CC BY
11
JI. Я. Костючук (Псков)
Следы прошлого в современной народной речи Северо-Запада
Диалектология тяготеет к историческим дисциплинам, поскольку многое в особенностях современных говоров становится понятным благодаря учету исторических явлений. Так, особенности псковской фонетики, морфонологии позволяют выявить отношения псковских говоров с окружающими говорами и языками. Учет необычных псковских корней кед-, кев-, кеп- по сравнению с общерусскими корнями, содержащими звук [i<], привел С. М. Глускину к открытию в истории русского языка: отсутствие второй палатализации в результате особых условий жизни носителей древнего славянского диалекта (Глускина 1968). Потом это было поддержано А. А. Зализняком, сделавшим аналогичные выводы на другом материале (ср.: Зализняк 1995).
Есть особенности в грамматике, лексико-семантической системе, которые не устают обнаруживать те, кто обращается к псковским говорам, тем более при сопоставлении с другими говорами русского языка и с другими языками — славянскими и неславянскими.
Отметим отдельные явления, связанные прежде всего с историей языка, с которыми приходится сталкиваться составителям Псковского областного словаря (ПОС 1967-1996).
В современных псковских говорах, близких к белорусским, в сильной позиции в качестве приставки звучит [з] (звоз, звод, звихнуть). Хотя напрашивается соответствие с общерусскими приставками вз-, с-, составители Псковского областного словаря решили в таких случаях признать не фонетический, а морфолого-лексикализованный вариант: в диалектной системе говоров рассматривать з- как приставку. Опубликованные выпуски Псковского областного словаря показывают, что эта приставка встречается со многими корнями, начинающимися на звук [в]: вал-, вар-, вез-, велин-, верт-1 вер-, верх-, вес-, весел-, вечор-, eu-, визг-, вир-, eux-, вод-, воз-, вот-, валог-1вааож-, ворот-, вык-. Преимущественный ареал слов с приставкой з- — это южные районы области, близкие к Белоруссии: Себежский, Невельский, Пустошкинский, входящие в Южную историко-культурную зону в соответствии с Кадастром памятников Псковской области (Кадастр 1997); Куньинский, Великолукский, входящие в Юго-Восточную зону. Среди слов с приставкой з- наблюдаются и глаголы, обозначающие распространенные бытовые действия (звернуть, звеселить, звивать, зволожить и др.), и наречия, определяющие пространственные и временные обстоятельства (зверху, звечора), и существительные, обычно связанные с глагольными корнями (звес, звоз, звязка и др.).
Однако можно встретить отдельные аналогичные образования и в более северных местах области: звал — в Псковском районе; звепичать — в бывшем Середкинском районе, Палкинском, Печерском; зворот - в Печерском (эти районы входят в Нижневеликорецкую зону). Даже в районах из Северной зоны отмечены слова звар (Гдовский, Плюсский районы); звычайный, звепичать, звихнуть (Гдовский). Можно встретить слова в нескольких не южных зонах: звод и однокоренные — в Сгругокрасненском районе (Северная зона), в Островском районе (Средневеликорецкая зона); зволноваться — в Гдовском районе (Северная зона), в Опочецком районе (Средневеликорецкая зона); звык-нуть — в Псковском, бывшем Карамышевском районах (Нижневеликорецкая зона), в Опочецком, Островском районах (Средневеликорецкая зона). И т. д.
Характерно, что ареал многих из таких слов обнаруживается не только в южных районах области, но и в других, более северных районах, относящихся к разным зонам: зварить — Себежский, Невельский, Куньинский районы, с одной стороны, и Плюсский — с другой; звизгнуть — Пустошкин-ский район, с одной стороны, и Островский, Стругокрасненский — с другой; звод — Великолукский район, с одной стороны, и Островский, Стругокрасненский — с другой; звыкнутъ — Великолукский район, с одной стороны, и Опочецкий, Островский, Псковский, бывший Карамышевский районы — с другой. И т. д.
