CC BY
45УДК 343.132 DOI 10.25724/VAMVD.TEFG
ББК 67.410.212.2
Ю. Р. Фадеева
СЛЕДСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ НЕГЛАСНОГО ХАРАКТЕРА
В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИИ
И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН
В статье рассматривается такое правовое явление, как негласные следственные действия с позиций ученых-правоведов, а также в рамках уголовно-процессуального законодательства зарубежных стран. Поднимается вопрос о целесообразности нахождения негласных следственных действий в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации. Основу исследования составляют положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, научные работы в области уголовного судопроизводства по изучаемой проблематике. Основным методом исследования, используемым в представленной работе, является общий диалектический метод научного познания, носящий универсальный характер, кроме того, методы логической индукции, дедукции, познавательные методы, а также приемы анализа, сравнения, описания и обобщения. Проанализированы различные взгляды на негласные следственные действия, определено их положение в рамках зарубежного законодательства. Сделаны выводы о том, что нахождение негласных следственных действий в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации противоречит положениям об общих условиях предварительного расследования и нецелесообразно в рамках существующего законодательства Российской Федерации.
Ключевые слова: негласные следственные действия, следственные действия негласного характера, специальные следственные действия, оперативно-разыскные мероприятия, зарубежное законодательство.
Yu. R. Fadeeva
INVESTIGATIVE ACTIONS OF COVERT NATURE
IN THE CRIMINAL PROCEDURAL LEGISLATION
OF RUSSIA AND FOREIGN COUNTRIES
This article examines such a legal phenomenon as covert investigative actions from the standpoint of legal scholars, as well as within the framework of the criminal procedure legislation of foreign countries. It raises the question whether the covert investigative actions should be present in the criminal procedure legislation of the Russian Federation. The study is based on the provisions of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, decisions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation, scientific works in the field of criminal justice regarding the problem under consideration. The main research method used in this work is the general dialectical method of scientific knowledge, which is universal in nature. In addition, the methods of logical induction, deduction, cognitive methods, as well as methods of analysis, comparison, description and generalization are also implemented. Various points of view on covert investigative actions are analyzed, their position within the framework of foreign legislation is determined. It is concluded that the presence of the covert investigative actions in the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation contradicts the provisions on the general conditions of preliminary investigation and is not advisable under the existing legislation of the Russian Federation.
Key words: covert investigative actions, investigative actions of covert nature, special investigative actions, operational search activities, foreign legislation.
Среди множества неразрешенных проблем, имеющихся на современном этапе развития уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, особо значащим является вопрос, связанный со сбором доказательственной базы
по уголовному делу. Ни для кого не секрет, что сбор доказательств осуществляется посредством производства следственных действий, которые проводятся в соответствии с общими правилами их производства, закрепленными в ст. 164 Уголовно-
процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ). Так, согласно ч. 5 указанной статьи следователь должен удостовериться в личности участников следственного действия, разъяснить права, порядок производства следственного действия, предупредить о возможности наступления ответственности. Однако ряд следственных действий, содержащихся в УПК РФ, противоречит положениям указанной статьи. Так, при производстве таких следственных действий, как наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, никто из участников, кроме лица, осуществляющего предварительное расследование по уголовному делу, не уведомляется об их производстве, что в свою очередь препятствует выполнению требований законодателя о разъяснении прав, обязанности и ответственности. Возникает вопрос: правильно ли то, что данные действия относятся к следственным?
Углубившись в изучение данного вопроса, мы встретили различные и даже противоречащие друг другу взгляды и мнения ученых-правоведов. Так, некоторые из них настаивают на том, что появление негласных действий в уголовно-процессуальном законодательстве — попытка придать им правовую форму надлежащего вида, тем самым справиться с имеющимися запретами на использование результатов оперативно-разыскной деятельности (ОРД) [1, с. 70]. К таким ученым относятся М. П. Поляков [2, с. 183], М. С. Егорова [3, с. 132], С. Б. Россинский [4, с. 112], К. С. Доронин. Последний при этом отмечает, что, несмотря на то, что указанные действия заняли место среди следственных действий, они не соответствуют требованиям ст. 164 УПК РФ, чем и отличаются от классических гласных следственных действий [5, с. 124], что позволило ему рассматриваемые действия назвать действиями негласного характера. В то же время К. С. Доронин видит возможность разрешения данного вопроса в том, чтобы внести в УПК РФ изменения, позволяющие использовать результаты ОРД в качестве доказательств по уголовному делу.
