Системный подход как «Универсальный» метод уголовно-политического прогнозирования Текст научной статьи по специальности «Право»

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК: 343.2/.7

Новичков В. Е.

доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права Юго-западного государственного университета,

г. Курск

СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД КАК «УНИВЕРСАЛЬНЫЙ» МЕТОД УГОЛОВНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ

В работе рассматриваются некоторые особенности применения методики разработки уголовно-политических прогнозов на основе системного метода научных исследований перспектив борьбы с преступностью в современной России.

Ключевые слова: уголовно-политическое прогнозирование, футурология, методика, методы, системный подход, уголовное законодательство, правонарушение, преступление, преступность, предупреждение.

Многие, наверное, согласятся с тем, что сложность любого прогнозирования заключается в избрании и определении той методики или совокупности методов, которые обеспечат более или менее точное и «чистое» предвидение искомого явления.

Очевидно и то, что методическую основу уголовно-политической футурологии, объединяющей в себе несколько видов юридического прогнозирования, должны составлять общепринятые методологические подходы в области науковедения, теории государства, права, отдельных их отраслей, текущей политики, экономики, социальной, демографической и других сферах, способные учитывать особенности исследуемых объектов той или иной системы, открытой либо закрытой, в единстве и их противоположностях. Однако, оговорю, что, исходя из самой природы научного предвидения, выполняющего роль «предсказания» в разработке уголовно-политических прогнозов нельзя исключать использование и нетрадиционных, но научно обоснованных методологических способов и средств, которые будут дополнять основные и общепринятые методы и методики [1]. Мы исходим из того, что грань между догматизмом и иными антиподами, например, софистикой, эклектикой, схоластикой, метафизикой и какими-то иными методологическими подходами довольно зыбкая и, тот же анализ методологии используемой в современной науке показывает, что в ней одновременно существуют и используются самые разнообразные методы, начиная от спекулятивных, религиозных и философских (диалектических и материалистических) и заканчивая научными реальными и идеальными методами. Такие методы стали значительно более разнообразными, гибкими и утонченными, а также гораздо более изученными с научной точки зрения.

Учитывая, что уголовно-политическое прогнозирование нельзя отрывать от сферы борьбы с преступностью, а поэтому она считается, в тесном смысле слова, комплексной системой знаний, ее методологическую и концептуальную основу, как мы отмечали в предыдущих научных публикациях [2], составляют объектноцентристские и субъектоцентристские методы, в основе которых лежит системный подход. Подобная гибридизация (компромисс, рефлексия) методологических приемов обусловлена тем, что исследуемая область научного предвидения не абстрактна, а социально обусловлена и рассматривается в контексте исторического развития правовых прогнозов, учитывая насущные проблемы практики, национальные традиции и региональные менталитеты. С этих позиций становятся понятными многие нетрадиционные научные подходы, используемые в уголовно-политической футурологии. Следует отметить, что сложность и ограниченность

методологических разработок в социолого-правовых и прогнозных исследованиях заставляет практически каждого ученого обращаться к изучению философских и методологических основ, что обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, в отечественной философской литературе проблемы социологического и правового характера специально не рассматривались. Во-вторых, философские разработки, авторами которых являются юристы, имеют узкую направленность и затрагивают лишь отдельные аспекты методологии отраслевых исследований. В-третьих, существуют определенные методологические особенности получения прогностических знаний, где важно все: малейшие детали в объяснении как социально-общественных феноменов, так и факторов субъективного свойства.

Подобное обстоятельство требует использовать традиционные методологические и философские направления в первую очередь, а с другой стороны, ограничить их применение рядом наиболее разработанных в теории и подтвержденных практикой методами, которые будут составлять основу получения, анализа и объяснения соответствующей информации в уголовно-политическом прогнозировании в сфере борьбы с преступностью. А, кроме того, основываясь на традиционных гносеологических (объектоцентристских) методах, не исключать в уголовно-политической футурологии современные антропологические (субъектоцентристские) методики, т.е., и прогнозировать все аспекты уголовно-политической сферы в тесной связи с человеком во всех его ипостасях (сферах жизнедеятельности) — как правотворца, правоприменителя, правонарушителя, потерпевшего, обывателя и т.д.

