Инновационность: проблемы конфигурации Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Коротец И.Д.

д.филос.н., профессор ЮФУ, г. Ростов-на-Дону

ИННОВАЦИОННОСТЬ: ПРОБЛЕМЫ КОНФИГУРАЦИИ

В социальном пространстве постоянно происходит проникновение в сознание феноменов, в которых выражаются процессы, принципиально изменяющие формат культуры. В науке, идеологии, официальной и политической коммуникации эти феномены выражаются, в частности, в виде категорий. Они, в свою очередь, имеют форму строго определенного содержания в системно-когнитивном пространстве, паллиативную определенность инструментального характера в пространстве эффективного опыта и риторически-популистское содержание в риторической семантике менеджмента и политики. В системной парадигме, без которой уже не справиться с осмыслением и организацией современного социального пространства, содержание может быть адекватным в условиях обеспечения процессуально-сти воспроизводства системной конфигурации на том или ином уровне целого. Использование того же содержания в виде «рациональных» принципов тех или иных интерпретаций на уровне менее развитой системности или ее отдельных элементов превращает категории в пустые мыслеформы и делает их похожими на заклинания псевдошаманского камлания. В России, в частности, заклинания позволяют власти манипулировать общественным богатством в корпоративных интересах за счет использования ресурсов квазисодержания.

Чем сложнее содержание, тем больше проблем возникает при его вербальной или символической интерпретации. В то же время от когнитивного содержания зависит форма его воплощения, продуктивной реализации в процессе соответствующего преобразования ресурсов. Можно утверждать, что термин «инновационность» обладает высшей мерой подобной сложности. Он возникает во второй половине прошлого века и по определенным параметрам соответствует как индустриальному и постиндустриальному обществу, так и его сетевой, виртуальной форме. Подобная мультисодержательность создает основу для появления множества когнитивно-конфигуративных проблем. В сети нам сообщают, что официальными российскими терминами в области инновационной деятельности являются термины, используемые в «Концепции инновационной политики Российской Федерации на 1998-2000 годы», одобренной постановлением Правительства РФ от 24 июля 1998 г. № 832. В частности, в этом документе дается следующее определение инновации: «Инновация (нововведение) - конечный результат инновационной деятельности, получивший реализацию в виде нового или усовершенствованного продукта, реализуемого на рынке, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в практической деятельности».

Как видим, определение носит тавтологически-неопределенный характер (инновация-инновационная деятельность) и может выполнять модальную функцию в отношении готового итогового продукта (реализация на рынке). В итоге данный подход парадигмально оправдан в основном в политическом дискурсе России, поскольку помогает осуществлять адресность инвестиций. Сама по себе инновационная деятельность вытеснена за границы осмысления, предполагая, в лучшем случае, технотронную конкуренцию «бизнес-проектов», в основе своей содержащую утопичные претензии псевдопассионариев, стремящихся к получению грантов. Например, появилось требование формулировать новизну будущего диссертационного исследования аспирантами на этапе определения его темы, что в реальном процессе просто невозможно.

В системной парадигме, которую мы предлагаем, инновационность осуществляется в пространстве определенной конфигурации деятельности, реализуемой субъектом, обладающим соответствующими системными параметрами и нуждающимся в ресурсах и условиях для их преобразования с целью получения конкурентоспособного продукта. Принципиальным аспектом данного подхода является целостность как системы инновационности, так и всех ее подсистем. Соразмерность системы выступает необходимым условием ее воспроизводства, в отличие от технологий и технотронной интерпретации деятельности, которые сохраняют конфигурацию линейных форм воздействия на причину с целью получения следствия в качестве ее продукта. Соразмерность социальной систематики означает соответствие параметральной определенности субсистем и целостности, которая обеспечивает условия упорядоченности воспроизводства конкретного единства.

Например, наемный работник рыночного уровня в идеале персонально ответственен за форму реализации своего профессионального потенциала. В то же время нарушение соразмерности воспроизводства паттерна человеческого фактора изменяет этот базовый параметр - наемный работник нейтрализует свою ответственность за собственные профессиональные действия. В принципе каждый паттерн деятельностной организации человека как форма субсистемности коррелирует с определенным его образом - целостной конфигурацией его субъективности. В том случае, когда эта конфигурация деформируется, нарушается и паттерновое воспроизводство субсистемы. Человек прекращает действовать в соответствии с потребностью системы, «приспосабливаясь» к конкретным условиям и внося диссонанс в форму субъектной самореализации. В тех случаях, когда деформация конфигурации субсистемы приобретает пороговый характер, изменяется общесистемная конфигурация, что влечет вхождение системы в состояние бифуркации.