Некоторые слова встречаются и в фольклоре: зволноваться — Опочецкий, Гдовский районы; слово звеличать, имеющее широкий ареал в разных районах, известно и в фольклорных произведениях, и в обычной речи, но со значениями 'называть по имени, отчеству', 'давать имя, нарекать', что позволяет передать уважительное отношение к человеку, включая и значение 'восхвалять, превозносить'. В то же время как энантиосе-мия обнаруживается оттенок значения 'называть каким-нибудь обидным, укоряющим словом'.
Некоторые слова представляют специальные названия, близкие к особым терминам: звод — 'войсковое подразделение, взвод' (неслучайно слово встретилось в Сгругокрасненском, Островском районах, где находятся соответствующие воинские части); звоз в значении 'перевозка грузов, людей' и однокоренные звозить, звезти — в повседневной речи для передачи передвижения предмета с помощью каких-то средств, а также собственное имя Звоз в псковской топонимике для названия места в древнем Пскове, которое упоминается и в названиях церквей — Никола на Звозе, Егорий со Звоза (в современном произношении — и со Взвоза). Название человека, занимающегося указанным действием, в Разговорнике, составленном в 1607 году в Пскове немецким купцом Т. Фенне, звучит как звозник (Разговорник 1970: 328), звозчик (Разговорник 1970:438). Издатели Разговорника гипотетически восстанавливают в слове начальный звук [и], передавая буквой и: извозник, извозчик, что, вероятно, при учете рассматриваемого морфоло-
го-лексического явления излишне. Поэтому справедливо лексикографическое решение в Псковском областном словаре с историческими данными: поместить такие слова на букву з, а слова типа сгорода (звучание [зг] в слабой позиции при написании слова с начальной буквой с, учитывается такой состав слова: с-город-а) относятся авторами словаря на букву с.
Знакомство с грамматикой польского, белорусского языков, да и болгарского, с данными соответствующих словарей показывает, что сильная позиция в этих случаях позволяет говорить о приставке э-(г-). Это поддерживает и решение признать в аналогичных случаях приставку э- в псковских народных говорах.
В псковских говорах обнаруживается следующее морфемно-лексикализо-ванное явление: приставка за-, которая прибавляется к исходной форме прилагательного и наречия с качественными значениями, подчеркивает большую степень качества. В псковских говорах это слова застарый 'проживший много лет, престарелый' ЫЗастарый чиловек, иди аддахнт — в Печерском районе). Это синоним к слову застарелый, которое производно от застареть. Как будто и у слова застарый усматривается словообразовательная связь с глаголом застареть с приставкой за-, усиливающей значение действия. Глагол имеет значение 'прожив много лет, состариться'. Есть связь и с возвратным глаголом застареться со значением 'пережить возраст, благоприятный для чего-нибудь'. Это значение аналогично оттенку к указанному значению 'прожив много лет, состариться' у невозвратного глагола застареть. Есть в псковских говорах и глагол застариться с такими же значениями и оттенком, как и у глагола застареть. Но, во-первых, словообразова-тельно-мотивационная семантика («стать таким, как указано в прилагательном») у глагола застареть (в соответствии с застарый, особенно с ударением на корне) показывает, что исходным является прилагательное застарый, образованное префиксальным способом (от старый с помощью приставки за- образовалось застарый), а во-вторых, в псковских говорах обнаруживаются и другие подобные случаи. Ср. прилагательное запротивный 'неприятный, отвратительный' («Аццу такой дитёньк зъпоативин [девочка, отбывающая срок в колонии]» — в Псковском районе), которое определяется в Псковском областном словаре без подчеркивания степени признака. Но и семантика производящего ('противный', т.е. 'вызывающий отрицательное отношение'), и контекст позволяют и здесь усмотреть значительную степень признака (ср. и глагол запротиветь в значении 'сделаться противным, опротиветь', который свидетельствует о том, что образование слова — глагола — идет от диалектного прилагательного с приставкой за-: целостное действие у глагола совершенного вица запротиветь передает степень проявления признака, т. е. 'сделаться запротивным).
