CC BY
56
ВОПРОСЫ ФИЛОЛОГИИ
© 2006 г. В.Г. Фатхутдинова
СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ПАРА В СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ
Сопоставительное изучение словообразовательного уровня разнострук-турных языков представляет собой достаточно сложную проблему, для решения которой огромное значение имеют понятия системности и эквивалентности словообразовательных единиц. Эти понятия позволяют исключить случайный характер сопоставительных исследований и дают возможность выявить типологически релевантные сходства и различия.
«Сводимость и сопоставимость словообразовательных характеристик разных языков зависит прежде всего от экспликации используемых терминов, понятий, единиц описания» [1, с. 53], т.е. всего того, что может входить в 1ейшт сотрагайотБ (основание для сравнения). В этой связи различия в инвентаре деривационных средств, наборе словообразовательных значений и самих способах словообразования, обусловленные морфологической структурой типологически дистантных языков, таких, например, как русский и татарский, требуют конкретизировать предмет сопоставительного анализа, его оптимальные модели и их соотношение с основными единицами словообразовательной системы.
В данной статье мы поставили перед собой задачу выявить такую единицу словообразовательной системы, которая могла бы служить своего рода точкой отсчета в межъязыковых сопоставительных исследованиях словообразовательных структур разного типа. На наш взгляд, такая единица, с одной стороны, должна представлять собой реальный языковой факт, поскольку именно с его визуального наблюдения и начинается первичный сопоставительный анализ, а с другой - лежать в основе тех или иных классификационных построений.
Как известно, основные языковые единицы - фонема, морфема, слово и предложение - образуют соответствующие уровни языковой структуры. И по логике вещей основной единицей словообразовательного уровня языка традиционно принято считать морфему. По мере изучения и описания различных подсистем словообразования ученые пришли к выводу, что словообразовательную систему в целом образует большое количество неоднородных единиц, различающихся по разным основаниям, поэтому, наряду с морфемой, в качестве важнейших единиц словообразовательного уровня языка выделены также словообразовательный тип [2] и само производное слово [3].
Вопрос об основной единице синхронного словообразования, на наш взгляд, неразрывно связан с его центральным понятием - понятием сло-
вообразовательной мотивации, а также с возможностью идентифицировать эту единицу в других деривационных структурах. Поэтому в качестве основной единицы словообразовательного уровня языка и в качестве оперативной единицы сопоставительного словообразования мы предлагаем использовать словообразовательную пару - два однокоренных слова, находящихся в отношениях словообразовательной мотивации, т.е. производящее и производное: легкий — легкость, порядок — беспорядок. Основным условием объединения двух слов в словообразовательную пару, по мнению А.Н. Тихонова, является семантическая выводимость одного из другого, т.е. значение производного слова в словообразовательной паре формируется на базе семантики производящего: «производящие и производные слова связывает не какое-то общее значение, не какая-то общая идея, заложенная в корне слова и свойственная всем однокоренным словам. Каждое производное слово возникает на базе строго определенного значения производящего. Семантическая общность однокоренных слов базируется на конкретных лексических значениях (курсив наш. - В.Ф.), свойственных производящим словам словарного гнезда» [2, с. 41].
Таким образом, словообразовательная пара - это реальная, онтологическая языковая единица, уникальность которой определяется лексическим значением слов, ее составляющих. В то же время словообразовательная пара - единица метаязыковая, поскольку ее члены вступают между собой в определенные отношения: «они включают в себя общий идентифицирующий компонент - мотивирующую базу, по которому идет сопоставление, и дифференцирующий компонент - аффиксы-форманты, по которому идет противопоставление. Это дает основание квалифицировать отношения в словообразовательной паре как парадигматические» [4, с. 306] и, следовательно, позволяет ее считать минимальной классификационной единицей. Такой синкретизм делает словообразовательную пару универсальной элементарной единицей при описании различных деривационных структур. В составе более крупных словообразовательных единиц - словообразовательной цепочки, парадигмы и гнезда - она оказывается вовлеченной в синтагматические, парадигматические и иерархические отношения, что также подтверждает ее статус элементарной классификационной единицы.