В связи с приведенными обстоятельствами инновационность как феномен следует подвергнуть различению на основе качества и количества. В качественном отношении конфигурация инновационной деятельности будет получать определенность в зависимости от формы культурных, общесистемных паттернов. Можно утверждать, что инноваци-онность в пространстве деятельности людей существовала всегда, но она имела различные формы и вызывала различное отношение общества к самой деятельности и ее последствиям. Так, в традиционном, закрытом обществе иннова-ционность табуируется, но ее развертывание приводит к принципиальным изменениям общесистемной конфигурации. В открытом обществе инновационность превращается в необходимый фактор культуры, но по-разному влияет на из-

менения конфигурации за счет различных институциональных и внеинституциональных способов контроля и влияния системно-охранных структур.

Основным противоречием инновационного характера влияния на конфигурацию системы является его способность приводить к ее изменениям, вплоть до принципиальных смен культур. В принципе возможны консервативные и эластичные социальные организации, по-разному воспринимающие эти изменения. Поскольку политические параметры систем до сих пор напряженно реагируют на смены конфигурации, связанные со сменой элит, эта проблема только начинает осмысливаться как эпифеномен инновационного влияния, поскольку она отрицает основной постулат политики «закон есть закон».

Во всяком случае, в индустриальном обществе инновационность превращается в базовый фактор системного воспроизводства. В промышленном обществе влияние инновационности научно-технологического воздействия на состояние системы не выходит за границы спорадического, случайного аспекта. Ученый воспринимается еще магическим образом и считается, что его продукты воспроизводятся как результат изолированного характера. В индустриальном обществе в чистом виде наука превращается в мощный системный институт и начинает работать в «плановом» порядке. Создается другая иллюзия - при наличии финансирования разрешима любая проблема. На самом деле инно-вационность «встроена» в систему определенным образом и отвечает/должна отвечать потребностям достаточно определенной системной конфигурации. В постиндустриальном обществе инновационность превращается в «образ жизни», выступая в качестве базового свойства социальной системы со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями и проблемами.

Таким образом, в отношении качественной определенности инноваций можно выделить контролируемую, дискретную, перманентную и системообразующую формы инновационности, которые качественно отличаются друг от друга и соответствуют набору параметров конфигурационной организации системы. Эти формы нуждаются в определенных ресурсах и условиях для своего воспроизводства и влияния на состояние системы в целом. Формы инноваци-онности могут влиять на целостное воспроизводство системы позитивным и негативным образом, от их состояния зависят способы воспроизводства субсистем и систем, и они, в свою очередь, зависят от состояния системы и влияния на их воспроизводство. В целом возможны либо адекватное и соразмерное соотношение инновационности и системности, либо дисгармония в способе их взаимодействия, влекущая за собой определенные системные реакции и изменения, которые хорошо известны жителям нашей страны. Все эти проблемные моменты влияют на управление системой, о чем будем говорить немного позже.

В отношении количественной различенности в первую очередь следует выделить естественную или внутреннюю и импортированную, внешнюю инновационность. Каждая форма системной инновационности может создаваться и воспроизводиться внутри целостности за счет воздействия на ее конфигурации изменений в технически-организационной или идеологической ориентации, создающей ресурсы, позволяющие осуществить более эффективное воспроизводство и занять лидирующие позиции в конкуренции среди акторов данного пространства или метасистемы для отдельного корпоративного образования. Внутренний инновационный паттерн в идеальной форме распределяется в конфигурации системы в соответствии с ее потребностями, сбалансирован в отношении ресурсов и условий воспроизводства и создает продукты, востребованные соответствующими элементами системы и ее целостностью. Ассимиляция инноваций как ресурсов развития осуществляется пропорциональным образом, выступая основой эффективного воспроизводства соответствующих структур, преобразование которых осуществляется на основе содержания бифуркационных состояний неравновесных субсистем в точках роста. Продуктивный состав реализованных новаций превращается в актив конкурентных отношений, позволяя данной целостности увеличивать объем ресурсов и получать преимущества в метасистеме, во многих отношениях господствуя в корпорации партнеров. Каждая инновация имеет свою основу, которая воспроизводит определенную форму цикличности процесса воспроизводства. Открытая форма процессуальности, которая создается на основе науки или виртуальных технологий, не имеет границ и может воспроизводиться восходящим непрерывным образом. Закрытые или случайные основы инновационности имеют тенденцию к затуханию процессуальности и при отсутствии возможности для восходящего воспроизводства прекращают свое существование в отношении ресурсности для конкурентного паттерна.