Этого мнения придерживается и В. Ф. Луговик. Ученый отмечает, что деятельность следователя и оперативного сотрудника должна быть унифицирована или хотя бы осуществляться при их максимальном взаимодействии. Негласное производство регламентируется в основном оперативно-разыскным законом, однако, по его мнению, определенный потенциал также присутствует и в уголовно-процессуальных средствах. Несмотря на то, что в УПК РФ не содержится такого понятия, как негласные следственные действия, в действительности они все же содержатся в законодательстве [6, с. 57]. К ним он как раз относит следствен-
ные действия, предусмотренные ст. 185, 186, 186.1 УПК РФ. По его мнению, указанные действия не соответствуют положениям ст. 164 УПК РФ, однако они необходимы для успешного решения задач уголовного судопроизводства, в связи с чем считает, что изменению должны подвергнуться оба законодательства, а именно уголовно-процессуальное и оперативно-разыскное. Причем новое законодательство должно быть выстроено таким образом, чтобы негласная деятельность осуществлялась при постоянном их взаимодействии [6, с. 184]. Этого же мнения также придерживаются такие ученые, как Н. В. Павличенко [7, с. 111], А. Ю. Шумилов [1, с. 70].
А. В. Чуркин, в свою очередь, говорит о том, что в современной уголовно-процессуальной и криминалистической литературе рассматриваемые действия называют следственными действиями без следователя, так как роль последнего заключается только в получении судебного решения на их производство, в осмотре и прослушивании предоставленных фонограмм, а также в составлении протокола и приобщении необходимых материалов к уголовному делу в качестве вещественных доказательств [8, с. 26]. Основная же работа, связанная с производством данных следственных действий, ложится на плечи оперативно-технических подразделений, и следователь никакого участия в ней не принимает. Именно по этой причине С. А. Шейфер называет исследуемые действия типично оперативно-разыскными мероприятиями. По его мнению, их нельзя отнести к следственным действиям, так как отсутствует один из главных признаков следственного действия, а именно непосредственное восприятие следователем информации, которая имеет значение для уголовного дела [9].
Я. М. Мазунин и П. Я. Мазунин в своих работах высказывают мнение относительно только такого действия, как контроль и запись переговоров. Ученые говорят о том, что пробелом и проблемой уголовно-процессуального законодательства является позиционирование названного действия как следственного. Рассматриваемое действие они относят к негласному и считают, что оно должно быть закреплено в УПК РФ, иметь статус процессуальных действий, а также проводиться следователем [10, с. 64]. В этом заключается шаг к тому, чтобы использовать результаты ОРД в доказывании. Б. Я. Гаврилов, а вслед за ним и М. С. Колосович [11, с. 331] также указывают на бессмысленность отрицания возможности использования результатов оперативно-разыскной деятельности в качестве доказательств и ссылаются на опыт зарубежных стран, в которых негласные (также называемые специальными или тайными) следственные действия содержатся в уголовно-процессуальном законодательстве [12, с. 20].
Так, 1 января 2015 г. в Республике Казахстан введен в действие Уголовно-процессуальный кодекс (УПК РК), характеризующийся тем, что одним из основных его новых направлений стала регламентация порядка производства негласных следственных действий. Впервые рассматриваемый термин мы встречаем в статье, в которой разъясняются общие понятия, используемые в УПК РК. Здесь под негласными следственными действиями понимается действие, проводимое в ходе досудебного производства без информирования вовлеченных в уголовный процесс лиц, интересов которых оно касается. Кроме того, в Кодексе присутствует целая глава, посвященная исследуемой теме, в которой раскрываются виды негласных следственных действий, условия, основания, сроки, порядок проведения и представления их результатов. Определенное мнение по поводу понятия негласных следственных действий имеется у казахстанских ученых-правоведов. Так, С. Н. Бачу-рин, К. Т. Сыздыков, Т. М. Ержанов считают, что негласные следственные действия — разновидность следственных (разыскных) действий, сведения о факте и методе проведения которых не подлежат разглашению, за исключением случаев, предусмотренных УПК РК [13, с. 42]. Хотелось бы также отметить, что, как мы наблюдаем, в УПК РК использовано понятие «негласные следственные действия», однако в Концепции по УПК РК 2009 г. предлагался термин «тайные следственные действия». Основанием этому послужило то, что «УПК многих зарубежных стран, в том числе постсоветских, введено понятие „тайные следственные действия", так как законодатели считают, что все действия, целью которых является собирание доказательств, должны регламентироваться уголовно-процессуальным законом» [14, с. 164]. Законодатель УПК РК, приняв во внимание мнение по поводу понятия «тайные», а также мнение ученых-правоведов, остановился на термине «негласные». По нашему мнению, в рассматриваемом контексте оба термина абсолютно синонимичны и в равной степени раскрывают суть рассматриваемого уголовно-правового явления.
