CC BY
12М.А. Соснина*
СИСТЕМА ВОЛОСТНЫХ СУДОВ В ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ (НА ПРИМЕРЕ АРХАНГЕЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ)
Аннотация: Статья посвящена региональным особенностям законодательного обеспечения деятельности волостных судов и проблем использования права и обычаев в решениях волостных судов Архангельской губернии.
Ключевые слова: волостной суд, крестьянская реформа, судебная реформа, закон, обычай.
Обращение к опыту реализации буржуазных реформ второй половины XIX в. на региональном материале представляется актуальным, так как позволяет выявить механизмы осуществления важнейших государственных преобразований эпохи, определить общее и особенное в процессе проведения реформ в различных регионах страны, тем более что пореформенное законодательство предусматривало существенные различия в реализации реформ в отдельных местностях.
Самобытность историко-правового развития Архангельской губернии, заключающаяся в отсутствии частнофеодальной зависимости большинства северного крестьянства и ярких региональных аспектов крестьянской общины, определила особенности осуществления крестьянской и судебной реформы второй половины XIX века.
Архангельская губерния была образована Указом Петра I от 18 декабря 1708 года в числе восьми губерний Российского государства. Ко второй половине XIX века неоднократные административные преобразования определили следующий уездный состав Архангельской губернии: Архангельский, Кемский, Кольский, Мезенский, Пинежский, Онежский, Холмогорский и Шенкурский уезды. Тем не менее данные реформы не коснулись организационных и функциональных основ крестьянских сообществ, их формального и реального статуса. Волость по-прежнему оставалась важнейшим институтом саморегулирования крестьянского общества.
Несмотря на это, общинному самоуправлению в XIX в. всё в большей степени приходилось руководствоваться не нормами обычного права, а государственными нормативными актами, а также инструкциями и наставлениями местной администрации. Более значительные изменения коснулись сферы крестьянского судопроизводства.
Несмотря на достаточную изученность темы волостных судов и использования в их решениях законодательных норм и норм обычного права,
Соснина Мария Александровна, аспирант кафедры теории и истории государства и права Юридического института Северного (Арктического) федерального университета им. М. В. Ломоносова; Но\пгпаЛ^Ти((\mndex.ги
в истории развития волостного судопроизводства в пореформенной России немало белых пятен, которые только предстоит заполнить. Большую роль в этом процессе должно сыграть изучение фондов региональных архивов. Государственный архив Архангельской области содержит ценные, совсем не изученные документальные материалы, которые позволяют изучить состояние волостного судопроизводства в архангельской деревне второй половины XIX века.
Документы волостного судопроизводства второй половины XIX века представляются в качестве ценных и достаточно редких источников, выявление которых в фондах Государственного архива Архангельской области связано с немалыми трудностями. Неоднократная перестройка местных органов управления и перекройка административно -территориального деления привела как к утрате, так и к распылению по различным фондам волостной документации, касающейся решений волостных судов. Так, нами были найдены книги решений волостных судов только трёх уездов из пяти, представленных в Архангельской губернии (Архангельского, Мезенского, Пинежского).
Степень достоверности некоторых рукописных материалов оценить сложно, так как книги решений волостных судов велись бессистемно, иногда даже небрежно, с множеством пробелов. Многое в данном случае зависело от компетентности и морального облика волостных писарей, единственных грамотных участников судебного процесса. Нами было найдено прошение крестьян Мезенского уезда Погорельской волости в адрес Министра внутренних дел от 1 сентября 1903 года, красноречиво говорящее о том, что не всегда писари были людьми достойными. В нём говорится буквально следующее: «В течение года мы несколько раз просили Господина Архангельского губернатора расследовать и дать законный ход делу на массу злоупотреблений, постоянное пьянство, на взятки, обиды и разные притеснения, на незаконную торговлю, на невыдачу паспортов и неблагонадёжное поведение волостного писаря Дмитрия Рахманина, человека вредного и злого. Губернатор отсылал наши жалобы на усмотрение Мезенского чиновника по крестьянским делам, который оставлял их без внимания. Ввиду этого просим волостного писаря Рахманина уволить от должности писаря. Будем просить об этом самого Государя»1.
Более того, мировые соглашения между тяжущимися сторонами, как правило, в книги решений волостных судов не записывались, что также неблагоприятно сказалось на исследовательской базе. Тем не менее, архивные источники - наиболее достоверный и разнообразный материал, позволяющий взглянуть на проблему использования права и обычаев в решениях волостных судов изнутри, объективно.
1 Государственный архив Архангельской области (далее - ГААО). Ф. 223. Оп. 1. Ед. хр. 205. Л. 2.
Волостные суды, введенные в бывшей крепостной деревне России Положением 1861 г., стали важнейшей частью крестьянского самоуправления. Однако государственные крестьяне, составлявшие основную массу крестьянского населения Архангельской губернии, были знакомы с выборностью судей, так как они уже получили свой сословный суд еще в ходе реформы местного самоуправления 1837 г.