В отличие от естественной или внутренней инновационности внешняя или импортированная форма выступает не результатом естественного воспроизводства системы, а привносится в нее извне. В этом случае данная инновационная основа носит изолированный характер и выступает в качестве искусственного для системы ресурса ее модернизации, поднятия целостности на более развитый уровень. В некотором роде в этом случае инновационный продукт приобретает характер паттернового модуля или центра матрицирования, вокруг которого должна сформироваться новая конфигурация. В принципе подобная ситуация возможна, обычно ее называют догоняющей модернизацией и она была укоренена в социалистической систематике. Однако для организации подобной конфигурации системной модернизации необходимо преодолеть серьезное препятствие. Его суть заключается в потребности создания для инновационного центра модернизации системных условий, соответствующих его параметрам. Если подобный модернизаци-онный транзит оказывается удачным (азиатский феномен), то перестраивается вся система и начинает работать на своей собственной основе, модифицируя матричную конфигурацию в соответствии со спецификой наличных ресурсов. Причем, в исторической перспективе эти модернизационные приращения и модификации могут быть как устойчивыми, так и затухающими. Если же модернизационная матрица не вписывается в системную конфигурацию объекта преобразований, то она либо отторгается сразу, либо затухает по мере сокращения объема донорской энергии (социалистический феномен).

По сути дела в одном и том же качественном пространстве инновационности в количественном отношении мы имеем две различные модели данного процесса, которые противоположны по своим параметрам. При таком подходе в

самом общем приближении мы получаем как минимум четыре модели модернизации, основанные на различных формах инновационности. В качественном отношении это индустриальная (технологическая) и постиндустриальная (сетевая) модели. В количественном - каждая из этих моделей может быть естественной или импортируемой (внешней или интериоризованной).

Рассмотрим некоторые параметры этих моделей. Индустриальная модель инновационности в данном случае представляет собой реализацию алгоритма, суть которого сводится к получению соответствующего нового научного знания; трансляции последнего в технологическую форму, позволяющую получать вожделенный для практической сферы конкурентоспособный продукт; производства и его реализации в рыночном пространстве. Инновационность процесса в данном случае позволяет максимизировать прибыль в паттерновом отношении и, в случае доминантного характера инновации в отношении технологической целостности, превратить общесистемную конфигурацию в форму, недосягаемую для конкурентов. В случае конкурентной исключительности на уровне конфигурации индустриальной системы мы получаем сверхустойчивое господство данной корпорации, которое естественным образом может быть подвергнуто изменению со стороны конкурентов только катастрофическим, например, военным или экологическим образом (страны золотого миллиарда как форма современной империи).

В отношении качественной определенности индустриальной формы инновационности важно, что она осуществляется в систематике, конфигурация которой высоко дифференцирована. Дифференцированность заключается в том, что элементы инновационности разрознены и устроены локальным образом. Индустриальная система основана на частных паттернах, которые имеют принципиальную самостоятельность. Данная самостоятельность ментально выражается в рационализме как господствующей когнитивной системе, основанной на фактической изолированности тождества и различия; а также либеральной идеологии, основанием которой выступает свобода как локальная противопоставленность элементов системы. Данные ментальные модели закрепляются в политико-правовой конфигурации, основанной на государственном суверенитете и фактическом господстве политики над обществом. В то же время воспроизводство общества как такового носит целостный характер единства, в котором все дифференцированные паттерны превращаются в элементы системы, которая строится на их содержании, оказывая в то же время объединяющее, модифицирующее воздействие на каждый, вроде бы свободный элемент.