Еще одним государством, в уголовно-процессуальном законодательстве которого встречается такое понятие, как негласные следственные действия, является Украина. Уголовно-процессуальный кодекс Украины (УПК Украины) от 13 апреля 2012 г. не раскрывает исследуемое понятие в статье «Основные понятия Кодекса», в отличие от УПК РК, однако содержит гл. 21, состоящую из трех параграфов и посвященную рассматриваемому явлению. В параграфе 1 статьи 246 УПК Украины мы обнаруживаем рассматриваемое понятие, которое звучит следующим образом: «...разновидность следственных (розыскных) действий, сведения
о факте и методы проведения которых не подлежат разглашению, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом». Вместе с тем в этой же статье указано, что их проведение возможно в случаях, когда сведения о преступлении и лице, его совершившем, не представляется возможным получить другими способами. Так же, как и в УПК РК, в УПК Украины закреплены общие положения о негласных следственных действиях.
Несмотря на то что в УПК Украины рассматриваемое понятие закреплено на законодательном уровне, существуют мнения, выражающие несогласие относительно данного термина. Так, В. Шепитько считает, что правильнее было бы назвать «специальные» следственные действия, так как если использовать понятие «негласные следственные действия», то обязательным образом в УПК должно иметься понятие «гласные следственные действия» [15, с. 12]. А. Н. Соколов солидарен в этом вопросе с В. Шепитько. Им также используется термин «специальные следственные действия», при этом он указывает, что важнейшие их аспекты разработаны недостаточно. В частности, порядок их производства недостаточно прозрачен, предсказуем и доступен для контроля, а потому они не могут быть включены в систему следственных действий [16, с. 83]. В. Г. Уваров также считает, что негласным следственным действиям не хватает прозрачности, так как именно прозрачность является лучшей защитой от произвола в сфере правосудия, гарантом его чистоты и справедливости. Кроме того, по его мнению, результаты, полученные в ходе производства негласных следственных действий, не могут быть использованы как надежные фактические данные, так как они могут быть непредсказуемыми и недоступными для проверки [17, с. 21].
Далее обратимся к Уголовно-процессуальному кодексу Киргизской Республики (УПК КР) от 2 февраля 2017 г. В отличие от УПК РК и УПК Украины, здесь рассматриваемое правовое явление названо как «специальные следственные действия» и содержится в гл. 31 УПК КР. Специальные следственные действия производятся в тех случаях, когда для выяснения обстоятельств, подлежащих доказыванию в уголовном судопроизводстве, необходимо получить сведения о фактах, не информируя вовлеченных в уголовное судопроизводство лиц, интересы которых они затрагивают, когда следственными действиями установить это не представляется возможным. Из содержания данного определения можно понять, что под специальными следственными действиями понимаются негласные следственные действия и рассматриваемые термины в данном контексте синонимичны друг другу. По нашему мнению, нет принципиальной разницы между
наименованием правового явления, так как оно не влияет на его содержание.
Как и в УПК РК, Украины, так и в УПК КР имеется подробная регламентация порядка производства указанных действий, общие положения которой схожи между собой.
Обратившись к законодательству европейских стран, мы также можем наблюдать то, что уголовно-процессуальные законодательства таких стран, как, например, Франция [18, с. 14], Австрия, Бельгия, Болгария, Греция, ФРГ, Швейцария [19, с. 483, 485] и др. содержат положения, посвященные специальным негласным следственным действиям. Порядок их назначения и проведения строго регламентирован, так как подразумевает значительное ограничение конституционных прав граждан. Стоит отметить, что сведения, полученные в результате производства указанных действий, признаются доказательствами по усмотрению суда, исходя из соразмерности ограничения конституционных прав и тяжести совершенного преступления. В случае если отсутствуют весомые основания для производства специальных негласных следственных действий, полученные сведения, даже если они указывали на причастность лица к соверше-
нию преступления, признаются недопустимыми доказательствами и не могут быть положены в основу обвинения [5, с. 128].
