Слияния гласных и их связь с "просодической морфологией" древнегреческого глагола Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

А.М. Белов

Слияния гласных и их связь с «просодической

морфологией» древнегреческого глагола

В статье речь пойдёт о двух, на первый взгляд, мало связанных друг с другом процессах: слиянии последней гласной основы с тематической гласной у так называемых слитных глаголов (uerba contracta) и о некоторых особенностях древнегреческой «просодической морфологии», представленных некоторыми правилами глагольной амплификации (аугментации и редупликации). И хотя глагольные слияния есть явление главным образом фонематическое, а амплификация, как будет видно далее, преимущественно просодическое, установление некоторых закономерностей в первых поможет нам глубже понять и особенности вторых.

Слитные глаголы ионийско-аттического диалекта греческого языка, такие, как коо/ém, хг/иаю, дцХою, по всеобщему признанию представляют собой известную трудность в изучении. Она, как известно, заключается в том, что последний гласный основы у этих глаголов регулярно вступает в непосредственный контакт со следующим за ним тематическим гласным или гласным некоторых суффиксов (например, -oi-), в результате чего последний гласный основы либо усекается, либо группа из двух слившихся гласных подменяется третьим, всегда долгим, гласным. В старых грамматиках обыкновенно приводились обширные таблицы, содержащие правила вида о + s -> ои, пример которым мы можем видеть в грамматике С. И. Соболевского (1948: §31). Даже новейшая грамматика Э. Зилера (Sihler 1995: §86), содержащая хорошие исторические комментарии к правилам греческих слияний, ограничивает объяснение самих процессов подобной (хотя и сильно оптимизированной) таблицей. А поскольку эти же правила (с минимальными изменениями) могут быть применены не только к «слитным глаголам», но и к именам «слитного склонения», к именам с основой на выпавшую -о-, становясь по существу дела общей закомерностью, то возникает настоятельная необходимость в формализации законов ионий-ско-аттического слияния гласных.

Его я предлагаю рассматривать в терминах суммирования наличествующих фонологических признаков, принадлежащих к

нескольким оппозициям: каждая фонема представляет собой как бы бинарную матрицу с положительными или отрицательными значениями конкретных оппозиций, при слиянии положительные элементы объединяются.

Эмпирический материал даёт нам три бинарных оппозиции, актуальных для объяснения законов ионийско-аттического слияния: 1) «широкий» гласный или «не широкий» (ш+/ш-)? 2) огуб-лённый или не огублённый (о+/о-)? 3) содержится г или не содержится (г+/г-)?

Поскольку в описываемых слияниях участвуют лишь гласные неверхнего подъёма (т.е. не I, и), то все вовлечённые в процесс фонемы могут быть размещены следующим образом:

е (81) 01 о (ои)

е о

П ю

а, а

Примечания к таблице. Система построена для классического времени (на начало IV в. до н. э.). Жирным шрифтом выделены широкие гласные, справа от черты лежат огублённые, курсивом выделена единственная самостоятельная (для этого времени) йотосодержащая фонема - дифтонг 01. Принимается. что дифтонг *вг уже перешёл в монофтонг ё («е долгое закрытое»), а дифтонг ои - в монофтонг о. Так называемые «несобственные дифтонги» в таблице не обозначены: принимается, что всякий долгий широкий гласный может получить дополнительный признак йотации.

Очевидно, что система фонем, подверженных слиянию, такова, что любая из них может быть отчленена от остальных максимум четырьмя «разрезами». Каждый из них соответствует одному из описанных параметров + долгота/краткость. Отсюда правила слияния формулируются так, что для сливающихся фонем суммируются положительные по каждому из параметров признаки и затем по их новой комбинации «строится» (или находится) новая фонема. Примеры:

косце-о-цш, -> косц-ой-^: Е{1П- о- I-} + О{1П- о+ I-} = OY{ш- о+ I-} ица-о-^ -> тгц-ш-цеу: А{ш+ о- I-} + 0{ш- о+ I-} = Цш+ о+ I-} тгца-ог-ц^ -> тгц-ф-цеу: А{ш+ о- I-} + 01{ш- о+ 1+} = ^!{ш+ о+ 1+}

8п^о-п-те -> 8п^-ю-хе: 0{ш- о+ I-} + Н{ш+ о- I-} = ^ {ш+ о+ I-}

Для упомянутых правил имеются два трудных случая, требующих специальных оговорок.