Объединяет локальные системные образования индустриального общества рынок, базисными паттернами которого выступают стоимость и конкуренция. Конкуренция, суть которой заключается в побуждении частных паттернов к максимизации эффективности ради выживания, заслонила инновационную сущность индустриальной конфигурации. Она стала актуализировано осознаваться только во второй половине прошлого столетия. В то же время дискретность познания и организации рыночного пространства сохранилась. Практически все процессы в современном обществе получили коммерческую форму и стоимость, но произошла утеря смысла и никто уже не знает, зачем и как делать то, что нужно людям, а не деньгам. Ограниченность высокодифференцированного рынка может быть нейтрализована за счет коммуникативных ресурсов общества посредством принятия системных решений, учитывающих не только частные, но и общественные интересы. Подобная сбалансированность решений может быть реализована в пространстве содержательной демократии, в котором субъектами управления становятся не только политики, но и практически все заинтересованные члены общества. Ряд авторов считает, что интегративность решений может обеспечить открытый доступ к организациям граждан, обеспечивающий политическую конкуренцию и возможность любых акторов влиять на социально-политическую конфигурацию1.

Однако, демократическому обществу «не удалось» реализовать все свои ресурсы в конфигурации индустриального общества (а может это и невозможно сделать), поскольку в недрах данной систематики возникли информационные технологии, и общество стало превращаться в систему с иной конфигурацией. Почему информационное или виртуальное общество - это система с иной конфигурацией? Данный тезис еще не совсем осмыслен в мировой практике, поэтому остановимся на нем подробнее.

В индустриальном обществе за счет высокого уровня инновационности, который обеспечивается развитой наукой, воплощаемой в технологиях, резко повышается производительность труда и объем материального богатства. В то же время создание продуктов как реализация субъектности отдельного человека нуждается в осуществлении коллективной деятельности. Например, ученый обладает высокой степенью субъектности, поскольку может сделать открытие, способное принципиально повлиять на технологии и воспроизводство системы в целом, так же, как представитель элиты, который распоряжается коллективными, концентрированными ресурсами. Но эта субъектность реализуется посредством деятельности множества членов общества и за счет этого контролируется и может нейтрализовываться в случае отрицательности. Пожалуй, только в сфере массового уничтожения людей и вредительства (терроризм, коррупция) индивидуальная субъектность в индустриальном обществе носит абсолютный характер. Так, незаконные действия отдельного субъекта в этой сфере могут принципиально повлиять на общество, вплоть до его уничтожения при помощи войны (пресловутая «красная кнопка»).

В виртуальном обществе ситуация принципиально меняется. Возможность воздействия на социум приобретает индивидуализированный характер, поскольку субъектность отдельного члена общества приобретает сетевую форму. Теперь каждый член общества непосредственно превращается в тождество части и целого, поскольку посредством сетевой деятельности может непосредственно влиять на всю систему, охваченную единым информационным пространством. Каждый пользователь сети превращается в универсального субъекта пространства и может воздействовать на его конфигурацию, поскольку опосредованность члена общества сменяется его непосредственностью, способностью быть системным модератором и определять конфигурацию социальной системы. Конечно, эта модель высту-

1 См.: Норт Д., Уоллис Дж., Вейнгаст Б. Концептуальный подход к объяснению истории человечества // Эковест. 2007. - № 6.

554

пает максимой, в реальности субъектность все равно ограничена. Но в принципиальном выражении это превращение уже произошло, что доказывает феномен хакерства, суть которого заключается в беспрепятственной форме деятельности отдельного актора информационного пространства в пределах сети и возможности воздействия на сеть в соответствии с ее ресурсами.

Практически перед человечеством уже возникла проблема, как превратить человека в существо, которое сознательно действует в соответствии с интересами общества. Правовые нормы до сих пор создают формат деятельности члена общества, наряду с этикой, религией, традициями и другими системными регулятивами, вступая в противоречие с интересами, целями и другими персональными и корпоративными ориентациями субъектной устремленности человека. В то же время достаточно очевидно, что эти конфигуративные параметры носят преимущественно внешний характер. Борьба с коррупцией этот факт демонстрирует наглядно. В случае сбоя соразмерного воспроизводства социальной системы люди начинают действовать иным, ненормативным образом, конфигурация которого носит закономерный характер с устойчивыми определенными параметрами («по понятиям» в России). Этот факт можно интерпретировать так, что традиционных религиозных и рационально-светских ресурсов мировоззрения и знания не хватает для организации такой конфигурации человека, которая позволяла бы ему действовать в обществе с максимальной эффективностью в отношении общественной пользы или блага. Тем более что этой действительной пользы никто из организаторов общества не понимает, не говоря уже о рядовых членах. Российский вопрос «ЧТО ДЕЛАТЬ?» до сих пор остается без ответа.