Могут быть и наречия с приставкой за- типа заппотно 'вплотную, близко друг к другу' («Пугавицы-та пришыты заппотно, ни лень тибе пришы-
вать» - Гдовский район) — в этом случае тоже предполагается большая плотность расположения предметов; это и наречие запостоянно 'очень часто' (Юна зовёт меня в гости запостоянно» — Гдовский район), в толковании значения последнего подчеркивается степень признака ('очень часто').
С одной стороны, можно было бы усмотреть промежуточную модель образования наречий от прилагательных с приставкой за- (запостоянно — от запостоянный, если бы было такое прилагательное в псковских говорах). Но, с другой стороны, вполне возможно, что присоединение приставки за- происходит и непосредственно к наречию без приставки, как это наблюдалось у прилагательных типа застарый, тем более в тех случаях, когда эти части речи означают признак, изменяющийся по количеству. Ср. широко употребительные и в просторечно-разговорНом стиле литературного языка наречия запросто, задолго, задорого, запоздно, затемно, затепло. Эти наречия с качественным значением, судя по Сводному словарю русской лексики литературного языка, исчерпывают список аналогичных наречий (Рогожникова 1991). В псковских говорах с указанной сло-вообразовательно-семантической особенностью у наречия запросто проявляется качественное значение 'легко, без усилий' («¡Так запростъ стро-ицца [дача]» — Гдовский район). Но и другие значения, отошедшие от оп-ределительно-качественного, могут быть выражены этим же наречием: 'без церемоний, дружески'; 'по-старинному, без затей'. В литературном языке среди наречий на -о есть образования с такой моделью и с не качественным значением: заново ('по-новому, начиная по-другому'), занапрасно (последнее в Русском синонимическом словаре К. С. Горбачевича объясняется как «устар. прост.» в общем целевом значении для группы синонимов с общим значением 'без пользы, без ожидаемых результатов, без цели') (Горбачевич 1996).
Приставка за- с усилительным значением (не значением степени!) проявляется в общерусских просторечных наречиях типа задарма, задаром; завсегда; зазря. Функция приставки за- в таких случаях уподобляется роли суффикса -ин(а) в случаях типа вражина, паспортина (ср.: Гарник 1991: 76).
Любопытно, что в других говорах, где довольно полно собирается лексика (например, в деревне Акчим, Пермской области), помимо общерусских случаев типа запросто, зазря, нет таких образований, которые есть в псковских говорах и о которых говорится в данной статье (ср.: Акчим-ский словарь 1984).
И это не случайно, поскольку аналогичная словообразовательная особенность характеризует прежде всего белорусский и польский языки. В польских словарях га трактуется более определенно как частица, пишущаяся отдельно от прилагательных и наречий, со значением 'слишком, чересчур': например, га сИгёу 'слишком большой' (Стыпула 1975: 739). Однако такая трактовка несколько странна, неубедительна: га ведет себя как морфема —
приставка, только по традиции пишущаяся раздельно. И. Пабисова, И. Ма-рынякова такие случаи в речи русских староверов на территории Польши трактуют как предлог с особым значением: га тпо&, га (айкъ, га Ьа1'ва]а, га уо^оу% га та1ъ (Пабисова, Марынякова 1980: 356). Возникает вопрос, какой же это предлог при наречии, прилагательном. Но обычность таких образований для преимущественной передачи большой степени признака важно учитывать, тем более что эти староверческие говоры на территории Польши по происхождению из южной части Псковской земли, из округи Великих Лук: с конца ХУН века их носители переселились в Польшу и стойко сохранили свои особенности, вплоть до 60-х — 80-х годов XX века. Конечно, на протяжении веков наблюдалось взаимодействие этих говоров с польскими говорами и польским литературным языком: ср. гайговпу), гакгеЫ и под.