Так, из словообразовательных пар состоит словообразовательная цепь: груз (производящее) — грузовой (производное и производящее) — грузовик (производное и производящее) — грузовичок (производное), в которой каждый второй член предыдущей пары является первым членом последующей. «Словообразовательные цепи включают словообразовательные пары, которые, подобно кольцам цепочки, накладываются одна на другую, составляя единое связное целое» [5, с. 324].
И в русском, и в татарском языках можно встретить цепи с одинаковым набором словообразовательных пар: лето —летний —по-летнему:
жэй — жэйге — жэйгечэ; готовый — готовить — готовиться — приготовиться: эзер —эзерлэу — эзерлэну — эзерлэнеп кую.
В основе словообразовательной парадигмы также лежит взаимосвязь производящего и производного слов, хотя принцип ее структурации иной, чем в словообразовательной цепи. В традиционном для синхронного словообразования понимании словообразовательной парадигмой является совокупность всех производных одного и того же производящего, т.е. ряд однокоренных слов с тождественными мотиваторами и разными формантами, находящихся на единой ступени деривации. Таким образом, словообразовательная парадигма выступает как особым образом упорядоченный ряд равнопроизводных слов (кодериватов), которыми как раз и являются вторые компоненты словообразовательных пар. Так, от производящей основы долг образуется следующая словообразовательная парадигма: должок, должишко, должник, долговой, должный, должать (устар.), одолжить, которую можно преобразовать в конкретное множество словообразовательных пар: долг - должок, долг - должник, долг - долговой и т.д. Приведем примеры эквивалентных словообразовательных парадигм русского и татарского языков, кодериваты которых (а следовательно, и словообразовательные пары) совпадают как структурно, так и семантически: бессильный — бессильно, бессилие, бессилеть, бессилить: хэлсез — хэлсез (2), хэлсезлек, хэлсезлэну, хэлсезлэндеру; проигрыш — проигрышный, беспроигрышный: оттырыш — оттырышлы, оттырышсыз.
Если рассматривать словообразовательное гнездо как совокупность словообразовательных цепочек и словообразовательных парадигм, то в конечном итоге и эта комплексная единица также представляет собой набор словообразовательных пар. В «Словообразовательном словаре русского языка» А.Н. Тихонова представлено большое количество микрогнезд, т.е. словообразовательных гнезд, включающих в свой состав кроме производящего только одно производное: багульник — багульниковый, баул — баульчик, валторна — валторнист, кафедра — кафедральный, кляча — клячонка; ср. в татарском: тэрэч (треска) — тэрэчлэр (тресковые), упкын (водоворот, омут) — упкынлы (имеющий водовороты, омуты), шомырт (черемуха) — шомыртлык (черемуховая роща). Фактически «слаборазвернутые гнезда» [6, с. 7], являясь результатом одноактного словообразования, состоят из одной словообразовательной пары. Следовательно, в этом случае можно говорить о структурно-семантическом тождестве словообразовательной пары и словообразовательного гнезда. Даже словообразовательный тип, будучи абстрактной классификационной единицей, также являет собой «открытое множество» словообразовательных пар, поскольку при отнесении производного слова к тому или иному словообразовательному типу учитывается не только способ словообразования, формант, лексико-грамматическая структура производного, но и лексико-грамматическая структура производящего.
Одним из центральных понятий в системной организации языка является понятие отношения, которое лежит в основе любой классификации. В этой связи наиболее важным отличительным признаком словообразовательной пары, как уже говорилось, служит наличие в ней отношения мотивации, связывающего две лексические единицы в единое целое. Данный признак наглядно отражает сам процесс деривации, его наличие или отсутствие, и позволяет использовать словообразовательную пару в качестве операционной единицы сопоставительного словообразования.
Мотивационные отношения в русском словообразовании всегда считались наиболее важным объектом исследования. В частности, в современной дериватологии установлены следующие виды словообразовательной мотивации: непосредственные/опосредованные (типовые - чистые и смешанные - и внетиповые); исходные/неисходные; единственные/неединственные (основные, сопровождающие, взаимносопровождающие); регулярные/нерегулярные, см. подробнее [7, с. 34-59].