Согласно «Учреждения об управлении государственными имуществами в губерниях» от 30 апреля 1838 году вводилось единообразная для 33 губерний, в том числе и Архангельской, административная система, которая унифицировала в отношении управления все категории «свободных сельских обывателей» на территории оброчного положения. Волость с этого времени стала состоять из нескольких смежных селений одного уезда с населением около 6 тыс. душ. Исполнительным органом было волостное правление во главе волостного головы, распорядительным органом являлся волостной сход. Судебно-апелляционной инстанцией - волостная расправа (апелляционной она являлась для сельской расправы, которая разбирала ещё более мелкие дела), где волостными судьями были два, так называемые, добросовестные, а председателем сам волостной голова (хотя закон и заявлял о принципе разделения властей, но на практике он не соблюдался). Волостная расправа разбирала крестьянские споры, незначительные проступки и правонарушения. Будучи органом сословного суда, она всё-таки не решала судьбу крестьян, совершивших преступление1.
Так как Закон 1838 года создавал новую систему не только административного управления, но и судебного, то в следующем 1839 году продолжилось законодательное оформление реформы государственной деревни. 23 марта в силу вступают Сельский полицейский устав и Сельский судебный устав. Проведение в жизнь норм первого невозможно было без вступления в силу второго документа.
Устав состоит из двух частей. Первая часть содержала положения о судопроизводстве по спорам и тяжбам государственных крестьян. Судебными органами для казенных крестьян объявлялись сельская расправа, волостная расправа и общие судебные органы - уездные и земские суды. Сельская расправа была доступным для крестьян судом, решавшим дела быстро и мирно. Волостная расправа являлась апелляционной и кассационной инстанцией, контролировавшей сельскую расправу. При решении дел в общих судебных органах во всем содействовать казенным крестьянам должен был окружной начальник. В уездных и земских судах продолжительность разбора дел могла затянуться, в этом смысле сельские и волостные расправы имели существенное преимущество, приговоры последних приводились в исполнение через сельских старост немедленно.
1 См. подробнее: Иванова-Малофеева Е.Ю. Реформа государственной деревни в Тамбовской губернии (середина 30-х - середина 50-х гг. XIX в.). - Тамбов: Изд-во ТГТУ, 2005. С. 51.
Судебный устав вводил в систему судопроизводства и некие новшества: за неосновательную жалобу взималась пеня в 50 коп. сер., а несостоятельные ответчики в качестве наказания могли быть отданы в общественные работы1.
Сельский судебный устав в своей второй части классифицировал проступки государственных крестьян, устанавливал меры наказания за них в порядке судопроизводства. Виновный в противоправном деянии крестьянин не всегда проходил процедуру разбирательства в своем сословном суде, только если проступок был им совершён на казенной земле и без участия людей из других сословий. Если в проступке были виновны еще и помещичьи крестьяне, то дело рассматривалось в земском суде (то же, если на помещичьей территории); если проступок регистрировался в городе, то этим занималась городская полиция (ст. 225, 228 - 230).
Казенные крестьяне несли ответственность за следующие категории противоправных деяний:
1) против правительства,
2) против уставов о повинностях, казенного управления и благоустройства,
3) против безопасности жизни и общественного состояния лиц,
4) против законов о праве на имущество,
5) против церковного благочиния,
6) за недостойные проступки и соблазны.
В зависимости от того, что устав признавал менее или более серьезными проступками, устанавливалась и градация наказаний:
1) денежные взыскания,
2) общественные работы,
3) розги,
4) тюремное заключение,
5) принудительное возвращение на прежнее место жительства,
6) отдача в солдаты,
7) ссылка на поселение или на каторгу в Сибирь.
Самым предпочтительным видом наказания и, как считалось, наиболее приемлемым для крестьян признавалось употребление провинившихся в общественные работы2.
Следует отметить также, что основой для законодательных актов, оформивших реформу 1837-1841 гг., стал Свод законов Российской империи в форме Свода государственных и губернских учреждений, Устава о благоустройстве в казенных селениях, Устава о предупреждении и пресечении преступлений и других кодексов. Старые нормы использовались как элементы новой конструкции, получая собственное толкование и выражение.
1 Там же. С. 54.
2 Там же. С. 54-55.
Крестьянская реформа 1861 г. сохранила для государственных крестьян органы самоуправления, созданные в 1837 г., но значительно изменила принципы замещения должностей и их деятельности. Волостной суд был создан по Положению от 19 февраля 1861 года в каждой волости. Судьи избирались на волостном сходе числом от 4 до 12 человек, разбирали дела в составе не менее 3 судей. Как указывал В.В. Тенишев, на должность волостного судьи «избирались крестьяне-домохозяева, достигшие 35 лет от роду, пользующиеся уважением своих односельцев и, по возможности, грамотные»1. Волостные судьи освобождались от натуральных повинностей, телесных наказаний, им назначалось вознаграждение (решением сельского схода), хотя на практике это не всегда соблюдалось.