Такой подход в предсказании уголовно-политического будущего обусловлен и оправдан, прежде всего, двумя основными моментами. Во-первых, уголовно-политическая футурология включает в себя криминологическое прогнозирование, имеющее своим предметом предвидение материального явления — преступности, что предопределяет в основном гносеологические методы к исследованию данного феномена, и, одновременно, требует субъектоцентристских методик к изучению и прогнозированию личности преступника, индивидуального преступного поведения. Во-вторых, уголовно-политическая футурология прогнозирует уголовно-правовые, пенитенциарные, уголовно-процессуальные, криминалистические, оперативно-розыскные, законотворческие, законодательные и некоторые другие направления уголовно-политической и государственно-правовой деятельности, которые, как всякая деятельность, характеризуются как субъектоцентристскими, так и объектоцентристскими началами, например, определенные личности с присущими знаниями, психологией, психикой участвуют в законотворческом процессе, изучают единичные преступления, совершаемые иными личностями — преступником, субъектом (субъектами) преступления, разрешают проблемы наказания и отбывания его осужденными, решают задачи правотворчества и правореализации, то есть выступают там, где основным фактором выступает личностный, субъективный и лишь затем объективный. Иначе говоря, речь идет о том, что субъект как элемент уголовно-политического прогнозирования выступает не только в качестве будущего носителя (нарушителя) интересов, но и является творцом права, он наделяет право, политику, прогнозирование и правоприменение конкретным содержанием, он их толкует и интерпретирует, он их проводник, он может их осуществлять, нарушать, изменять или дезавуировать.

В условиях кризиса, когда в стране в изобилии различные «предложения» прогностических идей, концепций и методов, предлагающих "сиюминутные" выходы из критических ситуаций, на наш взгляд, целесообразнее всего использовать те методологические подходы уголовно-политического прогнозирования, будь они традиционными или нетрадиционными, которые обеспечили бы общие объединяющие начала гносеологических и антропологических концепций.

Объектоцентристские и субъектоцентристские методы, объединяемые уголовно-правовой футурологией уже сами по себе методологичны в силу своего социогенного характера, и, следовательно, позволяют разрешать многие будущие проблемы в криминологии, уголовном праве, уголовной, пенитенциарной политике, а также по-новому взглянуть на использованные ранее в научных исследованиях методические подходы, разработки и методы исследований. Как справедливо утверждают российские ученые, границы между объективным и субъективным, материальным и идеальным, и отношения между ними весьма условны, подвижны, преходящи, и установление между ними жесткой границы, с научной точки зрения, несостоятельно, а противоречия между субъективно намеченными, хотя и самыми гуманными целями, и объективным содержанием общественных отношений приводят на практике к разрыву между объективными и субъективными факторами социализации индивида. Иными словами, природа содержания объектоцентристских и субъектоцентристских методов позиций, указывает на их взаимопроникающий характер и на "методологический универсализм" [3].

Таким же «универсальным» методом уголовно-политического прогнозирования считается системный подход, как один из способов организации действий, охватывающий любой аспект прогностической деятельности, способствующий выявлению закономерностей и взаимосвязей с целью их более точных прогностических оценок и выработки рекомендаций по позитивным возможностям реализации прогнозов. При этом, как отмечают исследователи, системный подход является не столько методом решения задач, сколько методом постановки задач, как исходное начало методики уголовно-политического прогнозирования, и, предпосылкой его результативности (эффективности). Кроме того, внедрение результатов рассматриваемого прогнозирования на основе метода системности в правоохранительную деятельность реализует такие решающие требования методологии социального управления, как приоритет решения общих вопросов перед частными и необходимость оценивать ситуацию в обществе с позиции историзма, то есть во взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего. Иными словами, использование в уголовно-политической футурологии системного подхода помогает видеть социальное развитие во всей полноте и противоречивости, с учетом всего комплекса причинно-следственных связей в экономике, социальной, политической и других сферах и между ними, быть инструментом реализации способности человека, социально-психологических групп, общества в целом.