В белорусском литературном языке прилагательные и наречия именно с приставкой за- обычно сопровождаются в словаре пометой «разг.» и переводятся на русский язык прежде всего словами с суффиксом -оват-, передающим неполноту признака, но часто рядом, даже не как другое значение, дается толкование, перевод и со словом слишком. С одной стороны: завузю — 'разг. узковатый'; завяпш — 'разг. великоватый'. С другой стороны: задорага — 'разг. дороговато, слишком дорого'; замалы — 'разг. маловат, слишком мал'; зашмат — 'разг. многовато, слишком много'. У наречия за-доуга, тоже как разговорного, различаются два значения: одно связано с физическим размером, а другое — как временное; но в первом значении опять-таки проявляется энантиосемия ('длинновато; слишком длинно'), а во втором отмечается только степень признака выше нормы ('слишком долго'). Наверно, те слова, которые наиболее употребительны, частотны в белорусском языке, не сопровождаются пометой «разг.», а рассматриваются как нейтральные: замнога — 'многовато, слишком много'; зал'шш — 'излишний, избыточный'. У слова залшш нет, видимо, значения степени признака ниже или выше нормы, так как по значению это прилагательное отходит от качественного по своему лексико-грамматическому разряду. Лекси-кализованное белорусское задужа переводится наречиями слишком, чрезмерно (см.: Грыбчиков 1993).
В Русско-белорусском словаре (1953) русские степени сравнения некоторых наречий переводятся на белорусский язык способом, аналогичным способу в русском языке, — суффиксальным, а русское наречие раньше переводится белорусским раней. Ср. также: русское раньше срока — белорусское раней тэрмту, русское наречие больше — белорусское больш, болей; русское прилагательное больше — белорусское большы и под. Но русское наречие слишком среди соответствующих белорусских наречий типа вельм1 переводится и образованиями с приставкой за-: задужа, залшне.
Судя по всему, в современном белорусском языке образования с приставкой за- и расширяют значение степени (не только выше, но и ниже
нормы), и вообще способны нейтрализовать значение степени (ср. белорусское залшш). Подобное наблюдалось и в общерусском языке, и в псковских говорах — запросто, т. е. 'без усилий'). В северо-западных белорусских говорах отмечено много и прилагательных, и наречий с приставкой за-. Примеры прилагательных: загарачы *вельм1 гарачы'; замалады 'надта мала-ды'; заплытм 'давол1 мели'; запрэнт/ci 'вельм1 жвавы' (ср. польск. prqtki)\ застары 'давол1 стары'; зацверды 'цверды звыш меры'; зашыро/ci 'празмерна шырою'. Примеры наречий: забыстро 'празмерно вельм1 хутка'; задоуго 'давол1 доуга'; замного 'вельм1 многа'; заплытко *давол1 мелко'; запозно 'вельм! рана'. Судя по толкованию, в белорусских говорах такие образования передают большую степень признака (в отличие от литературного белорусского языка) (при толковании используются слова вёльм1, празмерна, празмерна eentMi, звыш меры, daeoni, надта). Только прилагательное замалы бесспорно поясняется как уменьшенная степень признака ('малаваты'), как и загэнсты ('густаваты'); последнее прилагательное синонимично диалектному же загуставаты, которое интересно тем, что в своей структуре содержит и суффикс -оват-, передающий незначительную степень признака, и приставку за-, которая может совмещать энантиосемичное содержание (см.: Словарь белорусских говоров 1980).
Включение многих слов с приставкой за- в белорусские словари показывает, что в современном литературном белорусском языке, как и в его говорах, это, видимо, не считается одним из способов образования степени сравнения. Между тем о своеобразии компаратива как об общепризнанном в белорусском языке явлении писали А. Я. Бирала, Т. П.Ломтев в 50-е годы XX века, приравнивая такое образование к польскому своеобразию в создании степени сравнения (ср. Леков 1958: 52).