Волостной суд разбирал все споры и тяжбы до 100 рублей, как движимого, так и недвижимого имущества, в пределах крестьянского надела: дела о наследстве, опеке, займах, обязательствах, маловажные проступки по уголовным делам. В качестве наказания использовались: арест до 7 дней, общественные работы до 6 дней, денежный штраф до 3 рублей, порка розгами до 20 ударов.
Апелляционная инстанция для волостных судов не была предусмотрена, так как решение волостного суда считалось окончательным, но могло быть обжаловано в случаях принятия к своему разбору неподсудного дела; определения наказания, превышающего предоставленную суду власть; решения суда без вызова сторон2.
Высшей инстанцией по отношению к уровню волостного правосудия с 1866 года (по указу Александра II от 15 февраля 1866 г.) были уездные съезды мировых посредников, получившие право кассационного рассмотрения решений волостного суда.
В фондах Государственного архива Архангельской области имеются дела и документы, относящиеся к деятельности уездных съездов мировых посредников только двух (из пяти представленных) уездов - Мезенского и Шенкурского .
Если в центральных губерниях Российской империи с 1874 г. новой кассационной инстанцией над волостными судами стало Уездное по крестьянским делам присутствие на основании «Положения об изменениях в устройстве местных учреждений по крестьянским делам», то в Архангельской губернии данная норма стала реальностью только в 1885 году на основании указа от 24 февраля 1881 года «Об упразднении должности мировых посредников в Архангельской губернии». Уездные съезды чиновников по крестьянским делам заменили уездные мировые съезды,
1 Тенишев В.В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск, 1907. С. 71.
2 Леонтьев А.А. Волостной суд и юридические обычаи крестьян. СПб., 1895. С. 58.
3Государственный архив Архангельской области: путеводитель: в 2 т. Архангельск, 2000. Т. 1. С. 28.
осуществляя контроль за деятельностью органов крестьянского самоуправления.
Крестьяне часто жаловались на решения волостных судов. Так, например, 26 декабря 1887 г. в Мезенский уездный съезд по крестьянским делам поступила жалоба на решение волостного суда от крестьян Пинежского уезда Бирючевской волости, деревни Бирючевской Тихона и Якова Кузнецовых, согласно которой волостной суд при разборе земельного спора (дело о покосной земле) с крестьянином той же деревни Герасимом Порохиным не учёл, что данные земли были предоставлены Кузнецовым на основании общинного передела в 1876 и в 1886 гг. Мезенский уездный съезд по крестьянским делам постановил, что дело о данной земле согласно статьи 97 Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, волостному суду не подсудно (передел земли всегда осуществлялся на сельском сходе), и согласно п. 2 и 4 статьи 109 этого же Положения сторонам предлагается обратиться в общее судебное место1.
С введением в действие Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, вновь учреждённым волостным судам предоставлено право выносить решения или на основании заявленных в волостном правлении сделок и обязательств, или на основании местных обычаев и правил, принятых в крестьянском быту2. В результате, как отмечал известный крестьяновед Т. Шанин, абсолютное большинство населения страны «оказалось выведено из-под юрисдикции государственного закона и перемещено под воздействие крестьянского (обычного) права» .
При изучении судебной практики волостных судов решения, принятые на основе обычая, вызывают наибольший интерес. Анализ данного явления требует привлечения широкого круга источников, причем не только законодательного характера, но и архивных документов, среди которых особое место занимают приговоры волостных судов, записанные в книги решений волостных и третейских судов — массовые источники, в которых фиксировались в краткой форме решения по судебным делам.
Несмотря на то что степень сохранности решений волостных судов в архивных фондах невелика, некоторые из сохранившихся дел содержат уникальные свидетельства о правовых обычаях, характерных для русского сельского быта Архангельской губернии рубежа XIX-XX вв.
Интересный пример уникального обычая содержит дело, рассмотренное 4 февраля 1909 года Долгощельским волостным судом. Егор Широкий заявил волостному суду жалобу, в которой указал, что крестьянская вдова Авдотья
1 ГААО. Ф. 223. Оп. 1. Ед. хр. 40. Л. 1-5.
2 „
Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости // Отечественное
законодательство XI-XX веков: пособие для семинаров. - Ч. 1. / под ред. проф. О.И. Чистякова. М., 1999. Ст. 107. С. 386.
Шанин Т. Русское крестьянское право и наследование имущества //Отечественные записки. 2003. № 2. [Электронный ресурс]. URL:
http://magazines.russ.ru/oz/2003/2/2003 2 28-pr.html
Широкая занимает замежек1 против его поля, на котором построила прясло для просушки жита, а потому он просит суд о том, чтобы она убрала прясло с его замежка. Волостной суд, принимая во внимание существующий в Долгощельской волости обычай, вместе с наделёнными на душу полями передавать в пользование владельцев полей и замежки, находящиеся против этих полей, постановил, что Егор Широкий вправе требовать от вдовы Авдотьи Широкой убрать прясло с его замежка, а также, чтобы она не косила траву на его замежке2.