Таким образом, проанализировав УПК республик Казахстана, Украины, Киргизии и ряда других стран, мы приходим к выводу о том, что такое правовое явление, как негласные, или специальные, следственные действия, не чужды зарубежному законодательству, но при этом их нахождение в УПК неслучайно, порядок их производства подробно регламентирован. Эффективным ли будет применение в России рассмотренных нововведений — вопрос, ответ на который будет получен только спустя время после глубокой научной проработки. В настоящее время для ученых очевидно, что порядок производства рассматриваемых следственных действий негласного характера противоречит положениям ст. 164 УПК РФ, а путь преодоления данной проблемы — предмет дальнейшей нашей дискуссии.
1. Шумилов А. Ю. О цел есообразности объединения сыскных процедур в единый уголовно-розыскной процесс // Полицейское право. 2005. № 1. С. 70—72.
2. Поляков М. П. Использование результатов ОРД в доказывании // Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: год правоприменения и преподавания: материалы Между-нар. науч.-практ. конф. (27—28 окт. 2003 г.). М.: МГЮА, 2004. С. 182—184.
3. Егорова М. С. Институт приостановления производства по уголовному делу и обеспечение прав и законных интересов участников уголовного процесса при реализации его норм: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2003. 250 с.
4. Россинский С. Б. результаты оперативно-розыскной деятельности нужно признать доказательствами по уголовному делу // Судебная власть и уголовный процесс. 2018. № 2. С. 111—119.
5. Доронин К. С. Понятие негласного следственного действия в уголовном процессе // Вестник Московского университета МВД России. 2017. № 3. С. 120—129.
6. Луговик В. Ф. Негласное производство по уголовным делам // Общество и право. 2018. № 1 (63). С. 56—60.
7. Павличенко Н. В. Предпосылки формирования частной теории негласности раскрытия и расследования преступлений // Процессуальное
1. Shumilov A. Yu. On the advisability of combining detective procedures into a single criminal investigation process. Police law. 2005; 1: 70—72. (in Russian).
2. Polyakov M. P. The usage of the operational search activity results in proving. In: Criminal Procedure Code of the Russian Federation: the year of law enforcement and teaching: materials of the International Research-to-Practice Conference, 27—28 October, 2003. Moscow: MSJA; 2004: 182—184. (in Russian).
3. Egorova M. S. Institution for the adjournment of criminal proceedings and enforcement of the rights and legitimate interests of participants in criminal proceedings upon the implementation of its norms. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Volgograd; 2003: 250. (in Russian).
4. Rossinsky S. B. The results of operational search activity must be recognized as evidence in a criminal case. Judicial power and criminal procedure. 2018; 2: 111—119. (in Russian).
5. Doronin K. S. The concept of covert investigative actions in criminal proceedings. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2017; 3: 120—129. (in Russian).
6. Lugovik V. F. Covert proceedings in criminal cases. Society and Law. 2018; 63 (1): 56—60. (in Russian).
7. Pavlichenko N. V. Prerequisites for the private secrecy theory of solution and investigation of crimes. Procedural law: issues on theory and
право: вопросы теории и правоприменения.
2017. Т. 16, № 2. С. 109—116.
8. Чуркин А. В. Оперативно-розыскная деятельность (правовые основы в органах военной юстиции): учеб. пособие. М., 2005.
9. Шейфер С. А. Правовая регламентация следственных действий в новом УПК РФ // Государство и право. 2003. № 2. С. 55—60.
10. Мазунин Я. М. Негласная деятельность следователя: миф или реальность // Актуальные вопросы законодательного регулирования оперативно-разыскной деятельности: материалы Всерос. науч.-практ. конф. Омск: Омская юрид. акад., 2015. С. 62—71.
11. Колосович М. С. Процессуальные средства обеспечения гласности и тайны в уголовном судопроизводстве: концептуальные основы: дис. ... д-ра юрид. наук. Волгоград, 2019. 536 с.
12. Гаврилов Б. Я. Проблемы законодательного регулирования легализации результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве // ГлаголЪ правосудия.
2018. № 3 (17). С. 19—23.
13. Бачурин С. Н., Сыздыков К. Т., Ержанов Т. М. Критические замечания и предложения по проекту Закона РК «О внесении изменения и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам совершенствования уголовного и уголовно-процессуального законодательства» (по вопросам оперативно-розыскной деятельности) // Хабаршы-Вестник Карагандинской академии МВД РК им. Б. Бейсенова. 2011. № 4. С. 41—43.
