CC BY
21
© 2007 г. Л.А. Сагова, Р.Х. Ганиева
СИСТЕМНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПРОСТРАНСТВА УПРАВЛЕНИЯ
По поводу системных исследований общества в современной науке и социологии в частности написано большое число трудов. С одной стороны, системный метод, как его задумывали его основатели А. Богданов, Л. Берталанфи [1, 2] и ряд других выдающихся мыслителей прошлого века, был ориентирован на изучение общества и его оптимизацию. С другой - в результате осмысления системности жизни возникла теория систем как самостоятельный научный объект, который имеет свои закономерности, но не сводим к непосредственности. Сложности согласования системности в объективном и субъективном выражении породили массу проблем, которые обсуждаются в научном пространстве необъятной конфигурации. Например, Т. Парсонс, разрабатывая системное отношение к обществу, утверждает, что на его позицию «наибольшее влияние оказал немецкий идеализм в том виде, в каком он перешел от Г.В.Ф. Гегеля через К. Маркса к М. Веберу» [3, с. 11].
Это обстоятельство делает затруднительным отбор материала и работ авторов, занимающихся системными исследованиями, для реализации тех целей, которые мы перед собой ставим. Цель настоящей статьи заключается в создании инструментария и теоретических ориентиров, с помощью которых можно очертить картографию управления и его параметры, которые позволят установить определенную корреляцию управленческой системности с метасистемой общественного воспроизводства.
В этой связи возьмем за основу очень плодотворную, на наш взгляд, парадигму из работ Ф. Капры, посвященную созданию современного экологического мировоззрения, в котором могут быть разрешены многие противоречия постиндустриального общества.
Автором осуществляется синтез проблем, характерных для нынешнего состояния физики, биологии, философии, политики, экологии, математики и других отраслей современного знания. Основной мировоззренческий пафос всех его идей заключается в том, что научное познание и общественная структура находятся в процессе создания современной универсальной систематики, которая формируется в пространстве интегра-тивного мировоззрении. Системность все больше усложняется. Ее параметры складываются на основе осмысления постклассических идей в науке и философии. Капра строит свою интерпретацию систематики на достижениях современной мысли, которые были сформулированы такими авторами, как И. Пригожин (теория диссипативных структур), Ф. Варела (теория автопо-эза и когнитивистика), У Мартурано (универсальный подход к сознанию и познанию), Р. Эбрем (математика сложных систем), Л. Маргулис (экологический подход к Земле как целостной системе). Данную мировоззренческую парадигму следует считать холистической, поскольку она рассматривает мир как целое. Кроме того, она интерпретируется как экологическая, поскольку в качестве индивидов и членов общества мы все вклю-
чены в циклические процессы природы и в конечном счете зависимы от них.
Системная интерпретация общества как пространства управления невозможна без использования всех современных когнитивных ресурсов. Его суть заключается в том, чтобы «задавать более глубокие вопросы», опрашивать «всю парадигму с экологической точки зрения: с точки зрения наших отношений друг с другом, с будущими поколениями и с паутиной жизни, частью которой мы все являемся» [4, с. 20-23].
Сознание в таком случае понимается как интегра-тивное, оно становится более интуитивным, синтетическим, холистическим и нелинейным. Подобный подход обретает познавательные возможности для интерпретации жизни, при которой общество и управление, сотрудничая, из конкурентного пространства трансформируются в коммуникативность. Управление, основанное на конкуренции, превращается в частный случай более содержательной системы организационных коммуникаций. К определяющим ценностям, характеризующим последнюю, относятся консервация или осмысленное отношение к инновациям вместо экспансии стихийного прогресса, кооперация - вместо конкуренции, качество -вместо количества, партнерство - вместо господства. На смену антропоцентрической ориентации приходит эко-центрическая (глобоориентированная), в социальной сфере ожидается переход от иерархий к сетям, а в сфере науки - от физики к наукам о жизни. Переход мировоззрения от частичного осмысления к целостному невозможен без создания новой конфигурации ментального и управленческого пространства. Анализ тенденций развития науки во второй половине ХХ столетия приводит Капру к выводу о том, что «концепция сети была определяющей в развитии научного понимания не только экосистем, но и самой природы жизни» [4, с. 20].
Подобная интерпретация жизни и управления как одной из ее важнейших составляющих нуждается в более конкретной системе осмысления, позволяющей перейти к нелинейности, многомерности и поливариантности при организации модели объекта. В настоящее время возникло несколько идей, которые превращаются в основу для создания разветвленных ментальных пространств. К тем идеям можно отнести паттерны относительности, вероятности, системности, открытости, плюральности и т. д.