Тем не менее объективные авторы, поднимающие вопрос об использовании обычаев в решениях волостных судов, признавали, что последние используются в основном при разборе наследственных дел и крестьянских разделах: «Право это хотя и применяется волостным судом, но
3
в весьма редких случаях, и почти исключительно в спорах о наследстве» . Анализ архивных данных как раз и подтверждает этот научный вывод. Применение обычая волостными судами весьма редко можно наблюдать при изучении судебной практики, хотя достаточно большой процент дел, рассматриваемых в крестьянском суде, приходится именно на наследственные дела и дела о разделах, если не было найдено решение на сельском сходе.
В Архангельской губернии у крестьян наследство передавалось по мужской линии. Сыновья получали равные части4. Характерным примером, подтверждающим данный обычай, может служить спор двух братьев в деле, рассмотренном Лисестровским волостным судом 3 августа 1908 года. Крестьянин деревни Захарова Гора Ширшеменского общества Семён Дорофеев Корельский жалуется на захват его братом Игнатом половины чишенины5, доставшейся Семёну по дарственной записи от мачехи Афанасии Александровой Корельской, утверждённой записью мировой сделки в Лисестровском волостном суде от 1 июля 1907 года. Ответчик показал, что эта чишенина когда-то была разработана его дедом и отдана мачехе Семёна. Игнат и Семён - родные братья по отцу, а потому должны пользоваться, согласно обычаю, оставшимся имуществом после смерти родителей поровну. Мачеха Семёна, таким образом, могла пользоваться чишевиной пожизненно, но распоряжаться ею не могла. Следовательно, духовное завещание
1 Межой называли невспаханную полоску между двумя полосами, принадлежавшими разным хозяевам, а край поля между пашней и лесом называли замежком. Обычно он был достаточно широким, т.к. около леса хлеб не рос. Зато на замежке отлично росла трава, и сенокос традиционно начинался с выкашивания замежков (Виктор Борисов «Забытые слова из моего детства»).
2 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 532. Л. 4(об)-6.
Г.Ф. К вопросу о преобразовании волостных судов // Отечественные записки. 1873. Т. 1. Кн. 1. С. 86-87.
4Ефименко П.С. Народные юридические обычаи крестьян Архангельской губернии. М., 2009. С. 69.
5 Чишенина - расчищенное под сенокос от леса место (Ефименко П.С. Указ. сочинение. С. 270).
противоречит местному обычаю о праве наследства, согласно которому братья при разделе наследства считаются равными. Суд принял сторону ответчика Игната и предоставил чишенину в пользование обоим братьям1.
Интересно, что крестьяне охотно обращались к обычаям, бытующим в их местности, для защиты своих прав. В Деле о разборе в волостном суде дел
Л
(гражданских) содержатся заявления и прошения крестьян, обращенные в волостной суд. Вот, например, прошение от 31 января 1912 года крестьян Долгощельской волости села Долгощелья Алексея и Степана Федоровых Поповых: «На основании местных обычаев мы, родные братии, Алексей и Степан Федоровы Поповы, ходатайствуем пред Долгощельским волостным судом о признании нас в правах наследства к имуществу, земли и сенокосных угодий умершего нашего родного дядюшки Василия Ларионова Попова. При этом присовокупляем, что вышепоименованное имущество в настоящее время находится во владении его вдовствующей бездетной снохи Прасковьи Егоровой Поповой, к чему мы оказываемся прямыми наследниками по мужескому полу».
Решение данного дела было найдено в Книге решений волостного суда на 1912 г. Ответчица в свою очередь показала, что владеет этими расчистками на основании духовного завещания ее мужа, записанного в книгу сделок и договоров волостного правления 26 июля 1911 года, копию которого она представила в суд, а умерший муж ее пользовался ими в течение 25 лет. Суд принимает решение отказать в иске ввиду того, что вдова владеет названными землями на основании духовного завещания.
Интересное дело рассматривал Долгощельский волостной суд 8 октября 1879 года, суть которого заключалась в том, что крестьянская вдова Ирина Иванова Широкая жаловалась на приемыша4 ее покойного мужа, который стесняет ее под различным предлогом в хозяйственном быту и согласно духовному завещанию не дает ей приличного содержания. На что, кстати, имелось также предписание мирового посредника от 10 мая № 203. Данное дело закончилось примирением сторон, при условии, что приемыш согласно духовного завещания, не будет стеснять истицу5. В этом деле суд при вынесении решения также имел в виду обычай, согласно которому приемыш после смерти принявшего его в семью получает при разделе часть, равную части, выделяемой родным сыновьям6.
1 ГААО. Ф. 236. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 50-53.
2 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 595. Л. 21.
3 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 596. Л. 31(об.)-35.