Вместе с рядом мыслителей мы утверждаем, что человек современного общества нуждается в либеральном, т. е. последовательно рациональном сознании, которое отождествлено с духовностью1. Кроме того, автор утверждает, что подобное сознание соответствует потребностям информационного общества, поскольку только оно на данном этапе способно дать человечеству мировоззренческие ориентиры, совпадающие с потребностями сетевой конфигурации социальной системы2. Переход к информационной системной организации общества создает потребность в значительном расширении сознания, поскольку каждый актор сети в принципе нуждается в универсальном владении технологиями общения в виртуальном пространстве и понимании системной ситуации в обществе. То содержание, которое в индустриальном обществе создавалось в пространстве глубокого разделении труда, в информационном обществе перемещается в личностное пространство актора сети. Ресурсов рационально-сциентистского сознания для этих целей недостаточно, поэтому мы нуждаемся в новой парадигме, которая позволит конкретному человеку осуществлять непосредственное познание бытия для полноценного участия в сетевом воспроизводстве в интересах сообщества, а не локальных корпораций. Новое мировоззрение адекватней назвать экологическим, поскольку оно основано на целостном восприятии мира универсальным (нелокальным) субъектом. Генетически экологическое мировоззрение представляет собой грандиозный по замыслу синтез всего либерально-западного сознания и духовности, выработанной человечеством за все время его существования. Для того чтобы реализовать данный синтез, необходимо практически осуществить ревизию всего человеческого и сакрально-нуминозного знания, увязав его содержание с потребностями информационно-глобальной культуры.

Для адекватности понимания данной проблемы необходимо уточнить то содержание, которое вкладывается в понятие духовности, поскольку для человека просвещения духовность означает нечто, что ассоциируется с мракобесием и суеверием. На самом деле суть заключается в том, что рационализм, в пространстве которого мы мыслим и считаем его единственной формой адекватного, верифицируемого знания, основан на разделении целого на части и познании этих частей. Синтез рационализма направлен на восстановление целостности, но из-за линейности рациональных операций когнитивная локальность устанавливает границы целостности и познание не в состоянии охватить подлинного единства. Например, никто из рационалистов не может дать удовлетворительный ответ на вопрос, что последует за тотальным разоружением? Духовное познание основано на целостности, на «схватывании» объекта познания в его полноте, осуществляемого как рациональными, так и внерациональными средствами. Но поскольку такое познание существовало в пространстве религии, атеизм жестко связал религию и духовность, прилагая все усилия, чтобы нейтрализовать эту «атавистическую» культурную форму. На самом деле духовность является высшей формой человеческой ориентации в мире, связывая рационализм с технологической, технотронной стороной бытия и абстрактной формой осмысления мира. Рациональность, так же как физика «макромира» превращается в частный случай понимания, в одну из форм человеческого сознания.

В сущности, экологическое мировоззрение представляет такую систему знания на всеобщем уровне, которая позволяет интегрировать элементы глобально-информационной культуры в систему, способную удерживать их в качестве целостности. Конкретность и эластичность системной организации экологического мировоззрения может достигаться за счет минимизации границ внутри системы, включая преодоление дуальности мира, субъект-объектных отношений, сознательного и бессознательного, рационального и сверхрационального, опытного и трансцендентного и т.д. Интеграция противоположностей в единое целое в экологической систематике позволяет выразить в единстве микро-, макро- и метавоспроизводство различных общественных систем, обеспечивая, тем самым, преодоление локальности стереотипов. Локальность современных стереотипов общественной организации при мощном осуществлении глобализации воспроизводит конфликтность мира, нейтрализовать которую при помощи наличных технологий, опять же локального характера, не удастся. Альтернатива «глобальный мир под контролем власти, выражающей интересы элитной части населения информационного пространства или глобальный мир, обеспечивающий системно-соразмерную организацию, соответствующую наличным ресурсам человечества» уже оформляется в современном

1 См.: Уилбер К. Никаких границ. - М., 1998.

2 См.: Коротец И. Д., Никулина М.А. Экологическое мировоззрение эпохи стихийной глобализаций. - Ростов-на-Дону, 2007.

процессе кризисной культуры. На полюсе первого сценария глобализации концентрируются силы, представляющие ресурсы информационных пассионариев, на полюсе второго - глухая, полубессознательная оппозиция, например, антиглобалистов, которая концентрируется в форме мирового терроризма, расползающегося как чума ХХ1 века.