В научное сознание уже прочно вошла идея системности, в соответствии с которой части, составляющие целое, приобретают дополнительное содержание. Паттерн системности позволяет, как это было показано А. Богдановым, Бертланфи и другими авторами, рассматривать общество как самоуправляющуюся форму, ресурсы которой складываются из динамичной связи частей - элементов и целого. Причем целое выступает в системном познании как результат объединения элементов (механизм) и одновременно как пространство, ор-
ганизующее свойства частей (организм). Противоречие между частями и целым оказалось самым сложным для системных исследований, расколов мир исследователей на два устойчивых лагеря, каждый из которых в подходе к познанию опирается на свою парадигму. Ученые, уверенные в том, что интерпретация предмета возможна при движении познания от части к целому, стоят на позициях аналитического, атомистического, редукционистского или механистического осмысления объекта. К противоположной парадигме относятся сторонники рассмотрения объекта, движение которого осуществляется от целого к частям. Они причисляют себя к последователям холистического, организменно-го или экологического мировоззрения.
Причем достаточно очевидно, что обе парадигмы стремятся к максимально объективному осмыслению предмета. Каждая из них обладает своими ресурсами и преимуществами. В обеих парадигмах возможно осмыслить предмет. В то же время расстановка акцентов в отношении целого и частей при определенных условиях приобретает решающее значение. В научном познании ренессанс холистического подхода приходится на ХХ в. [5]. Он стал развиваться как системная форма исследований, по содержанию совпадающая с экологическим подходом.
Системное мышление современности имеет, как минимум две основы, которые возникли в разное время, но являются базовыми для понимания мира. К первой следует отнести философскую традицию целостного осмысления мира, которая в определенные моменты развития культуры и познания жестко конкурировала с дуалистической парадигмой. Холистический подход характерен для философии Востока. В западной философии в силу специфики культуры воспроизводилась борьба монизма и дуализма, к которым в современном мире добавился плюрализм.
Ко второй основе, или источнику системного содержания следует отнести потребности научного познания, столкнувшегося в XIX - ХХ вв. с вопросами, которые вне системной целостности разрешить не удается. Сначала проблемы целостности организма возникли перед биологами. Затем системная парадигма получила развитие в гештальтпсихологии, в экологии и, наконец, квантовой механике. В 20-е гг. прошлого столетия системный подход стал бурно развиваться как в философии, так и в самых различных науках. В кибернетике холизм превратился в господствующее мировоззрение, организующее информационное пространство, так же как в трансперсональной психологии. В настоящее время системная эпистемология используется в экономике, социологии, юриспруденции, политологии, управлении и других науках. В то же время можно утверждать, что определенности в подобных исследованиях еще очень мало.
Чтобы прояснить ситуацию, рассмотрим вкратце основные этапы развития системной парадигмы. Можно утверждать, что противоречие между механической и органистической попытками интерпретировать целое пронизывает всю историю развития западной мысли. Проследим состоятельность данного тезиса. Так, иссле-
дователь холистической парадигмы Г. Бэйтсон пришел к выводу, что в античной философии противоречие части и целого обсуждалось достаточно активно. Так, пифагорейцы число понимали как модель, или паттерн, определяющий самореализованность вещества, которое через него получало форму. «Дискуссия, - утверждал Бэйтсон, - приобрела следующую форму: „Ты спрашиваешь, из чего это сделано - из земли, огня, воды и т.д.?" Или ты спрашиваешь: „По какой модели, по какому паттерну это сделано?". Пифагорейцы настаивали на том, чтобы изучать паттерн, а не исследовать вещество» [4, с. 34].
Материю и форму Аристотеля также можно интерпретировать как моменты целого, которые через самореализацию или самозавершение - энтелехию - превращаются в нечто определенное. «Аристотель, - заключает Капра, - создал систему логики и набор унифицированных понятий, которые он применял к главным дисциплинам своего времени - биологии, физике, метафизике, этике и политике. Его философия и научные взгляды доминировали в западной мысли на протяжении двух тысячелетий. За это время его авторитет стал фактически столь же бесспорным, как и авторитет Церкви» [4, с. 34-35].