4 Приемышем называли, как правило, жениха старшей дочери, которого принимали в дом для поддержания хозяйства. Обычно это делала вдова, но данный факт мог иметь место и при немощности обоих родителей. Еще при жизни родители могли передавать дом и хозяйство в распоряжение зятя-приемыша, с тем чтобы им дан был приют и пропитание.
5 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 18. Л. 192-143.
6 Ефименко П. С. Указ. соч. С. 73.
Как известно, разделы и выделы из семьи среди крестьян не поощрялись законом. Согласно § 1 Инструкции о разделе семейств1 сельский староста, как должностное лицо, обязан в случае самовольного раздела семейства принять меры по воссоединению самовольно разъединившихся. Если они не принимали во внимание внушение, которое им делалось на сельском сходе, староста обращался в волостной суд с целью привлечения виновных к законной ответственности.
Тем не менее без них не обходилась ни одна крестьянская община. По этому поводу П.С. Ефименко пишет: «В... Тулгасском приходе замечается противное этому явление; там разделы очень редки, как и во всём Шенкурском уезде. В Онежском, Мезенском и во многих других местностях Холмогорского уездов число разделённых семей превышает неразделившихся»2. Причинами разделов бывают: теснота помещений, многочисленность семьи, ссоры и раздоры, расточительство кого-либо из членов семьи, скопившиеся секретно от других средства, уклонение от рекрутства, но самое главное - «стародавний наследственный обычай: жить независимо, в силу которого, отделяясь особняком, всякий больше и охотнее
~ 3
радеет о своём хозяйстве»3.
В Государственном архиве Архангельской области сразу три аналогичных дела по этому случаю пришлось на 1896 год. Все они были решены по статье 486 Устава о благоустройстве в казённых селениях, согласно которой с ответчиков взыскивался штраф в размере 1 рубля в пользу мирского капитала, а также им вменялось в обязанность воссоединиться в одну семью4. В 1891 году волостной суд рассмотрел похожее дело и наказал виновного в разделе семьи старшего сына, подвергнув его наказанию в виде общественных работ сроком на 3 дня, а младшего брата оштрафовали на 1 рубль в пользу мирского капитала.
26 апреля 1902 года Архангельский уездный съезд чиновников по крестьянским делам отменил решение Вознесенского волостного суда, присудившего крестьянина Ивана Алексеева Мырцева к аресту на 3 дня (за нарушение тишины и спокойствия), а также комнату сыну его Павлу в доме отца. Съезд нашёл, что Павел самовольно отделился от отца, а волостной суд не только не наказал виновного, но даже произвёл раздел дома, что может последовать только от сельского схода. Руководствуясь ст. 109 Общего положения о крестьянах, съезд отменяет решение суда.
По обычаю отделённые члены семьи лишались права на получение частей из делимого имущества, так как не участвовали в его наживе. Красноречивым доказательством данного факта следует считать дело Семёна Корельского об утверждении его в праве на наследство после смерти его
1 ГААО. Ф. 235. Оп. 1. Ед. хр. 367. Л. 63 (об.) - 64.
2 Там же. С. 65.
3 Там же. С. 65.
4 ГААО. Ф. 235. Оп. 1. Ед. хр. 367. Л. 63 (об.) - 64. Л. 64 (об.) - 65. Л. 65 (об.) - 66.
мачехи Афанасии Александровой Корельской, заключающегося в наличных деньгах (страховые за сгоревший дом в сумме 150 рублей) и земли в размере 2-х десятин, доставшихся ей по духовному завещанию после смерти мужа Федора Корельского. Ссылаясь на обычай о праве наследства, суд постановил прямым и ближайшим наследником признать Семена Корельского, а Игната - брата Семена таковым не признавать в силу раздельного с ними проживания в течение 20 лет. По всей вероятности, делает заключение волостной суд, Игнат был наделен при отделении его от семьи1. По обыкновению имущество матери или мачехи остается за тем сыном, который ее призрел.
Разделы в крестьянских семьях совершались из соображений здравого смысла и, как правило, с общего согласия. Если раздел имущества производился при жизни отца, то выдел частей делался по его усмотрению. Родители брали на себя часть имущества, но отдавали тому члену семьи, с которым оставались жить2. Очень характерно в этом отношении дело, которое закончилось мировым соглашением. 6 апреля 1908 года слушали жалобу крестьянской вдовы деревни Бакарицкой Лисестровской волости и общества Елены Александровой Хвиюзовой о взыскании с деверя Софона Васильева Хвиюзова 50 рублей, затраченных ею на его свадьбу, и о разделе между ними дома, а также даче пособия на старость его отцу Василию Андрееву Хвиюзову. Ответчик отступал от родительского дома со всеми к нему пристройками, предоставляя полное право на это имущество своей невестке Елене Хвиюзовой с ее родным малолетним сыном Николаем Хвиюзовым с тем, чтобы Елена содержала на иждивении его отца, а в случае
-5
смерти похоронила на свои средства, не требуя от него никаких расходов .