Отдельной проблемой становится изучение типов словообразовательной мотивированности в словообразовательном гнезде. По мнению И. А. Ширшова, между полной мотивированностью и семантическим опрощением существует цепь переходов по принципу убывания смысловых связей, которую отражает «шкала мотивированности», где каждый тип занимает свое место с убыванием мотивировочного признака. Так, автор различает два основных типа словообразовательной мотивированности: полную и частичную, которые конкретизируются, располагаясь по шкале, следующими подтипами: 1) прямая (школа - школьник); 2) переносная (петух -петушиться); 3) периферийная (черный - чернила); 4) косвенная (интеллигент - интеллигентный); 5) метафорическая (камень - каменеть); 6) ассоциативная (гусь - гуськом) [8, с. 45-53].
Для сопоставительного словообразования особую актуальность приобретает понятие направления словообразовательной мотивации, устанавливаемое на основании семантических и формальных свойств слов, связанных этими отношениями. Выявляя системно-словообразовательные характеристики двух языков, исследователь так или иначе обращает внимание на эквивалентность производных и производящих слов, т.е. моти-вационных отношений коррелятивных словообразовательных пар, в результате чего выясняется, что направление производности для каждого из языков является весьма специфическим понятием. Сопоставительный анализ словообразовательных пар русского и татарского языков позволил нам установить три основных типа соответствий, свидетельствующих о сходстве и различиях словообразовательных процессов.
Первую группу соответствий образуют словообразовательные пары русского и татарского языков, направление производности у которых совпадает: песок — песочный: ком — комлы; время — своевременный: вакыт
— узвакытлы; провожать — провожающий: озату — озатуче; писать
— писатель: язу — язуче; гордый — гордость: горур — горурлык; север
—> северяне: тоняк — тоняклар; совещаться — совещание: кинэшу — кинэшмэ; игра —игривый: уен —уенчак; клей —клеить: жилем —жи-лемлэу; желтый — желтизна: сары — сарылык; дождь — дождливый: янгыр — янгырлы; новый — новость: яна — яналык; два — двойка: ике
— икеле; мясо — мясной: ит — итле; воля — волевой: ихтыяр — ихты-ярлы; домашний — по-домашнему: йорттагы — йорттагыча; где — где-нибудь: кая — каядыр; ср. русско-испанские соответствия: опасный — опасно: peligroso —peligrosamente; потерять —потеря: perder —perdida; успокаивать — успокаиваться: calmar — calmarse; местный — местность: local — localidad. Следует отметить, что в представленных здесь словообразовательных парах совпадает не только словообразовательное значение, но в большинстве случаев способ и средства словообразования, т.е. налицо формальная и семантическая симметрия исследуемых языковых единиц. Подобное совпадение словообразовательной мотивации свидетельствует об аналогии в процессах деривации разных языков.
Во вторую группу соответствий входят русские словообразовательные пары, татарские эквиваленты которых состоят в отношениях обратной производности. Например, от существительного длина в русском языке при помощи суффикса -н образуется прилагательное длинный, в то время как в татарском языке, наоборот, от непроизводного прилагательного озын (длинный) при помощи отвлеченного суффикса -лык образуется существительное озынлык (длина). Этот ряд можно продолжить: злой — злоба: ачулы <—ачу; зной —знойный: эсселек <—эссе; мучить —мучение: газаплау <— газап; свобода — свободный: азатлык <— азат; лень — ленивый: ялкаулык <—ялкау; страдать —страдание: кайгыру <—кайгы; сухой
— сохнуть: кипкэн <— кибу; перевести — перевод; тэржэмэ иту ^ тэржэмэ; воспитанный — воспитанность: эдэпле <— эдэп; ср. русско-испанские эквиваленты: свобода — свободный: libertad <— libero; опасный
— опасность: peligroso <— peligro; краска — красить: pintura <— pintar.