Культурный паттерн, который организовывает как базисный экологическое мировоззрение, онтологически принимает в свое пространство паттерн «естественного человека», который, на самом деле, представляет собой естественность только в границах локальной культуры, а в иной системе культуры превращается в «неестественного». Каждая форма культуры имеет свою имманентную структуру и смысл, «своего» человека и свои стереотипы и технологии. До сих пор люди осмысливают себя только в пределах своего культурного стереотипа, не понимая и не желая понимать других людей. Структура общества, для которой господствующими паттернами были локальные стереотипы, являлась естественной основой и формой для подобной ментальности и технологий. Глобальная организация общества нуждается в стереотипах, в которые интегрированы все наличные локальности. Причем, представляется, что данный синтез не может быть количественным или механическим. Речь идет о подлинно новой культурной организации, которая принципиально отличается от всего того, что осмыслено как история человечества.

Легитимизация культурно-глобальных стереотипов не может не носить самого «искреннего» характера, в противном случае никакой соразмерно-экологической глобализации возникнуть просто не может. Подобный уровень легитимности глобальной политики нуждается в соответствующей дискурсной проработке, которая не может не включать в себя как сознательной, рациональной, так и бессознательной, сверхрациональной осознанности. Парадоксальным моментом подобной подготовки глобализации является тот факт, что носителями экологического сознания должны стать политические и культурно-технологические лидеры информационно-глобальной культуры. Парадоксальность заключается в том, что локальные пропорции пространства этих лидеров прямо противоположны глобальным пропорциям. Стать лидерами экологической глобализации они могут только сознательно, превратившись в оппозиционеров по отношению к локальной соразмерности современного налично-стихийного пространства. Данное обстоятельство позволяет говорить о чрезвычайной сложности процесса перехода к экологическому мировоззрению и пропорциональной глобализации. В то же время история развития, например христианства, может показать, насколько неожиданными могут быть ментальные и организационные метаморфозы, которые происходят в жизни1.

Вывод, который можно сделать на основе приведенного анализа, заключается в том, что при переходе от индустриального паттерна инновационности к сетевому, происходит интеграция инновационности, воспроизводящейся в самостоятельном пространстве производства научно-технологических продуктов, в конфигурацию технологической деятельности, осуществляемую акторами сетевого пространства. Современная сетевая форма самореализации актора по содержанию заключается в понимании проблемы, сборе необходимой информации, ее преобразовании для получения научного продукта и технологической реализации, позволяющей осуществить непосредственное производство конкретного продукта. Причем, для потребителей инновации процесс осуществляется в реальном времени в режиме открытого доступа к информации2.

Из этих обстоятельств следует, что дискретная модернизация, основанная на инновациях индустриального типа, создаваемая случайным внешним образом для формирования конкурентной ниши на локальном рынке, в настоящее время является анахронизмом и тупиковым вариантом развития. Очень быстро подобные инновации вытесняются на периферию рыночного пространства, не ассимилируясь в сеть. Ресурсы, вовлекаемые в процесс реализации подобной модернизации, не восполняются в прибыльной форме и бесследно исчезают в раскаленной пустыне технологического дефицита. Даже массовое использование содержания внешних инноваций, осуществляемое в современном Китае, носит проблемный характер и потребует перехода к естественной инновационности в сетевой конфигурации.

В России попытка создания пространства искусственной модернизации локального характера без формирования системной политико-организационной и паттерново-конфигуративной среды в лучшем случае даст определенный результат прибыльного проекта, не повлияв на структуру воспроизводства макросистемы.

Основной вывод: наша страна нуждается в стратегически организованной модернизации, которая одновременно сможет быть источником ресурсов для текущего воспроизводства системы и способом формирования сетевого пространства на своей собственной основе. Для этой цели недостаточно ресурсов заемного «демократического транзита», он только ослабляет Россию. Необходимо сознательное формирование системной среды с использованием действительного духовного (готовности людей к отождествлению с державой) потенциала, которым обладает наша страна.

1 См., например: Жизнь продолжается после смерти: тайны великого медиума Артура Форда, который мог общаться с умершими / Под ред. Франка К. Трибе. - М., 2008.

2 См.: Кастельс М. Галактика Интернет: размышления об Интернете, бизнесе и обществе. - Екатеринбург, 2004.