На основе обычая решались и артельные дела. Особенности крестьянской общины были обусловлены суровыми климатическими условиями и зоной рискованного земледелия. Поэтому в Архангельской губернии крестьяне объединялись в артели для производства отхожих промыслов (рыболовного, зверобойного, в основном). Все добытые продукты промыслов продавались купцам, а деньги делились поровну. Например, крестьяне Андрей Медведев и Евлампий Увакин подали в суд жалобу о взыскании промышленных артельных денег с Федора Медведева. На основании местных обычаев суд разделил взыскиваемую сумму (54 рубля) на
4
троих .
В контексте проведенного анализа архивных данных, мы склонны считать, что волостные суды в Архангельской губернии, несомненно обращались к обычным нормам для решения дел. Как видно из приведенных примеров, на основе обычая волостным судом принимались решения в делах
1 ГААО. Ф. 236. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 21-23.
2 Ефименко П.С. Указ. соч. С. 66.
3 ГААО. Ф. 236. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 31-32.
4ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 596. Л. 4 (об.) - 6.
о наследстве и крестьянских разделах, а также внутриобщинных имущественных отношениях (прежде всего артельные дела).
Анализ судебной практики также показал, что судьи часто судили по совести, по справедливости, «по-божески», принимая во внимание особенности каждого конкретного случая. Современники отмечали: «При разрешении дела волостные судьи редко сознательно руководятся тем или другим обычаем. Они решают его просто по чувству справедливости. Волостные судьи не станут совещаться между собою об обычаях, которые следует иметь в виду при постановлении по спорному делу решения, подобно тому как коронные судьи совещаются о законах. На волостном суде, обыкновенно, и речи не заходит об обычаях»1.
Трудности в применении обычного права, злоупотребления, которые возникали при этом, заставляли власть не только усиливать надзор за волостными судами со стороны административных органов, но и формализовать процессуальную деятельность волостных судов.
Правовыми актами, существенно изменившими условия функционирования и деятельности органов крестьянского суда, стали законы, утвержденные Александром III 12 июля 1889 г.: «Положение о земских участковых начальниках»; «Правила об устройстве судебной части в местностях, в которых введено означенное Положение»; «Временные правила о волостных судах в тех же местностях»; «Правила о порядке приведения в действие Положения о земских участковых начальниках»2.
В отличие от центральных регионов России, где деятельность уездных съездов чиновников по крестьянским делам была прервана «Положением о земских участковых начальниках» 12 июля 1889 года, в Архангельской губернии эта кассационная инстанция была упразднена только после Октябрьской революции 1917 г. Связано это было, на наш взгляд, с тем, что Архангельская губерния до 1917 года официальной системы земских учреждений не имела. Земства в данном регионе были введены Временным правительством. Кроме того, после упразднения Советской властью весной 1918 года архангельского земства последнее было восстановлено в августе
-5
1918 года и просуществовало до марта 1920 года . Попытки добиться введения земства в Архангельской губернии неоднократно предпринимались на протяжении 1864-1914 гг., однако на практике эта реформа была реализована только после победы Февральской революции. Своеобразие становления земства в губернии проявилось в том, что основой (и организационной, и финансовой), на которой в короткие сроки смогла
1 Иванов В. Крестьянский суд и формальное правосудие // Русское богатство. - 1880. Кн. 12. С. 47-48.
2 ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 9. № 6196.
3 Осипов В.В. Земства Европейского Севера России в 1917-1920 гг. (на материалах Архангельской и Вологодской губерний): авторефер. дис. ... канд. ист. наук. Архангельск, 2000. С. 9.
появиться организация местного самоуправления, стала северная кооперация1.
«Временные правила о волостном суде» (далее - «Временные правила»), обобщив предшествующую практику волостного суда, существенно изменили устройство и порядок деятельности волостной юстиции. «Временные правила» повысили роль и значение волостного суда, поскольку существенно расширили предметы его ведения и полномочий, передав часть дел из постепенно ликвидируемых мировых судов. Волостной суд получал право рассмотрения целого ряда проступков, ранее, по «Уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями», входивших в компетенцию последних. К их числу были отнесены: проступки против порядка управления, общественного благоустройства, народного здравия, личной безопасности, нарушений благочиния во время церковной службы, порядка и спокойствия, уставов паспортного, строительного и путей сообщения, об оскорблениях чести, угрозах и насилии, самовольном пользовании чужим имуществом и его присвоении, краже, мошенничестве (статьи 30, 31, 33-39, 41-431, 45-47, 4951, 52, 55-57, 61, 65, 66, 69, 70, 72, 73, 88, 89, 91, 92, 94-96, 98, 111, 115-118, 118-128, 130, 131, 132-137, 139-142, 143, 145-153 и 178-1801, а также статьи 169, 170 и 172-174 при условии, что цена похищенного или присвоенного имущества не превышает 50 руб., а кража или мошенничество совершены не более двух раз).
