CC BY
519
© д. д. Исаев
ГБоУ ВПо «Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет» минздрава россии
СИСТЕМНЫЙ подход к ПРОБЛЕМЕ ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Резюме. Гендерная идентичность включает в себя три компонента: 1) ядерная идентичность, или анатомическая половая идентичность, 2) исполнение гендерных ролей (маскулинность/феминность) на основе индивидных особенностей; 3) особенности сексуального влечения и сексуальная ориентация. Трансгендерность и гомосексуальность характеризуются проблемати-зацией одной из подсистем гендер-ной идентичности и построением идентичности вокруг нее.
Ключевые слова: гендерная идентичность; транссексуализм; гомосексуальность; гетеронормативность.
УДК: 159.92:613.88
Отечественные и зарубежные руководства по психологии и сексологии приводят определение гендерной идентичности, в котором подчеркивается лишь субъективное ощущение себя мужчиной или женщиной или же существом в некоторой неопределенной позиции между двумя полами [2, 3, 4]. Как результат, в психологической литературе существует весьма стойкое убеждение, что «маскулинность», «фемин-ность» и «андрогинность» и есть гендерная идентичность.
Иллюзорная простота и очевидность гендерной идентичности существует лишь в рамках «нормативной» модели, которая скрывает ее сложную и неоднозначную структуру. Многочисленные определения, включая и приведенные выше, отражают социально-психологический взгляд, ставящий знак равенства между ролевой (гендерной) моделью и идентичностью. Фактически это означает, что в психологическом дискурсе произошла подмена идентичности гендерной ролью. В качестве иллюстрации можно вспомнить концепцию полоролевой идентичности [1], наглядно характеризующую эти представления. Между тем, понятно, что личностная идентичность не может сводиться к социальным ролям (к «функционально-ролевыми маскам» по С. Л. Рубинштейну [6], чем собственно и являются концепты маскулинности и феминности).
Психологическое понимание идентичности как личностного измерения, которое ориентировано на собственную уникальность и в этом смысле оказывается своеобразным противопоставлением «Я» заданным социальным моделям, требует рассмотрения вклада «природных задатков» в построение гендерной идентичности. Следует вернуться к пониманию гендерной идентичности, прежде всего, как результату эмоционально-чувственного опыта, который немыслим без желаний, потребностей и их удовлетворения, без «вместилища» этих чувств, каковым является телесное «Я» («гендерное тело»).
Это становится возможным лишь при обращении к системной, многоуровневой модели гендерной идентичности, которая должна учитывать как индивидные (конституциональные) особенности человека, его психологические характеристики, так и особенности сексуально-эротической сферы. Предлагаемый подход позволяет утверждать, что в основе конструирования гендерной идентичности лежат три подсистемы:
а) анатомический пол (и соответствующая ему ядерная гендерная идентичность);
б) личностные особенности, определяющие как качества, традиционно описываемые категориями маскулинность/феминность, так и стилевые особенности осуществления гендерных ролей;
в) чувственные предпочтения (эротическое и сексуальное влечение), включая сексуальную ориентацию.
Гендерная идентичность формируется в результате гендерной социализации (усвоения существующей гендерной схемы), однако этот процесс в значительной степени зависит от природных задатков человека. Это означает, что конструирование гендерной идентичности как
38
ОРИГИНАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
системного образования строится на основе соотнесения своих индивидных особенностей в рамках параметров каждой подсистемы с имеющейся в социуме гендерной схемой.
В соответствии с представленной моделью можно говорить и об этапности конструирования тендера в детско-подростковом возрасте:
A) признание принадлежности к определенному (биологическому) полу становится существенным, базисным атрибутом «Я», первичным способом самокатегоризации. Переживание половой принадлежности и опыт ее освоения решается на основе принятия (или непринятия) анатомической данности.
Б) собственно гендерная социализация, как усвоение конвенциальных моделей гендерного взаимодействия (гендерных ролей). С двух-трех лет ведется «примерка» гендера и становится очевидным в какой мере существующие поведенческие модели могут быть освоены и воспроизведены.
B) переосмысление себя как субъекта и объекта сексуальности (переживания, связанные с сексуально-эротической сферой) в пубертате. Относительная независимость каждой из подсистем делает возможным существование не только большого разнообразия гендерной идентичности, но и рассогласования между этими компонентами. Формальное осознание своей половой принадлежности и идентификацию с традиционной бинарной гендерной схемой, что характерно для многих людей, скорее можно отнести к понятию «преждевременной» идентичности (по A. Waterman [7]).
