CC BY
8
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Протоиерей Ливерий Воронов
Слово на литургии в день праздника Трех Святителей
Опубликовано:
Христианское чтение. 1996. № 11. С. 10-14
© Сканирование и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2013. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
Издательство СПбПДА Санкт-Петербург 2013
В крещении верующий, дав обет верности Богу, Призвавшему нас «из тьмы в чудный Свой свет» (1 Петр. 2, 9), принимает Духа усыновления (Рим. 8, 15), становится сонаследником Христу (Рим. 8, 17), возлюбленным чадом, т. е. сыном или дочерью любви Божией по благодати (Ин. 1, 12).
Велики и неизмеримы благодеяния Божии, дарованные нам в таинстве крещения. Они открывают путь ко спасению и, при наличии нашей доброй воли, неуклонно ведут нас по этому пути, пока не откроется нам «свободный вход в вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа» (2, Петр. 1, 11).
Прославляя ныне Бога, «явльшагося плотию, вземлющего грех мира и подающаго нам велию милость», постараемся же жить так, чтобы никогда и никаким образом не уронить достоинство нашего христианского звания, и чтобы в нашем скромном поведении, в наших словах, делах и поступках, в жизни во всяком благочестии и чистоте всегда возвеличивалось преблагословенное Имя Святой и Живоначаль-нон Троицы: Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
СЛОВО НА ЛИТУРГИИ В ДЕНЬ ПРАЗДНИКА ТРЕХ СВЯТИТЕЛЕЙ
12 февраля (30 января) 1974 г.
о имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Когда поздним вечером, где-нибудь за городом, мы смотрим на усеянное звездами ночное небо, душа наша наполняется благоговением и восхищением. Благоговением — пред Тем, Кто «сотворил землю силою Своею, утвердил вселенную мудростию Своею, и разумом Своим распростер небеса» (Иерем. 51, 15). Восхищением — удивительной красотой небосвода, на котором светятся и таинственно мерцают звезды — эти вестники необозримых просторов вселенной, где по мановению Творца движутся, подчиняясь непреложным законам, «хоры стройные светил». Воистину «небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь» (Пс. 18, 2).
Особенной красотой отличаются на видимом небе созвездия — сочетания в целые группы нескольких более ярких звезд. Еще древний пророк Амос, выросший на лоне природы, чуткий ко всему прекрасному, не раз в тихие южные ночи любовавшийся созвездиями Большой Медведицы и Ориона, восклицал в восторженном вдохновении: «Кто сотворил семизвездие и Орион?.. Господь — имя Ему!.. Он устроил горние чертоги Свои на небесах и свод Свой утвердил на земле... Господь— имя Ему» (Амос. 5, 8; 9, 6).
Ныне, возлюбленные, Святая Церковь приглашает нас возвести свой мысленный взор не к видимому, но к духовному небу — к миру святых угодников Божиих, к торжествующему собору праведников, достигших совершенства (Евр. 12, 23), откуда струятся и изливаются на церковь земную, странствующую и подвизающуюся, токи непрестающей любви и дарованной им божественной благодати, и среди них почтить благоговейными воспоминаниями и усердными молитвами дивное тричисленное созвездие этого неба — трех великих вселенских учителей и святителей, иже во святых отец наших Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустаго.
Эти три святителя жили почти в одно время. Св. Василий и св. Григорий, деятельность которых падает на 60-е — 80-е годы IV века, были почти ровесниками по возрасту, и родиной их была малоазийская область Каппадокия. Св. Иоанн Златоуст, их младший современник, служил Церкви Христовой чуть позже, в конце IV — начале V веков, — и был родом из города Антиохии Сирийской. На их долю выпала трудная жизнь, полная печалей, скорбей и огорчений. И не удивительно, что ни один из них не прожил более шестидесяти лет. А св. Василий, слабый здоровьем, изнуренный недугами и тяжкими переживаниями, скончался, имея от роду всего сорок девять лет.
В жизни трех святителей было много общего. Все они родились в благочестивых христианских семьях и испытали на себе благотворное действие святой материнской любви, стремившейся привить им подлинное христианское благочестие, зажечь в их сердцах огонь ревности об истинной вере, желание посвятить все свои силы служению Богу. Имена святых Емилии, Нонны и Анфусы навсегда увековечены в благодарной памяти последующих поколений христиан. Но и среди современников, даже не-христиан, добродетели этих святых жен, явивших прекрасные образцы материнства, вызывали невольное восхищение. Охваченный этим восхищением известный языческий ритор Лива-ний воскликнул однажды: «Какие женщины у этих христиан!»