Расширение компетенции волостных судов было связано с ликвидацией мировой юстиции в Центральных регионах России и передачей части подсудных ей дел в отношении крестьян волостной юстиции. Процесс сворачивания деятельности мировой юстиции в большинстве регионов Центральной России шел параллельно с введением мировых судов в азиатских губерниях и северных, в том числе и Архангельской губернии, поэтому в данных регионах не произошло расширения компетенции волостных судов.
10 октября 1888 года на заседании соединенных департаментов Государственного совета впервые обсуждался вопрос о введении Судебных уставов 1864 года в Архангельской губернии. После всестороннего изучения вопроса, в том числе и в Министерстве юстиции, было признано целесообразным «отсрочить приведение этой меры»2. Однако прямым следствием этого обсуждения явилось издание закона от 12 декабря 1888 года о введении в действие «Временных правил об устройстве мировых
-5
судебных установлений и следственной части в Архангельской губернии» . Государственный совет, не считая своевременным введение в Архангельской губернии судебной реформы в полном объеме, принял решение о частичном реформировании ее судоустройства - учреждении мировых судов со всеми их правами и обязанностями.
1 Там же. - С. 15-16.
2 ГААО. Ф. 1. Оп. 8. Д. 579. Л. 64 (об).
3 ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 8. С. 597-600.
Таким образом, в волостных судах Архангельской губернии основанием для привлечения крестьян к ответственности за проступки по-прежнему оставался Сельский судебный устав для государственных крестьян (введённый в действие в результате реформы государственной деревни 1837-1841 гг.), тогда как в большинстве регионов Центральной России «Временные правила» предусматривали в качестве такого основания только нормы «Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями».
Следовательно, если в центральных регионах России, где деятельность мировых судов была постепенно свёрнута, Сельский судебный устав после 1889 года считался для волостных судов утратившим силу, то волостные судьи Архангельской губернии продолжали ссылаться именно на него (наряду, конечно, с другими законами, такими, как Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, Устав о благоустройстве в казённых селениях, общие гражданские законы, Устав гражданского судопроизводства и т.д.).
Таких дел в Государственном архиве Архангельской области большинство, особенно в Долгощельском волостном правлении.
Споры в отношении заявленных в волостном правлении сделок (условий) решались на основании статей Законов гражданских. Так, например, 25 сентября 1885 года Долгощельский волостной суд рассматривал дело по жалобе Фёдора Никифорова Широкого, подавшего её на крестьянского сына Ефима Степанова Шуваева, с которым было заключено в волостном правлении условие, согласно которому Шуваев должен был отработать у просителя с 4 июля по 1 октября за плату 25 рублей 50 копеек, но условие это ответчик не выполнил по неуважительной причине. Отец Ефима показал, что Широкий его сына притеснял, не давал пропитания и причинял другие обиды. Волостные судьи приняли решение на основании статьи 693 Законов гражданских, согласно которой взыскали со Степана Шуваева (отца ответчика) взятые в задаток 12 рублей1.
Дела о земле, выданной под расчистки, решались на основании ст. 96 и 106 Общего положения о крестьянах, статей Устава о благоустройстве в казённых селениях и статей Законов гражданских. Сложность процедуры наделения землёй крестьян и общинные переделы, происходившие один раз в десять лет, приводили к земельным спорам, нередко заканчивающимся в волостном суде. Такие дела занимают второе место по количеству после дел из сделок и обязательств. Как правило, споры шли в отношении сенокосной земли. Интересно в данном случае дело, рассмотренное Лисестровским волостным судом 17 августа 1908 года, о захвате сенокосной пожни у крестьян Ивана Мелехова и Тимофея Попова Ильёй Мелеховым и убытка сена в данном году стоимостью 9 рублей. Суд постановил взыскать убытки с
1 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 18. Л. 83-86.
ответчика в пользу истцов и впредь Илье Мелехову запретить такое самоуправство1.
Споры о причинении материального ущерба (потрава, порча имущества и т.д.) решались на основании показаний свидетелей и статей Устава о благоустройстве в казенных селениях. Так, например, 14 февраля 1888 года около 6 часов вечера была обнаружена заколотая деревянным колом лошадь (кобыла 2 лет) в огороде Алексея Хорьговского. Поличное было засвидетельствовано волостным старшиной. На основании ст. 520 Устава о благоустройстве в казенных селениях и статьи 673 Законов гражданских волостной суд принял решение взыскать с ответчика 15 рублей и ими удовлетворить просителя2.
Нередко имущественные споры крестьян заканчивались оскорблениями и драками. За нанесение оскорблений и побоев волостной суд наказывал по 102 статье Общего положения о крестьянах, назначая 20 ударов розгами. Интересны дела о нарушении тишины и порядка. Возбуждались они, как правило, по инициативе волостного старшины. За данные проступки виновные наказывались арестом при волостном правлении на 7 дней.