Для гетеронормативного большинства вся проблема центрируется лишь вокруг качества исполнения гендерных ролей, а различия могут быть описаны в рамках концепции «маскулинности/фе-минности» и понимаются лишь как ролевая адекватность. Гендерная схема гетеросексуальных женщин тяготеет к патриархатной модели, где «мужское» и «женское» являются альтернативными полюсами, а собственный образ соотносится с феминной моделью. Основными идентификационными образами, в соответствии с которыми строится гендерная идентичность гетеросексуальных женщин, являются эталонные образы лиц своего пола («Большинство женщин», «Мать», «Подруга»), а также видение своей «природной» данности («Тело», «Здоровье»). Чувственность, но не сексуальность рассматривается как важный атрибут женственности; состояние здоровья и внешняя привлекательность служат важными критериями удовлетворенности жизнью.
О «достигнутой» (зрелой) гендерной идентичности можно говорить лишь когда индивид в значительной степени внутренне дистанцировался от ролевых моделей, рассматривает их не как свою сущность, а как социальную данность, как «правила игры», которые личность должна соблюдать для того, чтобы быть хорошо адаптированной, понятой и принятой в процессе межличностного взаимодействия [5]. Чаще всего оказывается, что это становится возможным лишь в результате проблематизации одной из подсистем гендерной идентичности (прохождение через кризис идентичности).
Такой внутриличностный конфликт, наблюдаемый в последние десятилетия все чаще (рост обращений к специалистам лиц с гендерной дисфорией), связан с невозможностью и/или нежеланием некоторых людей в процессе гендерной социализации «встраиваться» в биполярную гендерную модель. Предложенная С. Бем концепция андрогинии сделала лишь робкую попытку выхода за границы одномерной концепции, но не смогла объяснить как причины существования, так и психологического содержания гомосексуальной идентичности, транс-гендерности и квиридентичности.
Рост численности «атипичных» гендерных иден-тичностей связан с увеличением вариативности ролевых моделей, их неоднозначности, с одной стороны, и все большей ориентацией современного общества на самораскрытие человека, выявление его индивидуального личностного потенциала. В результате современный человек демонстрирует все большую готовность при проблематизации ролевого поведения к смещению выбора не в пользу традиционных моделей. Более того, именно вокруг обнаруженной проблемы и центрируется формирование идентичности.
Прошедшие через кризис построения гендер-ной идентичности вынуждены были проходить через этап рефлексии и дистанцирования от ролевых моделей, предлагаемых социумом, чтобы понять себя и сформировать новую конфигурацию, в которой есть большая или меньшая дистанция между «внешним» и «внутренним» («социальным» и «индивидуальным»).
Гомосексуальность и трансгендеризм — яркая иллюстрация разных вариантов конструирования гендерной идентичности в зависимости от того, что является основополагающим, категоризи-рующим (классифицирующим) параметром для построения гендерного «Я». Для гомосексуа-лов таковым является направленность влечения, а для транссексуалов — гендерное своеобразие, обнаруживаемое как личностно-психологические качества, которые невозможно вписать в модель
приписываемого пола. Таким образом, первые центрируются вокруг сексуальности (ориентации), а вторые — вокруг гендерного своеобразия. В первой группе есть лица как с тендерными акцентуациями, так и без них, а во второй — как с гомосексуальностью, так и с бисексуальностью и гетеросексуальностью (что как раз и свидетельствует об определенной независимости подсистем гендерной идентичности). Из 210 трансгендерных мужчин (биологических женщин) только 77,6 % имели четкую направленность влечения на лиц женского пола, а 14,8 % имели исключительную или преимущественную направленность влечения к лицам мужского пола.
Трансгендерные мужчины характеризуются приверженностью ригидной гендерной схеме, основанной на противопоставлении мужских и женских качеств. Подобная биполярная модель не оставляет места для «промежуточных» вариантов, поэтому собственная гендерная нонконформ-ность воспринимается как неприемлемая, что и приводит к необходимости принятия решения в соответствии с принципом «или-или». Стержневым, системообразующим для конструирования идентичности оказывается «норма» гендера в ее общепринятом понимании, воплощенная в ген-дерных ролях и критериях соответствия нормативной маскулинности/феминности. Обнаруживаемая трансгендерными лицами с раннего возраста психологическая близость к лицам другого пола и неготовность идти наперекор существующим социальным представлениям о «нормативности» в рамках гендерной схемы заставляет их признать свою сущность как «мужскую» и в соответствии с этим выстраивать образ «Я», развивать качества, которые этому представлению соответствуют, одновременно дистанцируясь от любых аспектов феминности. Лесбиянки (и возможность идентифицироваться с ними) отвергаются по признакам феминности и в соответствии с социальной «ненормативностью». Убедившись в невозможности «быть как все», решение проблем видится в «исправлении» тела.