Изменение содержания культуры приводило к критике и отрицанию христианско-дедуктивного подхода к миру как целому. В преддверии Нового времени формируется современная философская парадигма, в основе которой находится концепция мира как машины. Данные принципиальные изменения в познании воспринимаются нами как научная революция. Открытия Коперника, Галилея, Декарта, Бэкона и Ньютона в области философии, физики, астрономии и математики создают новую философскую парадигму, основной метафорой которой современные исследователи считают мировую машину. Можно утверждать, что данное мировоззрение связано с культурной потребностью в формировании промышленных технологий и всей системе институционализации, которая господствует нынче. Целостный мир, понимаемый с позиций религиозной духовности, заменен миром машины, конструируемым при помощи науки и рационализма из частей в качестве агрегата.
Наиболее конкретно данное мировоззрение выражено Р. Декартом. Его аналитический метод являлся и до сих пор является господствующей эпистимической схемой: чтобы познать систему, необходимо расчленить ее и понять целое на основе свойств его частей. Мир поделен на разум и материю, субъект познания и его объект, которые понимаются как изолированные системы и должны в то же время каким-то образом взаимодействовать. В результате возникла модель мира, представляющая собой идеальную машину, которая может управляться строгими математическим законами [4, с. 35-36].
В конечном итоге интерпретация мира в классической научной парадигме просуществовала около четырех веков и, несмотря на множество противоречий, позволяла решать проблемы понимания систем, что связано с определенными технологиями промышленной культу-
ры, которые создавались на данной ментальной основе.
Господство промышленных технологий в европейской культуре последних веков привело к вытеснению органического подхода к систематике природы из науки в искусство и метафизическую философию. Так, Гете как центральная фигура немецкого романтизма понимал природу как динамическую, самоорганизующуюся систему, естественные объекты - как «смоделированные» оттенки единого великого гармонического целого.
В философии Канта можно проследить понимание живых объектов как самовоспроизводящихся, самоорганизующихся целостностей. Мыслитель считал, что в организме каждая часть воспроизводит другую, создавая тем самым сложную систему взаимодействия частей и целого, которую можно осмыслить, объединив рациональное познание с элементами телеологии [4, с. 36-39].
Можно было бы привести еще множество когнитивных ситуаций, в которых проявлялось противоречие частей и целого. Развитие науки и философии на протяжении последних столетий заставило осмыслить мир как систему, что способствовало появлению системного мышления в первой половине ХХ столетия в разных странах в работах разных мыслителей. Наше исследование не предполагает детализированного изучения условий и причин возникновения системной парадигмы. В то же время системный подход к этому феномену показывает, насколько «внедрена» в общественной целостности культурная потребность в ресурсах как ментальных, так и технологических, которые приобрели необходимый характер. Становится видно, как они «прорастают» в самых различных работах множества авторов в самых разных областях человеческого познания. Причем до поры до времени эти ростки не замечаются в массовом сознании, а зачастую подвергаются критике и попыткам вытеснения их за пределы «официального» познания. Однако приходит время, и они становятся «модными» и общепризнанными [6].
Системная парадигма рассматривает мир как связную целостность, обладающую свойствами, которых нет ни у одной ее части. Свойства целостности возникают из взаимоотношений между частями. Они могут быть неявными и исчезать при нарушении целостности. В то же время эти свойства целого являются существенными для любого феномена. Особенно важно понимать подобным образом отношения между людьми и их объединениями, в первую очередь схемы и содержание управления, поскольку из одного и того же набора «частей» могут формироваться совершенно разные целостные «объекты».
Аналитическое мышление Декарта основано на убеждении, что свойства целого можно понять, расчленяя его на части и анализируя их. Противоречие между частью и целым разрешалось за счет выделения «уровня фундаментальных составляющих», которые выступали пределом делимости частей объекта.
В основе системного мышления лежит постулат, в соответствии с которым систему нельзя понять при помощи анализа. Свойства частей можно понять в этой парадигме только при включении их в контекст
целого. Суть системного мышления заключается в контекстуальности - помещении объекта в более широкое когнитивное пространство (контекст) целого [4, с. 44-45].
Управление как процесс основано на объединении в целое таких частей, как потребности людей и их сообществ, установки и ценности, цели, различные стереотипы, идеологические образцы, воля различных субъектов и т.д. Подобная система является одной из самых сложных. Исследовать данный объект в пространстве социологии можно только при помощи абстракций редукционистского характера. Это обстоятельство позволяет утверждать, что качество и адекватность социологического знания будет в значительной мере зависеть от исследовательской парадигмы и ее когнитивных ресурсов. Поэтому мы определим набор параметров когнитивной системности, которые будем затем использовать в качестве инструментально-познавательного дискурса.