Оскорбления словами и действием часто заканчивались примирением (особенно между родственниками) и решались на основе 107 статьи Общего положения о крестьянах. Примером часто встречающихся дел является дело о нанесении обиды действием крестьянину Тимофею Шуваеву его братом Иваном Шуваевым. На основании ст. 107 Общего положения о крестьянах
-5
им было предложено примириться, на что они и согласились . Примерно одна треть дел, изученных нами в архиве, заканчивалась примирением между сторонами.
Драки (нарушение тишины и спокойствия) наказывались по Уставу о благоустройстве в казенных селениях, а также на основании статей Сельского судебного устава. Интересный пример уникального дела, инициированного полицейским урядником, разбирал Долгощельский волостной суд в Мезенском уезде. Суть дела заключалась в том, что крестьянин Попов дозволил пьяным молодым людям устроить у себя в доме вечеринку, где произошла драка, в которой участвовали от 40 до 50 человек. В деле говорилось, что ответчик собрал у себя вечеринку без предварительного спроса на дозволение у полицейского урядника или волостных сельских властей. Решение было вынесено в пользу ответчиков (на основании ст. 441, 442, 443 Сельского судебного устава), которые показали, что драки не было ни в доме, ни тем более на улице4.
По обычаю у крестьян северной деревни следовало уважать и почитать старших. Но ближе к рубежу Х1Х-ХХ веков волостная судебная практика,
1 ГААО. Ф. 236. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 61-66.
2 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 191. Л. 170-175.
3 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 191. Л. 299-302.
4 ГААО. Ф. 233. Оп. 1. Ед. хр. 191. Л. 342.
основанная на народном обычае, находит аналогию в законодательных нормах. Так, 10 января 1893 года Долгощельский волостной суд разбирал жалобу отца Андрея Буторина на сына Антона, который ночью ушёл из дома со своей женой, прихватив вещи. Ответчик показал, что отец держал его в доме только как работника. Суд несколько раз пытался склонить стороны к примирению, но из-за непокорности сына оно не состоялось. Суд на основании ст. 489 Сельского судебного устава постановил, как непослушного родителям и тем более оскорбляющего их словами, наказать по воле родителей розгами, не выходя, однако, из пределов, определённых для наказания в сем уставе, а вещи вернуть1.
Таким образом, в ходе исследования удалось выяснить, что гражданские (в основном, нарушение обязательств из договоров, нанесение материального ущерба) и мелкие уголовные дела (мелкие кражи, драки, оскорбления словом и действием) волостным судом решались на основе законодательных актов, а дела о наследстве, крестьянских разделах, опеке и отношения в артели - на основе обычных норм. А также организация деятельности волостных судов подпадала под законодательные нормы.
В ходе реорганизации судебной системы, наметившейся в начале XX в., в соответствии с Законом «О преобразовании местного суда» 1912 г. были приняты Временные правила о Волостном суде. Закон 15 июня 1912 г. восстановил статус волостного суда, утраченный им в 1889 г. Апелляционной инстанцией для волостного суда стал вновь учреждаемый Верхний сельский суд под председательством мирового судьи, кассационной - Съезд мировых судей, который мог отстранять от должности волостных судей и налагать на них взыскания. Закон от 15 июня 1912 г. вступал в силу постепенно: с 1 января 1914 г. в 10, а с 1917 г. - в 20 губерниях. Однако полностью он так и не начал действовать, в том числе и на территории Архангельской губернии. Таким образом, все изменения, вызванные реформой 1912 года, не коснулись архангельского волостного суда, который просуществовал в неизменном виде с 1885 года вплоть до его упразднения Законом 21 мая 1917 г.
Следовательно, региональные особенности деятельности волостных судов обусловлены не только местными обычаями, но и законодательной политикой центра в отношении проведения судебной реформы в регионах России.
Библиографический список
1. Ефименко П.С. Народные юридические обычаи крестьян Архангельской губернии.
М., 2009.
2. Иванов В. Крестьянский суд и формальное правосудие // Русское богатство. 1880.
Кн. 12.
1 ГААО. Ф. 223. Оп. 1. Ед. хр. 191. Л. 331.
3. Иванова-Малофеева Е.Ю. Реформа государственной деревни в Тамбовской губернии (середина 30-х-середина 50-х гг. XIX в.). Тамбов, 2005.
4. Леонтьев А.А. Волостной суд и юридические обычаи крестьян. СПб., 1895.
5. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости // Отечественное законодательство XI-XX веков: пособие для семинаров. Ч. 1. / под ред. проф. О. И. Чистякова. М., 1999.
6. Осипов В.В. Земства Европейского Севера России в 1917-1920 гг. (на материалах Архангельской и Вологодской губерний): авторефер. дис. ... канд. ист. наук. Архангельск, 2000.
7. Тенишев В.В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск, 1907.
8. Шанин Т. Русское крестьянское право и наследование имущества // Отечественные записки. 2003. № 2. http://magazmes.шss.ш^z/2003/2/2003 2 28-pr.html