14. Нургалиев Б. М., Лакбаев К. С. Негласные следственные действия: история, понятие, проблемы, перспективы // Актуальные проблемы использования ситуационного подхода в юридической науке и правоприменительной деятельности: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Калининград: Изд-во БФУ им. И. Канта, 2012. С. 162—165.
15. Шепитько В. Система следственных действий в структуре уголовно-процессуального закона и криминалистической тактики. URL: http://dspace.nlu.edu.ua/bitstream/123456789/5519/ 1/SHepitko_530.pdf (дата обращения: 07.10.2020).
16. Соколов А. Н. Устранить дубляж следователем результатов работы розыска при расследовании возбужденного уголовного дела // Криминалист первопечатный. 2012. № 4. С. 83.
17. Уваров В. Г. Система негласных следственных (розыскных) действий по УПК Украины. URL: https://wiselawyer.ru/poleznoe/65963-sistema-neglasnykh-sledstvennykh-rozysknykh-dejstvij-ukrainy (дата обращения: 06.10.2020).
law enforcement. 2017; 16; 2: 109—116. (in Russian).
8. Churkin A. V. Operational search activity (legal basis in the military justice bodies). Textbook. Moscow; 2005. (in Russian).
9. Sheifer S. A. Legal regulation of investigative actions in the new Criminal Procedure Code of the Russian Federation. State and Law. 2003; 2: 55—60. (in Russian).
10. Mazunin Ya. M. Covert activities of the investigator: myth or reality. In: Current issues of legislative regulation on operational-search activity: materials of the All-Russian Research-to-Practice Conference. Omsk: Omsk Law Academy; 2015: 62—71. (in Russian).
11. Kolosovich M. S. Procedural remedies of ensuring publicity and secrecy of criminal proceedings: conceptual framework. Dissertation of the doctor of juridical sciences. Volgograd; 2019: 536. (in Russian).
12. Gavrilov B. Ya. Problems of statutory regulation of the legalization of the results of operational search activities in criminal proceedings. Glagol pravosudiya. 2018; 17 (3): 19—23. (in Russian).
13. Bachurin S. N., Syzdykov K. T., Erzhanov T. M. Critical remarks and suggestions on the draft of the RK Law "On amendments and additions to some legislative acts of the Republic of Kazakhstan regarding the improvement of criminal law and criminal procedure legislation" (on operational search activities). Khabarshy-Bulletin of the Karaganda Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Kazakhstan named after B. Beise-nov. 2011; 4: 41—43. (in Russian).
14. Nurgaliev B. M., Lakbaev K. S. Covert investigative actions: history, concept, problems, prospects. In: Current issues of situational approach in legal science and law enforcement: materials of the International Research-to-Practice Conference. Kaliningrad: BFU Publishing House n. a. I. Kant; 2012: 162—165. (in Russian).
15. Shepitko V. The system of investigative actions in the structure of criminal procedure law and criminalistic tactics. Available from: http://dspace. nlu.edu.ua/bitstream/123456789/5519/1/SHepitko_5 30.pdf. Accessed: 7 October 2020. (in Russian).
16. Sokolov A. N. Eliminate the dubbing of the crime investigation results by the investigator during the investigation of the initiated criminal case. A First-printed criminalist. 2012; 4: 83. (in Russian).
17. Uvarov V. G. The system of covert investigative (search) actions under the Code of Criminal Procedure of Ukraine. Available from: URL: https://wiselawyer.ru/poleznoe/65963-sistema-neglasnykh-sledstvennykh-rozysknykh-dejstvij-ukrainy. Accessed: 6 October 2020. (in Russian).
18. Головко Л. В. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. М.: СПАРК, 1995. 130 с.
19. Колосович М. С. Процессуальные средства обеспечения гласности и тайны уголовного судопроизводства: моногр. Волгоград: ВА МВД России, 2018. 580 с.
© Фадеева Ю. Р., 2021
18. Golovko L. V. Inquiry and preliminary investigation in criminal proceedings of France. Moscow: SPARK; 1995: 130. (in Russian).
19. Kolosovich M. S. Procedural remedies of ensuring publicity and secrecy of criminal proceedings. Monograph. Volgograd: Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia; 2018: 580. (in Russian).
© Fadeeva Yu. R., 2021
Фадеева Юлия Руслановна,
адъюнкт адъюнктуры Волгоградской академии МВД России; е-mail: juliafadd12@gmail.com
Fadeeva Yulia Ruslanovna,
associate adjunct
of the Volgograd Academy
of the Ministry of Interior of Russia;
е-mail: juliafadd12@gmail.com
* * *