Все три будущих святителя получили прекрасное светское образование в лучших школах того времени, были знакомы с различными науками, с философией, с классической литературой, отличались высокой природной одаренностью, владели замечательным красноречием. Каждый из них, стремясь принести начатки своих дарований и сил в благоприятную жертву Господу, провел несколько лет своей молодости в усиленных аскетических подвигах: в трудах, молитвах, изучении Священного Писания, в строжайшем воздержании и постничестве.
После рукоположения в священный сан сначала пресвитера, а затем и епископа, они со всем усердием старались воплотить в своей жизни высокие идеалы христианского пастырства. Личное бескорыстие помогало им осуществлять широкую благотворительность, а всецелая преданность заповедям Христовым давала силы быть «образцем для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1 Тим. 4, 12) и побуждала, во исполнение апостольского завета, проповеды-вать слово «во время и не во время», обличая, запрещая, увещевая «со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тим. 4, 2).
Церковь Христова переживала тогда трудные времена. Прадва, уже ушли в прошлое жестокие гонения на христиан, воздвигавшиеся римскими императорами-язычниками. Но на место гонений явились новые тяжкие испытания. Влившиеся в церковь массы бывших язычников принесли с собой легкомыслие в отношении к вере, беспечность к делу духовного совершенствования, лицемерие, суетность, распущенность нравов и многие другие пороки, причем это бедствие коснулось не только мирян, но и представителей клира. Императорская власть, официально заявлявшая себя обычно покровительницей церкви, в действительности очень часто своим грубым вмешательством вносила в церковную жизнь расстройство и разного рода настроения. Особенно бедственные последствия для церкви имело то обстоятельство, что многие из византийских императоров — преемников святого равноапостольного Константина Великого, изменив святой православной вере, исповеданной на I Вселенском Соборе, усиленно старались навязать христианам арианское лжеучение, признававшее Господа Иисуса Христа не истинным Богом и единородным Сыном Божиим, а лишь Божиим творением, которое некогда якобы не существовало.
Много мудрости и мужества привелось проявить великим святителям в борьбе за чистоту православной веры и за высокий уровень хри-
стианской нравственности. В этой самоотверженной борьбе они не щадили своих сил, не страшились никаких опасностей п явили себя славными н приснопамятными исповедниками. Лучше всего скажут нам об этом подвиге некоторые примеры из их жизни.
В 372 году в Кесарию, где митрополитом был св. Василий Великий, прибыл посланный императором Валентом высокопоставленный чиновник по имени Модест. Император, будучи приверженцем одной из разновидностей арианства, добивался торжества этого лжеучения путем устранения с кафедр тех епископов, которые не соглашались изменить православию. Некоторые иерархи устрашились гнева императора и уступили. Теперь Валент поставил себе целью сломить самого опасного противника, каким он считал св. Василия, твердо державшегося Никейского символа веры.
Модест по прибытии в Кесарию потребовал св. Василия к себе на суд. «Василий, — бросил он митрополиту дерзко, даже не назвав его епископом,-—что означает твое презрение к столь могущественной власти и то, что ты один проявляешь столь дерзкое и своенравное упорство?»— «О чем ты говоришь, — спокойно спросил св. Василий, — и в чем выразилась моя непокорность?» — «Ты один, — сказал Модест,— отказываешься признать веру императора». — «Я не могу поклоняться сотворенному существу», — ответил святитель. «Что же ты думаешь о пас? — вскричал Модест. — Разве мы ничто?» — «Ты префект, ты знатный человек, — возразил св. Василий, — но тебя нельзя почитать более, чем Бога».
Раздраженный таким ответом, префект вскочил со своего места и обр атился к святителю в еще более грубом тоне: «Как! ты не боишься мг'ей власти?» — «Что же мне бояться ее? — удивился св. Василий.— Что ты можешь сделать со мной?». — «Многое, — пригрозил Модест.—-Могу отнять у тебя имущество, подвергнуть тебя изгнанию, пыткам, смерти». — «И это все? — промолвил святитель. — Ничто из названного тобой не страшит меня. Нельзя отнять имущество у того, кто ничего не имеет, разве только ты пожелаешь взять эти изношенные одежды и несколько книг, составляющих все мое достояние. Изгнание? — Для меня не может быть изгнания. Я не привязан ни к какому месту. Всякая страна принадлежит Богу, а я везде буду только странником и пришельцем. Пытки? — Но у меня нет тела для пыток, и вы можете нанести мне лишь один удар, который окажется последним. Смерть? — Но смерть была бы для меня благодеянием, ибо чрез нее я раньше соединюсь с Богом, Которому я служу своей жизнью».