Псковские говоры, в отличие от многих русских говоров, не единично обнаружили своеобразие строения, семантики у некоторых дериватов с приставкой за-\ ср. образование и существительного заливень в значении 'сильный и продолжительный дождь, ливень' (аналогичное встречаем и в новгородских говорах: заливень; и в белорусских говорах: залшень 'ливень'; и в русских старожильческих говорах в Польше: zaliv'bn 'ulewa').
В русском литературном языке наречия типа задешево (с ударением на приставке) или задёшево (с ударением на корне); задорого (с ударением на приставке и на корне), запросто (с ударением на приставке) отнесены к префиксально-суффиксальным образованиям от прилагательных, наряду с наречиями заживо, замертво (Русская грамматика 1980: 404), а наречия типа затемно (с ударением на приставке и на корне), заранее (с ударением на корне) и под. объединяются временной отнесенностью «к признаку, названному мотивирующим наречием», т. е. объединяются значением 'пока еще...' (ср. «пока еще существует то, что названо исходным наречием») (там же: 402). Иными словами, такие наречия в словообразовании мотивируются наречием же.
Учитывая словообразовательные особенности в общерусском языке, внимательнее вдумываясь в словообразовательно-лексическую семантику как будто одинаковых по структуре слов (наличие приставки за- и суффикса -о в наречиях), вероятно, можно принять и другую, чем в Русской грамматике, трактовку некоторых наречий относительно их деривационных отношений (это касается случаев типа задешево или задёшево; задорого, запросто). Этому помогает и учет явлений русских народных говоров (в частности, псковских), других славянских языков.
Отметим еще один, несколько загадочный случай. При исследовании совсем других фактов в русских старожильческих говорах в Польше, псковских по происхождению и во многом сохранивших исконные особенности, неожиданно были обнаружены два однокоренных слова: k'etb 'lañcuch', т. е, 'цепь', и k'etkb 'lañcuszek', т. е. 'цепочка' (второе с отсылкой к словам сароскъ, серкъ\ см. Пабисова, Марынякова 1980: 129). Причем k'etkb — явно уменьшительное от k'etb.
Что это? Еще один случай с древним корнем кеп- без второй палатализации? К корню присоединился суффикс -т(а) (ср. суета, бита). Об упрощении группы согласных *pt в *t, с потерей *р, пишут и А.Мейе (Мейе 1951: 103), и Х.Бирнбаум (Бирнбаум 1987: 105) со ссылкой и на старые этимологические исследования, и на современные работы. М. Фасмер связывает цеп с цепь, -цепить, цепкий; древнее *серъ 'палка' — с цепенеть 'замирать', 'становиться, как палка'. «Цеп является, по сути дела, сочетанием двух палок — держака и била», — пишет М. Фасмер, подводя к идее связи, сцепления чего-то, обнаруживая это не только в славянских, но и других индоевропейских языках у исходного корня *skoip-. Наряду с видом корня как цеп- есть и чеп- (древнерусское чепь 'цепь', польское czepie sie и под.) (Фасмер 1973: 299). К аналогичному выводу приходит и А. Брюк-нер (Брюкнер 1957: 58). О. Н. Трубачев в примечании к фасмеровской статье на цеп пишет «Прежде чем обращаться к возможным дальним индоевропейским соответствиям, полезно отметить непосредственную этимологическую связь с цепь, -цепить, в согласии с характеристикой реалии, приводимой выше» (Фасмер 1973: 299), т.е. цеп — вещь, состоящая из частей, связанных друг с другом.
Уже В. И.Даль отмечает в северных говорах кеп, кепы в значении 'нит, нита, ниченки на ткацком стану' (Даль 1956: 105). Не относится ли к этому этимологическому гнезду и белорусское диалектное кепц1 'зубцы у шас-цярш' (т.е. у шестерни) (Словарь белорусских говоров 1980: 457), поскольку идея сцепления, связи присутствует и в этом случае.