Альтернативный вариант разрешения кризиса идентичности характерен для формирующейся гомосексуальности. Точкой отсчета в данной ситуации оказываются не социальные стереотипы, а представления о себе, в которых значимую роль начинает играть параметр направленности влечения.
Гендерная идентичность гомосексуальных женщин связана с принятием половой принадлежности и образа тела, однако гендерная нонконформность и го-моэротизм становятся основанием для деконструкции биполярной гендерной схемы. Смещение ценностных
и идентификационных ориентаций приводит к тому, что «обычные» женщины воспринимаются как зависимые, несамостоятельные, импульсивные, уступчивые, излишне волнующиеся, неспортивные, «домашние». Мужской гендер также не служит моделью для идентификации, напротив, культурально сложившийся негативный образ ряда качеств лиц мужского пола становится краеугольным в отношении к противоположному полу. Лица мужского пола воспринимаются как эмоциональные и поведенческие антиподы себя. Им приписываются такие качества, как скрытность, напряженность, бессовестность, нелюбовь к детям, грубость, порывистость, ригидность.
Отталкиваясь от традиционной гендерной модели, гомосексуальные женщины выстраивают свою идентичность на основе противопоставления социально малопривлекательных качеств обоих полов («Они») и пытаются интегрировать их положительные качества в образ гомосексуальных женщин («Мы»). В результате гендерная схема у гомосексуальных женщин представлена не биполярной («мужское-женское»), а тернарной («мужское-женское-лесбийское») моделью, в которой образ женщины с гомосексуальной ориентацией видится как приоритетный по сравнению с гетеросексуальной женщиной.
Для лиц с гомосексуальной ориентацией альтернативная направленность влечения становится одним из важнейших параметров для построения гендерной идентичности, заставляющей проводить эмоциональную и рациональную переоценку себя в контексте культурных норм (гендерных стереотипов) и перестраивать собственное поведение (сглаживая или культивируя определенные качества или поведенческие паттерны) в той степени, в какой они идентифицируют себя с гомосексуальной субкультурой.
Таким образом, мы видим, что при всех различиях, свойственных столь разным группам, модель гендерной идентичности может быть описана как осознание своей половой принадлежности и обретение форм самопрезентации как субъекта сексуальности и представителя гендерной группы.
литература
1. Алексеев Б. Е. Полоролевое поведение и его акцентуации.— СПб.: Речь, 2006.— 144 с.
2. Келли Г. Ф. Основы современной сексологии. Пер. с англ.— СПб.: Питер, 2000.— 896 с.
3. Крукс Р., Баур К. Сексуальность. Пер. с англ.— СПб.: Прайм-Еврознак, 2005.— 480 с.
4. Кон И. С. Сексология. — М.: Академия, 2004.— 384 с.
5. Лукьянов О. В. Самоидентичность как условие устойчивости человека в меняющемся мире: Автореф. дис. ... докт. психол. наук. — Томск, 2009.— 43 с.
6. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир.- СПб.: Питер, 2003. -512 с.
7. Waterman A. S. Identity development from adolescence to adulthood: An extension of theory and a review of research // Devel. Psychol.- 1982.- Vol. 18, N 3.- P. 341-358.
INTEGRATIVE APPROACH TO THE GENDER IDENTITY
Isayev D. D.
♦ Resume. Gender identity includes three components: 1) core identity or anatomic sex identity, 2) performing gender roles (masculinity/femininity) on the basis of personality characteristics; 3) the peculiarities of sexual attraction and sexual orientation. Transgender and homosexuality are characterized by questioning one of the subsystems of gender identity and followed by the construction of identity around it.
♦ Key words: Gender identity; trassexuality; homosexuality; heteronormativity.
♦ Информация об авторе
Исаев Дмитрий Дмитриевич - к. м. н., доцент, заведующий кафедрой клинической психологии. ГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет» Минздрава России. 194100, Санкт-Петербург, ул. Литовская, д. 2. E-mail: [email protected].
Isayev Dmitriy Dmitriyevich — MD, PhD, Associate professor, Head, Department of clinical psychology. Saint-Petersburg State Pediatric Medical University of Health Ministry of Russia. 2, Litovskaya St., St. Petersburg, 194100, Russian Federation. E-mail: [email protected].