«Еще никто не говорил так с Модестом!» — воскликнул удивленный префект. «Может быть, — отвечал св. Василий, — ты никогда раньше не встречался с епископом, иначе он говорил бы с тобой точно так же. Во всех остальных случаях мы более благоразумны и смиренны, чем кто бы то ни было — это наша обязанность, и мы не бываем резки ни с малыми, ни с великими мира. Но когда дело касается Бога, мы пренебрегаем всем остальным и взираем на Него Одного. Ты не убедишь меня войти в сделку с нечестием»...
Спустя тридцать с небольшим лет после этого в столице Византийской империи Константинополе происходили не менее трагичные события, в которых со всей силой проявилось огромное мужество другого великого святителя, св. Иоанна Златоуста, бывшего с 398 года архиепископом столичной кафедры. Отдав всего себя делу проповедничества с целью исправления нравов населения столицы, св. Иоанн скоро приобрел себе многих и весьма опасных врагов. В их числе оказалась и честолюбивая императрица Евдоксия, подстрекаемая к вражде против Златоуста некоторыми льстецами и любителями интриг, которые ненавидели ирхиепископа за обличение многочисленных пороков, в которых, как все знали, они были позинны.
Евдоксия способствовала сначала осуждению Златоуста целым «лжесобором», после чего святитель был под стражей удален из Константинополя. Внезапное землетрясение, коснувшееся главным образом императорского дворца, на время спасло Златоуста от преследования, ибо Евдоксия, увидев в этом бедствии проявление гнева Божия, вернула святителя в столицу. Но уже через два месяца, забыв о вразумлении Божием, императрица возобновила жесткое преследование св. Иоанна и осуществляла его с ожесточением до конца своей жизни, т. е. до 404 года, когда умерла в жестоких страданиях, родив мертвого младенца.
В Страстную субботу 404 года было совершено нападение на храм св. Софии, где Златоуст готовился совершить крещение многих оглашенных. Посланные императором воины разогнали молящихся, оглашенных выгнали полунагими на улицу, ворвались в алтарь, осквернили С в. Дары и учинили многие другие святотатственные действия. Вскоре архиепископ был объявлен окончательно низложенным и подлежащим высылке из столицы.
Опасаясь, что многие его почитатели могут возмутиться содеянной несправедливостью, и во избежание кровопролития, святитель решил немедленно подчиниться распоряжению императора и, после трогательного прощания с горько плачущими друзьями, отдался в руки солдат. Его вывезли из Константинополя, и для него началось время неслыханных лишений и испытаний, продолжавшихся около трех лет, до самой его кончины.
Сначала Златоуст был выслан в небольшой город Кукуз, где страдал от голода, холода, от нападений разбойников, но более всего от непрестанно преследовавшей его неприязни со стороны тех, кто желал выслужиться пред императором. На третий год решено было лишить его всякого общения с верующими, оказывавшими ему любовь и сострадание. Под конвоем двух суровых до жестокости воинов он был отправлен пешком к новому месту ссылки — в город Питиунт, нынешнюю Пицунду, на берегу Черного моря, где в те времена свирепствовала страшная южная лихорадка. Страдальца всячески мучили и оскорбляли; ему почти не давали отдыха, заставляли с непокрытой головой идти под палящими лучами солнца, вообще делали путешествие возможно более утомительным, добиваясь того, чтобы святитель не выдержал страданий и умер во время долгого и трудного перехода.
Путь святителя лежал через местечко Команы, близ нынешнего города Сухуми. Недалеко от Комаи св. Иоанн почувствовал такую слабость, что принужден был остановиться в уединенном храме, посвященном святому мученику Василиску. Здесь Златоусту было видение: ему явился св. Василиск, утешал его и обещал скорое избавление от страданий. На другое утро, несмотря на полное бессилие святителя, воины заставили его идти дальше. Но, пройдя небольшое расстояние, они, испугавшись, что он умрет на их руках, решили вернуться в церковь св. Василиска. Здесь по просьбе св. Иоанна на него надели белую одежду, он приобщился Святых Таин, горячо молился и скончался со словами: «Слава Богу за все!»