И в то же время не дает покоя проходящее почти неакцентируемым замечание А. И. Соболевского о том, что цепь — это заимствование из сред-неверхненемецкого (Фасмер 1973: 299). В немецком языке есть слово die Kette 'цепь'. Тогда k'etb, обнаруженное в русских старожильческих говорах на
территории Польши, тем более в районе Мазур, где, как пишут и польские исследователи, русские говоры подвергались влиянию не только польских говоров, польского литературного языка, но и немецкого, — не исконного происхождения, а заимствованного. Если так, то не будет еще одного примера без второй палатализации.
Или одно поддерживает другое? Немецкое влияние, заимствование из немецкого языка пало на уже имеющийся созвучный исконный случай? Быть может, дополнительные поиски позволят выяснить наблюдаемый факт.
Сопоставление лексических, грамматических, фонетических явлений, которые выясняются и по словарям, фиксирующим говоры близких регионов (например, псковские и новгородские говоры) или далеких по отношению друг к другу, дает возможность исследователям делать соответствующие выводы о синхронно-диахронных процессах, о состоянии говоров в разные периоды их жизни и развития. Поэтому ценными оказываются сведения о времени фиксации языковых фактов. Все это помогает обнаружить культурно-исторические связи народов.
Литература
Акчимский словарь 1984— Словарь говора д. Акчим Красновишерского района
Пермской области. (Акчимский словарь.) Вып. 1. Пермь, 1984. Бирнбаум 1987 — Бирнбаум X. Праславянский язык: Достижения и проблемы в его
реконструкции. М., 1987. Брюкнер 1957 — Brukner A. Stownik etymologiczny j?zyka polskiego. Warszawa, 1957. Гарник 1991 - Гарник Ю. И. Слова на -ин(а) в псковских говорах / Псковские говоры и их окружение. Псков, 1991. Глускина 1968 — Гпускина С.М. О второй палатализации заднеязычных согласных в русском языке (на материале северо-западных говоров) / Псковские говоры,
11. Псков, 1968.
Горбачевич 1996 — Горбачевич К. С. Русский синонимический словарь. СПб., 1996. Грыбчиков 1993 — Грыбчикау С. М. Беларуска-русю сло?нж. 4-е выд., допрац. Мшск, 1993.
Даль 1956 —Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. II. М., 1956.
Зализняк 1995 - Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М., 1995. Кадастр 1997 — Кадастр «Достопримечательные природные и историко-культурные объекты Псковской области». Псков, 1997. Леков 1958 - Леков И. Общност и многообразие в грамматическия строй на сла-
вянските езици. София, 1958. Мейе 1951 - Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951.
Пабисова, Марынякова 1980 - Grek-Pabisowa /., Maryniakowa /. Stownik gwary staro-
wiercow mieszkajqcych w Polsce. Wroclaw; Warszawa; Krakdw; Gdansk, 1980. ПОС 1967-1996 — Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1-
12. Л.(СПб.), 1967-1996.
Разговорник 1970 — Т. Fenne's Low German Manual of Spoken Russian Pskov 1607.
Vol. II. Copenhagen, 1970. Рогожникова 1991 — Сводный словарь современной русской лексики: В 2 тт. /
Под ред. Р. П. Рогожниковой. М., 1991. Русская грамматика 1980 — Русская грамматика. Т. I. М., 1980. Русско-белорусский словарь 1953 — Русско-белорусский словарь / Под ред. Я. Ко-
ласа, К. Крапивы, П. Глебки. М., 1953. Словарь белорусских говоров 1980 — Сло^нк беларусюх гаворак па$»ночна-заход-
няй Беларуси i яе паграшчча. Т. 2. MiHCK, 1980. Стыпула 1975 - Стыпуш Р., Ковалева Г. Польско-русский словарь. М.; Варшава, 1975. Фасмер 1973 — Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. IV. М., 1973.