Во-первых, это случай слияния е + а. Если слияние е с другими краткими гласными можно (упрощённо) трактовать как удлинение последних, а слияние с долгими - как простое усечение не маркированного ни по какому параметру е, то здесь мы видим нечто противоположное: е + а даёт в нормальном случае п, тогда как а + е = а. Здесь, как кажется, уместнее всего говорить о том, что в данном случае е выступает не как полностью не маркированный элемент, но как носитель положительного признака «узости» (т. е. не средне-нижнего подъёма), что оказывается значимым именно из-за первичной соотнесённости как п, так и а с признаком «широты». Впрочем, и для этого случая имеются примеры слияния в а, обыкновенно трактуемые в пользу аналогии (Sihler: ibid): дата вместо **oorfj (как и дкХа вместо **акХы).

Второй, несколько более изощрённый, случай касается слитных глаголов на -ою, в ряде форм которых возникает -oi-вместо ожидаемого -ю: ЗцАоИд (< дцХоия - 2 coni.), 8цХо1 (< дцХог] - 3 coni.). Эти формы можно было бы объяснять аналогией к соответствующим лицам индикатива, но более правдоподобной кажется мысль, что о перед ц вело себя аналогично описанному выше случаю е перед а. Дифтонг ог должен тогда пониматься как единственный полноценный дифтонг, возможный как результат слияния (соответственно, строго не маркированный по признаку «широты»), при том что его ядро тождественно последнему гласному глагольной основы. Тем самым это случай заметно отличен от, скажем, тщфо (< тщаою - 2 opt.), где исполнение формального правила слияния требует в жертву даже оптативный показатель -i-. Что касается инфинитивных форм типа дцХот или xi^av, то их, вероятно, следует возводить к формам Sn^6еv и тlцdеv, хотя допустимые колебания в наличии/отсутствии йоты подписной для последнего случая допускают возможность реконструкции и ri/uaEiv.

Таким образом становится понятным, что правила слияния гласных греческого языка вполне недвусмысленно свидетельствуют нам о наименьшей маркированности E среди всех гласных фонем языка. Это даёт нам возможность иным образом взглянуть и на законы греческой (и даже шире индоевропейской) просодической амплификации глагольной словоформы, прояв-

ляющейся как аугментация (в исторических временах индикатива) или перфектная редупликация.

Просодическая амплификация, имеющая место в самых различных языках, к настоящему времени уже достаточно хорошо изучена (Goldsmith 1990; McCarthy, Prince 2001); известны попытки применения теории просодических шаблонов к фонологическим явлениям древнегреческого и латинского языков (о них подробнее: Белов 2005; 2009); однако полноценной теории просодической амплификации в древнегреческом языке, насколько известно, пока не существует. В качестве предварительного решения поставленной задачи можно предложить следующее.

Аугментацию и перфектную редупликацию в ионийско-аттическом диалекте древнегреческого языка целесообразно рассматривать как просодический процесс, сущность которого заключается в том, что просодическое слово может быть увеличено при помощи «наращения», длительность которого строго соответствует определённому числу мор (обыкновенно одной). Аугментация отличается от перфектной редупликации тем, что в первом случае просто добавляется (дополнительная) мора, тогда как во втором - мора как бы «отсекается» от первого слога глагольного корня.

Если описывать этот процесс в терминах просодической морфологии, то можно говорить, что речь идёт о добавлении некоего просодического шаблона, который в первом случае имеет вид <ц>, а во втором <С+ц>, где ц - это позиция «чистой моры», а С - согласный, но не любой, а тот который «отсечён» (вместе с морной позицией) от первого слова корня. Позиция «чистой моры» требует обязательного заполнения: она может или «прирастать» к соседнему слогу, перенимая на себя его слогоноситель (как это бывает в случае с корнями, которые начинаются с гласного), либо заполняться немаркированным гласным, которым, как мы уже показали, в древнегреческом языке является е.