Капра предлагает системную парадигму, в которой единство частей и целого выражается категориально в форме триады «паттерн, структура и процесс» [4, с. 177179]. Рассмотрим эти параметры системности. Паттерн выражает символически смысл системы, который воспроизводится во всех элементах и ее целостности, как, например, паттерны господства или сотрудничества при осуществлении управлением корпорации.
Н. Винер, рассматривая условия воспроизводства сложных систем, которое обеспечивает гомеостаз, т.е. нейтрализацию внешних и внутренних энтропийных влияний, приходит к выводу, что их реализация представляет собой определенное взаимодействие различных элементов системы. Они могут быть как внутренними, присущими особи, так и внешними, автономными, выступающими в качестве отдельных объектов или субъ-систем. Основатель кибернетики понимал, что взаимосвязь элементов (а в нашей парадигме паттерн), создающая специфику системы, может быть скрыта от нашего сознания из-за своей сложности. В то же время присутствие в каждой системе определенного паттерна не вызывает сомнения [7].
Паттерн организации можно понимать как конфигурацию взаимоотношений, характерных для определенной системы. Задача исследователя, который стремится выразить содержание системы через категорию паттерна, заключается в адекватной интерпретации этого базового параметра целого. Н. Винер, например, иллюстрирует данную сторону системности, анализируя человеческие отношения в конкурентном рыночном пространстве.
Автор приходит к выводу, что, как это ни странно, в жизни современного государства в процессе его управления не так уж много действенных гомеостатических процессов. Этот факт означает, что множество паттернов неадекватны в отношении оптимального воспроизводства системы. Так, отмечает Н. Винер, «во многих странах распространено мнение, признанное в Соединенных Штатах официальным догматом, что свободная конкуренция сама является гомеостатическим процессом, т.е. что на вольном рынке эгоизм торговцев, каж-
дый из которых стремится продать как можно дороже и купить как можно дешевле, в конце концов приведет к устойчивой динамике цен и будет способствовать наибольшему общему благу» [7, с. 240].
В контексте паттерна конкуренция, в определении Н. Винера, будет означать такую форму взаимодействия агентов рынка, при которой каждый из них «стремится продать как можно дороже и купить как можно дешевле». Считается, утверждает автор, что частный предприниматель (в нашей парадигме носитель паттерна), стремясь к своей выгоде, одновременно выступает в некотором роде общественным благодетелем. В действительности «эта простодушная теория» выглядит совсем иначе. Согласно общей теории игр, разработанной фон Нейман и Моргенштерн, она основана на допущении, что на любой стадии игры каждый игрок, исходя из доступной ему информации, играет согласно вполне разумной стратегии, обеспечивающей ему наибольшее математическое ожидание выигрыша. Это - рыночная игра, в которую играют вполне разумные и совершенно беззастенчивые дельцы. Паттерновые отношения этой системы так сложны, что при нескольких участниках результат игры характеризуется крайней неопределенностью и неустойчивостью. «Побуждаемые своей собственной алчностью, отдельные игроки образуют коалиции; но эти коалиции обычно не устанавливаются каким-нибудь одним определенным образом и обычно кончаются столпотворением измен, ренегатства и обманов. Это точная картина высшей деловой жизни и тесно связанной с ней политической, дипломатической и военной жизни. В конце концов даже самого блестящего и беспринципного маклера ждет разорение. Но допустим, что маклерам это надоело и они согласились жить в мире между собой. Тогда награда достанется тому, кто, выбрав удачный момент, нарушит соглашение и предаст своих партнеров. Здесь нет никакого гомеостаза. Мы должны проходить циклы бумов и спадов в деловой жизни, последовательную смену диктатуры и революции, войны, в которых все теряют и которые столь характерны для современности» [7, с. 241].
Данный фрагмент из работы выдающегося мыслителя - основателя кибернетики - наглядно демонстрирует, насколько важна роль адекватных паттернов в организации общества. Если согласиться с тем, что роль информации и управления в современном обществе превращаются в доминирующий системообразующий фактор его организации, то будет понятно, насколько актуальна для социологии проблема понимания внутренней связи элементов и ресурсов, т.е. содержания паттернов, для развития современного социума.
Мы уже отмечали, что осмысление мира в западной мысли осуществлялось по двум основным направлениям: материи и формы. Если рассмотреть историю развития исследования материальной составляющей мира, то увидим интерес философов к элементарным составляющим - земле, воздуху, воде и огню. В научном познании эти элементы превращаются в химические, атомные, субатомные составляющие материи.
