные информационные условия для понимания текста.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990. 168 с.
2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка: (Стилистика декодирования): Учеб. пособие. М.: Просвещение, 1990. 300 с.
3. Гаврилова Г.Ф. Усложненное сложное предложение в русском языке. Ростов-н/Д.: Изд-во Ростов. гос. пед. ун-та, 1979. 232 с.
4. Ляпон М.В. Структура отношения и ситуативные условия его реализации в сложном предложении // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста: Виноградовские чтения XI. М.: Наука, 1982. С. 63-77.
5. Малащенко В.П. Функционально-семантическая категория каузальности: проблема поля // Современный русский язык: коммуникативно-функциональный аспект: Учеб. пособие. Ростов-н/Д.: Ростов. гос. пед. ун-та, 2000. 163 с.
6. Миргородская В.В. О содержании и средствах выражения уступительных отношений в системе ССЦ // Филологические науки. 2003. № 3. С. 49-55.
7. Миргородская В.В. О содержании отношения противоречия в синтаксисе рассказов А.П. Чехова // Проблемы поэтики А.П. Чехова: Межвуз. сб. науч. тр. Таганрог: Изд-во Таганрог. гос. пед. ин-та, 2003. С. 132-137.
8. Семина С.И. Языковой повтор как конституент полипредикативного сложносочиненного предложения: Дисс... канд. филол. наук. Таганрог, 1999. 197 с.
9. Чесноков П.В., Чеснокова Л.Д. Классификация функционально-семантических полей и категория множественности // Современный русский язык: коммуникативно-функциональный аспект: Учеб. пособие. Ростов-н/Д.: Ростов. гос. пед. ун-та, 2000. 163 с.
И.Н. Чернышева
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ НА ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК (НА МАТЕРИАЛЕ РАННИХ РАССКАЗОВ А.П. ЧЕХОВА)
А.П. Чехов является одним из самых популярных и читаемых русских писателей на Западе. И если драматургия привлекает иностранного читателя, главным образом, проблематикой понятной и актуальной для стран Европы, а также общечеловеческими характерами-типажами, то рассказы Чехова, особенно его раннее творчество (1880-1887 гг.), как представляется, менее известно в силу разных причин. Сравнительный анализ текстов писателя и переводов их на английский язык позволяет сделать некоторые выводы о представлении, которое сложилось на Западе о Чехове - создателе рассказов, о языке Чехова, о своеобразии языковой картины мира великого писателя, об универсальности его образов, отражающих русский менталитет.
Исследователи языка А.П. Чехова обращают внимание на мастерство владения языком, на словотворчество - на авторские окказионализмы, на функционирование фразеологизмов в раннем творчестве А.П. Чехова. Так, в работе В.Ф. Рудова "Фразеология в произведениях А.П. Чехова" [9] дана структурно-семантическая и грамматическая классификация идиом, а также отмечаются некоторые особенности их текстовой реализации.
Окказионально преобразованные фразеологические единицы и трудности перевода их на английский язык не подвергались анализу, и рассмотрение этой проблемы представляется плодотворным, поскольку позволяет сделать на основе сопоставления контекстов русского и английского языков некоторые заключения об особенностях использования фразеологизмов.