Отсюда:

ohcdavm — шкшво\ — юИовща,

Хью — ёкиаа — ХёХика etc.

Здесь следует обратить внимание на заметное отличие греческого перфектного удвоения от того следы которого сохранились, например, в латинских формах типа momordi: если в первом случае позиция «чистой моры» заполняется гласным «по

умолчанию», то во втором мы видим дублирование как согласного, так и слогоносителя.

При этом интерес представляют перфектные формы, корни которых начинаются с группы согласных. Они выбирают между вторым и первым просодическими шаблонами в зависимости от наличия/отсутствия группы muta cum liquida: если корень начинается с неё, то выбирается стандартное удвоение, если нет - то показатель строится по принципу «приращения». Поэтому: тётрофа, уёурафа, кё%рща, дёдрака, но ёатрофа, ёаторуа, ëyvarna и т. д. Это говорит, в частности о том, что в некоторых случаях членению на последовательность вокалических мор мог подвергаться не только последний или ударный слог слова (что мы видим регулярно: Белов 2008; 2009: 134 sqq.), но и первый. Впрочем, имеются малочисленные (мнимые) исключения из этого правила (кёкщка, тётщка).

Аттическое удвоение можно рассматривать как комбинацию первого и второго способа, хотя шаблон для удвоения в нём обратный обычному (гласный идёт впереди согласного). В результате мы имеем структуру <У^С + ц>: акойю -> ак^коа.

Кратко подведём итоги. Мы видели, что система слитных форм и система просодической амплификации в древнегреческом языке обнаруживают некоторые точки пересечения. Важнейшая из них - это особое положение фонемы е, выступающей наименее маркированным элементом по отношению к прочим фонемам. Это, в частности, позволяет нам увидеть просодическую (а не чисто сегментную) основу в процессах амплификации и сделать ряд выводов, которые могут послужить исходным пунктом дальнейших исследований в области древнегреческой (и шире - индоевропейской) фонологии и просодики. Так, например, мы можем понять, что механизм глагольной редупликации в перфектных основах заметно отличается по своей природе от редупликации в основах презентных (типа yiyvo^ai), которая не была уже продуктивным процессом даже в начале греческой исторической эпохи и, очевидно, строилась по несколько иным законам; мы видим также, что проблема перфектной редупликации тесным образом связана с вопросом об отделимости инициали первого слога (и соответственно - выделением вокалических мор), что - при сходности греческих процессов с пралатинскими и индоарийскими - заставляет по новому взглянуть на проблему морового счёта в общеиндоевропейскую эпоху; наконец, аналогичный вопрос о месте фонемы *e уже в индоевропейской системе гласных имеет решающее значение

для описания индоевропейских чередований и акцентно-абла-утных парадигм. Все эти проблемы настоятельно требуют детального рассмотрения в терминах современной лингвистической науки.

Литература

Белов 2005 - Белов А. М. Ритмические стопы латинского языка (постановка проблемы) // Сборник научных трудов «ZTEФAN02». М.

Белов 2008 - Белов А. М. Вопрос о морах (оппозиция арифметической кратности в древнегреческом и латинском языках) // Discipuli magistro (к 80-летию Н. А. Фёдорова). М. Белов 2009 - Белов А. М. Латинское ударение (проблемы

реконструкции). М. Соболевский 1948 - Соболевский С. И. Древнегреческий язык. М. Goldsmith 1990 - Goldsmith J. Autosegmental and Metrical Phonology. Oxford.

McCarthy, Prince 2001 - McCarthy, J. Prince A. Prosodic Morphology //

Handbook of Morphology, ed. by A. Spencer and A. Zwicky. Oxford. Sihler 1995 - Sihler A. New Comparative grammar of Greek and Latin. N.Y.; Oxford.