Системный подход в уголовно-политической футурологии позволяет, во-первых, учесть все значимые факторы, влияющие на преступность, правотворчество, правореализацию, уголовную, уголовно-правовую, процессуальную, оперативно-розыскную, пенитенциарную политику и иные аспекты социально-государственной жизни. Во-вторых, данная методика позволяет изучать рассматриваемые явления в динамике, как процесс по фиксируемым в определенные моменты времени состояниям. Например, действие факторов, внешних по отношению к системе правотворческих и в особенности правореализующих органов, проявляется через конкретное состояние преступности и процессы, происходящие в ней: социальные, демографические и иные характеристики населения, тенденции в уголовной и пенитенциарной политике, характеризующиеся на современном этапе ослаблением роли уголовной репрессии в борьбе с преступностью, декриминализацией и депенализацией некоторых противоправных деяний, а в целом общей нестабильностью, оказывают существенное влияние на состояние преступности, ее динамику и структуру, а также территориальное распределение.

Особое внимание при системном подходе в ходе разработки прогнозов уголовно-политических объектов уделяется перспективам правосознания искомых социально-психологических групп населения страны и её динамике: изучается трансформация правосознания людей, а также их отношения к уголовному, уголовно-исполнительному, «профилактическому» законам, уголовной политике государства, к правоприменению и правоохранению; здесь же фиксируется изменение социально-правового статуса этих лиц,

интенсивность уголовно-правового воздействия на них. Кроме того, уголовно-политическая футурология, строящаяся на позициях системного методологического подхода, исследует элементы, свойства и системообразующие отношения внутри рассматриваемой подсистемы, что позволяет составить прогнозную базовую схему криминологических и уголовно-правовых процессов (а затем и соответствующих отраслевых прогнозов). Затем, применяя методики кибернетического программирования, футурологами создаётся прогностическая компьютерная программа базовой схемы криминологических, уголовно-правовых, политических и иных процессов, а также соответствующих им прогнозов.

Следует иметь ввиду, что анализ личности преступника, статистические данные о преступности и наблюдения за определенными выборками групп населения позволяют детализировать каждую искомую группу граждан и классифицировать их по полу, возрасту, социальному статусу, образованию, месту жительства, судимости и т.д. Однако, необходимо оговорить то обстоятельство, что «преступность» нельзя представлять только как некий результат или выделенный объект, подлежащий социальному регулированию устраняющего характера. Преступность сама воздействует на социальные отношения, особенно в условиях "дикого" рынка, существующего «конфликта интересов» и многих иных обстоятельств «негативного» и даже «позитивного» свойства. Любое социальное отношение должно оказываться в центре внимания футурологов именно как явление, развитие которого прогнозируется в комплексе в зависимости от прогноза преступности. При этом может возникнуть проблема комплексности прогнозирования последствий преступности в их более или менее тесной связи с социальными явлениями, то есть отдаленных последствий преступности, взятых в превращенной форме социальных явлений и отношений, опредмеченных в поведении людей и результатах этого поведения.

Таким образом, в методологическом плане изолированное выделение преступности, даже взятой как функция нескольких переменных, в качестве объекта прогнозирования вне рамок уголовно-правовой футурологии ограничивает действительные связи явлений и тем самым принципиально уменьшает реальные возможности ее исследования.