Так умели жить и умирать великие святители, память которых ныне благоговейно совершает Святая Церковь. Заслуги трех святителей пред нею неизмеримы. За сравнительно недолгие годы своего священ-нослужения они сделали столько, что духовными плодами их бессмертной деятельности и ныне питаются и всегда будут питаться души, жаждущие истины и любящие закон Христов. Св. Василий, архиепископ Кесарии Каппадокийской, и св. Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, неустанно назидали народ своими поучениями, явились творцами священного чина Божественной Литургии, составили многие несравненные по красоте и духовной глубине церковные мо-
лытвы и песнопения. Св. Григорий Богослов, архиепископ Константинопольский, оставил множество прекрасных слов и гимнов, в которых прославил Святую и Живоначальную Троицу и дал глубокое истолкование православных догматов троичности, воплощения и искупления.
Возвеличивая труды и подвиги священного тричисленного созвездия великих вселенских учителей и святителей, Святая Церковь призывает нас ныне преклониться пред величием их жизни и смерти во славу Триединого Бога и просить их дерзновенного ходатайства пред Ним за нас самих за наших близких, за весь христианский род, за вожделенный мир во всем Божием мире. Пусть же не только в сладкогласных звуках церковной музыки, но и в переполненных любовью и благоговением сердцах наших звучат священные слова тропаря, посвященного Церковью трем великим святителям: «Яко апостолов еди-нонравнии и вселенныя учителие, Владыку всех молите, мир вселен-ней даровати и душам нашим велию милость. Аминь!
СЛОВО НА ЛИТУРГИИ В ДЕНЬ ПРАЗДНИКА СРЕТЕНИЯ ГОСПОДНЯ
15/2 февраля 1973 г.
«И Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2, 35).
Д
" * ля всякой вещи есть свое время и устав... — говорит Пре-
мудрый писатель священной книги Екклесиаст. — Время рождаться, и время умирать... время любить, и время ненавидеть... Время плакать, и время веселиться; время сетовать, и время плясать» (Еккл. 8, 6; 3, 2.8.4).
Эти полные глубокого смысла слова древнего богопросвещенного мужа находят яркое выражение и в богослужебном уставе Святой нашей Православной Церкви — в том уставе, которым регулируется ее молитвенная, литургическая жизнь, где все, согласно слову Апостола, должно быть «благопристойно и чинно» (1 Кор. 14, 40).
В самом деле, в дни великих праздников Господских, особенно же в светлые дни Рождества Христова и Святой Пасхи, мы веселимся и радуемся, как бы отлагая на время — впрочем, не по забывчивости или нерадению, а вполне сознательно и с благословения Церкви — всякое сетование о наших грехах, всякую печаль о нашем недостоинстве и нравственном несовершенстве. Можно ли печалиться и скорбеть о грехах тогда, когда звучит в храмах Божиих жизнеутверждающий голос златословесного учителя: «Видите вси в радость Господа своего... Трапеза исполнена, насладитеся вси... Вси насладитеся пира веры, вси восприимите богатство благости. Никтоже да рыдает убожества... никтоже да плачет прегрешений!»
И, напротив, в дни поста, и особенно в дни Святой Четыредесят-ницы или в дни Страстной седмицы, можно ли веселиться и ликовать, когда Св. Церковь напоминает нам о смертном часе, о трепете «страш-наго дне суднаго», или о том, как «Царь царствующих и Господь господствующих приходит — грехов ради наших — заклатися и датися в снедь верным!»
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная академия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, осуществляющее подготовку священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области богословия, регентов церковных хоров и иконописцев.
На сайте академии
www.spbda.ru
> сведения о структуре и подразделениях академии;
> информация об учебном процессе и научной работе;
> события из жизни академии;
> сведения для абитуриентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор - проректор по научно-богословской работе протоиерей Димитрий Юревич. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии. Материалы распространяются на компакт-дисках и размещаются на сайте журнала в формате pdf.
На сайте журнала «Христианское чтение»
www.spbpda.ru
> электронный архив номеров в свободном доступе;
> каталоги журнала по годам издания и по авторам;
> требования к рукописям, подаваемым в журнал.