В то же время мир изучался со стороны формы или
систематики, в виде того или иного понимания той составляющей мира, которая в настоящее время получила имя паттерна. В качестве паттерна понималось число у пифагорейцев, универсальные пространственные формы - у Платона, структуры элементов и души - у алхимиков, категории диалектики и структуры целостности - у Гегеля и т.д. Однако физическая картина мира, созданная Декартом и Ньютоном, сводила форму взаимодействия элементов к дихотомич-но-непосредственному паттерну, содержание которого не выходило за границы наших ощущений, отражающих пространство вещей. Другими словами, содержание промышленной культуры основывалось на модели паттерна, который сводил внешнее и внутренне устройство мира к механизму и частично химизму (по Гегелю).
Организм как целостность сначала был осмыслен в сфере рациональности, а затем стал использоваться в предметном мире. Можно утверждать, что в диалектике Гегеля и Маркса паттерны более сложные, чем в системе механики, стали использоваться для интерпретации мира как проекция метафизики на предметную область. Кроме того, Маркс осуществил пионерскую попытку осмыслить общество посредством универсального использования паттерна прибавочной стоимости, который он создал при помощи рационально-научного анализа производственных отношений капиталистического общества.
Однако анализ общества, осуществленный Марксом, не мог быть корректен в научном отношении, поскольку научных ресурсов для создания социологической систематики на том этапе развития общества было явно недостаточно. В то же время идея великого революционера, суть которой заключалась в понимании множества общественных отношений, в том числе и управления, исходя из развертывания доминантного социального паттерна, может считаться плодотворной.
Развитие сознания в пространстве постпромышленного общества, связанное с бурным развитием науки и информационных технологий, поставило перед человечеством проблему целостного осмысления тех практически неконтролируемых достижений в ментально-технологической сфере, которые характерны для культуры нового тысячелетия. Информационные процессы, виртуальное моделирование принципиально изменили содержание и потребности познания. От механистической систематики мира современное человечество постепенно переходит к экологической парадигме. Экологическое сознание понимает мир как целостность, в которой существует набор паттернов, составляющих определенное единство.
Посмотрим, как Ф. Капра в современной системной парадигме интерпретирует феномен жизни, чтобы в дальнейшем использовать ресурсы паттерна для более целостного осмысления феномена управления. В качестве принципиальной задачи автор видит необходимость осуществить синтез двух разных подходов: изучения материи (структуры) и изучения формы (или паттерна). Для того чтобы определить принципиальную конфигурацию «всеобъемлющей теории живых систем», необходимо обозначить конфигурацию взаимоотношений живых эле-
ментов (осмыслить паттерн) целого, а затем интерпретировать ее количественно [4].
Непосредственное бытие паттерна осуществляется посредством структуры, которая воспроизводит его через элементы и их связь и через целостность, например, паттерн политического господства реализуется при помощи различных политических институтов. Процесс представляет собой как бесконечное превращение паттерна в структуру, так и эволюционирующее во времени воспроизводство системы в качестве целого, например, бытие конкретной формы политической организации. Суть сетевого подхода заключается в выявлении паттер-новой определенности и проведение ее через все формы структуры и процессуальности.
Понятно, что такая форма осмысления сложных систем затруднительна, например каждая клетка человека содержит сто тысяч генов, которые в качестве генома создают неповторимый паттерн каждого индивида. В то же время в определенных условиях подобное осознание соответствует критерию адекватности предмета познания и мысли о нем, чего не могут дать классические детерминистские парадигмы социального познания. Так, сетевые исследования паттерна процесса философского познания показали, что интеллектуальные инновации в первую очередь зависят от структуры и формы интерактивного общения в соответствующих корпорациях и создаются выдающимися мыслителями как концентрация сетевого содержания. Знание законов сети позволяет прогнозировать форму мышления тех или
иных членов корпорации (Р. Коллинз). Таким образом, попытка осмысления творческой деятельности самоактуализирующихся людей без учета интерактивного содержания никогда не будет адекватной. Поскольку самоактуализация человека в информационном обществе превращается в базовую характеристику человеческих отношений, общество не может обойтись без данных исследований [8].
Литература
1. См.: Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука. М., 1989.
2. См.: Исследования по общей теории систем. М., 1963. С. 23-82.
3. См.: Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997.
4. Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. Киев; Москва, 2002.
5. См.: Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира. М., 2005.
6. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.
7. См.: Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. М., 1983. С. 336-342.
8. См.: Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. СПб., 2002. С. 211-251.
Филиал Северо-Кавказского государственного технического университета, г Назрань 6 декабря 2006 г.