Методологическая проблема исследования перспектив объектов уголовно-политического прогнозирования, тем более в сфере борьбы с преступностью с точки зрения системного подхода принципиально связана с разработкой содержания уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, интенсивности уголовной и пенитенциарной политики, организацией и планированием мер репрессий и превенции. Последние, превентивные меры (профилактические), уже сейчас требует разработки «своего цельного» законодательства и «правил» его применения. Соблюдение данных принципов и механизмов их реализации непременно повлияет на соответствие принимаемых решений адекватным социальным потребностям и, что самое важное, определит законную практику исполнения решений. Сказанное подводит еще к одному принципиальному суждению, из которого логично вытекает необходимость в том, что уголовно-политическая футурология наряду с системным подходом базируется на методологическом характере теории причинности, — причин преступности и теории криминогенной детерминации. Следовательно, уголовно-политический прогноз в масштабе России будет являться инструментом стратегии, уголовной политики государства, а локальные прогнозы будут отражать оперативный и тактический уровни.

В ходе поиска и оценки количественных индикаторов детерминации, уровня, интенсивности, динамики, структуры, социальных последствий, прогнозируемых процессов и явлений на оперативно-тактическом уровнях, возникает необходимость «привязки» региональных уголовно-политических прогнозов к так называемому «факторному распределению» для дальнейшего территориального социального контроля. И здесь, на наш взгляд, в обязательном порядке надо учитывать не только общие, но и частные (локальные) характеристики правосознания, традиций, менталитетов населения различных регионов т.к. большинство из названных факторов входят в показатели демографических процессов. Их

значимость и корреляционная связь с показателями преступности хорошо известна футурологам (0,7-0,9) однако при уголовно-политическом прогнозировании демографические процессы требуют более тонкого анализа, и соответственно, расчета. Дело в том, что влияние демографических факторов отнюдь не сводится к прямым зависимостям типа "больше населения" — «больше затрат», «больше проблем», «больше регулирования», «больше нормативно-правового порядка»», "больше правонарушений», «больше преступлений" или, наоборот, "меньше населения — меньше... преступлений, ...". Эти факторы входят в гораздо более сложные комплексы взаимодействий, усиливающих или ослабляющих (вплоть до полного подавления) элементарные прямые зависимости. Указанные комплексы включают в себя такие элементы, как характер и уровень общей и правовой культуры, преобладание правового нигилизма или, напротив, правопослушания, в том числе и в менталитете населения, наличие информационного социального сознания и такого же контроля над ним, трудоспособного и нетрудоспособного населения, здоровья граждан и многие другие, интенсивно, напрямую или косвенно, влияющие на типичные ценностные ориентации и поведенческие стереотипы различных групп населения.

В этой связи, приведем лишь один пример. Сегодня во всём мире и в России в частности наблюдается «повальное» увлечение компьютерной игрой «Рокетоп Go (Поймай покимона)». Оценка позитивного или негативного воздействия этой игры на все сферы жизни россиян сводится лишь к констатации получаемых людьми травм, в момент виртуальной «ловли» компьютерного существа, который появляется в тех местах, где возможна реальная угроза жизни «игроку» или нарушению с его стороны прав других люде, интересов общества и безопасности государства. Всё!? В то время как игра «Рокетоп Go», — есть уникальная возможность проанализировать физическое, материальное, демографическое, моральное и иное социально-психологическое (даже психическое) состояние нашего общества, отдельных его групп, лиц и граждан. По крайней мере «социологическая выборка» и «генеральная совокупность» достаточно значительны для того, чтобы не просто проанализировать и сделать выводы, но и спрогнозировать (а затем спланировать) наличие в государстве «реально работающих», «безработных», «обыкновенных лодырей», «школьников», «студентов», «уровень преподавания в школах, вузах», охват молодежи «досугом», «спортом», «патриотическими и непатриотическими движениями», «эффективные — неэффективные для чего либо дни недели» и многое другое.

На конкретно-территориальном уровне нормотворческая и правоприменительная деятельность определяется неповторимым сочетанием множества детерминантов, обуславливающих свою собственную специфику "взаимодействия", противодействия, воздействия и т.д. Отсюда, выработка и определение критериев классификации факторов, влияющих на нормотворчество, правонарушения, преступность, правоприменение и т.д. на сегодняшний день является одной из главных проблем в социально-правовых теориях, уголовной политике и правоприменении.