В приведенных примерах семантически эквивалентные словообразовательные пары характеризуются асимметричной формальной деривацией, т.е. разным направлением словообразовательного процесса, и являют собой «эквиваленты с разнонаправленными мотивационными отношениями» [9, с. 100]. Причины подобных соответствий могут быть различными: это связано с наличием или отсутствием тех или иных способов словообразования в одном из языков; некоторые признаки в татарском языке, в отличие от русского, где они словообразовательно детерминированы, выражены примарной лексикой, а отвлеченные понятия, как, например, эдэп (воспитанность), тэржэмэ (перевод), могут быть заимствованными словами из персидского или арабского и, следовательно, являться непроизводными и т.д. Исследование такого рода корреляций является одним из перспективных направлений сопоставительного словообразования, поскольку позволяет выявить специфику номинативной деривации в каждом из языков.
И, наконец, третью группу соответствий составляют такие словообразовательные пары, лексические эквиваленты которых в другом языке не вступают между собой в отношения мотивации, т.е. не являются производящим и производным; это слова с совершенно разными основами. Например, если в русском языке от существительного свет образуется прилагательное светлый, то в татарском языке для обозначения этого признака используется совсем другая основа: свет —светлый: ут - якты, т.е. у семантических аналогов в татарском языке деривационные связи отсутствуют. В этом случае для русского языка при образовании нового слова предпочтительным является использование мотивировочного признака, выраженного в производящей основе, в татарском же аналогичный процесс номинации осуществляется за счет других языковых средств. Приведем другие примеры: ночь — ночевать: тон - куну; гонять — обгонять: куу - узу; писать — письмо: язу - хат; крест — крестить: тэре - чу-кындыру; брать —выбрать: алу - сайлау; бежать —убежать: йогеру -качу; ходить — выходить: йору - чыгу; то же самое, если взять за точку отсчета татарский язык: куз — кузлек: глаз - очки; китап — китапханэ: книга - библиотека; ср. русско-испанские корреляции: свет — светлый: luz - claro; место — местный: lugar - local; любимый — любимец: querido - favorito; окно — подоконник: ventana - peana; испанско-русские: mancha — manchar: пятно - пачкать; moneda — monedero: деньги - кошелек; pelo — pelon: волос - лысый, плешивый. Именно такого типа соответствия, когда в одном из языков отсутствуют отношения производности как в плане содержания, так и в плане выражения, свидетельствуют о том, что удельный вес словообразовательной детерминации одних и тех же понятий в разных языках составляет разную величину.
Таким образом, только установив структурно-семантическую эквивалентность коррелятивных словообразовательных пар двух языков, есть все основания перейти к более широким обобщениям о межъязыковом соответствии или несоответствии различных единиц словообразовательной системы. Следует еще раз подчеркнуть, что в словообразовательной паре непосредственно представлен как результат словообразовательного процесса (производное слово), так и сам процесс, а также весь словообразовательный механизм, его сопровождающий (производящая база, формант и способ словообразования). Словообразовательную пару можно идентифицировать в составе более сложных деривационных структур, что позволяет ее использовать не только в качестве основной единицы слово -образовательной системы, но и в качестве основания для межъязыкового сопоставительного анализа любых объединений производных слов.
Литература
1. Манучарян Р. С. Аспекты и вопросы сопоставительного изучения словообразования // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М., 1987. С. 53-58.
2. Тихонов А.Н. Основные понятия русского словообразования // Словообразовательный словарь русского языка: В 2 т. Т. 1. М., 1985. С. 18-52.
3. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М., 2004.
4. Гейгер Р.М. Единицы словообразовательной системы и типы языковых отношений в словообразовательном гнезде // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1987. С. 305-309.
5. Зверев А.Д., Плужникова Т.И. Парадигматические и синтагматические связи в структуре комплексных единиц словообразования // Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1987. С. 323-327.
6. Ширшов И.А. Толковый словообразовательный словарь русского языка: Комплексное описание русской лексики и словообразования. М., 2004.
7. Улуханов И.С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М., 2001.
8. Ширшов И.А. Типы словообразовательной мотивированности // Филол. науки. 1995. № 1. С. 42-53.
9. Улуханов И.С. Словообразование и семантика // Die Beziehungen der Wortbildung zu bestimmten Sprachebenen und sprachwissenschaftlichen Richtungen / Beiträge zur Slavistik; 16. Frankfurt am Main, 1991. С. 97-121.
Казанский государственный университет
им. В. И. Ульянова-Ленина 14 февраля 2006 г.