Конечно, разрабатывая среднесрочные, а тем более долгосрочные уголовно-политические прогнозы в регионе и, желая учесть при этом динамику воздействующих на уголовную политику будущего социальных факторов, исследователям не следует испытывать излишний оптимизм по данному поводу, по крайней мере, до тех пор, пока развитие науки не даст достаточно надежных методов прогнозирования динамики всех факторов, учитываемых в тех или иных видовых прогнозах. Тем не менее, классификация населения по различным параметрам, служащая ориентиром для детализированного выявления тенденций демографических процессов, одновременно выводит на их социально-психологические детерминанты и последствия, что, в свою очередь, заставляет исследователей исходить: 1) из недостаточности опоры только на корреляцию между численностью населения в целом и уровнем прогнозируемых уголовно-политических объектов (например, сфера борьбы с преступностью); 2) из необходимости детализированного анализа распространённости того или иного социального объекта и его

динамики в общественной среде и воздействия на неё; 3) из необходимости раскрывать социально-психологические характеристики, непосредственно определяющие типичные ценностные ориентации и поведенческие стереотипы лиц, участвующих в демографических, социальных и иных процессах.

Сказанным, разумеется, не отрицается значение демографических показателей и их статистических корреляций с тенденциями уголовной политики (преступности, законообразования, применения уголовного и иного смежного законодательства, предупреждения преступлений и др.). Речь идет только о необходимости использовать демографическую данные и статистику в комплексе с другими источниками информации, освещающими связи объектов уголовно-политической футурологии (например, преступности) с происходящими в обществе процессами.

При разработке краткосрочных и среднесрочных уголовно-политических прогнозов в небольших районах России достаточно эффективными показали себя методики экспертной оценки развития ситуаций и распознания образов. Они приобретают особое значение при оценке вероятных тенденций нравственной и правовой культуры населения, различных его групп, в том числе позиции по отношению к правонарушениям, идентификации «преступное — непреступное», уголовному, уголовно-процессуальному, оперативно-розыскному и уголовно-исполнительному законам, практике их применения, к проводимой государством уголовной политике в сфере борьбы с преступностью в целом.

Очевидно, что эта задача выходит далеко за рамки возможностей анализа демографической статистики, и требует качественных экспертных оценок соответствующих тенденций. Сочетание статистического анализа и экспертной оценки позволяет, в частности, определить соотношение статистической и реальной картины маргинальной составляющей среди населения, преступности, пробелов в социальной профилактике, всего того, без чего невозможно получить достаточную и надежную базу для уголовно-политических прогнозов в сфере борьбы с преступностью.

Использование методики распознавания в упрощенном виде сводится к оценкам (указанию) двух достаточно значительных по объему категорий лиц (классов), одна из которых склонна к совершению правонарушений и преступлений в будущем со значительной долей вероятности, другая же категория менее склонна к совершению правонарушений. Имея набор определенных криминогенных признаков, каждый из которых в отдельности обладает малой информативностью относительно преступного поведения, можно составить такую комбинацию, которая исключала бы просчеты при прогнозировании и давала бы возможность формулировать на их основе факторы влияния. Так, например, в соответствии с данной методикой были нами установлены факторы, связанные с правоохранительной деятельностью и влияющие на тенденции рецидива, а соответственно, на пенитенциарное прогнозирование в рамках уголовно-политической футурологии: а) устранение избыточности репрессии и ослабление превенции (за исключением антитеррористических мероприятий), в результате чего увеличиваются число и доля осужденных не к лишению свободы и требующих значительных профилактических мер воздействия и социального контроля; б) ухудшение, в этой связи, криминологической характеристики контингента не только судимых лиц и лиц, осуждаемых к лишению свободы, но и маргиналов, что порождает повышенную агрессию и совершение эксцессов с их стороны при любом незначительном случае, поводе, поведении граничащих с возможностью возникновения социального конфликта (агрессивное вождение, замечание сделанное гражданами нарушителю правопорядка и пр.); в) практика условно досрочного освобождения, амнистии, помилования, ориентирует на внешние варианты поведения, а не на оценку фактической безопасности лица для общества; г) возвращение к месту жительства по отбытии наказания лиц, осужденных за особо тяжкие и тяжкие умышленные преступления в период проведения уголовной политики по усилению борьбы с отдельными

видами преступлений приводит к «возвращению» таких лиц в места лишения свободы, т.к. «дома их не особенно ждут».

При уголовно-политическом прогнозировании, наряду с общими и специфическими факторами, необходимо учитывать и нормативно-правовой фактор, то есть состояние правового регулирования личных интересов и благ, а также соответствующих общественных отношений, связанных с ними и с их причинами, в том числе с государственно-правовым реагированием на правонарушения.

В уголовно-политическом прогнозировании выделяют три группы правовых норм, подлежащих такому учету: 1) определяющие круг криминогенных, преступных и наказуемых деяний; 2) регулирующие направления и порядок деятельности государственных органов по борьбе с правонарушениями, преступлениями, в целом с преступностью; 3) поощряющие или обязывающие граждан оказывать помощь органам государственной власти в деле борьбы с негативными проявлениями в обществе (например, с преступностью) и регулирующие правомерное поведение граждан, деятельность государственных, не государственных органов и организаций [4].

Факторное влияние вышеназванных норм неоднозначно: одни оказывают непосредственное воздействие на преступность, другие воздействуют на нее через опосредующие звенья, а третьи преимущественно влияют на статистическую картину правонарушений и преступлений.

Литература

1. Лукич Р. Методология права. — М., 1981. — С. 67-68; Ларин О. М. Нетрадиционные методы раскрытия преступлений // Государство и право. — 1995. — № 9.

— С. 60; Мальцев, В. В. Нетрадиционные методы исследования в криминалистике: дис. . канд. юрид. наук. Владивосток, — 2001. — 222 с.; Новичков В. Е. Философско-методологические аспекты комплексного прогнозирования борьбы с преступностью // Вестник Калининградского юридического института МВД России. — 2003. — № 4. — С. 3644; Игнатьев В. А. Философия (для заочного отделения). Учебное пособие. — Рязань 2006.

— С. 54-55; Дяблова Ю. Л. Допустимость использования нетрадиционных методов использования нетрадиционных методов изучения личности в расследовании преступлений // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки.

— 2013, № 2-2. — С. 120-125; Новикова Ю. В. Некоторые дискуссионные вопросы научного познания преступности (преступлений) с позиций криминологии, криминалистики, уголовного процесса, теории оперативно-розыскной деятельности // Актуальные проблемы российского права. — 2014. — № 9 — С. 2028-2035.

2. Новичков В. Е. Уголовно-политическая футурология в сфере борьбы с преступностью (понятийная и предметная область) // Крымский научный вестник. — №6. — 2015. — С. 323-344. Он же. К вопросу о методологических основах уголовно-политической футурологии в сфере борьбы с преступностью // Тенденции науки и образования. Сборник научных трудов, по материалам международной научно-практической конференции 31 марта 2016 г. — Часть 4. — Изд. НИЦ «Л-Журнал», 2016. — С. 16-19.

3. Манджиев Т. Б. Право как всеобщая форма бытия в обществе // Известия высших учебных заведений. — № 3. — 01.04.1997. — С. 3-14; Казимирчук В. П., Кудрявцев В. Н. Современная социология права: Учебник для вузов. — М.: Юристъ, 1995. — С. 111-112; Алексеев С. С. Философия права. — М.: Изд-во НОРМА, 1999. — С. 8, 18-20.

4. Новичков В. Е. Применение уголовно-правовых норм, поощряющих или обязывающих граждан оказывать помощь правоохранительным органам (по материалам органов внутренних дел): Дис. .канд. юрид. наук: 12.00.08. — М.: Академия МВД СССР, 1991.